Текст книги "Метаморфозы: тень (СИ)"

Автор книги: Александр Турбин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 16

День сто сорок шестой. Неделя незагаданных желаний.

«И скучно, и грустно, и некому…»

Мор. Избранные цитаты. Глава «Осколки памяти»

Итлана вошла в шатер медленно, неторопливо обвела взглядом нехитрый скарб, кивнула Малому, поздоровалась с Бравиным:

– Ну, здравствуй, мой Брави, – ее насмешливый голос был непривычно сухим, треснувшим где-то на середине короткой фразы. – Далеко же ты забрался.

Бравин поднялся на ноги с небольшого деревянного чурбана, заменявшего ему стул, бросил привычную книжку на соломенный матрас и поклонился. Строгий церемониальный поклон был здесь не очень уместен, но дворцовый этикет не выбьешь с пылью дорог, он – навсегда.

– Моя госпожа.

– Ллакур сказал, что ты не захотел прийти. Я пришла к тебе сама. Теперь ты доволен?

Бравин вновь склонил голову.

– Моя госпожа, дело не в моих желаниях, …

– Ты не ответил на вопрос, Брави. Ты доволен?

– Конечно. Очень рад.

– Хорошо. Тесно у тебя здесь. И воняет чем-то. Это от него? – она кивнула в сторону сгорбившегося у выхода Мора.

Бравин только сказал с укором:

– Госпожа, зачем так?

– Нет? Ладно. Нам нужно поговорить, мой мастер.

В этот раз он кивнул и жестом указал своим спутникам на выход.

– Нет, нет. Пусть они задержатся ненадолго. Когда мне будет необходимо поговорить с глазу на глаз, я скажу. Пусть пока останутся. К тому же… Это же тот человек, которого ты искал в моей крепости? Ради которого ты бросил моего отца без защиты?

Разговор, как и ожидалось, начинался нелегко. Он до последнего верил, что его можно будет оттянуть еще ненадолго, когда станут до конца понятны планы и перспективы, но этот визит смешал карты.

– Это он? Да или нет?

– Да, но сейчас не время это обсуждать.

– Сейчас самое время. Вокруг Карающие, так что можешь говорить смело. Что в нем такого? – она скептически осмотрела человека. Так покупатель осматривает гнилую рыбу, которую ему хотят всучить на рынке. Брезгливо.

– Он – призванный. Мы видим только внешнюю оболочку.

– Призванный? То есть у отца всё же что-то получилось? Игрушка, с которой он бегал последнюю сотню лет… Тогда все становится понятным. Он мог плюнуть на собственную безопасность ради мечты, но ты? Ладно, – она не дала Бравину ответить. – Я здесь не затем, чтобы сводить старые счеты. Я хочу, чтобы прошлое осталось за спиной. Ты же не против?

Бравин, все еще не понимавший цели этого визита, только покачал головой.

– Спасибо. Кстати, я слышала в лагере завелся пророк. Я так понимаю, это он?

Бравин кивнул.

– Приведи его сегодня ко мне, пусть напророчит. Это просьба, а не приказ, раз ты стал таким щепетильным. Ты же выполнишь мою нижайшую просьбу, Брави?

Сейчас насмешка уже была ничем не прикрыта, но заклинатель не представлял, как на нее реагировать.

– Конечно, госпожа.

– Вот и договорились. Теперь хватит о человеке, и так мы ему уделили слишком много времени. Не по статусу. Меня интересует другое. Что делать и что нам грозит. Понимаешь? Нам. Мне. Тебе. Городу, который нам не безразличен. Есть нечто, о чём ты должен знать, мой Брави, то, что выбило оружие из моих рук, и я не знаю пока, что предпринять. Удивлен? Извини меня за такую откровенность, но мне сейчас отчаянно нужны союзники. И надежда. Ты же подаришь мне надежду, заклинатель? Я хочу, чтобы ты ответил мне при своих друзьях, мнение которых тебе важно, Бравин, – она запнулась, но затем зло топнула ногой и с вызовом продолжила. – Бравин, ты опустил руки?

Заклинатель покачал головой.

– Нет, моя госпожа.

– Хорошо. Когда всё плохо, когда Куаран разрушен… Ты не знал? Западная крепость превращена в пепел, там камня на камне не осталась – клан Заката не знает поражений. Восточная еще держится, но надолго ли? Такие новости тоже не заставляют тебя опускать руки? Веришь ли ты в победу, когда она далека, как никогда?

– Верю. Знаю, что она будет. Вижу путь к ней. Госпожа, как тебе ещё объяснить, что единственная причина, почему я здесь – моя вера в победу? Я верю, что слава Куарана не в прошлом, а в будущем. А Клан Заката? Здесь сидит даже не Алифи, а «вонючий» человек, который развеял в пыль славу рыжих бестий, имея несопоставимо меньше сил, чем есть у нас. Мор, сколько шаргов пришло под стены Валенхарра?

Человек, прислонившийся к шесту, что поддерживал полог, поднял глаза и ответил тихо, но твердо.

– Три тысячи воинов Клана Заката, Высший.

Молодец, он понимал, когда не надо показывать излишнюю дерзость.

– Сколько было вас?

– Солдат? Три сотни с небольшим. И ополчения сотен пять. Всё.

– А теперь скажи мне, Мор, сколько шаргов вернулось из-под ваших стен?

Человек пожал плечами и также твердо ответил.

– Нисколько, Высший.

– Я знаю эту историю, – Итлана вмешалась, презрительно махнув рукой. – Мне ее уже рассказывали, но людям нет веры. Здесь вымысла намного больше правды.

– Госпожа, он не человек, он призванный. Я сам видел горы черепов и груды трофеев. Это – правда. Клан Заката – серьезный противник, но непобедимым я бы его не назвал.

– Ладно, после своего пророчества твой Мор расскажет, как это им удалось. Но у меня остался еще один вопрос, Бравин. Сможешь ли ты пойти на смерть за Куаран? И за меня?

Бравин помолчал, а потом ответил, тщательно подбирая слова:

– За Куаран я уже шел на смерть. И умру, если будет нужно. А за тебя… Для тебя я хотел бы жить, моя госпожа…

…

Когда дочь Энгелара показала всем присутствующим в сторону выхода, никто не осмелился оспорить. Ни Ллакур, ни Малый, ни, тем более, я. Только сам Бравин бросил Карающему:

– Не подслушивать.

Тот пожал плечами и вышел, закрыв полог шатра за собой.

Ллакур встал на небольшом отдалении вместе с кем-то из своих подчиненных, а мы с Малым подошли к остаткам еще не до конца прогоревшего костра.

Не хотите, чтобы подслушивали? В чём проблема? Не будем. В конце концов, все важное Бравин потом и сам расскажет, а если и не расскажет, мне их царские проблемы жить ни капли не помогают, так что не очень-то и хотелось подслушивать. Вот подсматривать – другое дело.

Мы подсели к тлеющим углям и сидели, молча, изредка подбрасывая сырые дрова. Слушая потрескивание и кутаясь в плащи. Всё ж не весна ещё, так, межсезонье.

Я изредка бросал взгляды на плотную ткань шатра. Было забавно. Бравин же сам мне говорил, если что, в тахос заходить можно, только нити силы трогать не сметь. Я и не смел, просто вспомнил навыки, и мир привычно рассыпался на цветное конфетти. А использовать силу? Зачем? Если и без того видно, как два огненных силуэта сначала долго сидели друг напротив друга. А потом…

Я вынужден был отвернуться – неудобно всё же. Не то, чтобы стыдно – что я секса не видел, что ли? Да по сравнению с любым порнофильмом из моего прошлого здешний секс – так, не секс, а сели книжку вместе почитать. Тем более переплетение горящих за пологом шатра пятен не слишком привлекательное зрелище. Так что стыдно не было. Просто неудобно, да и странно как-то.

Не знаю, что было написано на моем лице, но Малый удивленно поднял брови и показал пальцем на шатер. Я кивнул и развел руками. Карающий усмехнулся и тихо сказал:

– Неожиданно. Ай да Мастер. Ну что, похоже, нас ждут изменения. Когда рождается страсть, всегда жди перемен. Молчим, понятно?

Я пожал плечами.

– Что я дурак, что ли?

– Вот и правильно. Что бы там не происходило, мы ничего не знаем.

Да чего уж тут не знать. Миссионерская позиция. Камасутра сгорела в аду. А так – да, ничего не слышал, ничего не видел…

…

Итлана ушла далеко за полночь, бросив на прощание только: «Смотри, заклинатель, ты обещал. Теперь ты или со мной к звездам, или со мной в бездну. Думай».

Бравин не стал отвечать, попросту лег, погасив свечу и попытался обдумать случившееся, понять, что это меняет и разобраться в себе. Впрочем, сосредоточиться на настоящем было сложно, тело все еще отзывалось приятной истомой, а мысли норовили улететь в облака. Он нехотя поднялся, откинул полог и знаком позвал спутников обратно, отдав указание Карающему:

– Ллакура приведи. Я хочу с ним поговорить еще раз.

– Одного?

– Нет, пусть захватит всех. И сам возвращайся. Разговор есть. А ты, Заморыш, закипяти воды к приходу. Сегодня долгая ночь предстоит…

Когда пришли Карающие, котелок с водой уже давно закипел, а в металлической кружке заваривался крепкий травяной чай. Бравин пропустил Ллакура и Малого внутрь, а потом кивнул человеку и бросил:

– Давай, тоже заходи. А ты, – он кивнул Второму. – Смотри, чтобы блоха не проскочила.

Карающий только кивнул и исчез в темноте…

…

Внутри Малый уже разливал чай, а Ллакур внимательно рассматривал меня. Ничего не говоря, не объясняя. Бравин вмешался сразу:

– Нечего его рассматривать, как беременного единорога. Вы все мне нужны. События слишком долго плелись со скоростью улитки, они уже готовы понестись вскачь. Сейчас просто помолчите, я расскажу, какая ситуация складывается, а после обсудим.

Он повернулся к Карающим:

– Вы – те, кому я больше всего могу доверять, а ты, Мор, – оружие, которое я собираюсь использовать. Похоже, пришло время платить по счетам. Энгелар не придет в себя, он угасает прямо на глазах. Я думаю, что он давно бы умер, но его поддерживали в таком состоянии, только чтобы дать Итлане убедиться, что он был жив. Она убедилась, и теперь срок его жизни измеряется днями.

Малый только пожал плечами:

– Мы были к этому готовы.

– Не перебивай, – мало кто видел Бравина таким. Не насмешливым, не романтичным, не дерзким и решительным. Жестким. Волевым. Четко видящим цель. – В наших рассуждениях не хватало одного: понимания мотивов Геррика. Недавно он сделал предложение Итлане, от которого она при всем желании не смогла отказаться. Даже не предложение – условие. Или – или. Или он восходит на наш трон, или он уводит лаорцев прочь, снимая блокаду переправы. А если лаорцы уйдут обратно на восток, то мы своими силами не удержим даже треть воинства клана Теней – слишком мало у нас сил. Косорукий не станет снимать осаду, и, в конечном счете, у города не останется надежды.

– Им город не взять, – упрямо возразил Малый.

– Взять можно всё, если очень этого хотеть и иметь достаточно сил. Судьба западного крыла Куарана это только подтверждает – то, что смог сделать клан Заката, с этим может справиться и клан Теней. Рисковать опасно, но просто подарить трон Энгелара этому негодяю я не позволю. Геррик не может провести ритуал венчания прямо в поле – не соблюдены условия. Советник уже получил согласие Ордена, но не проведена церемония прощания с прошлым, не сделана запись о смене подданства – он все еще подданный Лаорисса, а Владыкой Курана может стать только куаранец. Это отдаляет его мечты на некоторое время. Он вынужден довольствоваться гарантиями, но их-то он запросил с лихвой. Итлана должна дать клятву о заключении с ним брака на церемонии принятия венка.

– Это что за хрень? – Малый скептически смотрел на Бравина. – Не знаю я такой церемонии. По мне, так все просто. Захотел жениться – женился. Перехотел – переженился на другой.

– Если бы… Я не знаю, с кем консультируется Геррик, но историю ритуалов его советчики знают хорошо. Церемония принятия венка несколько сот лет не применялась ни в одной из столиц, но это не значит, что ее нет. Память может отказать, но книга ритуалов – нет. Если по не зависящим от царственных молодоженов причинам они не могут немедленно вступить в брак, но жаждут этого всем сердцем, они могут провести данную церемонию. После неё жених или невеста еще не имеют никакой власти над городом, не претендуют на трон в качестве наследника, но… – Бравин перевел дух. – Дело в том, что эта церемония дает права на супружеское ложе.

– То есть она спать с ним должна? – Лицо Ллакура потемнело.

– Да. Но это еще не всё. Никто из молодоженов не имеет права вступать в брак до тех пор, пока партнер по церемонии не дает отказа от супружества.

– Смерть даст необходимое согласие, – Ллакур недвусмысленно взглянул на рукоять клинка, с которым он не расставался практически никогда.

– Три года, Ллакур. Три года – траур. Только потом он или она может жениться или выйти замуж повторно. Таков закон. Геррик хочет страховки и у нас нет возможности ее не дать. Кроме того, он предупредил, что если с ним что-то случится, то его старшие офицеры получили единственный приказ – увести отряды. Так что сейчас у нас выбор невелик. Итлана встанет под венец, этого требует церемония. Она не сможет злоумышлять или планировать разрыв отношений – этого потребует ее слово.

– Она человек слова? – я спросил просто, чтобы зафиксировать ситуацию, расставив необходимые акценты.

– Она не человек, Мор. К тому же, дело не в ее трепетном отношении к слову, дело в том, что клятва будет произнесена при огромном количестве свидетелей. Нарушение клятвы – отличный повод для отрешения от трона, и, я уверен, найдется кому вынести это на Совет Владык.

– А там?

– Не имеет значения. Нарушить клятву под венцом, значит быть оплеванной навечно, ославленной в летописях – Итлана на это не пойдет. Так что, наследница Энгелара должна сложить руки и смирно ждать развязки, пока чужак не начнет править ее городом и указывать, что ей делать.

– И что, дочь Энгелара на это согласится?

– Увы, Малый, выхода у неё нет. Правда, в отличие от отца, дочь готова рискнуть… Уже рискнула и сделала свою ставку – мне дано право делать всё, что хочу. Все. Карать. Убивать. Предавать. Всё. И всех. Без её ведома, чтобы не дать ей возможности нарушить клятвы. Во имя цели – спасти город, не дав взойти на его престол негодяю и чужаку. Дальше, Ллакур, я буду говорить только для тебя, потому что мне нужно знать, ты оружие, на которое я могу рассчитывать, или так, набалдашник у трона. Я не жду от тебя клятвы личной верности – я достаточно тебя знаю, чтобы просто верить слову, поэтому потребую другого – согласия выполнять мои приказы, какими бы странными они не показались. Ты знаешь, что на кону – я не могу отступиться и подвести не могу. Поэтому, если ты не готов дать слово – возвращайся к Итлане, ей ещё нужна защита.

Высокий Карающий внимательно обвел взглядом присутствующих, не обратив на меня особого внимания.

– Ты быстро изменился, мастер. Если твои приказы будут противоречить интересам Итланы, мне придется выбирать…

– Нет, Ллакур, не придется. Мне не нужны те, кто будет думать: выполнять ли приказ – у меня не будет времени на то, чтобы тебя уговаривать. Или «да», или иди охранять юбки Итланы, пока под них будет лазить Геррик. Так ты со мной, Карающий, или нет?

Ллакур наклонил голову, прищурил глаза, тонкая полоса улыбки прорезала узкое лицо.

– Если ты всех так разгонишь, то с кем будешь побеждать, мастер? Ладно, так и быть. Особые обстоятельства. Я пойду с тобой, хотя уверен, что ещё пожалею об этом…

…

Сотня лучших тафуров Вождя двигалась впереди. Сотня проверенных временем и многими битвами лучников Инаро Туна – рядом. И сотня самых опытных следопытов, знающих землю лучше собственной матери, рассыпавшихся вокруг. Последним всё равно: лес или поле, болото или утрамбованная тысячами копыт дорога, Холодный Север или дышащий огнем Юг – их взгляды найдут иголку в тысячелетней хвое. Самый цвет воинства шаргов, лучших из лучших направил Мер То в опасную дорогу к дому. Только не хватало отчаянных сорвиголов из отряда Орео, да и тех Вождь отпустил бы легко – сам тысячник не решился забрать у своих бойцов лучшее – месть. Пусть отыгрываются за покалеченного командира.

– Не пройти, – разведчик был немногословен.

– Почему? – голос самого молодого тысячника клана Заката скрипнул, словно давно не чищенное тележное колесо, попавшее на булыжник.

– За переправой – Алифи.

Орео Хо кивнул, не став уточнять ни количества, ни расположения. Этого следопыта он знал достаточно, чтобы понимать – если бы врагов было мало, он не пришел бы с докладом, он принес бы их головы. Если бы врагов было много, но можно было бы справиться, пусть даже с помощью немыслимой удачи Орео, – он пришел бы с планом. А раз он говорит «не пройти» – надо искать другую дорогу.

– Что ещё?

– Сзади в дне пути – Тени. Торопятся.

Орео Хо прошипел тихое ругательство сквозь зубы. Этого ещё не хватало. Косорукий решил снять осаду почти сразу после ухода Мер То. Понятно зачем – Алифи каким-то чудом перенеслись к Аюр и отрезали пути снабжения, вот только уйти легко, вернуться сложно.

– Может, дождемся Теней? – стоявший рядом тафур был отличным бойцом, но неважным дипломатом.

– Чтобы они залатали дыры на своих шатрах нашими шкурами? Не сомневайся, Косорукий поставит голову Шин То вместо ночного горшка, и тебе же придется за ним выносить. Нет, нас три сотни, а их тридцать тысяч.

– Меньше, – тафур пожал плечами. – Мы можем уйти с дороги.

– Мы должны уйти с дороги, – и на слове «должны» голос тысячника скрипнул сильнее прежнего. Никогда прежде Орео Хо не уступал дорогу трусам и неудачникам, вот только сейчас…

Глаза тысячника полыхнули огнем, и даже повидавший многое тафур самого Мер То сделал шаг назад.

– Вождь отдал приказ. Мне. А я отдаю приказ всем остальным. Уходим в леса, и пусть Тени пробивают нам дорогу домой. Отправляйте всех, кто встретится на пути, к демонам – никто не должен знать, куда мы ушли.

– И Теней?

– Теней? – переспросил Орео Хо и усмехнулся. – Теней особенно. В первую очередь. Рорка, нарушивший клятву, струсивший и не вцепившийся в горло врага, не заслуживает пощады. Когда мы вернемся домой, Тени будут первыми, кому придется заплатить.

Тысячник не стал уточнять – за что, но тафур только кивнул головой и кровожадно ухмыльнулся.

– Это будет хорошая пляска…

– После, – перебил его командир и вдруг, неожиданно даже для себя, добавил. – Но скоро…

…

Шин То Карраш-го шел по длинной пыльной дороге и, казалось, что нет ей конца. Шел, с трудом переставляя налившиеся тяжестью ноги, шатаясь, сцепив зубы, с трудом находя силы для следующего шага. И следующего. И ещё раз.

Шаг. Шаг. Шаг… Без остановки, потому что остановившись раз, так трудно снова шагнуть вперед. Без слов, потому что нет сил для разговоров. Без свидетелей, хотя навстречу шли знакомые и незнакомые Рорка: шарги, хува, гхоро. Шли, безмолвно обходя единственного оставшегося в живых сына Мер То. Единственного? В живых?

Тогда кто же проехал мимо бесконечно уставшего Шин То Карраш-го только что? Впервые шарг не повернулся назад, нет – всего лишь бросил взгляд в сторону, оторвав его от пыльного полотна дороги.

Так и есть – младший, яростный и самый безрассудный из отпрысков Вождя клана Заката сидел на лошади и смеялся, глядя на бредущего по бесконечной дороге брата.

– Пойдем со мной, там здорово, – и, залихватски ухнув, поднялся в стременах. – Пошли.

Шин То Карраш-го никогда не верил младшему брату и сейчас только упрямо мотнул головой и двинулся прочь, сделав следующий шаг. Шин То Карраш-да что-то кричал ему вслед, пытался уговорить, убедить – тщетно.

Шаг. Шаг. Без пауз, бережно выверяя дыхание, потому что сбив дыхание раз, его уже не восстановить на этой проклятой дороге. Почему-то Шин То был в этом абсолютно уверен, а с некоторых пор он научился верить своим предчувствиям. В конце концов, чего стоит полководец, не доверяющий предчувствиям? Полководец?

Взгляд дернулся снова, зацепившись за огромную фигуру знакомого с самого детства воина. Друг отца. Доверенный помощник. Лучший из тех, кто всегда был рядом.

– Тун Хар? – голос дернулся и Шин То с ужасом понял, что ноги сами по себе встали, а сил хватило только на то, чтобы удержаться и не рухнуть вниз.

– Пойдем со мной, Шин То. Нас ждут, – Тун Хар никогда не врал и никогда не подводил, вот только…

– Не могу, – упрямо прохрипел сын Вождя. – Не сейчас.

– Почему? – удивился Тун Хар.

Почему? Просто… Шин То вдруг понял, что не может понять, не может вспомнить – почему нельзя возвращаться. Зачем-то он ведь шел все это время? Зачем?

– Шарг всегда идет до конца, – прохрипел он чьи-то чужие слова и попытался сделать следующий шаг. Не вышло, словно кто-то бесконечно более сильный прижал ступни к земле. – До конца.

Он рванулся назло, сдирая кожу стопы, оставив подошву вместе с кровоточащей плотью, но делая следующий шаг на острые камни. Откуда здесь камни? Откуда острые грани на ровной дороге? Словно судьба смеялась, глядя на уставшего шарга. Смеялась?

– Смеялась, смеялась, – повторил подъехавший справа старый воин в разорванных в клочья доспехах. – Там они все шутники, паскуды.

Сын Вождя с трудом узнал в подъехавшем воине последнего друга отца. Весельчака. Балагура. Не унывающего никогда. Что стало с ним? На него смотрел мрачный старик с исполосованным жуткими шрамами лицом.

– Шео Ма? Ты?

– Нет, не я, – также мрачно ответил Рорка. – Мама моя. Куда идешь?

– Не знаю, – ответил Шин То, чувствуя, что этому шаргу можно признаться честно. – А куда мне надо идти?

– Дурак, – разозлился Шео Ма. – Если не знаешь куда идти – иди навстречу боли. Понял? Боли.

И не дожидаясь ответа, пнул пятками сивого жеребца, собираясь прочь.

– Подожди, – Шин То с удивлением понял, что боль, прежде незаметная, начинает рвать его грудь, раздирая на части. – А ты?

– А я уже сходил, – непонятно ответил старик. – Мне уже хватит.

Длинная колонна знакомых и незнакомых Рорка шла навстречу, обходя растерянного Шин То, словно горный ручей, встретивший скалу во время половодья. Скалу?

И Шин То стал искать глазами единственного воина, кому бы он поверил беспрекословно – отца. И не находил. Только чужие серые лица вокруг. Слева. Справа. Спереди. Сзади. За кем идти? Куда идти?

«Иди навстречу боли», – шепнул злой голос. «Боли», – ответило эхо. И боль окутала тело, вывернув наизнанку душу…

…

Шин То открыл глаза. Утренний свет падал сквозь входной проем небольшого шатра. Было холодно, пахло хвоей, а боль все так же рвала грудную клетку. Вот только вместо хмурого Шео Ма рядом стоял единственный шарг, славе которого сын Вождя завидовал.

– Очнулся? – равнодушно спросил Орео Хо. – Молодец.

И ушел, забыв опустить полог…