Текст книги "Безумное такси"

Автор книги: Александр Граков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

– Дурак ты лысый, – спокойно сказала Наташа. – Если вы так хорошо изучили с Фонтаном эти игрушки, ты должен знать, что это такое, – она протянула вперед руку и раскрыла ладонь – на ней лежала маленькая коробочка всего с двумя кнопками.

– Ах ты стерва, это же пульт мгновенного подрыва! – заорал в ужасе Мышка и мгновенно выхватил из-за пояса пистолет. Выстрелы затрещали один за другим – Наташа пошатнулась, схватившись за живот, и осела на пол, прямо у порога.

– Стреляйте, падлы! – визжал Мышка, клацая бойком пистолета вхолостую – он выпустил в Наташу всю обойму. – Стреляйте, или она всех вас отправит прямиком в ад.

Все лысоголовые дружно схватились за оружие, спрятанное под куртками.

– А вам там самое место, в аду, – через силу улыбнулась Наташка, нажимая кнопку "Подрыв".

Взрыв был такой силы, что обломки фасада бара кувыркались вместе с мотоциклами, стоявшими у входа, почти до самой трассы, сбив все в огромную кучу из металла и кирпича. А затем стали один за другим рваться баки мотоциклов...

Омоновцы остановили автобус, набитый собранными по всему Подмосковью проститутками, не доезжая примерно полкилометра до места взрыва.

– Доигрались, черти лысые, – вздохнул Санька, увидя пылавшее здание бывшего бара, из задних дверей которого сыпались наружу черные фигурки людей – обслуживающий персонал спешил покинуть тонущий корабль секс-бизнеса.

– Точно, плакал теперь наш будущий "левак", – подтвердил сумрачно Иван.

– Да что их, мало по Подмосковью, Ваня? – хлопнул его по плечу Санька, и они дружно расхохотались.

– Ну что, мальчики, работа у нас сегодня будет, или как? – манерно спросила шалава Люся.

– Будет, а как же, с веселой ухмылкой на лице обернулся к ней Иван. Поработаете сегодня, бляди, на нашем субботнике.

И дружный женский вой разочарования и обиды был ему ответом.

Глава 30. Т А К О Е М А Л Е Н Ь К О Е С Ч А С Т Ь Е ...

В полутемном зале ресторана заунывно тянул свою ноту саксофон блюзовая мелодия как нельзя лучше подходила для медленного топтания на месте – по-нашему, танго. Анжела и Толян танцевали уже давно, а мелодия все не кончалась. Неподалеку, обнявшись, в таком же замедленном темпе раскачивались

Ольга и Шкаф. Остальные клиенты давно уже расселись по своим местам, потребляя то, что принесли официанты.

– Да эти чертовы музыканты поставили вместо себя магнитофон, а сами сели глушить водку, – внезапно догадалась Анжела, завидя пустующую эстраду. – Слушай. Толичка, давай удерем отсюда, – жалобно попросила она. – Я натерла себе ногу новой туфлей и...

– Ты совсем не это хотела сказать, – перебил её Толян, улыбаясь.

– Подожди, ты не дал мне закончить, – Анжела остановилась и уставилась на него своими слегка мерцающими в темноте глазищами. – Еще мне ужасно, ужасно хочется полежать на своей новой кровати под балдахином.

– Всего лишь полежать? – продолжал улыбаться Толян.

– Прекрати ерничать! – сердито топнула ногой Анжела. – Ты прекрасно понимаешь, что я этим хотела сказать, чурбан бесчувственный. – Бросить женщину на произвол судьбы на целых полторы недели...

– Любимую женщину, – поправил её Толян, нежно поцеловав.

– Пусть любимую, это сути дела не меняет, – заявила Анжела и тут же сникла, затем прижалась к нему всем телом. – Толик, это что, признание? Ты только что признался мне в любви?

– Да ты уже давно об этом знаешь, так что это тоже не меняет сути дела.

– Нет, меняет. Женщины любят ушами – это общеизвестная истина. Так мы сбежим отсюда домой?

– Там Наташка скучает в одиночестве, – покачал головой Толян. – А тут мы со своими чувствами...Нехорошо получится, Анжел.

– Да нет там уже Наташки, – загорячилась Анжела. – Мне ли не знать лучшую подругу – она не может в одиночку выдержать и двух часов. Или ушла домой спать, или пошла к ещё какой-нибудь подруге. Спорим? – лукаво предложила она, – вы же так любите спорить со своим другом.

– Это со Шкафом, что ли? Так мы по-дружески.

– Ну и мы по-дружески. Но долг отдавать, чур, всерьез, – продолжала Анжела, улыбаясь.

– А на что спорим? – Толян недоуменно посмотрел на нее. – Если насчет денег...

– Спорим на ночь, – предложила Анжела, внимательно глядя на него.

– Как это? – опешил Толян.

– Если Наташка у меня дома – ночь в твоем распоряжении – можешь оставить меня здесь хоть до утра, можешь поехать домой и сразу же завалиться спать. Но если Наташки нет... – она загадочно улыбнулась.

– Тогда звони на свой мобильник, мой выключен, – предложил Толян. – Со стационарного, во-он он, на столике возле эстрады.

Анжела долго слушала трубку, затем передала её Понякову.

– Наташка просыпается обычно после второго звонка.

Телефон звонил и звонил – вызов шел нормальный. А трубку в квартире Анжелы никто не брал.

– Слушай, а как же быть с Васей и Ольгой? – Толян, наконец, сдался и положил трубку на аппарат.

– А ты посмотри на них – им сейчас кто-нибудь нужен, кроме них самих? – указала Анжела на единственную пару, продолжавшую раскачиваться на месте под нескончаемые звуки блюза.

Толян отпер двери дубликатом ключей, отключил сигнализацию и они с Анжелой вошли вполутемный холл, освещаемый лишь маленькой лампочкой над стойкой домашнего бара. Везде тишина, полумрак и спокойствие.

– Ты проиграл, Поняков, – почему-то шепотом сказала Анжела. – Поэтому не включай свет и побежали на второй этаж.

И они побежали, прыгая сразу через две ступени.

– А теперь в душ, – скомандовала Анжела.

– Что, прямо так? – не понял Толик, – в одежде?

– Ну, мы же пока стесняемся друг друга, – улыбнулась ему Анжела.

Потом они стояли под теплыми струями воды, в облегающе-промокшей одежде и целовались, целовались...словно встретились после долгой-предолгой разлуки.

– Сними с меня это, – потребовала затем Анжела, указывая на свою блузку. – Ты проиграл, Поняков, поэтому обязан мне подчиняться.

И он снял с неё эту чертову промокшую насквозь тряпку. А потом все остальное. А потм и сам остался, в чем мать родила...

– Еще, хочу еще! – стонала Анжела, закинув голову и ловя широко открытым ртом упругие струйки воды из-под душа, заплетя его поясницу скрещенными ногами. И снова Толян поймал себя на мысли, что Анжела почти ничего не весит...

Затем они перебрались из-под душа на новую кровать. Потом скатились с неё на толстое ковровое покрытие...

– Хватит, Толичка, не могу больше, – Анжела перекатилась от него подальше и лежала так, раскинув в стороны руки и ноги. Освещаемая лишь слабым светом настенного бра – прекрасная в своей наготе нимфа – речная наяда, вышедшая из вод, чтобы осчастливить его своим присутствием в этой комнате.

Полежав так немного, Анжела перевернулась на живот и, подперев голову ладошкой, уставилась на Толика.

– Ну, что ты так смотришь? – смущенно улыбнулся он, нашаривая на ночном столике сигареты.

– Слушай, Поняков, а я тебе ещё не говорила, что люблю тебя? – на полном серьезе спросила его Анжела.

– Не помню, – признался он, закуривая и включил напольный вентилятор.

– Значит, не говорила, – уточнила она. – Так вот, чтоб ты знал – я тебя очень люблю. Так люблю, что, наверное, умру, если ты ещё хоть раз уедешь от меня больше, чем на один день. А теперь принеси мне из бара внизу чего-нибудь выпить, я умираю от жажды, – она вновь упала на спину и раскинула руки в стороны.

Толян, ещё немного полюбовавшись ею, послушно спустился вниз и включил общий свет. И сразу же увидел то, чего они с Анжелой не разглядели в полутьме: на зеркале трюмо, в половину его, была нарисована губной помадой огромная буква "S". И от неё – стрелка вниз. Несомнено, это развлекалась Наташа. Он пожал плечами, выбрал в баре бутылку вина "Южная ночь", два бокала и пошел наверх, выключив свет.

Они сидели на ковровом покрытии голышом, пили вино и рассказывали друг другу анекдоты.

– Слушай, а ты знаешь, что Наташка тебе натворила там, внизу, на трюмо? – расхохотался Толян. – Намалевала губной помадой на все зеркало вот такенную букву, – развел он в стороны руки. – Пошутила на рощанье.

– Постой, какую букву? – Анжела с тревогой глянула на него.

– Латинскую эс, и от неё стрелку вниз.

Анжела подскочила так, будто села на шип дикой акации, бокал выпал из её руки, растекшись по покрытию слабым пятном – ворс мгновенно впитал вино. Она накинула на себя халат и опрометью бросилась вниз.

– Постой, ты куда? – Толян еле нашарил в шкафу трусы, надел их и бросился следом за ней. Анжела уже сидела перед трюмо – читала письмо. И лицо у неё было при этом такое – в гроб краше кладут.

– Это наш с Наташей и Ольгой общий знак, – объяснила она, оторвав глаза от строчек. – Знак наивысшей опасности. А стрелка указывает, где лежит объяснительная записка. На, читай, это касается в первую очередь тебя, Толик.

"Анжела, передай Толику, что звонили из его бригады, там у них несчастье – кто-то подорвал башенный кран и в нем погибли два человека. Но я узнала, кто эти сволочи и сейчас пойду с ними рассчитываться за все сполна в бар "Шоу-герл". Если со мной что-нибудь случится – я вас всех любила. Целую, ваша Наташка".

– Идиотка, дура бестолковая! – всхлипывала Анжела. – Она всегда была авантюристкой – всю свою жизнь. И теперь пошла в одиночку в это бандитское гнездо – Жанна Д"Арк недоделанная.

– Почему именно бандитское? – машинально спросил Толян.

– Да потому что в этом баре по ночам вечно околачивается банда Секи все отморозки, все до единого. И им ничего не стоит...ой,Толичка, поехали узнаем, что с этой дурой! – прижавшись к нему, в полный голос заревела Анжела.

А он сидел, словно громом пораженный, не в силах вымолвить больше ни единого слова – в голове прокручивались, словно в видеофильме, отрывки того кошмарного сна, в котором ему явился Витек Борода. Со своим страшным предупреждением, что сдаточный дом станет их общей бригадной могилой. Вот оно, исполняется его предсказание. А тут ещё Наташа...он был сейчас, словно витязь на распутье. Однако делать что-то было надо. Надо...Кто-то сказал "Мертвое – мертвым, живое живым"...

– Одевайся, да поживее, – бросил он Анжеле, натягивая спортивный костюм и обувая кроссовки – остальная одежда мокла в ванной. – Мы едем в бар "Шоу-герл".

В конце-концов, из двух зол выбирают то, которое дает надежду на благополучный исход.

Они подъехали к бару, когда пожарные уже довершали свою работу: кое-где ещё дымилось, но все остальное пораженное взрывом пространство утопало в пене.

Неподалеку кучками толпились случайные зеваки с трассы, а немолодой уже майор что-то докладывал подполковнику в милицейской форме. Оба были так увлечены разговором, что не замечали никого вокруг. И Толян воспользовался этим, чтобы подойти как можно ближе. – Я не понимаю случившегося, докладывал майор, – из восьми мин сработала только одна. В остальных взорвались лишь детонаторы, и то только после того, как из мин через специальное отверстие в корпусе вытекла расплавленная огнем взрывчатка. В моей практике такой конструкции пока не встречалось, – беспомощно пожал он плечами.

– А что с людьми, находящимися внутри? – продолжал спрашивать подполковник.

– Взрывчатка очень мощная. Троих сразу разнесло в клочья, остальные шестеро были ранены и задохнулись от дыма. Чудом повезло лишь девушке, находившейся у самого выхода: взрывной волной её вышвырнуло из здания и отбросило в сторону, вон на те кусты, – ткнул пальцем в темноту майор. Пострадали и многие из обслуживающего персонала, находившиеся в другой половине здания.

– Уточнили, кто погиб?

– По утверждениям многих свидетелей, которые в этот вечер оттягивались в баре, это была банда некоего Секи, исчезнувшего недавно при загадочных обстоятельствах – никаких следов. По всей вероятности – бандитские разборки.

– Или нападение на кафе с целью ограбления? – продолжал допыитываться подполковник.

– Тут ещё предстоит разобраться, кто на кого напал, – загадочно ухмыльнулся майор. – Ребята мне доложили, что в одной из подсобок бара они обнаружили целый склад оружия – пистолеты, гранаты, даже АКМС... гражданин, вам-то что здесь нужно? – внезапно повернулся майор к Понякову.

– Да я хотел узнать о судьбе девушки, которую выбросило из здания, не растерялся тот. – По всей видимости, это сетра той, которая сейчас сидит у меня в машине – она с вечера собиралась именно в этот бар потанцевать.

– Потанцевала, – вздохнул майор. – У нее, кроме многочисленных ушибов, ранение в живот – не то осколочное, не то пулевое. Подробности можно узнать в местной больнице – всех пострадавших доставили туда. А теперь всего хорошего, – приложил майор руку к козырьку форменной фуражки. – Извините, но посторонним на месте расследования...

– Понял, – Толян попятился назад к машине.

В больнице Толян назвал свою фамилию и спросил о судьбе Наташи Кориной, доставленной недавно с места происшествия. И в приемное отделение к ним вышел...Егор. В недалеком прошлом лечащий врач Ляльки. Он уже слышал о её смерти, поэтому тут же предупредил Толика.

– Слова сейчас ничего не значат. Я просто от всей души сочувствую тебе. Поверь, Лиля для меня была небезразлична. А теперь давай о деле.

– Что с Наташкой? – бросилась к нему Анжела.

– Сейчас её готовят к операции. Многочисленные ушибы, но это пустяк. Главное – пулевое ранение в брюшину, причем сквозное. Задет, по-моему, кишечник, но внутреннее кровоизлияние небольшое. Короче, все станет ясно после операции.

– Кто будет оперировать? – напряженно спросил Толян.

– Я, – просто ответил Егор. – Не волнуйтесь, сделаю все, что смогу. И постараюсь немножечко больше, – улыбнулся он.

– Ты улыбаешься, значит, есть надежда, что она выживет, – сделал заключение Поняков.

– А кто говорит о смерти? – изумился Егор. – Больше всего меня сейчас беспокоит – сможет ли ваша Наташка рожать после моей операции. Ну, мне пора. Сможете подождать, – он взглянул на часы, – до шести-семи утра?

– О чем разговор? – возмутилась Анжела.

...Последние сорок минут она проспала на плече Понякова.

– Ну, вот и все, – в дверях приемной вновь появился Егор с посеревшим от бессонной ночи лицом. – Ваша Наташка будет жить. И будет рожать. Но вряд ли будет первое время улыбаться – по всему видать, её что-то давит, гнетет. Придете навестить её денька через два.

– Ничего, мы ей поможем выкарабкаться из этого состояния, – Толян осторожно пожал тонкие пальцы Егора. – Спасибо тебе, ты отличный парень.

– Теперь на стройку? – спросила Анжела, садясь в машину.

– Теперь на стройку, – согласился с ней Поняков.

Когда они приехали к объекту номер двести пятьдесят семь, тела Любашки и Саньки уже увезли. Остальные рабочие сидели за празднично накрытыми столами и мрачно курили, попеременно глуша водяру, не цокаясь при этом. Увидя бригадира, все дружно вскочили из-за стола и окружили его.

– Вот так, Толян, – Виктор Иванович Шумейко посмотрел на него красными от бессонницы глазами. – Так нас по одному и перебьют из-за этих квартир.

– Почему ты думаешь. что несчастье произошло именно из-за квартир? глухо спросил его Толян.

Вместо ответа Шумейко подал ему небольшой лист ватмана с наклеенными на нем буквами – явно нарезанными из газеты.

– Это лежало на праздничном столе, придавленное кирпичом. Обнаружили, когда вернулись с места трагедии.

"Так будет с каждым, кто мечтает сразу попасть из грязи в князи. Руки прочь от элитного жилья, босота!"

– Что здесь происходит? – раздалось внезапно позади них.

Толян оглянулся – от неслышно подъехавшей к воротам черной "Волги" к ним направлялись главный управляющий Кирилл Алексеевич Софонов, а с ним высокий лобастый парень в короткой кожанке. Что-то кольнуло сердце Толяна.

– Это кто, ребята, рядом с управляющим?

– А ты ещё не знаешь? – вперед вылез Соколок. – Это наш новый временный старший прораб. Афанасьича шеф фирмы велел откомандировать в Ставропольский край.

– Что? – Толян схватил его за грудки. – И Афанасьича по боку? Ну, теперь мне все ясно, – он решительно пошел к машине.

– Ты куда, Поняков? – окликнул его Софонов. – Только явился и сразу сбегаешь. Тебя шеф обыскался за эти дни.

– Вот к нему-то, к этому самому Боровикову, я сейчас и собираюсь, зло ответил Толян. – Только сперва заеду побриться и переодеться соответственно.

– Да в таком состоянии тебя охранники не пропустят к шефу, – злорадно сообщил ему Софонов. – Вот когда успокоишься, тогда и приходи.

Толян растерялся.

– Не беспокойтесь, Поняков, – новый прораб тронул его за локоть. – Я через час еду к шефу на доклад с сообщением о трагедии, произошедшей на объекте вчера вечером. – Могу заехать за вами.

– Буду благодарен, – Толик внимательно взглянул в его глаза. – А я пока постараюсь подготовиться к этому визиту.

Уже в машине, рядом с Анжелой, Толян вдруг поймал себя на мысли: этот новый прораб, который пообещал заехать за ним...Он даже не спросил адреса Анжелы.

И все же он нашел этот адрес: черная "Волга" просигналила у кованых ворот ограды ровно через час с небольшим. Толян был уже готов, а Вася Шкаф только-только успел добриться. Анжела сказала, что буквально за ногу вытащила его из Ольгиной постели – та ни в какую не хотела расставаться со вновь приобретенным сокровищем в лице Толикова напарника. Но поговорить друг с другом на дорожку Толян и Шкаф все же успели.

Кабинет у Романа Юрьевича Боровикова, что и говорить, был громадный. И сам он со своим кожаным креслом как-то терялся на фоне большого полированного стола для совещаний.

– Выйдите все, кроме Понякова, – сказал он довольно резко. – У нас будет серьезный разговор.

А Толян вглядывался в лицо шефа и мучительно вспоминал, где же он мог видеть его. Что-то из прошлого... нет, картины памяти упорно не желали восстанавливаться.

– Послушай меня, Поняков, – сказал Роман Юрьевич, когда они остались совершенно одни, – мне нужен этот дом весь, целиком. Ты меня, надеюсь, поймешь – негоже в одном и том же вольере селить породистую овчарку, допустим и простую подворотную шавку – овчарка её со временем все-равно загрызет. Ты улавливаешь мою мысль?

– Продолжайте, я внимательно слушаю.

– Короче, я предлагаю твоей бригаде отступного. Взамен подписанного нами контракта на выделение квартир.

– Сколько? – спокойно спросил Толян.

– Триста тысяч долларов. Ты бригадир, рабочие послушают тебя и...

– Нет, – так же спокойно прервал его Толик.

– Почему нет, – опешил Роман Юрьевич. – Я предлагаю хорошие деньги.

– Это не деньги, это мизер. Если поделить их на восемнадцать человек. По пятьдесят тысяч долларов на каждого – и я отдаю вам контракт, – Толян жестко усмехнулся, глядя на побледневшего от волнения шефа. – Девятьсот тысяч – это мелочь по сравнению с тем, что вы получите от распродажи квартир. Торговаться не советую – буду набавлять цену.

– Я могу сейчас просто отнять у тебя этот контракт, – зло заширел Боровиков. – Нажму вот эту кнопочку, вызову охрану...

– У меня нет при себе этого документа, так что можете не стараться зря, – все так же спокойно ответил Толян. – Кроме того – не нужно зря блефовать, Боровиков – Ваших телохранов Леху, Коляна и Сему не так давно приговрили небезызвестные вам люди Секи. А у меня, кроме Васи...да выгляните в окно, убедитесь сами.

Роман Юрьевич выглянул – под окнами офиса многозначительно прогуливался здоровенный Даниил, и рубашка на его поясе подозрительно оттопыривалась с дух сторон.

– Остальные парни ждут на той стороне улицы, – подсказал Поняков.

– А это что ещё за "Скорая" торчит у нас перед подъездом?

– Без понятия, – честно признался Толян.

– Хорошо, договорились, тяжело вздохнул Боровиков и пошел к огромному напольному сейфу, занимающему весь правый угол кабинета. – Однако деньги я буду менять только на документ, – оглянулся он, наполняя пачками долларов большой кожаный портфель. _ ты меня обираешь до нитки, Поняков. Эти деньги я держу всегда на случай быстроокупаемой сделки.

– Иными словами – в обход налоговой полиции, – перевел Толян. – Не беспокойтесь, документ будет. Шкаф, – он приоткрыл дверь кабинета и выглянул в приемную, – заходи.

Вася вошел, плотно прикрыв за собой дверь.

– Там в приемной ещё сидит прораб и... – начал было он.

– Ладно, это потом, – перебил его Толян. – Сейчас забери у дяди вон тот портфель, а взамен отдай то, что я тебе вручил дома.

Шкаф одной рукой взял протянутый Боровиковым портфель, а второй вынул из нагрудного кармана бумагу. Роман Юрьевич жадно схватил её, бегло прочел.

– Главное, не ксерокопия. А содержание я знаю, – он запер контракт в тот же сейф, из которого вынул деньги. Толян мельком успел заметить количество пачек в нем не уменьшилось и на треть.

– Вася, уходи на улицу и езжайте...ты знаешь куда.

– А ты как же? – Шкаф недоуменно уставился на него. – Мы ведь договаривались...

– Я сказал – уезжайте, – жестко повторил Толян. – Эти деньги нужны нашим парням.

Шкаф ещё немного помялся и вышел. После этого в кабинете наступила неловкая пауза.

– Слушай, Боровиков, а ты не боишься держать такие деньги у себя на работе? – нарушил её толян.

– Не боюсь, – усмехнулся Роман Юрьевич. – Ты ещё не видел настоящих денег, Поняков. А мог бы иметь их, если бы связался со мной, а не с тем сбродом, который ты гордо именуешь СЛОУН.

– Да пошел ты, Боровиков, – однозначно выразился Толян. – Тебе нас, романтиков, никогда не понять.

– Ты нервный и непослушный мальчишка... – начал Роман Юрьевич.

– Вспомнил! – вдруг перебил его Толян, внимательно всматриваясь в его лицо. – Эту фразу я уже слышал пять лет назад на Кубани. От тебя же, Рахматулла-бек. Только тогда ты был при усах и бороде, как старик Хоттабыч. Так вот где ты окопался, Мохи? Хорошо живешь, Ниязов. И тебя не тревожат по ночам призраки тех тринадцати, которых по твоей милости грохнули конвоиры "при попытке к побегу"? Теперь-то я уж точно уверен: и смерть Ляльки, и падение крана на стройке – это все дело твоих рук, Мохи.

– Ты слишком разговорился, мальчик, – глаза Ниязова заледенели и в них сверкнул огонек бешенства. – Я хотел уладить дело по-хорошему. Но свидетелей, извини, я не оставляю в живых – укоренившаяся привычка.

Он нажал кнопку и в кабинет вошли Владик и...Валера – бомж, который помогал Толяну и Шкафу в ремонте квартиры. У Понякова глаза на лоб полезли – сейчас на Валере был супермодный костюм, до блеска начищенные туфли и физиономия преуспевающего дельца.

И Владик, и Валера, глядя на обалдевшего Толяна, иронично усмехнулись.

– Ты интересовался моей охраной? – злорадно спросил Мохи. – Вот она, перед тобой. Парни, этому молодому человеку необходимо укоротить слишком длинный язык. Желательно вместе с головой, – осклабился он в нехорощей усмешке.

– Сделаем, шеф, – оба синхронно вынули из карманов пистолеты и стали методично накручивать на них глушители.

– И с каких же ты пор шестеришь этому... – спросил у Валеры Толян, мотнув головой в сторону Ниязова.

– Да ни с каких, – весело ответил тот, закончив работу с глушителем. Я просто не из их с Владиком команды.

Он вскинул пистолет, глухо хлопнул выстрел...и Владик повалился на ковер кабинета, так и не успев сообразить, в чем дело.

Рахматулла изумленно уставился на Валеру.

– Ты же мне служил, стервец. Шпионил, доносил...

– Разведывал, так будет вернее, Ниязов, – жестко ответил тот, вытаскивая из бокового кармана обычную милицейскую рацию. – Эй, Серега, ты на месте?

– Ну, а где же мне быть, – прозвучал ироничный ответ. – Валера, тут двое каких-то бугаев на "десятке" отчаливают. Придержать или как?

Валера внимательно посмотрел на Толяна.

– Это Шкаф и Даниил с бригадными деньгами?

Тот молча кивнул в ответ, судорожно сглотнув.

– Пропустите, Серега, – приказал Валера в рацию. – А сюда давайте двоих санитаров с носилками. Да поживее.

– Бу сделано, – хрюкнула рация и заглохла.

– Так это ваша санитарка у подъезда, – догадался Толик.

– Ну да, – просто ответил Валера, переводя ствол пистолета на Мохи. а ну, не дергайся, старичок, а то я человек нервный.

– Ты бомж, – прохрипел тот, заваливаясь обратно в кресло.

– А вот тут ты глубоко заблуждаешься, – иронично ухмыльнулся Валера. Простой бомж вряд ли смог бы поставить твой кабинет на прослушку. и разведать твои настоящие позывные, Рахматулла Ниязов.

– Тогда кто ты?

– Брат одного из тех, кого ты пять лет назад сдал Краснодарским и Майкопским ментам. А Серега, мой напарник, сын старейшего законника Дрофы тоже из тех тринадцати. И ещё много родственников погибших тогда от ментовских пуль. Ты помнишь их, Мохи?

Тем временем в кабинет проскочили двое санитаров в белых халатах, с брезентовыми носилками. Они молча и деловито положили на них тело Владика, накрыли его простыней и потащили носилки к выходу.

– Инфаркт у главного прораба, – коротко объяснил один из них секретарше Кристине, проходя мимо её стола. Она с обалдевшим выражением лица проводила взглядом и носилки, и санитаров.

– Следующий кандидат на носилки ты, – глядя Ниязову прямо в глаза, Валера поднял пистолет...

– Не надо, – Мохи вдруг начал сползать из кресла под стол, прячась от назойливой дырочки ствола, сверлящей его переносицу. – Я все отдам, то, что забрал тогда из общака.

– Отдашь, куда ты денешься, – согласился Валера, ставя пистолет на предохранитель. – И не только это. Ты перепишешь все принадлежащие тебе акции фирмы "Линия плюс" на мое имя. А шефом фирмы вместо тебя мы поставим вот этого человека, – указал он на Толяна.

– Это что, ты хочешь, чтобы я стал директором мафиозной фирмы? – тот чуть заикаться не начал.

– А почему бы нет? – пожал плечами Валера. – Что у вас, простых людей, за извращенные понятия о слове мафия? Которое, кстати, с итальянского переводится как "семья". Если уж брать по большому счету, то само государство у нас давно уже большая мафиозная структура. И, как приложение к ней – вы, рабочие, да ещё остатки интеллигенции. Для развития любой уважающей страны мафия нужна в первую очередь. А знаешь, почему? Потому что у нас иные законы, которые не позволяют оставлять в беде никого из членов нашей группировки, что бы там ни писала о нас пресса и не сообщало телевидение. Мафия была, есть и будет. Она бессмертна, как птица Феникс. И всемогуща, как Божье наказание.

– Слушай, не нужно мне этих ля-ля, Валера, – попросил его Толян. Насколько я понял, тебе нужен толковый директор для управления всей этой строительной корпорацией, так?

– Ну, так, – подтвердил Валера.

– Так я тебе его предоставлю. Да ты и сам, наверное, успел составить о нем свое мнение, если кабинет Ниязова стоял на прослушке. Скажи, кого обычно стараются уничтожить жулики-руководители? Я тебе отвечу сравнительно честного руководителя. Я говорю сравнительно, потому что абсолютно честных я ещё не встречал.

– Короче, кого ты нам советуешь? – перебил его Валера.

– Николая Афанасьевича Бессменного, – твердо выговорил Толян.

– А ты как же?

– А я давно мечтаю поработать под руководством такого человека. Ты мне лучше скажи, что вы сделаете с этим человеком? – указал Поняков на съеживщегося в кресле Ниязова. – Убьете?

– Ни в коем случае, это слишком легкий для него выход из положения. Мы сдадим его ментам. Вместе с его преступным архивом и всей подноготной. Предстваляешь, какой подарочек подкинем нашим внутренним органам! расхохотался Валера.

– Ну сдатите, и что? Через год он выйдет на свободу. Ты что, думаешь, у Мохи нет заначенных по европейским банкам денег?

– Он не выйдет из тюрьмы до самого последнего звонка, Толян, убежденно сказал Валера. – Потому что за воротами тюрьмы, в случае досрочного освобождения, его будет ждать пуля. А может, мы ему ещё "побег" устроим? – подмигнул он сразу побелевшему Мохи.

– Ну тогда это все, что я хотел узнать напоследок.

– И тебе больше ничего не надо? – изумился Валера. – Представь на минуту, что у меня есть Золотая рыбка...Я ведь могу многое, Поняков. Ты хороший мужик и отличный мастер своего дела – это я понял за те немногие дни, которые довелось поработать с тобой и Васей.

– У меня все есть, – просто ответил Толян. – Любимая женщина, любимая работа и любимая бригада – вот моих три желания для твоей рыбки. И они уже исполнены.

– Прямо скажем, небольшое счастье, после недолгого раздумья возразил Кубанский мафиозо.

– Какое есть, – ответил Толян, – но оно мое, наше. Такое вот маленькое счастье...

К О Н Е Ц.