Текст книги "Наркота (СИ)"

Автор книги: Александр Горешнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Глава 1

*

Пустыня. Желтая, знойная, безветренная. Почти безжизненная. Но откуда-то стрелой промчалась ящерица, мгновенно укрылась, исчезла. Только очередь ямок оставила. Хвост задрала – песок в пустыне горячий, обжигает холодное тело через роговичные чешуйки. Скорпионам легче, они не спешат – тело полупрозрачное.

*

Сергей Рогожин сидел на обрезке изогнутой трубы и пожевывал насу. Он понятия не имел, из чего местное население делает этот удивительный тоник, похожий на куриный помет. Но баловались легким зельем поголовно все, – жалоб не было. Вот он уже третьи сутки дежурит, а особой усталости нет. Только в расслабленном теле блажь, в легкой голове – воспоминания. Как бегал в этих местах от душманов, или за ними. Как провожал ребят в Россию. По домам; и на разных бортах. Его-то дом находился в тридцати верстах от расположения части. Иной ряд за сутки туда-обратно управлялся.

Теперь он батрачит на тех же душманов – нет работы в поселке, приложить силы здорового организма и опыт разведчика-диверсанта негде. Здесь он нарасхват – чуть не каждый день побег. Но куда им, голодным и слабым, по пустыне километры мотать. Те, кто попал сюда за долги, за воровство, за кровную обиду отдадут себя сполна. Его дело помогать свершиться восточному правосудию, – и никто еще от него не ушел. Собак нет – их сами душманы боятся, – вот и нужен такой, как он, чтобы мог в пустыне выжить, да чтобы военное дело знал. Деньги платят очень неплохие.

Сейчас Сергей, один из лучших в составе группы оперативного реагирования, отбывает наказание в карауле. Месяц назад на базе перегружали «коробочки», маковые невыспевшие головки. Один из рабочих складской землянки стянул несколько штук из джутового мешка, но бригадир, такой же невольник, заметил это заурядное «преступление», потребовал отдать сырье, но получил отказ и выдавил провинившемуся глаза. Рогов оказался рядом. Причину мгновенной смерти десятника скрыть не удалось.

– Ты куда, ишак, смотришь? Гольдер пустой совсем. Открывай, да? – раздался гневный голос будто из-под земли.

– Я не пойду один. Зови "ловцов", – жалобно ответил тонкий голос из-за кучи строительного хлама.

– Пойдешь, Муса. Побежишь, пилят.

– Юла, ты же сам знаешь: Курбан уже два часа, как ушел. Клянусь, опять пропадет человек. Уже шестой в этом году.

Послышался топот тяжелых ботинок, потом кто-то, тяжело дыша, захрустел ногами по песку. Сквозь русскую матерщину различалась возня двух дерущихся человек, пробивались хриплые слова на пушту и дари, сопровождаемые тупыми ударами по мягкому телу.

– Щто-о, пойдешь?

– Не пойду, Юла. Охранников нельзя звать. Зови «ловцов». Одного, тогда пойду.

– Ты понимаешь, что сегодня Махмуд едет? Ты понимаешь, что с тобой будет?

– Дай еще кого-нибудь…

– Все работают, – раздался хлопок по лицу. – Иди, Муса. Последний раз прошу.

Худой человечек в изодранном, испачканном нефтью халате, стирая с лица пот и кровь, медленно двинулся по бетонному пандусу вниз, в темноту. Из темноты вырывался желтый ядовитый пар. Темнота пугала тишиной, изредка прерывающейся шипением газа в дальнем конце. Там, среди незакрепленных подземных ходов, едва светили одинокие электрические лампочки.

Подобные стычки между заложниками наркобаронов случались каждый день, и на них никто не обращал внимания. Заканчивались они безобидно. Гораздо хуже бывало, если кто-нибудь вызывал недовольство самого Махмуда – человек исчезал. Поэтому обессилившие пленники все чаще пускались в бега, уходя на верную смерть. Обратно в лагерь их легко возвращали наемники, завербованные из южных районов бывшей советской страны. Но в последнее время и они впали в немилость – несколько человек исчезли бесследно – и главарь недвусмысленно дал понять, что такая охрана ему не нужна.

Сергей достал газету, – неделю назад ее подбросил Саид, засунул между ящиками с продуктами. Прочитал всю, задумался. «Президент опять на севера подался, – выходит, мало добра на запад качаем. Хотя, понять можно, армию создавать на голом месте приходится. Выбирать пока не из чего, а «бабки» нужны огромные. В Астрахани две тонны гашиша сожгли, задержан один местный житель. В Москве с опиума на героин переходят, рейды по казино и барам каждый день. Откуда что берется? Уловы все богаче, а наркоты все больше. Цены на зелье растут. Менты с ног сбились. А тут еще конкуренты с синтетикой».

– Что читаем? – к Сергею подошел земляк. Одет в десантуру еще советского образца. Но сидит ладно на плечистой фигуре. – А-а, про то, как мы столицу, да что столицу, половину родины-матушки дерьмом снабдили, да дебилов наплодили.

– Ага. Что там за слухи ходят, еще едет кто-то?

– Да ты в курсе. Махмуда сдали – он и едет. Он думает, кто-то из рабов – много людей так и не нашли. Нет, не они. Я думаю, конкуренты. Тут мало знать имя хозяина и его крышу. Надо уметь объяснить, что за фигня за всем этим? Кто на самом верху? Координаты, в конце концов. Эти люди карты в глаза не видели, а увидят – решат узоры Бухары по новой моде.

– Мода – модой, но мы сидим на бочке с порохом. Планы менять не будем.

– Да, Серый, мы в большой заднице. Рокки где-то пронюхал, Махмуд здесь до утра пробудет. Встречает технику всякую, грузовики, погрузчики – и через пару дней останется здесь только голый песок.

– А люди?

– Никто не знает. Но вот нам точно валить надо.

– Махмуд один не ходит.

– Да наплевать. Вспомним былые времена. С ним завязывать надо, по-любому.

*

Границы здесь не обозначались. Не было привычных контрольно-следовых полос, вышек, нарядов с собаками, молчаливыми, строгими, озабоченными. Ничего не было, но откуда-то из глубокой теснины доносились жесткие команды на таджикском или узбекском. Изредка долетала ругань на уйгурском языке.

Чуть подальше, из глубины ущелья курился легкий дымок. Немного поближе, перед бараками, умело спрятанными на склоне бархана, строились люди в истлевшей от пота и грязи одежде. Чумазые лица с щелочками черных затравленных глаз выдавали напряжение и страх.

Где-то в правительственных кругах прознали о минизаводе, готовилась войсковая операция по его уничтожению. Возможно, кто-нибудь из тех, что пропали, смогли уйти, пробиться на волю, рассказать лишнее, – теперь рабочих готовили к основательному допросу. С минуты на минуту должен появиться сам хозяин в сопровождении целой команды приближенных, чтобы разобраться, следствие учинить, да убрать концы в воду. На время. Все они были искусными дознавателями: суд был скорым, не обходилось без трупов, и всегда давал стопроцентный результат.

Душманы развернули небольшое прибыльное дело и недавно обзавелись заграничными связями. Сергей работал в оперативном подразделении производителя очень востребованного, но очень опасного товара. Кроме того, они снабжали своих людей горючим, ремонтировали технику, иногда оказывали складские услуги смежникам – оптовикам. Его задача – вылавливать беглецов, выявлять нежелательные связи, сговоры, симулянтов.

Автомат и вещмешок лежали в трубе, отличительных знаков на часовом не было, самая обычная «гражданка»: джинсы, рубашка с карманами, кроссовки. Но видавшие виды БМП и «Уазик» тормознули прямо у ног Сергея, – значит, свои. Вот если бы проскочили, тогда тревога, тогда получалось бы, что его не знают, – чужие.

– Геккон, – прокричал водитель из выбитого окна.

Вся техника и оружие душманов, развернувших дело на задворках трех государств, была собрана из металла поочередно исходящих армий. «Уазик» трещал и стрелял очень громко, но пароль Сергей расслышал хорошо и небрежно махнул рукой.

– Варан. Проезжайте, все спокойно.

За головными машинами проследовали тяжелые грузовики М-35 и бронетранспортер «Страйкер».

В темном углу салона автомобиля сидел сам Махмуд. У него проблема серьезная. Но и Сергей с ребятами – стреляные воробьи. Давно уже купили старых мастеров-китайцев: МИ-8, поставленный на ремонт еще в прошлом году, сможет взлететь только по их приказу.

*

Ночью свободная смена караула и оперативная группа предстали перед начальством. Впрочем, было не до сна – уж слишком шумно велись допросы за рассыпающейся стеной древнего поселения, из которого много лет назад ушли люди. Потому что высох колодец и появились красные волки. Крови отбитых овец (иногда людей) им было достаточно, чтобы не бегать к притокам Аму-Дарьи. Бродячие ишаны и мешеди утверждали, что из неверных племен Запада сюда прибились и человекодемоны. Это было не худшее из зол. Чуть позже новоявленные «декхане» рассеяли всех темных по пустыне из крупнокалиберных пулеметов, расчищая себе поле деятельности. Пространство для выращивания сельхозкультур и сопутствующих производств, на которые были способны оставшиеся не у дел душманы всех мастей.

Пару раз прогремели выстрелы. Но по лицам людей, сидящих на чистых ковриках вокруг кальяна, понять было невозможно, каковы результаты и когда дознание закончится.

Большинство белых наемников сегодня тайно покинет лагерь. Бегство в таких делах считалось заурядным делом, – ребята из опергруппы узнавали о неизбежности предстоящего шухера первыми. Поскольку охрана была лишь проштрафившейся их частью, выходило, что в курсе дел были все, что именно сегодня ночью аллах даст шанс многим загнанным в кабалу адептам вновь оказаться на свободе.

Ремонтники получили деньги и гашиш, и теперь «вертушка» стоит в ангаре как новенькая, а тринадцать человек с севера оповещены о сборе, – оставалось дождаться, когда хозяева рассчитаются за последнюю неделю и отвалят на ночлег. Конечно, везде есть глаза и уши, – придется здорово рисковать.

*

– Аба, налей-ка всем чаю. Кто желает чего другого, тоже налей, – молвил сморщенный старичок с широким маслянистым лицом и добрыми глазами. Рядом с ним стоял новехонький черный кейс, под рукой древний АК-47. Люди, знающие толк в военном деле, не признавали последующие модели этой штурмовой винтовки, как и все западные образцы этого класса.

Аба разлил чай из простого фарфорого кувшина, поклонился и стал в дверях. Махмуд закрыл глаза, блаженно выдыхая дым через нос:

– Нам, ребята, есть о чем поговорить.

Рядовые бойцы подпольного предприятия оставили оружие еще на входе, у лысого чернобородого афганца. Он всегда молчал, – говорили, Махмуд сам отрезал ему язык, – он заплатил большие деньги за сына умирающего декханина, и ему суждено было стать личным телохранителем начинающего свое дело контрабандиста.

Циновок, как обычно, не предложили. Пришлось стоя, с солдатскими алюминиевыми кружками в руках, дожидаться продолжения беседы.

Три человека поочередно втягивали дым и медленно выпускали его, выпрямляя спину и чуть приподнимая голову. Казалось, никто не смотрел на Махмуда, но было ясно, что все ждут его слова.

– Мне стало известно, – тяжело и задумчиво, все так же глядя в одну точку, начал хозяин. – Что на одной из авиабаз наших заклятых друзей, не то в Канте, не то в Манасе, ждут приказ разбомбить нашу базу. – Он помолчал, как бы ожидая ответа, но все присутствующие, даже единоверцы, не смотрели в его сторону.

– Русские и американцы договорились на сей раз. Нужно уходить. Ты, Рогожин, и ты, Волобуев, со своими ребятами и тремя другими шурави из моей личной охраны завтра утром уведете рабочих в кишлак к Ибрагиму, где вас встретят и не дадут скучать до того времени, когда мы сможем вернуться к своим делам. Никто не должен уйти. Там же я выдам деньги. – Махмуд ткнул черным корявым пальцем в кейс, потом в кружок на карте, лежавшей перед ним на полу.

– Но сначала я хочу, чтобы вы оба проследили и доложили о демонтаже и погрузке оборудования. Машины с оборудованием до указанного места будут сопровождать мои люди.

Сергей и Слава посмотрели на хозяина в упор. Кивать головой, соглашаясь с каждым его словом, они не могли. В их планы не входили работы по эвакуации и конвоирование рабочей силы.

*

Все наемники, охрана и оперативная группа, или как их здесь величали, «сиделки» и «ловцы», собрались в обеденном вагончике в четыре часа утра, когда предприниматели и их охрана затихли в небольшом лагере, образованном наскоро установленным шатром и расставленной вокруг военной техникой.

Опытные солдаты, прошедшие сквозь ушко горячих точек последнего времени и подвизавшиеся по известной причине в помощники к бандитам, предвидели сложности в работе на данном направлении и, конечно, были готовы ко всему. Все понимали, что спасать нарколаборатории и минизаводы по ремонту техники, производству ГСМ, а тем более, конвоировать рабов, не совсем то, что им положено исполнять. В конце концов, они подписывали вполне четкие контракты, где круг обязанностей каждого из них очерчивался с профессиональной скрупулезностью.

После пяти минут обсуждения сложившейся ситуации, Сергей подвел итог:

– Уходим немедленно. Коваль, Комар и Валера окапываются с пулеметами в ста метрах от их лагеря. Линия огня не более девяноста градусов к линии лагерь – рембараки. Пятнадцать минут пошли. Я, Дема и Шатоха выводим китайцев, остальные выкатывают «вертушку» на площадку, окружают и прикрывают ее, снимают сети. Тоже пятнадцать минут. Да, Сова не воюет, он у нас один и за пилота, и за штурмана. Сидишь в кабине тихо, потом разберешься с Няо, что к чему. Клим, ты и твои хлопцы начинаете процедуру исхода: сначала махмудовские сторожа, потом забрасываете, к едреням, лагерь гранатами. Через минуту – вы за спинами Коваля и ребят. С этого времени патронов не жалеть. Отходите к машине вместе, убедившись, что ни одна собака уже не дышит. Особое внимание, Клим, снять часовых тихо. Гранаты потом, шуму можно побольше.

*

Генерал Сердюков уже два года командовал базой ВКС «Кант» в Киргизии. Помогал местному руководству, присматривал за границей. Много было негласных совместных операций с американцами, базирующихся в афганском Баграме, в киргизском Манасе. На сей раз встречу запросил начальник штаба базы Торабаб, расположенной тоже недалеко, в бывшей советской республике Таджикистан.

Рандеву генералов состоялось в кабинете Сердюкова немедленно, с глазу на глаз. Видимо, в связи с особой деликатностью миссии начштаба Майкл Грегор прибыл на легкомоторном, по-видимому, частном самолете. Обычной помпы с «Боингом 747» в сопровождении двух-трех истребителей не наблюдалось. Это говорило о многом.

– Их филиалы, если так можно сказать, разбросаны в этом треугольнике, – Грегор небрежно очертил треть Центральной Азии карандашом. – Но накрыть их одновременно мы не можем, поскольку наземные операции исключены, а по полученным координатам двух баз – здесь и здесь, – генерал щелкнул два раза в центре красного круга, – наша воздушная разведка ничего не видит. Это важнейшие логистические центры. На них держится вся сеть, они важное звено в трафике. И мы очень хотели бы знать, не вы ли организовали эти черные дыры и прикрываете чертовых «духов»? И собираетесь ли дальше работать с нами в этом направлении?

Генерал Сердюков развел руками:

– По нашим сведениям, в данном районе перевалочных баз нет. А вот где они прячут и обслуживают технику – для нас тоже загадка. Пробовали засечь со спутников – не получается: появляются из-под земли, уже загруженные и заправленные. Уходят быстро. Постоянных маршрутов не имеют. Агентурные сведения больше смахивают на слухи. ОБС, одним словом. Грузы проходят под носом, и это точно, но как – непонятно.

Ни о чем не договорившись, на сей раз высокие военные чины расстались с некоторым недоумением и определенной взаимной подозрительностью.

*

Предутреннюю тишину разорвала длинная автоматная очередь: испуская дух, длиннобородый нукер смог удержать палец на спусковом крючке «Хеклера». Толстый десантный нож вошел под кадык по самую рукоятку, раздробив третий шейный позвонок, но либо пожилой узбек услышал смерть до того, как она прилетела, либо «обкумарился» до такой степени, что уже сам вел с ней мирные переговоры. Подобный случай Клим уже пережил однажды. Когда-то, в Кандагаре, он выпустил в живот «обдолбленного» духа полный рожок из АК-74, но тот уронил автомат, неспешно преодолел десяток разделявших их шагов и голыми руками попытался задушить его.

Ровно шестьдесят секунд, чтобы занять оборону по тревоге, поднятой стрельбой часового: в лагере прибывшего отряда слышался топот сапог, отдавались команды, лязгали затворы – люди разбегались по кругу, готовились к бою. Но через условленное время весь лагерь утонул в частых разрывах ручных гранат. В ответ застучал автоматический гранатомет. Вспышки, искры, стоны в кромешной тьме полнозвездной южной ночи. После отхода группы Клима, ровно через две минуты, взбарабанили пулеметы – били по силуэтам. Дробные щелчки по броне, рассыпающееся стекло. Смолкло. Несколько теней метнулись в разрывы между тесно стоящей в круг техникой. Отдельные выстрелы, короткие очереди.

Еще две минуты тишины. Крик «Уходим!».

В суматохе, длившейся не более пяти минут, никто не расслышал, как вылетел из круга дребезжащий «Уазик» и, не включая фар, скрылся в ближайших дюнах.

Несколько человек бросились наугад в сторону вертолетной площадки ремонтного отряда. Внезапно, сзади застучал АГС: маленькие снаряды разлетались веером, – били не прицельно, но группа залегла и сходу открыла ответный огонь. Кто-то из банды выжил и теперь пытался остановить беглецов. Откуда-то взвилась осветительная ракета. Впереди площадки, в четырехстах метрах, изогнутая колонна машин, лагерь, откуда бухал гранатометчик. Сзади, на таком же расстоянии выстроились кунги, кессоны, различные резервуары, переплетенные трубами и шлангами. Несколько гранат, перелетев через головы беглецов, угодили в цистерну, видимо, наполненную только что произведенным топливом. Взрыв адской силы потряс все вокруг, брызнули огненные реки, воспламеняя емкости и оборудование. В огне метались рабочие ночной смены, падали, беззвучно кричали. Рев огня, треск автоматов, все новые глухие хлопки на перегонных установках и потайных врезках в трансконтинентальный нефтепровод.

И вдруг, страшные бесформенные создания полезли из гигантских труб, из проходов подземелий. Было совершенно непонятно, что они из себя представляли и как они там оказались. Как белые грибные черви, неведомые и никогда прежде невиданные, в полтора человеческих роста, с горящим красным пятном на затылке, или там, где должен быть рот. Определенно было только то, что этот орган выполнял зрительную функцию – именно его мутанты поворачивали из стороны в сторону, отыскивая путь в затененные участки горящего полигона. Часть из них бросилась за ангар, но там, у вертолета, уже прятались люди, чьей задачей являлась защита транспорта любой ценой. Выпущенный ими первый шквал огня почти не принес результата. Неизвестные быстро приближались, но кто-то из команды отметил важную деталь и громко крикнул:

– Бить по красным пятнам! – Через минуту поле было расчищено. Те, кто успел, отвернули к баракам.

Наконец, гранатомет подавили. В открытую побежали к машине, лишь поочередно кто-нибудь разворачивался, припадал на колено и какое-то время обводил стволом автомата оставленную позади территорию.

Когда подошла очередь Комара контролировать отход группы, он с разбега уткнулся в какой-то столб, повернулся… и в тот же миг был сожжен неизвестно откуда взявшейся молнией. Рыжик все видел, замешкался: тащить в укрытие было некого. Он еще немного порыскал по сторонам, но был сражен таким же образом. Остальные были уже далеко; пропажу двух бойцов не заметили.

*

Виной гибели двух ребят послужили древние мистические птицы Востока с человеческими головами, своеобразно украшенные крутыми рогами. Когда-то простиравшиеся здесь гнилые болота сменили буйные леса, потом пустыни, но они выживали всякий раз. Нынче прятались в отстойниках с мазутом. Во все века они имели отвратительный характер, но теперь, когда потревожили их «наседок», они всей стаей ринулись в смертельный бой. Несчастные доисторические черви мутировали в условиях тяжелой атмосферы их ареала последних лет. Они изменились, приспособились к среде обитания и явили в симбиозе с гарпиями крайне заботливых и преданных союзников; высиживание яиц крылатых божеств было их главной обязанностью.

Пустынные гарпии со свистом носились над головами ищущих убежища людей и мутантов. Они пищали и пускали длинные голубые стрелы, но те только вздымали в воздух горы песка, труху глинобитных построек и остовы автомобилей. Вся поверхность земли все еще оставалась во власти ночи, словно бескрайний черный халат скрыл от зорких глаз свирепых тварей все сущее под ним, перемещающееся стремительными перебежками, стреляющее, скулящее от боли и отчаяния.

Внезапно бестолковый рой затих и выстроился боевым клином. Их силуэты, четко различимые на широкой розовой полосе восхода, медленно раскачиваясь, потянулись вверх и на восток. Рассвет был близок, и там, высоко в небе, темные крылатые монстры смогли различить свою большую серебряную жертву. Жертвами они считали все непохожее на них.

*

Получив передышку, Серега собрал всех в круг. Мало! Пять человек сидели перед ним на корточках. Сам он – шестой. Нет семерых – неужели та малая оплошность со стариком-узбеком стоила так дорого? Не верилось – и он отдал приказ: широкой цепью до лагеря, идти без шума, своих живых – к «вертушке», мертвых оставить – непременно Сердюков очень скоро объявится здесь. Чужих – убирать, желательно, без шума. Сбор – через полчаса.

Когда время вышло, на площадке стояли все те же шестеро парней, обезумевших в отчаянии, падающих от ран и усталости.

*В высоком голубом небе медленно плыл мертвенно-бледный диск американской системы дальнего обнаружения АВАКС. Значит, где-то за горизонтом проходила пара эскадрилий «Файтеров», выполняя те или иные ее поручения и одновременно защищая ее. Кочевники и скотоводы давно знали все эти трюки. Как и аналогичную работу «советских» ВВС. Только те летали без «Мэджика». Их глазами и ушами были МИГ-29. «Ударников» обычно формировали из СУ-27. Такая группа передвигалась быстрей, но обзор ее был куда короче, беднее. Разведчики никогда не мешали друг другу, серьезных конфликтов не было. Они никогда и ни во что не вмешивались.

На этот раз что-то пошло не так: «Мэджик» давно засек быстро приближающийся объемный многоцелевой объект. Он сделал несколько запросов, адресованных неподдающимся классификации боевым птицам ада и, не получив ответ ни по одному из каналов, предусмотренных в таких случаях, вызвал срочное подкрепление.

Бой начался на предельном расстоянии. Два перехватчика разлетелись на куски еще на максимальном удалении. Один сильно клюнул и по крутой траектории ушел к земле, оставляя за собой черный, с отблесками пламени, клубящийся шлейф. Ракеты с тепловым наведением прошли мимо: прицельный захват вражеского объекта нуждался в гораздо более сильных источниках энергии, чем могли предоставить тулова летающих динозавров. Озверевшие летчики пошли было на таран, но очень скоро поняли, что превосходят «эльенов» в скорости и маневренности, принялись кружить, исполняя немыслимые фигуры высшего пилотажа и расстреливая их из пушек. Сначала стройный клин сбился в стаю, теряя оторванные лапы и хвосты, потом рассыпался. Уцелевшие ящеры бросились наутек в разные стороны. Их было много больше, и преследование нечистой силы превратилось в бешеные скачки по всему горизонту.

Внизу, под ними, ревел трудяга, непревзойденный вездеход «Уаз». Его водитель гнал в полной темноте, не замечая красок боя в небе, с усердием молясь Всевышнему. Автомобиль тряхнуло – влетел в бархан – песком засыпало до самого капота.

*

«F-16», как железный дракон, чуть не срезая гребень бархана, выскочил из ущелья и выдал короткую очередь из носовой авиапушки. Высокий аксакал с жидкой бородой и масляным лицом оглянулся назад и увидел, как крутолобый вертолет цвета хаки, с красной звездой на борту, падал, разваливаясь на части.

– Возьмешь «ловца», Махмуд? – другой старик с длинной белой бородой поднялся, не сводя глаз с распростертого на песке человека, неподвижного, одетого в прожженную рубаху и джинсы.

– Нет. Ты его поймал, – он твой… И еще: завтра здесь не должно быть твоего «самовара», если ты хочешь иметь свою долю в трубе. А мне еще далеко идти,– прощай.

Старики поклонились, разглаживая бороды, и каждый направился своей дорогой. Один, в дорогом халате и новом тюрбане бодро зашагал вверх, затянул что-то далекое и грустное, без слов, на бесконечно высоких ладах. Другой, в истоптанных чувяках, кряхтя и охая, пошел вниз, в большую расселину между дюнами. Внезапно в спину им прогремели два выстрела. В вытянутой руке «ловец» держал дымящийся пистолет времен английских колониальных войн. Он тяжело подбежал к тому из аксакалов, который затянул бесконечную песнь востока, опустился перед ним на колени, вынул из безжизненной руки «Макарова» и буркнул себе под нос:

– Ну-ка, шайтан, развяжи мешок – сдается мне, там что-то должно быть.

Сергей надорвал пакет, лизнул палец, сплюнул и высыпал белый порошок на лысую голову поверженного хозяина. Вынул войсковую флягу и аккуратно замотанную в ткань лепешку, внимательно осмотрел его, с опаской поднял кейс, поддел замок, открыл. Денег было много, пришлось туго набить вещмешок. С трудом поднялся, побрел к другому путнику, осмотрел и его, – мелкий ханыга. Наконец, борясь с собой, побрел к разбросанным невдалеке обломкам.

Сову он заметил первым – он лежал, уткнувшись лицом в песок, затылка не было. Вокруг почерневшего фюзеляжа увидел тела еще троих: полуголые, испачканные кровью Клим, Комар, Валера. В кабине Дема. Открытые глаза, меловые губы, в одной руке сжат пулемет, другая накрепко обхватила турель.

Покачиваясь, Сергей обогнул остов вертолета, с трудом перевалился через оторванную балку с повисшей на ней малой лопастью. И чуть не наступил на извивающуюся в предсмертной агонии гюрзу. Толстое полутораметровое тело изгибалось под неестественно острым углом, из раскрытого рта изогнутыми иглами далеко вперед выступали два зуба, обильно смоченные ядом и собственной кровью. Сергей сел рядом на корточки и закрыл глаза, – он давно привык к отвратительным существам, обитающим в пустыне. Они с ребятами частенько стравливали ядовитых жуков, скорпионов, ящериц – что делать – скука, жестокость, водка. Их предшественники заходили дальше, подбрасывая товарищу, а паче недругу, этакую тварь в карман, в ботинок, под подушку. После двух-трех летальных исходов хозяин запретил шутки под угрозой расстрела.

*

Дрема слетела вмиг, – кто-то тремя беспалыми лапами довольно усердно выворачивал шею. Сергей успел заметить только участок гладкого розового тела и огромный красный глаз. «Мутант», – только и мелькнуло в голове, а рука уже схватила квадратную голову змеи под набухшие щеки и врезала иглами зубов в ненавистное око. Да, у них был один глаз, но он очень плохо видит на свету, и он – единственное уязвимое место порождений удушливого жара, углеводородных отходов, наркотических испарений и вечной темноты герметичных нефтяных резервуаров. Как он подкрался, как, вообще, здесь оказался – уже другой вопрос. Сейчас важней другое – возьмет ли его гадючий яд или достанет дюймовых игл? Через минуту нечисть неслышно отвалилась.

Сергей поднялся: не время расслабляться. Он поднял штык, лежавший на песке, осмотрел салон вертолета, нашел револьвер, крутанул барабан – все в порядке. Отошел на пять шагов в сторону и принялся копать братскую могилу.

Когда выбрасывать песок стало невмоготу, Сергей подтащил тела товарищей к яме, уложил их, как мог аккуратней. Нарвал тряпья из гимнастерок, прикрыл их лица и забросал песком. Вырвал две трубы гидропривода, скрутил ремнем и, поднатужившись, вдавил одним концом в холм. «Недолго простоит, – подумал. – Ну, ничего. Примета рядом. Поди, такую не пропустим». Он задрал голову и оглядел помятый винт. Поднял флягу, выпалил весь барабан – пять душ, как раз. Медленно выпил все, что было. «Как странно. Спирт».

Он постоял еще. Осторожно глядя под ноги, двинулся вокруг искореженной машины. Подобрал короткоствольный «Бизон», собрал гранаты, подумав, глянул на часы. Нашел под остовом сиденья подгоревший вещмешок и сложил в него находки. У отлетевшего колеса заметил фирменный стальной портсигар с зажигалкой. «Сегодня можно, Рыжик», – вытащил сигарету, крутанул колесико. Хотя курить бросил давно, дым показался сладким, и Сергей сделал несколько глубоких затяжек. В голове кружилось, хотелось броситься на песок и заснуть. Он посмотрел на небо, отшвырнул со злостью окурок и, прихрамывая, заковылял на северо-запад.