Текст книги "Оберон - 24 Часть третья."
Автор книги: Александр Машков
Жанр:
Попаданцы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Глава первая,
вкоторой мы решаем, что слишком засиделись на одном месте.
Я стоял на крыльце своего, вернее, нашего с Катей дома и с грустью смотрел на дорогу, уходящую в степь. Дорогу протоптали наши друзья, что иногда навещали нас.
Уже пошёл четвёртый день, как Катя уехала. Осталось ждать целых четыре дня!
Я даже не знал, что это так будет утомительно. Думал, что такого? Отдохнём друг от друга недельку, и всё, потом, с радостью, встретимся. Но нет, как только она уехала, я почувствовал пустоту в груди, стал тосковать по своей жене. На другое же утро я выбежал на веранду, надеясь увидеть скачущего всадника.
Но никого не было, мои друзья тоже не появлялись. Не мог же я каждый день…
Катя отпросилась к Дэну, погостить. Я не мог не отпустить, видя сумасшедшинку в её глазах. Не отпусти я её, и меня ждали бы холодноватые отношения, укор во взглядах, а то и мелочные ссоры.
Я ведь встречался с Росой, и не только, чем она хуже? Не буду я постоянно говорить одно и то же: Катя не рабыня мне. Жена? Так и Дэника она жена, хоть и вторая, а мне Ветерок приходится второй женой. Надо было вызвать её к себе, но мы договорились, что этот дом только для нас двоих.
Я предложил Кате, чтобы Дэн поставил юрту в степи, они там, без помех, провели бы медовую неделю, и всё, успокоилась бы, до следующего раза. Но у Дэна были какие-то неотложные дела. То ли учения подрастающей молодёжи, то ли угроза нападения соседнего Рода. Дэн, как сын вождя, должен был принимать участие в совещаниях, учиться у старших, недалёк тот день, когда ему уже придётся стать Главой Рода. Жизнь у Сахов коротка, я надеюсь, с моей помощью они выживут, а новые члены Рода, гибриды, наверняка будут жить дольше.
Поэтому Катя уехала туда, где было нынче стойбище. Сахи ведь кочевали, на одном месте не могли прокормить свои табуны лошадей. Да и самим нужно прокормиться. Поэтому, съев и вытоптав траву, весь Род снимался с места, и откочёвывал на более тучные выпасы, не тронутые ещё цивилизацией. Так они и кочевали, переходя с места на место. Пока доберутся до того места, где мы впервые с ними встретились, там уже восстановится пастбище.
Так что, Дэн приехал, в сопровождении своих друзей, с которыми мы так славно когда-то провели время, сердечно поздоровались, обнявшись и потёршись носами и щеками.
Ребята сказали, что ждут нас у себя, когда Сашенька встанет на ножки. Тогда снова побродим по степи, съездим на охоту. Да и напряжённость между соседями к тому времени как-нибудь уладится.
Отказавшись остаться у нас и позавтракать, посадили Катю с малышкой на лошадь, и умчались.
А я остался один, в тоскливом ожидании.
Может, надо было тоже уехать с ними? Посмотрел бы на своих детей…
Ну, посмотрел бы, и что дальше? Пока не видишь, как-то легче, а то увидел нашу с Росой дочь, потом долго мучился, хотел увидеть снова и снова, пока не родилась Сашенька.
Теперь ей уже второй месяц, Катя пришла в норму, всё зажило. Но Дэн уже опытный муж, посадил её на женское седло, боком, чтобы не травмировать.
Пока я предавался воспоминаниям, мне показалось какое-то движение в степи: кто-то ехал в моём направлении. За мной? Напрягая зрение, я увидел…, сердце забухало от радостного предчувствия:
неужели Катя?! Так рано? Что у них случилось?
Не доезжая метров сто до ограды, лошадь остановилась, всадник спрыгнул на землю, осторожно снял с седла Катю с ребёнком на руках.
Дэн ласково поцеловал Катю, и хотел было уже вскочить в седло, но Катя взяла его рукой за шею, привлекла к себе, и они слились в долгом страстном поцелуе…
У меня с глаз будто спала пелена. До этого я их не видел, что они там делали, мне было как-то неважно, а здесь, когда увидел, как они прощаются, меня даже затрясло.
Но я не сдвинулся с места.
Наконец они оторвались друг от друга, глядя друг на друга с любовью, затем Дэн вскочил на лошадь и умчался, быстро скрывшись из глаз.
Катя долго смотрела ему вслед, потом повернулась к дому, и увидела меня. Сначала мне показалось, что она смутилась, но через секунду, широко улыбнувшись, поспешила ко мне навстречу.
Подбежав, хотела поцеловать меня, но я подставил щёку, уклонившись от поцелуя.
– Что-то случилось, Катя?
– Почему случилось? – удивилась Катя.
– Никто не напал на Род? Дэн не отправляется на войну?
– Ничего такого, с чего ты взял?
– Да так, показалось. Дэн так быстро умчался назад, как будто там пожар.
– Там дела у него, но войны нет.
– Ладно, Катя, иди, мойся, небось, пропылилась за дорогу, да лошадиным потом пропахла. Дай мне Сашеньку, искупаю тоже.
– Пусть поспит, потом вместе искупаем. Тоник, пойдём вместе мыться?
– Мм…
– Не хочешь? – распахнула свои глазищи Катя, – и вообще, подожди здесь, я сейчас уложу Сашеньку, и вернусь.
Я сел за стол, подумав, что надо было не стоять на крыльце, а совершить пробежку, пришёл бы домой, а там любимая Катя, ждёт, волнуется. Нет же, стоял там, как дурак, причём стоял там каждый день, надеясь на чудо. Ну и что ты не рад? Не знал, зачем твоя любимая уезжала?
Пришла Катя:
– Тоник, давай, я тебя постригу. Тебе не надоели эти космы?
– Надоели, – вздохнул я, – но тебе же нравилось!
– Я хочу видеть своего маленького Тоника! Знаешь, как я по тебе соскучилась?! Еле выдержала эти три дня! Давай, милый, садись. Хорошо, что ты в одной юбочке, сейчас постригу тебя, и переоденешься в свои любимые шортики, хорошо? – Катя поцеловала меня сзади в щёчку, мне стало сладко.
Катя умела стричь, стригла долго, не торопясь, оставила короткий ёжик с чёлкой.
– Посмотри на себя! – весело воскликнула Катя. Я посмотрел в зеркало, с трудом узнав в стриженом мальчишке себя. Когда у меня были волосы до лопаток, да ещё с ремешком, или косичками, я выглядел старше, почти ровесником Дэну, а сейчас можно было дать чуть больше тринадцати лет.
Внимательно приглядевшись, заметил, что косточки всё так же проступают сквозь кожу, как у подростка. Катя счастливо смеялась, глядя на моё замешательство.
– Видишь, Тоник, как полезно иногда менять обстановку, или внешний вид! Пойдём скорее! – Катя потащила мне в ванную, на ходу развязав тесёмки моей юбочки.
– Бросай! Дом сам уберёт и постирает. Кому я это говорю?! – звонко рассмеялась моя Катя. А я понял, что ей пришлось несладко в гостях. Ещё бы! Феодальный строй, всё надо делать своими ручками, несмотря на то, что ты жена сына вождя. Вторая. Значит, и круг обязанностей шире. Наверняка и кормить ребёнка первой жены приходилось. Моего ребёнка, подумалось мне. Первая, девочка, уже большая. Впрочем, мне кажется, Сахи кормят грудью, пока есть молоко, тем более, когда кормят, меньше вероятность забеременеть.
Так что, наверняка Катя кормила своей грудью моего сына.
Катя затащила меня в ванную комнату, быстро разделась, включила воду. Немного обмывшись, она прижалась ко мне, впилась своими губами мне в губы, гладила спину.
– Как же я соскучилась по тебе, Тоник! Просто невероятно! Начала тосковать прямо к вечеру первого же дня! Но Ветерок не отпускала, попросила помочь, я кормила вашего сына, Тоника! Чудесный ребёнок! С хвостиком. Тебе обязательно надо съездить к ним в гости! Ну что ты? Не рад мне, что ли?
А я, как ни странно, не возбудился.
– Кать, потерпим до постели, здесь не очень удобно.
– Да, Тоничек, помой тогда меня! Возьми мочалку, дай, намылю! Везде оттирай. И здесь тоже. Не бойся, всё уже зажило. Если бы ты знал, как больно рожать! Пусть Родовая камера рожает! Шучу, Тоничек, после того, как выносила, и родила, я безумно люблю Сашеньку, а тех, что в камере, и не чувствую. Интересно, почему отцы любят своих детей?
– Не все, Катюш, не все.
– Да, Тон, я заметила, в стойбище отцы начинают заниматься с детьми, когда они достигают пятилетнего возраста, а если после этого ещё питаются материнским молоком, то и позже. Правда, ребята и в тринадцать лет не прочь пососать мамину грудь. Говорят, без их помощи малыш не сможет нормально питаться, силёнок не хватает. А так молоко прибывает быстрее. Ты не хочешь помочь нам? – засмеялась Катя.
– Когда Сашеньку накормишь, остатки отдашь мне, не откажусь.
– Ты хороший, Тоник. Ты знаешь, какой ты хороший? – Катя опять приникла ко мне.
Оттерев друг друга, мы обмылись, и, вытершись, оделись. Я в шортики и маечку, а Катя в халатик. Ей так удобнее кормить девочку. Грудки у неё набухли, и молочко уже капало из сосочков. Я слизнул, и Катя счастливо рассмеялась:
– Придётся сначала Сашеньку покормить, а то опять весь халатик будет в молоке. Кстати, ты знаешь, что влияет на качество и количество молока? Нет?! Любовь, Тоничек, и чем чаще, тем лучше!
Катя взяла из кроватки малышку, дала ей грудь. Сашенька, даже во сне, стала забавно искать грудку, причмокивая. Мы с Катей смеялись. Накормив, Катя положила её на место, ласково разглядывая розовое личико нашей дочки:
– Пусть поспит, жалко будить. Потом искупаем. Пойдём, сами поедим.
– Ты мне что-то обещала.
– Что? А! Конечно!
– Пойдём, ляжем? Потом покушаем.
– Тоник! Ты чудо!
Я выбросил все дурацкие мысли из головы, мы побежали с моей любимой в спальню, где я мучился три дня, мне так там не хватало второй половинки!
Катя скинула халатик, под которым ничего не оказалось, и я понял, как её люблю. В её грудках что-то ещё оставалось. Я попробовал, невероятно возбуждаясь, Катя уже стонала. Покончив с грудками, начал целовать её сладкие губки…
Невероятно, как соскучились! Так и не вылезали бы из постели, если бы Сашенька не проснулась.
– Наверно, описалась, – сказала Катя, вылезая из-под одеяла и накидывая халатик:
– Иди снова в душ, и заказывай обед, у меня давно в животе бурчит.
– Что будешь? Рыбу, мясо?
– На твой вкус, Тоничек, ты же знаешь, что наши вкусы совпадают.
– Да, особенно во время беременности! – Катя заразительно рассмеялась. Хорошо, что у нас была такая кухня, которая может исполнить любой, самый невероятный, каприз, иначе пришлось бы искать то, не знаю, что, а найдя, узнать, что это уже не надо.
Пока я составлял заказ, Катя купала девочку. Уложив снова её спать, Катя пришла ко мне, прижалась сзади:
– Как же я тебя люблю…
– В гостях хорошо, а дома лучше? – спросил я.
– Ещё как! Но, чтобы это узнать, надо съездить в гости.
– Хм! – отозвался я.
– Тоничек, но ты же сам меня отпустил!
– Что я, зверь, какой? Ты целый год терпела. Да и обиделась бы на меня.
– А ты? Не обиделся? – заглядывая мне в глаза, спросила Катя.
– Кать, я всё сделаю для своей любимой, твои желания для меня закон, тем более, от огорчения у тебя молоко может пропасть. Об одном попрошу: не делай так у меня на глазах.
– Тоничек, я обещала приехать через неделю, выдержала только три дня. Могла я поцеловать Дэна на прощанье? А почему ты стоял на крыльце?
– Я каждый день стоял, надеялся на чудо… – я не договорил, Катя закрыла мне рот долгим поцелуем.
– У тебя что, гостей не было? – спросила меня она.
– Не было. Если даже и были бы, не смогли бы разогнать тоску по тебе.
– Тоничек, давай больше не расставаться?
– Я бы рад, но мне что, отказывать? Пока мы здесь, найдутся желающие. Потом другие Роды…
– Тоник! Посмотри на себя, какой ты стал худой! Ты так и помрёшь!
– Да, Катенька, нам надо восстанавливать навыки фехтования, борьбы.
– У нас есть спортзал, активируй его, и занимайся, с манекенами. Сам знаешь, мне надо поберечься.
– Кать, а ты не думала родить от Дэна? – Катя замерла с открытым ртом.
– С чего это ты? Что за фантазии?
– Ты же говорила.
– Я была сердита на тебя, к тому же беременна. Нет, разве что, через Родовую камеру, да и то, спасибо за науку, не хочу больше.
– Чего не хочешь? Рожать?
– Рожать согласна. От тебя. В гости больше не хочу. Да, я люблю Дэна, но надо было сразу возвращаться, после встречи, – Катя замолчала.
– Что, так тяжело было?
– Тон, ты не представляешь, как тяжело, без тебя. Прошла первая радость от встречи, и я сразу заскучала по тебе. Одно меня утешало: я думала, что ты с девочками развлекаешься. Только это меня смирило с тем, что пришлось остаться ещё. И вообще, ты был прав, когда говорил, что надо для этого ставить отдельную кибитку в степи. В юрте у Дэна две половины: одна женская, где ещё и дети живут, и мужская. На мужскую половину мы могли ходить только прибираться, а Дэн ходил к нам… – Катя замолчала.
– Что же ты хотела, когда мы поженились, был праздник, тем более, мы менялись жёнами, поэтому вам никто не мешал. Сейчас же меня не было, уже родились дети, работу по дому тоже никто не отменял. Служанок там нет?
– Нет там служанок. Прости меня, Тоник, а?
– Катя, я же говорю, самое важное для меня, это твоё здоровье. Как физическое, так и душевное. Кушай, давай, тебе надо больше кушать, за двоих. И не надо обо мне переживать, я же знаю, что ты меня любишь. Да?
– Да, Тоник, ты даже не представляешь, насколько! Какой ты смешной стал! Прямо, как прежний Тонька! – Катя весело смотрела на меня, не забывая поглощать мясную поджарку с картофельным пюре. Я смотрел на неё, и таял от любви к своей жене.
Мне кажется, Катя не всё рассказала. Скорее всего, Ветерок тоже любила Катю. А Катя не могла отказать старшей жене.
Я усмехнулся своим мыслям, и Катя поняла меня:
– Не надо смеяться, Тоник, я больше не буду.
– В следующий раз будешь умнее, делай, как я предлагал, а если не согласится, значит, не очень ты ему нужна, – Катя замерла:
– Ты меня отпустишь?!
– Если ты опять взбесишься. А то загрызёшь ещё! – вспомнил я случай.
– Тоник, ну что ты всякие глупости говоришь! Я уже не такая.
– Тогда останешься со мной, за ребёнком ухаживать надо, рано нам по гостям ездить.
– Да, Тоник, сейчас покормлю Сашеньку, и пойдём, буду за ребёнком ухаживать…
Так в любви и радости прошло несколько дней. По утрам я бегал по пляжу, купался, прибежав, завтракал, возился с Сашенькой, нежно общались с Катей. Отдохнув, занимался в спортзале фехтованием, боксом, и другими видами спорта.
К нам приезжали друзья, только Дэн не казал глаз, непонятно, почему. Я попросил их привести лошадок, пора уже нам выезжать в степь, а то засиделись на одном месте. Катя хоть голофильмы смотрит, а я в них ничего не понимал, смотрел иногда документальные, были в фильмотеке и такие. Интересно было посмотреть природу разных Миров. Джунгли, Ледяные поля, айсберги, всякие неведомые животные, птицы.
Катя тоже смотрела с любопытством.
Когда нам привели наших лошадок, радости было! Катя попросила посмотреть за девочкой, и ускакала куда-то. Приехала, когда надо было кормить ляльку. Была она разгорячённая, счастливая.
У меня даже появилось подозрение, что она встречалась с Дэном. Всё могло быть: положить кусочек пергамента с картой под седло недолго. Что я, проверять буду?
Не стал я ничего спрашивать, радостная, и ладно. Тем более, от моих ласок не уклоняется, наоборот, самому хоть беги от неё.
На другой день опять отпросилась.
– Катя, осторожней, вдруг нападёт кто? Давай вдвоём?
– Что ты, Тоник! – рассмеялась Катя, – У меня две сабли, топорик, лук! Дротики!
– Катя, могут заарканить, и ничего не сделаешь.
– Ты сам хочешь прокатиться, потому и капризничаешь. Сашеньку одну не оставишь, давай по очереди?
– Давай по очереди, – согласился я, а Катя пришпорила пятками коня, и исчезла в степи.
Я тоже катался, когда приезжала Катя. Старался проехать по её следам, вспоминал следопытские навыки, приобретённые на засеке. Вот тут трава примята, будто валялся кто. А что тут не валяться? Живут в степи и дикие кони, даже одиночки, и кабаны шастают. Даже хищники есть, но не такие крупные, как львы или леопарды, на человека не нападают.
А это что? Обрывок тесёмки от набедренной повязки. Недавно лежит, не выгорел на солнце.
Что ты всё вынюхиваешь? – рассердился я на себя, – Что мне её, на привязи держать? Тогда не надо было лошадей просить, сам сказал, чтобы привели. Однако нехорошее чувство зашевелилось в груди: если правда, встречается, тогда почему тайком? Я же говорил, отпущу? Или так слаще?
– О чём задумался? – весело спросила меня Катя, когда я сел ужинать. Лошадок мы кормили, мыли и расчёсывали сами, это доставляло нам немало радости и удовольствия. Сено и овёс нам поставляли Сахи, за небольшую плату, или по линии доставки заказывали для них необходимые в быту вещи.
– Катя, ты, где катаешься? Дичь не видела? – Катя пожала плечами: – Дичь? Зачем она нам? Хочешь посидеть во дворе, ощипать перепела, и пожарить на костре? Завтра добуду тебе дичь.
– Ты не встречала в степи людей?
– Нет, а что? – насторожилась Катя.
– По-моему кто-то бывает тут, неподалёку. Наверно, не стоит тебе ездить одной. Я нашёл обрывок тесёмки от набедренной повязки. Свежий. Так что, Катя, будем выезжать вместе, ненадолго.
У Кати вытянулось лицо:
– Я не смогу спокойно ездить, пока Сашенька одна.
– Настроим дом, возьмём с собой Радионяню.
– Нет. Или по одному, или никак.
– Ну, как знаешь, никак, так никак.
– Тоник! – жалобно протянула Катя, – Ну, Тоничек! Разреши хоть завтра, последний раз, а?
– А если завтра ты попадёшься? Что со мной будет? Ты представляешь?
– Даю слово, не попадусь!
– Откуда ты знаешь, что не попадёшься? – подозрительно спросил я, – Или ты знаешь, кто здесь круги нарезает?
Глазки у Кати сверкнули, и погасли. Если это Дэн, зачем ей скрывать? Сказала бы, что тайно встречаться гораздо слаще, да и всё. Я пожал плечами, и сказал:
– Ну, если тебе всё равно, что будет с нами, то не смею держать, – и ушёл в спортзал.
Катя нашла меня там.
– Тоник, знаешь, что?
– Что? – удивился я, весь мокрый от пота.
– Ты не забыл, что у тебя есть ещё одна Катя?
– Ты к чему это? – насторожился я, глядя в честные Катины глаза.
– Они собираются сходить в Миры. Следующий Мир у них по плану, копия твоего, где ты жил, как Саша. Приблизительно.
– Как он сюда попал? – удивился я.
– Мы ведь уже были в подобном, помнишь, в первый раз.
– Ну да, ты там меня ещё убить хотела.
– Тоник! Что ты такое говоришь! Я спасла тебя! – Катя отвернулась, и собралась уйти, но не ушла, потому что я задержал:
– Кать, ты же подговорила Стаса, так же?
– Ну и что? Откуда я знала, что ты такой нежный?
– Ясно, ты меня спасла, потому что не выбралась бы оттуда самостоятельно.
– Я и не собиралась, честно говоря, это же была свобода, как я думала. Я, правда, за тебя сильно испугалась. Я уже тогда к тебе была неравнодушна, только ты дурачок был. Не мог сделать то, на что я намекала.
– Катя, мы детьми были! Как не стыдно! Надеюсь, ты со Стасом…
– Нет. Если бы он провёл операцию аккуратнее…
– Не пойму, чем я тебе мешал. Я же спать лёг!
– А вдруг искать бы стал? А так, небольшое увечье, тебя в санчасть, и я свободна. Приходила бы к тебе, сочувствовала, ругала бы этого негодяя. Но он оказался на самом деле негодяем, – вздохнула Катя. Я удивлённо смотрел на свою жену, не зная, что сказать.
– Ну, что, молчишь? – спросила Катя, – Я тогда тоже глупой была.
– К чему ты завела этот разговор? – пришёл в себя я.
– Я тебе не сказала? – удивилась Катя, – Засиделись мы на одном месте, давно не ходили по Мирам. Я соскучилась, а ты?
– Катя, у нас ребёнок, куда мы с ним?
– Ты не понял. Мы поменяемся телами с тем Тоником, и той Катей, и сходим, вместо них!
– Катя! Тебе надоела Сашенька?! Та Катя понятия не имеет, как за ребёнком ухаживать, не говоря о Тонике.
– Да, это правда, – согласилась Катя, – жаль, не получилось. А если ты с той Катей? Ты же говорил, что скучаешь по ней? – Я внимательно посмотрел на Катю:
– Ты хочешь избавиться от меня? Так и скажи, нечего придумывать всякую ерунду!
– Знаешь, Тоник, это вовсе не ерунда! Мы можем вернуться сюда в тот же час, как ушли! Сделаем там дело, вернёмся, а Сашенька ещё спит…
– Хм…
– Вот тебе и «хм!». Я узнаю сейчас! – Катя убежала, я не успел и рта раскрыть. Бросив тренировку, я пошёл мыться. Из головы не выходил этот странный наездник, который здесь появлялся.
Катя, Катя. Неужели я тебе надоел? Или дух авантюризма не угас ещё? Что там тебя привлекало? Мужчины? Постоянное разнообразие, охота на них, кто неугоден, в прорубь…
А я? Приелся? Подумав, что насильно мил не будешь, пошёл в столовую.
Я, молча, ел, когда прибежала радостная Катя:
– Я всё узнала, мы можем так сделать!
– В смысле? – равнодушно спросил я, взяв в руки кружку с компотом.
– Мы же разговаривали с тобой, Тон. Что я, зря спрашивала?
– Открой мне тайну, Катя. Почему ты хочешь избавиться от меня? Я ведь твой муж, отец Сашеньки? За что? – я не выдержал, голос у меня задрожал, и я быстро выбежал из дома, сел на крыльцо.
Что делать? Уйти на Станцию? Она уже заселена ребятами, мне там места нет…
– Ну что ты выдумываешь, Тоник?! – воскликнула Катя, усаживаясь рядом, – Я очень тебя люблю, не хочу я избавляться от тебя! Я хочу немного развеяться, а то постоянно одно и то же…
– Тебе не жалко Сашеньку? Не будешь скучать?
– Буду, конечно. Но, если буду знать, что вернусь, а она ещё не успела вздохнуть, а я так и буду стоять над её кроваткой, можно погулять? А, Тоник? Соглашайся!
– Вижу, что не отстанешь! – вытер я слёзы, – Отправляй! Насильно мил не будешь, – пробормотал я про себя.
– Тоник! – радовалась Катя, – Вот, капсула, залазь туда, да, голышом! Да ладно тебе, успеем ещё, как прибудем, так сразу… Умница, Тоник, – Катя даже в ладоши захлопала, – Если бы ты знал, как будешь удивлён! Хотела бы я на тебя посмотреть!.. – последние её слова меня насторожили, но было поздно: я уснул.
Глава вторая,
в которой осуществляется перенос моего сознания в...
Когда я проснулся, подумал сразу, что поругаю, наконец-то Катю, за такие шуточки, правильно Микула сказал, что слишком много воли дал своей жене, даже к любовнику отправляю, не споря. Ну ладно, не к любовнику, ко второму мужу, но всё-таки. Может, поэтому она решила от меня избавиться?
Женщины любят сильных, которые могут свою жену приструнить, ремня дать.
А я? «Можно, я к Дэну съезжу? Мы там любовью позанимаемся, через недельку вернусь»?
«О чём речь, дорогая?! Конечно, езжай, а то обидишься на меня». «В следующий раз встречайтесь в степи». «Ты, правда, отпустишь?!». «Конечно, Катенька, а то ещё у тебя молоко пропадёт. Главное, что ты любишь меня!».
Мысленно я сплюнул. Надо же! Жена подумает, что муж к ней совсем равнодушен, если не ревнует даже по такой явной причине. Она меня презирает, подумал я, открывая капсулу.
Так, где моя одежда? Не положили. Ну, Катя! Я выглянул из комнаты, где находилась капсула, и увидел Мая.
– Май? – удивился я.
– Тоник? – не менее удивился Май, – Ты зачем туда залез?
– Меня Катя сюда посадила. Принеси одежду, куда она её дела?
– Сейчас, позову Катю, – и ушёл. Я остался в комнате, не ходить же голышом! Тем более, если здесь Май, значит, и Алия сейчас появится. Оглядевшись, увидел умывальник и зеркало.
Посмотрел в зеркало, умылся, посмотрел ещё…
Что это? Согнув руку, напряг бицепс. Бицепсы у меня уже были что надо! Но… в зеркале мышцы вовсе не было, напряглось тонкое сухожилие. Мне показалось, что внизу живота стало сыро от неожиданности. Испуганно глянув вниз, застыл в ступоре.
Я опять был двенадцатилетним хилым Тоником!! Не веря своим глазам, ещё раз осмотрел своё тело, и чуть не сел на пол.
Да, зрение меня не подвело. Все кости торчали наружу, обтянутые бледной кожей.
Пережив первый шок, я пришёл в ярость: вот на что ты хотела посмотреть?! Сейчас посмотришь!
Я выскочил из комнаты, как был, и завопил тонким голосом:
– Катя!!!
Появилась Катя, с одеждой в руках. Прибежали Май и Алия.
– Ты что это здесь хулиганишь, Тоник?! – сердито спросила Катя, почему голый бегаешь?!
– Катя, что за безобразие?! Ты что со мной сделала?!
– Что я с тобой сделала? Твою грязную одежду бросила в стирку, сходила за чистой. Не мог подождать пять минут? Одевайся. А ты, Алия, что здесь делаешь?
Алия фыркнула, задрала свой прелестный носик, и удалилась. Это та Алия, которую я спасал? А это Май, которого я на руках носил? Да они сейчас поздоровее меня будут.
– Катя, что происходит? – спросил я.
– Не знаю, Тоник, что с тобой. Тебя попросили положить в эту капсулу, ты тоже, кстати, просил. Разделся и лёг. Я смотрю, у тебя одежда грязная, потому и унесла, вот трусики и твои любимые шортики и маечка.
Я тупо смотрел на маленькие вещички в руках Кати, и ничего не понимал.
Откуда взялся настоящий, маленький, Тоник? Кто всё это придумал? Я ведь думал, что здесь моя копия, или я что-то забыл? Мысли путались.
– Так и будешь, голышом стоять? Впрочем, я смотрю, тебя самого неплохо бы помыть. Сколько можно со своими железками возиться? Тоже мне, механик!
Я молчал, туго соображая. Катя взяла меня за руку, и повела в ванную комнату.
Я не сопротивлялся. Катя была больше, чем на голову, выше меня.
Видя моё состояние, она сама помыла меня, вытерла, помогла одеться в серые шортики и маечку, в которых я бегал с Катей три, а то и четыре года назад, на Станции.
– Ну, беги в свою комнату! – шлёпнула она меня пониже спины.
– Катя, отведи, пожалуйста, мне плохо что-то… – всхлипнул я.
– Май! – позвала Катя.
– Да, я здесь, – отозвался мальчик.
– Отведи Тоника в его комнату, сейчас я ему дам чего-нибудь, чтобы успокоился. Я знала, что эти опыты до добра не доведут!
Май отвёл меня в комнату, которая предназначалась мне. Большая, светлая комната, обставленная в самом современном стиле, со всеми новомодными штучками. Хорошо, что я был с ними уже знаком, когда жил в своём умном доме.
Вспомнив свой дом, вспомнил о дочери, о Кате. Глаза сразу наполнились слезами, я лёг на ближайший диван, и разрыдался, поняв, какую шутку надо мной пошутила Катя.
– Тоник, что с тобой, успокойся, – гладил меня по спине Май. От его прикосновений мне стала легче, я смог немного подумать. Кто нас поменял? Катя или Тоник? Тогда кто из нас настоящий, а кто реплика?
С чего всё началось?
Вот я на Станции, сижу на полу, думая, что моя любимая ушла от меня, навсегда, вот она возвращается…
Когда она успела вернуться? Корабля ведь не было! Она уже была на Станции? Мы оба реплики?
Одни вопросы.
Постой, если в этом детском теле был настоящий я, то он все эти годы страдал от неразделённой любви? Тогда, получив возможность поговорить с той, моей Катей, они договорились поменять нас, чтобы вернуться к любимой, в более подходящем для этого теле. Тогда плакало моё возвращение, мой ребёнок другого меня назовёт папой.
Пришла Катя:
– Тоник, вставай, выпей вот это, поспишь, и всё пройдёт.
Я покорно принял капсулу из нежных рук Кати, запил водой, лёг опять, меня укрыли пледом, и я крепко заснул.
– Тоник, Тоник, – кто-то теребил меня за плечо. Повернувшись, увидел Мая.
– Вставай, пойдём на ужин, Катя зовёт. Ну как, у вас получилось?
– Что получилось? – удивился я.
– Поговорил с тем Тоником?
– А, с Тоником? Поговорил.
Ух, как я бы с ним поговорил! – подумал я, стиснув зубы и вставая. Всё тело затекло, я потянулся изо всех сил. Что там Катя обещала? Как только прибудем? Ну – ну! Я усмехнулся, и мы с Маем пошли умыться, потом Май отвёл меня в столовую.
За столом сидели Катя и Алия. Мы с Маем спросили разрешение сесть. Катя поморщилась, посмотрев на меня, но разрешила садиться.
– Пока хозяев нет, можешь так ходить, не вздумай при них в таком виде в столовую войти!
– Что будет? Оставят без сладкого? – хмыкнул я. Катя удивлённо посмотрела на меня, но ничего не сказала.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил она, когда прислуга, в виде андроида, накрыла на стол.
Я внимательно рассмотрел эту девушку. Она была специально сделана так, чтобы сразу было видно, что она не человек, даже не такой искусственный, как я…
Стоп! – подумал я, – А я какой? Кушать хочу, даже в туалет ходил. Я настоящий? Тогда почему не вырос? Лицо в зеркале очень знакомое, похожее на моё. Где они такое тело взяли?
– Тоник! – повысила голос Катя.
– Что? Я ещё не проснулся. Что ты мне дала? Снотворное?
– Не снотворное, «антистресс».
– «Антистресс»? Так ты знаешь, кто я?
– Конечно, знаю. Ты Антон Сопелкин.
Я и правда, засопел от возмущения.
– Прекрати, Тоник! Ешь молча!
Я даже не заметил, что ел, но было вкусно. Все, сметав, быстро выпил сок, хотел уйти.
– Куда? – строго спросила меня Катя.
– Кать, мне надо…
– Терпи. Когда все поедят, тогда пойдёшь. И вообще, неприлично так быстро есть.
Я посмотрел на ребят. Они кушали. Медленно отрезая кусочки ростбифа, аккуратно клали их в рот, тщательно пережёвывали, брали кусочек хлеба, тщательно жевали, запивая соком, прикладывали салфетку к губам.
Я вспомнил, когда их впервые увидел, они и малюсенький кусочек хлеба так же ели.
Наверно, моё лицо изменилось, потому что Май вздрогнул, посмотрев на меня вопросительно.
Я отвернулся. Встретился взглядом с Катей. Катя, как Катя. Это её я жалел, что она осталась без меня?
По-моему, она здесь вроде Мэри Поппинс.
– Кать, ты помнишь того, другого, Тоника? – вдруг спросил я. Катя удивилась.
– Что ты знаешь про того Тоника? – спросила она.
– Кое-что, знаю. Может, это я и есть.
– Что ты всё время врёшь? Я тебя спрашивала, несёшь всякую чушь.
– Может, я маскировался, потому что стал маленьким, и теперь не могу быть с тобой?
– Знаешь, что, мелкий? Иди-ка ты отсюда, не трави мне душу!
Я вскочил со стула, но не удержался, сказав:
– А что было бы, окажись это правдой? – Катя запустила в меня салфеткой:
– Я сказала, убирайся! Готовься, завтра поведёшь меня в Мир. Может, к лучшему, что ты не он, – проговорила она тихо.
Я закрыл дверь и постарался дойти до своей комнаты без провожатых. Добравшись, сел у окна, осматриваясь. Отсюда открывался замечательный вид на город. Почти такой же, как на Обероне. Высотные здания, похожие на стеклянные сталагмиты, москитный транспорт, снующий по разным уровням, и море зелени под ярким солнцем.
На каком этаже мы сейчас? Высоко…
– Тон, пойдём ко мне, поиграем? – это зашёл Май.
– Пойдём, – согласился я.
В комнате у Мая на полу лежал паззл. Наполовину собранный. Сев на корточки, стали собирать дальше.
Надо сказать, довольно занятная штука, и картина выходила красивая.
– Май, вы что, не учитесь? – спросил я.
– Сейчас нет, каникулы.
– Тогда что дома сидите?
– Одних нас не пускают, Катя днём выводит на прогулку, но сейчас ей надо готовиться к походу, она собирается. Завидую я вам, ходите везде, по разным Мирам, временам. А мы с Алией сидим здесь. Всё обещают поселить в коттедже, да говорят, что некогда, завтра да завтра.
– Скучно стало? – не удержался я, – На войне веселее было? Смотрю, в еде стали разборчивы.
Май удивлённо посмотрел на меня:
– Мы же не голодаем. А тогда у нас был последний кусочек хлеба. Если бы не вы, остались бы там, под забором, умерев от голода и холода.
– Ты что, помнишь меня? – удивился я.
– Помню, конечно, ты же Катин проводник.
– Май, а сколько времени с тех пор прошло? – тихо спросил я
– Года два, – пожал плечами Май.
