Текст книги "Наркота (СИ)"

Автор книги: Александр Горешнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Вечером, когда Рогожин обновлял кормушки и менял прогнившие доски на скотном дворике, а Ольга полировала окна, пришли мужики. Сразу перешли к делу: подогнали забитый сухостоем лесовоз, разгрузили, договорились, сколько заготовить сена, где поставить копны. О деньгах даже не намекнули.

*

На четвертый день в отдохнувшей за год «Ниве» отправились в город, к архиерею Никодиму. Он часто навещал Пески, особенно усердствовал, когда в поселке распространилось зелье. Тогда он многих спас беседами и молитвами.

Купили несколько старых икон, получили в подарок настенное распятие из дуба, вырезанное в прицерковной мастерской, и старинную божницу-складень. Потом прошлись по магазинам, взяли недостающую посуду, обновили кое-что из одежды. Не забыли про кольца – Никодим обещал приехать на следующий день, повенчать молодых.

*

Пятый день выдался тяжелым. С утра, после встречи с архиереем, Сергей чистил колодец. Потом до позднего часа пилил и колол дрова.

Рано утром проснулся от сильного беспокойства. И через пять минут услышал знакомое посвистывающее хлюпанье винтов. Вот и все. Вскочил, как по тревоге, быстро оделся, обнял не спавшую всю ночь невесту и, даже не позавтракав, выскочил из дома.

*

В штабе, по своему рабочему кабинету, из угла в угол, насупившись, расхаживал генерал Сердюков. Они пожали руки и командир, не спросив, как прошел отпуск, выпалил:

– Эти сукины дети так ничего и не поняли. Доказательств не хватает, понимаешь.

– А карта? А мой рапорт? А показания рабочих? – пробурчал Сергей.

– На карте нет расшифровки объектов. Все остальное они назвали «бабушкины сказки». Я разговаривал с Министром, и в последний момент он согласился передать дело в МИД. Сказал, что о результатах переговоров «мидовцев» с Госдепом сообщит сразу, как только они поступят. Вчера они поступили, – ехидно добавил Сердюков. – Америкосы пообещали устроить внезапную проверку на базе Торабаб. В дела местных администраций соваться отказались, сославшись на скандал, который случился после нашей совместной операции. И это несмотря на кучу доказательств, которые были получены после разгрома производственных площадок.

Сергей молчал и только пожимал плечами.

– Ничего, подождем немного. Потом, когда наркота придушит их окончательно, сами прибегут, – раздраженно сказал генерал.

*

Через три недели поступила телеграмма из МИДа. «Спецкомиссия Пентагона провела неплановую проверку базы Торабаб в Таджикистане. Выявлено много нарушений. Командир базы и его начальник штаба отданы под трибунал. Штат базы полностью заменен».

– Чепуха, этого недостаточно, – рявкнул Сердюков, опираясь кулаками на стол, за которым собрались все офицеры базы Кант. – Я прошу каждого из вас оценить обстановку и подать мне рапорт сегодня же со своими собственными соображениями и предложениями по поводу наших дальнейших действий. Дело в том, что вся эта отрава как шла через нас раньше, так и продолжает просачиваться, вплоть до сегодняшнего дня.

Вечером сержанта Рогожина вызвали в штаб. Он уже был в курсе дела, и поэтому генерал сразу раскрыл тему:

– Понимаешь, Серега, офицеры у меня подобрались, что надо. Только бесхитростные какие-то, если не сказать туповатые. Я получил более трех десятков рапортов с предложениями. Знаешь, что предлагают? Разбомбить двенадцать мирных селений. Да, мы-то знаем, что это производственные площадки. Но вот только прошлогодняя операция показала, что другие влиятельные особы этого знать не хотят. Чуть дипотношения не разорвали, и это при том, что получили кучу доказательств в ходе последующих разбирательств. Предлагают залить поля дефолиантом. При этом отлично знают, что у нас его никогда не было, и нет. И только один человек, командир батальона обеспечения, предложил что-то разумное, что нужно еще обмозговать, как следует. Почему я тебя вызвал, знаешь?

– Догадываюсь, товарищ генерал. Обмозговать, как следует.

– Правильно, Сережа. Ты умный мужик, там побывал – тебе и карты в руки. Майор Тачкин предлагает засылать в известные поселки и кишлаки диверсионные группы. Провоцировать декхан на перерождение, или как там это еще называется, и в лучшем виде – на тарелочку. Как тебе этот план?

– Иван Савельич, да они же не полные идиоты. Уже на втором-третьем заходе все поймут.

– Ты, конечно, прав. Но других здравых идей не поступало. Вот и подумай ты теперь в этом направлении. А то, докладывает разведка, прибывший новый начальник америкосов мало того, что сам наркоман, любому декханину фору даст.

*

Буквально через полчаса Рогожин записался у дежурного офицера на прием к генералу. Тот вызвал немедленно:

– Говори, чего пришел?

– Иван Савельич,– заулыбался Сергей. – Чего ж тут думать? Идея убирать их в облике монстров незаменима. Только убирать их надо не на базе и не в поселениях.

– Объясни.

– На полях, во время сбора.

– Да ведь те же следы оставим, пули, например. Поймут…

– А если сжигать. «Шмелем». А тех, что покрупнее, на «вертушке» вообще в горы убирать, – завелся Сергей.

– Так, погоди. Сейчас у меня нет времени. Приходи завтра после развода. Решим дело.

После развода Сердюков затолкнул Рогожина в кабинет.

– Так, выбора у нас нет. На днях собираются мак снимать. А там фиттония пойдет, сальвинорин, леноурин. Осенью – конопля, марихуана, значит. Я уже приказал командиру спецназа сколотить группы по три-четыре человека. Завтра расставим по полям, – одновременно во всех селениях. Не время мелочиться. Мы их всех воевать научим.

*

Производственные делянки распределялись каждый год зимой. Наркотики – это всегда занятие семейное или групповое. В зависимости от количества голов в группе и знатности ее членов наделы могли быть малыми и большими, урожайными или неплодородными.

Два дня Хайр ад-дин собирал свою группу у себя дома, и они ремонтировали ручные комбайны для сбора маковых головок, латали мешки. Джемал командовал женщинами – к вечеру надо расчистить дворы и крыши, сшить куски ткани для просушивания недозрелых «коробок». Харун и Муса приводили в порядок пресс. Им предстояла самая трудная часть производства: выдавить коричневое молочко и собирать жом в отдельные сосуды для дальнейшей сушки и производства кукнори и лауданума. Эти «отвертки» лучше всех делал Омар. Он и Осман готовили дробилки, закупали спирт.

*

После утреннего намаза группа односельчан двинулась к своей делянке. Красное покрывало тянулось чуть не до горизонта. Каждому из бригады хотелось первым приступить к сбору нового урожая. Джемал ткнул в Хайр ад-дина: начинай, мешок за тобой понесет Садр ад-дин. Хайр поклонился, взял заточенные зубцы комбайна и рукой провел первый полукруг. Брызнуло молочко, но головки уже полетели в подставленный мешок, а Хайр проводил комбайн по вершинам растений уже во второй раз. Постепенно подключились еще две пары сборщиков. Дело пошло.

Внезапно Джемал вскрикнул и указал на восточную часть делянки. Там, вдали неизвестные декхане воровали их урожай. Для большей эффективности разбойники вырывали растения целиком, чтобы потом, уже на месте заняться сортировкой и приготовлением молочка, настойки, трухи, а там и рассыпчатого сладкого «снежка». Казалось, целую вечность бригада сборщиков наблюдала, как их грабят посреди белого дня, не желая тратить время лишь окриками издалека пытались отвадить негодяев. Гнев нарастал – воры даже не глядели в их сторону. Тогда Джемал закричал опять, но на сей раз крик сопровождался перевоплощением декхан в чудовищ. Монстры имели крылья и, оттолкнувшись когтистыми лапами от земли, взлетели, направились к восточной части плантации. С ревом шесть взбешенных монстров окружили четверых молодчиков, осмелившихся на преступление. Но метаморфам даже не дали опуститься на землю – кто знает, что они будут вытворять? – бойцам стало страшно, только спецназ не знал, что такое есть немочь. Быстро извлекли из груды с корнем выдранных растений огнеметы, и началось представление. Визжа и трубя, монстры падали прямо в красное море цветов. К каждому из них, по очереди, подходили «грабители», каждого из них жгли мощной струей пламени особо энергонасыщенного состава, в десятки раз превосходившего напалм по эффективности. Через десять минут черное облако над полем рассеялось, оставив голую ровную поляну посреди яркого красного одеяла.

Примерно так же прервали свое участие в наркобизнесе еще одиннадцать бригад сборщиков. Только на полях у Ички и Сармантая потрудились и вертолеты. Монстры там превосходили по размерам мамонтов, и участникам операции показалось, что быстрей и легче расстрелять их из пушек и забросить за перевал.

*

Три дня жители поселков – поставщиков недоумевали, но каждое утро наркотический голод гнал их в поле. Наконец, ходить на сбор урожая стало некому. Поток дервишей к опиумному складу иссяк, и командир базы Торабаб полковник Цай распорядился повесить огромный замок и выставить двух часовых на входе в весовую. Он не понимал, куда исчезли люди, устраивал допросы, высылал дозоры. Все было напрасно. Еще через три дня его часовых с ножами в спине обнаружил патруль. Склад вычистили, не оставив никаких следов.

В поселке оставалось еще десятка два жителей. Их арестовали, устроили пытки и казни, но найти грабителей не смогли. Последний из них вознесся на небо с блаженной улыбкой и благодарностью тем, кто его туда отправил.

Вскоре командира и еще пятерых офицеров морской пехоты нашли в коме, с зачатками рогов на голове и выдающимися клыками. Все они признавали только чистый героин, но «домашних» запасов не хватило надолго. Спасти их не сумели. В Пентагоне решили ликвидировать базу Торабаб.

*

Пришел приказ из Москвы – присвоить звание Героя России сержанту спецназа Рогожину Сергею Анатольевичу за проявленные мужество и самоотверженность в борьбе с наркодельцами. До утра позвякивала большая пятиконечная звезда в стакане с небольшим сколом.

*

Селения опустели, и только в пустыне объявились страшные существа. Днем они грабили торговые караваны, ночью паслись в наделах, поедая растения целиком без какой-либо обработки.

Вместе с тем, трудно было найти лучшие мишени для отработки ударов для поступивших К-50 и К-52. Экипажи МИ-26 «Ночной охотник» и мечтать не могли о более серьезной подготовке. Во время учений бойцы спецназа устраивали засады и облавы. В-общем, наркомутанты приносили не только вред.

К осени перебили всех. Повседневная учеба не шла в сравнение с летними играми. Именно тогда генерал Сердюков приказал Сержанту Рогожину явиться в штаб.

– Сергей, прости меня, старого лиса. Утаил я кое-что от тебя.

Рогожин в недоумении посмотрел на генерала.

– Еще летом закончился твой контракт. А ты его и в глаза не видел. Я его продлил немного. Но теперь решай сам. Хочешь домой к хозяйству – пожалуйста. Хочешь послужить еще – я не против. Да и без крайней нужды сдергивать тебя с должности разведчика-диверсанта в твоей же деревне тоже не собираюсь. Ну, как решишь? Денежное довольствие увеличим, «спутник» новейшего образца получишь. Интернет там, все такое прочее. Оружие при тебе, опять же… Что?

Сергей не обиделся, не удивился. Долго не думал.

– Согласен, товарищ генерал. Только копия контракта на сей раз должна быть и у меня.

Глава 7

*

На сей раз генерал расщедрился и отпустил Рогожина на тридцать суток. И вертолет дал. Встреча с родным поселком повторилась один в один.

Сергей не выходил из дома два дня. На третий день, сытый, выспавшийся и довольный пошел после обеда осматривать хозяйство. Оно разрослось, превратившись в настоящую ферму. Две коровы, телята, штук пять поросят, козы, гуси, куры. В отдельном свежесбитом сарае стоял жеребец, рядом телега. Больше всего удивился и растрогался, когда между яблонь с крупными наливными плодами разглядел два улья. Постоял, полюбовался и пошел обратно в дом.

– Ну, ты даешь, – только и вымолвил, садясь за стол.

– Медку хочешь, – лукаво спросила Оля.

– Конечно, хочу, – Сергей в растерянности откинулся на спинку стула.

Тут же перед ним появился липовый туесок, заполненный прозрачным, пахучим медом. Сергей взял ложку, но, изображая специалиста в этих делах, погрузил в нектар только самый ее кончик, положил на язык, почмокал, принюхиваясь. Нахваливать не стал, только протянул: «Да-а-а».

Через три дня сыграли отложенную когда-то свадьбу. Приезжал архиерей, ребята из староверческих хуторов. С ними, Ольгой и старым священником Сергей сходил на берег, к могилам Леси и Волка.

Начались будни. Двоим было легче управляться с большим хозяйством, и Сергей каждый раз дивился, как Оля успевала одна. А ведь каждый день приходилось доить коров, отвозить его на возродившуюся ферму, где открыли пункт приема молока из личных хозяйств, чистить дворик, кормить всю эту ораву. А тут еще пчелы, регулярные поездки за кормами, да и дом протопить, воды наносить…

Молодые женщины не скучали. Вверху по реке, в километре от поселка, была прекрасная заводь с небыстрым течением и чистым песчаным обрывом. Туда в свободное время девушки ходили купаться. Оля часто присоединялась к большой веселой компании, когда удавалось выкроить часок-другой свободного времени.

Однажды после полудня Сергей засиделся с удочкой на берегу у поселка. Рыбалку он очень любил еще с детства. О деле тоже не забывал и, прихватив бинокль, осматривал противоположный афганский берег. Он отлично видел русло реки, просматривал плесо, растянувшееся километров на десять. Видел, как женщины, раздевшись донага, вошли в реку по колено и отчаянно плескались прохладной водой. Среди них оказалась и Оля – она не отличалась от молодых ни телом, ни быстрыми, ловкими движениями. Сергей не сводил с нее глаз, забыв про поплавок и, вообще, про все на свете: он тут же решил дождаться, когда они пойдут домой, чтобы схватить в сенях и утащить в постель еще прохладное чистое тело.

Но тут он заметил, как напротив купальщиц блеснуло стекло. Наблюдают – он привстал и уже собирался скинуть «гавайи» и переплыть реку, но быстро передумал: «Да пусть лыбятся, от нас не убудет». Сергей не был особо ревнив, но самым странным оказалось другое – он немного стеснялся того, что владеет такой женщиной, и никогда не говорил о ней в кругу друзей.

Через два дня Сергей опять отправился на рыбалку, только услышав, как женщины кличут желающих сходить к песчаному обрыву. Напротив обрыва опять блеснул окуляр. Ближайший населенный пункт на той стороне находился в пяти километрах от берега. «И не лень ему ходить»? – подумал отпускник, и на этот раз все же решился познакомиться с наблюдателем. Тихо вошел в воду, пронырнул чуть не до середины реки и, разводя руками, брассом быстро двинулся к кустам, облепившим откос иностранного берега.

Пройдя до нужного места, он остановился и стал ждать. Вот в стороне послышался шорох листьев – Сергей беззвучно двинулся на звук. Очень скоро между ветками он разглядел совершенно лысую голову с бородой. Приблизился еще. Тщедушный мужчина примерно его возраста, позабыв обо всем на свете, , разглядывал купающихся и с какой-то ненормальной страстью бормотал что-то себе под нос. Рогожин не любил ждать; на сей раз он не таился, просто подошел к мужчине, спросил:

– Тебя как зовут?

– Ислам, – ответил тот, немного растерявшись.

– Ислам, у вас что, баб нет?

– Есть, – уже спокойно ответил Ислам.

– Тогда зачем сюда ходишь? – спросил Сергей и взял бинокль из рук Ислама.

– Клянусь Аллахом, ничего плохого не думал, – ответил он, опустив голову и, видимо, предчувствуя наказание.

– Вот что. Еще раз замечу – утоплю. Если понял, иди, – скороговоркой выпалил Рогожин и забросил бинокль незнакомца далеко в реку.

– Клянусь Аллахом…

– Все. Расходимся, – перебил его Сергей и скрылся в кустах.

*

Через два дня пропали двое ребят десяти лет. Всем поселком прочесали мелколесье и предгорья. Безрезультатно. Ночью Сергей связался с базой по тревожному каналу.

– Савельич, у нас беда. Два пацаненка пропали. Что делать?

– Давно пропали?

– Со вчерашнего полудня их никто не видел.

– Высылаю пару «вертушек». Но лететь далековато, будут только к утру.

– Спасибо, Савельич. Конец связи.

Двое суток «Аллегатор» и «Ночной охотник» кружили по району. Результатов не было. И тут Сергея осенило. Он вновь вышел на связь с генералом:

– Иван Савельич, давай «отбой». Нет их на нашем берегу. У меня тут мысль, пройтись на той стороне.

Сердюков помолчал, потом спокойным голосом ответил:

– Что ж, попробуй.

Сергей спустился с чердака, сказал Ольге, что надо отлучиться на пару дней, и собрал вещмешок: «Стечкин» с наплечной кобурой, десантный нож, бинокль, клубок льняной веревки, фляга с водой и несколько наспех сделанных бутербродов. Переоделся, чмокнул жену и вышел. Она не успела ничего спросить.

Накрапывал мелкий дождь. Когда он подошел к реке, понял, что снимать халат уже не обязательно. В вещмешок сунул только чувяки, поясной платок и тюбетейку. Поплыл боком, держа свою поклажу левой рукой немного выше воды. К вечеру вышел к поселку Турхан. В поселке лет пять назад построили химзавод для производства удобрений. В здешних местах росла пшеница, овес и даже кукуруза. Декхане были довольны, тем более, что заработать деньги законным способом многие из них могли только на этом единственном предприятии в округе. Здесь трудилось все безземельное мужское население городка.

Через час открылась проходная – рабочий день закончился. Рогожин внимательно всматривался в рабочих – он присел за кустами метрах в ста от проходной. Может, плохо человеку стало – никто не смотрел в его сторону. Последним показался тот, кого он ждал. Ислам неспешно побрел по тропинке вдоль заводского забора. Сергей бесшумно догнал его, когда поравнялись с какой-то лавчонкой, схватил за кисть правой руки и с такой силой прижал ее к предплечью, что захрустел сустав, а Ислам застонал, остановился и тут же присел, как это и требовалось. Сергей сел рядом, толкнул его в бок и, не отпуская кисть, прошелся рукой по европейской одежде заблудшего сына Аллаха. В карманах вуайериста оказался мобильный телефон, зажигалка и портсигар.

– Привет, Ислам. У меня к тебе дело.

Тот застонал громче, показалось, что он хочет позвать на помощь, когда в начале тропы появились двое припозднившихся рабочих. Тогда Рогожин прошептал «Тссс» и свободной рукой достал нож. Приставил его к боку несчастного маньяка и отпустил руку. Человек глубоко и часто задышал, нагнул голову. Рабочие, проходя мимо, поздоровались, назвав пленника «господин директор».

– Так, господин директор, – зло усмехнулся Рогожин. – Кто выкрал детей и где они? Не искушай меня – убивать людей надоело.

Ислам принялся раскачиваться взад-вперед, прижав покалеченную руку к груди. Через некоторое время он выпалил:

– Я выкрал, грязный шайтан. Ты что не знал, что они тоже подглядывали за женщинами? Не знал, что они берут у меня сигареты?

– Знал – не знал. Рассказывай. Быстро рассказывай. Ты мне мстить собрался?

– Нечего тут рассказывать. Я их случайно увидел на нашем берегу – отсюда лучше видно. Так познакомились. Но они редко переплывали реку. Только когда курить хотели.

– Как они к сигаретам пристрастились?

– Я часто курил. Им тоже захотелось. Сами просили, клянусь Аллахом.

– У тебя сигареты с наркотой? – удивленно вытаращил глаза Сергей.

– Конечно. Я не настаивал, клянусь Аллахом.

– Как Аллах надоумил тебя выкрасть ребят?

Ислам опять замолчал, даже глаза прикрыл. Затем носом затянул грустный мотив. Сергей достал сигарету из портсигара, разодрал ее посередине вдоль. Табак был смешан с бурыми крошками, похожими на гашиш. Рогожин поднял глаза. В них Ислам прочел что-то совсем нехорошее.

– Я нанял людей. На берегу у нас лодка. Они их взяли и привели ко мне… Я только хотел, чтобы они отработали то, что у меня брали. Отпустил бы скоро, клянусь… Ты сам виноват. Зачем обидел меня, бинокль выбросил?

– Где они? – прошипел Сергей.

– Днем работают, на ночь их запирают в караульном помещении завода.

– Сколько у тебя караульных, где они сейчас, – продолжал шипеть Сергей. Он опять взял Ислама за руку и вдавил нож так сильно, что он явно на сантиметр ушел под кожу. Пленник только глубоко вздохнул и охнул.

– Сторожей восемь, все на постах.

– Где караулка?

– Там в углу, – Ислам мотнул головой в сторону, где забор поворачивал на девяносто градусов.

Сергей встал, сильней поджал кисть пленника:

– Пошли.

Тот непроизвольно подскочил и, вытягиваясь на носках от боли, затрусил рядом с Сергеем к углу забора.

Невысокий забор в полтора метра был сколочен из теса и держался на бетонных столбах. Сергей молча обхватил талию Ислама и перебросил через тесовое заграждение. Послышался тупой удар о землю и тихий вскрик. Сам Рогожин легко подскочил и повис на заборе, упираясь руками в его верхний срез. Он огляделся. Сумерки сгущались, никого не было видно. Сергей спрыгнул на территорию, зажал кисть охавшего и шипящего проклятиями директора, направился в темный проход между стальной будкой с закрытыми ставнями и забором. Директор завода трусцой последовал за ним, чуть не забегая вперед от боли. Остановились с тыльной стороны сторожки. Сергей тихо стукнул по листу жести и тихо спросил:

– Ваня, Федор, вы здесь?

– Да, здесь мы, – пацаны сообразили сразу, кто их окликнул.

– Сидите тихо. Ждите, – ответил Сергей. Он повернулся к Исламу, взял в руки его вторую кисть и проделал с ней то же самое, что и с первой. Ислам слабо заскулил. Но испуганно замолчал, когда Сергей соорудил из веревки петлю и накинул ему на шею. Несильно натянув веревку, он привязал ее свободный конец к бетонному столбу забора. Посмотрел на повисшие руки пленника. Подумал: «Развязать сам не сможет».

– Говори, где ближайший пост охраны.

Ислам глазами указал на угол главного здания. Порывшись в рюкзаке, Сергей достал тюбетейку и затолкал ее глубоко в рот пленника. Поводил плечами, несколько раз подпрыгнул, подправил наплечную кобуру. Затем натуго перетянул платком талию, вынул нож из опустевшей сумы и тенью заскользил вдоль стены. Перед поворотом опустился на колени, пригнул голову к самой земле и выглянул. В свете сумерек он долго что-то высматривал. Наконец, как рысь, вскочил на ноги и забежал за угол. Двух ударов под дых хватило, чтобы охранник выронил американскую винтовку «Браунинг» и рухнул на землю. Два раза Сергей сильно хлопнул ладонью по его щекам.

– У кого ключ от караулки? У кого ключ от караулки? – твердо, но негромко Сергей процедил сквозь зубы, видя, как медленно человек приходит в себя. Наконец, он пришел в себя и указал на нагрудный карман полувоенной куртки. Сергей опять похвалил судьбу за свою вечную везучесть, при чем совершенно искренне, с сакральным почитанием. Взял ключ на металлическом кольце, внимательно рассмотрел его и неожиданно, но очень сильно ударил часового по голове прикладом «Браунинга». Словно тень проскочил к караульной будке, открыл замок, из темноты к нему бросились двое ребят.

– Тссс, – он приложил палец к губам. – Айда за мной.

Они подошли к забору, сами подтянулись, перепрыгнули на другую сторону. Сергей громким шепотом сказал, чтобы оставались на месте. Сам повернулся к Исламу.

– Вот что, друг. Завтра ты пойдешь к врачу. Он перевяжет тебе руки, может быть, наложит гипс. Но завтра в шесть часов вечера ты один сядешь в лодку и, не знаю как, переплывешь на нашу сторону. Я буду ждать тебя за обрывом. И упаси Аллах, если ты выкинешь какую-нибудь шутку или не придешь совсем. Я обещаю, что найду тебя, и разговор будет намного короче того, который должен состояться завтра.

Сергей вынул кляп изо рта задыхающегося директора, развязал петлю. Потом просто исчез за забором.

*

На следующий день Сергей с утра расположился с удочкой у реки недалеко от обрыва. Время от времени он менял насадку и смотрел в бинокль. Погода не наладилась, и посторонних он не ждал. За целый день он вытащил только двух плотвиц и одного леща, зато в половине шестого он разглядел человека, который с великим усердием стаскивал небольшую лодку в воду. Рогожин внимательней оглядел противоположный берег. Никого. Через пятнадцать минут лодка причалила. Из нее, кряхтя и ругаясь, выбрался Ислам. Обе его руки оказались в гипсе, он мог работать только плечами.

– Здорово, дружище, – приветливо заговорил Сергей. Прибывший начал разговор иначе:

– Что еще тебе от меня нужно, злой шайтан?

– Много чего нужно, дружище, много, – улыбаясь, как старому, верному товарищу, сказал Рогов. – Во-первых, ты попытался подсадить детей на гашиш. Аллах этого не терпит. Во-вторых, вполне очевидно, что наркотик ты получаешь на заводе, то есть можно сделать вывод, организовал его производство. Я пока не знаю, как усердно ты его распространяешь, но вот объясни для начала, кто поставляет сырье.

– Нет никакого производства. Раз в месяц американцы подвозят и отдают мне пару мешков соломы, из которой мы за один-два дня делаем вытяжку. Для себя. Клянусь Аллахом.

– Сколько человек в деле?

– Я и мой заместитель. Еще два лаборанта. Все рабочие, кому надо, занимаются этим дома. У меня просто есть возможность делать это качественней и быстрее. На заводе.

– Хорошо. Считай, поверил. Кто эти американцы?

– Я не знаю имен, но вертолет с базы Баграм. Взамен они не берут деньги.

– Что берут?

– У нас есть возможность производить героин.

– И что?

– Нам оставляют столитровую емкость с маковым молочком или смолкой.

– Вы тоже не берете деньги?

– Мы берем. Производство сложное, – помявшись немного, ответил директор завода. Он разговорился. То ли струсил, то ли и сам не рад, что с американцами связался, – и теперь ищет подсказку, как быть дальше?

Сергей задумался. Получается, они пошли по кругу. Прием знакомый. Сейчас это сто литров, а что будет потом? В таких делах на крючок сажают быстро.

– Вот что, Ислам. По всей видимости, скоро тебя попытаются втянуть в эту... в это дело по уши. Я поговорю, с кем надо. Помогут выкарабкаться, пока не поздно. А гашиш, как все, делай дома. Солому больше не бери – мол, своей хватает. Отказаться от макового зелья ты уже не сможешь. Но постарайся отказаться от денег. Придумай что-нибудь нереальное – спроси, сколько еще надо выгнать героина, чтобы транспортный вертолет получить. Мол, для развоза удобрений нужен. Ты как? По-серьезному вопрос решать прибыл или просто я тебя напугал?

– По-серьезному, – чуть помедлив, сказал Ислам.

– Ну, тогда все на сегодня. Через пару дней я сам на проходную приду.

Ислам, понурив голову, медленно зашагал к лодке.

*

Сергей тут же связался с Сердюковым и передал ему полученную информацию.

– Мыло, мочало – начинай сначала. Оказывается, америкосы упрямее, чем мы думали. Если есть маковая смола, значит, появился поставщик опиатов и, как минимум, пресс и другое оборудование. Все пошло по накатанному.

– Не совсем так, Иван Савельич. На этот раз конечный производитель на нашей стороне.

– Хорошо, если так. Сережа, на размышления времени нет. Завтра утром ты получишь микрокамеру – она давно бездействует у особистов. Передай ее директору завода, он должен снять передачу полуфабрикатов, последующий расчет и погрузку, производство опиума, а затем и непосредственно героина. На записи должны быть лица всех участников сделки и, самое главное, номер и серию вертолета. Все понял?

– Так точно. Назавтра жду вертушку с камерой.

– Ну и молодец. Конец связи.

*

Рано утром следующего дня Сергей уже стоял на углу площади. МИ-8 сел на прежнее место. Из машины вышли пилот и штурман, спросили у подошедшего позывной. Поздоровались, пожали руки. Сергей повел их в избу, сели пить чай. Пилот достал из планшета скромную на вид металлическую коробочку. Открыл – внутри, на бархатной подложке лежал золотой перстенек с простым синим камнем.

Сергей осторожно вынул перстень, покрутил в руках – ничего особенного.

– Где же инструкция?

– Она не нужна, – ответил штурман. – Повернешь камешек по часовой стрелке до легкого щелчка, она включается, повернешь против, опять же до щелчка, – выключается. Этот камешек объектив, широкоугольный, наводи его, куда хочешь, и снимай. Время работы элемента питания двенадцать часов – когда камень станет зеленым, все, зарядка кончилась. Повторить?

– Не надо, проще пареной репы.

На прощанье Оля нацедила летчикам молока, достала из холодильника две банки сметаны и два куля с яйцами.

– На ухабах потише, – сказал Сергей и проводил служивых до площади.

Целый день занимались хозяйством. Впервые за много лет Сергей взял в руки косу. Позже задымил лампой и заглянул в ульи. Семьи были небольшие, но трудолюбивые. Приближался Медовый спас, рамки чуть ли не прогибались от меда. Скоро качать. И через каждые полчаса Оля звала обедать или отведать чего-нибудь вкусненького.

Пришли родители спасенных ребят. Привели огромного, но очень понятливого, добродушного быка, вбили неподалеку кол и оставили быка на поляне. Сами тут же принялись возводить для него отдельный дворик из заранее привезенных досок. Вечером сняли с быка цепь и одним шлепком по окорочной части загнали его на место. Сели за богато накрытый стол, появилась бутылка, – чокнулись за здоровье Сергея. Мальчишки, конечно, им все рассказали, только про гашиш не упомянули. Не вспомнил о нем и Сергей. Он знал, что эти два пацана уже никогда не притронутся к отраве.

*

Проснулись поздно, долго лобзались. Наконец, Ольга высвободилась, накинув халат, выбежала догонять стадо, уже далеко ушедшее от деревни. Рогожин глубоко вздохнул, выбрался из-под одеяла. Спина побаливала – отвык от крестьянской жизни. Она тяжела, посильна только тем, кто с детства привык к труду. «Отвык, ерунда. Через два дня, как заводной стану», – подумал Сергей. Не о годах своих, конечно.

Он наскоро переоделся, позавтракал, положил коробочку с перстнем в пол-литровую банку. Оставил на столе записку, что надумал пройтись по берегу, и направился к реке. На берегу снял халат и кроссовки (он заметил, что в Турхане себе это многие позволяют). Халат расстелил, уложил банку, обувь и аккуратно, очень надежно связал его в узел. Медленно, озираясь по сторонам, вошел в воду, неспешно поплыл к противоположному берегу.

Через час он уже сидел в проходной завода, дожидаясь директора. Они вышли за территорию и направились к древней мощеной тропе, ведущей через лес к реке. Там, в тени деревьев, Сергей сказал, что информацией очень заинтересовались высокие чины и передал перстень Исламу. Рассказал, как им пользоваться, уточнил, что именно нужно отснять в первую очередь. Поскольку точной даты визита американцы никогда не называли, договорились, что после выполнения задачи Ислам на лодке переберется на их берег, а там пешком – до поселка. Вечером, когда начнет темнеть. Сергей объяснил, как найти его дом.