Текст книги "Свято-Русские Веды. Книга Коляды"
Автор книги: Александр Асов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
И дошли они до границы, где Смородинка– речка струится… Там Маренушка их встречала, чашу им вина наливала: по краям её – всё огонь горит, а на донышке – там змея лежит.
Как ходила в лес девица, та Маренушка– юдица – там коренья злые рыла, на горе крутой сушила, в ступке их затем толкла, ситечком просеяла. А затем с вином мешала, гостьям в чашу подливала.
И притом вещала:
– Тот не вступит а царство наше, кто не вкусит Смерти чашу!
Друга с Ламией напились и тотчас же обратились: Друга обернулась львицей с крыльями юдицы, Ламья – лютой драконицей с мордою волчицы.
•к 'к 'к
Высока ли высота поднебесная, глубока глу– бота океан-море, широко раздолье по всей земле – чуден Бел-горюч Алатырь, страшен Чёрный камень Марабель.
А и было так при царе Святогоре, да и при Велияре Сивобородом. Велияра тень – Си– вый-бог в беззаконство всех увлёк. И теперь уж не ведают старцы почёт, сын родного отца в суд неправый влечёт, брат пошёл с мечом на брата и с сестрой живёт в разврате! В храмах люди льют беспечно кровь не агнцев – человечью!
И настали тут лютые годы, за бедой поспешают невзгоды. Снова Сивый-бог по земле разгуляться дал Змее: крылья Ламьи – дракони– цы, морда – будто у волчицы, а ножища – что лыжища, как у борова – нос, как у крокодила – хвост.
И топтать стала Чёрная Ламья поля, застонала тогда Мать Сырая Земля… И пошла дракони– ца от града до града, не встречая себе преграды.
И в ту порушку, да на то времечко о беде той порхнула весточка за Смородинку речку быструю, да за горы те Сарачинские, за поля и лес сей дикий прямо в Китеж-град Великий.
Из далече, из чиста полюшка, где гуляет ветер на волюшке, во угодья те лебединые выезжал Ярила Годинович.
Ездил он в чистом поле три годушка – ни гуся не убил, ни лебёдушку, всё искал с кем в бой ввязаться, в чистом поле порататься. Только нет ему силой равного, витязя под небом славного.
И поехал он да по чисту полюшку, по широкому да по раздольюшку… Вот стоит пред ним дуб покляпистый – дупловатый и сучковати– стый. А на дубе том – вран, птица вещая, голосом вещает человечьим:
– Ой ты гой еси, бог Ярилушка! Будут славны твои дух и силушка! Ты в меня стрелой не бей, кровь на дуб сырой не лей! В чистом поле пух не развеивай, не разбрасывай чёрны перья! Славный ты Ярила Годинович, расскажу я тебе диво-дивушко!
– Коль не сам ты Мориан – молви мне всю правду, вран!
– Знай, Ярила – светлый бог! Скоро низойдёт Потоп! Круг небес перевернулся, Сивый Мориан вернулся! Поезжай ты в чйсто поле, а затем скачи за море. Там в лесах есть ветро– град – Велияра Китеж-град! Ты езжай скорей к отцу, Велияру-мудрецу, – он поведает как быть, как же ту беду изжить…
И поехал он к граду Китежу, где явился Ярила – покидышем*. Был медведицей вскормлен в берлоге, во заросшем дубами логе. Ибо
* Покинутое в лесу дитя, вскормленное зверем.
Дива к Перуну тогда возвратилась, а отец Вели– яр впал в немилость.
Но теперь вновь царит в граде сём Велияр – повелитель великих чар. У него пир горой и всё радует взор. И Ярила явился на княжец– кий двор – к башне Семиверхой и ко гридне светлой.
Сына Велияр встречал, чашу сурьи наливал:
– Знай, покуда ты рос, бог Ярила, а зимой спал медведем в берлоге-могиле, – в Ра-реке вода замутилась, Солнце Красное закатилось! И два брата мои, боги Валья и Вритья, – те, что Паном украдены были, богу Вию верно служили, – перекрыли источники вод, и тогда осерчал на них Род! И послал против Вия – сваро– жичей, дивов, также бармичей многосильных! Я же в битву ту не вступал, внука Даждя я задержал: к дубу привязал, чтоб он переждал. Только тень я отпустил на подмогу Диву – Мориана Сиву.
– Значит, Сивыч, что всех злей, – тенью был досель твоей?
– Тень, отброшенная мной, что топтал досель стопой, тайно в ночь сбежала – и от гнева Бармы вдруг живою стала. С мощью Чёрного слилась – обрела над миром власть!
– Как же Тень ту победить, бога Чёрного сразить?
– Тарх Дажьбог в поход собрался, в битву с Чёрным он ввязался… Захватил он гору Сивы, стал супругом вилы Живы… Но чтоб ворога убить, должен он Яйцо разбить. Коль его он разобьёт, в Нави Чёрный трон падёт! Сине море всколыхнётся и повсюду разольётся. И придётся нам опять мир погибший возрождать…
– А возможно ль зло повергнуть, мир при сём не ввергнув в бездну?
– Не избегнуть перемен, коль повсюду в мире тлен. Люди знаньем возгордились и пути их извратились… Вышний на людей серчал – камень Марабель послал, дабы Святогору обратиться в гору. Камень Финист принесёт, лишь Семаргл теперь спасёт Святогора дочерей, сохранив тем род людей.
И сказал Ярилушка:
– Знать моя судьбинушка – биться с Навскок) ордой, как воюет Солнце с мглой! Ты меня теперь пусти и на бой благослови.
Велияр его пустил и на бой благословил, и в дорогу дальнюю дар ему вручил:
– Ты возьми мою свирель, ведь её чудесна трель: злые чары одолеет, лихо и печаль развеет! Знай, что со свирелью сей станешь Ла– мии сильней!
* * *
и вот наступили те Лютые годы – пришли Великие воды!
И был обращён горой Святогор. Затем вновь напасть от Хвангурских гор – явилась лютая Ламья, из пасти извергнув пламя.
И так она говорила, так Цареграду грозила:
– Для Сивы жертв не жалейте! На требах кровушку лейте! Чтоб море от стен отступило и город не затопило!
И люди давали скотину драконице Чёрной Ламье, чтоб море не наступало… И вот уж скота у них не осталось, а беды всё умножались…
Тогда они собирались в дворце царя Святогора и жребий метали в горе: кому идти на съеденье, дракону на угощенье?
Тот жребий пал на Ярину, вещая судьбину.
– Теперь собирайся скорёшенко и умывайся белёшенько. Венком главу украшай и к синю морю ступай. Тебя там златою цепью тотчас прикуют к скале, а после оставят жертвой одну в предрассветной мгле.
И встала она скорёшенько, умылась она белёшенько, и к морюшку отправлялась, и вскоре там оказалась – к скале её приковали, и вот – одну оставляли.
Яринушка причитала и горьки слёзы роняла, а после Вышня молила, и Велияра с Яри– лой, чтоб те на помощь пришли, от смерти её спасли.
Услышал Вышний моление и снизошёл в умилении, – послал на помощь Ярилу спасти младую Ярину.
Явился тотчас Ярила на белокрылом коне – златая грива в огне. И у Золотого града – великого Цареграда узрел он деву младую в цепях и едва живую. Стал деву он утешать и на свирели , играть. Как только Ярила запел, заиграл, – тотчас скалу всколыхал. Все цепи с девы спадали, и слёзы её высыхали.
Спросил тогда бог Ярила:
– Скажи мне, дева Ярина, а где же сыскать мне ту Ламию люту, что сеет повсюду смуту?
Рекла та дева Яриле:
– Скорее спасайся, милый! Ведь скоро та Ламия прилетит, и нас немедля спалит!
Но бог успокоил Яринушку:
– А ты не бойся судьбинушки, младая ты чаровница! Ты люба мне, голубица! Уздой коня придержи, и в сине море смотри. А я перед боем посплю-подремлю и силушки накоплю Но только во морюшке волны взбушуют и сильный ветер задует, – слетит с гор лютая Ламия, из пасти извергнув пламя. Меня ты тотчас на бой призови – от сладка сна пробуди!
Сказал так Ярила, а сам уснул и веки свои сомкнул…
Но вдруг всколыхалося морюшко синее, задули ветрушки сильные. Слетела с Хвангура – та Чёрная Ламия, из пасти извергнув пламя.
И как летела над Цареградом та драконица могучая – кричала во тёмных тучах:
– Сегодня разрушу город! Придут к вам лихо и голод! Перед Сивой вы провинились, напрасно вы возгордились!
Спускалась Ламия к морю… Ярина в великом горе, заплакала, зарыдала – будить Яри– лушку стала. Но он всё спит – не проснётся и даже не ворохнётся…
И тут скатилась слезиночка жгучая на щёку Ярилы могучего. От жгучей слезы пробудился Ярила, взнуздал коня белогривого.
– Послушай-ка, Чёрная Ламия! Не хватит ли пыхать пламенем? Ведь ты пшеницу спалила, что Жива прежде взрастила!
Но так Ярилушке отвечала та лютая драконица:
– Да, Живою выращена пшеница! Да только ту Живушку не почитали, венком её не венчали!
И тут Яринушка красная дева в печали стала рыдать – Ярила же начал её утешать, и вдруг ему мысль запала на дудочке заиграть.
Но только та дудочка заиграла и песнь её зазвучала, – змея стала виться, кругами ле-
тая, от пляски той ослабевая… И вскоре силы лишилась, и, пав на землю, разбилась.
Ярила свой меч золотой вынимал и ту змею рассекал – мечом заклятье снимал.
И тут из шей её истекли три речки кровушки ясной. Из тела же вышла она сама – вновь девицею прекрасной.
Из шеи одной – потекло вино, из шеи второй – пшеница, из третьей шеюшки – молоко, – все требушки драконицы. А Ламья сама, словно встала от сна, от чар Марены спасённая, мечом на свет возрождённая.
И так она возгласила:
– Ты славен будешь, Ярила! И путь твой с младой Яриной лежит теперь в светлый Ирий! Лишь море начнёт отступать – вы станете свадьбу играть.
И рёк Ярине Ярилушка:
– Ступай со мной, голубинушка! Всевышний теперь даст нам новый завет – за тьмой воссияет свет!
Он ласково за ручку брал Яринушку прекрасную, ступал по крови ясной… Но тут ненадолго пришлось задержаться – ведь морюшко стало везде разливаться. То кровь из шеюшек Ламии потоками вытекала и им пройти не давала.
Тут поднял Ярила златую свирель – и всюду разлилась трель. И только он стал на свирели играть, как реченьки начали высыхать. И только те реченьки высыхали, Ярила с Яриною их миновали.
И вышли они к Цареграду, зашли за его ограду. И Сґали они свой корабль снаряжать, чтобы потоп переждать. А после поплыли со Святогорками – в Святые Ирийские горы. По I морю поплыли, затем среди звёзд – так пел о том Алконост!
И там во пресветлом Ирии женились Ярила с Яриною. Ярилы лик – Солнце Красное, Яринушки – будто Месяц, сестрицы её – часты звёздушки, Плеянушки-Святогорушки.
И все на той свадьбе плясали и молодых величали.
г
И теперь все Ярилушке славу поют, почитают младую Ярину! Требы воздают – Ламье с Сивой, а цветы несут – Друге с Живой!
– Расскажи, Гамаюн, птица вещая, как из Сварги похитили звёздных коров. Как Сварог созывал силы Ирия! Расскажи и о распре на Ра-реке, что прозвали Битвой Трёх Родов!
– Ничего не скрою, что ведаю…
Думы строгие мои, песни долгие… Вейтесь вы чрез реки широкие, вейтесь через горы высокие. Там по горушкам, по дорожушкам скачут турицы златорогие.
Поперёд-то стада туриного там бежит Зему– нушка Родовна. Рожки у Земун – красна золота, а копытушки – бела серебра, шерсть унизана скатным жемчугом. Ест траву Земун и даёт молоко, и течёт молоко по небесному своду, и сияет частыми звёздами.
Скачут за Земун её детушки: Амалфея, Дана, Волыня – златорогие звёздные турицы. Рождены они Родом-батюшкой и Земунушкой– богородицей.
И ступали те млады турицы всё по травушке да муравушке. И от морюшка шли до моря, и от края небес до края.
– Ты куда бежишь, свет Земунушка, с молодыми своими детками?
– Мы бежим-спешим к Белым водушкам да ко Камешку Алатырскому. Обойдём вокруг Камня Белого, в белы водушки окунёмся – в красных девушек обернёмся.
Думы строгие мои, песни долгие… Вейтесь вы чрез реки широкие, вейтесь через горы высокие. Там по горушкам, по дорожушкам ска чут турицы златорогие.
– Ой вы, турицы златорогие! Отвечайте по чести, по совести – где вы побыли, погуляли где? И какое вы чудо видели?
– Ой, мы видели чудо-чудное… Как в своей златой колеснице пролетал бог Ра – Солнце Красное. Он к нам руки-лучи со небес простирал, и ласкал нас, и обнимал…
Много ль, мало ль минуло времени – зачали от Солнышка турицы. И родила Амелфа – Велеса. Дана – братьев Валью и Вритью. А Волыня родила Хорса.
Как у внуков Земунушки Родовны волосы горят красным золотом, ноги – в серебре по коленочки. И зажат в правой рученьке каждого – Синь-горючий Камень Алатырь.
* * *
А в глубоком Подземном царстве Вий Седу– нич с Паном похаживал. Говорил сыну Вий:
– Пан могучий! Сделай ход из чрева земного, с дымом – подымись в мир небесный! Ты затми, Пан, Красное Солнце! Укради-ка ты стадо звёздное!
Распалил огонь козлоногий Пан и прожёг проход в поднебесный мир там, где встали Пановы горы. И затмил собой Солнце Красное, и угнал с небес стадо звёздное. И похитил из колыбели также братьев – Валью и Вритью.
И пригнал их Пан в царство Виево. Вий тех братьев усыновил. Чтоб забыли о Ра-Родителе, память Предка в них усыпил.
И Земун тогда опечалилась – обмелели реки молочные. Погрузилась Земля во тьму. И с небес пошли не дожди – повалился пепел го рючий. Запрудил тогда Вритья реки, Валья проглотил Солнце Красное.
Нет воды для зверя рыскучего, нет воды для птицы летучей! Оскудела тогда Мать Сыра Земля… стали рыскать по ней звери лютые, волки хищные и медведи, стали красть у людей скотину…
За горою крутой и за Ра-рекой расшумелись леса дремучие. В тех лесах дремучих костры загорелись и огни воспылали горючие. Вкруг огней тех люди сбирались, к небесам они обращались:
– Ты, Семаргл-Огнебог, воспылай до небес! Передай Перуну Сварожичу и Дажьбогу, Барме и Индрику – славу нашу, Семаргл могучий!
– Ты, Сварог небесный! Пошли сынов в службу дальнюю, многотрудную! Сокрушите Осла, вы, ревущего! Улетит пусть зловещей птицей далеко от Дерева ветер!
И прорёк Сварог, царь небесный:
– Отправляйтесь, боги, на поиски! Отыщите рождённых Даной! Возвратите стадо ирийское!
Взвился бог Семаргл сын Сварожич закружился огненным вихрем.
– Мы отыщем звёздное стадо!
И вскочили тут на коней крылатых Даждь с Перуном – боги Ирийские. Также Барма великий – владыка молитв. Также Индрик могучий, сын Дивного Дыя. И пошли с богами их роды, – все ясуни, бармы и дивы!
И пошли за Волгу – Великую Ра! На богах – кольчуги булатные, на руках – златые пластины, на плечах – медвежии шкуры, а в руках – мечи и секиры. Словно птицы, раскинув крылья, полетели к битве ясуни!
г
Јг
Прилетели боги к Великой Ра, да ко тем лесам Светлояровым, за которыми – горы Пановы.
И сказал тогда Тарх Дажьбог:
– Нужно нам великого Велеса звать на битву с Вием и Паном! Он мне будет дед! Да и Пан украл —дочь его, Поману, сестру Роси!
И ответил ему батюшка Перун:
– Мы с тобой проведаем Сурича! Зазовём его мы на славный бой!
И тогда Даждь-бог обернулся – Гамаюном, волшебной птицею. Полетел во тот Светлояров лес ко Великому Китеж-граду.
Под окошечко сел косящетое, где беседовал царь с царицей: Велес Суревич с Вилой Сидой.
– Этой ночью, – сказал Велес Суревич, – приходили к нам Карна с Желею, пламя мыкая в роге огненном! Знать, идут сюда боги Сварги – с родом Виевым ратоваться! Будут биться они против Вальи и Вритьи – милых братьев, обманутых Вием! Против дочки нашей Поманы, что похитил великий Пан! Также против Лутони-бога, что родили Пан и Помана! Могут сгинуть в огне ветви нашего рода – по вине Вия с Паном и воле Сварога!
Вила Сидушка прорекла в ответ:
– Мы должны на ту битву родных не пустить, чтобы кровь свою защитить! Мы напустим на них жажду, голод и сон, а еду заколдуем и питье зачаруем… Китаврула мы призовём. Пусть волшебник глаза тем богам отведёт – и родных от смерти спасёт!
А Дажьбог-Гамаюн под окошечком то, что Сида сказала, – запомнил всё. И к отцу он снова вернулся, и опять собой обернулся.
И подъехали Даждь с Перуном ко тому Светлоярову озеру. Видят – вот золотая лодочка. Китаврул на ней – перевозчиком. Возит он гостей на ту сторону ко Великому Ки– теж-граду.
А уж как та лодка украшена, – и чеканкою, и резьбою. Нос-корма у ней позолочены, рытым бархатом обколочены. И в той лодочке – будто дивный рай, кипарисовый, виноградный сад. Там цветы цветут, птицы песнь поют. И столы там убраны яствами, рядышком – кроватки тесовые.
Китаврул на ладью-ту гостей проводил и усаживал за столы. Предлагал им выпить на– питочков и откушать златые яблочки.
Отвалила ладья Китаврулова и поплыла по Светлояру ко Великому Китеж-граду.
Вдруг то озеро обернулось во туманушке – океаном. Берег китежский стал вдруг островом, прозывающимся Буяном: там и дуб растёт коренистый, рядом – ёлочка щепотиста.
Как на дубе том висит цепь златая, кот Баюн по ней важно ступает. Как направо пойдёт – сказку скажет, а налево – песнь запоёт. А по ёлочке той – скачет белочка, что златы орехи грызёт, изумруды лущит, вынимает и в шкатулочки их кладёт.
И садились боги за златые столы – на скамьи, за камчаты скатерти. Слово молвил тогда бог Перунушка:
– Наливайте-ка нам напиточков!
Тарх Дажьбог отца отговаривал, только тот его не послушал. Как наелся он и напилися – тотчас на кровать повалился. И тогда Дажьбог пития выливал, и мечом столы разрубал.
И тотчас ладья Китаврулова приставала к причалам Китежа. И пошёл Дажьбог ко златым вратам. Входит в город. Вокруг – терема, белокаменные дома. Мостовые устланы золотом и каменьями самоцветными.
Доходил Дажьбог до реки, за которой чудесный замок – на семи ветрах о семи шатрах.
Видит: радужный мост пред собою. И пошёл Дажьбог по тому мосту к Семиверхому замку Велеса.
Как пришёл, явились пред ним – Велес Суревич с Вилой Сидой.
Обратился Даждь ко хозяевам:
– Велес Суревич, сын Амелфы! Ты примкни к дружине Свароговой! Ведь в твоей могучей деснице – полнота есть силы державной! Если б мы потянули вместе братский плуг в порыве едином, то тогда никакая сила не смогла бы с нами поспорить!
Отвечал Перуничу Велес:
– Нет, сражаться с родною кровью – не пристало мне, сын Перуна! И скажу ещё: меч не скован, не отточено то железо, что моих одолеет братьев – сыновей великого Сурьи!
И тогда Дажьбог, сын Перуна, вынимал изостренный меч. И сошлись тотчас в рукопашную Велес буйный и Тарх Дажьбог.
Как они боролись-братались – содрогалася Мать Сыра Земля, расплескалось и море синее, приклонилися все дубравы.
И воскликнул Велес сын Сурьи:
– Помоги-ка мне, Вила Сида, образумить сына Перуна!
Подскочила к ним Вила Сида, и хватала за кудрышки Даждя. И сбивала на Землю Сырую его. И тогда они привязали – Даждя цепью златою к дубу.
– Вот теперь ты будешь, Перунич, песни петь нам, как Гамаюн! Или вечером сказки сказывать, как любимец наш – кот Баюн!
И воскликул тогда Тарх Перунович, и по небу гром раскатился:
– Ты проснись-пробудись, грозный батюшка! Помоги-ка мне, бог Перун!
Мало времени миновало – разгулялась непогодушка, туча грозная поднималась. Шла та туча грозная на горы – горы с тучи той порастрескались, и на камешки раскатились. Подходила к лесам – приклонились леса, разбежались в лесах звери лютые. Становилась туча над морем – море синее расходилось, разметались в нём рыбы быстрые.
Из-под той-то грозноей тученьки со громами, огнями сверкучими прилетел Орёл сизокрылый. Стал летать Орёл, клекотать в небесах:
– Почему приковали Тарха? Почему его привязали? Из-за Велеса – сына Сурьи, из-за Сиды – дочери Рода!
Не взлюбилась та речь буйну Велесу, он выскакивал на широкий луг. Лук тугой снимал с своего плеча, брал калёну стрелу у Дажьбога, направлял стрелу в птицу вещую. А Дажьбог у сырого дуба, глядя на стрелу, приговаривал:
– Слушай, батюшка лук! Ты, калёна стрела, – не пади ты ни в воду, ни на гору, не пади в дуб сырой и в сизого Орла – попади-ка в грудь буйна Велеса!
Не попала стрела ни на гору, ни в воду, не попала стрела в дуб сырой и в Орла – повернулась в грудь буйного Велеса, сбила с ног она бога грозного.
И тогда Орёл сизокрылый обернулся снова в Перуна. И послал Перун громовую стрелу – и разбился сырой дуб на щепочки. И спадали тогда цепи тяжкие вниз на землю с Тарха Дажьбога.
И сказал Перун буйну Велесу:
– Я тебя, грозный Велес, Коровы сын, уничтожу и не помилую!
– Не найдешь ты меня, – Велес так отвечал. – От тебя я сумею упрятаться! Вот идёт человек – стану тенью его, ничего ты со мною не сделаешь!
– Я убью человека, его я прощу, но тебя затем не помилую!
– Тогда я – под коня! Не отыщешь меня! – отвечал ему Велес, Коровы сын.
– И коня я забью, и тебя погублю, погублю тебя, не помилую!
– Я запрячусь в дупло, там спокойно, тепло – ничего ты со мною не сделаешь!
– Я тот дуб расщеплю и тебя отыщу – я найду тебя, не помилую!
И тогда бог Велес сын Суревич руку с пер– стенем ввысь подымал, перст свой к небесам воздымал. А в том перстне – Рубин Сокрове– ния, что добыт в пещере у Родника – у источника Возрождения.
И когда ударила молния в тот великий Рубин Сокровения – вмиг растаяло наваждение.
Вдруг исчез и сам Китеж-град святой с Семиверхой башней Златой. И пропал вокруг океан, сгинул чудный остров Буян.
И увидел Перун сын Сварожич вместе с сыном Тархом Дажьбогом, что вокруг лишь лес Светлояров – травушка вокруг чуть трепещет, озерцо синей гладью блещет…
Так Перунушка со Дажьбогом Китеж-град в лесу не нашли и ни с чем обратно пошли, да в дубравушках заблудились и к сражению припозднились.
А Семаргл, Барма и Индрик подъезжали к Пановым кряжам. Где течёт Великая Ра-река, и в неё впадает Ока.
Барма – бог сладкозвучный, поэт из поэтов, начал петь, восхваляя Сваргу, проклиная Пана и Вия. И по зову Бармы, царя молитв, Сивый Мориан появился. Вслед за Сивой явились – Рудые. Собралось великое воинство!
И искали боги могучие всех коров, украденных Паном. И услышали их мычанье.
Видят боги – у Камня горючего реки запрудил мощный Вритья. Сила Вритьи возбуждена, охватил его жар подземный, преградивши собою воды, он лежит на дне Подвселенной.
Подъезжал к нему мощный Индрик на могучем Единороге. Змей шипел, как в пьяном угаре:
– Я тебя, Индрик-бог, вызываю на бой! Я тебя, мощный Индрик, с конём проглочу!
Но ему не ответил Индрик, распалённый гневом и хмелем.
Колдовать тут начала Дана. Напустила она тучи тёмные, град, и гром, и грозные молнии. И во тьме надвинулся Вритья, в рог ударил Единорогу. И тогда колдовскою силой Индрик– бог обратился в волос. Вритья бил по тонкому волосу.
Поднял палицу мощный Индрик – содрогнулось всё поднебесье, как разбил он голову Вритьи. Будто сук, секирой обрубленный, Змей упал на Матушку Землю.
Вол хотел победить Быка, но сразил его мощный Индрик. Он – безногий, бесплечий, безрукий победить хотел Индрик-бога! Погрузился он в долгий мрак – тот, кому был сам Индрик враг!
Индрик чары Даны разрушил. И поникла Данушка Родовна. И на сына она упала, и прикрывала его собою. Сверху Дана-мать, снизу сын – так лежат Корова с Телёнком.
И ударил палицей Индрик. И поверг он лютого Вритью, обуздавшего все потоки. И поверг он Дану Земуновну. И столкнул их бог со Великой Ра – и все воды ринулись в море.
О, кого испугался Индрик? Что за страх проник в сердце бога? Почему, в Орла обратившись, улетел он от тела Вритьи? Он увидел Месть – Волка Огненного, пересекшего путь Орла.
Вот была задача нелёгкая у Семаргла и бога Бармы – отыскать уведённых Паном всех родных дочерей Земун. Видит Барма: в Синий Валун обернулся сын Волги-Ра.
Слышит Барма: мычат коровы под Великою той горой. К ним свой голос добавил Барма – с Сивой, Рудыми и Семарглом.
Испугался тут мощный Валья, побежал он от громкой песни, но, богов увидевши, – замер. Лёг горою, не уклоняясь.
И тогда бог Индрик могучий, рогом мощным Единорога проломил великий Валун. Словно Дятел, кору пробивший, он разбил преград ушки Вальи.
Барма-бог молитвой раскрыл Валун, пробуравил своею силой. А Семаргл ударил секирой – и Крынйца в Камне раскрылась.
И родился тогда в Крынйце, что струила волшебный мёд, сам премудрый Квасура-бог.
И съезжалися к той Крынйце грозные цари и царевичи, вслед за ними – князй и князевичи, приходили волхвы многомудрые. Все в Крынйце чёрпали мёд. Пили все медовую сурью.
И открыли они врата, и вошли волхвы в подземелье. И нашли в пещере сокрытой – тот Огонь, что светит во тьме. И, раскрыв глубокие тайны, стали ведать те мудрецы: это Пламя поэтам не чуждо, ими тот Огонь разожжён.
Вот лежит великий Валун, порождённый силою Вальи. У подножия той горы там лежит поверженный Вритья.
И тогда великая туча обложила гору печальную, и рыдала чёрным дождём над сынами матушки Даны… И сверкнула молния в туче, как великий Огненный Всадник проплывал над сею горой.
– Се Закон! Исполнен Закон! – прокатило– ся в горней выси.
И тогда печальные паны вереницею вышли из недр горы. Приклонили они колени.
И глава их к небу поднял – Ключ Златой от Врат Сокровенья. Этот Ключ стал платой за жизнь Вальи с Вритьей и их заключенье
Так за теми Вратами Тайны заключили Ва– лью и Бритью. Заключили их не на годы, заключили не на столетья, а на долгие тысячелетья….
Видя поле, кровью залитое и засеянное костями, видя заключение братьев, – тяжкой скорбью сердце исполнилось у великого сына Сурьи. И в тоске-печали глубокой молвил он тогда Виле Сиде:
– Первоцветы счастливых лет на моих лу– жочках увяли! И с весенних ласковых пастбищ всех теляток-братцев угнали! Словно дуб, пораженный молнией в самую свою сердцевину, оказался я одиноким без друзей и братьев любимых!
И сказала так Вила Сида:
– Солнце деток уж не увидит, красных дней они не дождутся… Оттого в лесочке тоскует, и считает их дни кукушка… И рыдает ночь напролёт соловей о минувшем счастье, и черёмуха осыпается, ибо будет опять ненастье.
И призвал Китаврула Велес:
– Друг старинный, строитель дивный! Ты оставь кормило златое на своей летучей ладье… Ты возьми-ка кормило власти. Был ты кормчим на корабле – стань же князем во Китеж-граде! Ты его окружи неприступной стеной, опоясай мощными рвами! Сделай город таким, чтоб укрыться могли в нём все немощные и старые!
И сказала так Вила Сида:
– Пусть всегда за стеною его обретут беззащитные вдовы, сироты приют. Те, что слёзы льют о погибших мужьях, и о братьях, убитых в жестоких боях!
Тут прощаться стали супруги с князем Ките жа – Китаврулом. И промолвил слово прощанья Велес, сын великого Сурьи:
– Нам пора идти, словно птицам время с летних вод подыматься! Улетать мне – лебедем белым. Виле – уткой в тростник забиваться. Мы сокроемся в чаще леса, как листы, что сорваны ветром. Время нам оплакивать близких и печалиться о потерях!
И сказал он так напоследок, власть вручая кормщику мудрому:
– Мир храни! И всегда с любовью управляй ты городом чудным! И правителем будь счастливым! Княжи праведно и премудро!
И ступали Велес и Сида по лесам, горам и долинам. И бродили они много дней по боло– тушкам и трясинам… И плутали в глухих чащобах, пробиралися в буреломах…
Наконец, они выходили ко широким и белым йодам – на пустынное Белозерье. И края им те полюбились, там супруги и поселились… И под сенью широкой сосен, под шатром от могучих елей боги тризны и славы пели.
Жили там лишь дыханием ветра, обогреты щедротой солнца, напоёны дождями и укрыты снегами… И так шли века за веками…
– Расскажи, Гамаюн, птица вещая, о Кащеевой гибели нам. Расскажи о Конце Света Белого и о битве за Ирий-сад!
– Ничего не скрою, что ведаю…
Говорил Дажьбог сын Перуна:
– Не пустил нас Велес сын Суревич на великую битву у Ра-реки! Мне же предстоит бой славней того – одолеть Кащея Бесмертного!
Отвечала Дажьбогу Макошь:
– Не найти тебе Смерть Кащея – он с Мареною-Смертью дружен. И в бою ему Смерть не писана, ведь Кащей – это бог бессмертный!
Ей Дажьбог Перунич ответил:
– Не могла завязать так Макошь, Род не мог допустить такое! Всё рождённое Смерть имеет! Значит, есть она у Кащея!
И спросил Дажьбог Макошь-матушку:
– Где находится Смерть Кащея? Помоги мне, матушка Макошь!
Отвечала Дажьбогу Макошь:
– Далеко его Смерть упрятана, глубоко его Смерть схоронена! Далеко на Буяне-острове вырос дуб до самого неба. И на дубе сундук окованный, в сундуке спрятан Заяц, в Зайце спрятана Утка, а в той Утке Яйцо. В том Яйце ты отыщешь Кащееву Смерть!
И поехал Дажьбог к морю синему. Видит: в небе летит Ясный Сокол – то Семаргл-Огонь сын Сварожич:
Я тебе помогу, добрый Тарх Дажьбог!
Видит: в небе Орёл сизокрылый – то Перун Громовержец, Сварога сын:
– На меня надейся, могучий Даждь!
Видит в поле Дажьбог Волка серого – это
Огненный Волх, Змея Индры сын.
– Не забудь обо мне, Тарх Перунович!
Вот подходит Дажьбог к морю синему:
– Как бы мне переправиться к острову? Всколебалось тут море синее, и поднялся из
моря Поддонный Змей. Лёг тот Змей чрез морюшко синее:
– Ты ступай по мне, Вышний Тарх Дажьбог!
И поехал по Змею Перуна сын – и доехал он до Буяна. Видит он – на острове дуб стоит, в небо кроною упирается. И висит высоко на ветвях его тот сундук со Смертью Кащеевой.
– Как бы мне достать тот сундук с ветвей? Прилетел Орёл Громовержец и ударил в дуб
громовой стрелой – сотряслась тогда поднебесная, дуб на щепочки расщепился, и сундук упал и разбился.
Выскочил из него серый Заяц.
– Как бы мне догнать Зайца серого? Появился Волк – Змей могучий Волх, побежал за Зайчиком серым, и догнал Зайца Волк, растерзал его, и порхнула из Зайчика Уточка.
– Как бы мне поймать серу Уточку? Прилетел тут Рарог – Огонь-Семаргл, растерзал Семаргл серу Уточку. И упало из серой Уточки Золотое Яйцо в море синее.
– Как бы мне Яйцо это выловить?
Тут поднялся из моря Поддонный Змей и принёс Дажьбогу Перуновичу то Яйцо с Кащеевой Смертью.
И поехал Дажьбог в Царство Тёмное. Подъезжал к палатам Кащеевым. Увидала его Марена, наливала питья хмельного.
– Свет мой ясный, Тарх, сын Перуна! Как день летний не может без солнышка, так и я не могу без тебя, мой свет, не могу я есть, не могу и спать! Выпей чару вина зелёного ты с великой тоски-досады!
Тут занёс Дажьбог руку правую, ею принимал чару горькую. Налетела тут Лебедь Белая – Жива, дочь Сварога небесного, – и толкнула чарочку горькую: улетела чара далёхонько.
Тут опомнился Тарх Перунович.
И поднял Дажьбог свой могучий меч, отрубал Маренушке головушку. Тут упал Сокол Рарог-Огонь с небес и сжигал её тело белое.
Разгорался огонь палящий! Разгорался на полсвета белого!
И сказал Дажьбог Тарх Перунович:
– Принимайте требу, небесные боги! Принимайте Марену Свароговну!
Вынимал Дажьбог Золотое Яйцо – и Ка– щею Яичко показывал.
Тут Кащей закричал богу светлому:
– Ты не трогай, Дажьбог, Золотое Яйцо! То Яйцо появилось при Рождении Мира! У него нет ни Матери, нет и Отца! О рожденьи Яйца не расскажет никто! Только Род тайну ведает эту!
