Текст книги "Метаморфозы: тень (СИ)"

Автор книги: Александр Турбин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Глава 5

День сто восемна дцатый. Неделя безмолвия.

«А у нас в квартире газ, а у вас?».

Мор. Избранные цитаты. Глава «Черные вести».

– Вот же отрыжка Тьмы, – Карающий ругнулся вполголоса, громче было нельзя, тише – обстоятельства не позволяли.

Они проникли за ветхие городские стены Валенхарра глубоко за полночь, когда часовые уже вовсю зевают, а солнце еще даже и не думает о том, чтобы появиться из-за горизонта. Входили через южные ворота – Бравин настоял на том, чтобы сначала осмотреть внешний периметр города. Там было на что посмотреть. Горы костей, зола и пепел под ногами, длинные рвы, уродливыми шрамами резавшие запорошенную снегом равнину, и оплавленные, перекошенные остатки городских укреплений.

– Представляешь, этот урод обделался при одном моем виде, – Малый не торопился успокаиваться. – Обосрался, но так и не поднял тревогу, боец.

Часовой – неказистый, заросший длинной щетиной простолюдин, сидел тут же и тихо поскуливал.

– Жить хочу. Я ж не виноват ни в чем. Я же не отсюда даже.

Короткая оплеуха остановила истерику.

– Молчи, засранец, – прорычал Малый. – Никто тебя вешать не будет, с нами пойдешь. Где командир остановился, знаешь?

Новость о том, что никто его прямо сейчас не потащит на виселицу, слегка привела часового в чувство.

– Знаю, Высший. Там капитан Тон Фог, который с тех пор, как Глыбу поймали, у нас за старшего. С ним еще Меченый, капитан лучников.

– Так, потише говори. Этот Меченый опасен? – хороший лучник мог создать проблемы.

– Вам-то никто не опасен, Высший, тем более какой-то человек. Тьфу там, а не лучник. По сравнению с воинами Света, почитай, пустое место – этот Меченый.

Малый не утерпел и вновь зарядил часовому подзатыльник.

– Это же твой командир, он же тебя в бой вел, паскудник. А ты его так.

– Да не мой он командир, я тут вообще ни при чем. Я ж сюда с комендантом форта, что на переправах, пришел, а оно вот как вышло. Коменданта убили, Рыцарей Алифи выгнали, а нас в гарнизон к этим недоумкам забрали.

– Сам ты недоумок. Все, больше никого там нет?

Человек съежился, замялся, а потом неохотно ответил.

– Магик там еще.

Бравин замер.

– Какой-такой магик?

– Говорю ж, магик. Они с Меченым уже пару дней как откуда-то с югов вернулись.

Малый вплотную приблизился к пленнику, взял его за отворот теплого, неожиданно добротного кафтана, но потом сморщил нос, и, влепив очередную затрещину, отодвинулся подальше.

– Слышь, засранец, там что, Алифи нарисовался?

– Да какое Алифи, Высший. Если б. Там человек-магик. Урод, Светом проклятый. Он все затеял, он коменданта убил. Темный он человек, страшный.

Бравин хотел задать еще вопрос, но Карающий остановил его жестом.

– Двигаться пора, на улице долго стоять – только неприятности ловить. Там на месте разберемся. Поведешь нас с мастером к командиру, только снимай штаны свои обделанные, а то полгорода на запах сбежится, голожопом пойдешь.

– Так холодно же, Высший, – взмолился часовой.

– Что? Отморозить чего боишься? – Малый издал короткий презрительный смешок. – Руками грей, недоделок. А не убережешь, так и не велика потеря, нечем будет дальше засранцев плодить. Всё, снимай и пошли.

Почувствовав сталь в голосе Карающего, человек стал развязывать тесемки штанов. Судорожно, но молча. Иногда страх может быть полезен, но до чего ж противно.

Бравин покачал головой и медленно двинулся вперед.

…

– Точно здесь? – тихо переспросил Карающий. – Почему часовых нет?

– Какие часовые, когда людей не осталось, – пленник говорил с трудом, зубы то и дело выбивали барабанную дробь от холода.

– Тем лучше, – вмешался Бравин. – Ждите, я осмотрюсь.

Он еще не успел договорить, как полуголый проводник обмяк и лег бесформенной массой рядом с дверью.

– Не обращай внимания, мастер, он свое дело сделал и хватит.

– Мертв?

– Конечно. Дело за тобой.

Мастер заклинаний кивнул и равнодушно отвернулся от трупа, еще пару мгновений назад щелкавшего зубами и строившего планы…

…

Два засова – один большой и ржавый, второй так, скорее не засов, а защелка, слетели с возмущенным дребезгом, и дверь в черный коридор открылась нараспашку. Первым туда метнулся Карающий. Не заклинателю учить профессионального убийцу, как ориентироваться в кромешной темноте в незнакомом месте. У Бравина была своя задача. Руки привычно захватили энергетические нити, стянули чужие жизни в огненные пульсирующие клубки – нужно всего лишь мгновение, чтобы два сонных человека отправились во тьму. Навсегда. Одна из задач Малого: если понадобится – дать заклинателю это мгновение. Вот только убивать нельзя, а значит, надо чуть сжать пальцы, до слитного всхлипа двух человек в противоположных комнатах первого этажа, и ждать, пока Карающий выполнит свою работу – убийцы Куарана могут не только отбирать жизни, у них множество самых разнообразных талантов. Например, знание точек на теле Рорка, человека и даже Алифи, при нажатии которых противник превращается в растение.

Пальцам заклинателя не могут помешать ни темнота, ни картонные стены, отделяющие комнаты жертв. А глаза уже нашли третьего: второй этаж. Что ж, толстое каменное перекрытие могло бы скрыть биение чужого сердца от менее опытного мага. Умно, если предположить, что тот, кто выбирал себе такое место, думал именно о скрытности.

Бравин почувствовал, как одна из жертв осела на пол, энергетические нити в теле человека поблекли и рассыпались – время начало свой равнодушный счет. Если не вывести из этого состояния до утра, то потом можно уже и не торопиться – смерть не отпустит законную добычу. Но это проблема Карающего. Бравин выбросил руку и попытался сковать следующую жертву. Умение работать с энергиями в разных плоскостях – один из обязательных уроков любого начинающего мага.

Встречный удар был неожиданным, резким, болезненным. Жертва отказывалась ждать, пока пальцы Карающего превратят человека в овощ, у жертвы оказались острые зубы. Что ж, тем интереснее. Левая ладонь Бравина напряглась, длинные пальцы потянули далекие нити к себе, осторожно, чтобы не переусердствовать. Атака неизвестного была не слишком опасной – не самоучке пробивать защитный кокон Мастера заклинаний Куарана.

Бравин легко снял боль в груди, всего лишь расширив кокон защиты. Пока хватит и этого, нужно подождать еще несколько мгновений – как только Карающий обездвижит второго капитана, можно будет заняться этим магом всерьез. Вот оно. Сейчас.

Чуть ослабить защиту, дав противнику поверить в возможность победы, заставив вкладываться в удары полностью, не таясь и не экономя силы. А потом атаковать самому. Враг пытается забрать твою жизнь, а тебе убивать нельзя? Это тоже добавляет интереса.

Опытного врага Бравин взял бы измором, но сейчас в этом не было нужды. Хватит одной из многочисленных ошибок – маг сверху атаковал чересчур рискованно, открываясь и не экономя силы. Зря. Так не сражаются мастера, умудренные опытом ритуальных поединков, так бьются новички, еще не чувствующие пределы своих возможностей или…

Бравина неприятно резанула еще одна мысль – неправильная и совершенно неуместная. Так мог бы биться Алифи, который не рассчитывает на победу. Биться зло, отчаянно, наплевав на смерть. Только здесь нет Алифи, Мастер заклинаний знал это уже абсолютно точно. У каждого живого существа свой рисунок силы, его не подделать и не изменить. Он дается Светом или Тьмой на всю жизнь, с рождения и до смерти. Этот рисунок Бравин уже видел однажды – жгучий, яростный, только бравады в нем стало намного меньше.

…

Они зашли в незапертую дверь раскованно, так, словно в комнате их ждали старые друзья и выпивка с праздничным столом. Переговариваясь. Посмеиваясь. Незнакомые темные силуэты, впрочем, может ли быть силуэт знакомым? Может ли вызывать смутные ощущения «дежавю»? Не знаю, по крайней мере, две тени, появившиеся в сумраке ночной комнаты, никаких чувств, кроме злости во мне не вызвали. Злости на себя, на бессилие и собственную бездарность, а еще на то, сколько возможностей было упущено. Возможностей стать сильнее, умнее, опытнее, чтобы отчаянно сражаться за победу, а не только за собственную гордость.

– Ну, здравствуй, беглец, – чужой голос, незнакомые интонации.

Алифи, хотя это и не имело особого значения. Сейчас любые визитеры – к смерти, а кто хуже или лучше – вопрос на любителя. Рорка садят на кол и спускают шкуру, Высшие муруют живьем в каменные мешки – при любом исходе приятного мало.

– Привет.

А что отвечать? Когда зубы сцеплены от напряжения, когда все остатки сил брошены на то, чтобы продержаться еще мгновение. Потом еще одно. И еще. В который раз время распалось на короткие обрезки – от вдоха до выдоха. А потом от выдоха до вдоха.

– Надеешься? – мне некогда было оценивать иронию незнакомца, играючи забирающего мою жизнь. Каплю за каплей.

– А то.

Так короче, чем долгое «надеюсь» или желательное «не дождешься». И сил на такой ответ нужно меньше.

Незнакомец издал короткий смешок и бросил:

– Лампу зажги.

Это он кому? Если мне, то зря, я подняться на ноги был уже не в состоянии – чудовищная тяжесть сдавила со всех сторон, тисками сжимая тело…

…

Человек, которого они искали так долго, сидел на смятой постели, спустив босые ноги на пол и вцепившись руками в деревянную раму кровати. Может, ему так было проще концентрировать энергию, а может, бороться с болью, – кто знает. Но зеленые глаза зло смотрели на нежданных визитеров, опускать или отводить взгляд он, похоже, не собирался.

И пусть человек еще не сдался, стянув контур защиты до небольшого узла наиболее важных органов собственного тела, но на большее сил у него уже не хватало и на контрудары он не претендовал. Даже если не наращивать давление, усталость все сделает сама. А еще боль, которая должна была заставлять противника корчиться и молить о пощаде. В теле человека рвались нити силы, принося мучения и представляя угрозу жизни. Самое меньшее, что может произойти, – сплошной кровоподтек на утро. Альтернатива – смерть. От болевого шока или от отмирания поврежденных тканей – уже будет не важно. Пока этот процесс только начался, остановиться еще не поздно, а значит, пора заканчивать этот цирк.

– Не переживай, мастер, я все сделаю, – Малый одним движением сместился за спину хозяину комнаты и, банально стянув руки человека за спиной, поставил точку в поединке магов. Лучше так, чем тратить силы, а потом разглядывать труп противника. Пусть такая победа – не самая честная и красивая, так о ней никто и не собирался рассказывать вечерами восторженным гостям. Есть и более захватывающие истории.

– Схожу, тех двоих принесу.

Карающий вышел из комнаты, а Бравин подошел к сидящему на кровати человеку, чтобы рассмотреть получше. Тот сильно изменился – усталое, исцарапанное, побитое жизнью лицо, истощенное тело, искореженные ранами руки. Последние месяцы дались любимцу Энгелара чересчур тяжело, пожалуй, заметь Бравин его в людской толпе, не узнал бы. Да и так надежной уверенности нет. Может, это и не он вовсе? Вот только не бывает людей-магов, и не должно быть в принципе. Если и вправду есть такой побочный эффект, то это может многое изменить. Отличный аргумент на Совете, надо обязательно Владыке сообщить…

Мысль о Владыке вернула в реальность – Роднику теперь не до экспериментов, и не за этим они здесь. Хотя… Человек-маг – отличный козырь в рукаве, и не только как довод в споре.

…

Суровый воин-Алифи в блестящем и влажном от растаявшего снега плаще свалил двух офицеров на пол. Как бревна бросил. Потом ногой откатил тела к стене, сбросил плащ и присел на стул.

– Спасибо, Малый, – сказал второй, смутно знакомый.

Где-то я его видел. В Иллионе? Или, может, вообще во дворце? Стянутые веревкой кисти рук думать не мешали, хотя не ко времени зачесавшийся нос начал доставлять серьезные неудобства.

– Тяжелые, – возмущенно сказал воин – высокий, крепко сбитый даже для Алифи, играюче набросивший двух капитанов на плечи и поднявший их на второй этаж. Малый? Так вроде его назвали? Кто ж тогда Большой?

– Я так понимаю, это и есть наша пропажа? Пожеванный какой-то, – у воина оказался низкий, чуть сиплый голос. – Слышишь, чудак, ты зачем от нас бегал?

О чем это он? Я проигнорировал вопрос, даже не пытаясь разобраться в хитросплетениях чужой логики.

– Еще будет время задать вопросы. Входную дверь хорошо закрыл? – смутно знакомый Алифи, видимо, переживал, что кто-нибудь ворвется и нас с капитанами выручит. Некому выручать, да и поздно. Меченому с Тоном Фогом уж точно.

Лучника было жаль. По-настоящему, до скрежета зубов и закушенных губ. Вся его вина была в том, что он оказался рядом со мной.

– Нет. Я ее наоборот нараспашку открыл и табличку написал.

– Какую табличку? – не понял второй.

– «Убиваем бесплатно», – усмехнулся Малый. – Закрыл, конечно.

Мне на мгновение показалось, что с иерархией у них было не все в порядке, но хмурый Алифи только кивнул и обратился ко мне.

– Помнишь меня?

Я отрицательно мотнул головой. Алифи пояснил:

– Дворец. Галерея. Ты тогда еще прыгать вниз собирался.

– Да не собирался я никуда прыгать, – я наконец-то вспомнил чопорного Алифи-поэта с серебряной серьгой в ухе.

Этот Алифи был единственным, кто проголосовал против моей смерти.

– Зачем моих друзей убил, Высший? Не надоело убивать?

Мне больше некуда было идти и нечего бояться. Прошло столько времени в этом мире, а я так ничего и не приобрел, оставшись, словно дед из русской сказки, у разбитого корыта. И золотой рыбки нет. И уже не будет.

– Слышишь, Высший? Зачем ты их убил? Или тебе все равно – кого, лишь бы потроха на ветер?

– Уймись, буйный, – прервал меня воин. – Нечем барр Бравину больше заниматься, как о твоих приятелей руки марать. Вот я с ними побеседовал немного, это – да, но мягко, бережно. Ты ж посмотри на меня, разве я могу кого-то убить? – чуть насмешливый голос вернул спокойствие. – Ничего, поспят немного и в себя придут. Хочешь, я им даже сказку расскажу. Ты, главное, сделай то, зачем мы сюда пришли, и все будут живы. И даже ты.

Я непонимающе уставился на Высшего. Он что, предлагал мне сделку? Мне, связанному словно кулек с подарками? Что я мог ему дать? Чем помочь? У меня не было сил искать ответы на вопросы. Ни сил, ни желания. Кончились. Все. Alles, который капут.

– Что тебе надо, Высший?

– Что нам нужно, я расскажу, когда время придет. А пока давай, сядем поудобнее, – учитывая, что стул в комнате был один, заклинатель не мудрствуя лукаво устроился прямо на невысоком столе, смахнув рукой толстый слой пыли. – И ты тоже, давай, не стесняйся. Убивать тебя сразу мы не будем, не переживай. Так, руки. Ты же неприятности нам устраивать не будешь?

– Не буду, – буркнул я.

– Нет, не верю. Мутный ты тип, Мор, поэтому со связанными руками посидишь. Ну что ж. Есть у меня россыпь ответов на твои незаданные вопросы. Чтобы не затягивать время, я себя их задам и сам отвечу. Почему мы сюда пришли? Очевидно, за тобой. Я думаю, ты понимаешь, что кроме тебя здесь нам никто не интересен. Предупреждаю сразу, если надо будет пожертвовать городом и всеми его жителями – я на это пойду, даже не задумываясь. Так что буянить не стоит. Теперь, что в тебе такого особенного? Ответ на этот вопрос, мне кажется, ты уже знаешь сам, но не всё. Дело в том, что ты успешный результат одного очень важного эксперимента. Единственный успешный. И нам важно знать, что в тебе такого особенного, какое сочетание обстоятельств позволило тебе стать тем, кто ты есть.

– Изучать меня хотите? – почему-то стало смешно. Смешно и горько.

– Можно и так сказать, но и это еще не все. У нас проблемы, Мор. У Владыки, у меня, у моей страны. И у тебя, я вижу, тоже проблемы. Я хочу с твоей помощью попробовать решить наши общие проблемы, поэтому тебе все равно пришлось бы идти с нами. Как раз в пути и побеседуем. Мне нужно немногое – твое послушание и готовность сотрудничать.

Я смотрел на худого Алифи, кивал в такт его словам, думая о том, что так просто послушаться, закрыть глаза на все и передоверить свою жизнь, свою судьбу в руки других, более достойных, более умных и более сильных. Например, этому магу, так легко поставившему меня на место. Показавшему, чего стоят мои возможности и умения. И оказалось, что цена им – полмедяка, достаточно, чтобы в мирное время в цирке с фокусами выступать. Или вот этому воину, что присел напротив. Его насмешливые глаза не давали оснований сомневаться в его способностях, его силе. Быстрый. Опасный. Пожалуй, самый опасный из тех, кого я здесь видел.

Может, действительно, они лучше знают? Забыть про все и согласиться?

– Я не могу, Высший.

Вышло время для бунта, и я ответил тихо, чуть слышно. Но Алифи услышал и вопросительно поднял брови.

– Мор, мы же договорились, все вопросы и ответы даю я, ты просто слушаешь. Ты, вообще, себя в зеркале видел? Тобой сейчас только детей пугать, не навоевался еще? Не наспорился? Ладно, добавлю тебе вопросов на сладкое. Что будет с ними? – он кивнул в сторону двух тел, лежащих возле темной стены. – Твои друзья умрут к утру, и только в наших силах их спасти. Ты же понимаешь, что просто так мы помогать не будем, нам нужна веская причина. Ну, и еще один повод идти с нами самостоятельно, а не волоком за лошадью, – я могу тебя научить правильно использовать силу … А теперь спроси: кто еще, кроме меня, способен тебя научить, и главное, захочет это делать?

– Я не пойду по своей воле, Высший, – я вновь перебил заклинателя. Знаю, что нельзя. Знаю, что не в том положении – не имеет значения.

– Тогда ты пойдешь по нашей воле, – усмехнулся молчавший до того Малый и поднялся на ноги.

– Ты задал много вопросов, но забыл задать главный, Высший.

Я обращался не к воину, он был мне незнаком, еще непонятен, и не было времени в чем-то или в ком-то разбираться. Я говорил с Бравином, спасшим меня однажды во дворце и пришедшим за мной еще раз. С магом, философом и поэтом. С Алифи, который мог понять, что человек – не собака.

– И какой же вопрос я забыл задать?

– Почему я не согласен? Что я теряю?

Воин подошел ко мне вплотную, поднял длинными узкими пальцами мой подбородок и, глядя прямо в глаза, медленно произнес:

– Не зарывайся, мелкий. Твои потери здесь никому не интересны. Ты хочешь жить? Чтобы твои приятели остались живы? Тогда ты побежишь вприпрыжку за нами и через каждые два прыжка на третий будешь спрашивать, чем помочь.

– Подожди, Малый, дополнительная информация редко бывает лишней, – барр Бравин повернулся ко мне. – Ты хочешь нам что-то рассказать? Говори, только быстро.

Я не стал смотреть ему в глаза, это ничего не решило бы. Казалось, судьба, наконец-то, выбросила мне две шестерки в кости, что еще нужно? Неожиданные покровители. Учеба, настоящая, а не та пародия, что была во дворце. Но странная обреченность так и не дала родиться радости. Апатия. И горечь.

– Сюда идут Рорка, Высший. Я сам пригласил их. Понимаешь? Сам. Теперь, если я уйду, у всех этих людей не останется шанса. Ни одного.

– А с тобой, получается, у них шансы есть? – Бравин скептически посмотрел на мою скрюченную, помятую физиономию.

– Нет. Но я эту кашу заварил, мне и расхлебывать.

– Ты понимаешь, что сейчас решаются судьбы мира? Жизни нескольких десятков людей – не более, чем капля в том потоке крови, что зальет землю.

– Я все понимаю, Высший, – я попытался подняться на ноги, но затекшие мышцы подвели, и все, что получилось добиться – нелепо опрокинуться на холодную кровать. Пару месяцев назад я бы попытался еще раз. А потом – еще. И встал бы, я верю в это. И плевать мне было бы на насмешки в глазах наблюдающих Алифи. Теперь же я просто сел обратно и вскинул голову. Сколько еще нужно пройти времени, чтобы я вообще остался лежать?

– Вы воюете за судьбу своего мира. Но что для меня ваш мир? Что в нем мне может быть ценным? Боль, которую он мне принес? Потери? Унижения? Что я получил от вашего мира? Кроме горя? Если он сгорит весь, я не расстроюсь, Высший. Это ваш мир, не мой, и моим он не станет. Мне незачем идти с вами.

Бравин медленно подошел вплотную, стал на одно колено прямо на деревянный пол, положил ладонь мне на затылок и с силой потянул к себе. Лоб в лоб. Глаза в глаза. Отвернуться не получилось.

– Не твой мир, говоришь? А где он, твой мир, чужак? Ты еще грезишь прошлым? Твой мир здесь. Твой мир – это мы.

Нет, не все так просто.

– Мой мир – это люди. Жалкие. Слабые. Никчемные. Никому не нужные. Ни на что не способные. Они сейчас жмутся в страхе по подвалам и руинам. И вот эти двое, что вы бросили, как мешки с мусором. И сотни, тысячи таких же. Они, а не вы. У каждого из нас своя война, Алифи.

– У нас общая война, Мор. Если падет мой мир, то и от твоего ничего не останется.

– Помоги мне, Высший. С вами у этих людей есть шансы. И эти люди имеют право на жизнь. Подари им надежду. Я отплачу. Я отдам все, что имею. Расскажу все, что знаю. Сам. Я помогу – советом, опытом, знанием, своей жизнью – если будет надо. Дай этим людям шанс, Алифи.

– Мастер, ускориться надо, иначе утром уходить придется.

– Уйдем и утром, Малый, некому тут нас удерживать, – Бравин встал. – Так, Мор? Сколько в городе людей?

Я сполз на пол, откинувшись на жесткую деревянную раму кровати. Слезы медленно высыхали на ресницах, не спеша сорваться вниз.

– Человек триста, я думаю.

– Солдат?

– Треть, может, четверть, точнее не скажу.

– Видишь, умеешь, когда надо. Люди останутся здесь, мне все равно, но ты пойдешь со мной…

…

– Почему мы остались?

Малый сидел напротив и строгал толстую, незадолго до того срезанную ветку. Медленно, никуда не торопясь, вел бритвенно-острое лезвие походного ножа по древесине, снимая замысловато гнущиеся стружки, чтобы наиболее тонкую из них взять потом в зубы, задумчиво пожевать, и начать резать следующую. Необычный ритуал Карающего в начале пути вызывал у Бравина улыбку, потом вопросы, а сейчас превратился в нечто само собой разумеющееся. В конце концов, у всех бывают странности. Бравин вот любил сидеть в библиотеке и листать старые фолианты, водить ладонью по истертой коже переплета и чувствовать, как останавливается время. Почему бы Карающему не любить жевать свежую стружку? Бравин улыбнулся собственным мыслям.

– Сложный вопрос. Возможно, выбора у нас было не так много, как кажется.

Карающий кивнул, поплотнее перехватил нож и, хитро прищурив глаз, продолжил:

– Поясни.

– Что тут пояснять? Все на самом деле просто. Мы шли сюда, чтобы найти этого человека, мы его нашли. Отлично? Вроде, неплохо, но вот дальше-то что? Возвращаться с ним в лагерь к Геррику опасно – человек не может убить Алифи, если его опознают – казнят. Устроит нас это? Нет. Значит, возвращаться назад с ним вместе пока нельзя. Пусть отпустит бороду для начала, вряд ли кто-то будет всерьез рассматривать человека. Так что, неделю, две, все равно пришлось бы подождать. Это – первый вариант моего ответа. Продолжим?

– Ну, давай.

– Зачем нам возвращаться и куда спешить?

– Спасать Энгелара, например. Как тебе, мастер, такая цель?

– Хорошая цель, только сам Владыка не жаждал нашего участия в его спасении. А теперь и подавно ни о чем больше не мечтает. Он знал, что делал, видел, что происходит, и соглашался. Никогда, понимаешь, никогда Хрустальный Родник, которого я знал, не отдал бы на смерть своих людей без суда. И тут неважно, виновны или нет, важно то, что это его подданные.

– Люди, – поправил Карающий.

– Нет, в первую очередь – подданные, Малый.

Карающий срезал новую щепку, задумчиво повертел ее в руках, потом выбросил под ноги и отложил нож в сторону.

– Он отдал, – в короткой фразе не было возражения, простая констатация факта.

– Да, Малый, отдал. Жизни всех в обмен на одну жизнь. Зачем? Я уверен, что мы с тобой нашли то, что искал он, точнее кого, но вот на вопрос «зачем» мы так и не ответили.

– Ты знаешь ответ?

– Нет, но я готов поискать ответ, а на это нужно время. Поэтому мы не будем спешить. Это – второй вариант моего ответа.

– Есть еще? – Карающий усмехнулся. – Давай, мастер, коли истину, как белка – орехи.

Бравин скривился, но продолжил.

– Есть и еще. Что нам делать в лагере? Наша помощь пока не нужна, даже если отряды Геррика встретят Рорка, их сил достаточно для легкой победы. Пока – достаточно. Шарги далеко на севере, основные войска их союзников – тоже. Все, что Геррик может встретить по пути – отряды мелких племен, что тянутся сейчас по дороге на Куаран в надежде на добычу и старую месть, а это не очень опасный соперник. Давай посмотрим правде в ее старые умные глаза, мы с тобой не такая уж великая сила, изменить ход сражения в одиночку не в состоянии. Лаорцы обойдутся без нас, а кроме того, я не верю Геррику. Раз мы там не нужны, а я не доверяю союзникам, то зачем нам туда стремиться? Это третий ответ.

– Ладно, хватит.

– Нет, Малый, не хватит. Мне нужен этот человек. Те тайны, которые он скрывает. Те способности, которые у него есть. Те знания, которые он сохранил. Он должен мне рассказать многое, а у меня нечего предложить ему взамен. Что мы можем ему предложить?

Карающий пожал плечами.

– Жизнь?

– Что стоит жизнь, подаренная на войне? Лишний день? Два? Это не достаточная причина. Он не такой, как остальные, не забывай этого. Пусть он выглядит как последний оборванец, он не продастся за медяк.

– Жизнь – медяк?

– Меньше, Малый. Для него – меньше. Понимаешь, я не знаю, что ему нужно. Что для него ценно, за что я могу купить его помощь. Мне нужно время на то, чтобы разобраться в этом. Кроме того, получив мою помощь, возможно, он будет доверять нам чуть больше. Это – тоже неплохой вариант ответа на твой вопрос. Но на самом деле, есть главный ответ. Самый важный.

Малый не стал задавать уточняющий вопрос, знал, что Бравина в такие мгновения не остановить, он сам будет нести свет своих мыслей во тьму невежества окружающих. И спрятаться негде.

– Этот человек – маг. Слабый, неопытный, ничего толком не умеющий, но маг. И это – не пустяк, это шанс для всех нас. Но еще важнее деталь, которую ты не знаешь. Я не почувствовал, как он входил в тахос. Вообще. Понимаешь, Малый, если меня можно сравнить с острым мечом, то его с иглой. Тонкой, хрупкой, но никому не заметной. Он – оружие, пока сырое и не готовое к бою, но он может быть опасен. То есть, – Бравин на мгновение замолчал. – Я сделаю так, чтобы он стал опасен.