Текст книги "Дьявольская радуга"

Автор книги: Александр Годов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

Но Бурая ничего не ответила. Ее взгляд приковало чучело медведя.

На первом этаже бухнуло, словно разорвалась граната. Вой мертвяков прекратился.

Окон в курительной комнате не было, но Тропов укрылся здесь не случайно: в помещении находилась лестница, ведущая в домашний кинотеатр на третьем этаже. План казался простым: с кинотеатра вылезти на балкон, а уже с него – на крышу. Что делать потом – не важно. Можно будет легко определиться по обстановке: либо сигать головой вниз на асфальтовую дорожку, либо ждать, когда мертвяки уйдут в другое место. В любом случае другого пути у него не осталось – только на крышу.

– Вставай и пошли, – сказал Тропов.

Анжела поднялась. Сергей схватил ее за руку и направился к лестнице. Шрам растекался кипятком по щеке, боль сверлом ввинчивалась в череп. Но не это беспокоило Тропова, а – предательство Тани.

Как она могла так поступить? Неужели его вспышка ярости так сильно задела ее чувства? Ведь Таня приговорила его к мучительной смерти. Еще и оставила без оружия. А ведь он доверял девчонке.

Тропов отогнал плохие мысли. Не сейчас. Рефлексировать надо в тишине и покое.

Квадратная дверца, ведущая на третий этаж, без усилий подалась. Сергей помог Бурой подняться. Её руки были холодными, как лед, и липкими от пота. Тропов попытался улыбнуться, но его губы словно превратились в гранит. Он лишь подмигнул, как бы говоря: все под контролем, девочка.

Что-то засвистело этажом ниже. Свист становился жутким, не неся никакой мелодии. Этот звук до скрежета в зубах вгрызался в мозг.

Только сейчас Тропов осознал гибельность ситуации, в которую он и Бурая попали. Выбраться из особняка будет намного сложнее, чем ему показалось.

Намного сложнее.

Практически невозможно.

Пятый

Погруженный в мысли, Дохляк лежал на кровати, уставившись в потолок и почти не двигаясь.

Он чувствовал себя… иначе. Звуки были приглушены, будто сквозь вату; в груди ближе к вечеру вновь бился моторчик; но самое главное – оживал мозг. От скачущих мыслей раскаливалась голова.

Мир вновь наполнялся красками.

В мозгу вспыхивали воспоминания: дед сидит на табуретке, дымит папиросой, чинит радио. Родители дарят ему, ребенку, большую машину на пульте управления. Школа, институт, женитьба, ребенок…

Дохляк сжал виски. За всем этим ворохом страниц из прошлой жизни выскочило его настоящее имя – Коля.

Николай.

Колян.

Коляша.

Теперь Дохляк выходил каждый вечер, чтобы подышать свежим воздухом. Он пытался проветрить подсобку, но запах разложения въелся в каждую ниточку, в каждый предмет. Как только солнце клонилось к закату, Дохляк открывал дверь магазина и наслаждался тем, что мог дышать.

Грудь вздымалась и опускалась. Вздымалась и опускалась.

Воздух был такой теплый, словно настоянный на запахах свежего кофе и абрикосов.

Боже, это круто!

Левая рука зажила. Дохляк долго не хотел разматывать тряпки, но рано или поздно ему бы все равно пришлось это сделать. Он ожидал увидеть кости, что пока еще держались на хрящиках, но рука оказалась здоровой.

Почти здоровой.

Под новой кожей пульсировали зеленые прожилки. Они мерцали по ночам, притягивая к себе взгляд.

Дохляк улыбнулся. Но не мысль о зажившей руке согрела его сердце: ему удалось проглотить шоколадный батончик. Вчера после того как он посмотрел на закат, он хотел было уйти лечь спать в подсобку, но остановился у кассы. В открытых картонных коробочках ожидали своего покупателя шоколадки, жвачки, драже. Пыль покрывала упаковки тонким слоем, но прошло не очень много времени (по крайней мере, так казалось), чтобы сладости испортились. Он взял шоколадку «Марс», без раздумий открыл ее и откусил кончик. Тщательно прожевал и лишь после проглотил лакомство.

Вкуса Дохляк не помнил. В тот момент он боялся, чтобы не скрутило живот и не вырвало. Но обошлось.

Еще пугали сны. В них Дохляк оказывался на детской площадке. Черное небо изрыгало молнии; ветер был колючим и сбивал с ног. Вокруг Дохляка сидели «архаровцы». Из их хоботков стекала гниль, капала на песок и оставляла темные пятна. Голос в голове говорил о том, что времени осталось совсем чуть-чуть, что скоро Дохляк станет надеждой Города. Обратная дорога есть, но захочет ли он возвращаться? Ведь это означает, что придется снова жрать кукол, а мысли в голове опять сгниют.

В этих снах «архаровцы» зашивали ему рот, перебивали ноги и бросали на съедение огромной мухоподобной твари.

Дохляк старался не задумываться о ночных кошмарах, предпочитая не придавать им значения. Пугают сны – и ладно. Это равноценная плата за воспоминания и левую руку.

* * *

Жарило солнце. Несмотря на то, что до заката оставалось мало времени, погода стояла знойная и душная. Редкая трава, пробившая себе путь через асфальт, иссохла. Вывеска на витрине магазина поблекла, с трудом можно было разобрать надпись «24 часа».

Скрипнула за спиной дверь магазина.

Дохляк радовался жаре так, как мог наслаждаться водой путешественник, затерявшийся в знойной пустыне. Его кожа приобрела коричневый оттенок, а трупные пятна, расползавшиеся в основном на груди и животе, исчезли. В тело возвращалась жизнь. А с ней и надежда на спасение. Дохляк не понимал, что творилось с ним, но надеялся, что сказка не превратится в кошмар.

Он сидел на каменных ступеньках, ведущих в магазин, и ощупывал руки. Удивительно – кожа не слезала и не воняла гнилью. Дохляк ущипнул себя за ладонь и улыбнулся, ощутив боль. Сегодня он решился на невиданную прежде наглость – взял с собой баночку с кока-колой. Если удалось слопать шоколадку, то от сладкой воды ничего не будет. Дохляк облизнул губы, поднял со ступеньки газировку и открыл ее. В ноздри ударил сладкий запах ванили. Пена полезла с таким напором, словно жаждала попасть в рот.

Дохляк отхлебнул. Как и вчера с шоколадом почувствовать вкус не удалось. Но не стоило переживать из-за этого. Возможно, уже через несколько дней…

Взгляд зацепился за перекресток, что был напротив магазина. Возле давно потухшего светофора стоял «архаровец» и пялился на Дохляка. В руках он держал граммофон.

Лицо Дохляка скривилось. Он больше не боялся тварей, мало того – он поселился в магазине, который находился в нескольких шагах от улья «архаровцев». От тварей всегда можно скрыться: граммофоны были главными маячками, предупреждавшими об опасности.

«С другой стороны, ты не знаешь сколько времени провалялся, – заметил внутренний голос. – Вдруг что-то поменялось? Ведь, наверное, не только с тобой происходят изменения?»

Словно в доказательство его мыслей «архаровец» бросил граммофон. Звук получился сочный и одновременно гулкий, словно тараном ударили по каменной стене. Труба граммофона отскочила от асфальта и покатилась к кучке мусора. «Архаровец» сделал шаг к магазину, и Дохляк готов был поклясться, что услышал, как заскрипел песок под ногами монстра.

Мушиный хоботок твари извивался как змея, предчувствуя скорый пир.

Дохляк бросил банку в «архаровца», но большую часть кока-колы он выпил, и газировка шмякнулась за спину монстра. Он рванул к твари. Хватит прятаться! Хватит бояться собственной тени! У каждого есть слабые стороны. Не бывает неуязвимых.

«Архаровец» побежал на него, как бык на красную тряпку. Когда их разделяло друг от друга несколько шагов, Дохляк резко упал на колени. Тварь не ожидала такой прыти от мертвяка, наскочила на него, перекувырнулась и шлепнулась на землю. Дыхание из мушиного хоботка вырвалось со зловещим всхлипыванием.

Ощущая себя стариком, Дохляк поднял камень, по форме походивший на яйцо динозавра, и шмякнул им по лбу «архаровца». Чавкнуло. Лицо окатило потоком гнили. Дохляк машинально поднял руку к глазам и стер едкую жидкость. Драка кончилась также быстро, как и началась.

Зеленые жилы на руке запульсировали.

Дохляк взглянул на «архаровца». Кровь тяжелыми густыми каплями стекала со лба на асфальт, лицо и руки были белыми, как мел.

«А если другие придут за тобой, чтобы отомстить? – не унимался внутренний голос. В груди похолодело. – Должен быть простой выход».

И Дохляка осенило. От трупа можно избавиться. До ночи еще оставалось достаточно времени, чтобы скрыть следы. Тело и граммофон – в подсобку, кровь можно вычистить газировкой. Потом нужно переждать ночь, а на рассвете отнести труп к мусорным кучам. Простой план. Одно Дохляк знал наверняка: он не уйдет из магазина.

* * *

Сначала он обмотал голову «архаровца» простыней, чтобы кровь не оставила следов на асфальте, а потом оттащил тело в подсобку. Труп стал попахивать, но не гнилью, а абрикосовыми духами. Дохляку даже понравился этот запах.

Когда солнце коснулось крыш многоэтажек, больше ничего не говорило о драке: с помощью газировки удалось стереть пятна крови с асфальта, граммофон Дохляк унес в магазин.

Прислонившись к стене, Дохляк так плотно закрыл глаза, что в их углах образовались морщины. Болезненная улыбка искривила рот, обнажив желтые изъеденные кариесом зубы. В голове гудело. Сотни молоточков били по вискам настолько сильно, что было тяжело сосредоточиться. Мысли разбегались как тараканы.

– Э-э-э, – промычал он и замер.

Это был как гром среди ясного неба. Дохляк растянул губы в улыбке. Он смог хотя бы что-то промычать! Осознание того, что из его рта вырвался звук, заставило сердце забиться. Дохляк почувствовал, как волны боли расползлись от груди к животу и шее. Он не шевелился, боясь, что сейчас проснется в опостылевшей подсобке на куче грязного тряпья.

Он засунул руку в рот и пощупал язык. Тот был все еще распухшим, но каким-то образом удавалось извлекать звуки.

– В-в-в-в-э-э-э… С-с-с-с-э-э-э…

Дохляк оскалился в усмешке. Ему показалось, что день с большей силой начал дарить тепло и веселое настроение. Но солнце светило все так же. Просто вокруг него образовалась некая тончайшая пелена счастья и радости, которая грела и вселяла уверенность в завтрашнем дне.

Солнце садилось, и улица наполнялась тенями. Дохляку хотелось увидеть закат, но он побоялся того, что на перекрестке могут показаться еще «архаровцы», и ушел в магазин. Однако он не уполз в подсобку, а устроился возле кассы. Он здраво рассудил, что ночью надо будет проследить за улицей. Да и не удалось бы заснуть с мертвой тварью под боком.

Растянувшись на полу, Дохляк подложил под голову двухлитровую бутылку с минеральной водой и задумался. Впервые за много дней он себя чувствовал прекрасно. Наконец-то бог услышал его молитвы. Если все будет и дальше так хорошо, то, возможно, вернется человеческий вид.

Человеческий вид!

Дохляк бросил взгляд на витрину. Солнце светило остывающим багровым жаром, но готово было вот-вот опуститься в ад. На Город упадет холод, и наступит ночь. Кто-то из живых мертвецов умрет. Кто-то из «архаровцев» получит в коллекцию новую гниющую кожу. В общем, заканчивался старый серый день, на смену ему приходил новый серый день.

Или нет? Дохляк подумал о том, что, может быть, изменялся не только он. Тогда есть шанс…

«Не думай о подобных вещах, – заметил внутренний голос. – Нет смысла гадать на кофейной гуще. Исходи из того, что знаешь наверняка: меняешься ты. На остальных наплевать. Пускай и дальше другие полуживые роняют слюни и жрут кукол».

Дохляк согласился с голосом.

– В-в-в-в-с-с-с-с-с… – Голос был хриплый и слабый, словно доносился из-под земли.

Завтра надо будет еще потренировать связки, решил Дохляк. Сегодня он еще помолчит, чтобы растянуть сладостный миг возвращения в мир живых. Тому, прошлому Дохляку, надо выказать почтение. Прощайте кукольные барби и кены! Прощайте мусорные кучи! Прощайте «архаровцы»! Теперь он – Николай. Живой!

В голове бешено крутились, сталкивались, взрывались картины из прошлой жизни: жена, ребенок, взрыв, «архаровцы», смерть.

Жена. Из пучины воспоминаний выплыло ее имя – Алена. Девушка с голубыми глазами. Дохляк вспомнил, что она любила носить голубые, обтягивающие бедра джинсы и розовую маечку с открытым животом, чтобы не закрывать в пупке капельку пирсинга. Алена любила кинотеатры, соленый попкорн и воздушные шарики. Она всегда вела себя как ребенок с ним.

Лапочка-дочка. Маша. Пухленькие щечки, ободранные коленки, курносый носик как у мамы…

Седьмой

Нора закончилась тупиком.

Седьмой лежал, прислонившись головой к стене, и глядел на пламя зажигалки. Он не знал, насколько хватит газа, но находиться в темноте больше не было сил.

– Я умру, – Седьмой сказал это с напряженностью человека, к виску которого приставили пистолет.

Он тяжело застонал. Не хотелось умирать. Но, похоже, не было выхода. По лицу тек пот, но его трясло от холода. Седьмой мечтал умереть в тепле. Неважно от чего. Пусть бы разодрал Крылатый или Червивый король. Пусть на голову упал бы камень. Все равно. Лишь бы было тепло.

Мысленно чертыхнувшись, он запустил руки в сумку. Где эта чертова тетрадь? Надо взглянуть на нее в последний раз, пока газ в зажигалке не кончился. Седьмой выудил из сумки тетрадку в зеленой обложке.

Обыкновенная тетрадь в клеточку. Восемнадцать листов.

Даже сейчас, застряв в норе, Седьмой боялся того, что больше никто не узнает… «Не думай об этом!» – мысленно приказал он себе. В зловещей тишине шелест страниц казался притухшим и отдаленным. В мигающем пламени глаза горели зеленым огнем. Седьмой сосредоточенно перечитывал первую страницу тетради, лишь изредка бросая взгляд в черноту подземного хода.

Он не мог поверить, что судьба так несправедлива к нему. Все его знания, добытые болью и кровью, исчезнут вместе с ним. Он был близок к разгадке. Но чертова удача показала задницу и сказала напоследок: выкуси, придурок.

Пламя погасло. Перед глазами еще сохранялся контур тетради, но с каждой секундой он растворялся во тьме. А вместе с контуром – жизнь Седьмого.

Седьмой закричал. Он так сильно сжал зажигалку, что почувствовал, как ее крышечка сломалась.

Первый

Сергей затаил дыхание и прислушался.

Абсолютная тишина…

Лишь сердце гулко стучало в груди, да Анжела сопела за спиной. Зомби словно по команде невидимого кукловода умолкли. Будто бы полчаса назад они и не носились по особняку. В доме было тихо, как в могиле.

Вздохнув, Тропов поставил ногу на деревянный паркет, переместил вес на нее. Затем он облизал губы и бросил взгляд на Анжелу. Бурая дрожала, но не издавала ни звука. Он кивком показал ей, чтобы она подошла к нему.

Сергей настоял на том, чтобы они двигались в метрах четырех-пяти друг от друга. Так было проще ориентироваться в доме. Так было проще спастись в случае атаки мертвяков – пока у одного выгрызают кишки, другой спасается бегством.

Вообще двигаться Сергею не хотелось. Навалились усталость и напряжение, копившиеся все эти дни в дачном поселке. Ванна с теплой водой не восстановили тело и душу.

Шмяк.

Словно кусок мяса упал на пол.

Тропов подскочил к двери, тихо закрыл её и сдвинул щеколду. Его охватил ужас. Услышал ли гнилой ублюдок? Все тело напряглось, мышцы стянулись в натянутые тросы, готовые в любой момент швырнуть его с места.

– Сергей…

Он бросил на Анжелу взгляд, полный презрения и ярости. Бурая в ответ ухмыльнулась. Тропов решил проигнорировать выходку этой самодовольной курицы и сосредоточился на звуках.

За дверью послышался шелест одежды и тихое рычание. Так, наверное, рычит тигр перед раненной ланью. Пару секунд Тропов стоял, решаясь заглянуть в дверной замок. Если мертвяк атакует, то… Не хотелось даже думать о последствиях.

Сергей глянул в замок, металлическая декоративная планка приятно охладила щеку. Его сердце, может, и молотилось, как у загнанной мыши, но зомби-то этого слышать никак не мог. Наверное, не мог…

– Что там? – прошептала Бурая.

Дверь затряслась от ударов. Бам-бам-бам-бам!

Тропов повалился на пол. Всего на миг его лицо потеряло выражение, глаза осоловели. Страх окатил новой удушливой волной. Анжела закричала так, что на кухне наверняка полопалась вся стеклянная посуда. Она отпрыгнула от двери и заголосила еще сильнее.

«Если что – прячься за спину этой шлюхи!» – дал о себе знать внутренний голос. В другой ситуации бы Сергей и послал этот голос к чертям собачьим, но сейчас доводы показались разумными и единственно правильными.

Мертвяк продолжал бить в дверь.

Самое противное в сложившейся ситуации было то, что выйти на улицу получилось бы только через окно. Да и то пришлось бы прыгать с четвертого этажа на асфальтовую дорожку. Он и Анжела смогли спрятаться в гостином зале, но на этом удача покинула их: мертвякам удалось ворваться в дом.

Дверь тряслась от ударов и казалось, что вот-вот да петли или замок не выдержат.

– Сделай же что-нибудь! – закричала Бурая.

Поднявшись, Тропов огляделся в поисках предмета потяжелее. Но как назло ничего не попадалось на глаза. Фарфоровая посуда в шкафу, телевизор, проигрыватель, диван, кресла…

– Тропов!

– Да заткнись же, соска!

И тут Сергея осенило. Мысль показалась гениальной. Тропов подошел к шкафу и вытащил графин. Тот оказался достаточно тяжелым, пришлось держать его двумя руками.

Выйти из дома можно было только одним путем…

– Анжела!

Секунды растянулись в минуты, минуты – в часы. Тропов поднял над головой графин и бросил в Бурую. Фарфор летел медленно. Очень медленно. Сергей опасался того, что он промахнется, но графин попал точно в лоб Анжеле. Бурая сделала шаг назад, затем повалилась на пол. Куски графина разлетелись по ковру.

Лоб Анжелы был в крови. Бурая зашевелилась, и Сергей встретился с ее неожиданно осмысленным взглядом.

– Без обид, – сказал он и ударил ногой ей в лицо.

Раздался хруст. Сперва Сергей не сообразил, что произошло. Он продолжал бить Бурую, но через мгновение понял, что она мертва. Лицо Анжелы от ударов распухло. Кровь лилась и изо рта, и из носа. Она стекала на пол, пожирая деревянный паркет. Взгляд Сергея стал холодным и тяжелым.

В дверь колошматил зомби, но Тропов стоял как вкопанный над телом Анжелы и размышлял, как ему удачнее скоромить эту шлюшку мертвякам – целиком или по частям. В уголках его губ спряталась легкая улыбка. Восходящее солнце подсветило волосы.

Пару секунд Сергей просто стоял и молчал. Но потом его пробрало на смех. Как же просто оказалось избавиться от Бурой, словно муху прихлопнуть! И что же сдерживало его раньше от убийства? Мир изменился. Люди теперь живут по законам волчьей стаи. И почему он должен соблюдать старые правила? Все! С добрым милым Троповым покончено! Теперь не будет пощады врагам.

Лицо Сергея стало безумным и алчным. Он высунул кончик языка и начал водить им по губам. Его план был простым: надо оставить Анжелу напротив двери и впустить зомби. В коридоре находится как минимум один мертвяк. Этот тупой уродец клюнет на труп девчонки, как на крючок.

Сергей ухмыльнулся. Пока зомби будет жрать его подружку, сам он добежит до ванны и полезет на крышу через маленькое оконце. А дальше – по обстоятельствам.

Ничего сложного. Проще простого.

Сергей бросил последний взгляд на Анжелу и постарался запомнить ее такой – мертвой и изуродованной. Когда в дверь перестали колотить, он сдвинул щеколду и прижался к стене. Минуту ничего не происходило. Зомби не ворвался в комнату и не налетел на Бурую. Сердце билось так часто, что удары отдавались в ребрах.

Дверь открылась и… Ничего. Тропов вжался в стену.

– Ну же, – одними губами произнес он.

Послышались тяжелые шаги. Тропов не мог увидеть мертвяка – его и зомби разделяла дверь. Но он чувствовал запах гнили.

Его охватила паника. Он отпрыгнул от стены и ударил ногой в дверной проем, но задел лишь косяк. Зомби кинулся на него, попытался укусить, но Сергей вмазал ему кулаком в нос. Голова мертвяка откинулась назад, словно воздушный шарик.

– Да отвали же ты от меня, кусок говна! – закричал Сергей.

Он бил зомби по лицу, пытаясь вывести его из равновесия и кинуть на пол. Но, несмотря на все усилия, мертвяк крепко стоял на ногах.

Тропов чувствовал, что начал сдавать – мышцы на руках чуть ли не лопались от напряжения. Чудовищный, пронзительный вой одного из мертвых ублюдков пронесся по коридору, впился в уши иглами, потом полез вверх, чтобы добраться до мозга. В ответ Тропов тоже закричал. Он не хотел умирать. Не для этого он столько месяцев убегал от мертвяков, не для этого сегодня прозрел. Не обращая внимания на боль в мышцах, Сергей приблизился к зомби и укусил его за щеку.

На вкус щека была жесткой, склизкой, как стухший банан. Сергей пялился в глаза мертвяка и, жуя, улыбался.

И вдруг ублюдок ослабил хватку. Тропов воспользовался моментом: рывком оттолкнул врага и побежал в ванну. Не успел он пройти и десяти шагов, как по коридору прокатился вой.

Не смотреть назад! Не смотреть!

Однако Сергей обернулся. По парадной лестнице бежали четверо мертвяков.

Поблагодарив бога за то, что зомби были слишком далеко, Тропов ввалился в уборную, закрыл дверь и сдвинул щеколду. Он выплюнул щеку на пол и подивился тому, что его не тянуло блевать.

Сергей взглянул на окошко и похолодел. Прижимаясь носом к стеклу, на него пялился очередной мертвяк. Его лицо было измазано в грязи, а вместо глаз зияли провалы глазниц, из них вытекала зелено-коричневая слизь. Гниль падала на окно, стекала вниз, оставляя жирные следы на стекле.

За спиной послышались тяжелые шаги, и дверь сотряслась от ударов. Тропов осклабился, обнажив ровные, но желтоватые зубы. Игра ему начинала нравиться. Пока он проигрывал, но не беда – в отличие от ходячих кукол у него мозги работают как надо.

От очередного удара одна из петель оторвалась, дверь ванны покосилась, и в образовавшемся проеме появилась рука.

«А если я сейчас умру? – Тропов прислушался к себе, ожидая хоть какое-нибудь душевное волнение, но внутри было пусто и холодно. – Ну и ладно. Людям свойственно умирать».

Тропов открыл окошко и отошел в самый угол ванны. Дверь сотряс град ударов, после чего она с хрустом отвалилась. Всё! Сергей разбежался и прыгнул прямо на мертвяка за окошком. Тело его воспарило. Мир закувыркался в бешеном водовороте. Затем Сергей почувствовал, как наткнулся на что-то твердое. Он попробовал вздохнуть, но в горло словно воткнули пробку.

Медленно, слой за слоем, возвращалось чувство реальности. Вот черепичная крыша, вот небо цвета индиго – такие же, как во всем мире. А вот зомби без глаз пытается дотянуться до его горла. Сергей собрал последние крохи сил и ногой саданул в грудь ублюдка. Тот зарычал, раскинул руки и повалился на крышу. Сергей схватил его голову. Та неожиданно легко подалась. Минус один противник.

Наконец-то пробка в горле исчезла, и Тропов с наслаждением вздохнул. Тело била дрожь, перед глазами плясали красные круги. Стараясь не удариться в панику, Сергей попытался подняться, но не тут-то было – позвоночник словно проткнули раскаленной спицей.

Теперь точно конец. Сейчас зомби из ванны полезут на крышу и сожрут его. Интересно, а Таню будет грызть совесть? Или ее душонка прогнила также как у Бурой? Чертовы соски…

Злость разгоняла кровь по сосудам, посылала электрические импульсы в больные мышцы.

«Ты еще достанешь Таню. Она еще пожалеет, что кинула тебя», – заметил внутренний голос.

Превозмогая боли в груди и спине, Тропов сел. Он бросил взгляд на окошко ванны. Зомби толпились в уборной, скалились на него, но, видимо, их мозги настолько протухли, что ублюдки не знали как перелезть через окошко. А он, Сергей, сидел на крыше и не мог подняться. Лакомый кусочек для любого зомби.

Тропов показал средний палец в окошко ванны и огляделся. Возле гаража стояли три мертвяка и пялились в небо. Но больше всего поразило то, что на участке кроме этих троих никого не было. Видимо, основная часть бродила в доме. Ворота оказались свободными… Воодушевленный Тропов даже присвистнул негромко. Правда, как до них добраться еще. И главная проблема даже не в болях в спине, а в том, что надо спуститься с крыши третьего этажа.

«Стоп, дурья башка! Как зомби попал на крышу?» – сказал внутренний голос. По спине пробежала холодная ящерка. Тропов попробовал встать, однако ничего не получилось.

Спокойно. Нельзя быть ни в чем уверенным. Нужно подумать хорошенько. Как зомби оказался на крыше? Как чертов мертвяк оказался на чертовой крыше?! Должно быть объяснение. Лестниц на крыше нет, да и не мог зомби самостоятельно забраться сюда – слишком туп. Но с другой стороны, что-то сегодня с мертвяками не так. После того, как открыли ворота, они рванул именно к главным дверям, начали ломать стекла, чтобы забраться.

Сергей чертыхнулся. Как же он сразу-то не заметил странностей в поведении мертвяков?!

Тропов почувствовал, что он близок к разгадке, что сейчас он все поймет, но мысли разбегались. В голову словно вкручивали гайки.

«Дурья башка! Дурья башка! Дурья башка!» – повторял внутренний голос. Сергей схватился за голову.

– Со мной все в порядке! – выкрикнул он.

«Уверен? А как объяснить, что ты убил Анжелу? А откусил щеку? Это ты считаешь нормальным?»

– Прекрати!

Тропов попытался сконцентрироваться на безглазом зомби, но голос в голове становился настойчивее. Он приказывал встать и поймать Таню в лесу. Приказывал ее расчленить и скормить мертвякам. Никогда раньше голос не был таким громким.

И тут Сергей увидел ребенка. Мальчик стоял на краю крыши и смотрел на него. На лоб ребенка падал завиток светлых волос, лицо же казалось ненастоящим, восковым. На миг даже померещилось, что на крыше стояла кукла. Слишком глаза казались стеклянными.

Тропов узнал мальчика. Это был ребенок с видеозаписи.

Мальчик показал на него пальцем, вспышка зеленого света сорвалась с ладони и пролетела через Тропова, как копье, потом ударилась в убитого мертвяка. Зеленая молния растеклась по телу зомби, и на мгновение оторвавшиеся голова вновь ожила. Синие губы трупа зашевелились. Из пустых глазниц потекла кровь. Молния перекинулась на Сергея. В тело вонзились сотни иголочек.

А потом сознание Тропова померкло…