Текст книги "Оберон - 24 Часть третья."

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Я прислушался к своим ощущениям.

– Ты знаешь, Катя, никак. Совершенно никаких эмоций. А представлять не хочу, потому что тошнит.

– Что же с тобой сделали, Тоничек?

– Это вы с Катей сделали, Катя. Во мне нет тестостерона, и не будет ещё лет двадцать! Вот что вы со мной сделали. И не говори, что только та Катя плохая. Она – это ты.

– Я не спорю, Тоник, но честно тебе скажу, что, будь я на её месте, никогда не отправила бы тебя никуда, схватила бы и держала, если бы ты куда собрался. Даже девочек бы тебе сама приводила, чтобы тебе не было скучно.

– Это ты теперь говоришь, когда поняла.

– Да, Тоничек, я потеряла тебя. Иди, поцелуй свою маму, – я подошёл, она стала целовать меня, от неё несло лёгким запахом перегара.

– Пусти, Катя! – вырывался я. Катя смеялась, легко меня удерживая.

– Кать, пожалуйста, не пей вино! От тебя плохо пахнет! – не выдержал я, и Катя отпустила меня.

– Стала ещё противней? – спросила она.

– Хочешь, я напьюсь, а назавтра буду тебя целовать?

– Я тебе напьюсь, мелкий! Иди, гуляй со своей Машей!

– Денег дай.

– Я тебе вчера давала.

– Надо опять продукты закупать, – ответил я.

– Ладно, возьми в сумочке, сколько надо, – я покопался и нашёл деньги. Забрал половину, распихал по карманам. Карманы оттопырились. Пришлось половину спрятать у себя под подушкой.

Найдя в шкафу серые трикотажные шортики и такую же серую маечку с лисёнком на пузе, переоделся в них, не забыв сунуть в карманы деньги, и пошёл гулять.

– Мам, я гулять!

– Хватит уже! – недовольно проворчала Катя, выходя. Увидев меня, замерла:

– Ты надо мной решил поиздеваться?

– Почему? – выпучил я глаза.

– Специально так оделся?

– Как? – испугался я, оглядывая себя со всех сторон, не торчит ли где хвост.

– В такой одежде мы бегали в детстве. Ты мне так мстишь?

– Катя, на серой одежде не видно пыли. Ты же знаешь, дети вечно возятся в пыли или в грязи. Да и лисёнка у нас не было… – Катя обняла меня крепко, поцеловала в макушку:

– Ладно, извини… сынок. Давай, так будем играть? Хотя бы дома? – я кивнул, обулся и выбежал из квартиры. Вот ещё! – возмущался я, сбегая вниз по лестнице, – нашла, что вспомнить! Извини, Катя, но я живу уже третью жизнь, теперь всё заново! Вот разберусь со старыми долгами!.. Вспомнив сон, стиснул зубы: ну, Катя! Пожалеешь! Задумавшись, налетел на женщину, чуть не сбив её с ног. Но сумку она всё же уронила.

– Куда несёшься, оглашенный! – я притормозил, поднял сумку, подал женщине.

– Лифт, разве, не работает? – спросил я.

– Сам не знаешь?

– Я всегда вниз сбегаю, без лифта.

– А, это ты сын той девушки, что въехала недавно? – узнала он меня.

– Почему сын? – удивился я, – Она что, так плохо выглядит?

– Тогда кто ты ей? Младший брат? Почему без родителей? Если сестре приспичило, хоть бы ребёнка с собой не брала, бесстыдница!

– А что? – распахнул я глаза.

– Что? Днём один молодой человек, вечером другой. Ты бы сказал ей, что люди всё видят!

– Хорошо, тётенька, скажу, спасибо! – я побежал дальше. Ай, да Катя! Успела-таки с тем молодым студентом! Почему студентом? А у кого денег нет? Или у пьяниц, или у студентов! Интересно, Катя кормила его? – я рассмеялся. Мне было легко и весело, на улице меня ждали друзья.

Друзья меня ждали. Только Витьки с мячом не было, и Маши.

– Маша не выходила? – спросил я ребят.

– Не выходила, – ответил Димка, пожимая мне руку, – она, наверно, сегодня не выйдет, долго со Славкой гуляла.

– Ты откуда знаешь? – подозрительно спросил я.

– Я ещё долго сидел, ждал, когда мои спать лягут.

– Я же говорил…

– А! – махнул рукой Димка, и я подумал, что Димка хотел сказать, что у меня то же самое.

– Пойдём, по гаражам побегаем? – предложил Гришка. Все согласились немного размяться.

Гаражи стояли плотно, мы залезли на крышу крайнего из них, и стали бегать, громко топая и крича.

Так и бегали, пока какой-то мужик не прогнал нас, грозя оборвать уши.

Странно, подумал я, в своё время я никогда не прогонял пацанов. У нас и девчонки бегали по гаражам, я только предупреждал, чтобы осторожнее бегали, помогал слезть девочкам.

Мы уже разогрелись, сидеть на одном месте не хотелось. Решили поиграть в прятки.

Водить выпало мне. Не зная закоулков, я долго оставался водящим, пока не застукал Вовку, брата Гришки. Они не близнецы, двойняшки.

Оставив Вовку считать, разбежались кто куда. Я спрятался за гаражами, в кустах, и столкнулся нос к носу с девочкой лет десяти. Она испуганно отпрянула.

– Стой! – зашипел я, – я здесь прячусь!

– Я знаю, – прошептала девочка, – я смотрю, как вы играете.

– А почему сама не играешь с нами? – девочка вздохнула:

– Я стесняюсь. – Я пригляделся к ней: светлые, почти белые, волосы, заплетённые в куцые косички, перетянутые аптечными резинками, почти невидимые ресницы и брови, облупленный нос и содранные коленки. Одета была в белую, скорее серую, маечку и выцветшую голубенькую юбочку в мелкий белый горошек.

– А с девочками? – девочка повела загорелым плечом, сморщилась.

– Ладно. Сиди здесь, сейчас закончим игру, попрошу пацанов, чтобы взяли тебя, – девочка просияла.

Я выглянул из-за гаражей, увидел, что Вовка далеко, побежал и застукал себя. На брёвнышке уже сидели почти все ребята.

– Пацаны, я нашёл одну девочку, хочет с нами играть.

– А, это Алиска Семёнова. Да ну, с девчонкой!

– Что, девчонка, не человек? Возьмём в игру, посмотрим, может, она ещё смелее и быстрее некоторых будет?

– Что, Антон? Бросила тебя Машка? – весело спросил Гришка, – Славка приехал, и прощай, любовь? Ты теперь другую девочку нашёл?

– Гришка, перестань! – буркнул Димка, – Машку гулять не пускают.

– А с кем она ночью гуляла? Не со Славкой?

– Так я пойду, приглашу девочку? – спросил я, вставая.

– Приглашай! – махнул рукой Гришка. Я сбегал в кусты и позвал девочку. Обрадовавшись, Алиса побежала за мной.

Представил её ребятам, и мы продолжили игру. Я и забыл, насколько эта игра захватывающая! Сладкое замирание в груди, когда прячешься, а мимо тебя проходит водящий, потом выскакиваешь, бежишь изо всех сил к дверям гаража, застукиваешь себя.

Алиска бегала и пряталась ничуть не хуже нас, к ней уже привыкли, ничуть не стеснялись.

Но, конечно, здесь мы тоже помешали, нас выгнали, потому что пришли мужики, открыли гаражи, начали ковыряться в своих машинах, потом устроились за импровизированным столом, достали бутылку. Пришлось уходить на площадку, где вчера играли в футбол. Сегодня там опять бегали с мячом большие пацаны. Витька-вратарь стоял на воротах, в него пробивали с такой силой, что Витька влетал вместе с мячом в ворота.

Подошёл Славка, увидев меня, протянул руку:

– Привет, Тоха! Смотрю, держишь слово! Завёл другую подружку? – я оглянулся, Алиса стояла почти вплотную со мной. Я пожал плечами:

– Мы все дружим, что мальчики, что девочки.

– Вот и дружи, а Машку не трожь!

– Ей что, в сторонке стоять? – удивился я.

– Ты в сторонке стой, – сказал Славка, – а то только и слышно: «Ах, Антошка такой, ах, Антошка сякой»!

– Слав, – примирительно сказал я, – мы скоро всё равно уедем.

– Тем более, не дури девчонке голову! – я сильно удивился. Он что, серьёзно, с Машей?

– Хотите в футбол поиграть? – спросил Славка.

– Хотим, – кивнул я, и мы пошли играть в футбол. К обеду почти все разошлись по домам, остались мы с Димкой, и Алиска.

– Дим, мне опять надо в магазин. Пойдёшь со мной?

– А мне можно, с вами? – нерешительно спросила девочка.

Я с радостью согласился. Отряхнув одежду от пыли, повёл своих друзей в магазин.

Когда принесли домой кучу продуктов, Алиска развела кипучую деятельность, заставив чистить картошку, разморозила курицу, Димка порубил её, Алиса поставила курицу в духовку, запекаться, по своему рецепту. Мы начистили картошки, полную кастрюлю, поставили вариться.

Попутно Алиса рассказывала, что дома она за хозяйку.

Позвонила Катя, сказала, что будет поздно. Я горестно вздохнул.

– Можешь пригласить друга, переночуете вдвоём.

– Ты что, не придёшь? – испугался я.

– Может быть, Тоша, не скучай, я ещё позвоню.

– Ты что расстроился? – спросил меня Димка.

– Катя не придёт. Может, останешься, на ночь?

– Не знаю, Тошка, – неуверенно сказал Димка.

– Специально для тебя раскладушку купили, а ты мнёшься!

– Да не мнусь я, мама не отпустит. Она сегодня одна, воспитывать будет.

Я вздохнул. Почему-то страшно оставаться одному. Но не говорить же об этом при девочке!

– Я тоже боюсь одна оставаться, – негромко сказала Алиса, проверяя курицу. Я благодарно посмотрел на неё.

Когда курица запеклась, а картошка сварилась, мы наелись и опять побежали на улицу.

Наши друзья сидели на лавочках, ожидая нас. Футбольная площадка опять была занята, на гаражах дядьки пили водку. Ребята думали, чем заняться.

– Ребята, давайте сражаться на палках? – предложил я.

– Это как? – удивились пацаны.

– Потом можно попросить пап выстругать деревянные мечи, а сейчас можно разыскать палки подходящего размера, и фехтовать, как на мечах или саблях.

– Где мы столько палок наберём? – скептически поинтересовался Гришка.

– Пока можно две, попробуем, по очереди, потом ещё найдём.

Две подходящие крепкие рейки мы всё-таки стырили у гаражей, спрятались в нашем крохотном парке, и начали тренировку.

Я пытался вспомнить приёмы сабельного боя, получалось плохо. Технику я знал, а тело не слушалось.

Но всё равно среди ребят я выглядел неплохо. Особенно хорошо получалось у меня тренировать, показывая, как надо стоять, как держать «саблю», как владеть телом, чтобы, не сходя с места, одним поворотом корпуса, уходить с линии атаки. Учиться делать наклоны вперёд, назад, в стороны.

Со стороны видно всё хорошо, но, когда пытался показать сам, у меня ничего не получалось.

– Всех учишь, а сам ничего не умеешь! – кричали мне пацаны. Только Алиска ничего не говорила, упрямо сопела и беспрекословно слушалась меня.

– Не хотите, не учитесь, – сказала она, когда я несколько раз пытался поправить стойку Мишке, терпеливо показывая на ошибки, а Мишка психовал, ругая меня нехорошими словами.

– Да, Миша, сразись с Алисой.

– Пфы! – фыркнул Мишка. Он был самый высокий, Алиска вообще выглядела кнопкой.

Я поставил их друг против друга и объявил бой.

Мишка кинулся в атаку и остановился, с удивлением увидев у своего горла «саблю» Алисы.

– Алиса, ты вундеркинд! – захлопал я в ладоши, – Теперь ты должна поправлять мою стойку!

Увидев, как усвоила уроки Алиса, все стали учиться более упорно.

Ребята, заинтересовавшись фехтованием, где-то раздобыли палки, потихоньку отрабатывали удары, уже начали просить меня посмотреть, правильно ли они стоят, как держат «саблю».

Увлёкшись, я не заметил, что у нас появились зрители. И среди них была Маша.

Когда я её увидел, сердечко дало сбой. Я заулыбался и подбежал к ней.

– Маша, я соскучился! – Маша тоже улыбнулась мне, грустной улыбкой:

– Тоша, у меня дома сегодня один отчим остаётся, мне не хочется идти домой.

– А я сегодня один, – загрустил я, думая, что, наверно, зря я сказал Кате, чтобы она работала где-нибудь в другом месте.

– Тоша, можно, я сегодня у тебя переночую? – вдруг спросила Маша.

– Ночуй, конечно, если тебя мама разрешит.

– Разрешит, я часто у подружки ночую.

– У подружки?

– Ну да, – удивилась Маша, а ты думал, у кого?

– Я думал, что я-то, не подружка, – слегка порозовел я.

– А! – улыбнулась Маша, – Тебя моя мама уже видела, похвалила меня, что я подружилась с таким хорошим мальчиком.

– Выдумываешь ты всё, Маша!

– Ничего не выдумываю!

– А вот и выдумываешь! – весело возразил я, – Прямо с первого взгляда твоя мама определила, что я хороший мальчик?!

– Конечно! – удивилась Маша, – Я тоже с первого взгляда поняла, какой ты чудесный.

Маша окончательно заставила меня покраснеть.

– Тоша, а ты что, с Алиской дружишь?

– Не один я, все с ней дружат.

– Когда тебя не было, она не играла с мальчишками, стеснялась, что ли, только издали смотрела, а как ты появился, сразу подружилась. Странно.

– Да ладно тебе! Она ещё маленькая! – у Маши уже видны были аккуратные грудки под футболкой, а у Алиски грудь была, как у меня, худая и костлявая.

– Может и маленькая, но учится в нашем классе.

– Да? Никогда бы не подумал! Да, Маша, ты обещала дать список учебников.

– Давай завтра, сегодня не пойду домой.

– Маш, хочешь с нами поиграть?

– Давай, поиграем.

За всё время нашего с Машей разговора Алиска ни разу не посмотрела на нас.

Так мы играли до вечера, потом сидели на лавочках, делились своими переживаниями, а я всё думал, правду сказала Маша, что останется со мной, или пойдёт домой. Не хотелось идти одному в пустую квартиру.

– Скоро в школу! – вздохнул кто-то. Все замолчали. Такие длинные каникулы быстро подошли к концу. Зная примерное расположение Славутича, я знал, что скоро зарядят дожди, похолодает.

Мы с Катей уйдём, домой… Мне вдруг расхотелось уходить отсюда. Здесь такие славные ребята, ещё Маша. Алиса тоже ничего, но она пока ещё больше мальчик, чем девочка, хотя Маша правильно говорит, не зря она оказалась в нашей компании.

Пожить бы здесь годик, или два, пока не почувствуется разница в возрасте.

О Кате я уже вспоминал не с такой остротой. Что по ней скучать, когда рядом со мной есть настоящая Катя? По Сашеньке больше скучаю. Вспомнил, как каждый день стоял на крыльце своего дома, отчаянно тоскуя, вглядываясь туда, откуда должна появиться Катя.

Попробовал представить это чувство, и не смог, теперь только страх перед одиночеством мучил меня.

Начали звонить мобильники, зазвонил и у Маши.

– Мам, я у подружки переночую? Да, у Алёны. Тебе не жалко свою дочь? Тебе, может, и ничего…

Маша отключила телефон.

– «Ничего не сделает», – передразнила она мать, – это Тошка мне ничего не сделает, а папашка… – она замолчала, задумавшись.

– Ты чего, Маш? – спросил я, – Где Славка?

– Что? Славка? Пошли куда-то пиво пить. Да ну его, вчера до полуночи были на дискотеке, пробовала это пиво, не понравилось. Дома ещё мамка раскричалась. Славка целоваться лез… Тошка, а ты целоваться умеешь?

– Наверно… – опять стал краснеть я.

– Что значит, «наверно»? – спросила она, – не целовался, что ли ещё ни разу?

– Целовался…

– С кем это? – ревниво спросила Маша. Я сразу не заметил, что друзья слушают наш разговор.

– С Катей, – ответил я.

– Это не считается, – все разочаровались.

– Почему это не считается? – возмутился я, вспоминая первые наши с Катей поцелуи.

– Потому что она твоя сестра!

– А сестра уже не девочка?!

– Не считается!

– Зато она меня научила правильно целоваться!

– Покажешь? – вдруг спросила Алиса, которая сидела, поставив ноги на скамейку и натянув юбку на коленки. Все замолчали, разглядывая это чудо природы.

Алиса посмотрела на всех по очереди, встала и пошла домой.

– Алиса, подожди! – крикнул я, но девочка не оглянулась, а я не решился пойти за ней, иначе Маша рассердится, и мне придётся ночевать в пустом доме одному.

– Ну вот, девочку обидели, – вздохнул я.

– Никто её не обижал, – сказал Димка, – сама на себя обиделась.

– Да, ребята, надо же так обнаглеть: при всех предложить мальчику поцеловаться! – услышал я незнакомый голос, и увидел рыжую девочку.

– Алёна! – обрадовалась Маша, – Познакомься, это Тошка! То есть, Антошка, Антон!

– Как всегда, всё лучшее достаётся тебе, – заметила Алёна, – привет, Антошка! Почему ты не рыжий?

– Почему я должен быть рыжим? – удивился я.

– Потому что в мультике Антошка, который не хотел копать картошку, был рыжим. Но это неважно, был бы ты рыжим, был бы мой… да ладно, Маш, выручу, первый раз, что ли?

Ребята стали расходиться, мы с Машей переглянулись, и пошли ко мне домой.

– Кушать будешь? – спросил я, когда пришли.

– Ты меня постоянно кормишь, – рассмеялась Маша, – прямо как мама.

– Если будешь, хозяйничай на кухне, я помоюсь и переоденусь, опять весь пропылился.

– Можно мне тоже помыться? – спросила Маша.

– Конечно, сейчас полотенце достану.

Потом сидели и уминали пюре с вкусной курицей.

– Это ты готовил? – спросила Маша.

– Пюре я, курицу запекала Алиса, – заметив, как изменилось лицо Маши, я поспешил успокоить её:

– Маша, Алиса для меня такой же друг, как и все остальные.

– А я?

– Не знаю, Маша, ты мне нравишься больше всех. Но мы же скоро уедем! Не надо злиться на Алису, мы всё равно расстанемся. А пока мы вместе, будем радоваться, ладно?

– Конечно, Тоша!

Я постелил Маше в зале, на диване. Пусть смотрит телевизор, я всё равно ничего не понимаю, что там показывают. Да и зачем мне вникать в эту жизнь?

Зазвонил мой телефон.

– Катя! – обрадовался я.

– Соскучился? – с улыбкой спросила Катя.

– Очень! – искренне сказал я.

– Тошка, я только утром приду, не скучай там, хорошо?

– Кать, мне страшно одному, приходи раньше, ладно?

– Сегодня уже не могу, Тоша.

– Не сегодня, завтра, послезавтра.

– Тош, ты сам сказал, чтобы я дома не работала, – я вздохнул.

– Не вздыхай, Антошка! Вернёмся домой, там тебя ждёт Алия, сразу про меня забудешь!

– Мне здесь нравится, – сказал я.

– Ещё бы! – невесело рассмеялась Катя, – Все девочки твои.

– Не только из-за девочек, здесь и ребята хорошие друзья. Пожить бы здесь, хотя бы годик.

– Сам знаешь, что это невозможно. Вот вам с Катей дали такую возможность, и что? Ты опять со мной скитаешься, – я молчал, только сопел в трубку. Стыдно. Катя там меня бросила.

– Тошка, – послышалось в трубке, – Тош?

– Что, Катя?

– Я люблю тебя, Тоша.

– Я тоже, – хрипло ответил я, и связь прервалась.

– Маша! – позвал я, включая телевизор – Я тебе постель застелил.

Пришла Маша, мы посидели рядом, посмотрели телевизор.

– Тоша, ты, правда, умеешь целоваться?

– Умею.

– Поцелуй меня? – я внимательно посмотрел на неё, потом прикоснулся к её мягким губкам, несколько раз мелко поцеловал их, от уголка до уголка, потом, когда она приоткрыла ротик, дольше целовал её вкусные губки. Было необыкновенно приятно.

Отодвинувшись, посмотрел на Машу, глаза у Маши радостно блестели, щёчки заалели.

– Ещё! – попросила она. Я ещё поцеловал, Маша обхватила меня руками, и долго не отпускала.

– Маша, хватит, а то не уснём, – сказал я.

– Ты так целуешься! – с придыханием сказала Маша, – Я думала, знаю, что такое поцелуи! Оказывается, ничего я не знаю! Давай, ещё?!

– Маша, больше нельзя, нельзя!

– Почему? – удивилась Маша, расстроившись.

– Я не могу тебе всё объяснить, но, если мы продолжим целоваться, ты не сможешь расстаться со мной.

– Я и так не хочу с тобой расставаться!

– Маша, мне придётся уехать! Я смогу завтра тебе подарить ещё два поцелуя.

– Ты прямо какие-то сказки рассказываешь!

– К сожалению, не сказки.

Хорошо, что меня предупредили, чтобы я не целовался со смертными. Кто предупредил? Конечно, Алия! Перед нашим уходом они с Маем пригласили меня на вечеринку, и там всё мне объяснили.

С трудом оторвавшись от этой чудесной девочки, я пошёл спать. Немного поворочавшись, потрогал языком губы, ощущая вкус поцелуя, и уснул, со счастливой улыбкой.

Проснулся я с ощущением счастья. Потянулся, и понял, что не один. Приподнявшись на локте, увидел, что рядом со мной мирно спит Маша.

Может, я ещё долго любовался бы девочкой, но время! Скоро придёт Катя. Что будет! Если я ещё не стоял в углу, то теперь точно постою! Или уши надерёт!

– Маша! – осторожно потряс я девочку за плечо.

– Ну что? Дай поспать.

– Ах, так! – я встал на колени, схватил подушку.

– Маша! – коварным голосом сказал я. – Вставай! – ноль внимания. Тогда я ударил девочку подушкой по голове. Маша вскочила, схватила свою подушку, и мы стали драться.

Запыхавшись, стояли на коленках и смотрели друг на друга.

– А я вижу! – показала Катя мне на плавки.

Я машинально посмотрел вниз и получил удар подушкой по голове, от которого уткнулся носом в одеяло. Маша вскочила и бросилась бежать, я настиг её возле туалета, схватив за талию.

– Пусти, Тошка! В туалет хочу! – смеялась Маша.

– Беги, – отпустил я девочку, – а то описаешься! – Маша рассмеялась и скрылась за дверью, а я пошёл заправлять кровать. По всей комнате валялись купюры, выпавшие из-под подушки, куда я их вчера спрятал. Собрав деньги, заправил постель и пошёл умываться.

Когда вышел, Маша уже ждала меня, мы поменялись местами. Мы с Машей так и ходили, я в одних плавочках, она в плавочках и маечке.

– Маш, собери свою постель, и одевайся, а то скоро Катя придёт.

– Ругаться будет? – донеслось из ванной.

– Или в угол поставит, или уши надерёт. Или сначала уши, а потом в угол.

– Строгая у тебя сестра!

– А то! – с гордостью сказал я, отправляясь в комнату, одеваться. Пропылившуюся и пропотевшую одежду опять в стирку. Порывшись в шкафу, нашёл чёрные шорты и майку.

Увидев меня, Маша сказала: – Какой ты! Что ни надень, всё тебе идёт!

– Маша, не прибедняйся! Ты тоже красавица!

– Да ну… – кокетливо сказала Маша.

– Пошли, чаю попьём, что ли?

Когда почти весь чай был выпит, мы услышали шум открывающейся двери. Я вскочил и помчался встречать Катю.

– Катя! – кинулся я ей на шею. От Кати пахло табаком и вином, но для меня этот запах показался самым лучшим в мире.

– Тошечка! Сынок! – ворковала радостная Катя, крепко обнимая и целуя меня.

– У нас гости, – шепнул я.

– Кто? – удивилась Катя.

– Маша.

– Маша? – удивилась Катя, снимая обувь, – С утра?

– А что такого? Катя! – Опять я обнял Катю, расплываясь в улыбке, – Как я соскучился!

– Эх, Тошка! – вздохнула Катя, – Если бы ты скучал по мне, не как по маме…

– Кать, не надо. Пойдём, умывайся, а я наложу тебе кушать.

– Чем порадуешь?

– Запечённая курица с пюре.

– Ты не перестаёшь меня удивлять.

– У меня хорошие друзья.

– Я рада за тебя. Здравствуй. Маша! – приветливо поздоровалась Катя с моей подружкой.

– Здравствуйте! – встав и слегка поклонившись, сказала Маша.

Пока Катя мылась и переодевалась, я разогрел ей завтрак.

Дождавшись, когда Катя выйдет, отпросился на улицу.

– Ну вот. Говоришь, соскучился, а сам за дверь! – заворчала Катя.

– Ты всё равно сейчас спать ляжешь. Мне скучно будет.

– Да, Тошка, устала я, ночь почти не спала.

– Кать, я пораньше приду! Я ещё чего-нибудь куплю.

Мы с Машей побежали вниз по лестнице.

– Тошка! А почему тебя сестра называет сыном?

– Мы так играем.

– А кем работает твоя мама?

– Охотником за головами.

– За какими головами? – удивилась Маша.

– Ловит человека, и берёт у него… интервью!

– Она что, корреспондент?

– Нет, антрополог.

– Что это значит? – спросила Маша.

– Изучает человеков.

– Человеков?

– Ну да. Здесь же нет ангелов, поэтому она изучает человеков.

– Понятно, – протянула Маша, – мы вышли из подъезда, взялись за руки и весело зашагали на нашу площадку.

На площадке нас увидели не только наши ребята, но и Славка. Посмотрел издали, но ничего не сказал. Мы стали играть в футбол, потому что большие пацаны куда-то пошли.

Я заигрался, и не заметил, что, Маша исчезла.

– А где Маша? – удивился я, покрутив головой.

– Наверно, домой пошла, – сказала Алиса. Сегодня она была в маечке и шортиках, и играла с нами в футбол.

Тут подбежал запыхавшийся мальчишка лет восьми:

– Ты Антон? – спросил он меня, – Тебя Маша зовёт, она у тех гаражей, – показал он пальцем, и я побежал к гаражам, на ходу натягивая майку.

Маши там не оказалось. Были там Славка с друзьями. Я оглянулся. Бежать было некуда.

– Ну что, Тошка-картошка, я тебя предупреждал? Предупреждал. Ну и не обижайся! – Славка врезал мне между глаз, я отлетел на метр, больно ударившись о землю, ободрал руки и ноги.

Славка, словно нехотя, подошёл ко мне и несколько раз пнул по бокам.

– Ещё раз подойдёшь к Машке, не так получишь, – Славка постоял, подумал, и стал расстёгивать ширинку: – Продезинфицирую твои ссадины… – приготовился помочиться на меня.

Я извернулся и ударил ему между ног. Наступил второй раз на те же грабли! Славка недолго корчился от боли, я не успел встать, как он начал меня яростно пинать по рёбрам, по голове, куда попало. Боль яркими вспышками отдавалась в голове, дыхание сбилось.

– Кончай, Славка, убьёшь ещё! – услышал я, и погрузился во тьму.

Очнулся я от того, что кто-то рядом со мной горько плакал. Приоткрыв глаз, увидел сидящую возле меня Алису.

– Ты чего? – прохрипел я.

– Тоша, очнулся! – всхлипнула Алиса, – Я позвонила в «скорую помощь», а они мне: «девочка, не балуйся»!

– Не надо «скорую», – прошептал я, – позови кого-нибудь, отведите домой.

– Сейчас! – воскликнула Алиса, и умчалась. Скоро подошли ребята, испуганно смотрели на меня, не решаясь подойти.

– Может, у него кости переломаны или позвоночник перебит? – засомневался Мишка, – нельзя трогать, пока «скорая» не приедет.

– Не надо «скорую»! – не выдержал я, – Помогите до дома дойти. Позвоночник цел, а рёбра срастутся. Дима, что стоишь? Помоги.

Ребята решились, подняли меня на ноги, и повели домой. Я смог передвигать ногами.

Когда подходили к моему подъезду, нас увидела Маша. Подбежав, жутко вскрикнула.

– Что с ним? – спросила она ребят.

– Славка твой побил, – Маша замолчала, помогая ребятам. Открыли входную дверь моим ключом, вызвали лифт, довезли наверх.

Открыв дверь нашей квартиры, занесли моё побитое тельце внутрь. Маша сразу стала кричать:

– Тётя Катя! Тётя Катя!

– Ну что у вас? – вышла заспанная Катя, кутаясь в халат, – Что это вы сюда принесли? – удивилась она.

– Это Тошка! – Маша заплакала.

– Не плачь, Маша, несите его в ванну, отмоем сначала. Поспать не дадут! – потянулась Катя.

– Ребята, несите Тошку в ванну, и уходите, останутся только Маша и ты, девочка.

– Алиса, – пискнула Алиса.

– Вот и хорошо, Алиса, раздевайте его, только осторожно. Всего, конечно, что вы, ангела ни разу не видели? Ну, так смотрите. Ангел с перебитыми крыльями! – усмехнулась Катя, включив воду.

Приоткрыв глаз, я увидел, что девочки с любопытством разглядывают меня.

– Весь в синяках! – жалостливо сказала Алиса. Маша закусила губу.

Помыв, девочки аккуратно перенесли меня на диван, где мы вчера вечером целовались с Машей, положили на простыню, и Катя, достав мазь, начала мазать меня ею с ног до головы.

Подождав, когда мазь впитается, перевернули на живот, намазали спину и ноги. Завернув в простыню, оставили выздоравливать.

– Видели? – спросила Катя девчат. Ответа я не услышал, – не советую влюбляться в него, погубите свою жизнь. Нет, он хороший. Может быть, самый лучший мальчик в мире, но не для вас. Я не скажу вам всего, а то Тошка рассердится на меня. Дружить дружите, но не влюбляйтесь.

– В него невозможно не влюбиться, – прошептала Алиса.

– Знаю, – вздохнула Катя, – подождите, укол ему поставлю, пусть спит.

Катя пришла ко мне, открыла филейную часть, если её можно так назвать, и сделала мне пару уколов. Я послушно лежал, как положили. После уколов мысли стали путаться, и я уснул.

Утром меня никто не будил, проснулся сам. Потянувшись, по привычке, ойкнул от боли.

Откинув простыню, увидел, что не одет. Сначала удивился, что сплю не в своей постели, потом всё вспомнил, осмотрел своё худое тельце, которое уже почти зажило, встал на ноги, подвигался. Рёбра, вроде, срослись, почти не болят. Обернувшись по пояс простынёй, пошёл в ванную, отмываться.

Посмотрел в зеркало. Тени с глаз уже сходили, к обеду лицо приобретёт нормальный вид.

Заглянул в стиральную машинку, увидел свою одежду. Однако! Мишка на Станции бил аккуратнее, да и ровесник мне был. А тут всё в крови, даже майка порвана, и шорты, тоже…

– Что, Тошка, проснулся? – спросила Катя, выглядывая из спальни, – Что завернулся? Кого стесняешься? Вчера девочек не стеснялся, сегодня перед женой тебе неловко.

– Вчера мне было не до стеснения, – тихо ответил я, не глядя на Катю, – зачем ты им меня показывала в таком виде?

– Когда ты одет, не видно твоей нечеловеческой сущности.

– Всё у меня человеческое! – обиделся я.

– По отдельности, да, но, когда смотришь на тебя целиком, проступает твоя ангельская сущность.

– Аура, что ли? – буркнул я.

– Сам знаешь, ты же с Маем возился. Видел, как он выглядит?

– Видел, но Май природный, а я искусственный.

– Уже не имеет значения, ты с каждым днём всё больше отдаляешься от нас.

– Спасибо, – буркнул я, – ещё спасибо за лекарство. Ты пронесла аптечку?

– Только мазь и инъекции. Немного помогло?

– Катя, после обеда можно погулять?

– Дай, осмотрю, бросай простынь в стирку. Тебя помыть?

– Помой… – покраснел я.

– Ещё краснеет, к тому же. Залезай в ванну. Да, регенерация у тебя нечеловеческая.

– Кать, это же мазь и уколы. Помнишь, тебя избили, я тоже тебя лечил этой мазью?

– Помню, Тоша, помню, ещё я помню, как мы любили друг друга…

– Кать, не начинай, а? Я и сейчас люблю тебя, сильно скучаю, когда тебя нет.

– Да, как брат, или сын

– Ты всегда меня представляла братом. Чем ты теперь недовольна?

– Собой, Тошечка, собой. А регенерация у тебя своя. У тебя внутренние органы были повреждены, рёбра сломаны. Теперь почти всё в порядке.

– Откуда знаешь? – удивился я.

– Тошка, работа у меня такая, должна я знать, здоров человек или болен? Хозяева вживили в меня диагноста.

– Здорово! Кать, хватит уже меня тереть, до дыр протрёшь.

– Тошка! – Катя взяла мою голову в руки, посмотрела в лицо, – Как же я тебя люблю!

Я удивлённо смотрел на Катю, не понимая, о чём она говорит. Катя вздохнула, вытерла меня полотенцем, и взяла на руки.

– Катя, надорвёшься! – смеялся я. Катя тоже смеялась, унося меня в мою комнату.

– Ещё полежишь, или будешь одеваться?

– Одеваться, кушать хочу.

– Ещё бы! – засмеялась Катя, – Столько восстановить!

– Отпусти меня.

– Не отпущу, пока не поцелуешь!

– Мне нельзя целоваться со смертными…

– Ах ты! Разбойник маленький! Целуй, я всё равно уже давно тобой околдована.

Я обнял Катю за шею и целовался с ней, как с сестрой, или мамой. По-моему, Катя обиделась, потому что больше не шутила, увидев, что я нисколько не возбудился от её жарких поцелуев.

– Одевайся, пойду, разогрею остатки курицы, картошка ещё осталась.

– Катя, я покушаю, потом схожу в магазин, куплю ещё чего-нибудь.

– Не в магазин ты пойдёшь, к Маше, – недовольно сказала Катя, – я всё бросила, сказала, что у меня сынок при смерти, а он, вместо того, чтобы провести день с родным человеком, спешит удрать из дома. Ну и беги, я тоже сейчас позвоню, скажу, что ты выздоровел.

– Катя, не надо! – испуганно сказал я, – Я боюсь один!

– Ничего, пригласишь своего Димку, или Машу. Думаешь, я не догадалась, что она у нас ночевала? Наверно, из-за этого получил?

– Не знаю, получил из-за того, что не отстал от Маши. Славка ведёт себя, как собственник, – сказал я, одеваясь.

– А ты как себя вёл?

– Но я же…

– Что, хочешь сказать, не целовался с Машей? Кого ты обманываешь?! Твои поцелуи хуже близости!

– Я только два раза…

– Алиску ни разу, а она уже, как кошка, втюрилась, – мы уже были на кухне.

– Кать, дай поесть, дома будешь фрекен Бок из себя строить, – Катя поставила передо мной тарелку:

– Фрекен Бок? Кто такая, почему не знаю?

– Домомучительница, – сказал я, набивая рот картофельным пюре.