Текст книги "Безумное такси"

Автор книги: Александр Граков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Скорее всего, к единому мнению бригада пришла уже после того, как разобрались с будущим фундаментом. Он был размечен колышками рядом с подворьем Аслана, все на той же ровной, как стол, площадке. Сначала думали – придется копать траншею и заливать её бетоном. Самые тяжелые и неблагодарные работы на стройке – это земляные. Причем там, где нет подъезда экскаватору. А таких мест, по закону подлости – преобладающее количество. Рубль за метр кубический выкопанного грунта – Поняков иногда рвал и метал от ярости, соглашаясь заплатить двойной тариф тому, кто внес эту расценку в старый КЗОТ, лишь бы заполучить его в свою бригаду хоть на месяц.

Однако когда в первом же углу будущего дома Вася Шкаф снял верхний слой наносного чернозема на глубину штыка лопаты, под ним оказалась все та же скала – сплошной монолит. Вася, обрадовавшись, прибавил скорости – земля вперемешку с травой полетела в разные стороны, скрежетала лопата о скальный грунт... Подошедший Серега Кот притормозил его, еле отобрав лопату.

– Кто ж так пластает дерн, бульдозер хренов? Надорвешься ведь через час, да и мозоли-водянки на ладонях схлопочешь, как пить дать. Смотри и учись, как завещал великий Ленин.

Он всадил лопату в землю, выдернул, всадил рядом и так очертил по периметру небольшой квадрат дерна примерно шестьдесят на шестьдесят сантиметров. Затем скрежетнул лопатой снизу, подцепив этот квадрат, и...

– Стоп! – остановил его подошедший Толян. – А ну-ка, все подошли сюда.

Все подошли.

– Смотрите, наблюдайте, и делайте соответствующие выводы, скомандовал Толик. – Серега, продолжай.

Кот подорвал снизу квадрат дерна вместе с травой и какими-то мелкими цветочками, затем взял его в руки и отнес под изгородь. Земля, проарматуренная корнями травы, стойко держалась – не просыпалось почти ничего. Затем Кот методично стал нарезать новый квадрат – рядом с первым.

– Ну, и какие же выводы сделала бригада? – насмешливо обернулся к остальным рабочим Толик.

Все молчали, озадаченно вытрещившись на него. Затем Хопер, словно очнувшись после спячки, легонько вскрикнул и несильно хлопнул себя по лбу.

– Вот блин! Дачный участок, о благоустройстве которого печется заказчик...

И все сразу поняли, что он имел в виду.

– Ну, конечно, – добил их Толик. – Вот это я и предлагал с самого начала: нарезать квадраты дерна, вместе с цветочками, в долине, и готовыми перевезти их на площадку вокруг выстроенной дачи. Сколько, прикиньте, нам потребуется для этого времени и техники?

– Высчитал! – через минуту с глубокомысленным видом воскликнул Котелок.

– Ну, телись, – поторопил его Виктор Иванович.

– Минимум.Или даже ещё меньше.

В общем, никакого фундамента не потребовалось, погнали сразу цоколь в два кирпича шириной...

Тем временем у Коробочки и Деда что-то не ладилось со злополучным растворосмесителем. Они уже залили в него воды из шланга, подведенного от насоса, засыпали песок, просеянный через панцирную сетку от старой двуспальной кровати и загрузили сверху цемент. Машина скрежетнула, затем сделала пяток оборотов емкостью, как бы набирая ход, а потом передумала вертеть барабаном вообще. Вместе с ней остановились и работы на стенах, которые подвели уже под оконные проемы – ровно десять рядов. Игорь поковырялся для приличия отверткой в редукторе – ноль эмоций. Тогда Коробочка схватил обломанный держак от лопаты и, всадив его в нутро барабана, стал щшуровать там, словно черпаком в кастрюле.

– Эх, не миновать нам, видно, вручную перемешивать! А ещё говорят армейская техника сверхнадежная.

Серега Шнек со злостью бросил кельму на подмости и, затоптав на досках окурок, спрыгнул на землю.

– Знаешь, что говорит народ по такому случаю? Если человек дурак, то это надолго. А ещё – хреновому танцору...

– Ладно, умник, – огрызнулся Игорь, со злостью втыкая отвертку в землю, – иди и разберись сам, если тебе ничего в штанах не жмет.

– Перекур, орлы, – объвил Толик, видя, что спор переходит в полемику. – Пока Серега разберется с этой хренотенью.

Все оторвались от работы и, дружно закурив, сгрудились кругом вокруг растворомешалки – давать советы по её ремонту. Что-что, а это в нашей благословенной стране умеет делать даже карапуз в детском саду. Типа того, как в одном из них молодая воспитательница жалуется напарнице по работе:

– Представляешь, мой вернулся с производственного пикника – на третий день из краника закапало. Что посоветуешь?

Тут в приоткрытую дверь просовывается голова пятилетнего Вовочки.

– Марь Андревна, а вы ему прокладки чаще меняйте. Или найдите запасной кран. Все так делают.

Вот такие же примерно советчики собрались сейчас вокруг Шнека. Тот попытался было отделаться от них.

– Неясно было сказано – перекур. Пойдите освежитесь в Зеленчуке, что ли – вон как солнышко припекает.

– Я тебе морж, да? – ответил за всех Вася Шкаф. – В этой речке вода, наверное, с минусовой температурой.

Валера мгновенно определил причину остановки растворомешалки после прозаического беглого осмотра.

– Приводной ремень со шнека соскочил. Оп-ля! – подцепив отверткой, поставил его на место и переключил машину на третью скорость. – Врубай, Коробочка, счас все будет о"кей.

Володя врубил.

– Стой! – рванулся в круг Толян, вспомнив о палке в барабане. Поздно! Двигатель взял с места, набрав мгновенно те восемьсот пятьдесят оборотов в минуту, на которые переключил его Шнек. Жидкий раствор, подчиняясь центробежной силе, потянулся кверху, а сломанный держак, вращаясь вместе с лопастями барабана, послужил как бы направляющей для этого раствора, щедрой струей поливая все вокруг в радиусе до пяти метров. Несколько секунд общего шока хватило на то, чтобы в жидкой грязи искупались все, с головы до ног. Даже Толяну досталось – через головы остальных. И только потом, очнувшись, Коробочка ткнул пальцем в красную кнопку. В наступившей тишине был слышен лишь шелест песка о кожу – все протирали с глаз раствор. Затем Серега Шнек оглянулся вокруг проясневшим взором и неожиданно прыснул, еле сдерживая смех – до того нелепыми были сейчас фигуры напарников.

– Я же советовал по-хорошему искупаться в Зеленчуке. А сейчас вы похожи на одну из скульптурных групп Церетели.

И тотчас же грянул обвалом такой громовой хохот, что собаки, пригревшиеся на солнце, с визгом крутнулись на месте и дружно бросились в сарай – подальше в тень от неизвестной опасности.

Пришлось-таки всем окреститься в ледниковой купели горной речушки. Даже Шкафу.

После этого работа закипела в удвоенном темпе – нужно было хоть как-то согреться. Насчет спиртного не заикались. Негласный закон шабашников – во время работы ни капли алкоголя, соблюдался свято и безоговорочно. Ослушник рисковал своим паем из общей суммы при расчете – приговор обжалованию не подлежал.

По окончании последнего ряда кладки под окна Толик быстро распределил дальнейшие обязанности каждого. Один стал на подгонку оконных блоков. Еще двое на костре кипятили в старом ведре битум, постепенно разводя его соляром – готовили антикоррозийную мастику, отличное средство против грибка. Остальные обтачивали кирпич, снимая фаску с передних боковых граней, клали угловые столбы с пилястрами, расчерчивая кладочный шов специальной расшивкой конструкции Сереги Котова, прикидывая между делом чертеж будущей мансарды к периметру готовых стен, заготавливали стропила на верх, лаги для полов и гнали внутренние перегородки. К вечеру вторых суток основные подготовительные работы были закончены. Назавтра предстоял решительный штурм...

Аслан появился лишь на закате пятого дня, ведя под уздцы ишака. С тороков его седла по обе стороны свешивались чем-то наполненные мешки, а на хребте примостилось юное создание женского рода, в джинсовом костюме, с очаровательными ямочками на смуглом лице, красивыми, чуть раскосыми глазами и множеством тонюсеньких косичек на голове. Старик остановился, как вкопанный, едва поднявшись по склону – увидел новое строение, на фоне которого потерялась рядом стоящая старая сакля. Сначала он бросил поводья и обеими руками протер глаза – не примерещилось ли это чудо? Новый дом по-прежнему стоял на том же месте, пялясь провалами мансардных окон без стекол на темнеющий восток. А новенький шифер с западной стороны крыши золотился последними лучами солнца, скатывающегося за дальнюю гору. Затем Аслан упал на колени, сложив ладони перед грудью и зашептал что-то, шевеля губами. А ишак продолжал упрямо топать все дальше, пока не подошел к свежесрубленному крыльцу. Там он обнюхал пахнущую смолой древесину, потерся мордой о переднюю стойку и, задрав голову вверх, неожиданно издал до того противный и пронзительный вопль, что находившиеся внутри дома парни посыпались наружу, чтобы разобраться в его происхождении. Тут-то они и увидели картину: старика, возносившего хвалу Аллаху и смуглянку, сидевшую на спине ишака. Который, кстати, и не думал прекращать своих воплей.

– И-а-а! И-а-ааа! – раносилось по горам,возвращаясь назад троекратным эхом. Вася Шкаф зажал ладонями уши.

– Хоть кто-нибудь знает, где находится выключатель у этой Иерихонской трубы?

– Я знаю, – с готовностью выкатился вперед Соколок. Он мигом выдернул из пачки сигарету и ткнул ею в нос животного. Ишак как раз втягивал в себя воздух на полные легкие, чтобы вновь продрать глотку. И на полувздохе его ноздри учуяли запах табака. Он тут же тормознул с дыханием, зашлепал губами и жадно потянулся к заветному лакомству. А получив его, шумно задышал и методично задвигал челюстями, от эйфории пуская из угла рта тягучую желтую слюну.

– Ну надо же, заткнулся! – Вася с интересом уставился во все глаза, но вовсе не на ишака – он разглядывал наездницу. Она в свою очередь распахнула свои раскосые глазищи на его громадную фигуру. Наконец, выразила восхищение. На вполне сносном русском.

– Какой большой джигит, настоящий Кинг-Конг! Меня Фатьма зовут. Ну, что ты стоишь, Кинг-Конг? – она нетерпеливо дернула ножкой в стремени, обутой в прозаический кроссовок.

– А что же мне, упасть, что ли? – обрел, наконец, дар голоса Шкаф. Насмотрится видаков разная соплячня...

– Господи, вразуми этого бедолагу! – вперед вырвался Хопер. – Ты что, никогда не общался с амазонками, джентльмен хре... – он осекся, поймав заинтересованный взгляд Фатьмы и простер навстречу ей свои объятья – снизу вверх.

– Меня зовут Эдик, мадам. Всегда к вашим услугам.

В которые девчонка и свалилась, хихикнув по пути в сторону нерасторопного Васи. Может быть, Хопер чуть дольше продержал её в своих объятьях, прежде чем поставить на грешную землю. А может, это всем показалось, из чувства зависти. Но факт – при вторичнном взгляде на лицо Эдика в раскосых глазах Фатьмы светилось уже нечто большее, чем стандартное внимание.

Толик стоял рядом, с таким же, как и все, жадным изумлением разглядывая это создание противоположного пола – сказывалась почти неделя вынужденного сосуществования в мужском обществе, когда кто-то тронул его за рукав рубахи. Оглянувшись, он увидел Аслана – по щекам старика пролегли две влажные дорожки, а губы подрагивали от пережитого стресса.

– Сынок, разве не аллах создал это чудо? – он указал на возвышающееся за их спинами строение.

Толян расхохотался так, что все невольно обернулись в их сторону, оставив на время разглядывать Фатьму.

– Аллах, естественно, – согласился, наконец, он,вволю насмеявшись. Но этот аллах един в четырнадцати лицах, Аслан. И живет отнюдь не духовной пищей – последние два дня мы питались сухарями, размоченными в мясном бульоне. То есть, насчет хлеба дело швах. Но что касается вина – твоими запасами может гордиться вся новообразованная республика.

– То есть, ты хочешь сказать, что твои парни построили этот дом всего за пять дней? – недоверчиво уставился на него Аслан.

– А что тут такого? – в свою очередь удивился Толян. – Могли бы и за четыре управиться – если бы не твоя аллахославящая мансарда. – Ты лучше скажи, кого привез в новый дом? Боясь оскорбить твое достоинство, я тем не менее предполагаю, что Фатьма это... – он выжидающе уставился на старика.

– ...жена, – докончил тот его мысль. – Моя новая жена. Я ездил в дальний аул платить за неё калым по предварительному сговору. А задержался потому, что размер калыма резко возрос – в связи с инфляцией. Пришлось торговаться.

– Я так и подумал, – Толян от изумления не устоял на ногах и шлепнулся ягодицами на последнюю ступеньку крыльца, возле которого они стояли. – Ну, разумеется, жена, какую же ещё дуру затащишь в эту глушь посулами сладкой жизни, а не сладкой любви, – пробормотал он про себя чуть слышно.

– Прости, ты что-то сказал? – наклонился к нему Аслан.

– Ничего. Просто я хотел спросить – что твоя жена умеет готовить, кроме шашлыка? Если умеет готовить вообще. Мне шашлык теперь в страшном сне будеть являться – до того обожрался им за эту пятидневку, – признался Толик. – Хочется чего-нибудь попрще – кашу, например. Если вас не затруднит, конечно, – тут же добавил он.

– Затруднит? – изумился Аслан, подзывая Фатьму. – Слушай, девочка моя: все, что этот господин будет заказывать, должно быть приготовлено беспрекословно. Ты меня поняла? Пошли со мной, я покажу тебе все хозяйство. Извини, Толик, я ненадолго.

– Ничего-ничего, я пока перекурю это событие, – отозвался тот, направляя стопы к остальным. Они его ждали, очень ждали, разведя в стороне костер из отбросов стройматериалов. В особенности ждал Хопер.

– Слушай, Толян, надолго старик приволок сюда свою внучку? – зашептал он, едва бригадир уселся в круг и достал подаренную Васей Шкафом трубку, что происходило в особенных ситуциях. Теперь он искоса взглянул на Хопра, набивая трубку парой-тройкой сигарет без оболочки.

– Надолго ли, спрашиваешь? – Толян пыхнул дымком, задумчиво уставившись на пламя костра. – Я так думаю, навсегда. До гроба, как говорится. Потому что Фатьма его новая жена.

– Иди ты! – не поверил Эдик. – Он же со своей первой ещё не развелся сам говорил. А закон о многоженстве...

– Да прекрати ты долдонить о российских законах! – даже обозлился Поняков, затягиваясь так, что в трубке что-то затрещало. – Им в Москве-то фиг кто подчиняется, а тут своя республика, обычаи, нравы. Мне вот только непонятно – за каким хреном эту Фатьму понесло куда-то в горы к престарелому дедушке? С таким лицом и фигурой, как у нее, она бы себе такого спонсора в столице откопала – через месяц на "Мерсе" каталась бы.

– А через два месяца, самое большее, её бы нашли вместе со спонсором прямо возле подъезда дома, продырявленных из автоматического оружия, подхватил Кирилл Соколок. Он десяток лет пожил с бывшими родителями в Средней Азии, так что в тонких вопросах Востока ему доверялось решающее слово. – Потому что девушка, изменившая предназначенному ей мужу, по местным обычаям карается смертью. Вместе с обидчиком, кстати, – Соколок внимательно посмотрел на Хопра. Тот смутился и, сунув в рот сигарету, принялся суетливо охлопывать карманы в поисках спичек.

– Дурацкий обычай, кстати, – сказал, как бы походя, он. – У нас в станице говорят: "Сучка не схочет – кобель не вскочит". А я что? Я ничего.

– Ну, и я ничего, – отозвался Соколок. – Просто к слову пришлось здесь-таки не твоя кобелиная станица. По-моему, лучше подчиниться местным обычаям, чем гнить в какой-нибудь пропасти с проломленным черепом. А по-твоему, Эдик?

– А по-моему, нам пора сваливать к чертовой матери из этого аула в более подходящее место, – заерзал тот, пыхтя сигаретой. – Все-равно здесь ничего интересного...

Подошедший к их кругу Аслан прервал беседу в самом пикантном месте.

– Толик, – позвал он, – есть разговор. – Расскажите мне о ваших ближайших планах.

– Нам ещё вчера нужно быть на месте, Аслан, – ответил Поняков. – В полной боевой готовности. Так что на ближайшее время, увы, придется забыть о торжественных банкетах и собственных удовольствиях – дело не терпит отлагательств. А что?

– У меня свадьба через две недели. Соберется весь аул, нет, два аула и село. И на этой свадьбе вы будете самыми почетными гостями, – ответил старик.

– Постой, Аслан, – запротестовал Толик. – Я слышал, по вашим обычаям самые почетные гости дарят молодым ...

– Ценнее того подарка, что вы преподнесли нам сегодня, быть не может, – перебил его Аслан. – Дарить человеку убежище от непогоды и завистливых взглядов, отдавать теплоту сердца и щедрость своих рук – что может быть дороже этого на земле? Короче – через две недели мы вас ждем в своем ауле. Выкроишь время, бригадир?

– Не знаю, – честно признался Толик. – Мы работаем на фирму, Аслан. И если будет срочный заказ, подобный твоему, – он посмотрел на новый дом, ты сам понимаешь, что мы не приедем. Кроме того, что кому-то понадобится такое же убежище от непогоды, нас могут прижать обыкновенной неустойкой. Поэтому сейчас впору подумать о том, на чем мы завтра уедем.

– Об этом я позабочусь, не беспокойтесь, – Аслан дружески обнял Толика за плечи и отвел к новому дому. – Послушай, у меня есть к тебе ещё одна небольшая просьба. Выполнишь её перед отъездом – я ваш должник навеки.

– Все, что в моих силах, – развел руками Толян.

– У тебя в бригаде есть парень... – замялся внезапно старик. – Ну, тот, который сегодня помогал Фатьме спешиться.

– А-а, Хопер, – понял Толик.

– Да, так называют его друзья. Можешь сейчас позвать его?

– На раз плюнуть. Эдик, на пару слов! – крикнул Поняков.

– Вот он я, – нарисовался тот через минуту.

– Аслан хочет с тобой говорить.

– Если насчет того, что я помог твоей жене – это от чистого сердца, поверь, – внезапно побледнел Эдик, прижав обе руки к груди. – Я больше и не взгляну в её сторону, гадом буду!

– Ты должен сегодня ночью переспать с моей новой женой, – перебил его Аслан.

– Что-о? – в один голос протянули пораженные Толик и Хопер. – Да никогда в жизни! – тут же запальчиво добавил Эдик, отшатнувшись от старика.

– Почему отказываешься? Тебе не нравится моя Фатьма? – в свою очередь изумился Аслан.

– Что значит – нравится, не нравится, – возмутился Хопер. – Просто я ещё хочу пожить на этом свете, а не валяться обглоданным скелетом в каком-нибудь ущелье. Знаем, наслышаны о ваших обычаях, – добавил он многозначительно. – Переспишь, а тебя наутро – чик, и готово!

– Мг-мм! – пожевал губами Аслан, смущенно кашлянув. – Это кто ж тебе нашептал об этих самых обычаях?

– Земля не без добрых людей. Экскьюз ми, ай маст би гоуин, – горделиво откланялся Эдик, шикарным жестом выдергивая из кармана пачку сигарет и заворачивая оглобли к костру. Да, для него это был воистину геройский поступок.

– О чем это он? – повернулся старик к Толику.

– Извиняется за неспособность продолжить беседу в подобном направлении, – Толян еле сдерживал смех, стараясь разобраться – шутит все же Аслан, или говорит на полном серьезе. Что-то где-то он уже краем уха слыхал о подобных негласных соглашениях, но вытерло из памяти напрочь.

– Постой! – Аслан рванулся вслед за Эдиком и вновь подвел его к крыльцу. – Я тебе денег дам, только переспи с Фатьмой. Ну, пожалуйста, парень!

– Так ты что – взаправду предлагаешь мне свою жену? – Эдик, поняв, что старик не шутит, чуть не сунул сигарету горящим концом в губы. – Зачем это тебе?

– Мне необходимо подумать о наследнике моего рода, – признался с горечью Аслан. – А Фатьму нужно чем-то привязать к одному месту, выбить из головы мысли о больших городах и блестящей жизни. Я ей и здесь супержизнь устрою. Будет иметь все, что ни пожелает. Одного не могу уже дать ей ребенка. А ты можешь – молодой, красивый...

– А почему я? – сразу полез на рожон Хопер – как видно, не давали все же покоя мысли о возможном возмездии со стороны родственников. – Вон бугор пусть и делает тебе детей, он у нас за все в ответе. – Тоже, кстати, молодой, красивый.

– Бесполезно, – поморщился Аслан, словно от зубной боли. – В таких случаях нужно ещё согласие второй половины. Иначе не получится мальчика. Я уже разговаривал с Фатьмой – она выбрала тебя.

– Ага, все-таки приглянулся я ей! – даже подпрыгнул на месте Эдик. Его также преследовал в мыслях образ смуглянки. Да ведь если расплести все её косички – Фатьма ещё похорошеет, до сумасбродства!

– Да, приглянулся, – просто подтвердил Аслан. – Говори, сколько хочешь?

– Чего – сколько? – недоуменно зыркнул на него Хопер.

– Денег сколько?

– Да иди ты со своими деньгами! – освирепел Хопер. – Чувства ни за какие баксы не купишь, понял? Короче, я согласен. Только чтоб без этих самых... непредсказуемых последствий, понял?

– Понял, – даже засмеялся старик. – Это тебе дурак какой-то наплел. Хотя, если подобраться к этому вопросу более щепетильно...

– Слушай, давай без всякой щепетильности, – перебил его Толян. – Мне нужны в бригаде такие парни, как Хопер. Что же касается меня – я здесь уже точно третий лишний. Так что о мелочах договоритесь в мое отсутствие, хорошо?

– Послушай, Толик, – старик понизил голос до шепота, – ты знаешь, почему я тебя пригласил быть посредником в нашем разговоре? Потому что я тебе верю, как самому себе.

– Не беспокойся, я никому не выдам вашего великого родового секрета, на полном серьезе ответил Толян. – Даже инопланетянам, если придется когда-нибудь с ними выпить на брудершафт.

И он вернулся к костру.

– Ты где был? – Кирилл Соколок задал вопрос, вертевшийся у всех на языке.

– Там меня уже нет, – ответил Толян, вновь доставая трубку. Договаривался со стариком о нашем завтрашнем отвале. Кстати, ужинать можете остатками шашлыка с привезенным Асланом хлебом – Фатьма просто уже не успеет сготовить нам сегодня. Хопра тоже не ждите – ушел с хозяином на заготовку мяса нам в дорогу.

– Слушай, бугор, – загорелся знаток Востока, – а о нас Фатьма не вспоминала?

– И все-то тебе нужно знать, Кирюша, – пыхнул в его сторону дымком Толян. – Ну, не именно Фатьма, но разговор, признаюсь, был. Как раз о тебе, Соколок.

– И что сказали? – не удержавшись, брякнул Соколок, хотя намек на подвох был явный.

– Ничего особенного. Что ты пустобрех и паникер, – рассмеялся Толик вместе с остальными. Ну так как – по шашлыку да в люлю?

Глава 11. СИЛА ДЕЙСТВИЯ РАВНА ПРОТИВОДЕЙСТВИЮ.

Москва, наше время.

Ни в какой торговый центр Лиля, естественно, в банном халате не поехала. А вот у подъезда своей многоэтажки, к которому доставил её водитель Романа Юрьевича в черном "BMW" с затонированными стеклами, пришлось-таки подвергнуться обстрелу заинтересованных глаз всевидящих старушек-пенсионерок, собравшихся как раз на эту лавочку для обсуждения очередной сенсационной сплетни. И по тому, как пенсионерки, встрепенувшись, зашушукались за её спиной, поняла – сегодняшней сенсацией номер один стала она, Лилиана Викторовна Соколова. Ну и черт с ними! – она тряхнула головой, отгоняя накопившуюся в ней сумятицу и, решительно повернув назад, поинтересовалась у старушек, какой сегодня день. Результат опроса получился потрясный: нижние челюсти пенсионерок, как по команде, подвисли в самой критической точке, а сами они с минуту ошарашенно разглядывали её, словно инопланетянку, прилетевшую за пару тысяч парсеков, чтобы узнать, какая на Земле сегодня погода.

– Во заработалась нонешняя молодь! – очнулась, наконец, от столбнячного шока самая языкатая из бабуль – Вероника Аркадьевна, живущая этажом ниже Лили. Ее сынок, некогда обычная лимита из подмосковной деревни, сделал стремительную карьеру на станции Москва-сортировочная, перепродавая шоколад вагонными партиями. Затем купил трехкомнатную квартиру в этом доме, а в дальнейшем прикупил ещё и соседнюю – двухкомнатную. Заложил одну из входных дверей, снес временные перегородки и перепланировал получившуюся махину под евростандарт, напичкав её элитной мебелью и дорогостоящей видеоаудиоаппаратурой до такой степени, что срочно потребовался сторож чтобы присматривать за квартирой в его отсутствие. Вот тогда-то и вспомнил Константин уже Сергеевич о престарелой матери, оставшейся коротать век в заброшенной деревне. Привез её в столицу, тут же загнав деревенский домик, а деньги пустил в оборот. Вероника Аркадьевна, поддавшись сладким уговорам сына и невестки, поняла, что потеряв независимость, попала в роскошную западню, лишь когда прикатила к этому порогу. Ан поздно было – теперь у неё оставались две дороги – или в дом престарелых, как настоятельно день ото дня советовала любящая невестка, или на паперть. Она выбрала третье – стала бессменным сторожем чужого, по сути, добра. От этой безысходности стала оттачивать свой язык на замеченных пороках и недостатках. И вскоре достигла в этом деле такого совершенства – Петросян с Задорновым могут отдыхать! Она была самым опасным элементом в том аккумуляторе злословия, который в данный момент присутствовал на лавочке у подъезда. А Лиле сегодня было наплевать!

– Пашут на износ, бедненькие, – продолжила меж тем ехидно Вероника Аркадьевна. – Иде ж тебя, милая, носило в етой хламиде, что ты и день какой позабыла?

Нужно было срочно затыкать ей рот чем-нибудь покруче и в самое ближайшее время. Иначе тема грозила развиться в постельные пространства, а это уже чревато. С такой толпой Лиле явно не справиться. Но эту старую стерву она ненавидела всеми фибрами души

– Я это к чему, уважаемая Вероника Аркадьевна – встретила сегодня вашу невестку, она в храм святой по пятницам ездит, не так ли? В самую Сергиево-Посадскую Лавру.

– Ну, так, – недоверчиво зыркнула на неё Аркадьевна. – И что с этого?

– Да она свечку за вас собиралась ставить. К чему бы это?

– А тебе-то что за дело?

– А я забыла спросить – во здравие или за упокой? – Лиля расхохоталась этой ведьме прямо в лицо и чуть ли не на одной ножке поскакала к подъезду, пока Веронику Аркадьевну хватал Кондратий. Все, она сегодня сполна рассчиталась с мерзкой старухой, распустившей недавно грязную сплетню о том, что Лиля якобы забеременела от молоденького сантехника из местного ЖЭКа, который слишком часто навещал её в последнее время по вечерам. Доля правды в этой сплетне была – сантехник действительно навещал Лилину квартиру. Однако отнюдь не за тем, о чем судачили эти старухи на лавке. Ему нравились баксы, которые Лилиана Юрьевна сполна отваливала за устраненную течь из очередной, прогнившей насквозь, трубы. А в последнее время он ходил уже к ней, как на работу – вслед за трубами наворачиваться стали и вентили, и смесители... в общем, беда не приходит одна. По-хорошему, советовал сантехник Коля, нужно было делать полный капитальный ремонт и санузла и системы отопления – да полностью переделывать квартиру надо! А где взять деньги? Роман Юрьевич вечно держал её на полуголодном пайке – попросту это называют подачками. И вот сегодня, благодаря своему мужеству с примесью, естественно, наглости, она выбила из него, наконец, свои кровные, как сама считала.

– Сеня! – с порога подъезда Лиля обернулась к водителю "BMW". – Езжай к чертовой матери, я сегодня справлюсь единолично.

Вот так, чтобы не подумали мегеры с лавочки, что она сбегает от них, признав поражение! А теперь можно и домой.

Поднявшись в лифте на третий этаж, она совсем уже отперла дверь ключом, собираясь ввалиться в свои "хоромы". Внезапно рядом клацнул засов на входной двери соседней однокомнатной квартиры и в приоткрывшуюся щель выглянула симпатичная мордашка Нинки – частного предпринимателя по торговле бижутерией. Квартира ей досталась в наследство от бабушки, которая-то и пожить в ней толком не успела – инфаркт. Они были одногодками и подругами, если дружбой можно назвать периодические междусобойчики за бутылкой приличного ликера в обществе нормального музыкального центра – своеобразный уход от стрессовых ситуаций. А также шастанье по дискотекам и на природу, откуда подруги иногда вылавливали себе по партнеру на ночь – "для примерки", как выражалась Нинка.

В конце-концов наслаждение самостоятельной жизнью состоит в её разнообразии – так считали обе. Нинка первой узнала о существовании Романа Юрьевича, завидовала Лиле белой завистью и все старалась подыскать себе подобного спонсора. Пока безрезультатно. И вот сегодня...

– Привет! Ты чего сияешь, словно медный таз для варенья? поинтересовалась Лиля, проходя в свою квартиру. Она знала – если у подруги есть важная новость, она её вывалит, не отходя от кассы. Так и случилось.

– Лилька, поздравь меня, я, кажется, выхожу замуж, – проскочив вслед за ней в прихожую, выпалила Нинка, выпячивая губки для дружеского поцелуя. При всем при этом – ноль внимания на необычное одеяние Лили.

– А почему это кажется? – подозрительно спросила та, шуруя в шкафу в поисках приличной одежки. Пластиковую сумку она небрежно зафутболила под кухонный стол.

– Ну, как бы тебе объяснить, – сбавила скорость сообщения Нинка. – Он покупал у меня сегодня гарнитур ко дню рождения матери... Набор такой – два колечка, серьги, цепочка, кулончик и браслет. Испанское золото.

– Рандолью по-русски называется, – фыркнула Лиля. – Научились людям лапшу на уши вешать. Это твое золото после месяца носки темнеет, оставляя на коже полосы янтарно-трупного цвета. В общем, нечто среднее между латунью и медным купоросом. Набьют тебе фингалы когда-нибудь за это дерьмо.

– Не набьют, – шмыгнула Нинка носом, – у меня на палатке объявление висит: "Гарантия три недели". Да дело вовсе не в этом. Купил, значит, не торгуясь, а сам такой красивый, высокий – вылитый Леонардо ди Каприо.

– Стоп, дальше не нужно, – перебила её Лиля, переодеваясь в джинсы и ярко-голубую рубаху-апаш. – У тебя уже был такой, помнишь? Только тот походил на Рики Мартина.

Н-да, как же. Похож-то, может, и был, но только на Рики – бомжа. Эта история случилась не далее, чем год назад – Нинка тогда только начинала раскручиваться, заняв у Лили необходимый стартовый капитал – в баксах, разумеется. И вот этот самый Рики – Олегом его звали, подцепил её в буквальном смысле прямо на рынке. Брал напором, небрежно-интеллигентным прикидом и скудным набором шаблонных выражений знаменитых классиков подделка под несуществующий интеллект. Ну и, конечно, симпатично-пропитым фейсом с модной трехдневной щетиной на нем. Нинка была от него без ума – в первый же день знакомства притащила домой и "примерила", накачав попутно халявным коньяком. Утром, как полагается, опохмелила. С тем очередной Ромео и отчалил, признавшись на прощанье в любви до гробовой доски и повосхищавшись её прической а-ля "Пугачева в молодости" и нежным кукольным личиком, так неподходящим к рыночной прозе жизни. Пообещав Нинке зайти на чашку чая где-то ближе к ночи. Вечером Олег не пришел, зато она нашла в спальне возле кровати его визитку, оброненную, очевидно, чисто случайно подшофе. На следующий день, торгуя на рынке, Нинка все очи проглядела, ошибаясь в выдаче сдачи явно себе в убыток – он не появился ни на рынке, ни в её квартире. Через три дня вечером она вломилась в Лилину квартиру, захлебываясь рыданиями и просьбой позвонить любимому "вот по этому номеру в визитной карточке". Лиля сначала внимательно изучила визитку. Судя по работе – менеджер такой-то фирмы, вполне образованный интеллигентный молодой человек. Но если расширить кругозор...