Текст книги "Метаморфозы: тень (СИ)"

Автор книги: Александр Турбин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Глава 14

День сто сорок третий. Неделя тревожных сомнений.

В аду – тесно.

Мор. Избранные цитаты. Глава «Отражения»

Лагерь Геррика шумел, словно взбудораженный улей. Этим утром лаорцы смогли отбить большой обоз Рорка, направлявшийся под стены Куарана. Пять сотен охранников Рорка – приличная сила, но кто ж из них знал, что на юге теперь снова сменилась власть. Что по разбитым дорогам правого берега Аюр шагают отряды Алифи, казалось бы, безвозвратно отброшенные на заснеженные равнины северо-востока. Грозные воины, жаждущие реванша.

Пять сотен охранников Рорка сражались за жизнь ровно столько, сколько смогла отвести им насмешница судьба – три залпа лучников и одну кавалерийскую атаку. Боевые единороги и безжалостные клинки Алифи не оставили шансов никому – ни воинам Теней, ни нанятым караванщикам, ни женщинам, ни детям. В конце концов, что для стального клинка жизнь ребенка Рорка? Ничего, просто пара лишних брызг теплой карминовой крови.

Трупы врагов попросту сгрузили в кучи и оставили за спиной. Лишь три тела забрали с собой и уже в лагере выставили напоказ. Двух женщин. Похоже, молодых. Нарядно одетых: дорогие дорожные платья были измазаны потеками крови, остатки жемчужных бус аккуратно уложены на груди. Размалеванные непривычного вида румянами лица застыли в гримасах боли и страха. А еще долговязый подросток без руки. Отрубленная рука, все еще сжимавшая широкий палаш, лежала рядом. «Слишком тяжелое для него оружие», – равнодушно сказал Малый, бросив взгляд на труп. И вправду, слишком тяжелое, вот только будь оно хоть в три раза легче, все равно лежать бы ему рядом с трупом.

– Подстилки и выродок Косорукого, – потирая руки, объявил зевакам незнакомый мне офицер Алифи.

– Их что, убили после боя? – спросил Бравин. Эйфории ни от чужой добычи, ни от смерти врагов он не испытывал.

– Приказ советника, – отрезал офицер.

Подошедший Карающий тихо, только нам с Бравиным слышно, заметил:

– Похоже, сына убили в бою, не разобравшись, а за женами клан Теней не вернулся бы. От них мертвых пользы больше, чем от живых. Смерть обеих жен – плевок, который не так-то просто вытереть. Геррик сегодня здорово потоптался по репутации вождя клана, а такое не прощают.

– Что ж, – заметил заклинатель. – Если Косорукий узнает и решит мстить, то он вынужден будет отвести войска из-под стен Бабочки – это в наших интересах. Так что пойду, выскажу советнику свои поздравления.

– Зароешь топор войны? – я временами все еще забывал, что это не мой мир и понимать такие фразы с полуслова здесь некому.

Бравин посмотрел на меня вопросительно, но, не дождавшись пояснений, пожал плечами и направился к центру лагеря. А я остался с Малым – не бородатому оборванцу Заморышу ходить к прославленному дипломату и полководцу. А жаль. Очень-очень жаль, потому как хотелось посмотреть на лаорца хоть одним глазом. Я от сожаления чуть не перестал горбиться, правда схватил пинка от Карающего и быстро пришел в себя. Выходить из образа и вправду не следовало.

Я оглянулся на быстро удалявшуюся спину Бравина и вздохнул. Где-то там, в просторном белом шатре ждал мастера заклинаний таинственный Геррик. Дипломат. Советник. Чья-то надежда. Чья-то угроза. Потенциальная мишень.

Ничего, еще будет время, насмотрюсь…

…

– Зачем вернулся? – Геррик смотрел только на заклинателя, не удостаивая даже взглядом второго Алифи. Ну и что, что Карающий? Пусть радуется, что вообще за порог пустил. Вот заклинатель, это все-таки другое дело. Придворный. Родовитый. Породистый. И сильный, что немаловажно. С ним придется поосторожней.

– Зачем вернулся, спрашиваю?

Куаранец испытывал его терпение. Сначала пропал неизвестно куда. Соглядатаи, приставленные тогда к Бравину, исчезли, так и не рассказав подробностей скорого отъезда заклинателя. Геррик нисколько бы не удивился, если телами его людей уже давно волки да стервятники полакомились. Только пропал и пропал, Тьма с ним. Пусть бы и дальше бродил бы себе со своим Карающим, бороздил бы просторы юга, зачем вернулся-то? Цель какая?

– Спасибо за приветствие, советник, – иронично ответил Бравин. – За вежливость. За понимание.

– Тебе не понравилось мое приветствие? – Геррик сжал зубы. Надо терпеть. Итлана еще в пути, сил еще мало, и еще ничего не решено. Лучше ненадежный союзник, чем опасный враг. – Ну ладно. Давай иначе. Приветствую тебя, барр Бравин, придворный Мастер заклинаний, герой и слуга героя. Долог же был твой путь сюда. Я уж даже подумал – все, пропал наш маг, исчез. Переживал, людей посылал на поиски.

Слово «людей» Геррик сознательно выделил, пытаясь увидеть реакцию, вот только безуспешно. То ли не убивал Бравин никого, то ли актер хороший, то ли забыл попросту – кто их, заклинателей разберет. Мало ли чего с мозгами делает постоянное обращение с Тахо?

– Зря беспокоился, советник. Я и раньше не был домоседом, и сейчас не буду в твоем подчинении. Захотел – пришел. Захочу – уйду. У меня, советник, есть только один господин, но он под твоим чутким надзором и с твоим замечательным лечением ходит вдоль края могилы. Вперед-назад. Пока еще в могилу не сорвался, а как завтра будет, это никому не известно. Так что мне теперь самому приходится принимать решения.

– И как, справляешься? – тяжелый разговор, еще толком не начавшись, уже начинал выводить из себя.

– Как видишь. Вот, зашел поздравить тебя с успехом. Своими глазами видел, как ты Роркские юбки да пеленки посек.

Геррик побелел. Пожалуй, это было чересчур.

– Ты забываешься, барр. Еще одно слово в таком тоне, и мне надоест играть роль приветливого хозяина. Что бывает в этом случае, ты уже знаешь, поэтому не испытывай терпение. Я не стану тебя гнать, как бродячую псину, мне заклинатели нужны. Так что тебе дадут палатку, ужин и дрова для костра, пользуйся. А вот когда Рорка появятся, тогда – милости прошу, покажешь себя в деле. Все. Иди.

Он ждал едкого ответа, но куаранцы спокойно развернулись и молча вышли из шатра. Вот и хорошо, вот и славно. А за дерзость Бравину еще придется ответить, придет время, когда упрямый заклинатель начнет кланяться.

…

– Где вы убогого такого подобрали? Ну и страшная рожа.

– Так мы его не из-за рожи подбирали. Лично мне его рожа до серебряной звезды. Работает? Работает. Веселит по вечерам? Уже неплохо.

Малый лениво отвечал на вопросы подошедшего с визитом вежливости офицера лаорцев. Лагерь застыл в томительном ожидании событий: что-то должно было начаться, но всё не начиналось. Высланные на запад Герриком три тысячи уже помогли Итлане вырваться из кольца осады, и гарнизон Маинваллира через пару дней должен был добраться до места встречи. Командир гарнизона Берлоги, опытный барр Флорэль с остатками отряда также должен был подойти со дня на день. Разведчики на северном берегу доносили, что Рорка активизировались, Косорукий, не дождавшись семейства, рвал и метал, но все еще не принял окончательного решения. А может, и принял, только Геррику не отчитался. Вот и скучал лагерь, вот и ходили офицеры из гостей в гости, языком почесать, кошельком потрясти, побросать кости.

– Нет, Малый, не говори, – лаорец и не думал отставать. – Такой страшилец может веселить только в кошмарах.

И засмеялся над собственной шуткой.

– У меня в поместье такой был. Дровосек, причем во всех смыслах – пятеро детей настругал. Знаешь, они, которые страшные, всегда плодовитые. И баба у него была под стать – жирная, морщинистая. Я их выгнал, надоело на уродов смотреть. Дал в зубы подорожную, сказал: вон Запад, вон Восток, хотите – в Куаран шуруйте, хотите – к Рорка.

Малый кивнул.

– Понятно, в зубы и подорожную.

Пехотный офицер иронии Карающего не понял и поправился:

– Нет, ну сначала кулаком, конечно, в зубы, а потом уже подорожную. А нафиг они мне упали? Беззубые-то, – Алифи довольно хохотнул. – Я на их место быстро приличных людей нашел. Выбор сейчас большой.

Я молча таскал дрова, раскладывал костер, чтобы после пойти почистить Алифи обувь и, может быть, если останется, то пожевать остатки чужого завтрака. Слова незнакомого Алифи прошивали насквозь. Цивилизаторы, блин. Сволочи.

– Нет, наш особенный. Он забавный вещун. Правда, глаз тяжелый, вороний, так что смотри, может и тебе чего предсказать, если не боишься.

Лаорец скептически осмотрел мою горбатую фигуру, мою заросшую, постоянно слезящуюся рожу и покачал головой.

– Я не рискну. Не люблю я это дело, но вот идею подскажу. Давай, я зрителей соберу, а ты своего вещуна приведи, все равно им особо делать нечего. Пусть погадает за плату, деньги потом на двоих поделим.

– На троих, – перебил Малый. – Он не мой, он человек заклинателя.

Лаорец недовольно скривил губы, цокнул языком, закатил к небу глаза. Артист, право слово.

– Ладно, мне треть, но за меньшее я и браться не буду. Значит так, с меня зеваки и плата, с тебя шоу. Если сбудется что, так в следующий раз повторим. К ночи постараюсь справиться.

Малый обескураженно посмотрел на лаорца:

– Сегодня, что ли?

– А чего откладывать? Завтра могут нагрянуть Рорка или еще оказия случится. Деньги, Малый, они ожидания не любят. Так что готовь своего чревовещателя. Много в первый раз собрать не получится, но нам бы хоть начать. Пробу снять. Мало ли, не вещун он у тебя, а так, говорящая голова с горбом.

…

Круг собравшихся на представление был невелик – шестеро рыцарей Алифи и трое людей из числа командиров рот, впрочем, какая птица, такое и внимание. Как по мне, так чем меньше их, тем легче мне дышать, даже столько зрителей – уже перебор. Не то, чтобы страшно, но все же…

– Так, – в импровизированный круг вышел здешний антрепренер, а по совместительству капитан Марон, тот лаорец, что все это и затеял. – Провидцу не мешаем, ничего не комментируем, вопросы задаем только после окончания ритуала. Кулаками, если что, не размахиваем, ведем себя культурно.

– Кто моего Заморыша тронет хоть пальцем, тому все эти пальцы пообрываю и в задницу воткну, – вмешался Малый.

– Да ладно, – протянул один из собравшихся.

– А то, что «да ладно», оторву после, если пальцев мало будет. Все. Заморыша не трогать, – и уже в мою сторону. – Давай уже, не томи.

После такого весомого начала не томить оказалось намного проще.

Я вышел в центр, хмурясь и горбясь больше обычного, почти опираясь на кривую клюку – это я себе вытребовал посох для антуража. Слезы текли ручьем – это уже Бравин постарался, правда, сам участия в этом дурдоме принимать не стал, только отвел Карающего в сторону и дал ему какие-то инструкции, после чего озадаченный Малый вернулся ко мне, молча пожав плечами. Отменять представление заклинатель не решился…

…

Ночь. Свет угасающего костра. Одиннадцать зрителей – девять приглашенных, Марон да Малый. И я – в самом центре возле костра, так что только размер стопы отделял меня от горячих углей.

– Ну что, герои, сидите? Чего ждете? Что судьбу вашу узнаю да вам расскажу? Может и так… Только судьба, она у всех похожая и у каждого своя. У всех у вас, – из меня, может, не самый лучший диктор, тем более когда слезы заливают глаза, а рожа чешется, но когда выбора нет… – Если спросишь ты у Тьмы… не найдешь ответа… если хочешь знать ответ, спрашивай у Света… Свет все знает… Свет все скажет… Только он через меня вам и Тьму покажет…

Это я уже домашней заготовкой воспользовался. А дальше коротким шагом по узкому кругу, отбивая такт замогильным голосом и корявым посохом.

– Светлые души – достойные души. Кто из вас лучше? Кто из вас хуже? Чья же судьба перешла рубикон? Чью же судьбу смерть поставит на кон? Ты!

Молодой Алифи отшатнулся от выставленной почти ему в лицо палки.

– Или ты?

Разворот и клюка рванулась к лицу изумленного человека, рыхлого здоровяка со здоровенной бородавкой на губе.

– Разве ты ожидал встретить судьбы не улыбку, оскал? Грела она? Свет дарила она? Скоро придется ответить сполна. Скоро! Но, может, ты этому рад? – я встал на одно колено напротив него. – Видишь мой взгляд?

Я смотрел прямо в его ничего не понимающие глаза. Один темный-темный, похоже, карий, а второй глаз почти заплыл блеклой пленкой. Тот еще красавец.

– Видишь мой взгляд? – я перешел на угрожающее шипение.

Неизвестный мне офицер, растерявшись, промямлил:

– Ну.

– Что «ну», бедолага? Последнее «ну» ты скажешь, с оврага слетая ко дну.

Это, в отличие от предыдущего, уже была чистая импровизация. Кто ж виноват, что так срифмовалось-то? В конце концов, как там Малый говорил: «Кто моего Заморыша тронет, тому все трогалки пообрываю». Вот пусть теперь и обрывает, если что. Впрочем, некогда переживать.

– В смысле? – до человека начало доходить, что ему наобещали что-то не слишком хорошее.

Вот только я это уже слушал краем уха, вновь уйдя на круг.

– Где-то средь вас есть один, чья жена что-то должна. И кому-то должна, – здесь, спасибо, постарался Марон, решивший для подстраховки передать какие-никакие сведения о каждом, кто заплатил за представление.

На свою голову заплатили, я ж им не судья. Хотели представление? Получайте представление. Трое были женаты, еще двое жили с любовницами. Кому и чего должны их жены, это пусть они сами теперь додумывают. А я человек маленький, меня винить незачем, роль такая. Я встал в середину круга и внимательно осмотрел каждого, остановившись чуть больше прочих на двоих: седом, видавшем многое воине, как оказалось совсем недавно женившемся на молодой, и на каком-то сером типе, по словам Марона, обремененном большими долгами.

Незаметно для самого себя меня накрыло. Нити Тахо бросились сначала в глаза, потом потянулись к рукам. Возьми, воспользуйся. Вот они, все в твоей власти. Люди. Алифи. Хоровод оранжевых огней, и за каждым – своя судьба, своя история. Свет померк, остались только мутные лица по кругу, огненные пятна и я, словно Бог. И слова бросились наружу сквозь хрип, сквозь сжатые намертво зубы. Изменился голос. Сменился ритм…

– В темной комнате белая грудь, хочет вдохнуть … но нет силы вдохнуть. Дай же ей силы! Пришли же гонца! Поздно, – меня вынесло из центра круга, – есть тело, нет больше лица…

Меня тянуло вперед, по кругу, шаг за шагом, мимо перекошенных, что-то кричащих мне ртов, вперед к одному лицу. Черты смазывались, превращаясь в смутные пятна. Вот он. Такой же, как все?

– Ты не такой. Ты совсем не такой. Светлый герой? Или темный герой? Чьи-то глаза у тебя за спиной. Чьи там глаза? – я закричал. – Все окутано Тьмой.

Мне неожиданно стало страшно, словно жуткий холод прошил тело, замерзли губы, свело челюсти, и вот так, сквозь дрожь и первобытный, леденящий душу страх, я прорычал последнее:

– Что ж ты наделал? Чего ты хотел? Я вижу тело…

Ударом из меня выбило воздух и швырнуло на сырую землю. Рыцарь Алифи с перекошенным лицом попытался добавить, но уже через мгновение рухнул, рыча и пытаясь высвободить руку, перехваченную Карающим – Малый никогда не бросал слов на ветер. Никогда.

– Все, представление окончено, – Марон махал руками, показывая, что продолжения не будет. Какое уж теперь продолжение…

…

– Что ты натворил? – Бравин говорил медленно, выделяя каждое слово. – Что. Теперь. Предлагаешь. Делать? Я же тебя просил, не испорти.

– Да ладно, мастер. Мне показалось, наоборот, все здорово. Натуралистично, как мы просили. Должно было быть или смешно, или страшно. Ты бы видел: глаза запали, одни белки торчат, сполохами подсвеченные. Красотища, – неожиданно за меня вступился Карающий. – Кровавые слезы по лицу. И голосом замогильным: «Чьи-то глаза у тебя за спиной. Чьи там глаза?».

Малый продолжил:

– Вот, не поверишь, обернулся за спину проверить, хоть и не мне вещали. Так что нормально все, завтра я им еще один повод подгоню. Пойдет слава. Слышишь, Заморыш, будешь знаменит.

Малый хохотнул, хотя никому было не до смеха.

– Нормально, говоришь? Твоими бы словами да дорожку к Свету. Нет, Малый, не нормально. Ты руку лаорцу чуть не сломал? Ты. Доволен он? Ничего подобного, мой друг, он не доволен. Сначала один урод его в каком-то непотребстве обвинил, а потом другой урод взял да едва калекой не сделал.

Малый хмыкнул.

– За что заплачено. Всем не угодишь.

Я молчал, пряча глаза, но не мог сказать Бравину самого главного – я чувствовал, что тогда был прав. Что всё, что я говорил в том странном состоянии – правда или тень правды. И я помнил страх, что колотил меня похлеще электрического тока. После всего, что я за последний неполный год насмотрелся – чтобы дрожь из меня выбить, это еще постараться надо. Так что сказки сказками, но непростой там рыцарь.

…

Мер То в одиночестве стоял на обломке одной из крепостных башен и смотрел на реку. На так и оставшийся неприступным форт, каменным клыком вспоровший брюхо кипящей внизу великой Аюр. На нетронутые боем громады крепостных башен на левом, таком далеком сейчас берегу. Там – Тени, и укрепления Алифи теперь только их проблема. Он сделал больше, чем мог, больше, чем кто-либо до него. Он оторвал крыло Бабочке Востока, прожевал и выплюнул под ноги кусками камня, обломками дерева и обрывками плоти. Он надругался над северными святынями, сровнял с землей дворцы и храмы, превратил в пепел парки и галереи. Все эти дни Рорка уничтожали город, превращая в пыль саму память о его великолепии и могуществе.

Конечно, сломать крыло и сломать хребет – не одно и то же. Сломать хребет Куарану – подвиг, после которого можно было бы остановиться и никуда больше не спешить, потому что не будет большей славы. Вот только не начинать же войну с Тенями? К тому же и Вестники не позволят. Бросить вызов всем ради возможности разгрызть вторую половину этого ореха Мер То не был готов. Да и от самого Клана Заката после еще одного такого штурма мало что останется.

Тяжело дался воинам Мер То Карраша штурм Белого города. Тяжело. Тысячи мертвых, еще больше пропавших, без счета раненых. Если бы не союзники, прикрывшие опасные направления, у Клана не осталось бы сил на будущие победы. Так что левое крыло Куарана – бельмо на глазу Косорукого и только его, а рыжих бестий ждет следующая цель. Запад, а не Север. Брюхо, а не кулак. Прямо сейчас за спиной вождя собирались шатры – Клан Заката начинал новый поход. Уже ушли вперед Гхоро, рвавшиеся к добыче и славе. Двинулись за ними десятки более мелких племен, бросившие Косорукого. Ушли на юг, домой, увешанные трофеями, почти не пострадавшие в боях Тхонга, а также остатки воинов Микоро, большинство которых так и осталось лежать под городскими стенами. Вокруг только шарги да верные хува, да и то ненадолго.

Мер То равнодушно окинул взглядом далекие крыши минаретов и дворцов, сияющих в отблесках заходящего Солнца, роняющих кровавые сполохи, словно предупреждения безумцам. Провел взглядом, чтобы после вычеркнуть из памяти и больше не возвращаться. Зачем зариться на чужой кусок, когда весь мир под ногами? Будет еще битва. И победа. И хрип умирающих под копытами любимого коня. Сегодня. И завтра. И каждый день до тех пор, пока ошалевший от счастья Демон Ту не встретит своего верного слугу с поклоном и не протянет ему холодную, как стылый камень, руку. То, что это случится, Мер То не сомневался. Еще не сейчас, но уже скоро…

…

– Шесть дней, милорд, максимум неделя, и они будут здесь. Мои разведчики сообщили – племена двинулись на Запад.

Владыка Фольмар скрипнул зубами. Рано или поздно это должно было случиться, если честно, он даже заждался этого дня. Страх перед грядущей катастрофой уже достаточно выпил его сил и забрал бессонных ночей. Казалось бы – хватит, ан нет. Новость ударила под дых, заставила сгорбиться и сжать зубы.

– Это точно?

Глупый вопрос, Келлир, при всех его недостатках, был не из тех, кто сеют слова, словно сорную траву. У него каждое слово по делу.

– Точно, милорд. Я думаю – шесть дней у нас будет.

– Мало, мне этого мало, город еще не готов.

Келлир устало пожал плечами.

– Я знаю, но город никогда не будет готов. К этому нельзя подготовиться, милорд. Вон, Куаран готовился веками, и что? Помогло ему это? Мы сделали многое: подняли выше стены, возвели дополнительные укрепления, поставили баррикады в городе, замуровали проходы, вырыли тоннели…

Фольмар вскинулся и бросил северянину:

– Зачем ты это мне говоришь? Я осматривал всё с тобой вместе. Я знаю. Это мой город. Я его поднял из захолустья. Я сделал его тем, что он есть. И я не позволю втоптать его в землю ордам кочевников.

Келлир также спокойно кивнул.

– Конечно, милорд, не позволите. Только здесь одна беда, Рорка не привыкли спрашивать позволения. Так что…

Фольмар пристально смотрел на советника и гнев медленно угасал в темных глазах. Не время. Этот пижон пусть и бесит, но по крайней мере, знает свое дело. Лучшего уже не найти – нет времени. Да и выбор не столь велик, как раньше.

– Дай мне еще неделю, Келлир. Лучше десять дней – внутренний периметр не готов.

Советник задумался. Тонкие морщины побежали по посеревшему от усталости лицу. Тяжело дались последние недели даже этому холеному Алифи. Черты заострились, худоба стала казаться болезненной, а взгляд то и дело отдавал безумием. Только голос – ровный, спокойный, чуть насмешливый оставался прежним. Раздражающим. И вселяющим надежду.

– Трудно, милорд. Десять дней – точно нет. Неделю… Дня три – попробую. Впереди идут не шарги, а так, охвостье всякое. Встречу на границе земель Тимаэля, там я видел хорошее место, можно потрепать самых зарвавшихся. Но дальше пойдут тысячи Мер То, а встречать их в поле – безумие. Три дня, милорд, попробую выгадать.

Шесть плюс три – девять. Пусть даже десять. Десять дней… Мало. Фольмар то и дело ловил себя на желании открыть северянину еще один кусочек правды – с юга идет помощь. Армия Коморэна с союзниками, прорвав заслоны кланов Рорка, возвращалась на Север. Нет, Владыка Валлинора не тешил себя иллюзиями – плевать Черному Дрозду сотоварищи на судьбу других городов и столиц. Вот только за превращенным в пепел Западом придет пора Юга, а там есть риск и не успеть вернуться. Так может оказаться, что некуда будет возвращаться южанам. Вот и развернул свои войска мнящий себя великим Дрозд. Вот и слал птиц в Валлинор, требуя держаться. Глупец, будто без его сообщений Фольмару было куда бежать. Нет, от судьбы не сбежишь. И лишних три дня это минус целых сто лиг дороги для возможной помощи. Так что, три дня – не три года, но сейчас и это кое-что.

– Хорошо, Келлир. Бери полки и действуй. Только помни: не рискуй понапрасну – армия должна вернуться, иначе кто будет удерживать город?

Советник кивнул и неожиданно ухмыльнулся.

– Не бойтесь, милорд. Вернемся. Мы всегда приходим за платой…