Текст книги "Метаморфозы: тень (СИ)"

Автор книги: Александр Турбин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Ослепительно белый вихрь снес шамана Рорка с небольшого пригорка, на котором он занял позицию, вместе с верхушкой самого пригорка. Напрочь. Вернув мне воздух и способность думать.

Бравин спокойно поднялся на развороченный участок земли, ногой подцепил руку Тхонга в обугленных обрывках халата. И засмеялся.

– Это ты хорошо придумал: переть на эмпата, размахивая руками. Обнять его хотел, что ли?

Он повернулся ко мне и продолжил.

– Может, я зря вмешался, и он сам умер бы от удивления? Как думаешь?

Я ладонью растирал до сих пор сведенное судорогой горло и мрачно слушал, как издевается Алифи,

– Остальные? – я не узнал свой голос, превратившийся в скрип ржавых дверных петель.

– Какие остальные? Рорка? Кто сбежал, кто со своими демонами поздоровался. Все, нет здесь больше Рорка, Мор.

– Так быстро?

– Почему быстро? Наоборот, твой хромой знакомый решил подстраховаться и разбил лагерь подальше, так что все заняло много времени. Как только охранники повели к тебе предпоследнюю группу, мы начали действовать. Часовых Малый снял, основную группу в лагере я положил лунной сетью.

Я непонимающе смотрел на Бравина.

– Не обращай внимания, это удар такой. От которого надо бежать, – он вновь засмеялся. – Если, конечно, успеешь.

– Кто-нибудь успел?

– Кто-то успел, – не стал спорить Бравин. – Я не всесилен, их командир скрылся и с ним несколько охранников. Ушлыми оказались.

– Еще торговец ушел, Высший, – Меченый подошел сзади. – Как только Мор с шаманом сцепился, хромой засранец развернул лошадь и усвистал на юг. Если бы лук не подвел, – он показал порванную тетиву. – Я бы его достал, а так – извините.

Бравин внимательно присмотрелся к капитану, а потом неожиданно серьезно ответил:

– Верю, лучник. Только это не важно, будущее решается не на юге, куда умчался ваш торговец, а на западе, куда уйдем мы. Пусть бежит, глядя, как земля под копытами его лошади превращается в пепел… А ты, – он вновь повернулся ко мне. – Идешь со мной.

Он поднялся на место, где еще недавно сидели рабы, сжавшись от страха и ежась от холода.

– Смотри, Мор, и запоминай.

Я подошел и посмотрел вниз, под ноги. На скошенный, будто развороченный снарядом, пригорок. На клочья тел, на кровавый снег.

– Знаешь, чья работа?

– Чья? – переспросил я.

Алифи пристально посмотрел мне в глаза, а потом ответил просто:

– А ты послушай песню смерти… Герой.

…

Освобожденных расставили в длинный ряд, он изгибался змеей и уходил за развалины ближайших домов. Почему Тон Фог, затеявший это представление, разместил спасенных именно таким образом и зачем ему это понадобилось, я не знал, а спрашивать не стал. Надо и надо, пройти рядом мне нетрудно. Бравин шел впереди, буднично кивал на слова благодарности и откровенно скучал. Я, по большому счету, – тоже. Люди хватались за мои руки, то и дело падали на колени, причитали, смеялись, плакали. Люди впервые за долгое время дышали воздухом свободы, который пьянил и заставлял светиться их серые, грязные лица. В основном, мужчин, изредка – женщин. Я шел мимо, кутаясь в покрывало излучаемой ими радости и почему-то не чувствовал удовлетворения. Только скуку.

– Спасибо, господин, мы теперь все – твои должники, – хрипящий голос высокого худого мужика, с красным, заросшим многодневной щетиной лицом.

– Только скажи, ты только скажи… – что я должен был сказать невысокому плечистому крепышу, я не расслышал, но все равно шагнул дальше.

– Я умею сражаться, дайте мне меч, – молодой, припадающий на правую ногу парень вцепился в рукав моей куртки. – Слышите? Дайте мне меч, я смогу…

Что именно он собирался смочь, я уже не расслышал, потому что стряхнул руку и сделал следующий шаг. Скука начала смешиваться с раздражением и злостью на капитана, устроившего это шоу.

– Господин…

Тихий, низкий женский голос заставил поднять глаза. Молодая женщина, смуглая, с черными, зачесанными назад волосами, была беременна. Она рукой придерживала уже заметно раздувшийся живот.

– Твоя дорога – длинна, твоя судьба – тяжела, я вижу. Ночь – позади тебя, тьма – вокруг тебя, но свет – есть. Ты найдешь к нему дорогу. Ты – найдешь, я – покажу.

Я остановился, удивленно рассматривая неожиданную прорицательницу. Бравин оторвался на несколько шагов вперед, Меченый подошел со спины, но не стал поторапливать, остановился рядом.

– Ты увидишь луч и пойдешь за ним. Это трудно, но ты – сможешь. Я помогу.

Спокойный взгляд небольших карих глаз. Полные, чуть изогнутые губы. Усталость, наложившая отпечаток на довольно симпатичное лицо. Она не обращала внимания ни на лучника, ни на мастера Алифи, заметившего нашу остановку. Она смотрела прямо мне в глаза и продолжала говорить.

– Удача – рядом, просто протяни руку, я – помогу.

Грудной голос завораживал, но надо было идти дальше. Мало ли вокруг сумасшедших людей? Вот только как ее, беременную, Таррен решил сюда привести? Не думал же он, что много заплатят, в конце концов. Или просто мужиков не хватало? Я отвернулся и сделал шаг.

– Протяни руку, – голос стал сильнее и настойчивее. Холодные женские пальцы легли на мою ладонь.

Я опешил.

– Не понял?

– Дай мне руку, господин…

Меченый что-то шепнул за спиной. Но я не разобрал деталей и открыл правую ладонь девушке. Сумасшедшей? Она не стала изучать мои линии судьбы, попросту плюнула мне в ладонь и сжала мою руку в кулак.

– Дуй!

Я обалдело смотрел на звезду пленительного счастья, только что смачно наплевавшую в руку человека, который ее, красавицу-ворожею, спас из Роркского плена. Нифига себе благодарность.

– Дуй!!

Брови новоявленной Ванги сошлись к переносице, она требовательно показала мне на мой оплеванный кулак.

– С ума сошла? – на большее у меня не хватило слов.

– Не смейся, господин. Нельзя смеяться – удачи не будет.

– Не связывайся, – предостерегающе зашипел Меченый и подтолкнул меня.

– Подожди, – я развернулся к женщине, сжимавшей мою руку. – Больше тебе ничего не надо? Дунуть и все?

Мне стало действительно смешно.

– Дуй, – требовательно сказала она.

Если весь мир сошел с ума, то почему бы и мне не сделать глупость? Я дунул.

– Все? Могу идти?

– Рядом с тобой мало света. Золото отталкивает свет, господин. Я – помогу. Отдай мне золото, я верну тебе свет. Даром верну. В благодарность за спасение.

– Угу, даром. За золото, – поправил я беременную.

– Золото – Тьма, – презрительно возразила она. – Золото – зло. Не жалей. Удача стоит больше золота. Свет стоит больше удачи.

– Давай, я лучше еще раз дуну, – я засмеялся. – Только не плюйся больше.

Я попытался высвободить руку из крепкого хвата женских пальцев – не тут-то было.

– Не смейся!! Нельзя смеяться!

– Иначе что? – я все-таки умудрился стряхнуть руку. Ну что ж, не прошло и полгода.

Лицо женщины застыло, веки поднялись, полностью обнажив коричневую радужку глаз, губы искривились презрительной улыбкой.

– Глупец. Судьба тебя била – но вела к Свету. Дорога была трудна, но я пыталась помочь. Теперь – поздно. Запомни! Судьба тебя будет беречь, но уведет во Тьму. Только во Тьму.

Она внезапно потеряла ко мне интерес и развернулась спиной.

Я, ничего не понимая, покачал головой и пошагал дальше, вытерев оплеванный кулак о штаны. И только в самом конце ряда спасенных нами людей меня догнал встревоженный Меченый и тихо, так чтобы никто не услышал, сказал:

– Зря ты ее разозлил. Дал бы денег, не было с собой – у меня бы попросил. Это же кранчи, прорицательница. Теперь точно удачи не будет.

Он был откровенно расстроен, я – разозлен, а наши судьбы сидели где-то в высших эмпиреях и озадаченно чесали затылки. Что теперь делать, они, похоже, не знали.

…

Мы устроились перед горящим в старом очаге пламенем и стали обсуждать детали произошедшего. Я и Бравин. Высший и ничтожный. Мастер заклинаний и никому не понятный урод…

– Ты осознаешь, что хороший заклинатель значит в битве больше сильного отряда? Пока у армии есть заклинатели, еще не все пропало. Если заклинатели погибли, а у врага – нет, то сражение обречено на поражение. Заклинатель – острое лезвие клинка, вот только у врага тоже есть клинки. Если война, впрочем, как и временный мир – качели, а точнее весы, где на одной чаше Алифи, а на второй – Рорка, то заклинатели – это очень тяжелый камень на чьей-то чаше.

– Или – или?

– Конечно, – Бравин развел руки. – Или мы, или они, других вариантов нет.

– Есть, Высший, ты просто слеп и не видишь. Ваш мир – мир бесконечной крови, где каждый шаг за счет твоего врага. Игра с нулевой суммой. Тупик.

Он остановился и положил руку мне на плечо, заставив развернуться.

– Я перестал тебя понимать, Мор.

Он не обвинял, не подначивал, он просто констатировал факт. Невиданный и нелепый в этом мире. Алифи перестал понимать то, что говорит человек. Высший, не понимающий ничтожного. Бред.

– Смотри, Бравин. У тебя есть яблоко. У меня – нет, и взять неоткуда. Если я хочу яблоко, мне придется кусать твое. Но чем больше я откушу, тем меньше останется тебе – вот это и есть игра с нулевой суммой. Твое больше – это мое меньше, или наоборот. Выигрывает только один или не выигрывает никто.

– Конечно, поэтому выиграю я, – Бравин внимательно смотрел на мою реакцию.

– Правильно, выиграешь ты. Вот только игра с нулевой суммой – видимость. Несуществующая и невозможная, потому что не учитывает затраты. Ты победишь меня и оставишь свое яблоко себе, но сил у тебя останется намного меньше. Ты уже потерял.

– Ну, во-первых, сил останется ненамного меньше, – скептически оценил мои способности заклинатель. – А во-вторых, ты все равно потеряешь больше – жизнь.

– Конечно, Высший, но речь-то не обо мне. Просто мы оба потеряем. Такая победа – видимость, за нее приходится платить высокую цену и теряют все. В играх с нулевой суммой, в большинстве случаев, сумма результатов отрицательна. Вот такой парадокс.

Бравин смотрел на меня и насмешливо покачивал головой.

– Это ты так ничего не помнишь из своего прошлого, Мор? Или ты хочешь сказать, что только что сам придумал?

– Не все. Но только что. И сам. Правда, есть третий вариант, Высший. Когда не вы. И не они.

– И кто тогда? Вы? Люди?

– В принципе, правильный ответ, но не правильный вопрос. Мы… Люди. Промежуточное звено. Третья сила, которая сейчас совсем не сила. Выход из тупика, билет в игру с ненулевой суммой.

Меня уже давно начало заносить, я забыл, в каком мире я нахожусь, с кем разговариваю и как нелепо выгляжу.

– У тебя есть яблоко. У Рорка есть кривой меч, которым он захочет вспороть тебе живот, чтобы забрать это яблоко себе. У тебя есть Тахо, которым ты засунешь его меч в его же глотку, чтобы потом, обессиленному, смотреть на свое яблоко, безнадежно измазанное кровью врага. Ни ты, ни он не готовы к компромиссу, каждый из вас ненавидит настолько, что не видит иных путей.

– Ты хочешь сказать, что вы, люди, видите иные пути? Ни Свет, ни Тьму? Что твоя торговля с хромым Тхонга – не военная хитрость, а допустимая сделка? – мне не понравились его взгляд и его кривая улыбка. Нет, конечно, все Алифи далеко не красавцы, их улыбками у нас бы трейлеры к фильмам ужасов украшали, но даже с учетом этого – нет, мне категорически не понравилась его улыбка.

– Это была военная хитрость, Высший. Хитрость. Но ты не дослушал. Я возьму твое яблоко, чтобы отдать тебе мякоть, но забрать не нужные тебе семена. Взамен пообещаю позже отдать тебе еще одно. Возьму у Рорка кривой меч, чтобы вырыть яму и посадить эти семена, пообещав за это отдать ему такое же яблоко. Нет, не сейчас, даже не через год, но отдать.

– Кому оно будет нужно через год?

– Тогда я пообещаю ему ведро яблок, дело же не в этом. Дело в принципе. Я выращу дерево, с которого соберу много яблок. И даже если отдам одно ведро тебе, а другое – твоему врагу, мне останется еще немало. Ненулевая сумма. Понимаешь? Другой принцип. Другая жизнь.

Насмешка все еще гуляла на губах Алифи, но взгляд стал задумчивым, устремленном только в ему одну понятную точку.

– Плохой пример, Мор.

– Возможно, – я не стал отрицать очевидного. Конечно, плохой, даже если бы был хорошим.

– Плохой пример и опасные мысли, – продолжил Бравин. – Но смысл я понял. Энгелар мечтал о людях как о буфере. Ты идешь еще дальше. Люди как посредник? Какой может быть посредник между Светом и Тьмой, Мор?

– Какой? Желательно сытый. И толстый, – я обреченно махнул рукой.

И это Бравин – лучший из тех Алифи, что я видел. Умный. Терпимый. В Свете…

Часть 2. Судьба

Прозрачные веки крашены кистью.

Черные тени брошены вниз.

За белыми стенами – желтые листья.

Над желтыми листьями – каменный фриз.

Умолкли шаги, едкий смех растворился.

Разбился под светом холодной луны.

Остался лишь голод и тот затаился

Под тонким слоем опавшей листвы…

Мор. Избранные цитаты. Глава «Alter ego».

Глава 10

Дни сто тридцать четвертый – сто тридцать пятый. Неделя незагаданных желаний.

«Ваше тело – наше дело». Ритуальное агентство «Новый дом». Постоянным клиентам – скидки.

Мор. Избранные цитаты. Глава «Объявления»

– Мне с тобой поговорить надо, – Меченый взял меня за локоть и почти что вытолкал за дверь неказистой комнаты, где собрался весь наш штабной бомонд: оба Алифи, я, Тун Хар, сам капитан лучников, а также пару мало знакомых мне мужичков, поставленных Бравином отвечать за жителей города и выкупленных пленников. По какому принципу он отбирал будущих командиров и чем ему приглянулись эти двое – я не представлял, но мне они оба казались серыми, мелкими и, вообще, друг на друга похожими.

– Пойдем, – Меченый был настойчив, впрочем, мне и самому надоело слушать рекомендации Мастера заклинаний и Карающего. Нет, как раз в необходимости таких инструкций никаких сомнений не возникало. Советы о том, как выжить, как прокормить набравшуюся ораву, как найти на них всех укорот, как сделать так, чтобы люди не разбежались по степи в поисках лучшей жизни, должны были помочь Тону Фогу дождаться весны, вот только… Почему-то чувствовал я себя не в своей тарелке, оставляя их здесь.

– Хорошо, пойдем.

Мы, вышли на улицу, плотно затворив за собой дверь.

– Что сказать хотел? – я поежился, ветер гулял под наспех наброшенной на плечи воловьей курткой, унося с собой остатки комнатного тепла.

– Сейчас, подожди, – Меченый откашлялся. Пару дней как его просквозило, причем, похоже, что на нашем импровизированном торжище, где стоять пришлось долго, а греться мало. Мое горло тоже заметно саднило, но предстоящая дорога не давала возможностей лечь и поболеть пару дней себе в удовольствие. – Плохо, что один уходишь.

– Почему один? У меня будет компания – двое Высших, а с такой крышей никакая буря не страшна.

– Высшие, это, брат, Высшие. Они, конечно, в Свете, но если понадобится, они человека простого и на поле оставят, и Рорка сдадут.

Я пожал плечами.

– А если непростого?

Меченый запнулся.

– Ну, ежели непростого… Я же с магом говорил, просил с собой взять, если не меня, так хоть Мышка моего – не согласился. Рисковать, сказал, не может. Тобой, значит, рисковать может, а лучником моим – нет. Ладно. В общем, иди, но чтоб вернулся, иначе для кого я все делать буду?

– Что делать? – я не очень-то понимал, о чем пожилой капитан мне только что толковал.

Меченый прищурился.

– Я тут вот что прикинул. Вы же уходите на запад, искать тех лаорцев, что людей, как ссаные портки, вдоль дороги развесили? Так? Можешь не отвечать, я кой-чего слышал, кой-что сам додумал, на тебя, бородатого да заросшего, посмотрел. Про риски вот послушал. Пусть останется все как есть. Не знаю, зачем ты Высшим понадобился, но ты у нас птица непростая, так что тут гадать не буду, не о них слово. Понимаешь, складно все получается. Чересчур складно. Ходили мы с тобой на юг к купцам Рорка, к демонам в задницу почти что. Считай, сами шеи на виселицы носили, а зады – на колья, места, значит, присматривать. И вроде не могли вернуться, а оно воно-как вышло – почти восемьсот пленников выкупили. За чужие цацки. И при этом сами цацки в кармане оставили – чистый выигрыш. Невозможный. Кто знал, что Высшие рядом нарисуются, нас не тронут да еще и помощь окажут? Вот кто мог знать? Никто, Мор, никто. И ты тоже никак знать не мог. А значит, права была провидица – судьба тебя ведет. Бьет, но присматривает. Думаю, слушал бы тебя больше Глыба, здесь бы вместо меня сидел, а не ворон бы веселил.

– Не торопись, может, он еще жив.

– Может и жив, – неожиданно покладисто согласился Меченый. – Только все равно слушать было надо, что знающие люди говорят. Понимаешь, если видишь человека, на которого судьба глаз положила, держись его – или утонешь вместе с ним, или выплывешь, но один ты точно утонешь. Ладно, не мастер я говорить. В общем, ты уйдешь, кто дело доводить до конца все будет? Кто людей подготовит?

– Дружище, ты меня извини, только я что-то совсем нить потерял. К чему подготовит?

Меченый вновь усмехнулся.

– Ты помнишь, о чем говорил? Там, на берегу ручья? Помнишь? Когда Мышка моего вызволял, да мне героически помереть не дал? Ты сказал этому уроду хромоногому, что возьмешь только мужчин – дорого, женщин вполцены, а детей и стариков вообще брать не будешь. Эта ж отрыжка Тьмы только о золоте думала, приволокла одних мужиков почти, да в самом соку. Чтоб мы дорого платили, значит. А я вот возьми, да вопрос себе задай. А почему тебе понадобились мужики? Не дети, чтоб спасти. Не бабы, чтоб долгой зимой утешили, да других детей нарожали. Зачем? Их же кормить особо нечем, бабам да детям меньше надо. Подумал я над твоей загадкой, да к ответу и пришел. Понимаешь?

– Не понимаю, – я ответил жестче чем следовало, но мои планы – это только мои планы. Не его – мои.

– Все ты понимаешь. – перебил меня капитан. – Глыба – дурак, тебя использовать хотел, а лучше бы спросил, как других использовать, больше прока было бы. В общем, я вижу только один повод мужиков собирать. Из века в век один повод – на войну идти. Магов с нами нет, так ты ж у нас заместо них будешь. Только вот ведь в чем вся штука-то, армия у тебя сейчас раскисшая, да ничего не умеющая. Дрянь, а не армия. Плевком десяток таких воинов зашибешь.

– И? – что было спорить? О чем? О несбыточных, не до конца оформленных или дырявых как платок Бабы Яги планах? – Что предлагаешь?

– Говорю же, я все сделаю. Спрошу, кто что умеет, у кого к чему склонность есть. Хороших копейщиков и мечников с этого сброда все равно не получится, а вот лучников да арбалетчиков – вполне себе подобрать можно. Там часть – охотники, часть – солдаты.

– Часть– дезертиры, – возразил я. – сбежали раз, сбегут еще раз. Долго ли умеючи?

– Ничего, троих поймаю, двоих повешу, третьему руки по ноги обрублю, а четвертый не побежит. Я этих уродов знаю. К любому подход найду, так что ты не задерживайся. И подмогу приведи, ведь с одним этим сбродом долго не повоюем.

Я пристально смотрел в усталое, красное от высокой температуры лицо капитана. Смотрел, не решаясь задать вопрос. А, была не была.

– Слышь, Меченый. Ответь мне только по большому секрету, а на кого ты войной с этой славной армией пойти хочешь? Кому бояться?

– А это ты мне скажешь. Как там хромой урод говорил? Обезьянамор? Я тебе подготовлю дружину таких обезьяноморов, ты, главное, план придумай. И цель укажи. И с нами вперед шагай, и тогда все будет. Мы шаргов били. Мы бойцов клана Заката положили. Справимся…

– Ну смотри, друг. Ты мне обещал, – я кивнул капитану и жестом предложил возвращаться в дом, в тепло, в какой-никакой комфорт. Сколько его еще будет, того комфорта?

А Меченый пусть работает с людьми, пусть ищет способ, как сделать воинов из рабов. Я не верил в их способность выдержать натиск Рорка так, как стояли мы – когда только тяжелый ростовой щит и слабая кольчуга отделяют от летящей на тебя смерти. Чтобы ни шагу назад. Чтобы волной тел встречать волну смерти. Не бывает в мире чудес. Но вот лучниками… Хоть плохими да завалящими. Тысяча стрел в небе, это уже кое-что. Надо только не забыть перед отходом попросить Малого поделиться с Меченым какими-никакими секретами. Капитан и сам не лыком шит, опытный, хитрый, много о своем ремесле знающий, но чем черт не шутит? Лук там более дальнобойный или тетива помощнее? Кто их, стрелков знает?

А Толакан… Потерпит еще Толакан. Никуда он с этой планеты не денется. Дожить бы до него…

…

Мер То задумчиво смотрел на тонущие во тьме стены города, вслушивался в гул то затихающего, то вновь разгорающегося боя и ждал. Это вечерняя схватка скоротечна, ночь же – время смерти, а ей, как известно, некуда спешить.

Где-то там, впереди, в этот момент рвались на городские укрепления Куарана сводные отряды Обреченных на забвение и Идущих за кланом. Первые – беглецы и преступники, воры и убийцы, которым дали право искупить преступления боем. Не Рорка – мусор. Но любой шарг прежде всего воин, а только потом – преступник. Обреченные на забвение бросались на врагов с кривыми ухмылками на татуированных лицах и с кривыми клинками в скованных короткой цепью руках – без щита и без страха.

Вторые – выходцы из других племен, пришедшие к рыжим бестиям за славой, за правом стать воином клана Заката. Они старались быть смелее смелых и безумнее самых безумных. И даже Орео Хо только недоуменно качал головой, глядя на подвиги Идущих за кланом. Первые искали смерти, вторые – почета, но и те и другие сейчас сражались во славу Мер То, добиваясь главного – они отвлекали внимание защитников крепости от иных, более важных событий. Они – жертва, брошенная на алтарь победы, не более того. Малая жертва. Но истовая, не вызывающая подозрений у врага и способная стать решающей. А если нет…

– Может, пора?

Средний сын не умел просить. И жаловаться не умел. Стойкий. Спокойный. Терпеливый. Вот только сегодня даже он пытался поторопить вождя, боясь не успеть, опоздать, слишком медленной реакцией на события превратить в насмешку главный бой в своей жизни.

– Рано.

Короткий ответ на короткий вопрос. И снова только хлопки боевых полотнищ под ударами злого, колючего северного ветра, да далекий шум боя в кромешной тьме. И бесполезно вглядываться в ночь, пытаясь угадать происходящее. Сегодня даже демоны отвернулись от земли, скрыв свои пронзительные взгляды за пеленой тяжелых туч. Но решения приняты, приказы отданы, задачи поставлены, а значит, все будет.

Где-то там, впереди, начали штурм центральных ворот недавно примкнувшие к Мер То воины племени кхуту. Огромные, безумные уроды с дряблыми от постоянного курения сон-травы лицами. «Гребаные фанатики», – сказал про них презрительно Инаро Тун. «Это не фанатики, а воплощение демонов», – возразил тогда Табархан. «Курцы», – хохотнул Шео Ма, и, пожалуй, он был ближе всех к истине. Они не знали страха, не чувствовали боли и не замечали врагов. Весь мир для кхуту делился на цель и все, что мешало дойти до цели. Не важно, помеха живая или мертвая – взмах тяжелого меча легко превращал первое во второе.

Шум схватки внезапно разорвал стройный рев сотен луженых глоток, затянувших походную песню.

– Микоро, – скривился Инаро Тун, стоявший за левым плечом. За левым, потому что за правым стоял сын, заслуживший это право недавними победами. – Дураки, они воют свои молитвы так, будто боятся, что их не заметят.

– Молодцы, – возразил Шин То. – Пусть стягивают на себя силы, чем больше северян услышат их песни, тем больше их соберется на этой стене. В одном месте.

Микоро наступали на самом сложном участке – вверх по рукотворной насыпи, образованной грудами извлеченной рабами из недр породы, перемешанной со стволами деревьев, огромными камнями и трупами ничтожных, загнувшихся в тоннелях. Насыпь, почти сравнявшаяся с краем крепостной стены, была хорошим шансом прорваться в город, поэтому в последние дни Алифи, видя опасность, выливали на нее воду. Неустанно. Днем и ночью. Бочка за бочкой. Превращая землю в лед, будущие атаки в безумие, а шансы в воспоминания. Ничего. Микоро справятся. Их задача – не занять близкие стены, даже не выжить. Их задача проще: вбить крюки в гору льда и закрепить лестницы, подготовив путь для тех, кто пойдет в атаку после них. По их телам и по обломкам проклятых дудок к победе. Лучшие воины клана Заката ждали приказа, пристально вглядываясь в темные волны наступающих и умирающих на склоне Микоро. Пусть ждут. Сегодня участь боя решали не они…

…

«Никогда не применяй одну и ту же военную хитрость в двух сражениях подряд», – этому правилу Мер То следовал всегда и неукоснительно. Потому что хитрость, использованная впервые, заставляет врага не только разводить руки, но еще и готовиться к ней в следующем бою. Так зачем же искушать демонов и давать врагам блистать своими домашними заготовками? Незачем. Однозначно и бесповоротно.

Вот только у каждого правила есть тени, и в каждой такой тени прячутся незаметные на первый взгляд смыслы. Так и здесь. Опасный враг читает сражение, а грозный враг читает тебя. И тогда твои правила становятся для него открытой книгой. Он начинает предсказывать твои действия, а твои задумки и планы вызывают у него лишь ироничную улыбку. Любое правило, ставшее понятным врагу, опасно. Потому все правила должны нарушаться хотя бы иногда. Почему не сейчас?

Порох уже занесли в тоннель. Давно. Две недели назад пороховые бочки разместили в самом коротком из трех узких рукавов, что тянулись под крепостные стены. После чего еще десять дней рабы долбили породу в двух оставшихся тоннелях, собственными жизнями прокладывая дорогу. К чему? К обману. К видимости угрозы. Пусть враг панически слушает упрямый перестук железных кирок под своими ногами и готовит отряды. Пусть принимает действия и борется с призрачными угрозами. Пусть…

Яркая вспышка разрезала темноту ночи так, словно острый кинжал прошелся по мягкому горлу жертвы. Под грохот взрыва и свист летящих камней крепостная стена рухнула вниз, открывая дорогу нападающим. Руины кладки оказались вровень с осевшей, но так до конца и не покоренной Микоро насыпью. Теперь не нужно будет карабкаться вверх на стену, теперь придется попросту идти вперед. В огненное безумие, что разверзлось вокруг. В одно мгновение демон Ту прибрал к своим холодным рукам даже не сотни – тысячи защитников и нападавших. Тех, кто горланил походные песни, идя на приступ, и тех, кто собрался резать атакующих, мстя за бессонные ночи, бесконечные страхи и испорченный слух. Ничего, демону Ту нет разницы, кого уводить за собой.

Казалось, дорога в город была открыта, вот только Мер То коротким жестом остановил преждевременную атаку. Потому что рано радоваться. Город большой, и любой квартал внутри крепостных стен – отдельная крепость. И брать каждую, преодолевая упорное сопротивление гарнизона, – непростая задача. Можно, конечно, атаковать город сразу, сходу, врываясь по еще полыхающим трупам и плавящимся от бушующего пожара камням, вот только Рорка горят ничуть не слабее ничтожных. Нужно время, которого нет.

Так что это еще не конец битвы, это просто первый глоток из бурдюка с будущей победой. Паника в стане врагов заставит их сначала делать глупости, а потом думать. Мер То не сомневался: сейчас половина отрядов Алифи и ничтожных стремится к обрушенной стене, ожидая решающего штурма. Что ж, пусть враг думает, что все пропало. Пусть мужественно бросается защищать пылающие остатки стен. Пусть стягивает резервы, готовясь к очевидной атаке. Пусть.

Они дождутся. Сегодня его клан пойдет на штурм развороченной взрывом стены не для того, чтобы решить исход схватки, а чтобы отвлечь внимание. Потому что настоящие планы похожи на зыбучие пески, что раскинулись на родине Мер То, – их красота всегда оборачивается коварством.

Вождь клана Заката никогда не обманывал себя. Ключ к сердцу Белого города был не в этом несчастном проломе, а в канатной дороге, что связывала две крепости. Форт, стоявший посреди реки – вот сердце города. Канатная дорога – вот аорта, перерубив которую останется только ждать, пока враг медленно истечет кровью. Иначе пройдет совсем немного времени и защитники опомнятся, удержат узкий проход сквозь образовавшуюся брешь в укреплениях, а получив подкрепления из восточного крыла города, отобьют обратно свои каменные мешки и горящие руины…

…

Двойной рев походного горна – Орео Хо начал свою безумную атаку вверх по неприступной, коварной и испещренной острым, словно бритва, стеклом стене центрального форта. Без шанса на победу – Мер То верил в своего лучшего бойца, в его демоническое везение, но взять форт вот так, с ходу, невозможно. Вот только и эта атака – всего лишь очередной круг на воде. Если атака пролома должна была отвлечь защитников, то атака форта – сковать возможные подкрепления. Потому что именно Шео Ма должен нанести разящий удар…

Сегодня именно они – два тысячника, две легенды должны были сделать невозможное. Орео-Хо, атакующий во главе своей тысячи неприступный форт, что словно каменный шип рос из пучины так и не замерзшей реки. И старый приятель, весельчак и балагур Шео Ма, что незаметно поднимался по каменной кладке причальной стены вместе с двумя десятками отчаянных храбрецов и тремя Изучающими сущее. Что могут решить двадцать воинов и три шамана? Что?

Все.

Абсолютно все.

Если они смогут подняться незаметно для врага на крепостную стену, вплотную к причальной башне, то им должно хватить сил. Мер То поправил себя, не если – когда. Только так.

Шео Ма, конечно, было жаль. Но ритуал принесения жертв проведен достойно, а значит, старый друг не уйдет к демону Ту в одиночестве. Вчера вечером, глядя на десятки связанных, умирающих Алифи, Шео Ма повернулся к своему вождю и сказал: «Это великий подарок. Я не подведу». И ушел, чтобы сегодня, шутя и улыбаясь, шагнуть к смерти. Он заслужил это право и он точно не подведет.

…

Мер То Карраш, Вождь и сын Вождя, шарг и отец шарга, стоял, открыв усталое лицо холодному ветру. С закрытыми глазами и кривой ухмылкой. И никто вокруг, ни старые приятели, ни верные соратники, ни единственный сын, никто не догадывался о думах и воспоминаниях, что сейчас тревожили пожилого Рорка.

Кровь к крови. Боль к боли. Смерть к смерти. Он все помнил. Детство ушло давно, развеявшись, словно дым ночного костра, отступив под тяжестью прожитых лет, выигранных сражений и поверженных врагов. Да и какое у шарга может быть детство?

Детство ушло давно и безвозвратно, оставив после себя только немногочисленных друзей – тех немногих, кому все равно, что перед ними вождь и сын вождя. Тем и ценны.

Мер То в грохоте боя услышал достаточно, чтобы понять – и без того полный карман его судьбы, в который она складывает победы, стал еще тяжелее, а второй карман, из которого судьба забирает друзей, почти опустел. Нет… Совсем опустел…

…

Мер То, почему то казалось, что огненный шар, что должен был уничтожить причальную башню, будет подобен кровавому Солнцу. А здесь… Короткая яркая вспышка, грохот рушащейся вниз кладки и легкое марево пожара. И все. С одной стороны, какой смысл тратить лишние силы на никому не нужные представления? К тому же троица Изучающих сущее – лишь жалкий огрызок полного круга, но…