Текст книги "Рыжий (СИ)"

Автор книги: Александр Иванушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Бахрома вверху начала темнеть. Чуть не заснул с набитым животом прямо под кустиком, но успел себя поймать, поднять и дотащить до ожидающего протометаморфа. Первое – яма 0.5х0.5 глубина 1.5 для Адольфо. Прямо вот тут возле крыльца. Из рыжего мамонта выдвинулись тонкие рыжие ручки с рыжими штыковыми лопатами и в три минуты яма была готова.

Лопаты убираем, ручки тянем к жертве в хатку. Пеленаем, тащим, вставляем в яму, засыпаем. Готов, красавчик. «Белое солнце пустыни» практически, только башка зеленая с вытянутым затылком и зубы как у пираньи. Адольфо так и не проснулся, только постанывал. Бедолаге что-то снилось. Хорошо утрамбовал землю вокруг зеленой головы я лично. Правая нога моя теперь для этого прекрасно подходила.

Рыжий мамонт выкатил из себя лестницу, по типу тех, что подъезжают к самолетам и я вскарабкался. Не смотря на троечку силы, эти самые силы подходили к концу. Забравшись на горб, я успел создать что-то вроде мягкой кабинки и приказать протометаморфу отгонять от головы Адольфо всех, кто может на нее позариться. И провалился в сладкую тишину.

В тишине меня ждала Мышь. Она сидела в проеме большого круглого окна и болтала ножкой. За окном торчали цилиндры небоскребов. Много небоскребов разной высоты, но с одинаково круглыми боками. До самого горизонта тянулся этот мерзкий город. Я точно знал, что он мерзкий.

Над городом висело серое небо. В сером небе висели перевернутые конусы, много. Все это сознание отметило мельком. Любовь моя смотрела в окно и профиль ее был печален. Я же не мог издать ни звука, и не мог сдвинуться с места, как не пытался. Мышь соскочила с окна и подошла ко мне. Почему-то она смотрела мне в переносицу, но смотрела так, как смотрят в глаза.

И она плакала. Слезы текли по щекам. «Милый, вот и все», – сказала она и прижалась ко мне. А я не мог двинуть пальцем. Даже сместить взгляд я не мог. Я смотрел прямо в большое круглое окно. Там, от горизонта прямо на нас надвигалась стена огня.

И летающие конусы и торчащие из земли цилиндры плавились и испарялись в этой стене практически мгновенно. Огненная стена пожирающая город приближалась к нам. Вот и наше окно затрещало и потекло. Да чтоб тебя! Я рванулся изо всех жил обнимая Мышь и проснулся.

Ужас не отпускал, но это как бы был уже не мой ужас. Это был ужас моего каменного малыша. Он что, смотрит мои сны? Нет. Скорее читает мои состояния. Тихо, тихо, кроха. Все хорошо. Это был просто сон. Хотя, после такого сна мне уже не почивать наслаждаясь играми с метаморфом. Надо ускоряться в поисках Мыши.

Аргументик притих, но страх его никуда не делся. Вот я дебил. Как же тебя защитить, мой синий камушек? Смотри, кроха, мы в лотосе, небо опять посветлело. Во все стороны тишина и радость. Спальная кабина моя раскрылась лепестками, я поднял ногу с Аргументом в зенит. Ты король горы, малявка. Владей, умней, расти.

Перевести очки характеристик ребенку?

Опа! Я же помню, что «все его характеристики плюсуются к вашим», Значит для меня потерь не будет. Перво двоечку мозгу. Перевести.

Каменюка, дитя

Сила – 0

Скорость – 0

Мозги – 2

Класс – отсутствует

Навыки – отсутствуют

Снаряжение – отсутствует

А если снова эту заемную двоечку Аргументу перевести?

Вы не можете перевести то, чего у вас нет.

Ясно. Халявы не будет. Только что я перенес свои мозги в камень на ноге. Не покинешь меня, малыш? «Нет, никогда», – а вот это уже не я сказал. Ах ты барахты! Аргументище, ты заговорил? «Да, я заговорил», – в моей голове теперь не монологи, а диалоги. Как говорится, одна голова хорошо, а две двоечки мозгу в одной голове – лучше.

Настроение стремительно поднималось. Я съехал на попе по хоботу прямо к голове Адольфо. Голова рычала, шипела и щелкала зубами. Адольфо не сдавался.

Я сел по турецки

Я сел по-турецки перед головой Адольфо и превратил кончик хобота в чайник. Из чайника полил зеленую лысину тоненькой протометаморфной струйкой. Адольфо замер и зажмурился. А струйка-то была синяя! Моя рыжая натура наконец-то смогла присвоить изделию не свой цвет? Нет. Это Аргументик помог.

– Спасибо, малыш. Молодец.

– Он агрессивный.

– И мы с тобой не промах. Так ведь?

– Мы – сила.

– Вот это правильный настрой. Наш внутренний диалог прервал Адольфо:

– Отпоустии миения, баббазиакк. Ия зиа иэтоо убиую тиебяа быиссторо.

– Нет, Адольфо. Я отпущу тебя если ты расскажешь все. Я только вчера откинулся из гроба с монитором и ничего не знаю про эту локацию. Это подземелье? Планета? Как ты попал в клетку? Далеко живут драконы? Есть тут небоскребы с круглыми окнами и летающие перевернутые конусы?

– Тиолькио дывиа.

– Чего два?

– Киакк ия поупиал во килиеткиу и киак диалиекио дуракионны.

– Для начала уже хорошо. Дать тебе листик пожевать?

Адольфо заревел маленьким быком. Похоже так его ярость сражалась с его смешливостью. Ну вот, зеленый к третьему припадку стал крепче. Скоро все чувство юмора я ему отобью напрочь. И станет он мрачным изгоем своего веселого племени.

Отревев и порыдав, Адольфо, всхлипывая и шипя, рассказал нам с Аргументом очень интересную историю.

Великий дуракионн (дракон) беспощадной черной грязи хаоса по имени Страшный, во время сражения с наглыми баббазиакками, задел крылом большое дерево Жисть (Жиуситт). С этого дерева на нос дракону упала Белка Мечты (Биелкиа Миечттыи). Короче, дракон полюбил белку и выдул из нее мир для уркл.

Первому уркле дракон сказал: «убей всех бабазяков и живи». Первый уркла убил всех бабазяков и зажил. Племя его размножилось и покорило себе все расы разумных, а неразумные и так несли урклам свои шкуры и мясо непрерывно и с радостью.

Но потом появился черный колдун, который отравил часть мира жыдкогрязью (протометаморфом). Колдун ловил уркл в клетки и обучал свою жыдкогрязь боевым искусствам, в которых урклы выше всех разумных преуспели. Отряды обученной жыдкогрязи победили уркл потому, что думали и сражались как один, и не испытывали боли.

Адольфо, оказывается, был великий вождь и охотник убивший больше всех. В клетку попал случайно. Загляделся на прыгающих в вершинах деревьев белок, и не заметил ловушку. Вначале Адольфо убьет глупого бабазяка, а потом убьет черного колдуна, а потом убьет всю жыдкогрязь и мир, который Страшный выдул из Белки Мечты для уркл, очистится очистится очистится.

По второму вопросу – где драконы, Адольфо сообщил, что «драконы выше всего и потому они везде». Вирусы, что ли?

Черный колдун повелевающий жыдкогрязью – это плохо. Я вот не колдун и не черный, а повелеваю протометаморфом легко. Зачем обучать его боевым искусствам уркл? Можно просто превратить мамонта в миллион игл и снести на своем пути любое войско. Ну или две тонны в молот, триста кило в рукоять и хряп хряп хряп.

Или у черного колдуна в мозгах меньше единички, или уркла рассказал нам «слишком свою» историю.

– Папа, он врет.

– Да, Аргументик. Но я думаю его выкопать все же и отпустить.

– Он агрессивный.

– У него были плохие родители, малыш…

Из рассказа любого уровня лжи всегда можно добыть что-нибудь полезное. Ну вот чем 2320 отличается от 2319? Для меня ничем. Потому я откромсал от мамонта килограммчик и сотворил рыжую белку с синими глазками. Надо сказать довольно крупную и очень пушистую белку.

– Любишь белок, Адольфо?

– Это жиыдкиогряазз.

– Да. Зато если ты лизнешь ее в носик, она останется с тобой. А если лизнешь ее под хвостик – она тебя выкопает. Видишь какие у нее крепкие коготки?

Протометаморф делал все что я хочу просто по усилию мысли. Можно ли в него заложить программу поведения надолго? Адольфо сморщил кожу над глазами. Размышлял. А система порадовала неожиданным предложением:

Хотите заложить в отделенного протометаморфа матрицу протоличности?

Да! Хочу. Как? Сформулируйте три функции и два ограничения

Фунуция один – имитировать повадки белок, источник информации – уркла Адольфо.

Функция два – добывать уркле Адольфо орехи.

Функция три – выполнять один прямой голосовой приказ урклы Адольфо после того, как он лизнет под хвостик.

Ограничение один – не покидать урклу Адольфо больше чем на три минуты.

Ограничение два – никогда не менять предустановленную форму.

Для получения информации о повадках белок необходима инициация доступа к источнику «уркла Адольфо»

Хех.

– Ну что, уркла? Лизнешь белку в носик?

Неожиданно длинный язык выстрелил из зубастой пасти прямо белке в нос.

Протоличность создана. Присвойте имя

Белка Мечты, конечно. Ее зовут Белка Мечты.

Вы создали стабильную протоличность «Белка Мечты» из протометаморфа. Это первая созданная вами протоличность.

Вы получаете одно очко характеристик

Распределить?

В мозги, разумеется, только в мозги. Поглядим как троечка работать на Рыжего будет. Белка Мечты между тем выпрыгнула из моих рук и утвердилась верхом на зеленой лысине Адольфо. Она смотрела синими глазками и не спешила растекаться в лужу. Значит созданная мною протоличность лишена местной тотальной смешливости. И хорошо.

– Это Белка Мечты, Адольфо. Твоя верная Белка Мечты. Она немного туповата, но это после того, как дракон из нее целый мир выдул. Если будешь хорошо с ней обращаться – поправится.

Надеюсь он сумеет достать языком белке под хвост и догадается отдать голосовую команду. Прощай друже, ты станешь легендой своей расы, даже не сомневаюсь. А нам с Аргументом пора за речку в лес густой.

Мамонт закинул нас хоботом на спину и в два шага оказался у мостика. Перво – входить в темный лес на ярко рыжем мамонте, наверное, нехорошо. Но если рыжий смешать с синим – выходит темно темно буро-зеленый. Вот теперь наш зверь стал сам на себя похож окончательно. Синие глазки, рыжие бивни, бурая, почти черная-зеленая шерсть.

Седло по типу резной башенки, как на слонах в Болливуде. Нет. Обзор загораживает. Значит автомобильная седушка и прозрачный синеватый колпак, как у истребителя. Аргумент, малыш, ты готов?

– Страшно.

– Это не страх, а предвкушение грядущих побед.

– Понял. Я хочу грядущих побед.

Интересно, может ли протометаморф летать? Ну прыгать-то он может наверняка. Задние ноги мамонта отклячились и выросли коленками в стороны, как у лягушки. Мы прыгнули и оказались на той стороне. Задние ноги вернулись в норму. Прямо предо мной по веткам прыгали белки. Помельче Белки Мечты, но тоже вполне пушистые.

Я откинул обтекаемый колпак, встал и облекся в синие с искрой латы из протометаморфа (нога ниже колена, которую обнимал Аргумент, облекаться не пожелала, а вторая уходила в горб мамонта без швов), и произнес маленькую речь:

– Слушайте меня, белки этого места! Я, Рыжий бабазяк, клоун, таран и родитель, ищу свою любимую, которую три гнусных гномика зашвырнули на другой конец вселенной!

Белки впечатлились и замерли, хвосты их встали столбиками и дрожали. Надеюсь, от интереса.

– Моя королева прекрасна, как сто тысяч звезд и нежна как сама нежность. Помогите мне найти ее, и я поделюсь с вами своей любовью. Любовь бесконечна, она равна только самой себе, у нее нет и не может быть причин и размеров, она – чистый хаос сотворения!

Белок становилось все больше. Они напрыгивали отовсюду. Гроздья внимающих белок свисали с гнущихся веток. Как научить грызунов любить, я не знал, но был уверен, что смогу.

– Каждая белка сможет любить! Только найдите мне Тропатру Треналиссу Трю, рост – чуть больше половины моего, глаза – синие, грудь – небольшая, ножки – стройные, абрис бедра – не отвести глаз, доверчивая, способная стать матерью нового мира. Найдите мне ее!

Белки все разом пискнули и разбежались. Вот порскнули обратно в лес и не стало их. А вместо них перед глазами нарисовались буковки.

Вы создали квест для неразумных неигровых персонажей (Вы рассмешили систему) Класс «клоун» улучшается до класса «скоморох»

За улучшение класса вы получаете одно очко характеристик

Распределить сейчас?

Пусть таскать Аргумент на ноге все еще тяжеловато, скомороху нужны прежде всего мозги. В мозги распределяй. А будешь смеяться над моими чувствами – хакну намертво, занулю в мелкий бессистемный порошок. Понятно? Вместо «Да, дорогой, хорошо, заинька, не злись», – система выдала:

Раса – бабазяк

Пол – мужской

Сила – 3

Скорость – 2

Мозги – 4

Класс – скоморох

Навыки – таран судьбы (активный), родитель (пассивный)

Снаряжение – юбка «смех и грех», протометаморф (2319 литров)

Спутник – растущий каменюка

Отягощение – любовь

Ну да. Ребро неизвестного, кучу бесполезных копий и литр протометаморфа я оставил на том берегу рядом с везучим Адольфо, дай система ему подобреть. Юбка, кстати, тоже может лететь в реку. Прощай «смех и грех», одеваться в протометаморф мне понравилось.

Теперь мой растущий каменюка. Четверка мозгов точно знала, что если вложить в синий камень скорость – появится шанс освободить ногу. Скоморохи не торгуются, а любовь не считает. Все мое – твое, малыш.

Каменюка, ребёночек

Сила – 3

Скорость – 2

Мозги – 4

Класс – отсутствует

Навыки – отсутствуют

Снаряжение – отсутствует

Ну что, отпустишь ногу, Аргументище?

– Нет!

И ногу мою сжали с недетской силой.

– Ну нет, так нет. Только не дави сильно, раздавишь ногу папке.

Ногу Аргумент давить перестал, но отпускать и не подумал.

– Я упасть боюсь.

– Ничего. Это нормально. Ты родился во время очень непростых действий. Так что не станем спешить. А пока помогай отцу мозгами ворочать и протометаморфа красить.

– Да. Ты видишь, что деревья близко стоят, мамонт не пройдет?

– Протечет, не дрейфь. Поехали?

– Поехали!

И мы поехали. Мамонт шел сам по указанному курсу «прямо через лес», протекал в узких местах, проседал под ветки и вообще производил крайне приятное впечатление. Лес был чудесный. Старый и богатый. Нечто среднее между сосновым бором и джунглями. Орали на разные голоса птицы и какие-то вроде олени убегали с полян при нашем появлении.

Местность повышалась, стали появляться розовые скалки и довольно глубокие распадки с ручьями. Я же с Аргументом принялся размышлять. Хорошая привычка у нас на четверочках закрепилась.

Перво – самые путевые плюшки я получил здесь вообще не включая мозги. Вот с белками, например, чистый спонтан-выстрел был. К такому интересному выводу наши мозги нехотя, но пришли. То есть я имею в себе нечто не включенное в мои системные характеристики. Скорее всего именно того бедолагу Рыжего, которого с тропы на родник смело любовью в этот беличий угол (гадские гномики).

Второе – может я и проспал темное время здешних суток, но скорее всего здесь просто не бывает темно. Бахрома в вышине то темнеет, то светлеет и все дела.

Третье – я не один тут такой протометаморфовод. Где-то бродит минимум еще один, которого Адольфо назвал «черный колдун». Ничего не имею против черных, но надо хоть какую-то защиту от неожиданностей предусмотреть. Ведь это его собственность я вначале лишил самоидентификации, а затем нагло лизнул.

Какую защиту? Моего протометаморфа нельзя лизать чужим – это раз. Мои латы из протометаморфа должны имитировать самый крепкий и легкий во вселенной металл – это два. Я хочу жрать – это три. Третий вывод пресек наши с Аргументом размышления («животное», – пискнули две четверки и заткнулись).

Вон там под скалкой у ручья будет крайне удобно остановиться на перекус. Добрый мамонт спустил нас на травку. Травка была густая и мягкая, хоть и сиреневая. Благодать. Но действовать будем по порядку. На латы с откидным шлемом литров 30–40 должно хватить. Ну пусть будет 50. Нет, 59. Отделяем. Хочу создать протоличность отделенному протометаморфу!

Сформулируйте три функции и два ограничения

Функция первая – в активном состоянии имитировать абсолютно непробиваемый и абсолютно поглощающий агрессивную инерцию материал, источник информации – фантазия создателя.

Функция вторая – в активном состоянии пропускать только воздух необходимый коже и легким создателя.

Функция третья – самому нести свой вес и не сковывать движения создателя.

Ограничение один – не проводить инициацию доступа без прямого мысленного приказа создателя.

Ограничение два – не отдаляться от создателя больше чем на два метра без прямого мысленного приказа создателя.

Протоличность созданаПрисвойте имя

Имя, да. Доспех Рыжего.

Вы создали стабильную протоличность «Доспех Рыжего» из протометаморфа.

Лизать синий доспех из неизвестного природе материала не пришлось. Я ведь уже лизнул этого протометаморфа там, возле хатки с клеткой. А вот каменючку с ноги снять нужно.

– Аргументище, здесь шелковая травка, мяконькая. Ты и так на ней лежишь уже и никуда упасть не сможешь.

– А ты не уйдешь?

– С этой полянки никуда. У нас с тобой, кстати, одинаковая скорость. Не дрейфь, давай, малыш, покажи папе класс.

– Нет.

– Ну ладно.

Блин. Ребенку нужно вначале давать скорость и силу, и только потом мозги. Родители, упор на мозги замедляет развитие нормального пацана! Не давайте детке книжек, пока хотя бы раз пять не перелезет через забор туда и обратно.

Доспех Рыжего облекал меня по призыву и по желанию оголял, устанавливаясь рядом по стойке смирно. Вот только нога с Аргументом не облекалась никак. У доспеха было две ноги, но после облачения я оставался на одну ногу босым.

Отбежал к ручью и Доспех Рыжего прочапал за мной, чтобы сократить расстояние до двух метров. Ай молодец! Отрастить ему полупрозрачные крылышки на шлеме, что-ли?

Сейчас Доспех Рыжего был больше похож на легкий бронекостюм голливудского футур-полисмена, чем на доспехи средневекового рыцаря. Наверное из-за круглого шлема. И мне это не нравилось. Ладно, модельным делом займемся после.

Теперь оставшиеся 2260 литров. У тебя, мой друг, наконец-то появится имя и внятные функции. Хочу создать протоличность вот этому протометаморфу.

Сформулируйте три функции и два ограничения

Функция первая – перевозка создателя со спутниками в режиме повышенного комфорта и кругового обзора, источник информации о видах, формах и способах передвижения – фантазия создателя.

Функция вторая – обустройство комфортных, неприступных извне помещений для отдыха создателя и его спутников, источник информации о формах и особенностях устройства помещений – фантазия создателя.

Функция третья – выполнение поручений создателя.

Ограничение один – не проводить инициацию доступа без прямого мысленного приказа создателя.

Ограничение два – не отдаляться от создателя больше чем на двадцать метров без прямого мысленного приказа создателя.

Протоличность создана

Присвойте имя

Газенваген. Почему Газенваген? Да не знаю. Газенваген, короче.

Вы создали стабильную протоличность «Газенваген» из протометаморфа.

А сейчас превратись в прозрачного осьминога с длинными и быстрыми хваталками и поймай мне еду. Свинку, газель, курицу, только не собаку, не грызуна, не насекомое, можно рыбу.

Газенваген растворился в лесу. Я облачился в Доспех Рыжего (надо привыкать к опасностям) и мы с Аргументом побрели собирать хворост на костер.

Под деревьями

Под деревьями было сухо и падали на костер хватало. Во время третьего рейса, из под трухлявого ствола на меня вызверилась змеюка. Крупная, черная, толщиной в руку. Она разверзла пасть с кучей мелких тонких как иглы зубов и оказалась внутри белой. В смысле пасть внутри змеи была белой.

– Змея, не трусь, ты не моя еда. А будешь глупой – палкой наверну.

Рептилия закрыла рот, посмотрела на дровеняку в моей руке, на Аргумента (голая пятка сразу зачесалась) и уползла. Да в этом лесу все умненькие, и белки, и зубастые змеи. Мне нравится этот лес. Сушняка натаскал под скалку достаточно. Чем вот теперь мелочь поджечь?

Газенваген приволок мне ровно тех зверей, которых я ему назвал. Полосатая свинка визжала очень громко и я ее отпустил. Газенваген втянул в себя хваталку и эта толстая зебра без шеи на коротких ножках тут же дала дёру.

Зеленая в белых пятнах газель так трагично заламывала тонкую шею и так обреченно смотрела золотыми глазами, что я и ее отпустил. Как только хваталка разжалась, чудко упало в траву, подскочило на ножки и только хвост в кустах мелькнул.

Курица, похоже, была петух. Она крякала и долбила Газенвагину хваталку большим черным клювом. Ну вот без остановки. Я даже подождал малёк из интереса. Однако пернатый крякал и долбил, долбил и крякал. Уважаю. Когда отпустили птицу, та встряхнулась, крякнула последний раз, поискала пленившую ее хваталку, чтобы клюнуть, не нашла и не торопясь, по индюшачьи, ушла от нас.

Осталась одна довольно большая рыба. Рыба висела молча. Заснула на воздухе видать. Что-то Рыжий после гроба стал сильно чуткий. Не водилось раньше за ним такой чуткости. Но тут все было гораздо живее и ярче, чем дома. Да. Может игра была там, ну или не игра, а дурацкий квест «дорасти до 18» или там «найди свою любовь», например?

Две четверочки подвисли в нерешительности. «Нет», – сказала моя. «Да», – сказала аргументова. «Да плевать, есть хочу», – сказал я целиком. Рыбу даже монахи по праздникам едят. Так что этого гладкого лосося я сожру без соли. Соль, где тебя искать? Газенваген, зажги эти дровишки, будь добр.

Газ протянул над дровами две педипальпы покрытые мелким острым камнем и быстро быстро начал тереть их друг о друга. Посыпались обильные искры, мелочь занялась дымком, а там и огонек пробился, погладил сухие веточки и костер принялся.

Я сгонял протометаморфа с чайником за водой. Попил из носика и навалил сушняка на огонек. Рыбу будем печь на углях. Она не моргая ударила хвостом по траве. Примем за согласие.

Глядя на растущий огонь, я снова понял, что идиот. Надо продумать образ маленького охотничьего домика, который будет сам добывать воду и еду и в котором всегда будет пылать камин. Двух тонн вполне хватит на все удобства. А лучше скопировать старый балаган, который стоит и сейчас дома, на родных болотах, для того, чтобы помнить о этом самом доме.

Я совершенно не чувствовал себя «разумным игровым персонажем» или там «игроком» в какой-то шикарной игре. Я чувствовал себя космонавтом. Да. Я чувствовал себя посетителем чужих миров, равноценных своему. Тем более, что звездолет у меня есть. Ну как звездолет, две тонны – это скорее просто жилая капсула. Однако если она движется силой мысли – то вполне себе звездолет.

Сделаем его прозрачным. И дважды идиот, зачем ты прешься через лес на мамонте? Ты можешь лететь в супер кастрюле с прозрачным дном, приземляясь только погулять и попить водички. Две четверки мозгу, сияя, хлопнули в ладошки. Стремительный прогресс от ездового мамонта, до орбитального челнока им очень понравился.

А еще я понял почему мне здесь всех жалко. Мне здесь всех жалко, потому что я сильнее. Не циферками силы, а личным протометаморфом, и вообще. Да. Над этим «вообще» одна из четверочек пообещала поразмышлять.

Но сейчас я был голоден и зол. Надо не размышлять, а действовать. Потому я выпотрошил рыбу пальцем доспеха, предварительно превратив его в ножик. Слава Богу рыба была кожаная, без чешуи. Когда Газ организовал решетку из нержавейки над углями, я изобрел рыбопечку. Просто плойку для рыбы. Но ничего не стал воплощать. Пусть уж печется по-скорее на том, что есть.

И тут пришла белка. Маленькая глазастая белка прыгнула мне под ноги, пискнула и отпрыгнула на метр. «Пошли», – говорила она. «Нашла», – говорила она. Ну не говорила, конечно, а показывала. Боже, она нашла Мышь!

Запах паленой рыбы точил из меня голодную слюну, но мы с Аргументом уже бежали. «Допечь рыбу и ждать», – отдать приказ Газенвагену я все же успел. Белка мелькала в сиреневой траве. Ее скорость была много выше моей. Мышка, ты рядом, и сейчас я тебя увижу!

Как хорошо, что я подвязал белок на твои поиски, любимая. Любимая! Хаос во мне сиял попирая все смыслы, которые еще можно было назвать здравыми. Белка поджидала нас с Аргументом и снова ускорялась вперед. Лес вокруг становился гуще.

Через час безумной гонки моя троечка силы перестала справляться с каменюкой на ноге. Я уже не бежал, а тащился сильно хромая. Почему ты не сел в свою летающую кастрюлю, идиот? Да, мозг был прав, но поздно. Вот сейчас, вон за тем поваленным стволом – нет. Ну вот полянка впереди, и на ней! Нет.

Белка пересекла полянку в три прыжка и обернулась поджидая. Хрен. Вам. Всем. Я. Иду. К тебе! На втором дыхании поляну мы прошли. И овраг за поляной прошли. И светлый лиловый бор за оврагом прошли. Большие стройные деревья, гораздо больше тех, что я до сих пор видел здесь. К одному из них я прислонился и умер.

Точнее, умерла моя способность передвигаться. Белка в отдалении прыгала – ко мне, от меня, ко мне, от меня. Зараза. Я дышал как хриплая лошадь и смотрел прямо по курсу. Прямо по курсу был просвет и слышался плеск воды.

Да, Тропатрочка Треналисочка, наверняка сидела на камушке и полоскала в речке белые ножки свои. Белые. Ножки. Свои. И глаза ее синие были печальны. Были. Печальны. Я. Смогу. Боже, подвигай мною хоть сто метров еще! Я оторвался от теплого дерева.

Мелькнула тень, белка успела пискнуть перед тем как оказаться со сломанным позвоночником в зубах большого черного волка. Волчара смотрел на меня сморщив длинный нос. Белые клыки держали мертвую белку. Мою белку! Белку, которая вела меня к любимой.

Ты умрешь умрешь умрешь – я прыгнул. Прыгнул и схватил пустоту. Волк мелькнул тенью по краю зрения и исчез. Умчался жрать белочку или волчат белочкой кормить. Скорость. Следующие очки характеристик только в скорость. О, мозги проснулись. Где же вы раньше-то были?

Я перевернулся и лежал раскинув руки, глядя в высокую бахрому между ветками и слушая близкую речку. Где-то у розовой скалки меня ждала румяная вкусная рыба. Принести. Опла, Газенваген меня не слышал. Значит есть расстояние, на котором мы перестаем контачить.

– Я с тобой.

– Да, малыш, ты со мной. И это очень хорошо.

– Куда мы бежали?

– К маме.

– У меня есть мама?

– Не родная, но очень хорошая. У нее глаза синие.

– Хорошо, что я возле костра не остался, правда?

– Очень хорошо…

С хаосом поведешься – осторожности наберешься. А Аргументище молодец. Не мог знать, но чуял наверняка. Сквозь звуки воды пробивались далекие голоса. А вот это уже крайне интересно, если не глюк. Восстановился ли ты, Рыжий? Частично. Так поднимай тушку и крадись к речке со всеми своими мозгами.

Ключевое слово – «крадись». И я крался. Тихо тихо на четырех костях одну подволакивая. Голос был один, девичий, звонкий. Девушка пела. Так, что же там за песня? Рыжий тише, Рыжий ближе. Девушка пела какую-то ересь типа «Милая водичка, я твоя синичка, лалала».

Синичка, значит. Почему я был уверен, что это не Мышь? Ведь, судя по всему, провалившая квест белка вела меня именно к этой деве. Да потому, что голос чужой, хоть и красивый. Я осторожно раздвинул листики кустика и обалдел.

От леса к речке вел пологий песчаный откосик. В речке, недалеко от берега, плескалась абсолютно черная дамочка. Грудь ее нельзя было назвать «небольшая», но что белки в этом понимают? Это была не негритянка и вообще не человек. Уши. Да, у нее были длинные острые черные уши.

На берегу, ровно напротив купальщицы, сидел большой белый кролик. Кролик преданно смотрел на хозяйку и смещался, чтобы быть ближе, когда смещалась она. Протометаморф, определил я на автомате.

Голая дева глубоко антрацитового цвета плескалась и звонко напевала глупости. Ну как эта несчастная белка могла спутать ее с Мышью? Ни глаза (у этой красные), ни рост (эта заметно выше), ни грудь, простите, мокрая, прыгает, соски пульками. Единственное, что было схоже, так это «абрис бедра». И этот абрис даже круче.

Видимо данное размышление что-то изменило в моей позе и под коленом хрустнула сухая ветка. Кролик прыгнул в воду и дева мгновенно облачилась в броньку, штаны и сапоги (все белое), сзади на поясе два больших кривых кинжала. В руках ее образовался уже натянутый лук, стрела смотрела точно мне в лоб. А лик ее стал суров.

– Выходи, если разумный. Разумных я убиваю не сразу.

Звонко звенит. Припомнился зубастый Адольфо (убию баббазиакка и шкуору сниему). Все вы тут какие-то недолюбленные. Я поднялся, отряхнулся и вышел из кустиков на бережок. Эльфийка скосила глаз на мою необутую ногу, но лишь на долю секунды.

– Покажись!

Так я вроде уже показался. А, точно, шлем. Она хочет чтобы я откинул шлем. И умер с честью. С другой стороны, женщина которая держит обстоятельства под контролем гораздо разговорчивей. И я убрал шлем.

– Ты белый!

Где-то я уже эти слова и с этой же интонацией слышал.

– А волосы!

Вот тут уже нотка отчаянья. Да уж, очевидно родная мокрая темно-серая пакля на голове лучницы явно (по ее меркам) проигрывает наглому рыжему хаосу. Тренькнула тетива и в мой нагрудник ударилась стрела. Мой нагрудник этого даже не заметил, а следующая стрела уже смотрела мне в глаз.

В мой открытый ясный глаз смотрела острая стрела. Очевидно первая была пущена для краткого отдыха. Силы-то у черненькой не так чтобы много, тетиву долго натянутой держать.

– У тебя отличная броня.

Ну да, ну да. Следующую стрелу придется в глаз, в броню уже было. Боже, как же я хочу есть. Ладно, поможем, мы же не звери.

– Опусти оружие, милый ушастик, давай лучше поймаем рыбу и снова испечем ее.

Черная дева хрюкнула.

– Этот чудесный звук означает «да»?

Дева хохотала еще звонче, чем пела. По мне так слишком много высоких частот. Высокие частоты режут альфа-ритмы мозга. О чем я думаю? Эй, мозги? Ну, если ее доспехи сродни моим, то одна из трех функций была потрачена на придание постоянной формы в неактивном состоянии. Какое расточительство.

Стоп. А не знаменитый ли среди уркл «черный колдун» сейчас тут хохочет заливается стоя по колено в воде? Тетива отпущена, стрела зажата в кулачке. Зачем колдуну лук и стрелы? И она хоть и черная, одета-то в белое.

Что же она никак не насмеется? Что я такого сказал? Может «поймать рыбу», там, или «испечь рыбу» что-то означает в ее культуре? Или «милым ушастиком» ее никто никогда не называл? Похоже мой класс так устроен, что я могу говорить и делать все, что в голову взбредет. Все равно что, и местные будут хохотать.

Эльфийка стала затихать.

– Милый ушастик. Черный Эль! Милый ушастик. Попробую как-нибудь без свидетелей назвать так отца. Нет. Это слишком. Назову так Ланса, когда он попробует очередной раз подкатить. Хпрфф!

И дева снова залилась колокольчиком. Какая хорошая. Все дело, оказывается, в неуставном обращении. Ну а что, ушки и правда милые. Топорщатся и трепещут. А черные эльфы покрепче уркл. Головой о берег не бьется, сознания не теряет. Молодец.

Неожиданно стало тихо. Дева пристально смотрела в глаза, но уже без оружия в руках.

– Зачем ты следил за мной?

– Меня к тебе белка привела.

– Какая белка?

– Пушистая. Понимаешь, я белок попросил найти мою пропавшую любовь.

Дева, хоть и воительница, а услышав про любовь задумалась и головку наклонила.