Текст книги "олнце моё, взгляни на меня... (СИ)"

Автор книги: Александр Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

–Ишь расприказывался – не на войне.

Грубовато ответил юноша. Я пожал плечами и сел за стол. Меня не задевала грубость этого сопляка. Это он так защищается от окружающего кошмара. Сам большой, а мысли детские. Его сестра ведёт себя гораздо взрослее. Честно говоря сейчас мне было плевать на переживания юнца. Меня больше интересовало то, что разузнал Светиславыч и куда он вообще ходил. Надеюсь – не в НАСА. Не то чтобы я так уж подозревал Дёмина в предательстве, но опыт последнего времени не позволял легко поверить во что-то хорошее. О плохом тем не менее думать тоже не хотелось. Мы молчали пока чайник не закипел. Я заварил чаю себе и парню. Отдал ему кружку. Он так и сидел перед печкой, глядя на отсветы, играющие на полу. Я же сел за стол. В голове понемножку прояснялось.

–Чайку нальёте?

Хриплым ото сна голосом спросил вошедший в поварню Дёмин. Чаю я ему налил, конечно. Пока он пил, я сидел как на иголках, но не спрашивал ни о чём. А он как назло прихлёбывал горячий отвар и молчал. Я уже начал терять терпение, когда Ярополк вдруг сказал:

–Узнал я кое-что.

Ждан подсел к столу, намереваясь послушать. Светиславыч покосился на него, но продолжил:

–Вобщем так. На окраине действительно есть точка сбора перемещёных лиц. И там действительно содержится Дарина Юэн.

Дёмин рассказал, что помимо Дарины на точке содержится несколько людей, которых необходимо оттуда вытащить. Кому необходимо? Не моё дело. Я человек тут посторонний. У Ярополка есть хорошие знакомые, которые могут вытащить всех, кто им нужен. Я должен к ним присоединиться. Я ведь хочу? Конечно! Понимаю ли я – почему я должен идти с ними? Ага. Если я их подставлю, то они меня пристрелят на месте. Не передумал ли я? Нет.

–Ярополк Светиславыч, а можно подробности плана узнать?

–Хм. Можно.

Оказалось, что у друзей Дёмина есть и полное насовское облачение, и небольшой грузовоз, и даже броневик со знаками НАСА. Они решили проехать на точку под видом насовцев и забрать нужных людей. Сейчас изготавливаются поддельные бумаги. Дело решено проводить сегодня, ближе к вечеру. Сейчас мы, то есть Дёмин, Синицины и я собираем манатки. Сюда мы уже не вернёмся – будем валить в Союз. Вернее они собирают, а я чешу за самострелом, потому как для меня оружие никто не запасал. Любому дураку ясно, что безоружный насовец будет вызывать подозрение. В общих чертах план был ясен. Мне он показался наглым, но моё мнение никого не интересовало. Пока Светиславыч рассказывал, в поварню пришла Милана. Известие о том, что нужно уходить, она восприняла спокойно – наверное предполагала такое. Они со Жданом ушли, шушукаясь, а я спросил Дёмина:

–Не боишься детьми в опасность втягивать?

–А тут чего ждать? Не сегодня – завтра "голубые" начнут облавы. Ждана на какую-нибудь стройку загребут или он сам сорвётся и в историю вляпается. А Милана... Красивая, молоденькая. Сам понимаешь. Уж лучше рискнуть.

–Ясно. Тогда я пойду за самострелом. В хворост спрячу.

Спустя пару часов я, поёживаясь в утреннем тумане, откапывал оружие. Ещё пара часов ушла на сбор хвороста и упаковку самострела. После обеда я уже шёл по улице, неся на плечах большую вязанку хвороста и надвинув шапку на глаза. Народу было мало, даже ни один надзорный отряд не проехал. Я завернул на улицу, где был дом Дёмина. У ворот стоял броневик с символикой НАСА. Оба-на!. Я медленно пошёл в сторону дома. Около броневика никого не было видно. А это странно. Если приехали настоящие "голубые", то где охрана машины? Пока я размышлял, из-за броневика выглянул Светиславыч и помахал рукой. Понятно – свои. Подвинув его, в мою сторону вышел мужик в чёрном насовском мундире, в каске, с самострелом – всё как положено. Требовательно поманил меня. Хм, играют на случайных свидетелей? А что? Неплохое прикрытие. Когда потом маньчжуры будут разбираться, то местные скажут, что Дёмина и детей забрала НАСА. Это добавит в расследование ложные пути и спутает следы. Опять же – одно дело, когда подъехала рухлядь с неизвестными типами и начали грузить вещи. Тут многим станет любопытно. А вот когда приехали насовцы и забрали соседей, то желающих посмотреть резко поубавится, потому как "голубые" очень не любят любопытства к себе и своим делам. Я подошёл к "насовцу".

–Заноси свои дрова во двор.

Во дворе кружком стояли пять таких же липовых насовцев, все при маньчжурском оружии. При моём появлении они разошлись полукругом, держа меня на прицеле. На секунду я усомнился – а поддельные ли они? Даже холодок по спине пробежал. Но подошёл Дёмин:

–Это наш.

Пятёрка расслабилась и опустила оружие. Я под их взглядами разобрал вязанку, достал завёрнутый в тряпку самострел и пакет с обоймами. Светиславыч потянул меня в дом. Внутри Милана и Ждан решали нерешаемое – как втиснуть всё, что им нужно, в два ратных вещевых мешка. И если Ждан был близок к завершению, безжалостно отсортировывая мелочёвку, то Мила безнадёжно взирала на кучу одежды. Девушка оглянулась на нас со Светиславычем и снова уставилась на мешок. Дёмин мягко, но требовательно сказал:

–Мила, заканчиавй скорее. Все уже в сборе. Бери только самое необходимое. В Союзе купим тебе всё новое.

Не знаю – почему, но девушка ему сразу поверила. Быстро дособрала мешок. Светиславыч с неожиданной нежностью погладил её по голове и кивнул:

–Хорошо.

Брат и сестра пошли одеваться, а Дёмин обернулся ко мне:

–Теперь ты. Бери вон тот мешок, засовывай туда оружие и боеприпасы.

Я начал упаковывать самострел, при этом улучил возможность и спросил:

–Семёныч, ты кто в прошлом? Военный?

–С чего ты взял?

–Военные словечки проскальзывают.

–Может от других нахватался?

Усмехнулся Светиславыч. Я возразил в перерыве между кряхтениями:

–Голос начальственый. Голос, словечки, манера держаться – всё это как бы намекает.

–Ладно, считай – раскрыл.

Пожал плечами Дёмин.

–Есаул Пограничной охраны.

–О... Извините, господин есаул.

–Да ладно. Это всё в прошлом. Я ведь со службы десять лет назад ушёл. Кстати, на время дела мой позывной – "Страж". А твой... – Дёмин задумался -Твой позывной будет "Санчес"...

–Кто?!

Я даже застыл с обоймой в руке. Светиславыч пожал плечами:

–Писатель такой был в Европе. Санчес Мануро. Книжки против войны писал. За них и в тюрягу сел во время Кастильского Восстания. Бежал потом, в Сопротивлении воевал. Интересно, да? Сначала книжки против войны писал, а потом – воевать стал... Ну да ладно. Самострел уложил? Обоймы? Пошли.

Я пошёл за Дёминым. Он, кстати, так и остался в обывательской одежде. На улице пятёрка "насовцев" и их начальник оценивающе меня осмотрели, но замечаний не последовало. Дёмин представил меня:

–Это тот самый человек, рассказавший про "изъятие". Позывной – "Санчес". Он пойдёт с нами. Вернее – с вами.

Я ожидал, что последует удивление или возражение, но отряд остался безразличен. Главный подошёл ко мне и протянул руку:

–Начальник отряда. "Филин".

Я ответил на рукопожатие, а Филин по очереди представил своих бойцов:

–Лоза. Север. Лис. Клён. Звон.

Бойцы кивали или делали приветственный жест рукой. Позывные ни о чём мне не говорили, но это и понятно – скорее всего они одноразовые, специально для этого дела. Я ведь с точки зрения этих людей посторонний человек. А если меня захватит НАСА или маньчжуры? Под пытками я расскажу только бессодержательные клички и смутные описания лиц. Так что – всё логично. Тем временем Дёмин вышел перед полукругом отряда и начал

объяснять задачу, сцепив руки за спиной:

–Выдвигаемся по готовности. В бронемашине едет отряд "А" в составе Филина, Лозы, Клёна, Лиса, Севера, Звона, Санчеса. Играете роль головорезов НАСА, так что морды делайте посерьёзнее и погрубее. С вами едет отряд "Б" – я и двое мирных. На подходах к ТСПЛ разделяемся. Отряд "А" на бронемашине следует к точке, отряд "Б" пересаживается в грузовоз, ждущий нас в условленном месте, а я следую в точку, откуда и буду наблюдать ход дела. Ваша задача – под видом отряда НАСА с помощью поддельных бумаг произвести изъятие нескольких узников и вместе с ними покинуть точку, по возможности – не вызвав подозрений. Список лиц у Филина. В голове. Встречаемся на наблюдательной точке. В случае невозможности следовать туда – пробиваетесь из города самостоятельно в контрольную точку номер два.

Дёмин вытащил из-за пазухи сложенную карту. Все обступили его, а он ткнул откуда-то взявшимся в пальцах карандашом в лесной район за городом:

–Вот она. Всё понятно? Вопросы?

Вопросов не было. Все понимали, что как ни составляй планы, а жизнь всегда внесёт изменения. Дёмин окинул нас взглядом, вздохнул:

–А раз вопросов нет – начинаем.

Все сразу рассыпались по двору. Лоза и Клён вышли за ворота. На крыльце возник наш отряд "Б". Мила со Жданом были бледные, но спокойные. Дёмин убирал за пазуху пистоль. Филин посмотрел на меня, мотнул головой в сторону ворот. Понятно. Я вышел в дверь, держа мешок перед собой. Не покажется ли странным наблюдателю, что зашёл я с хворостом, а вышел с мешком? Но теперь думать об этом поздно. За мною вышли дети с Дёминым, держа в руках такие же мешки с вещами. Филин грубо подталкивал Светиславыча стволом самострела и покрикивал:

–Живее, с-с-сволочи княжеские! Что плетётесь, как сонные мухи?!

Лоза и Клён вполне правдоподобно заржали в голос. Дёмин боязливо втягивал голову в плечи. Скоморохи, ёшки-матрёшки. И словечко-то какое подобрали! Я хмуро оглядывался по сторонам из-под надвинутой шапки. Типа – загребли вместе с хозяевами голубчика.

–Залазь в машину, доходяга! Живее!

Это уже мне. Я забросил мешок в нутро броневика, залез в заднюю дверь. Подал руку Милане, Ждану и Светиславычу. Мы быстро пересели в переднюю часть боевого отделения, потому что в дверь начали споро забираться "насовцы". Дёмин бросил мне нетерпеливо:

–Переодевайся быстрее.

Я хотел было сказать, что тут вообще-то девушка присутствует, но Светиславыч опередил и рявкнул начальственным голосом:

–Что ты жмёшься как гимназистка в мужской бане?! Стеснительный какой – покрасней ещё! Милка! Отвернись!

В полутьме было слышно, как Милана возмущённо фыркнула, а кто-то поперхнулся, пытаясь сдержать смех. Хорошо, что мои покрасневшие уши никто не разглядел. Но тем не менее я переоделся, снарядил самострел. Дёмин склонился по мне:

–Запомни: что бы ты там, в пункте, ни увидел – не показывай эмоций.

–Страж, если с Дарей что... Я не стерплю.

–И тем самым поставишь под угрозу всех.

–Я понимаю. Постараюсь быть спокойным.

–Надеюсь на это.

Броневик качался, мелко трясся на ухабах. Пару раз нас чувствительно подбросило. Ехать было неудобно, приходилось держаться за края скамейки. Я даже на мгновение посочувствовал маньчжурским бойцам, которые ездят на таких драндулетах постоянно. Минут через сорок броневик резко тормознул. Открылась задняя дверь и чей-то возбуждённый голос торопливо позвал:

–Скорее! Кто там Синицины?!

Мила, Ждан и Дёмин вбрались наружу, дверь захлопнулась. Броневик снова помчался по улицам. Мы тряслись ещё минут пятнадцать, потом машина остановилась. Филин приказал:

–Санчес, Лис, Клён, Север – за мной. Звон и Лоза – охранять машину и следить за охраной ТСПЛ. Да, и напоминаю – обращаться ко мне не иначе как "гражданин капрал". Ну – да пребудет с нами милость Перунова.

Настал наш черёд горохом сыпаться из машины. Броневик стоял у входа в центральное здание точки сбора перемещённых лиц. Раньше здесь была городская гимназия. Кое-где на стенах ещё сохранилась весёлая, сделанная детьми роспись – цветочки, облака, птички, зайчики. Видеть на окнах такого здания решётки было странно и страшно. Огороженная забором из колючей проволоки гимнастическая площадка до такой степени напомнила мне лагерь военнопленных, что я невольно поёжился.

Кстати, площадь точки охраняла Народная Оборона. Если насовцы всё-таки были неким подобием ратников – их маньчжуры обучали, то нэошники заменяли охранные войска. В НАСА брали "высококачественных" мерзавцев, убеждённых, так сказать. Тех, кто сознательно шёл против бывшей власти. В НО брали всех, в том числе мелких уголовников, которым заменяли срок заключения на службу в Обороне. Собирали всякий сброд, которому лишь бы добраться хоть до мелкой, но – власти. Власти над теми, кто ещё недавно смотрел на них свысока со своих дурацких работ, жилищ, машин, а теперь униженно жмётся по подворотням. Вобщем это была помойка общества, получившая шанс хоть как-то возвыситься над вчерашними благополучными людьми. Даже насовцы относились к НО с брезгливостью, что уж говорить об их прямых хозяевах – маньчжурах. Если НАСА имела свой мундир, современное маньчжурское оружие и боевые машины, пусть и лёгкие, то НО обходилась вовсе без специальных облачений, ограничиваясь жёлтыми повязками на рукавах. Оружие им давали или захваченное, из того, что похуже, или старьё с маньчжурских складов. Техники им не давали. Нэошники сами отбирали понравившуюся у местных.

Филин уже был снаружи. С высокомерной маской на лице он подозвал проходившего мимо мэошника. Тот резво подбежал к нашему "гражданину капралу" и с подобострастием вытянулся, приставив к ноге старую самозарядную фузею. Я такие видел только в собрании старины нашей учебки. Филин небрежно процедил:

–Веди к начальнику этого клоповника, да поживее.

–Слушаюсь, гражданин капрал!

Мэошник и мы впятером отправились прямо в здание бывшей гимназии. Охранник, одетый как завсегдатай пивной, только с жёлтой повязкой на рукаве, шёл впереди, поминутно оглядываясь. Что-то подсказывало мне, что прислуживаться к более сильным ему не привыкать. Наверное уголовник. Мэошник подвёл нас к двери с дощечкой "Начальник ТСПЛ" и снова вытянулся:

–Вот, гражданин капрал – палата гражданина начальника. Они наверное заняты.

–Плевать.

Филин движением брови отпустил мэошника и тот просто-таки испарился, оставив после себя запах самогона, квашеной капусты и грязных портянок. Отвратный человечишка, надо сказать. Хорошее старинное слово есть о таких – "отребье". В мирное время их не очень заметно было. Они предпочитали тёмные углы, подворотни. Дно. А сейчас их время. Потом власть, какая бы подманьчжурская она не была, без всяких колебаний отправит всю эту шваль по путих их сегодняшних жертв, желая приобрести хотя бы вид законности. Но сейчас дерьмо общества всплыло и покрыло всё тошнотворной пеной. Ёшки-матрёшки! Дай Трибог бывшему амурскому княжеству терпения пережить это.

Клён с Лисом дружно распахнули внутрь половинки двери, грохоча при этом сапогами как заправские погромщики. За ними вошёл Филин, а мы с Севером ввалились следом и закрыли дверь. За столом сидел... Э-э-э... Образцовый чиновник-крючкотвор, страшный своей безразличностью к людям. Такие при любой власти найдут себе местечко. Вот и этот нашёл. Могу поспорить, что у него и отговорка готова – мол, я только управляющий. Ведомости подписывал просто. Был он худ и бледен, в служебном сюртуке. Блеснули очки в железной оправе:

–Э.. Вы кто, уважаемые граждане?

–Капрал Инин, шестое управление штаба НАСА. Имею предписание на изъятие нескольких подопечных.

Надменно прорычал Филин и протянул управляющему бумаги. Я затаил дыхание. Такой дотошный червь может докопаться до любой закорючки. Но к моему удивлению начальник довольно бегло прочёл содержание, глянув повнимательнее только на печати и подписи. Отложил в папку вторые штуки бумаг, снял со электросвязного аппарата трубку и невыразительным голосом проскрипел:

–Пришлите ко мне заведующего по подопечным.

Положил трубку, уставился на нас:

–Минутку, товарищ Инин. Сейчас придёт мой заместитель и всё устроит.

И уткнулся в ворох бумаг – словно ничего не произошло и в палате нет пятерых насовцев. Неужели он настолько бесчувственен? Тем временем в дверь поскребли и на пороге возник человек, которого можно было назвать более молодым изданием начальника. Эдакий невзрачный хлыщ в неприметном сюртуке, с ранней лысиной и блёклым взглядом. Сразу подумалось – ящер. Начальник поднял взгляд:

–Гражданин Осокин, помогите гражданам из НАСА. Они назовут подопечных, которых заберут. Проводите их в места содержания и проследите, чтобы не произошло неприятностей с... Э-э-э... С охраной. Вам понятно, гражданин Осокин?

–Вполне, гражданин Листьев... Граждане, прошу следовать за мной.

Ящер повёл нас по коридорам. После третей решётчатой двери он спросил фамилии и имена подопечных. Филин назвал несколько имён, в их числе и Дарю. Зам взял у нехотя вставшего со стула нэошника книгу записей, изучил список.

–Пойдёмте, граждане. Вначале в мужское отделение.

Еще коридор и мы стали обходить места содержания, бывшие когда-то гимназическими классами. У каждой топтался охранник. Когда мы называли имя и фамилию, он заглядывал внутрь и приказывал выйти тому-то и тому-то. Таким образом мы набрали четыре человека. Я бы назвал их состояние подавленным. Мятая, порванная местами одежда, синяки. И затравленные взгляды. Ящер сверился со списком:

–Теперь в женское отделение, граждане.

Те же бывшие классы, те же охранники. Мужского пола, между прочим. Нам вывели трёх измождённых женщин, безразлично глянувших на нас потухшими взглядами. У всех на лицах были заметны ссадины и царапины, одежда рваная, и сквозь прорехи белела голая кожа, на которой иногда темнели синяки. Я крепко сжал висящий на шее самострел, глядя на зама и охрану. Сволочи. Я ещё устрою вам весёлую жизнь и яркую смерть. Только бы не сорваться.. Неожиданно Филин спросил:

–Гражданин Осокин, а где ещё одна?

–Она в детском отделении наверное. Так.. Э. Посмотрим.. Дарина Юэн. Тринадцать лет.. Да, она там. Не знаю, зачем она понадобилась НАСА, но раз приказано...

–Советую вам, ГРАЖДАНИН Осокин, поменьше интересоваться делами НАСА, если хотите жить долго и счастливо.

–Извините, гражданин капрал.

Детское отделение было на третьей. У решётчатой двери, ведущей на третий надстрой сидел жирный конопатый нэошник. Увидев нас, он проворно вскочил со стула и вытянулся чуть не уронив такую же фузею, как у нашего первого провожатого. Всё-таки слава у насовцев зловещая. Осокин безразлично спросил:

–Гражданин, приведите нам Дарину Юэн.

Я ожидал, что жиряга кинется искать Дарю. Но вертухай (это словечко как нельзя лучше описывало толстяка) замялся. Филин поднял бровь:

–Что-то не так?

Жирдяй вымученно осклабился:

–Гр.. Гражданин капрал, никак не можно сейчас её привести. Никак.

–Что-о-о?! Ты обалдел, чувырло?!

Жирный только что на колени не бухнулся и плаксиво забормотал:

–Её наш начальник к себе опять вызвал. Не мог же я ему перечить. Говорил ведь, что попадёт, а он... Он только посмеялся. А я прав оказался.

Я усилием воли сдержал себя и только глянул на Филина. Он быстро обернулся, словно проверяя меня, и приказал:

–Отведите подопечных к машине. Боец, пойдёшь со мной.

Это он мне. Ещё бы я не пошёл. Мне хотелось пинками гнать ящера по коридору. Но приходилось изображать равнодушие. В голове бурлили мысли. Если что с Дарей, то начальника этого голыми руками уделаю. И плевал я на Дёмина, Филина и вообще на всех. А Филин, похоже, моё состояние понял. Он оглянулся на ходу и отрицательно мотнул головой. Не скажу, что его намёк меня впечатлил, но я понимал, что пока лучше вести себя тихо. Мы подошли к палате начальника охраны. Филин остановил взявшегося за ручку Осокина:

–Гражданин, дождитесь здесь.

–Но.

Филин хмуро-вопросительно глянул на зама из-под чёрной каски и тот без слов отступил к окну. Мы прошли мимо него и я увидел, что лоб этого казавшегося невозмутимым хлыща покрыт мелкими капельками пота. Да, ему было страшно. Очень страшно. И я был этим доволен.

Филин вошёл первым, я следом. Хорошо, что сразу закрыл дверь. В полутёмной палате, где на стенах висели изображения каких-то учёных или писателей, открылась картина, ввергнувшая меня в состояние слепой ярости. На диване возле дальней стены развалился полуголый лысый мужик, а перед ним стояла светловолосая девочка в одних трусиках. Даря?! На стук двери они обратили внимание не сразу, а спустя пару мгновений. Лысый сделал попытку встать с дивана. Даря медленно обернулась и смотрела на нас через плечо. В наполненных слезами глазах стоял страх. Филин нихрена не успел сделать. Я в три прыжка пересёк палату, на ходу сорвав с шеи ремень самострела, и со всего маху врезал металлическим затыльником приклада прямо в пузо лысого, да так, что передёрнулся затвор. Лысый согнулся пополам и захрипел, а я размахнулся и хряснул его прикладом по затылку – сверху вниз. Негромкий треск сломаных шейных позвонков – и тело извращенца обмякло, как мешок с дерьмом. Впрочем, им он был и при жизни. Я развернулся.Тихо брякнул упавший на пол самострел. Я мягко взял девочку за плечи, повернул к себе и оказался на линии её взгляда

–Дарина, это я, Володя. Помнишь меня?

Девочка молчала, глядя на меня расширенными от ужаса глазами.

–Даря, Дариночка. Помнишь, какого медведика я тебе когда-то на день рождения подарил? С бантом? Помнишь?

Девочка всхлипнула и повисла у меня на шее. Она рыдала страшно, беззвучно. Я ощущал, как тряслось её тело. Она стиснула мне шею так, что даже дышать стало трудно, но я терпел. Встретился взглядом с Филином. Он досадливо покачал головой, но ничего не сказал. И правильно. Сейчас мне было плевать на всех вокруг. Спустя некоторое время рыдания девочки утихли. Я попробовал освободиться, но Дарина прицепилась неожиданно сильно, как клещ. Пришлось так и встать, с ней на шее.

–Даря, отпусти меня. Я никуда не уйду. А вот тебе нужно одеться. Да?

Она замотала головой и, кажется, ещё сильнее обхватила меня руками.

–Даря, если ты отпустишь меня и оденешься, то мы уедем отсюда далеко-далеко-далеко.

Она замерла и прошептала:

–Правда?

–Правда. Обещаю тебе.

Даря неожиданно отпустила меня, нашла на полу свою одежду, быстро оделась. Я постарался не смотреть на неё, всё-таки она уже почти девушка и стесняется наверное. Да... Это больше похоже на мешок из-под брюквы с дырками для рук и головы, чем на платье. Я поднял с пола самострел, брезгливо обтёр затыльник приклада о штаны дохлого начальника. Филин подошёл и принялся ворочать тело:

–Ну-ка, помоги, Санчес. Положим эту падаль так, будто она спит. Ага, вот так... Подушкой башку прикрой. Так... Всё.

Филин распрямился и хотел что-то сказать мне, но я его опередил:

–Начальник. Оправдываться не буду. По-другому не мог. Эта девочка – единственное, что у меня от той жизни осталось. А у неё – я. Да ты же настоящий мужик, сам понимаешь.

–Понимаю. Не думаю, что на твоём месте сдержался бы. Хотя задумку ты малость порушил.

Я лишь пожал плечами. Действительно порушил. Филин посмотрел на часы и сказал:

–Если всё долго идёт по-порядку, значит что-то в этом порядке не так. Уходить надо.

Он повернулся к Дариное, вцепившейся в мою руку:

–Даря, я – Филин, друг Володи. Ты мне веришь?

Девочка хмуро кивнула.

–Дарина, мы сейчас все вместе уйдём отсюда, но ты должна изобразить, что боишься нас. Понимаешь? – Дарина ещё раз кивнула – Вот и умница. Володя поведёт тебя за руку, а ты притворишься, что боишься его. Ага?

–Угу.

–Замечательно. Всё, уходим.

Я взял Дарю за руку и мы вышли в коридор. Осокин хотел заглянуть в палату, но наткнулся на выходящего Филина, который потирал кулак и говорил сам себе:

–Каков мерзавец. На меня, боевого капрала – с кулаками?. С-с-скотина!

С чувством протянул он и словно только увидел хлыща:

–Гражданин Осокин? Что же у вас в заведении стража такая непочтительная? Совсем воспитательную работу забросили.

–Но...

–Этот мерзавец посмел поднять руку на меня. Меня! Вы его что – поддерживаете?!

–Н-н-нет! Что вы! Действительно, охрана ведёт себя весьма вольно.

–Вот-вот! Расслабились в тылах, едри в корень!

–А.. А что вы с начальником сделали?. Извините.

–Что-что... Отхлестал по мордасам, чтоб знал. Но я этого так не оставлю. Доложу в штабе об опасном разложении в местной Народной обороне.. Кстати. Кто тут у вас ответственный за воспитание?

По голосу Филина даже неискушённому человеку можно было догадаться, что капрал Инин горит желанием начать дрючить ответственного прямо сейчас, не стесняясь присутствующих.

–Я... Но, гражданин капрал! Я только недавно... А это мужичьё совершенно не поддаётся воспитанию.

–Да, состав тот ещё. Ладно, парень. Нравишься ты мне. Не буду на вас жаловаться. Но ты уж не разочаруй меня.

–Конечно, господин.. Ой!.. Гражданин! Гражданин капрал! Я сейчас же.

Ящер смертельно перепугался своей оговорки. Ну ещё бы, так ляпнуть: старое "господин" вместо нового "гражданин". И кому? Капралу чёрных насовцев! А ну как "пришьёт" поддержку прежней власти, при которой граждан не было, а были подданые? Эти ребята могут без суда-следствия к стене прислонить и нашпиговать свинцом и за менее тяжкие действия. Но грозный капрал вдруг смягчился:

–Отставить. Пусть этот мерзавец поваляется и подумает над своим поведением. Проводите нас до выхода.

–Да, конечно!

Во время этого разговора я отвёл Дарю в сторону. Она стояла насупленная – изображала страх. Хотя почему изображала? Я чувствовал, как дрожит её рука. Осокин пошёл впереди, Филин за ним, мы с Дарей замыкали шествие. Шли по лестницам, коридорам. На стенах попадались надписи мирного времени, рисунки учеников. Ёшки-матрёшки! Лучше бы содрали их! Хотя может это такой вид издевательства? У выхода наш отряд замешкался. Филин уже вышел на улицу, а мы ещё были внутри. Осокин украдкой вытирал пот и облегчённо вздыхал. Из соседнего коридора вышел нэошник с жёлтой повязкой на рукаве грубого войскового армяка. Он недобро косился в нашу сторону, но в глаза глядеть избегал. Нам оставалось несколько шагов до выхода, как вдруг послышался отдалённый грохот сапогов по лестницам и вопли. Осокин насторожился, нэошник тоже. Я подтолкнул Дарю в дверь, чтобы Филин подсадил её в машину, и тут меня настиг крик:

–Тревога! Начальника убили! Задержите НАСА!!

Я чуть ли не швыряю девочку в руки Филина (благо, что на острожных харчах она исхудала и весила пуда полтора от силы в тринадцать-то лет), а сам разворачиваюсь. Нэошник поднимает свою фузею, дёргает ставший непослушным затвор, с лестницы гремят сапоги. Мне же щёлкнуть предохранителем – это такой пустяк. Короткой очередью срезаю охранника. Вспоминаю про длинную отвёртку, найденную когда-то в маньчжурском грузовозе. Зря что-ли я её с собой таскал за голенищем сапога? Выхватываю её и всаживаю в живот замершему Осокину, целясь в печень. Пущай помучается перед смертью, паскуда. Здесь кроме заключённых – невинных нет. На лестнице появляется кто-то. Выпускаю туда остаток обоймы, сквозь вату в ушах слышится истошный вопль. Вываливаюсь из дверей на крыльцо. Рядом с плечом шальная пуля высекает крошку из кирпича. Охрана всполошилась, начала палить в сторону броневика. Звон пуль о броню почти заглушает звуки выстрелов. Как хорошо, что эта машинаа имеет противопульную броню. Но внутри сейчас лучше зажать уши. Филин уже в машине, орёт мне:

–Скорее, ядрёна кочерыжка!

И я закарабкиваюсь по неудобной ступеньке, больно стукаясь о проём двери лодыжкой. Но боль проходит где-то сзади – я ищу в полутьме Дарю. Она скорчилась на скамейке в глубине боевого отделения, зажав уши ладонями и зажмурившись. Это хорошо, что она цела. Я разворачиваюсь прямо на пятой точке, судорожно нашаривая в подсумке обойму. Неудобно, но что делать? Вбиваю её в приёмник, дёргаю ручку затвора, целюсь в проём двери. Двигатель броневика заводится и он срывается с места. Если бы я не упирался ногами в заднюю стенку, то вывалился бы – однозначно. В отделении и правда стоит звон от пуль охраны. Я за несколько коротких очередей опустошаю обойму в направлении главного входа в так называемую точку содержания перемещённых лиц, а на деле – острог-распределитель. Кто-то оттаскивает меня за шиворот от проёма, а ещё кто-то нажимает рычаг закрытия двери. Становится темно, только аварийное освещение скудно подсвечивает потолок. Звон вроде бы прекращается, хотя я всё равно на некоторое время останусь глухим, как столетний дед. Гремя, наверное, оружием по железному полу, я на четвереньках ползу к Даре. Она всё так же сидит с ногами на лавке в позе зародыша, зажав уши ладонями и зажмурившись. Бросаю самострел на соседнюю лавку, сажусь рядом с девочкой. Всё напряжение последнего часа прорывается наружу, меня начинает трясти крупная, неприятная дрожь. Слабой, ватной рукой обнимаю Дарину и закрываю глаза. Мне нужно пережить навалившийся только сейчас страх смерти.

–Эй!.. Живые?

Я открыл глаза. Во мраке угадывалась фигура, спросившая голосом Филина о самочувствии.

–В общих чертах. Куда мы? На наблюдательную точку?

–Да. Скоро приедем. Приготовьтесь выходить по приказу.

–Есть, командир.

Филин пропал, а я начал осторожно тормошить Дарину.

–Даря, Дариночка... Очнись.

Она убрала руки от ушей и открыла глаза. Наконец-то.

–Даря, с тобой всё хорошо? Нигде не болит?

Девочка отрицательно помотала головой.

–Не бойся, скоро всё кончится.

Не знаю – поверила ли сестра в эти слова, но я сам хотел в них поверить. Столько всего произошло и свобода так близко. Наверное я уговариваю сам себя. Как и обещал Филин, броневик остановился через некоторое время. Открылась задняя дверь и дневной свет на пару мгновений ослепил не хуже молнии.

–Быстро, выходим все!

Я подхватил в одну руку оружие, другой схватил ладошку девочки и вслед за командой двинулся к выходу. Спрыгнул на землю, от чего рёбра больно кольнуло, снял с броневика Дарю. Вокруг возвышались какие-то хозяйственные постройки, склады или амбары. Неподалёку стояли несколько легковых машин и грузовоз в виде продуктового фургона. У него стояли Синицыны и махали нам рукой. Послышался шум ещё одного движка и вскоре подъехала старенькая, обшарпанная машинка. Из неё выбрался Дёмин собственной персоной, подбежал к нам:

–Почему началась стрельба?

Филин коротко глянул на меня и отрапортовал Светиславычу:

–Так получилось. Непредвиденные осложнения.

–Эх, жаль, что не совсем сработало. Ну да ладно. Всех забрали?

–Точно так.

–Тогда делимся как задумано. Санчес, пошли.

Я был немного озадачен, но повиновался. Все остальные быстро расселись по машинам, которые разъехались в разные стороны. Броневик тоже уехал. Остался фургон. Когда мы подошли ближе, Дёмин позвал Милану:

–Милка, найди во что девочку одеть. Поживей там.

Девушка кивнула и шустро скрылась в грузовозе. Ждан настороженно наблюдал за округой. Ярополк Светиславович окинул меня взглядом, поморщился:

–Вылитый насовец. А уж взгляд какой лютый. Ладно, залезайте внутрь – ехать пора.

Я подсадил Дарю, залез следом в полутьму фургона. Отыскал скамейку по борту, усадил девочку. Ждан закрыл дверь, а Дёмин сел рядом с водителем. Машина затарахтела разрегулированным двигателем и тронулась. Мила сообщила из глубины фургона: