Текст книги "Дьявольская радуга"

Автор книги: Александр Годов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

Седьмой

– Он мертв? – Голос был грубый и низкий.

– Нет.

– Но…

– Дай ему оклематься.

Седьмой еще мог чувствовать невероятно сильную боль, даже несмотря на то, что большую часть внутренностей он потерял, а кровь давно вытекла. Казалось, мысли выползали из черепа, словно черви, и сколько бы он не пытался поймать их – ничего не получалось. Единственное, что оставалось делать в сложившейся ситуации: дышать как можно глубже. Воздуха как назло не хватало.

Седьмой попытался поднять веки, однако проще было выпить океан. Усталость навалилась каменной глыбой. Поскорее бы уже добраться до Кивира. Или сдохнуть. Он как хомяк, который не может спрыгнуть с колеса.

– Седьмой, ты меня слышишь?

Это был знакомый голос. Но память отказывалась работать.

Только боль в шее… Только усталость…

– Очнись, приятель!

По лицу ползли, щекоча кожу, холодные капли, в правую часть лица дул приятный ветерок. Когда Седьмой с трудом открыл один глаз, он увидел лишь серую пелену. Попытался шевельнуться, но не смог и застонал, с удивлением прислушиваясь к своему слабому голосу. Что-то было не так.

– Да он сдох! – вновь раздался грубый голос.

– Нет, человек, он жив. Я чувствую.

Серая пелена исчезла, и Седьмой увидел Тропова. Сергей, раздраженный и нахмуренный, смотрел на него, как мальчик на муравейник. Он то и дело жевал нижнюю губу. Рядом с ним находился кот с человеческим лицом. Седьмой попытался припомнить, где мог видеть это существо, но не смог. Да и к черту!

– Я не могу встать. Всё болит. – Собственный голос казался глухим, будто рот набили землей.

– Неудивительно, – сказал Тропов и ухмыльнулся.

– Помоги мне подняться. Мы должны идти.

Сергей бросил взгляд на кота, словно искал поддержку, сказал:

– У тебя осталась только голова.

Переваривая услышанное, Седьмой минуту молчал. Что значит «только голова»? Стоп-стоп. Необходимо вспомнить то, что произошло с ним. Ствол человеко-дерева, прибитые к костяным отросткам тела, твари, ползающие по стенам туннеля, «вагина» и… Монстр, пытавшийся схватить их! Получается, что этот урод смог отгрызть ему ноги. Или даже часть туловища?

– Я не могу пошевелить руками, – сказал Седьмой.

– У тебя их нет, – подал голос кот с человеческим лицом. – Ты помнишь, как выбрался из туннеля?

Наступила та страшная тишина, когда даже воздух остановился. Седьмой скривился. Чувствуя, что сейчас либо доберется до правды, либо потеряет сознание, он прохрипел:

– Говорите уже!

Сергей с отвращением дотронулся до его ушей, приподнял голову…

Это было невозможно! Невероятно! Неосуществимо! Сама мысль, что он еще жив, вызывало в Седьмом первобытный страх. Возможно, произошла ошибка и всё еще можно вернуть назад, стоит только найти тело. Его тело!

Он не увидел ни рук, ни ног, ни туловища. Лишь слабый кровавый след, тянущийся от «вагины».

– Это обман! – закричал Седьмой. – Зачем вы меня обманываете? Я не верю! Мне всё снится. Или нет – это дело рук Кивира. Он во всем виноват. Подлая тварь считает себя самой хитрой, но меня так просто не проведешь! Я не верю!

– Эй!

Седьмой не обратил внимания на Тропова. Он не мог поверить, что лишился тела и всё равно остался жив. Так не бывает! Тысячи вопросов роились в голове. Почему Кивир лишил его надежды на смерть? Что им руководит? Месть? Желание показать жалким человечкам свое место? Или нечто другое? И почему Тропов жив и здоров? Это несправедливо! Это он, Седьмой, должен сейчас смотреть на голову Сергея!

– Обман… Вы меня обманываете… Я смог выбраться. Не пудрите мне мозги. Я помню: эти худые твари напали на меня, затем раздался вой и…

– Седьмой!

– Раздался вой, я попытался забраться в кожаную мембрану… Обман… Кивир хитер. Нельзя ему доверять. Вам не сломить меня…

– Да очнись ты, блин! – рявкнул Тропов.

Седьмой резко умолк. Он уперся взглядом в шрам, червем расползшийся на щеке Сергея. Вдруг все слова исчезли. Вылетели из головы, словно стая перепуганных птиц. Захотелось расплакаться. Чертова несправедливость. Так не должно быть.

– Моргни, если ты меня понимаешь, – сказал Сергей.

Седьмой моргнул. Черная меланхолия охватила его. Будь что будет. Необходимо смириться с потерей тела и дальше плыть по течению. Война еще не проиграна.

– Послушай, я не хотел, чтобы с тобой такое случилось, – начал Тропов. – Правда.

– Верю, – ответил Седьмой.

А как получается говорить, если нет больше легких? Эта нелепая мысль несколько минут толкалась в его смятенном сознании.

– Извини, – сказал Сергей. – Похоже, мне придется тебя бросить.

– Чёрта с два! – встрял в разговор кот с человеческим лицом. – Ты, Первый, сейчас возьмешь голову Седьмого и понесешь её к Кивиру. Вы нужны ему оба. И нам надо поторапливаться: время не ждет. Скоро Легион вырвется из кожистой мембраны.

Тропов скривился, словно укусил кислое яблоко. На лбу выступили капельки пота, губы искривились в горькой усмешке.

– А почему я должен слушать твои указания? – спросил он.

Кот хищно улыбнулся, обнажив острый ряд акульих зубов.

– Да хотя бы потому, что только я могу отвести тебя к Кивиру, – ответил он.

– А если ты меня обманываешь?

Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Седьмой задал коту вопрос:

– А кто такой Легион?

Кот, не сводя взгляд с Сергея, ответил:

– Эта та гигантская тварь, что за вами охотилась. Поверьте: она поглотила все ваши копии. Только вы вдвоем смогли добраться до последнего уровня пирамиды. И если мы будет тратить время на болтовню, то не дойдем до Кивира.

Тропов молчал, борясь с собой, а когда заговорил, щеки стали бледными, как у покойника:

– Хорошо. Я возьму голову Седьмого. Но если ты, маленькая тварь, попытаешься заманить меня в ловушку, то – клянусь богом! – я сломаю тебе шею, прежде чем сам сдохну.

* * *

Седьмой пытался запомнить каждый запах, каждую деталь фантасмагоричных пейзажей, развернувшихся перед ним. Казалось, удивить его невозможно после всего, что он увидел за двадцать лет жизни после первого Всплеска. Однако последний уровень пирамиды поражал воображение. Небо над головой покрывала серо-зеленая паутина, в просветах которой можно было разглядеть усыпанную звездами и разноцветными планетами черноту. Седьмой завороженно смотрел вверх, не в силах отвести взгляд от такой красоты.

Порой он замечал летающие гигантские кубы, на гранях которых изображались чудные звери и изуродованные мутациями люди. Восседали на них колоссальных размеров существа, словно сошедшие с картин Здислава Бексиньского.

Вся местность была как на ладони. Насколько хватало взгляда, вокруг простиралась пустынная равнина. Ни деревьев, ни животных. Лишь кубы летали над голой землей. Хотя вдалеке виднелись очертания то ли домов, то ли скал. Сколько бы Седьмой не щурился, однако разглядеть что-то конкретное не получалось. Неужели Кивир находился где-то близко?

Первый держал его голову на груди, стараясь не прижимать к себе. Он то и дело зябко водил плечами и оборачивался. Возможно, дело было в пробиравшем до костей холодном ветре. Ведь Тропов до сих пор шел без одежды. А может, он боялся нападения гигантской твари или еще кого похуже. Седьмой нахмурился. Доверять Кивиру – безумие. Но существовал ли другой выход из той сложившейся ситуации, в которой оказался он и Сергей? Вряд ли.

Смерть шла по пятам. Ублюдочная чертова смерть.

– Седьмой, ты еще жив? – спросил Тропов.

– Да. Устал нести?

Сергей не ответил. Вот уже долгое время он шел молча, изредка тяжело вздыхая. Тропов для Седьмого оставался загадкой. Было непонятно, что управляло им, и как он будет реагировать в сложной ситуации. Первый – дикий зверь. Опасный и невероятно жестокий. Не забылся еще тот случай, когда он задушил прибитого к костяному стволу ребенка.

Седьмой закрыл глаза, чтобы перевести дух. В любом случае, у него нет выбора. Без тела он беспомощен, как котенок. Удивительно, что Тропов возится с ним.

– Долго нам еще идти? – спросил Сергей кота.

Тварь даже не посмотрела в его сторону.

– Уже скоро. Терпение, мой друг, – ответила она.

– Я устал. И не собираюсь ждать, – возразил Сергей.

Седьмой почувствовал исходящий от него страх, ненависть, подавленность, отчаяние, гнев и ярость. Убойный коктейль. В любой момент Тропов мог сорваться.

Стараясь не думать об этом, Седьмой переключился на другие мысли. Он начал прокручивать в голове вопросы, которые хотел бы задать Кивиру. Омрачало его состояние то, что он потерял сделанные из хлебного мякиша четки. Вот как можно быть таким растяпой? А что если Кивир не пустит его к себе? Ведь не просто же так Тысяча-лиц позволил забрать подарок девочки.

– Седьмой, можно кое-что узнать у тебя? – спросил Тропов.

– Валяй.

– Что ты чувствуешь?

Седьмой ощутил, что не может ответить так просто, чтобы Сергей понял его.

– Сложно объяснить, – сказал он. Голос предательски задрожал. – Я сломлен, если ты об этом. Ведь я теперь завишу от тебя. У меня нет надежды. И черт его знает, что со мной будет после встречи с Кивиром. Надеюсь, я умру. Устал.

– Ясно. А ведь ты когда-то был человеком? В том плане, что…

– Я тебя понял, – перебил Седьмой. – Да, был. Но какая теперь разница?

– Верно.

– Мы с тобой все равно пешки в игре Кивира. Кто знает, что с нами будет через десять минут, через час, через день? Эта тварь сильна, мы – слабы. Всё просто. И нам надо забрать свои жизни как можно дороже. Я так долго искал ответы. И очень надеюсь, что ты не выбросишь мою голову, словно мусор.

Душераздирающий крик прервал разговор. Тропов резко отскочил от кота, инстинктивно прикрыв грудь головой Седьмого. Тварь лишь широко улыбнулась, тяжелый взгляд вперился в землю. За жутким, диким, нечеловеческим воплем последовали другие. Словно тысячи людей заголосили в атональной музыке страданий.

Седьмой посмотрел под ноги кота и ужаснулся: миллионы лиц показались из-под песка, миллионы ртов открылись в полных боли и мучений криках, миллионы глаз уставились в затянутые паутиной небеса. Живые люди. У них не было носов и подбородков – лишь голая ровная поверхность, точно вырубленная из камня, а кожа по цвету напоминала слоновую кость.

– Мы пришли, – сказал кот, ухмыляясь. Его голос отчетливо слышался даже сквозь крики.

Седьмой пытался понять, где же находились тела всех этих несчастных, но логическое мышление отказывало работать. Лица располагались один над другим, да так близко, что их границы с трудом можно было разглядеть. И больше всего воображение поражала форма черепов: бедняги имели квадратные головы, словно творец специально намеревался использовать их как плитку.

Хмурясь, Седьмой бросил взгляд на кота. Мелькнула мысль: какого черта он раньше не заметил, что Тропов ходит по головам людей? Неужели морок?

– Мы пришли, – повторила тварь.

Огромная тень накрыла беглецов. Возле них завис колоссальных размеров куб. Один его вид внушал ужас. От него исходило ощущение всесокрушающей силы, а чуждость всему живому и неживому заставляло сознание сжаться до игольного ушка. В отличие от остальных кубов на гранях этого не было рисунков – ровная белая поверхность.

– Кивир ждет! – закричала тварь. – Хотите ли вы увидеть его?

Седьмой моргнул в знак согласия. С минуту ничего не происходило, однако затем он увидел, как тело твари воспарило. Лица принялись голосить с новой силой. Дрожа, Тропов начал что-то говорить, однако вопли заглушили все другие звуки.

Седьмой мысленно улыбнулся.

Добрались, мелькнула мысль. Столько мучений – и вот теперь конец пути. Сейчас он увидит Кивира и узнает ответы на все свои вопросы. Стоило ли страдать так долго и болезненно? Стоило ли обрекать себя на одиночество? Стоило ли бороться с тысячами тварями, дабы дойти до победного конца? Что если ответы его не устроят? И вернет ли Кивир тело? Неизвестность пугала.

Пренебрегая законами гравитации, тело Первого поднялось в воздух.

– Только не урони меня! – закричал Седьмой.

– Что?

– Я говорю: не урони меня!

Ответ Тропова потонул в воплях.

Седьмой пожалел, что лишился тела. Сейчас он не мог почувствовать ту легкость, охватившую Сергея, не мог на мгновение ощутить себя суперменом. Оставалось лишь смотреть по сторонам и ждать, когда же они доберутся до Кивира. Тропов летел спиной к стенке куба и сколько бы ни пытался повернуться в воздухе, однако ничего не получалось. Вдали Седьмой увидел кожистую мембрану, из которой они недавно вылезли. Казалось, она находилась на расстоянии тысячи метров, хотя по его ощущениям Сергей шел минут двадцать.

Сверкали звезды в просветах паутины, мигали красные волосяные шары.

– Тебе страшно? – спросил Тропов.

– Да, – честно ответил Седьмой. Смысла сейчас врать он не видел. – А тебе?

– И мне. Но мы сделали это – добрались до ублюдочного Кивира!

– Думаешь, мы выживем?

– Надеюсь на это, – Сергей на миг замолк. – Смотри!

Поверхность кожистой мембраны непрерывно колыхалась, поднимаясь и опускаясь. Иногда из расщелины появлялся длинный чуть изогнутый коготь. Седьмой сразу же узнал его. Гигантская тварь пыталась выбраться из туннеля. Проход был для нее то ли слишком узкий, то ли она ждала чего-то…

– Может, я еще выйду победителем, – с надеждой сказал Тропов. – Все эти монстры не сломили меня. Я вырвался! Я жив. Возможно, и тебе, Седьмой, что-нибудь перепадет.

– Может быть. Чего бы ты сейчас хотел?

– В смысле?

– Ну… Что бы ты хотел съесть, увидеть, почувствовать. Понимаешь?

– Я мечтаю о том, чтобы все от меня отстали.

Седьмой хмыкнул. Он вспомнил слова Кивира про то, что выхода из пирамиды нет. Получается, они навсегда останутся в этом странном и непонятном мире. Ради чего? Неизвестно.

– Сергей, а сколько тебе лет?

– Это так важно сейчас?

– Интересно просто.

– Мне тридцать три.

– Хм, я старше, – сказал Седьмой. – Раньше у меня была теория, что человек перерождается бесконечное число раз. В иудаизме есть даже такой изотерический термин: колесо Сансары. Мол, необходимо пройти несколько космосов, чтобы душа очистилась и освободилась. Понимаешь?

– Возможно.

– В свое время я даже нашел дневник, подтверждающий мои догадки. Вот только в действительности всё оказалось намного сложнее. И пирамида тому подтверждение.

– Пирамида? – спросил Тропов.

– Да, сейчас мы находимся в ней, – ответил Седьмой и тихо рассмеялся. – Кумакан говорил, что её устройство нельзя объяснить. Хотя я сомневаюсь. Возможно, он специально водил меня за нос.

Тропов промолчал. Седьмому очень захотелось посмотреть ему в глаза, чтобы попытаться понять его мысли и переживания. Эх! Теперь это только глупые желания!

Так они и летели до верхней грани куба, не произнося ни слова. Когда же неведомая сила, поднимавшая Тропова, повернула его тело на сто восемьдесят градусов, то Седьмой увидел Кивира. Он находился в окружении пятерых монстров, напоминавших человекоподобных муравьедов. От монстров исходил такой яркий голубой свет, что, казалось, они заполняли все свободное пространство куба. В руках они держали длинные копья с длинными наконечниками, испачканные зеленой жидкостью.

Кивир сидел в центре грани. Сейчас он не напоминал ни мальчика, ни куклу. Скорее что-то среднее – ребенок-игрушка, ребенок-труп. Жертва безжалостного маньяка. Человеческие части тела сменялись пластмассовыми протезами; вместо глаз красовались огромные пуговицы черного цвета; шрамы покрывали каждый сантиметр лица.

В двух метрах от Кивира стояли Кумакан и Тысяча-лиц. Брови Седьмого поползли вверх. Жирдяй выглядел таким же, как в первую встречу – на складках кожи не было ни царапины. Здоровый и невредимый! А Тысяча-лиц напоминал здорового человека!

– Вот вы и пришли, – сказал Кивир, слизнув гной с губ.

По голосу нельзя было определить, кому оно принадлежит – мужчине или женщине.

Кумакан и Тысяча-лиц громко засмеялись, словно услышали самую смешную шутку в своей жизни.

Ноги Сергея коснулись поверхности куба.

– Поздравляю, – спокойно сказал Кивир. – Вы, Первый и Седьмой, смогли добраться до меня.

– Вы молодцы! – воскликнул Тысяча-лиц. Голос его оказался звонче и воздушнее, чем был раньше.

– Молодцы, – Жирдяй широко улыбнулся, обнажив гнилые зубы.

Седьмой потерял дар речи. Он так долго прокручивал в голове вопросы, которые хотел задать, совсем не надеясь в итоге встретиться с Кивиром. И вот мальчик-кукла рядом! Только протяни руку и коснешься его.

Руку…

Какая ирония!

– Подойди ко мне, Первый! – приказал Кивир.

Тропов послушно приблизился к нему. Седьмой ощутил, как в его мозг впились ледяные щупальца страха.

– Ну же! Не стесняйтесь!

Когда до Кивира оставалось несколько шагов, Сергей замер. Человекоподобные муравьеды окружили их. Седьмой поразился их невероятной худобе. Удивительно, что они вообще могли стоять на ногах. Руки и ноги были словно палки, ребра торчали, как прутья на остове корзины. Скелеты, обтянутые кожей, кое-как прикрытые лохмотьями.

– Не бойтесь их, – сказал Кивир. – Они не тронут вас. Я не позволю!

– Мы пришли за ответами, – выдавил слабым голосом Тропов. – Ты обещал всё объяснить.

– Не торопитесь, – возразил Кивир. – У нас много времени. Бесконечно много. Прежде чем дать ответы, я обязан расспросить вас.

Седьмой поперхнулся воздухом, от удивления даже прикрыл на мгновение глаза, терпя режущую боль в глотке:

– Что ты хочешь знать?

Кивир сначала повернул голову в сторону Кумакана, затем – в сторону Тысячи-лиц.

– Вы торопитесь, люди, – бросил кот с человеческим лицом.

Седьмому было наплевать. Он внимательно всматривался в уродцев.

– Я надеялся, что до меня доберется больше людей, – сказал Кивир. – Как это грустно, если вдуматься. Разве заслужили они такой смерти? Почему только Первый и Седьмой оказались на этом кубе? Почему Пятый не добрался до меня? Ведь он больше остальных заслуживал узнать ответы. У него была дочь и жена. Как печально. Легион не знает пощады.

– Кто такой Легион? – спросил Тропов.

– Здесь вопросы задает Кивир, – прошептал Тысяча-лиц.

Кумакан приблизился к Сергею и коснулся его плеча. Тропов отшатнулся, словно пламя больно облизало кожу, и чуть не уронил голову Седьмого.

– Терпение, друзья, – повторил Кивир. – Нам некуда спешить. Я говорил вам о Пятом. Это был человек с несгибаемой силой воли! Представьте: он из зомби вновь превратился в живое существо ради того, чтобы добраться до своей дочери. Он мечтал вернуться в те дни, когда жизнь его не омрачали невзгоды и смерть. Глупец… А о Восьмом вы знаете? Чтобы рассказать его историю жизни, потребуются месяцы! Как жаль, что старик предпочел умереть, чем оказаться передо мной. Хотя он был немолод. Вряд ли бы он смог выбраться даже из одного уровня пирамиды.

Кумакан как-то странно, словно не веря своим ушам, кивнул. По жировым складкам пробежала дрожь.

Седьмой пристально следил за человекоподобными муравьедами. Он знал характер Кивира. Еще не выветрились из памяти воспоминания о том, как уродец ослепил его и убил в домике в лесу.

– Седьмой, скажи мне: ты сейчас живой? – спросил Кивир. – У тебя нет тела, кровь больше не циркулирует в мозгу, а сердце не бьется. Но ведь ты можешь мыслить, можешь переживать! Объясни.

Затылок кольнуло – не то от мрачного тона слов существа, не то от осознания смысла сказанного.

– Ты же меня убил, Кивир, – сказал Седьмой. – Твоя магия поддерживает во мне подобие жизни.

– А ты бы хотел умереть?

– Честно: не знаю. Я много лет пытался объяснить причину Всплесков, пытался понять тебя! Но я окончательно запутался во всем. Верно говорил Кумакан: нет такой теории, которая бы смогла дать ответы на все мои вопросы. Видимо, в этом смысл.

– Понятно, – неопределенно ответил Кивир. – Теперь очередь Первого говорить мне. Ты, Сергей, единственный, кто сохранил тело! Ты до сих пор человек. Но почему все твои эмоции мертвы? Почему ты лишился чувства сострадания?

Тропов положил голову Седьмого на поверхность куба.

– Мне наплевать! – прошипел он. – Я не собираюсь выслушивать весь этот бред! Я такой, какой есть!

Кивир кивнул, затем спросил:

– А чего хочешь ты?

– Я хочу в свой мир!

– А зачем? Какой в этом смысл? – Кивир фыркнул. – Ты убил последних двух друзей – Анжелу и Таню. Ты бросил семью в сложный момент. Все люди, любившие тебя, мертвы. Я спасу много жизней, если уничтожу такого ублюдка.

– Но это ты приказал убить Таню! – закричал Тропов.

Кивир медленно замотал головой. Один из человекоподобных муравьедов направил острие копья на Первого. Однако Сергей даже не обратил на это внимание. Он подошел ближе к Кивиру. Огромные ладони сжались в кулаки, нижняя челюсть воинственно выпятилась вперед. Его лицо дышало угрозой.

– Ты приказал убить Таню! Ты! Ты!..

Быстрый удар древком копья по затылку прервал его на полуслове. Тропов упал на колени, держась за больное место.

– Анжела умерла просто так, – сказал Кивир. – Я не просил убивать её. Ведь так, Кумакан?

Жирдяй кивнул.

Тропов резко вскочил, намереваясь напасть на существо, однако люди-муравьеды оказались быстрее: они несколькими точными ударами повалили Сергея на поверхность куба и принялись быть его по груди и голове тупыми концами копий. За несколько минут его лицо превратилось в кровавую кашу.

– Хватит! – приказал Кивир. – Он еще нужен мне живым.

Человекоподобные муравьеды замерли.

Седьмой нахмурился. Тысяча-лиц подошел к нему, поднял и, поглаживая, направился к Кивиру.

– Ты хочешь жить, я знаю, – сладким голосом прошептал он. – Никого не бойся. Всё самое страшное позади.

– Спасибо, – одними губами сказал Седьмой.

Захлебываясь кровью, Сергей попытался подняться. Кожа его сделалась землистой, а глухой голос донесся словно из другого измерения:

– Я буду служить тебе. Не убивай меня.

Кивир провел протезом, заменяющим руку, по спине Тропова.

– Мне никто не служит, – сказал он. – И я не собираюсь тебя убивать.

– Пожалуйста, объясни мне, что происходит! – взмолился Седьмой. – Я так устал бороться. Ведь Первый – это я! У нас одинаковые жизни, мы похожи как две капли воды. Разница только в возрасте.

– Хорошо, я всё расскажу, – на удивление легко сдался Кивир. – Но не думаю, что правда тебе понравится. Уверен ли ты, Седьмой, что существуешь? А Кумакан? А Тысяча-лиц? Как ты можешь доказать то, что вся твоя жизнь не плод воображения?

Седьмой задумался. Голос упал до хрипоты:

– Я существую. Я уверен, что всё окружающее меня – настоящее.

– А помнишь ли ты девочку, что дала тебе четки, сделанные их хлебного мякиша?

Седьмой сказал осторожно, стараясь подбирать каждое слово:

– Да, помню. Я потерял этот подарок. Легион отгрыз мое тело.

– Не страшно, – Кивир поморщился. – Ты и Первый – часть одного «Я». И те люди, что ты видел на стволе человеко-дерева – осколки одного сознания.

– Не понимаю, – тоскливо сказал Седьмой.

От запаха гнили воздух казался затхлым.

– Я в последний раз спрашиваю тебя, человек: хочешь ли ты знать правду?

– Да, хочу.

Кивир вновь провел протезом по спине Тропова и сказал ему:

– Вставай, Первый. И подойди к Седьмому.

Застонав, Сергей кивнул и пополз к ногам Тысячи-лиц. Кровь заливала лицо, капала с подбородка, текла по плечам. Он что-то неразборчиво шептал и прижимал ладонь к ране на лбу.

– Всё, что вы видите – порождение сознания одного человека, – начал Кивир. – Веришь ли ты, Седьмой, в демонов? Впрочем, это неважно. Демоны также реальны, как океан, солнце и звезды. И произошла на небе война: Михаил и ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним.

– Откровение от Иоанна Богослова, – прошептал в ухо Седьмого Тысяча-лиц.

Седьмой на миг закрыл глаза, чтобы переварить услышанное. Демоны, сознание, Сатана… Голова шла кругом от этого калейдоскопа образов.

– Седьмой, ты должен был заметить, что связь между тобой и Первым неслучайна. Всех тех людей, кого ты видел на стволе человека-дерева, объединяет не только физическое сходство, но и духовное. Вы все осколки одного «Я». Осколки одного сознания.

Первому с трудом удалось сесть. Тысяча-лиц коснулся указательным пальцем его лба и погладил по волосам, как старший брат гладит по головке младшего.

– Демоны вселились в человека и разорвали его сознание на множество лоскутков, дабы понять устройство души и переделать «Я» под себя, – сказал Кивир. – Знаете ли вы их имена? О, я хорошо с ними знаком! Барбатос, Саллос, Аамон, Валефор, Марбас, Вассаго, Агарес, Астарот, Агриэль, Ваал, Бельфегор, Асмодей, Мамон и Вельзевул. Каждый из них взял осколок сознания человека и создал из него свой мир. Сколько уродцев они наплодили, чтобы уничтожить кусочки «Я»! Сколько кошмаров они заставили пережить! Сколько боли пришлось выдержать лоскуткам сознания!

Седьмой бросил взгляд на Тропова. Тот смотрел куда-то вдаль и ритмично покачивался из стороны в сторону, глубоко дыша. Изредка по телу пробегали волны судорожной дрожи, а лицо искажала болезненная гримаса.

Похоже, бедняга окончательно сошел с ума…

– А затем демоны соединили осколки «Я», – устало сказал Кивир. – Соединили для того, чтобы управлять физической оболочкой человека. Чтобы подавить душу. Новое сознание породило сущность, именуемую Легионом. Так в одном теле появились три силы – демоны, Легион и собранное из поврежденных кусков «Я».

– А кто тогда ты, Кивир? – спросил Седьмой.

– Я бессознательное. Структура, взращенная миллионами лет эволюции человека. Я то, что не контактирует с внешним миром. Я та часть психики, что считается примитивной и неорганизованной.

Седьмой попытался это осмыслить.

– То есть ни меня, ни Первого не существует? – спросил он. – И всё, что мы пережили – плод фантазии?

– Вовсе нет, – ответил Кивир. – Вы как бы существуете и не существуете одновременно. С одной стороны, вы часть общей психики, а с другой – самостоятельные личности. Материал, если хочешь сравнений. Над вами долгое время работали демоны. И получилось то, что получилось.

Тропов вдруг вцепился в локоть Тысячи-лиц, потянул его куда-то в сторону и начал кричать:

– Не понимаю! Я не понимаю!

– Успокойся, – сказал кот с человеческим лицом.

Сергей распластался на поверхности куба. Тело изогнулось, словно по нему пустили электрический ток. Он вцепился в себе лицо руками и принялся рвать щеки.

– Не понимаю! Не понимаю!

Один из человекоподобных муравьедов поднял копье для удара, однако Кивир замотал головой, и существо опустило оружие.

Кумакан, превозмогая силу тяжести, заковылял к Тропову, чтобы утихомирить его.

Пытаясь обдумать сказанное Кивиром, Седьмой молча наблюдал за происходящим. Ему было наплевать на Сергея. Тот с самой первой встречи не выглядел нормальным. Псих с атрофированными чувствами. И если он сдохнет, то миру от этого станет только легче. Волку – волчья смерть.

Кумакан тяжело упал на колени перед Троповым и закрыл ладонью его рот. Крик оборвался, словно обрубленный острым лезвием. Конвульсии Первого прекратились.

– Ты убил его? – спросил Седьмой с отвращением.

Кумакан скривил губы, в черных глазах вспыхнули белые молнии:

– Нет. Пусть он немного отдохнет. Сейчас важно, чтобы ты узнал ответы. Первый пока не готов узнать правду.

Седьмой переместил взгляд на Кивира. Существо попыталось улыбнуться одной стороной рта:

– Есть ли у тебя еще вопросы?

– У меня их так много, что мы просидим здесь месяц.

– Нам некуда спешить.

– А как же тот дневник, который я нашел? В нем нет ни капли правды? Все эти реинкарнации вранье?

– Нет, – сказал Кивир. – Понимаешь, демоны уже много раз пытались переделать осколки сознания под себя, но все равно у них ничего не получалось. Ты, Седьмой, стоишь передо мной уже не впервые. Мы общались и с тобой, и с Первым, и с Пятым, и с Восьмым. Но в каждую новую встречу вас, осколков, становится всё меньше и меньше. Демоны побеждают. Похоже, мы общаемся в последний раз. А я ведь помню самую первую встречу! Тогда на кубе оказалось около двадцати осколков! Представляешь? Двадцать человек!

Тысяча-лиц грустно рассмеялся.

– Я не совсем понимаю, – сказал Седьмой. – Осколки – это миры, которые захватили демоны? Или же они – люди? Кто я?

– Ответ прост: всё вместе. Осколки «Я» – это и квазилюди, и квазимиры.

– Сложно это понять, – сказал Седьмой и, помолчав, добавил: – Но я постараюсь!

Из глаз Кумакана брызнули слезы, и толстяк принялся их вытирать рукой. Капельки, попавшие на поверхность куба, зашипели.

– А на чьей стороне ты, Кивир? – спросил Седьмой. – Почему ты говоришь, что мы общаемся в последний раз.

– Оглянись, человек…

– Я не человек! – перебил Седьмой. – Не надо меня так называть.

– Оглянись, человек, – продолжило существо как ни в чем не бывало. – Что ты видишь? Выжили только двое – ты да Первый. А я на стороне победителей. В этот раз сила у демонов. Мне придется пойти на компромисс, чтобы сохранить физическую оболочку «Я». Демоны и Легион займут сознание.

– Но ведь они уничтожат тебя! Как ты не понимаешь, что рано или поздно они разрушат всё – и «Я», и реальное тело!

– А что прикажешь делать? – возразил Кивир. – Я должен существовать! Пирамида должна существовать!

Седьмой услышал грозное рычание. Он скосил глаза, но ничего не разглядел. Тысяча-лиц повернулся в сторону источника звука. Из кожистой мембраны показалась рука гигантской твари. Каким-то чудом Легиону удалось расширить проход, и теперь он медленно, но уверенно выбирался из своей ловушки.

Грозный рев стал громче, дрогнула земля.

– Легион же не сможет забраться на куб? – спросил Седьмой.

– Почему нет? – удивился Кивир.

– Но ты же сказал, что у нас много времени для вопросов!

– Я соврал.

Тысяча-лиц сжал его виски так сильно, что затрещал череп. В глазах потемнело.

– Смирись со смертью, – прошептал он. – Будет не больно. У Кивира нет выхода.

Очнулся Тропов. Он застонал и попытался подняться, однако жирдяй вцепился ему в глотку. Потребовалось всего лишь несколько минут, чтобы Сергей вновь потерял сознание. По крайней мере, Седьмому захотелось надеяться, что Тропов потерял сознание, а не умер.

– Мне жаль, человек, – сказал Кивир. – Но в этот раз другого выхода нет. Демоны сильны. Если я откажусь выполнять их приказы, то «Я» уничтожат. Нельзя этого допустить. Надеюсь, ты понимаешь.

Первобытный ужас пронзил Седьмого. Он оказался в ловушке! Больше некуда бежать! Да и как, если его тело давным-давно переваривается в желудке Легиона? Остается только смириться со своей участью. Битва проиграна. Враг сильнее и хитрее. Был бы Первый в сознании, то еще можно было бы попытаться выбраться, однако Кивир всё продумал. Ублюдки! Чертовы выродки!

Отчаянный рёв Легиона вытеснил крики квадратных лиц. Крик продолжался и тогда, когда из кожистой мембраны выплеснулся фонтан крови и тварь вылезла на свободу.

– Кивир, а я могу занять сознание вместо демонов? – спросил Седьмой.