Текст книги "Оберон - 24 Часть третья."

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Хорошо, что напомнил, преподам там тебе несколько уроков хороших манер. Что-то твои друзья не звонят?

– Они думают, я при смерти, не смеют беспокоить, а я сейчас, такой, как выбегу из подъезда, и в футбол!

– Вот-вот. Сразу заподозрят неладное.

– Ты вчера столько показала и рассказала девочкам, что их уже ничем не удивишь.

– Ты что? Слышал? – подозрительно посмотрела на меня Катя.

– Я же не сразу уснул.

– Ладно. На, пей чай. Я так и не купила шахматы, всё некогда и некогда.

– Кать, если хочешь, пойдём, погуляем! Что тебе, всё время надо своих человеков ловить? Отдыхать тоже надо!

– Знаешь, Тоша, может, домой сходим? Освобожусь от улова, потом назад, у нас ещё больше времени будет, здесь пожить. В школу походишь, детство вспомнишь.

– На полдня?

– На полдня.

– Ты нас отпустишь погулять?

– Вы там заблудитесь!

– Вот и хорошо, быстрее переедем за город.

– Мне запретили вас одних отпускать. Гулять я с вами должна только в парке.

– А с кем они сейчас?

– Со мной, конечно! Ты что, забыл? Там время не идёт!

С тоской посмотрев на голубое небо за окном, решил, что полдня ничего не изменят. Лицо и тело как раз, придут в норму, пойду гулять. А Катя? Опять уйдёт на всю ночь?

– Катя, ты сегодня останешься на ночь, если сходим домой?

– Останусь. Это тебе после Родовой камеры только есть хочется, мне немного больно.

– Ты там спишь?

– Сплю, конечно, всё равно неприятно.

– А Катя сама родила, – вздохнул я, – а потом выгнала меня. Почему она так сделала, Катя? Ты ведь должна знать.

– Не знаю, Тоник, честно говорю. Твои сны тебе ничего не объясняют?

– Что-то там есть, или кто-то. Не могу понять. Или время там стоит? Хотя нет, сны разные.

– Ну что, наелся? Пойдём! Где ворота?

– В туалете! – засмеялся я.

Пока Катя не ушла в Родовую камеру, я у неё отпросил Мая и Алию погулять по парку.

– Что здесь, опасней, чем у нас? Никто здесь на нас нападать не будет!

Ребята пошли одеваться и пропали. Я уже давно ходил по комнате, сунув руки в карманы маленького полукомбинезона с коротенькими штанинами.

Комбинезончик мне нравился, на нём было много карманов, куда можно было положить множество полезных вещей. У меня там хранился перочинный ножик, со многими приспособлениями, катушка со сверхпрочной нитью, которую можно было прицепить за карабин, закрепленный на толстом кожаном поясе. Также был складной стаканчик большого объёма, запасной коммуникатор, маленькая походная аптечка с диагностом. В боковом кармане шорт пряталась рогатка. Про рогатку не знала даже Катя, это было наше единственное оружие, был и боеприпас к нему. Надо было только пристрелять её.

Складную кошку я прицепил к другому карабину. Сзади у меня был закреплен пружинный арбалет, замаскированный под игрушечный бластер. Этим арбалетом можно было забросить кошку на забор, и подняться на сверхпрочной нити, если надо будет. Катушка была со встроенным моторчиком.

Все эти богатства я нашёл не в комнате у Тоника, а в его лаборатории, оказывается, была у него такая, Май показал.

Рассмотрев предметы, я оценил их по достоинству, и сейчас играл в инопланетного первопроходца.

На голове у меня была панама цвета хаки, как и комбинезон, на ногах сандалеты.

Когда вышли Май и Алия, я застыл на месте.

– Вы на бал собрались? – удивился я, увидев Мая в смокинге и длинных шортах, гольфах, и Алию в пышном розовом платье, – Кто даёт бал? Алия, предупреждаю, я не умею танцевать!

– Мы всегда так гуляем, – смутилась Алия.

– Я собрался побегать, поиграть, а не на бал. Есть у вас такие вещи, как у меня? Быстро переодевайтесь, пока Катя не вышла!

Ребята убежали, я опять стал мерить комнату шагами. Конечно, в комнате тоже было чем заняться, оказывается, у Тоника был здесь немаленький запас игрушек, которыми можно было управлять с пульта, или просто так играть с ними.

Я нисколько не удивился, что мне интересно в эти игры играть.

На этот раз ребята прибежали гораздо быстрее, они тоже оделись в такие же комбинезончики, и мы стали похожи на близнецов.

– Бежим! – сказал я, и мы побежали по переходам квартиры, к лифту.

Я приложил свой коммуникатор к золотой пластине у дверей лифта, и двери растаяли. Войдя в кабину лифта, я сказал, что нам надо в парк. Лифт тут же ухнул вниз, Алия заверещала, радостно глядя на меня. У неё были такие чудесные весёлые глаза, что моё сердечко дрогнуло.

Ещё бы, Алия была настоящей красавицей, утончённой красоты, перед ней меркла даже Катя.

Теперь Алия была моей парой, я это понял. У меня даже появилось подозрение, что весь

этот сыр-бор с моей подставой был задуман где-то здесь. Может, эти маленькие мерзавцы замешаны в этом деле?

Не слишком ли рано? Впрочем, кто их знает, они ведь не люди, мне пока неизвестно чем и как они думают

– Тоник, – ясным голосом спросила Алия, – что у тебя с лицом?

– Задумался, – ответил я.

– Да нет, оно у тебя какое-то пятнистое.

– А, производственная травма!

– Что такое производственная травма?

– Алька, я проводник, мы ходим по разным опасным местам, вот я и заработал плюху!

– Почему ты так меня назвал? – удивилась Алия.

– Мне так нравится, это земное, человеческое, имя.

– Если хочешь, называй меня так, – согласилась девочка, – почему ты не берёшь нас с собой?

– Алия, зачем задавать такие вопросы? – влез Май, – Тоник не берёт нас с собой, потому что ему не разрешают.

– Гулять в парке нам тоже не разрешают, а Тоник нас взял с собой!

Я ничего не успел сказать, потому что мы приехали. Пробежав по широкому стеклянному коридору, за стенами которого буйствовала тропическая зелень, выбежали в парк.

Парк был огромен, ухожен, но были здесь огороженные уголки дикой природы, даже с инопланетной флорой, под огромными куполами. Были и детские площадки.

В одной такой мы застряли, бегая среди аттракционов, играли в войну. Сначала ребята не хотели, навидались на войне всякого, но я объяснил, что главное здесь, не убийства и издевательства, а умение хорошо прятаться и бегать.

Засидевшись в четырёх стенах, ребята самозабвенно отдались игре.

Здесь гуляли и другие ребята, некоторые с любопытством, другие с завистью смотрели на наши весёлые игры. Своим бластером, сильно похожим на настоящий длинный пистолет, я распугивал чопорных тётушек, мирно беседующих на скамейках.

Добежали мы до большого озера, в котором плескались плезиозавры.

– Май, это что, иллюзия? – спросил я мальчика.

– Нет, настоящие, – ответил мне запыхавшийся Май, – давай ещё поиграем!

– Здесь, вообще, можно так играть? – запоздало спросил я.

– Детям здесь всё можно, это же детский парк.

– Почему тогда никто не бегает? – удивился я.

– Потому что дети здесь гуляют с гувернантками, а они говорят, что это плохие манеры.

– Но дети должны бегать!

– Для этого есть спортзал… Алька, куда?!

– А ты поймай! – смеялась Алия, убегая к воротам, ведущим в зоопарк.

Мы кинулись за сестрёнкой. Чуть не потеряли!

– Алька, мороженое будешь? – остановил я её, когда она собралась уже дать дёру за воротами парка.

– А что это? – спросила Алия, останавливаясь. Я удивился, как это, не знать вкуса мороженого?

– Май, в зоопарке должны продавать мороженое.

– В детском парке всё бесплатно, – ответил Май.

– Отведи нас туда, где можно взять что-нибудь вкусненькое, – я взял за руку Алию, и она присмирела.

Май подвёл нас к автоматическому кафе, где можно было сделать заказ, используя коммуникатор, или открыв виртуальную панель с пиктограммами.

–Ты что-нибудь понимаешь в этом? – спросил я у Мая.

– Не больше твоего, – ответил Май, – мы ведь жили в Мире, похожем на твой, папа там вёл какие-то исследовательские работы, пока… – мальчик замолчал. Тогда я обратился к молодой женщине:

– Тётя, где можно взять мороженого?

Женщина, скорее, девушка, по виду не старше Кати, с весёлым удивлением посмотрела на нас:

– Вы, наверно, из другого Мира?

– Да, – удивился я.

– Тогда вам надо вон в тот павильон, – показала девушка на красивое строение недалеко от зоопарка.

– Спасибо! – поблагодарили мы девушку, и побежали к павильону.

Здесь, за стойкой, стояла настоящая зелёная орчанка.

– У вас есть мороженое? – спросил я у неё.

– Мороженое? – переспросила орчанка, – Это из какого Мира?

– Люди его делают.

– Вы же не люди? – удивилась барменша.

– Я пробовал, понравилось. Могу я свою девочку угостить мороженым?

– Смотрите, оно очень холодное! – предупредила орчанка, – Садитесь за столик, молодые господа, сейчас вам подадут.

Мы заняли один из столиков, возле деревянной, или сделанной под дерево, загородки, откуда открывался замечательный вид на парк.

Алия смущённо на меня посматривала. Я весело подмигнул ей, и она порозовела.

Скоро официант принёс нам три вазочки с тремя разноцветными шариками в каждой.

Кушать можно было серебряными ложечками.

– Приятного аппетита, – поклонился официант, явно человек.

– Надо расплатиться? – понял я.

– Если господам угодно, – снова поклонился официант.

Я протянул руку с коммуникатором, официант провёл по нему стилусом.

– Большое спасибо.

Я не стал вдаваться в подробности странного поведения официанта, попробовал мороженое.

Это оказалось настоящее крем-брюле! Я даже глаза закрыл от удовольствия.

Открыв глаза, с удивлением увидел, что ребята не едят.

– Вы что не едите? Очень вкусно! – ребята замялись, тогда я сказал тихо:

– Май, Алька, когда вы со мной, все условности отменяются! Кушайте!

Я сам не знал, что надо сделать, чтобы пригласить ребят к столу, ещё не научился, да и желания не было.

– Алька, кушай очень маленькими кусочками, чтобы не простудиться – предупредил я.

Алия мило улыбнулась мне, слизывая аккуратненьким розовым язычком мороженое с ложечки.

Умиление, наверно, было написано у меня на лице, я даже про мороженое забыл, поэтому, наверно. Алия покраснела, и стала такой миленькой, что я так и застыл с ложечкой в руке.

Май счастливо улыбался, глядя на нас, и поедал своё мороженое.

Посмотрев на него, вспомнил, зачем я здесь. Ох уж, эти женские чары!

Я доел мороженое последним, поглядывая на свою сводную сестрёнку. Алия тоже, уже непринуждённо, улыбалась мне.

Тут заиграл коммуникатор. Развернув окошко, увидел Катю.

– Где это вы? – удивилась Катя.

– Возле зоопарка, – ответил я.

– Возвращайтесь, нам уже пора, Тоник.

– Мы ещё в зоопарк не ходили! – капризно сказал я.

– Не капризничай, уже полдня прошло, нам пора возвращаться!

С грустью посмотрев на своих сводных брата и сестру, сказал:

– Вот и кончилась наша сказка. Пора домой.

– Тоник, – спросила Алия, – когда ты в следующий раз придёшь?

– Вы разве долго ждали?

– Мы не долго, а вы?

– Неделю, или больше.

– Тогда, в следующий раз, пойдём в зоопарк?

– Обязательно, Алька! – Алия расцвела, и я понял, что здесь меня будут ждать.

– Побежали? – предложил я, и мы опять, пугая медлительных прохожих, помчались по дорожкам парка. Я на ходу расстреливал непонравившихся мне персонажей здешних легенд, а, может, и не легенд, статуями расставленных по парку.

Некоторые взрослые улыбались нам, некоторые смотрели неодобрительно, но никто не ругался. Да и зачем ругать детей в детском парке?

Честно говоря, детей было мало, и все они были на привязи, что меня здорово удивило.

Слегка запыхавшись, мы вбежали в лифт, и попросились на сотый этаж.

Весёлые, обмениваясь впечатлениями, мы прибежали в холл, где нас уже ждала Катя.

– Катя! – прыгнул я к ней на руки.

– Осторожнее! – смеялась Катя, которую я облапил руками и ногами, – опять увешался своими железками! Поцарапаешь меня!

– Не поцарапаю! – счастливо улыбаясь, сказал я, они специально сделаны нетравмоопасными!

Май и Алия, с улыбками, смотрели на нашу радостную встречу.

– Я у вас заберу братика? – весело спросила Катя, и улыбки угасли.

– Не расстраивайтесь, мы скоро! Пошли переодеваться? – спросила Катя, целуя меня.

– Пошли, – согласился я, не делая попытки сойти на пол.

– Ах, ты, Тошка-картошка! – засмеялась Катя, и легко понесла меня в мою комнату.

Когда мы вернулись в свою квартиру, был полдень.

– Катя, ты, что будешь делать? – спросил я.

– Отдыхать, – потянулась Катя, – ты отдохнул за полдня, а меня мучили, теперь моя очередь.

– Хорошо, Катя, только никуда не уходи.

– Ладно, будем считать, что ты ещё болеешь, хотя по твоему виду не скажешь.

– Да, мы очень хорошо побегали, поиграли.

– Вы в парке бегали?

– Где же ещё нам бегать? – удивился я, – Это же детский парк! На нас не ругались, даже улыбались

нам.

– Наверно, впервые увидели нормальных детей, – улыбнулась Катя, опять прижимая меня к себе.

Явно не хотела отпускать.

– Мам, я гулять, – попросился я, подняв голову.

– Не нагулялся ещё? – перебирала мне волосы на голове Катя.

– Соскучился по ребятам. Жаль, нельзя в том комбинезончике прийти. Удобный очень.

– Похвастаться хочешь. Дома будешь бегать в нём, ну, иди, а то так и не отпущу.

– Пока! – махнул я рукой и побежал на улицу.

Выбежав из подъезда, никого не увидел. Тогда я кинулся на площадку, там ребята гоняли мяч.

Повертев головой, увидел Димку.

– Дима! – позвал я, подбегая, – Привет! А где девочки?

Димка ошарашено посмотрел на меня, как на привидение.

– Ты что? Завис? – спросил я, помахав перед ним рукой.

– Антон, это ты?

– Нет, королева Английская, – нахмурился я, – что с тобой?

– Это с тобой что? – рассердился Димка, – Вчера как мёртвый был.

– А! Это со мной бывает, плюнь! Девочки где?

– Пойдём, пусть они тоже попадают в обморок.

– А, почему не звонили?

– Звонили, ты не отвечал.

– Наверно, не услышал, – мы шагали в сторону гаражей. Здесь наши ребята обычно играли в прятки.

Сейчас они сидели на брёвнышке, и о чём-то разговаривали.

– Привет! – сказал я, присаживаясь напротив них, на чурбачок. Осмотрел их ошарашенные лица, сам удивился:

– Вы чего? Пошли, лучше, в футбол играть, что вы здесь сидите?

– Тошка, ты? – спросила Маша.

– Ты-то что удивляешься? – проворчал я, посмотрев на Алису, – Катя не говорила?

– Она не говорила, что ты сегодня бегать будешь!

– Она этому не придала значения! – махнул я рукой, – А где рыжая?

– Мало тебе нас с Алиской, тебе ещё Алёнку подавай! – сварливо зашипела Маша, и разрядила обстановку, потому что вскочила и кинулась ко мне, я хотел сбежать, но был пойман.

– Ты мне вчера что-то обещал!

– Вечером, Маша, не при всех же!

Тут уже все нас окружили, стали трогать меня везде.

– Что, уже не больно? – спрашивали меня.

– Почему мне должно быть больно? – удивился я, совершенно забыв про вчерашний день, ведь сегодня я уже полдня бегал в парке с Алией и Маем! Причём в другом Мире.

Нет, я не сравнивал Машу с Алией. Маша была мне другом, Алия теперь мне пара, как когда-то парой мне была Катя. Почему я знаю? Оказывается, у нас не всё говорится словами, ещё и чувствами, образами. Мне это передал Май, Алия подтвердила.

Всё равно, увидев Машу, сильно обрадовался ей.

Я подумал, что, будь я взрослым, как раньше, в каждом Мире оставлял бы свой след, как у Сахов.

Сейчас же я мог только дружить.

– Ну что? В футбол? – спросил я.

– Побежали! – обрадовались ребята.

После игры, пропылившиеся, пропотевшие и весёлые, мы сидели на лавочках, обсуждали последние новости.

Ребята говорили, что, Маша сильно поругалась со Славкой, сказала ему, чтобы больше не подходил к ней.

Спрашивали, как я сумел так быстро выздороветь, я отшучивался. Маша сидела справа от меня, крепко держась за руку, Алиса слева, потом подошла ещё рыжая Алёна, хотела отогнать Алису, но я не дал, сказав, что это Алиса нашла меня, без сознания, и позвала остальных ребят на помощь.

– Опять я в стороне, – обиделась Алёна.

– А ты не опаздывай, – сказала Маша, – Тошка, между прочим, спрашивал о тебе.

– Правда? – заулыбалась Алёна. Я кивнул, сказав, что соскучился за полдня по ребятам.

– Если хотите, я ещё раз прикрою вас, – сказала Алёна. Маша вопросительно посмотрела на меня.

– Сегодня Катя дома. Она догадалась, Маша.

– Надеюсь, не обо всём? – тихо спросила Маша. Я улыбнулся, вспомнив наш утренний подушечный бой.

– К счастью, нет, а то оборвала бы мне уши, и… – я засмеялся, а Маша покраснела:

– Ну, тебя!

– Маша, если у тебя опять будут проблемы, приходи.

– Так не интересно, когда Кати не будет, приду, – мы разговаривали, совершенно забыв, что не одни.

Алиска даже задёргалась под моим боком. Я обнял её левой рукой:

– Спасибо, моя спасительница! – чмокнул её в щёчку. Мне показалось, Алиса сейчас потеряет сознание.

Договорившись назавтра встретиться, мы разошлись по домам. Ребята сказали, что многие папы выстрогали им деревянные, мечи, подогнали сыновьям по руке, сбалансировали так, как подсказали им ребята. Некоторые папы ворчали, удивляясь их настырности, но слушались, многие затупили концы мечей, чтобы мы не выбили кому-нибудь глаз.

Только Алиска молчала, шмыгая носиком. У неё не было папы, они жили вдвоём с мамой в маленькой комнатке, куда мама Алисы даже не могла позволить себе привести друга, если он у неё был.

Димка сказал, что сделал себе меч сам, и я подумал, что попрошу его сделать саблю для Алиски, и расскажу одну сказку…

Домой я бежал с нетерпением, вбежав, увидел Катю, которая уже ждала меня. Я, по привычке, прыгнул ей на руки. Катя крепко прижимала меня к себе, с удовольствием вдыхая запах моего мальчишеского пота.

Катя сказала, что приготовила ужин из остатков провизии, смущённо попросив меня научить её готовить, а то она недавно опозорилась, когда не смогла другу приготовить завтрак.

– Мама, с удовольствием! Завтра накупим продуктов, и будем придумывать, что из них сделать! Ещё можно позвать девчат, и они поделятся с тобой своими знаниями! Тогда ты сможешь удивить всех своих знакомых!

– Тошка, ты всё больше превращаешься в ребёнка! – с грустью сказала Катя, не выпуская меня из рук.

– Да, мам, я с таким удовольствием играю в детские игры, так увлекаюсь, что сладко делается в животе, – сказал я, обняв Катю за шею, и положив голову ей на плечо.

– Тошечка, – ласково сказала Катя, – сынок.

А ночью я вскочил с диким криком, напугав Катю. Катя прибежала, забыв накинуть халат, в одних плавках. Она села ко мне на кровать, прижала к своей тёплой груди, начала успокаивать, напевая какую-то колыбельную песенку.

Слёзы текли у меня из глаз ручьём, я весь дрожал.

– Что тебе приснилось, мой маленький? – ласково спрашивала Катя, целуя мою макушку, потому что лицом я уткнулся ей в грудь.

Немного успокоившись, я, всё ещё вздрагивая, рассказал свой сон.

… Когда Сашенька заплакала, проголодавшись, я встал с кровати, оделся и взял малышку на руки. Я всегда носил её к маме, чтобы она её покормила, потом менял ей пелёнки, и снова укладывал спать.

Потом уже умывался и завтракал сам, готовил завтрак для Кати и её друга, когда тот оставался ночевать. Приходил он часто, когда его не было, Катя ходила злая, придиралась ко мне, даже била, чем ни попадя. Когда приходил друг, она бросалась к нему навстречу, тот давал что-то Кате, она сразу съедала это, сидела немного в кресле, закрыв глаза, а потом снова делалась ласковая и добрая, смеялась надо мной, даже целовала, потом они уходили в Катину комнатку.

Я тоже ждал появления Катиного друга с нетерпением, потому что она не хотела кормить Сашеньку, приходилось заказывать на кухне для неё молочную смесь.

Сегодня с утра друг был с Катей, и я понёс к ней малышку, покормить.

Зайдя к ней в спальню, увидел, что они лежат на кровати, совсем голые, но так они лежали часто, я привык.

– Чего тебе? – недовольно спросила Катя.

– Сашенька кушать просит.

– А, да, давай, а то грудь уже болит.

– Грудь болит? – спросил её друг, помахивая хвостом, – Что надо сделать, чтобы не болела?

– Надо, чтобы малышка высосала оттуда молочко.

– А я на что? – и Катин хвостатый друг приник к Катиной груди. Другую грудь он мял рукой, а я с жалостью смотрел, как молочко тонкими струйками брызжет из груди и бесполезной лужицей растекается по простыне. А у Катиного друга начал расти второй хвост! Спереди.

Катя стонала от удовольствия, потом, увидев меня, сказала:

– Что стоишь? Иди, покорми ребёнка на кухне, видишь, мы заняты? Разоралась тут…, и я вышел.

Услышав мой рассказ, Катя замерла, как каменная.

– Этого не может быть, – прошептала Катя, – это же я! Может, это просто кошмар? После травмы? – с надеждой спросила она меня, вглядываясь в моё зарёванное лицо.

Я отрицательно покачал головой: – Я будто сам там был, не только видел, ещё и помнил, что было до этого. Это Тоник связывается со мной, – снова всхлипнул я, крепче прижимаясь к Кате, которую сейчас принимал за настоящую маму, которая может развести руками любую беду.

– Тошечка, давай, ляжем спать? Я рядом буду, с тобой. Ладно? Подожди, подушку принесу.

– В шкафу возьми, – всхлипнул я. Катя положила подушку рядом с моей, уложила меня, и легла сама, обняв меня, снова стала напевать какую-то незнакомую колыбельную.

– Что это за песенка? – спросил я тихо.

– Интернатская. Мы напевали её, мечтая о приёмной семье, – дрогнувшим голосом сказала Катя, и замолчала, снова закаменев.

– Катя, – прошептал я, – как же так? Мы так мечтали о семье, о счастье…

– Не знаю, Тошечка, не знаю, милый, успокойся.

– Это ты успокойся, Катя. Мама…

– Кто это был? Дэн? – вспомнила Катя.

– Нет, Уран. Я думал, ты его убила.

– Не убила. Вижу, напрасно. Думала, Дэн отомстит за меня, упустили, наверно. Спи, мой хороший, бедный мой, несчастный Тошка, – Катя поцеловала мои мокрые глаза, и я потихоньку уснул, пригревшись в Катиных объятиях.

Когда я утром проснулся, Кати рядом уже не было. Вспомнив ночной кошмар, подумал, что это и не кошмар вовсе. Утром всё показалось проще. Всё равно я не смогу с ними теперь быть, лишь бы с девочкой ничего не случилось. Впрочем, там Тоник, он любит её, это ведь теперь его биологическая дочь, я к ней уже никакого отношения не имею. Разве что, в памяти осталась, как держал её на руках, как купал, пеленал. Или любился с Катей, которая сейчас, наверно, на кухне, пьёт кофе, подаренное хорошим человеком Олегом Петровичем.

Я встал и побежал на кухню.

– Катя! – обрадовался я, увидев её за столом, подбежал, прижался.

– Ну что? – невесело спросила Катя, – Легче стало?

– Да, Катя, ты со мной, и мне хорошо.

– Уже не мама? – усмехнулась Катя.

– Ты мне заменяешь всех, – честно признался я, – и Катю, и сестру, и маму.

– А дочку?

– У Сашеньки есть отец, маленький Тоник. Я смотрел на Сашеньку глазами Тоника, он её так любит! Ты знаешь, Тоник теперь биологический отец Сашеньки!

– Как всё у тебя просто! – возмутилась Катя, – Я тут сижу, переживаю за него, а он уже разложил всё по полочкам!

– Катя, мы можем туда сейчас пройти? Пошли, убьём подлого Урана, вылечим Катю, заберём всех домой! Пошли скорее! – я потянул Катю за руку.

– Ты знаешь, как? – удивилась Катя, вставая.

– Знаю. Надо попасть на Станцию, оттуда на «Мальчике», к Сахам! Это ведь просто! Сколько раз мы так делали!

– Веди, – я замолчал, запустив пятерню в нечёсаные волосы.

– Куда вести?

– На Станцию.

– А как? Я не знаю дороги. Может, сначала домой, там поискать…

– Тошка, мы сможем без скафандров там дышать?

– Я смогу. А где наши скафандры?

– Ваши с Катей у вас дома. «Мальчик» ждёт вас возле дверей.

– Значит, безвыходное положение?

– Пока ты не придумаешь что-нибудь.

– Тогда что же, не будем биться головой об стенку, – вздохнул я, – пойду, умоюсь.

– Тоша, – сказала мне Катя, когда я вышел из ванной, – я пойду на работу, ты уже выздоровел, не скучай! – мне сразу стало грустно, я отвернулся, стоял, теребя короткие штанины своих шортиков.

– Ну что ты, малыш? Приду вечером, обещаю, а то тебе такие страшные сны стали сниться, что даже мне не по себе. Иди сюда, поцелую.

Катя поцеловала меня в щёчку и ушла. Мне взгрустнулось, но, подумав, что теперь никто не запретит мне пойти гулять, хоть на целый день, сел завтракать.

Потом, перетряхнув запасы, почесал затылок: опять надо идти в магазин. Проверил финансы. То, что лежало под подушкой, осталось, а вот из шорт, в которых я был во время избиения, деньги пропали.

Интересно, они меня, бездыханного, ещё и ограбили?! Вообще ничего человеческого нет у этих отморозков. Плевать мне на деньги, надо будет, Катя ещё достанет, но сам факт!

Ещё и отопрутся, всё свалив на моих друзей. Лучше не поднимать вопрос.

Нашёл шорты с замочками на карманах, туда сунул немного денег.

Я уже ориентировался в здешних номиналах и ценах. Вроде наш Мир, но есть много отличий. Деньги совсем незнакомые, номинал ближе к нашему, Советскому, но на купюрах лица царей и президентов, раскрашены деньги цветами Российского флага.

Уровень жизни тоже близок к Советскому, машин немного, незнакомых мне марок, но вполне приятного вида. Рассмотреть получше их нам не позволяли владельцы, отгоняя любопытный мелкий народ от своих железных коней.

А вот супермаркет похож на те магазины, откуда я взялся, да и универмаг, где меня одевали девочки, тоже. Дома очень похожи на те, что стояли в моём городе.

Жизнь мальчишек и девчонок также походила на нашу. С той лишь разницей, что, как бы взрослые ни старались вынудить нас пить пиво, курить или играть в карты, выгоняя нас отовсюду, где можно побегать, мы изворачивались, находя всё новые темы и места для подвижных игр. Если не пускали на футбольную площадку, бегали по гаражам, или играли там, в прятки, если выгоняли оттуда, в роще воевали на деревянных мечах.

Так что, повесив шнурок с ключами себе на шею, я отправился на улицу.

Ребята уже ждали меня. Я сказал, что мне надо в магазин, за продуктами, взял с собой Машу, Алису и Димку. Остальные пошли драться на мечах. На футбольной площадке опять бегали большие пацаны.

– Тошка! – обратилась ко мне Маша, – Зачем тебе учебники? Давай, возьмём тетрадки, дневник, будешь моими учебниками пользоваться, или в библиотеке возьмёшь. Ты же говоришь, ненадолго здесь останешься.

– Да, Маша, жалко будет расставаться.

– Тош, а насовсем остаться? Никак? – спросила Алиса.

– Я бы согласился хоть на год, или два, но Катя не может.

– Антош, а где ваши родители? – вдруг спросил Димка.

– Ммм… – промычал я, не зная, что сказать.

– Что ты пристал к человеку?! – накинулась на Димку Алиса.

– Да я так! – отбивался Дима. А я подумал, что хорошо бы их подружить. Маша, скорее всего, опять помирится со Славкой. Между прочим, все они подранки, у всех нет отцов.

– У меня приёмные родители, – сказал я, – есть ещё сводные брат и сестра, мои ровесники. Папа и мама вечно заняты, Катя присматривает за нами. Сейчас Катя в командировке, я её всегда сопровождаю, чтобы ей не так скучно было. Сами знаете, каково в пустом доме, одному.

Все дружно вздохнули, только Димка сказал, что с удовольствием остался бы один в доме, хотя бы на недельку.

– Дима, когда придёшь ко мне? – спросил я. Дима пожал плечами:

– Наверно, когда дождь будет, – я не стал настаивать.

Пройдясь по магазинам, купили мне канцтовары, которые, по мнению Маши и Алисы, мне были просто необходимы, Дима подтвердил, в общем, хотя половину он оставил бы на прилавках.

– Ты, Димка, совсем ничего не понимаешь! Человек первый раз идёт в школу! – я хмыкнул.

– Я имею ввиду, в нашу школу, – поправилась Алиса, – Ой! – вдруг вспомнила она, – А ты правда…

– Не человек? – усмехнулся я, – Алиса покраснела.

– Разве заметно? – поинтересовался я.

– Ничего не заметно! – сердито сказала Маша, – Алиска, не выдумывай!

– Заметно, – негромко сказал Димка, – надо смотреть правильно.

– Ты потому не остаёшься у меня? – удивился я, – У меня даже хвоста нет!

– Нет у него хвоста! – подтвердили девчонки.

– Да знаю я! – махнул рукой Димка, – Просто чувство неприятное иногда возникает, рядом с ним, будто ты мелкое насекомое! Это, когда Антон задумается, и смотрит сквозь тебя. Тогда здорово заметно, что он другой. Но ты не обижайся, Тошка, я всегда буду с тобой дружить.

– Что мне обижаться? Наоборот, хорошо, что вы понимаете, почему я не могу здесь остаться.

– Всё равно здорово! – улыбнулась Алиса, – Дружить с ангелом!

– До ангела мне ещё очень далеко! – покраснел я, – Давайте, забудем этот разговор? Хочу немного побыть человеком! – засмеялся я. Ребята согласились помочь мне быть человеком.

В супермаркете мы накупили продуктов. Я решил попробовать сделать плов, купили ещё курицу. Приглашу Алису, пусть запечёт, как-нибудь. Взяли колбасы и сыру, для завтраков, конфет и печенья, угощать друзей.

Всё это еле донесли вчетвером, рассовали в холодильник и в шкафы. Потом, когда поставили жариться мясо, Маша утащила меня в мою комнату.

– Ну! – сказала она. Я, приложив палец к губам, потихоньку увёл Машу в Катину комнату, и там, за шторкой, на застеклённой лоджии, поцеловались.

– Как чудесно! – приникла ко мне Маша.

– Маша, Славка, он как, хороший мальчик? – спросил я, немного погодя.

– Я его ненавижу! – скрипнула зубами Маша.

– А если забыть про меня? Мне показалось, он любит тебя.

– Может, и любит, – ответила Маша. Мы так и стояли, в обнимку, положив головы друг другу на плечи, – он мне нравился.

Я больше ничего не стал говорить, и так всё ясно. Мы вернулись на кухню.

Приготовив плов и сварив компот, мы всё это попробовали, и ушли на улицу, где гуляли до темноты. Набегавшись до упаду, сидели на скамейках, обсуждая планы на следующий день.

– Дима, – предложил я, – сделай Алиске саблю. Возьми её с собой, и вместе смастерите.

Алиса с Димой переглянулись, и согласились со мной.

Тогда я рассказал сказку писателя моего Мира, о деревянных кинжалах, сделанных для друга. В этой сказке говорилось, что такой подарок будет в руках друга крепче стали.

– Конечно, ребята, это сказка, но в каждой сказке есть только доля сказки, потому что для друга всегда будешь делать что-нибудь лучше, чем для себя. Чтобы другу было приятно и радостно получить подарок, и тогда он ответит тебе преданностью, жизни не пожалеет ради тебя, всегда прикроет спину.

Я опять вспомнил Катю, которая заслонила меня от стрелы, приняв смерть, и никак не мог понять, что потом могло случиться, почему она предала меня.

Придёт Катя, надо спросить, если решусь. Как-то боязно о таком спрашивать. Потому что непонятно, за такое ведь не прощают, почему она пощадила Урана?

Начались звонки мобильников. Мои детские часы уцелели, никто не захотел их снять. Я посматривал на них с надеждой, но они молчали. Потихоньку редела наша компания, выходили парни постарше, вынесли гитару, начали бренчать и петь песни. Песни мне были незнакомы, пел мальчишка, его голос ещё не начал ломаться, был приятен на слух.

– Это Женька Караваев, – сказала Маша, – Тош, пошли, послушаем?

– Пошли? – спросил я у Алисы и Димки.

Подойдя к ребятам с гитарой, мы встали в ряды слушателей. Мальчишка пел, ему аккомпанировал парень лет семнадцати. Песни были о парусах, каравеллах, мне даже показалось, что я слышал эти песни дома, когда ещё там был мальчишкой.