Текст книги "Дьявольская радуга"

Автор книги: Александр Годов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

Пускай борется. Тем интереснее охота.

Легион больше беспокоился о внутреннем «Я» и бесах. Какие-то изменения происходили в глубине тела, и это пугало. За долгое время внутреннее «Я» вновь попыталось добраться до сознания Легиона. Лишь огромным усилием воли удалось загнать его обратно в самое маленькое тело. Бесы не должны были допустить такого!

Ярость душила, из-за неё путались мысли, не давая сосредоточиться на охоте. Легион чувствовал, как ледяные коготки безумия царапались в деформировавшейся коробке черепа. Если «Я» рискнет еще раз вылезти из своего мешка с костями, то он так искалечит его, что даже бесы не смогут вылечить. Нет пощады! Смерть врагам.

Охота. Вот, что важно в данный момент.

Жертва карабкалась по веткам. Спину испещряли глубокие царапины. Но тварь не обращала внимания на боль. В отличие от остальных собратьев она оказалась выносливее и сильнее, несмотря на худобу.

Внимание Легиона привлекла рука жертвы. Её обвивали зеленые канаты вен, внутри которых струилось пламя. Ого! Да тварь может дать отпор. Интересно: знает ли она вообще о своем оружии?

Деформированный мозг Легиона просчитывал варианты. Рано или поздно жертва выдохнется. И, возможно, зеленые вены испустят пламя, чтобы не подпустить его. Но причинит ли оно ему вред? Вероятность мала. Это свинолюдей огонь превратит в горстку пепла, а его… Ничего сложного.

Легион хищно ощерился. Кончики пальцев – ороговевшие, превращенные в острый коготь, – вонзились в костяной ствол. Инстинкты обострились.

Тварь должна умереть. В отличие от него, Легиона, не пользовавшегося человеческими терминами, чтобы объяснить происходящее вокруг, она могла допустить ошибку.

И допустила.

Ветка под жертвой сломалась. Ослабленное тело медленно, как осенний лист с дерева, полетело вниз.

Мозг Легиона мгновенно просчитал, что создание упадет на другую ветвь. Давать время на восстановление нельзя, поэтому надо ускориться.

Несмотря на вой ветра, Легион услышал, как хрустнули кости жертвы, а из горла вырвался сдавленный хрип. Люди-свиньи, почуяв близкую добычу, полезли за телом. Они толкались, скидывали друг друга и яростно хрюкали.

Из руки раненной твари вырвалось клинообразное и невероятно устойчивое зеленое пламя. Оно оказалось настолько ярким, что на него было больно смотреть, однако Легион ни на секунду не отвел свои затянутые мутной пеленой глаза.

За секунду большая часть свинообразных существ сгорела.

А затем настала жуткая тишина. Пламя было холодным и безопасным для ствола человеко-дерева, кроны которого растворились в зеленом сиянии.

Легион перестал карабкаться, любуясь развернувшимся перед ним светопреставлением. Дичь сильна, если смогла исторгнуть из себя столько энергии. Либо бес, управляющий её, прошел не один круг перерождения, либо жертва поверила, что она – живое существо. В любом случае, поглощение неизбежно. Сейчас тварь потратила все силы на истребление людей-свиней. Сопротивляться она не будет.

Чувствуя легкую добычу, Легион продолжил охоту. Каждый мускул заработал на пределе сил. Из глотки вырвался дикий рев. Лишь одна мысль забилась в голове: растерзать и поглотить. Дичь рядом. Дичь слаба.

Однако жертва могла спастись: на ветке, находившейся над головой твари, появился еще один мешок с костями. Он слабо походил на человека. Его руки болтались канатами вдоль бесформенного туловища. Лицо напоминало сгнивший помидор, пряди грязных волос падали на плечи.

Неожиданно возникший спаситель протянул руку дичи, чтобы та смогла забраться выше. Жертва погасила зеленое пламя и поднялась. Большой выброс огня вытянул все соки из её тела. Щеки ввалились, а кости на лице и ребрах стали выпирать.

Легион растянул губы в хищном оскале. Глупцы! Эти ничтожные отбросы думают, что смогут уйти.

Дичь повисла на невероятно длинной руке спасителя, но не смогла забраться на верхнюю ветвь. После нескольких попыток она сдалась и стала просто висеть. Люди принялись что-то кричать друг другу.

Легион отделяло от них всего лишь сто метров.

Еще чуть-чуть…

Дичь поступила глупо: она отпустила руку спасителя…

* * *

Очнись.

Я с трудом открыл глаза. Бабочка, испуская красное сияние, вновь порхала вокруг меня. Ноги увязали в сыром мясе, а руки по локоть застревали в кожаных трубах. Я вернулся в свое первоначальное тело. Хотелось закричать от досады.

Ничего не получилось! Голоса загнали меня обратно.

Это не мы.

А кто?

Демоны и бесы. Вельзевул, Мамон, Ваал, Вассаго, Марбас, Аамон, Саллос.

Хватит водить меня за нос! Вы и есть демоны!

Неправда. Мы – друзья.

Я тяжело вздохнул. В темнице было душно, стены, казалось, надвигались на меня со всех сторон. Воды бы…

Почему ты молчишь?

Я всё равно сбегу.

Не получится. Демоны следят. Мы помогаем. Мы должны рассказать о твоей семье.

Лучше расскажите, где мое настоящее тело. Физическое. Материальное. Понимаете?

Я напрягся, готовясь к новой волне образов.

Понимаем. Ты заразился в лесу.

Я не это спрашивал!

Вместе с женой и дочерью ты поехал к озеру. Собирался ночевать в лесу в палатке. Говорил семье, что это незабываемо, красиво и романтично.

Отвечайте на мои вопросы!

Хорошо. Ты помнишь тот летний день?

Идите к черту, ублюдки!

Наступила пауза, а потом в голове послышался скрежет. Или звук, напоминающий работу электродрели.

Я подождал, пока мне не ответят.

Мы хотим помочь.

Я позволяю себе улыбнуться. Они принимают меня за дурака! Смешно.

Сосредоточься. Иначе ты не выйдешь из этого тела.

Мне наплевать! Начхать. Насрать. Все равно. Понимаете?

Я, передернув плечами, попытался высвободиться из кожаных труб, однако опять ничего не получилось. С отвращением взглянул на стены, перепачканные слизью и кровью.

Мне не видать свободы, как своих ушей. Буду вечно гнить в этой сырой тюрьме своего тела.

Вспомни тот летний вечер. Дорога на озеро, лес. Ты специально поехал поздно вечером, чтобы насладиться тишиной. Солнце пекло так сильно, что вода даже ночью была теплой как парное молоко. Помнишь, как в машине играла веселая музыка, как жена рядом с тобой подпевала радио, как дочь смеялась и прыгала на сиденье?

Этого не было.

Хорошенько напряги память, Александр. Не сдавайся так быстро. В багажнике у тебя лежала свернутая палатка, на заднем сиденье – пакеты с едой, шампуры и мангал. Ты постоянно поглядывал за дочкой, чтобы она не лезла в пакеты.

В затылке больно стрельнуло.

Мне наплевать!

Когда вы приехали к озеру, солнце только-только коснулось верхушек деревьев. Тебе несказанно повезло: на подъездной дорожке перед шлагбаумом стояла всего одна машина. Скорее всего, думал ты, ночью никого не будет на пляже. До озера можно добраться только на автомобиле. А час уже поздний. Вряд ли кто-то еще приедет на ночевку.

Заткнитесь!

Я ощутил, как на затылке волосы встают дыбом.

Если бы только можно было не слушать голоса.

Если бы только я смог перекинуться в другое тело.

Огонь…

Пожалуйста, не спеши! Мы – друзья. Мы должны рассказать. Дай нам время.

Зазвенело в ушах от ударов сердца. Я почувствовал вкус крови на губах.

Пока ты ставил палатку возле озера, жена и дочь купались. Их смех успокаивал тебя. Казалось, нет ничего лучше на свете, как слышать брызги воды да веселое женское визжанье. Толстый мужчина, приехавший на озеро, вскоре уехал. И ты с семьей остался один.

Я с силой сжал зубы.

К тому времени, как ты развел костер, стемнело. Помнишь ли ты танец язычков пламени на поленьях?

Я кивнул.

Огонь…

Пришлось с силой прикусить губы, чтобы заставить себя слушать голоса.

Шашлыки готовились на мангале, шипя жиром и разнося одурманивающий запах мяса. Дочка и жена накупались и теперь уплетали бутерброды с колбасой. Ты же жевал вареное яйцо, запивая холодным пивом из контейнера.

Хватит!

Я прошу!

Воцарилась тишина, которая мне не понравилась, – она была полна неопределенной угрозы.

Я с облегчением закрыл глаза.

Хоть бы минуту покоя…

Почему ты боишься воспоминаний?

Я тяжело вздохнул.

Ничего я не боюсь. Отстаньте от меня. Пожалуйста. Прошу.

Мы должны рассказать. Слушай.

Помнишь, что в тот вечер ты ни разу не искупался. Почему? Боишься воды? Нет. Причина куда серьезнее. Ты с самого начала приезда на озеро почувствовал себя некомфортно. Словно кто-то из леса следил за тобой. Однако ты подавлял страх. Только юнцы пугаются скрипа веток. Правда же?

Глупый, глупый Александр…

Ты только после того, как жена и дочь легли спать, понял, что происходит нечто странное. Звуки, доносящиеся из леса, были уродливыми, низкими, словно их изрыгали тысячи змей. Ты старался унять колючий озноб, но ничего не получалось. Тебя охватывала нараставшая паника.

Нестерпимое страдание выжгло мои внутренности, и я дико закричал.

Прекратите!

Ты смотрел на костер, боясь взглянуть на лес, взглянуть на озеро. Шипенье змей, хруст веток и уханье филинов сводили с ума. Тревожные вопросы продолжали мучительно бередить душу. Откуда этот глубинный страх? Почему жена и дочь не проснулись от звуков? Неужели всё это галлюцинации?

Ты пялился на огонь костра. Красными и черными бликами играло пламя на камнях. Тебе не давала покоя затаившаяся в глубине сознания мысль о близкой смерти.

Демоны следили. Демоны ждали.

И когда ты взглянул на пятак Луны, они вселились в тебя.

Бедный, бедный Александр.

Помнишь ту внезапно наступившую тишину? Ни скрипа дерева, ни оглушительного стука крови в висках. Это было как нагретая солнцем озерная вода после трудного дня.

Ты заплакал. Подумал, что тебе всё привиделось. Зря. Очень зря.

Я смотрел на бабочку. Из меня словно вытащили хребет. Не хотелось ни дышать, ни думать, ни сопротивляться. Я – мертвец.

Мы друзья. Мы не демоны.

А кто вы?

Помощники. Хотим вытащить тебя отсюда.

Вранье. Вы и есть демоны. Я устал! Уйдите!

Я не мог пошевелиться, не мог даже закричать. Онемение разлилось по телу.

Как звали мою жену? Диана, Анна, Маша, Лиза?

Ольга.

Я закрыл глаза.

Ольга.

Красиво звучит.

А какое имя было у дочери?

Вероника.

Я попытался вспомнить их лица, однако ничего не получилось.

Дай себе время. Память вернется. Мы обещаем.

Я сделал глубокий вдох.

Глупо доверять голосам.

Мы друзья. Мы не умеем врать.

Я выдавил улыбку. Мышцы лица плохо слушались.

Пошли к чертям собачьим, ублюдки.

Мы забыли ответить на твой вопрос. Ты можешь вернуться в свое настоящее тело. Выход внутри тебя.

Я встрепенулся. Возможно, шанс выбраться еще есть…

* * *

Поглощение произошло быстро и безболезненно. Легион рассчитывал на то, что дичь будет сопротивляться из последних сил, но ошибся. Тварь словно желала умереть. Она не молила о пощаде, не пыталась извергнуть из себя зеленый огонь. Бес, обитавший в ней, столь искусно запудрил мозги жертве, что та погибла без колебаний. Тем лучше.

Легион бросил взгляд на верхушку человеко-дерева. Необходимо было двигаться быстрее, если он хотел поглотить оставшиеся осколки «Я» в срок. Еще одного перерождения он не выдержит. Только при мысли, что придется вновь отдавать бесам собственное сознание, Легион вздрогнул. Ну уж нет! В этот раз поглощение ждет всех тварей.

Не хватало трех жертв для создания нового «Я». Одна дичь с бесформенным лицом ползала по ветвям на этом уровне пирамиды. А где остальные две?

Костяные отростки человеко-дерева впивались в плоть Одноликого. Возможно, твари прятались под его кожей? Если так, то беглецы умнее остальных собратьев, а значит – опаснее. Есть вероятность, что эти двое убегают вместе.

Охота ожидалась интересной и долгой.

Легион вскарабкался на вершину человеко-дерева и оглядел одну из ветвей. Та словно копье впивалась в бледную кожу Одноликого. С недовольным видом Легион засунул руку в плоть Лица. К своему удивлению за ней он почувствовал не мясо и липкую кровь, а холодную поверхность костяного отростка. В ране Одноликого находился туннель.

Вот как гаденыши сбежали!

Надо было спешить.

Легион опустил голову. Дичь пряталась за стволом человеко-дерева. Наверное, думала, что так ее не заметить. Местоположение твари выдавал частый, как у запуганного кролика, стук сердца да едкий пот, который только мертвец мог не почувствовать.

Легион решился на эксперимент. Еще несколько часов назад тело едва не распадалось на части, однако после стольких поглощений можно было попробовать изменить его строение и форму. Получится ли? Хватит ли сил? Подавив сомнения, Легион принялся за дело. Каждая мышца запульсировала так сильно, что, казалось, кожа вот-вот порвется; липкие струи энергии начали отвердевать и становиться плотью; фрагменты новых ощущений добавились в непрерывно меняющееся сознание.

Легион исторг из груди длинное щупальце. Новая часть тела поначалу не слушалась и норовила обхватить костяную ветвь. Однако через некоторое время она подчинилась сознанию.

Пора было уже действовать.

Дичь, словно почувствовав надвигающуюся угрозу, побежала от ствола. Длинные руки и свисающая с живота кожа волочились по ветви.

Легион раздвинул лягушачьи губы в улыбке, из щели между зубами высунулся черный раздвоенный язык. Где-то на периферии сознания появилась мыслишка о том, чтобы дать жертве возможность убежать. Но он не смог подавить накатившую волну бешенства.

Дальнейшее произошло с лихорадочной быстротой. Щупальце со скоростью молнии ринулось к дичи и обхватило ее. Послышался хруст. Лицо твари стало белым словно мел, а в глазах навсегда застыл ужас. Сквозь затухающее эхо крика жертвы Легион услышал шум ветра.

Началось поглощение.

Из присосок щупальца выделилась белая слизь. Кожа трупа зашипела и задымилась. Части тела дичи начали буквально разваливаться на глазах. Голова упала на грудь, затем раздался хруст, и она отвалилась от остальной плоти. Но Легиону было все равно. Дохлая тварь оказалась под управлением слабого демона. Поэтому если какой-то кусочек тела отвалился – не беда. Главное – всосать астральное тело демона.

Поглотив дичь, Легион просунул руку в рану Одноликого и потянул плоть на себя. Та порвалась с такой легкостью, с какой человек убирает паутину. Необходимо было расширить проход в туннель. Из образовавшейся дыры повеяло смрадом. Странные растения серо-голубого цвета с шелестящими розовыми кронами обвивали ствол человеко-дерева там, где раньше касалась плоть Одноликого.

Очистив себе путь, Легион полез в туннель. Внутри дул такой холодный ветер, какой любое существо заставил бы продрогнуть до костей. Вокруг отростков порхали сияющие голубым светом бабочки.

Легион надавил пальцами на собственные глаза, не обращая внимания на легкий укол боли в затылке. Сильнее! Мышцы на спине судорожно сжались. Больно. Когти медленно вошли вглубь, затем сознание попросило прекратить мучения. Сильнее!

Через секунду глазные яблоки лопнули.

Отлично.

Легион мысленно воззвал к демонам, чтобы те поделились энергией для создания нового органа. Он раньше не видел в темноте, и потому беглецы могли скрыться. Нельзя этого допустить!

Он почувствовал в себе разрушительный огонь.

Подожди! Еще рано. Позже.

Вены запульсировали, перегоняя вместе с отравленной черной кровью необходимую для трансформации энергию. Мозг послал короткий сигнал пораженным глазным клеткам, чтобы те принялись изменяться в новый, более совершенный сенсорный орган.

Легион почувствовал неописуемую вибрацию вокруг тела. Он знал, что чернота поглотившая его, бесконечна, хоть и временна. Однако это ужасало сильнее, чем физическое уничтожение и перерождение. На мгновение разум замолк, сознание свернулось в колкую точку, а из глубин плоти послышались крикливые голоса демонов.

Мы друзья. Мы хотим помочь. Слушай нас…

Спустя минуту, в черных дырах глазниц загорелись два красных огонька. Потребовалось еще некоторое время, чтобы Легион смог привыкнуть к новому сенсорному органу.

Мир теперь представлялся как сочетание ярких всполохов: костяной отросток переливался белым светом, стены туннеля – красным, бабочки – синим, а собственное тело – ядовито желтым. Больше не было места тьме.

У беглецов нет шансов спастись.

Легион с невероятной скоростью начал карабкаться по стволу. Жажда убийства охватила его. Каждая клетка завопила от неудовлетворенности. Даже воздух вокруг него наполнился запахами запретной и недоступной крови.

Вперед! Тварям негде спрятаться!

Восхождение Легиона остановило синее пламя, охватывавшее ствол человеко-дерева. Шум огня казался тревожной музыкой в звенящих потоках звуков.

Невозможно!

Куда же делись твари?

Легион замотал головой. Мозг заработал с утроенной силой. Куда дичь могла спрятаться? Неужели проглядел, когда полз по стволу? А может твари полезли не в туннель, а решили слезть с человеко-дерева? Невозможно. Он бы учуял их.

Легион тревожила угроза неправильного восприятия действительности, ибо это значило, что какой-то орган работал не так, как надо.

Лезть обратно?

Каким образом дичь могла обмануть?

Не выдержав внутреннего напряжения, Легион завыл. Отзвуки его вопля, глухие и искаженные, прокатились по туннелю. Легион раз за разом начал прокручивать в голове свое восхождение, пытаясь понять, где же твари умудрились спрятаться. Ничего не получилось. Как ни старался он напрячь фотографическую память, однако найти внятное объяснение их исчезновения не удавалось.

Хотя…

Если дичь все-таки полезла в туннель, то она должна была натолкнуться на синее пламя, полыхавшее на стволе. Или же она и подожгла человеко-дерево? Вряд ли. Звериное чутье подсказывало, что тварей тоже остановил огонь.

Легион затих, чувствуя, как близко он подобрался к разгадке. Жертвам терять нечего. Их бы не остановило пламя. Получается… Они полезли прямо в пекло?

Вероятнее всего.

Разум не успокаивался. Обрывки мыслей выстраивались в образы, делались яснее. Однако обуздать нарастающий страх не получалось. Еще и внутренние тела шевелились, пытались вырваться из сознания демонов. Времени их усмирять не было.

Завыв, Легион полез в пламя. Он мысленно приготовился к невероятной боли, от которой перехватит дыхание. Навалилась ярость, и виной тому оказалась мысль об очередном перерождении.

Жалкие твари пожалеют о том, что заставили его мучиться.

К удивлению Легиона огонь исчез, как только он коснулся язычков пламени. Морок! В голове пульсировало, словно она была мощным насосом. В деформированных ушах оглушительно стучала отравленная черная кровь.

К стволу и костяным отросткам были прибиты люди. Одни из них еще боролись со смертью, а другие висели тухлыми мешками с костями. Живые что-то неясно бормотали, втягивали сырой холодный воздух гниющими носами, а их слепые белесые глаза блестели в синем сиянии бабочек.

Началось поглощение. Легион всасывал в себя прибитых, наслаждаясь слабостью их тел. Никто из жертв не сопротивлялся, не пытался освободиться. Лишь изредка могильную тишину нарушал сдавленный крик прибитого. Для Легиона это было музыкой блаженства.

Он поглощал мужчин, женщин, детей и стариков. Хотя время стерло различия между ними. Все они напоминали туго обтянутых кожей скелетов.

Легион играл роль смерти. Он дарил липкий сон душам, попавшим в него, разрушал слабые тела, даря свободу от физической оболочки. Он сплетал их нематериальные сущности и вплавлял в осколки «Я».

В каком-то смысле Легион был милосерден, хотя он и не знал такого понятия.

Новые глаза улавливали каждое движение прибитых, каждый взмах крылышек бабочек. И то, что Легион увидел наверху ствола, заставило его ускориться. Дичь была на самой вершине человеко-дерева. Двое беглецов. Первая тварь напоминала оживший труп: кожа висела лохмотьями, левая ступня отсутствовала, ее заменял костяной нарост, на руке не хватало пальцев. Вторая тварь выглядела здоровее – обычный человек.

По мясным стенкам ползали, наблюдая за жертвами, худые уродцы с невероятно длинными руками и ногами. Легион чувствовал исходящий от них гнев. Они ждали подходящего момента, чтобы напасть. Однако не голод скрутил их желудки, а боязнь потерять матку. Девушка висела чуть ниже основной массы уродцев. Лиловые царапины исполосовали бледную кожу ее грудей, нижняя губа распухала, из пупка тянулась пуповина, заканчивающаяся виноградинами эмбрионов.

Взвыв, Легион начал перестраивать свое тело. На спине раздулись волдыри, затем они увеличились в размерах, поглощая здоровые участки кожи. Он смутно осознавал, что хотел сделать с собой. В голове билась лишь одна мысль: «Уничтожить их всех».

Легион проклинал собственную плоть за медлительность.

Быстрее!

Твари не должны убежать.

Волдыри превратились в щупальца. Гигантские, безупречно воспроизведенные конечности осьминога, совершенные в каждой детали, со спрятанными внутри нервными окончаниями и кровеносными сосудами. Энергии хватало и на большее, но Легион не хотел ее тратить раньше времени. Достаточно и щупалец.

Твари не медлили. Одна из них полезла в складку кожи, что находилась над стволом.

Рыча от бессильной ярости, Легион залез на новую костяную ветвь и вырвал матку из стены. Кровь захлестала из обрубков ее рук и ног. Не обращая внимания на алую жидкость, он сжал кулак, расплющив женское тельце вместе с эмбрионами. Начался процесс поглощения.

Худые уродцы вместо того, чтобы на напасть на Легион, полезли в атаку на дичь. Одна из жертв умудрилась скрыться в складках кожи, однако вторая, похожая, на ходячий труп, осталась на стволе. Тварь яростно закричала.

Несколько десятков метров отделяло Легион от вожделенного осколка «Я». Нельзя было позволить уродца растерзать жертву. В ход пошли щупальца. Они хватали костлявые тела, ломали позвоночники и поглощали физические оболочки. Поглощали грубо: иногда части рук или ног отваливались от остальной плоти и падали с человеко-дерева.

Даже несмотря на то, что большая часть худых уродцев была уничтожена, некоторые из них все же умудрились добраться до дичи. Они вгрызлись в ее плечи, начали рвать кожу и попытались раздробить череп о ствол.

Быстрее!

Легион взобрался еще на две ветви выше.

Щупальца потянулись к жертве, не достали до нее, однако схватили нескольких уродцев. Дичь смогла оттолкнуть трех нападавших, схватилась за складки кожи над вершиной человеко-дерева и полезла внутрь вслед за другим беглецом.

Решаясь на отчаянный шаг, Легион напряг мышцы и прыгнул, словно лягушка. В прыжке щупальца ринулись к твари и обвились вокруг ее лодыжки.

Несмотря на это, дичь смогла скрыться в складках.

Легион взобрался на вершину человеко-дерева. Обвив ногами ствол, он засунул руку в узкий проход, в котором прятался осколок «Я». Когда липкие от гноя пальцы нащупали тело беглеца, он победоносно зарычал. От него никто не уйдет!

Свирепый вой вновь прокатился по туннелю. Легион бешено засверкал красными глазами, обнажив клыки и конвульсивно щелкая челюстями. Ярость душила, не давала дышать и мыслить. Убить тварь! Никому не будет пощады.

Борясь с желанием немедленно поглотить дичь, Легион вытащил из складок кожи руку и взглянул на своего врага. Конечности жертвы были неестественно вывернуты, из груди торчали ребра, из лохмотьев кожи вытекала красно-зеленая жидкость… Поверженный беглец.

Вот только тело было обезглавлено.

Мысль, что в физической оболочке могло не оказаться демона и осколка «Я», ужаснула Легион. Он отверз обрамленный раздутыми губами рот и сожрал тварь. Поглощение заняло несколько минут. Как только плоть растворилась, он понял, что переварил пустышку. Неужели голова застряла в складках кожи?

Ужас, вселяющий ненависть, овладел им. Это невозможно. Убить дичь, разорвать их всех!

Сколько Легион не копошился в складках кожи, однако недостающую часть тела найти не удавалось. В какой-то момент он почувствовал боль в груди. Внутренние тела попытались добраться до его сознания. Только не сейчас. Когда он так близок к цели!

В груди словно зашевелилась гигантская крыса. Дыхание разбухло и камнем застряло в горле. Легион замотал головой.

Вместе с поглощенным телом он сожрал что-то еще.

То, что заставило внутренние «Я» вырваться из клетки.

* * *

Я улыбнулся. Впервые за бесконечно долгое время.

Ты можешь вернуться в свое настоящее тело. Оно внутри тебя. Не бойся. Мы поможем.

И как мне это сделать? Как вновь стать собой?

Надо ждать. Демоны сейчас сильны как никогда. Они не дадут тебе убежать. Мы их перехитрим.

Как же громко жужжат мысли. Словно они специально пытаются подавить во мне все чувства.

Я устал ждать. Не хочу. Как же выбраться мне, твари?

Ты должен представить образ.

Я засмеялся.

Образ чего? Или кого?

Мы не можем сказать – рано. Однако механизм переселения в свое настоящее сознания тот же, что и у прыжков по телам.

Я хочу домой!

Рано. Мы друзья. Слушай нас.

Я с отвращением сплюнул.

Твари!

Ублюдки!

Суки!

Не надо ругаться.

Наверное, я сошел с ума, что позволил себе так размечтаться. Голоса не отпустят. Они заодно с теми, кто запер меня в этих клетках из плоти.

Все кончено.

Я – раб.

Ты не раб. Мы друзья.

Мне все равно. Я хочу домой.

Скоро. Наберись терпения.

Идите отсосите у чертей. А я пока вас тут подожду.

Тишина.

Что-то капнуло на лицо. Я поднял голову и нахмурился. По мясным стенкам расползлись трещины, сочащиеся вязкой кровью. Не успел я подумать о причине их появления, как темницу тряхнуло так сильно, что из меня вышибло дух. Трубы больно стиснули руки. Повинуясь порыву, я попробовал освободиться, но у меня ничего не получилось. Бабочка, на миг сверкнув сверхновой, превратилась в пыль. Всепоглощающая тьма, плотная, как чернозем, и тяжкая, словно грех, застила глаза.

Раздалось громкое чавканье, затем над головой что-то хрустнуло. Я съежился, отдавшись животному страху, и попытался не кричать. Тысячи холодных игл впились в левую руку. Словно гигантские волны в шторм, мысли нахлынули на меня. Что, черт возьми, происходит? Мстят голоса? Или же кто-то другой пытается убить меня? Демоны? Чтобы развеять хотя бы часть сомнений, было необходимо перебраться в другое тело.

Закрыл глаза, представил пламя. Дыхание участилось. Я заскрежетал зубами, сосредоточившись на воображаемом огне.

Перенос в иную плоть произошел мгновенно.

В этой темнице по мясным стенкам тоже змеились трещины. Бабочка, испуская слабое зеленое сияние, кружилась вокруг моей головы. Радуясь тому, что руки и ноги ничего не связывало, я просунул руку в щель и к своему удивлению вытащил четки. Они оказались совсем крошечными – их можно было надеть на один палец.

ВЫБРОСЬ ИХ!

Я вздрогнул. Никогда раньше не слышал столько ярости и страха в голосах.

ВЫБРОСЬ ИХ! ИЛИ ИНАЧЕ БУДЕТ ХУЖЕ!

Я присмотрелся к четкам. Сначала мне показалось, что они были сделаны из дерева, но, приглядевшись, я понял свою ошибку. Каждый шарик слепили из хлебного мякиша.

ВЫБРОСЬ! ВЫБРОСЬ! ВЫБРОСЬ!

Руку, сжимавшую четки, обожгло. Я взглянул на нее. Маленький кусочек кожи на ладони покрылся волдырями. Сильной боли не ощущалось, однако меня охватила паника.

Демоны захватят нас! Выбрось их!

Голоса звучали странно, словно каждый слог давался им с трудом.

Я смотрел, как из шариков вытекала теплая жидкость, оставлявшая на моей коже ожоги. Смотрел, снедаемый горем. Слезы. Это были детские слезы. Догадка появилась из глубин сознания.

Мы просим тебя: выкинь четки! Демоны близко, демоны жестоки. Пожалуйста. Мы друзья. Не убивай себя. Не убивай нас. Мы хотим жить. Жить. Пожалуйста.

Нет.

Я сжал четки. Внутренняя сила переполняла меня.

Мы все расскажем тебе! Только выбрось их! Пожалуйста! Семьдесят учеников возвратились с радостью и говорили: Господи! И бесы повинуются нам о имени Твоем. Он же сказал им: Я видел сатану, спадшего с неба, как молния; се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам.

Я опешил.

Что голоса говорили?

Ваал хозяин наш. Вельзевул – кровь. Аамон – язык.

Отвечайте на мои вопросы!

Мы согласны. Спрашивай. Только выбрось четки.

Вы демоны?

Мы друзья. Мы демоны. Бесы.

Я стиснул зубы. Злость переполняла меня. Голоса водили за нос!

Как вернуться в свое настоящее тело?

Мы не можем сказать. Рано. Пожалуйста, подожди.

Я сильнее сжал четки, чувствуя разгорающейся огонь в ладони. Нельзя их бросать. Смертельно опасно. Меня не покидало ощущение, что слепленные из хлебных мякишей комочки попали в руки неслучайно. Сама судьба благоволила мне.

Выбрось четки! Мы умрем. Ты умрешь. Легион не простит. Прекрати нас мучать, падла!

И тут грудь взорвалась кровавыми ошметками. Кровь и куски плоти испачкали мою темницу, чудом не задев бабочку. Ноги задрожали как студень, и я без звука повалился на пол. Удивительно, но боль не пронзила тело. Лишь руки и ноги показались раздутыми.

Я взглянул на рану и остолбенел. Внутри груди находилось мое предыдущее тело. Сила, таящаяся в четках, долго, видимо, аккумулировалась во мне до тех пор, пока плоть не сдалась.

Ни сердца, ни легких, ни других органов я не нашел – один большой кусок мяса. Оставалось загадкой то, как же тело функционировало. Неужели голоса поддерживали во мне жизнь? Возможно.

ОСТАНОВИСЬ! ТЫ СЕБЯ ПОГУБИШЬ! МЫ ВСЕ РАССКАЖЕМ. ТОЛЬКО ОСТАНОВИСЬ.

Мне было уже все равно.

Свободной рукой я разорвал кожаные трубы, удерживающие мою предыдущую плоть, и вытащил себя из раны.

НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО! НЕТ! ТЫ УМРЕШЬ!

Тельце в длину оказалось около сорока сантиметров и походило на мою теперешнюю плоть, только в миниатюре. У него имелись мышцы, сухожилия и черты лица.

Уменьшенный в несколько раз я.

НЕ-Е-ЕТ! ТЫ ВСЕ ИСПОРТИШЬ!

Прижимая тельце к себе, я взглянул на четки. Вот мой выход из темниц. С помощью хлебных шариков я выберусь на свободу. И плевать на голоса.

Да… Плевать.

Я хочу домой.