Текст книги "Нам нужна… революция"

Автор книги: Александр Глазунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

«Я не перестану повторять – «SOS»

I

В метро, как всегда в эти часы, народу было полно. Заканчивались занятия в институтах, и многочисленная армия студентов разъезжалась по своим неотложным делам. Николай Никифорович вошел в вагон, стараясь не забираться далеко – выходить ему надо было через одну остановку, но веселая толпа ребят сзади надавила и мгновенно переместила его в середину вагона. Уцепившись за металлическую перекладину, благо рост позволял сделать это и через головы стоявших впереди женщин, Лукьянчиков перевел дух, уже обдумывая, как ему пробираться к выходу. Будучи сам пожилым человеком, он с уважением относился к людям в возрасте, а тем более к женщинам – так был воспитан, и чувствовал неловкость, когда приходилось причинять им неудобства. В часы пик в метро, конечно, было не до сантиментов, но привыкнуть к уже ставшей естественной для столичного метро картине, когда молодые сидят, а пожилые стоят, и которую Николай Никифорович наблюдает уже более десятка лет, он так и не смог. Сначала шумно возмущался, стыдил, кто-то действительно вставал, недовольно и мрачно поглядывая на него исподлобья, но большинство вообще не реагировали ни на что. А вскоре понял, что винить в этом моральном уродстве только молодежь вряд ли будет справедливо. Они лишь копируют поведение старших, иногда облеченных властью людей. Таких журналисты не стыдили, а превозносили, что смогли преодолеть в себе «совковость», стали раскованными и демократичными. Конечно, советская власть во многом была не сахар, но и не яд, как теперь ее стараются представить перестроечному поколению. Если верить тем, кто записывал изречения Будды, то нет, не было и никогда не будет общественного устройства, про которое можно было бы сказать только одно плохое или только одно хорошее. Но наша перестройка – это капитализация страны без ума. Благодаря сегодняшним демократам, наглость и мат в обращении чуть ли не узаконены. И уступать место женщине или старику стало просто неприличным, как и быть честным…

Николай Никифорович отметил про себя, что подумал об этом как-то вскользь, без того внутреннего надрыва и учащенного сердцебиения, как было когда-то, и горько усмехнулся про себя. Привык или стало безразлично? Нет, скорее устал, все-таки семь десятков лет уже, хотя на здоровье пока не жалуется – как-никак спортсмен в прошлом. Так от чего устал? Вопрос простой, но Лукьянчиков с удивлением поймал себя на мысли, что возникает он у него далеко не первый раз. И все как-то походя, вроде изнутри прорывался при определенных обстоятельствах, как нарыв какой, сигнал или намек, что пора найти причину этих неожиданных всплесков.

Хотя, казалось бы, никаких видимых причин жаловаться на жизнь у него не было. Наоборот, как говорится, живи и радуйся. Третий раз готовится к переизданию учебник «Экономика и организация природопользования», написанный вместе с профессором Иваном Михайловичем Потравным, его коллегой и другом. Учебник переведен на китайский язык. У нас в стране Министерство образования включило его в «Золотой фонд российских учебников». Теперь вот хотят вроде как издать в Китае и его работу «О новом пути развития современного мира в условиях глобализации». Не так давно на заседании Президиума Российской академии естественных наук обсуждался его доклад «Экономическая стратегия возрождения России»…

Правда, для него самого приглашение выступить с докладом в РАЕН было неожиданным. Позвонили из секретариата Президиума, сказали, что Лукьянчиков – единственная кандидатура по данной теме, намекая, очевидно, на то, что отказы не принимаются. Да Николай Никифорович и не думал отказываться, наоборот, рад был поделиться с коллегами давно его волновавшими мыслями и теми конструктивными предложениями по экономическому возрождению страны, которые он упорно вырабатывал последние годы. А фактически всю вторую половину жизни. Да не всегда эти мысли его и идеи он имел возможность высказать. Особенно тем официальным лицам, которые принимают важные государственные решения – просто интереса с их стороны Николай Федорович не замечал. Вероятно, поэтому, давая слово академику Лукьянчикову, президент РАЕН О. Л. Кузнецов и представил его как видного ученого в данной области, которого поддерживает академия, но которого не очень любят власти. Вроде как в шутку произнес, да только то была горькая правда.

Развернувшаяся после доклада дискуссия показала, что и сам доклад и прозвучавшие в нем предложения коллеги восприняли серьезно, что и отразили в своем решении.

Хотя, конечно, Николай Никифорович отчасти признавал, что говорил он несколько резковато, излишне эмоционально, да как же иначе! Россия только-только начала выходить из системного экономического кризиса, в который, кстати говоря, попала не в результате какой-то слепой судьбы, а вследствие непродуманной экономической политики горе-реформаторов. Так ведь о последствиях таких реформ предупреждали видные экономисты вроде академиков Леонтьева и Львова, да и многих других. И вот в результате проведенной, а вернее срубленной топором, перестройки, такая политика, по сути дела, начиная с 90-х годов, привела к тому, что в России было создано криминально-воровское государство, когда взяточничество стало привычным делом для чиновников всех мастей и рангов. Но если болезнь запущена, привычные терапевтические средства уже не помогут, необходимо хирургическое вмешательство. Да только где тот хирург, вот в чем вопрос! И получается, что реформы нам подарили две как бы России – нищую до неприличия и супербогатую до… Тут и края-то не найдешь, чтобы происшедшее в короткое определение вместить. Богатых всего 10–15 процентов от населения российского, а обездоленных по вине государства оказалось более 140 миллионов. Вот так и поделили общенародную некогда собственность реформаторы! Попробуй тут сдержать эмоции. Да и сейчас политическое осмысление жизни в России сводится к одному тезису: богатые – богатеют, бедные – беднеют. За очень небольшим исключением в крупных городах.

Можно ли такое положение изменить? Да, конечно же, можно. Нужна лишь, как сегодня принято выражаться с туманной дипломатичностью, политическая воля. Та воля, которая способна осознать, что только путь устойчивого развития (построения у нас в стране ноосферного социализма) – и есть путь возрождения России. Именно это предложение и было научно обосновано и предложено к обсуждению академиком Лукьянчиковым в его докладе на заседании Президиума РАЕН. И одобрено всеми без исключения, но…

Вот, вот – опять это самое «но», как камень на дороге, о который споткнулся и только тогда заметил его. Да что толку, если и увидел, ведь надо еще сообразить, откуда взялось это «но», что за сомнения его породили. И почему, когда вроде есть все основания жить и радоваться, именно настоящей радости, душевного удовлетворения Николай Никифорович сейчас как раз и не испытывал. Да, усмехнулся он про себя, получается, что прав был Конфуций, только мудрец ни в чем не сомневается. Значит, далековато ему до мудреца-то…

Однако вспомнив Конфуция, Лукьянчиков как-то сразу вдруг осознал, что эти его сомнения и внутренняя маята начались после поездки в Китай, куда он вместе с Потравным был приглашен на презентацию их учебника «Экономика и организация природопользования». Правда, знакомство с экзотической страной началось довольно прозаично. В аэропорту Пекина они проходили обычный таможенный досмотр, когда служба наркоконтроля пустила собаку проверять выставленный пассажирами багаж. Дойдя до небольшой спортивной сумки Лукьянчикова, собака обнюхала ее и легла. Это был сигнал, что в сумке находятся вещества, содержащие запрещенные законом наркотики.

– Откройте вашу сумку, все вещи на стол…

Видно было, что и китаец-переводчик, и прибывшие официальные лица для встречи российской делегации, были просто обескуражены. Иван Михайлович, крайне взволнованный, вполголоса добивался у Лукьянчикова, что у него было в сумке, раз привлекло внимание обученной реагировать на наркотики собаки. Однако Николай Никифорович и сам ничего не понимал, автоматически выкладывая на стол бумаги, газеты, электробритву, сверток с куском сала, которое он любил, и жена, естественно, положила ему с собой. И здесь раздался грозный рык овчарки – навострив уши, она не сводила своих умных глаз со свертка.

– Что это?..

Через несколько минут разобрались, таможенники извинились за собаку, которой сей продукт известен не был. Однако взвинченный до предела Лукьянчиков долго не мог успокоиться. Потому и не понял, что хочет от него переводчик, спросивший вдруг, кто из них писал предисловие к китайскому изданию книги «Экономика и организация природопользования». Ожидавший очередного подвоха, Лукьянчиков долго молчал, пока не признался, что автор предисловия он.

– Вы знаете, – заулыбался сразу переводчик, – вы там привели высказывание нашего великого философа Конфуция о том, что кто не заглядывает далеко вперед, того ждут близкие беды. А мы его так любим. Вот мы и решили, раз вы тоже любите Конфуция, отвезти вас на Желтое море и показать домик, где жил великий китайский философ…

Да только пожеланию этому не суждено было сбыться – дни пребывания в Китае были насыщены до предела. На встречах в Академии наук, в Министерстве охраны окружающей среды и в Министерстве экономики земель и ресурсов обсуждались не только экономические вопросы экологии, но и природопользования. Китайских ученых и руководителей интересовало все – и какая должна быть собственность на природные ресурсы, и как их использовать, и системы регулирования… Идея Лукьянчикова о том, что окружающая среда – это ограниченный ресурс, ограниченные блага, к которым надо относиться разумно и даже трепетно, лимитировать изъятие природных ресурсов, как и выбросы загрязнений – китайцами была воспринята со всей серьезностью. На презентации книги многие из китайских товарищей отмечали, что Россия и Китай во многом прошли схожий путь индустриализации страны и развития экологической политики. Как в Китае, так и в России первоначально делался акцент на развитие тяжелой промышленности, а экологические факторы не всегда учитывались в полной мере при развитии и размещении производительных сил. Ну а природоохранные мероприятия проводились формально, потому как финансировались по остаточному принципу.

А вот запомнилась встреча в Министерстве экономики земель и ресурсов. Вопросы сыпались со всех сторон и касались самых разных тем.

… – Господин Лукьянчиков, заместитель министра товарищ Сунь Ваньшен спрашивает, как по вашей методике рассчитываются природные ресурсы как национальное богатство? И какую роль при этом должна играть рента?

– Понимаете, – глядя в бесстрастное лицо заместителя министра, устало проговорил Николай Никифорович, отмечая в глубине сознания, что до сих пор тот лишь внимательно слушал ответы российских ученых, делая пометки в блокноте, – любая стоимость, как известно, создается трудом, капиталом и природными ресурсами. Чтобы оценить последние, надо из того экономического эффекта, который мы получаем в результате эксплуатации месторождения, вычесть долю прибыли, получаемой трудом и капиталом. Разница и остается на природные ресурсы, вот ее-то и надо положить в основу оценки национального дохода. Вернее, это будет тот сверхдоход, который мы получаем в результате эксплуатации природных ресурсов. То есть та же рента. По сути, мы должны учитывать оценку природных ресурсов как национальное богатство на основе дифференциальной природной ренты.

– Однако, насколько мне известно, вы этого в России не делаете? Почему?

– Видите ли, – замялся Лукьянчиков, понимая, что не только государственному чиновнику, заботящемуся о процветании своей страны и народа, но и любому нормальному человеку объяснить, почему в России небольшая кучка людей присваивает себе сверхдоходы от использования природных ресурсов, принадлежащих всем гражданам страны, а правительство такое положение вещей поддерживает, просто невозможно. И он начал пространно говорить о сложности идущих в стране процессов. Но не успел закончить, как переводчик тут же перевел следующий вопрос заместителя министра.

– Господин Лукьянчиков, а с Президентом Путиным вы на эту тему говорили?

Николай Никифорович невольно усмехнулся и развел руками.

– Нет…

Такой пристальный интерес к новейшим идеям и разработкам в использовании природных ресурсов со стороны Китая был не случаен. Руководство КНР готовилось провести в стране реформы, о цели и задачах которых сказал заместитель директора Института земель и ресурсов Яо Хуацзюнь:

– Национальные ресурсы – единая эколого-экономическая категория. И сегодня, осмысливая горькие уроки изолированного, односторонне-утилитарного подхода к освоению отдельных видов природных богатств, люди все явственнее ощущают их целостность. Именно поэтому принцип «комплексного координированного управления ресурсами» закладывается в основу реформирования систем управления национальными ресурсами в современном Китае. Управление национальными ресурсами превращается тем самым из разобщенного и рассосредоточенного в централизованно-сосредоточенное…

То, что китайцы сумеют сделать правильные выводы из своих «горьких уроков», Лукьянчиков убедился немного позже.

Из статьи «О будущем России» (газета «Спасение», февраль 1997 года):

«В процессе реформ были созданы благоприятные условия для воровства, обмана и ограбления народа, передачи общенародной собственности преимущественно в руки мафиозных и криминальных структур, разграбления природных богатств России, разгула преступности. Первое крупное ограбление народа началось со стороны государства с обесценивания вкладов населения в сбербанках в результате инфляции.

Основная масса населения в результате «ваучерезации» осталась обманутой и никаких дивидендов не получила. Затем население начали грабить различные коммерческие структуры и инвестиционные фонды, которые после сбора определенной суммы денег исчезали или объявляли себя банкротами.

Но самым крупным ограблением народа можно признать прошедший этап приватизации, и не только потому, что основная часть общенародной собственности за символическую плату попала в руки криминальных структур и иностранных компаний. Более важным является то обстоятельство, что приватизация осуществлялась в угоду политическим мотивам, а не экономическим интересам. Для общества полезным является внедрение лишь тех элементов рыночных отношений, которые ведут к повышению эффективности общественного производства – единственного источника роста благосостояния народа (при прочих равных условиях). В процессе приватизации этот источник был уворован у народа, и это воровство в скрытой форме по своим масштабам превосходит любые ограбления века…

Воровство и взяточничество во всех структурах власти стало привычным делом для России. Верховная власть должна полностью подчиняться диктатуре совести. В этой связи следует вспомнить высказывание древнекитайского философа Конфуция. «Правление есть исправление, – говорил он князю, – если вы будете показывать пример справедливости, то кто осмелится поступить несправедливо? Если вы не будете алчны, люди не станут воровать».

II

– Вы на следующей выходите?..

Грохот метро ударил по ушам и вырвал Лукьянчикова из оцепенения воспоминаний. Однако он ничего не успел ответить, потому как не слышал название объявленной станции, а двери уже открылись. Поток выходивших пассажиров захватил Николая Никифоровича и вынес из вагона. Благо станция оказалась его, здесь пересадка…

Привычка анализировать свое состояние, мысли и чувства еще с юности не раз уже здорово помогала ему в нелегких жизненных ситуациях. А их у него в жизни хватало. И если некоторые, всплывавшие в памяти, вызывали улыбку, то другие наоборот заставляли внутренне собраться и насторожиться.

Кривой Рог, например, стал для него не просто куском жизни, а школой добра и зла одновременно. Но зло это всегда было объективным, а добро – субъективным, людским. Однако, чем выше взбирался Лукьянчиков по служебной лестнице, хотя, по правде говоря, сам он такого желания никогда не высказывал – продвигали, тем все отчетливее осознавал, что должность – это не столько положение и зарплата, сколько довольно ощутимый груз ответственности. И перед теми, кто доверил тебе определенный участок работы, перед людьми под твоим началом, и перед государством, обществом, на благо которого ты и трудишься. А главное – быть честным перед самим собой. Именно исходя из интересов дела Николай Никифорович всегда и поступал. Так было и в Кемеровской области, где он работал инженером-экономистом в управлении Солоирского рудника сразу после окончания Харьковского инженерно-экономического института, и в Кривом Роге в институте «Механобрчермет», где он уже находился в должности главного экономиста и начальника отдела перспективных разработок и технико-экономического анализа. Заниматься приходилось проблемой обогащения железных руд, для Лукьянчикова делом новым, по вечерам он подолгу засиживался в институтской библиотеке, вникал в суть технологического процесса, выискивал его сильные и слабые стороны. Этот неподдельный профессиональный интерес Николая Никифоровича привел его к неожиданным выводам. Железная руда – это как булка с изюмом, где изюминки и есть вкрапления железа, фракции. Для того, чтобы их извлечь, руду надо сначала размельчить, чтобы можно было добраться до железных зерен, и магнитом отделить их от пустой породы. По тем временам содержание железа в концентрате достигало 59 процентов. А почему не больше? Скажем, процентов на 65 или 70? Когда Николай Федорович попытался этот вопрос прояснить с институтскими коллегами, то оказалось, что это вполне реально, но сам технологический процесс будет нерентабельным, потому как довольно сложный и затратный. Однако мнение специалистов на этот счет Лукьянчикова не убедило, и он стал просчитывать перспективную технологию обогащения железной руды уже с металлургами. И следуя сухому, но убедительному языку цифр, вдруг оказалось, что если все-таки пойти на дополнительные затраты, действительно, существенные, то повышение содержания железа до 65 процентов давало экономию средств, исчисляемую миллиардами рублей. Ведь если выдавать более качественный концентрат, то вырастет и производительность доменных плавильных печей, увеличится срок их службы, снизится расход кокса, угля… То есть для выплавки определенного количества металла потребуется уже не три, скажем, а всего две домны, гораздо меньше коксовых батарей, рабочей силы и так далее. А на сэкономленные миллиарды рублей сколько можно было построить детских садов и школ, больниц и поликлиник, театров и дворцов культуры, стадионов…

Признание Лукьянчикова как думающего, знающего, а главное – не робеющего перед авторитетным мнением специалиста среди институтских коллег и начальства Николай Никифорович воспринял спокойно. Он действительно не считал, что сделал нечто выдающееся, чего не мог выполнить любой другой инженер. Просто он был молод, сталкиваться с высоким начальством по вопросу выделения дополнительных средств на нужды производства ему не приходилось, и его не испугала огромная сумма затрат на новую технологию. А именно этот факт и тормозил не один год технический прогресс по проблеме качественного обогащения железных руд.

Однако такой эпизод в его трудовой биографии сыграет для Николая Никифоровича определенную роль. Спустя некоторое время Лукьянчикова назначают начальником отдела перспективных разработок и технико-экономического анализа. Ему всего тридцать три года, а под его началом шестьдесят сотрудников, среди которых немало умудренных профессиональным и жизненным опытом специалистов. А строить отношения с людьми – это куда сложнее и ответственнее, чем пробивать новую технологию. Результат здесь зависит от того, как ты себя с людьми поставишь. Но Лукьянчиков и тут долго не размышлял. Он на свой счет иллюзий не имел, свои возможности и недостатки ему были известны лучше любого, а интересы дела ставил превыше всего. Так что решение молодого начальника отдела определилось для него сразу – у более опытных сотрудников учиться самому, а молодым – помогать, насколько позволяли ему обретенные знания.

Сложившиеся таким образом отношения Лукьянчикова со своими сотрудниками в отделе негласно были оценены и одобрены не только его подчиненными, но и многими руководителями в институте. Хотя догадался об этом Николай Никифорович гораздо позже. Так ведь не ради начальственной похвалы напрягался и волновался Лукьянчиков – ради дела. Вот это и объединяло людей. И когда подошел срок выходить на пенсию директору института Павлу Васильевичу Самохвалову – в те времена по достижению шестидесяти лет государственный служащий не мог уже занимать руководящую должность, лишь рядовую, – и директора спросили, где бы он хотел дальше работать, тот ответил категорично: только в отделе у Лукьянчикова.

Конечно, это лестно, когда сам директор института, для всех в недавнем прошлом довольно строгий руководитель, образованный и опытный специалист такого высокого мнения о начальнике одного из ведущих отделов, тем более обоснованного – отдел перспективных разработок и технико-экономического анализа в соцсоревновании всегда занимал передовые места. Но в каком сложном, прямо скажем, положении оказался Лукьянчиков. Что делать и как он должен вести себя теперь с Павлом Васильевичем, своим подчиненным, когда одна мысль об этом вызывала судорожный смех? Однако предпринимать что-то надо было. И однажды Николай Никифорович незадолго перед концом рабочего дня просит его зайти к нему в кабинет.

– Павел Васильевич, – чувствуя внутри какую-то скованность и неловкость, начал Лукьянчиков, – вы только правильно меня поймите, но мне просто необходимо поговорить с вами…

– Знаешь что, Николай, – остановив его движением руки, с улыбкой проговорил Самохвалов, – давай возьмем бутылку, закусить, а там и все с тобой обсудим…

Павел Васильевич все прекрасно понимал и даже сообразил, что с напряженным и взволнованным Лукьянчиковым лучше говорить в неофициальной обстановке. В человеческом общении существуют барьеры, которые, если не преодолеть с пониманием, могут повредить и делу, и человеку. И позже никаких разногласий у них никогда не возникало, а отеческое отношение бывшего директора и его огромный опыт для Николая Никифоровича оказались незаменимыми. Лукьянчиков до сих пор благодарен Самохвалову за тот разговор.

Из статьи «О будущем России» (газета «Спасение», февраль 1997 г.):

«Мы должны себе четко представлять, что современная мировая цивилизация движется к экологической катастрофе. Население планеты растет, природные ресурсы истощаются, качество среды обитания ухудшается. Загрязняя и уничтожая природу, мы тем самым причиняем ущерб не только самим себе, но и нашим потомкам и несем нравственную ответственность перед ними за продолжение рода человеческого, многообразие и богатство природного мира. Если сейчас не принять срочных мер по кардинальному решению экологической, продовольственной, и энергетической проблем, то в недалеком будущем Человечество может оказаться в такой ситуации, когда уже никакие меры не в состоянии будут спасти его от катастрофы – будет поздно. В первую очередь требуется решение проблем, связанных с обеспечением равновесия в биосфере и ее отдельных экосистемах.

В условиях, когда разрушена старая командно-административная система хозяйствования, а новая еще не создана, Россия имеет реальные предпосылки первой в мире перейти на ноосферный путь развития. Утратив статус бряцающей оружием сверхдержавы, она может стать здесь лидером при неизбежном и желанном переходе всего человечества к ноосфере…

К помощи России народы Европы и Азии не раз прибегали, переживая тяжелые времена и нуждаясь в спасении от претендентов на мировое господство. Она и сейчас, при соответствующих условиях, может оказать человечеству неоценимую помощь при переходе его на ноосферный путь развития».

III

Случались и иные моменты.

Николай Никифорович до сих пор помнит тяжелый взгляд секретаря парткома института «Механобрчермет» Осиповича, когда он прочитал письмо из Москвы от руководства головного института «ЦНИИчермет». В нем говорилось, что Н. Н. Лукьянчиков прошел конкурс и принят на работу в вышеупомянутый институт, ему будет предоставлена четырехкомнатная квартира в зеленой черте города Москвы.

– Как же ты попал на конкурс, если тебе ни руководство нашего института, ни партбюро разрешения не давали?..

Все получилось совершенно случайно. Будучи в командировке в Москве, зашел подписать какую-то бумагу к директору Института экономики черной металлургии Николаю Федоровичу Склокину. Разговорились, и тогда он предложил работать в его институте. И хотя Лукьянчиков его сразу предупредил, что это вряд ли удастся, Николай Федорович попросил его только заполнить листок по учету кадров.

– У нас ведь замещение вакантных должностей проводится по конкурсу, – с улыбкой произнес он, – а это история длинная…

Да Николай Никифорович и не надеялся на положительный результат, и вернувшись в Кривой Рог, вовсе забыл об этом. А тут еще письмо из дома получил, отец с матерью приболели. Будучи в командировке в Харькове, заехал в Мерефу, увидел, что дом обветшал, холодно и сыро в хате, вот и решил на зиму перевезти родителей к себе в Кривой Рог. Тесновато, конечно, трое детей у них с Кларой уже было, и бабушка с ними жила, но иного выхода Николай Никифорович не видел. Но однажды, уже ближе к весне, отец как-то сказал ему:

– Знаешь что, Николай, если любишь своих детей – уезжай отсюда. Здесь все в копоти от металлургического завода, синие круги по окнам. Потому и дети на лицо бледные…

Конечно, для Лукьянчикова это не было открытием, тем более не он один страдал от заводских выбросов. Здесь и листва на деревьях серая была с отливом в голубизну. Да как-то попривык не замечать. Но слова отца, который чувствовал себя день ото дня все хуже – беспокоило фронтовое ранение, Николай Никифорович уже забыть не мог. А недели через две отец умер. Институт выделил автобус для отправки гроба с покойным в Мерефу и материальную помощь. После похорон Лукьянчиков ушел в очередной отпуск, когда и пришло письмо с вызовом из «ЦНИИчермета». Но если раньше Николай Никифорович и не пытался бы настаивать на переводе в Москву или предпринимать какие-то меры, то теперь, помня предупреждение отца накануне смерти, решил в Кривом Роге не оставаться. Другое дело, что он не знал, как ему поступить, если все-таки руководство ему откажет. А то, что оно его не отпустит, судя по мрачному виду секретаря парткома, Лукьянчиков как бы уже и не сомневался.

– Партбюро будет решать твой вопрос о переводе в Москву, который ты пытался скрыть…

Естественно, решение партбюро было не в пользу своевольного Лукьянчикова. Более того, сообщили об этом в райком партии, и можно было ставить крест на переезд в столицу.

Однако, оказавшись в очередной служебной командировке в Москве, Лукьянчиков все же решился зайти к директору «ЦНИИчермет» Голикову и рассказать, в какой ситуации он оказался.

– Что ж, придется твоему начальству доказать, что ты тоже не бедный родственник…

В присутствии Лукьянчикова Голиков связался по телефону с Министром черной металлургии СССР, с инструктором Отдела черной металлургии ЦК КПСС, а затем и с Кривым Рогом. И вопрос был решен.

В тот момент Николай Никифорович радовался не новому месту работы, а тому, что удастся увезти детей из Кривого Рога. Да только очень скоро понял, что в столице он все-таки действительно бедный родственник. Конфликт назрел неожиданно, и не с кем-нибудь, а с заместителем министра черной металлургии Антоненко. Дело касалось обогащения окисленных руд, из которых извлекать железо было довольно трудоемким процессом. Обычно такую руду складировали в отвал. И вдруг решение правительства построить новый горно-обогатительный комбинат для окисленных руд для нужд стран Совета Экономической Взаимопомощи, которые в ней тоже принимали участие. Так что объявленная международная стройка «дружбы» была с чистым политическим акцентом.

С технологией обогащения окисленных руд Лукьянчиков был хорошо знаком. Поэтому и крайне удивился такому решению. Будучи экономистом, Николай Никифорович подсчитал, что на базе уже действующих комбинатов по обогащению окисленных руд, разве что с небольшой реконструкцией, можно добиться выхода необходимой дополнительной продукции. То есть решить проблему в несколько раз дешевле. Лукьянчиков пишет свое заключение и отдает руководству. Фактически он выступил против строительства нового комбината, тем самым невольно показав некомпетентность ведущих специалистов Министерства черной металлургии СССР. Хотя здесь сыграло роль обычное «чего изволите?» И вот тут началось. То, что молодой сотрудник, хотя Лукьянчикову исполнилось уже сорок лет, посмел противопоставить себя министерству, решению правительства, не укладывалось ни у кого в голове. За подобную наглость и дерзость могли уволить сразу и без содержания. Лукьянчикову так открыто и было сказано – выгоним. В ответ Николай Никифорович и рубанул:

– А с такими специалистами лучше дела не иметь, себе дороже…

Если Лукьянчиков был уверен в своей правоте, он на попятную никогда не шел. Раз страдало дело – компромиссов он не признавал. Поэтому, недолго думая, пошел «со своей правдой» к директору Института экономики Склокину. Николай Федорович сразу во всем разобрался.

– Не волнуйся, – говорит, – мы тебя в обиду не дадим…

Однако после скандала на прежнее место работы Лукьянчиков вернуться уже не мог. А тут неожиданное предложение из Совета по изучению производительных сил Госплана СССР, где освободилось место начальника Отдела региональных проблем, экологии и природных ресурсов. Николай Никифорович согласился сразу – слишком свежи были в памяти синие разводы от выбросов вредных веществ из труб металлургического завода на окнах его квартиры в Кривом Роге и слова отца. В то время Лукьянчиков и предположить не мог, что его заключение о нерентабельности строительства нового комбината по обогащению окисленных руд окажется на столе Председателя Госстроя СССР Б. Н. Ельцина. Ведь это был их объект. Создается Комиссия по расследованию данного факта, председателем которой назначают Тиграна Сергеевича Хачатурова, а заместителем – Николая Никифоровича Лукьянчикова, кто заварил всю эту кашу. И они доказывают с цифрами в руках, что если даже остановить стройку, то даже с выброшенными на ветер деньгами на это строительство вариант Лукьянчикова все равно будет гораздо экономичнее. Госстрой принимает это заключение и направляет его в Совет Министров СССР. Оно было оглашено в присутствии представителей Госстроя СССР и членов Комиссии Т. С. Хачатурова и Н. Н. Лукьянчикова. В конце совещания Николай Никифорович не выдержал и подошел к заместителю министра Антоненко.