355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Позин » Крестьянский сын, дворянская дочь (СИ) » Текст книги (страница 18)
Крестьянский сын, дворянская дочь (СИ)
  • Текст добавлен: 25 июня 2017, 11:00

Текст книги "Крестьянский сын, дворянская дочь (СИ)"


Автор книги: Александр Позин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Глава 16. Козятин

«Расстилается, как кошка,

Выгибается, как змей…

Отчего ж таких людей

Мы чуждаемся немножко?»

Пьер-Жан Беранже. Перевод В. Курочкина

Секретарь С…кого городского суда Семен Семенович Козятин рассматривал в зеркале свое отражение. Занятие сие весьма презабавное, и многие люди не упускают случай посмотреть на себя со стороны. Одним это нужно для подтверждения своей убежденности в собственной исключительности и неотразимости, другие ищут возможность заглянуть поглубже в свое «Я» и разобраться в тайниках своей души. Семен Семенович глядел в зеркало ради ненависти. Ненавистью он питался, и она была смыслом его существования. Что поделать, если одним Господь дал и мужественное лицо, и статную фигуру, и развитый торс. Секретарю суда Козятину Господь дал оттопыренные уши и тщедушное телосложение, худобу и сутулость, мертвецки бледное лицо и жидкие русые волосы, зачесанные за уши. Подбородок венчала жиденька бороденка а-ля Наполеон III, отчего за глаза и не очень его кликали то Козлом, то Козлобородым. Однако ж без эспаньолки[43]43
  Эспаньолка – короткая остроконечная клинообразная борода. Фасон бороды данной стрижки появился в XVI в. в Испании.


[Закрыть]
тоже было никак нельзя, ибо низкий покатый лоб и почти полное отсутствие подбородка делали Семен Семеныча весьма похожим на одного из древних предков человека.

Обладая столь непрезентабельной внешностью, нечего было и думать ни о служебной карьере, ни о карьере покорителя женских сердец. С женщинами у него не складывалось с детства – противоположный пол его просто избегал. Вот и недавно полным фиаско закончилась попытка соблазнить молоденькую дочку земского доктора Белавина, Дашу. У него до сих пор перед глазами стояло ее серьезное, без тени улыбки лицо, и строгий, с оттенком брезгливости, взгляд ее серых глаз. Лицо, глядевшего на Козятина отражения, исказила гримаса негодования.

Не сложилось и с карьерой, господин Козятин прочно застрял в скромной должности секретаря суда. Однако, при помощи именно этой должности он, обладая природным умом и необыкновенной настойчивостью и силой воли, сумел сделать источником не только немалых доходов, но и стать одним из могущественных людей города. Куда там записным красавцам – прифрантившимся хлыщам с физиономией героев, у которых, кроме смазливого лица, ничего не было! Его реальная власть в городе была во сто крат больше власти губернатора или полицмейстера. Вот именно что была… До недавних событий. Фигура в зеркале снова досадливо поморщилась, словно бы спросила: «Ну, что ж ты, брат? Столько лет работы и все коту под хвост? Из-за нескольких шалопаев и пары шлюх уже в штаны наложил? Неужели отступишься и смиришься?»

Место секретаря суда хоть и было скромным и малозначительным, но это только на первый взгляд. Ступив на него двадцать лет назад, Козятин поначалу скромно вздыхал и печалился, однако освоившись, понял, какие перспективы пред ним открылись, какие горизонты замаячили. Должность сия хранила доступ ко многим личным секретам. Начал он с шантажа, мелкого, затем перешел на рыбу покрупнее. Городское чиновничество, полиция, купечество, их жены и дети, слуги и лакеи – постепенно все стали у него под колпаком. Делились взятками и барышами, оказывали мелкие услуги. Изучив привычки и привязанности этих людей, он перешел к оказанию платных и полезных услуг: кому-то дело требовалась разрешить в свою пользу, кто-то нуждался в получении крупного заказа, третий очень любил молоденьких девочек, четвертый, напротив, увлекался исключительно мальчиками. Чьей-то жене понадобился молодой жеребец – парень для любовного приключения, иной, напротив, позарез нужна была молчаливая повитуха. Многим сыночкам срочно требовались деньжата для игр, вина и девочек. Обзавелся Козлобородый и притонами для игр и домами терпимости. Потихоньку доказал полезность свою и преступному миру: закрывал дела, правил документы. Не забывал и себя, любимого: все самые юные девочки проходили через него, круглел счет в банке. Но жил скромно, на свое жалованье, излишеств старался избегать. Решил для себя: еще пару лет – и на покой – в Европы, на моря, к благам цивилизации.

Однако ж вот как оно сложилось: постарел, оплошал, утратил цепкость. Полбеды было, что ограбили, беда была в том, что унизили. Моментально слух о том, что пал могущественный Козел облетела ночные притоны и полицейские части, подпольные казино и чиновничьи кабинеты, бордели и купеческие особняки. Кто-то зубоскалил втихомолку, иной смеялся в лицо. Полицмейстер, вертевшийся ранее у него ужом на сковородке, вовсе не принял. В воровском притоне нож наставили и сказали, чтобы дорогу туда забыл. Падение с Олимпа, который он выстроил в своем воображении, оказалось стремительным, сказалась особенность провинциального города, где новости, минуя прессу, распространяются в мгновение ока. Отражение в зеркале аж перекосило от ненависти. Ничего, они теперь за все поплатятся, и месть будет страшной. Благодаря Сеньке о своих обидчиках Семен Семеныч знал теперь если не все, то очень многое. Двое сосунков: юная соблазнительница и ее дружок-амбал. И пара постарше: Гимназистка со своим зверопоподобым уродцем в шрамах. Спокойно к Гимназистке он относиться не мог, зря она сказала, что он не помнит ее. Помнит! Еще как помнит! Это было одним из самых ярких воспоминаний за довольно мрачную жизнь Козятина. Знала бы она, скольких трудов стоило ему соблюсти им же установленный принцип: никогда не спать два раза с одной и той же феминой, никогда не встречаться вновь с соблазненными им девочками. Главная в шайке – конечно же, эта алчная сука, его верная помощница, предавшая своего хозяина, мадам Зи-зи, что б ей пусто было!

Двойник в зеркале исторгал волны ненависти, коими, аки вампир кровью, подпитывался Козлобородый. Процедура зарядки ненависти помогла. Он был снова готов действовать. И он знал, что надо делать!

Наскоро одевшись, он отправился на угол улиц Двроянской и Панской, где высилось пятиэтажное здание С…кой городской почты. Время клонилось к вечеру, поэтому надо было успеть до ее закрытия. Зайдя в здание, Семен Семеныч сразу же направился к окошечку, за которым торчала сонная физиономия телеграфиста.

– Срочно телеграфируйте в Москву!

– Пожалте, господин, заполните бланк. – досадливо побурчал телеграфист.

Торопясь, Козятин едва не обломал перо.

– Вам как, обычной или молнировать? – зевая, обратился телеграфист, явно не разделявший спешки клиента.

– Молнией, и побыстрее. Дело не терпит отлагательств! – с нажимом сказал Семен Семеныч и многозначительно показал глазами на свою зажатую в кулак ладонь.

Телеграфист намек понял правильно: его оперативность будет поощрена. Сонливость исчезла, а в действиях появилась сноровистость и подобострастность к щедрому клиенту:

– Отправим Вашу телеграмму сей момент.

Глянув текст, на мгновенье удивился его содержанию: чего только не выдумают. Но, в конце концов, не все ли равно, и он, усевшись за аппарат, застучал пальцами по клавишам, отправив телеграмму следующего содержания:

МОСКВАТЧК ДВОРЯНСКИЙ ЗЕМЕЛЬНЫЙ БАНК[44]44
  Дворянский земельный банк – основанный в 1885 году банк ипотечного кредита для поддержания землевладения потомственных дворян. Упразденен Советской властью в 1917 году.


[Закрыть]
ТЧК БАРОНУФОН ШТОЦУ ТЧК 666 ЗПТ 911 КОЗЯТИН.

Три шестерки были одним из символов Братства Звезды, в коем неприметный судейский чиновник занимал место Магистра Поволжья и подчинялся лишь Верховному Магистру Российской Империи, коему и была отправлена телеграмма. Его не смущало, что Верховный Магистр мало того, что немец, как раз этим-то и не удивишь, а и представитель другой державы. В конце концов – Братство Звезды – структура наднациональная и проповедует универсальные человеческие ценности. 911 – было сигналом бедствия в Братстве и пользоваться им можно было в исключительных случаях. Что-то Семен Семенычу подсказывало, наступил именно такой случай.

Ответ пришлось ждать недолго. Он едва успел допить свой кофе в кофейне напротив, как увидел, что в его сторону скорым шагом идет телеграфист. Главное – не выдавать своего волнения, поэтому Семен Семеныч щедро одарил телеграфиста, немало удивленного такой оперативностью, спокойно допил свой кофей и лишь потом с замиранием сердца развернул телеграфную ленту:

С… ТЧК ГОСПОДИНУ КОЗЯТИНУ ТЧК ВСТРЕЧАЙ МОСКОВСКИМ ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ТЧК БАРОН ФОН ШТОЦ.

Козлобородый торжествовал: получилось! Законы Братства нерушимы.

* * *

Когда Московский экспресс остановился у перрона и, к удивлению Козятина, из вагона вышли два человека. Первым на перрон спустился господин в котелке с густыми пшеничного цвета усами. Опираясь на тросточку, он важно подошел к встречавшим его Семену Семеновичу и Сеньке, ставшим за последние дни тенью Козлобородого. Его русский был весьма неплох:

– Ви, я польагаю, и есть тот замый Кофядин?

– Я он и есть, добро пожаловать на волжскую землю, господин барон. – Козятин и Сенька подобострастно поклонились гостю.

– Позвольте предздавить – наш кураторх из Европы князь Кронберг. – представил он второго визитера, выходящего из вагона. – И да, позаботьтесь о наших вещах.

– Князь Кронберг, к Вашим услугам! – абсолютно без акцента представился подошедший барон. – Осталась самая малость – подтвердить наши полномочия.

– Конечно, конечно, – поспешил Козятин и вытянул вперед руку с перстнем-печаткой на пальце. На перстне был выгравирован оттиск Знака: два квадрата, повёрнутые по отношению друг к другу под углом в 450 символизировали восьмиконечную звезду. Печатка со Знаком означала принадлежность к Братству Звезды.

– Ну вотх, карашо, взе формальности зоблюдены, можно и в готель. Какой предложите? – обратился Фон Штоц.

– На Панской «Националь».

Три члена Братства уселись в пролетку, Сеньке досталась роль носильщика.

После обустройства, состоялось совещание, на котором Козлобородый изложил свою просьбу, присовокупив пересказ Сенькиных приключений (Сенька, как несосотоящий в Братстве, допущен не был и выставлен за дверь).

– Что ж… – задумчиво проговорил князь, почесывая аккуратно подстриженную русую бородку. – Делу помочь, конечно, можно, и это наша обязанность – выручать членов братства. Есть одно условие – Натали Вы не получите и вообще – забудьте о ней, этой девочке уготована другая участь. Николая и Кирилла нужно будет успокоить и успокоить надолго. Николку – не убивать! Судьба второго нас не интересует. Глафиру можете взять себе, а вот публичный дом назад Вы не получите. Эксплуатация женщин – против устоев общества, смиритесь. В остальном – Ваш авторитет будет восстановлен в полном объеме. Соберите назавтра общий сбор всех членов Братства.

Козлобородый мог быть доволен: большая часть его просьб будет выполнена. Пусть не вся, но и этого довольно. Знал бы он, содержание беседы после ухода, не был бы так спокоен за свое будущее. А заодно бы лучше узнал о подлинных принципах и методах работы Братства Звезды.

Братские дела

«Лишь взял клинок – и полны очи слез.

Мечам таким непросто появиться:

Его ковали там, где гор откос,

И прятали среди стволов корицы.».

Юань Чжэнь

Проводив Козятина презрительными взглядами в спину, Магистр России и один из Магистров Европы перешли в своем общении на родной немецкий язык.

– Простофиля! – выразил свое мнение об ушедшем Штоц.

– Червяк! – согласился князь. – Между прочим – это Ваша кандидатура. Поневоле задумаешься, что представляют из себя другие Магистры, если этот таков. Мы стоим на пороге великих дел, изменится вся конфигурация земного мира, а на местах делами Братства управляют такие недотепы.

– Заменим, – виновато проговорил фон Штоц, стоя навытяжку перед куратором, – Устраним.

– Физически! – категорически потребовал Кронберг.

– Будет сделано! – отрапортовал Штоц.

Но барон уже не слушал Штоца, он задумчиво, скрестив руки у себя на груди, мерил шагами гостиничный номер. Магистру Империи только и оставалось – провожать взглядом своего проверяющего и ждать. Наконец, Кронберг остановился.

– Не нравится мне все это! Вроде, вот он, Меч, рядом, а не возьмешь! Почти полвека было потрачено в поисках, с тех самых времен, когда он вместе с той дурой-турчанкой оказался в этой варварской стране. Теперь мы у цели, и опять из-за глупой любви девчонки может пойти прахом.

– А в чем же дело? – поинтересовался фон Штоц.

– А в том, что Меч перестал отвечать на зов Великих Магистров, вот что! – в сердцах отвечал барон.

Он встал посередине комнаты, закрыл глаза и сосредоточился, вытянув перед собой руки ладонями вниз. В таком положении князь Кронберг, один из тринадцати Верховных Магистров Европы, один из шести Великих Магистров простоял несколько минут. Только струйка пота, стекавшая по виску, выдавала его напряжение. Наконец он прервал сеанс связи и в изнеможении опустился на стул.

– Ну, что? – осмелился задать вопрос Штоц, не спускавший взгляда с лица шефа.

Тот медленно покачал головой:

– Меч чувствуется очень слабо, он не хочет отвечать. Похоже, Меч нашел нового хозяина и настраивается на его волны.

– И это не Наследница?

– Нет, Наталья тут не причем. Существует другой, кто тоже может стать Носителем Меча Тамерлана.

– Но это же невозможно! Может быть только один Носитель, тот, кто его получил из рук Девы Дарующей Меч.

– И это должен быть я! – взорвался Великий Магистр. – Я должен получить Меч из рук этой соплячки! Ты ведь знаешь это пророчество – только собрав все артефакты – Братство обретет былую силу, только в этом путь к знаниям Несущих Свет.

– Господин! – обратился Штоц. – А как мог появиться еще один Носитель?

– Не знаю… Не знаю! – резко оборвал князь Кронберг. – Но этот дар был получен не от девчонки. Возможно, в прошлом была еще одна, не отслеженная нами линия наследования. И, похоже, она ведет к этому мальчишке, Николаю!

Глава 17. Колоссовский

«Кто ничего не знает – тот ничего не любит.

Кто ничего не умеет – тот ничего не понимает.

Кто ничего не понимает – тот ничего не стоит

Тот же, кто понимает, тот и любит, и наблюдает, и видит»

Парацельс

Между тем, ни о чем не подозревающий Колоссовский спустился на перрон вокзала с того же поезда, что и вояжеры Братства. Позади остались почти три недели изнурительной поездки по металлургическим районам России. Задача, которою он поставил перед собой, была выполнена, и инженер с хорошим настроением поехал к себе домой.

Неуемная энергия Казимира Колоссовского, а может горячая кровь польского шляхтича, требовала выхода, поэтому вместо того, чтобы спокойно отдохнуть с дороги, как сделало бы большинство русских людей, он, едва смыв дорожную пыль и переменив платье, нанял извозчика и приказал ехать к заведению Мадам Зи-зи. Извозчик, понятливо хмыкнув, тронул лошадей, но не удержался и обернулся к пассажиру:

– Оно барин понятно, дело молодое! Однако же, изволю заметить, зря туда едем.

– Что так? – раздраженно полюбопытствовал инженер, раздосадованный тем фактом, что извозчик вмешивается не в свое дело.

– А нет там ничего. Ни мамзелей, ни шампанского, ни веселья.

– Как это? – уже заинтересованно проявил интерес инженер.

– Так закрылось заведение, почитай уже с неделю как. Мадам девочек распустила, заведение закрыла, ремонт затеяла. Могу порекомендовать адрес, там все есть! И развеселые мамзели, и вино, и музыка.

– Нет! Нет! Правь, куда я сказал.

Новость была ошеломительной, и ее требовалось разъяснить. Значит, что-то произошло за это время? Пожалуй! Колоссовский досадовал на себя, что в такое время бросил ребят. Что за дрянная черта у него: быть уверенным, что все можешь контролировать, ведя несколько дел одновременно? Обязательно что-нибудь да упустишь! А из-за излишней самоуверенности под угрозой, быть может, жизнь и свобода ребят.

Бывший бордель встретил инженера звуками и запахами ремонта. Раздавался шум молотка и воющий звук пилы, пахло свежей краской и клейстером. Тучный и важный швейцар попытался не пропустить Колоссовского вовнутрь, доказывая, что мадам Балахарева отсутствует:

– Мадам в отъезде, через два дня будут, наказали никого не впускать. – говорил швейцар, в то время, как своим пузом оттеснял непрошенного визитера к выходу.

Но не на того напал: стройный и изящный поляк нашел таки щель между толстяком и стеной прихожей и ловко протиснулся меду ними. Представившаяся его взору картина являла собой зрелище полной перестройки. Куда-то исчезли мягкие диваны – олицетворение бесстыдной неги, на их месте ровными рядами столы для раскроя и шитья и швейные машиныс ножным приводом. Вместо тяжелых драпирующих портьер, сияли, ожидая новые шторы, окна. Рабочие заканчивали оклейку новых светлых шпалер. Повеселела и посветлела обивка. Через черный вход Колоссовский прошел на задний двор, где команда столяров заканчивала сооружение какой-то плотницкой деревянной штуковины. Ни в сарае, ни за поленницей дров Николки не было.

Ничего не дал и визит к Алексею Заломову. Тот сам недоумевал. К тому же непонятным было поведение Кирилла, который без видимой причины вдруг потребовал срочного расчета и исчез из города в тот же день, что и Николка.

Обескураженный Казимир Ксаверьевич вернулся в свою квартиру, где его ожидал мальчишка-посыльный с конвертом. Развернув его, инженер прочитал короткий текст:

«666. 616 – завтра в 10 часов в гостиной у полицмейстера». 666 – знак таинственного Братства Звезды, членом коего Колоссовский имел честь состоять, а 616 – на языке их сигналов означало «Общий сбор». Колоссовский, относившийся к Братству как к некой игре, как к дани моде, как к пропуску в мир местного истеблишмента, тем не менее понимал, что отказаться от мероприятия никак невозможно.

* * *

На следующий день верный своей пунктуальности инженер вошел в двери хорошо знакомой ему гостиной, где встретил изысканное общество. С первого взгляда было видно, что Братство Звезды – не для экзальтированных особ: никакого оккультизма и мистики. Больше похоже на заседание какого-нибудь аристократического клуба, все достаточно чопорно, в меру солидно, элитарно и… заурядно. Ни тебе магических ритуалов, ни кровавых жертвоприношений, ни итаинственных балдахинов и всего прочего оккультого антуража.

Кроме самого полицмейстера и товарища губернатора, городской истеблишмент был представлен несколькими крупными судейскими, земскими, и полицейскими чинами. Впрочем, была сошка и помельче. Наличествовало несколько служащих различных банков, причем в немалых чинах. Несколько членов известных в городе купеческих фамилий тоже не избежали искушения поиграть в заговорщиков и эзотерику, и были представлены среди членов Братства. С удивлением Колоссовский обнаружил и двух представителей духовенства. В общем, в членах Братства состояли все слои общества, за исключением промышленных рабочих и крестьян.

– Придурки! – про себя презрительно скривился Казимир. – И эти петухи собрались построить новый мир? Не имея в своих рядах ни одного представителя производительных классов? Да это просто клуб заигравшихся от безделья недоумков.

Рассуждения инженера были прерваны появлением новых персонажей, несомненно, являвшихся главными в сиим действе. Первым появился довольно тучный господин в котелке и рыжими кавалерийскими усами вразлет. Следом за ним шествовал моложавый осанистый мужчина, чье лицо украшали пышные бакенбарды и немецкая бородка, называемая а России скобелевской.

– Немцы! – безошибочно определил Колоссовский и сей факт не вызвал в нем прилива энтузиазма, ибо он был поляк. А своеобразная «любовь» поляков к немцам общеизвестна.

– Господа! – обратился толстяк к собравшимся с неподражаемым акцентом, лишь подтвердив предположение поляка. – Позвольте предздавиться: барон фон Штоц, управляющий Мозковским филиалом Дворянского земельного банка и Верховный Магистр России.

Все встали и поприветствовали гостя кивком головы. К удивлению Колоссовского, никто не посмел возмутиться тем фактом, что ими руководит немец. Что за странная нация, думал инженер, тысячелетиями свою историю мерят, на каждом углу кричат о русском духе и русской душе, а все в учениках у немчуры ходят, никакой гордости!

Между тем барон продолжил:

– Прошу поддвердить ваши полномочия!

Все присутствующие, и Колоссовский в их числе, вытянули перед собой руку с перстнем. Фон Штоц удовлетворенно кивнул, а инженер отметил, что только в последний момент перед уходом из дома вспомнил и успел нацепить этот глупый перстенек.

– Мы зобрались, чтобы обзудить котовность Братстфа накануне феликих событий. Они потребуютх озобой спльоченности членофф Братстфа. З прискорбием витим, что в вашем городе нет единства среди членофф Братстфа. После известных зобытий многие манкируют афторитетом Магистра Волги косподина Козятина.

К удивлению Казимира на середину комнаты вышел тщедушный человек с узкими плечами и козлиной бородкой. Так вот каков, их вождь, с тоской думал он, все более скептически оценивая это сборище.

– Смею заверить зобравшихся о бесконечном нашем доверии к косподину Козятину, – с нажимом произнес Штоц, – Коему и предоставляю прафо вести зобрание.

Все адепты Братства вновь привстали со своих мест и принялись наперебой выражать Магистру Волги свою лояльность.

– Благодарю Вас, братья! – Мужичонка приосанился и окрепшим голосом продолжил. – Напоминаю собравшимся, что Братство – особая организация, собравшая всех неравнодушных к судьбе страждущего человечества. Поэтому решения Братства и указания руководства выше любого патриотического, гражданского и должностного долга. За невыполнение заветов Братства, или за желание покинуть его ряды одна дорога – смерть! И каждому воздастся по делам его!

Все опять принялись усердно кивать головами. Прямо как китайские болванчики, с иронией думал о них Колоссовский.

А козлообразный Магистр продолжал «жечь глаголом»:

– Мы удостоены великой чести, наш город почил своим присутствием один из Великих Магистров, наш европейский куратор князь Кронберг!

И Козятин театральным жестом повернулся в сторону держащегося пока в тени господина с бородищей на лице. Тот выступил вперед и слегка наклонил голову, выражая почтение к собратьям по почитанию культа Звезды.

– Братья! – начал он свою речь. – Мы знаем, что много тысяч лет назад на нашу с вами Землю упала Белая Звезда, являвшаяся домом для расы Древних. Выжившие после катастрофы Древние, коих мы величаем Несущими Свет, расселились и стали жить среди дикарей, каковыми были тогда наши предки. Именно Древние дали людям огонь, научили выращивать хлеб, плавить металлы и приручать диких животных, но они одарили человечество не всеми знаниями, коими обладали. Люди должны дозреть, построить более лучшее и более справедливое общество. Лишь тогда нам низойдет откровение, и станет доступен кладезь мудрости жителей Белой Звезды. Мы, Великие Магистры считаем, что час пробил! – голос говорившего обрел мощь и зазвучал зловеще и гулко. – Наступает время перемен. Грядущая великая война смоет всю грязь с человеческого общества. На обломках старых государств и империй будут построены Соединенные штаты Европы, место, где будут править закон, справедливость и порядок, а людская мудрость сделает нас достойными знаний Древних.

Колоссовский аж поежился от такой перспективы и поглядел по сторонам. Странное дело, но скепсис, похоже, владел им одним: остальные закрыв глаза, словно в трансе, внимали славам Магистра. Лишь на лицо полицмейстера временами набегала недоверчивая ироничная полуулыбка.

– Почему выдумаете, что война обязательно должна начаться? – вырвалось у него.

Князь Кронберг, повернувшись, внимательно посмотрел на него и без малейшего раздражения стал объяснять:

– А потому, что это мы все сделали для того, чтобы она началась именно сейчас. И не смотрите вы так на меня удивленными глазами. Война, скажете вы, это убийства и страдания? Но война – это и тот очистительный жертвенный огонь, который позволит на обломках старого мира построить новый мир, мир справедливый. Как гласит ваша русская пословица «Не разбив яйца, не приготовишь яичницу». Да, выживут не все, но выживут – достойные.

Казимир Колоссовский понял, что он жестоко просчитался, считая Братство балаганом.

Уже когда члены тайного общества начали расходиться, в спину инженеру раздалось:

– А Вас, пан Колоссовский, я попрошу остаться…

* * *

Колоссовский спешил: после сходки членов Братства времени оставалось совсем немного. Завтра ему предстояло предать своих друзей, невинных ребят волею случая оказавшихся в эпицентре большой игры.

– Ну уж дудки! Дырку им от бублика, а не Николая! – зло думал Колоссовский, едя на извозчике в сторону Трубочного завода, что располагался у самой черты города на отрогах Сокольих гор, плавно спускающихся к Волге, между Постниковым и Аннаевским оврагами.

Завод был молодым, он был построен ударными темпами в 1911 году во исполнение Указа Государя Императора «О строительстве военных заводов на казенные средства». Предприятие выпускало взрыватели для артиллерийских снарядов. На обширных пустырях вокруг завода кипела работа: возводился жилой поселок для рабочих.

У инженера имелся пропуск, поэтому он, беспрепятственно пройдя через проходную, быстрым шагом пошел по обширной территории предприятия. Рабочий день близился к завершению и следовало торопиться, Путь Колоссовского лежал в электромеханические мастерские, где работал член подпольного комитета левого крыла социал-демократической партии товарищ Гуль. Под этим псевдонимом знали рабочего-большевика Алексея Галактиона. При всем желании Колоссовского остаться над партийными дрязгами и не примыкать к какому-то определенному крылу революционного движения, за помощью он решил обратиться именно к большевикам: «Эти хоть слов на ветер не бросают, остальные – пустобрехи да бомбисты!»

Товарищ Гуль оказался совсем молодым мужчиной с зачесанными вверх и назад густыми волосами и аккуратно подстриженными усами. Он неохотно оторвался от дела и, едва выслушав начало сбивчивого рассказа, перебил:

– Охолонь! Не обижайся, не поймем мы друг друга впопыхах. – он положил тяжелую руку на плечо Казимиру. – Давай сделаем так: через полчаса я заканчиваю работу, а ты пока подождешь меня в пивной. Лады?

– А где я найду пивную?

– Не заблудишься, – почему-то невесело усмехнулся Гуль, – Где проходная – там и пивная.

Действительно, сразу по выходу из проходной инженер обратил внимание на новый дом напротив, Это и была местная пивная. Внутри пивнушка поражала изобилием закусок, что подавались к знаменитому на всю Россию пиву, изготовленному в «Товариществе Жигулевского пивоваренного завода». Над стойкой были развешены красные раки и всевозможные сорта волжской рыбы: вобла и плотва, сазан и лещ, красноперка и судак. Рыба копченая и вяленая, сушеная и соленая…

Через полчаса двое мужчин, один в сюртуке инженера, второй в старенькой, но чистой рабочей робе, взяв по паре пива, сидели за столиком в углу и вели обстоятельный разговор.

– Я помню Неваляшку. – сказал рабочий и отхлебнул из кружки большой глоток янтарного напитка. – Мы с ребятами были в цирке на том представлении. Поэтому верю, что он не убийца: тому, кто быка одним ударом свалит, воровской кастет без надобности. А не пойти ли ему к Джембазу, в цирк?

– Зачем? – не понял инженер.

– Джембаз – наш человек. Его цирк распространяет для нас нелегальную литературу по всей России. – пояснил рабочий. – К тому же он сейчас гастролирует в Ставрополе-на Волге. А это совсем недалеко, и после гастролей цирк как раз отправляется в Москву. У тебя есть записная книжка и карандаш?

Инженер кивнул и протянул требуемое. Гуль открыл блокнот, помусолил карандаш и нацарапал на чистом листке какие-то знаки. Затем аккуратно оторвал лист и вручил его инженеру:

– Передашь Николаю, пусть отдаст листок Джембазу, он примет парня.

– А как же Кирилл с Глафирой? – напомнил инженер.

– С этими сложнее. Говоришь, что не знаешь, где они?

Инженер кивнул. Рабочий задумался, а потом, приняв решение, сказал:

– Эти двое пусть едут в Шую. Там товарищ Арсений создал крепкую организацию. Их встретят и помогут на первых порах. Но и от них должна быть отдача. Мы ждем, что твои подопечные станут в рады последовательных борцов за светлое будущее.

Пока Гуль писал явку для Кирилла с Глашей, Колоссовский с тоской думал, что и эти туда же: все о светлом будущем мечтают. Кому верить? Куда пойти? Все-таки лучше с этими: у них теория, а у тех – сказки.

Когда уже Колоссовский трясся на извозчике обратно, он снова перебирал в памяти события, которые развернулись после официального закрытия заседания С-кой секции Братства Звезды…

* * *

После ухода всех «братьев» инженер обнаружил, что в комнате кроме него остались все трое Магистров и хозяин дома.

– Теперь приступим к тем дельам, которые озтальных членофф общестфа не касаются и предназначены не для их ушей. – фон Штоц снова взял бразды правления в свои руки. – Послетние события потребовали нашего фмешательстфа, поэтому мы котофы выслушать пострадавших от действующей в городе шайки шантажистофф.

По его знаку Козятин ввел в гостиную молодого человека, в котором Колоссовский без труда узнал Сеньку, приятеля Наталки и Николки.

По Сенькиному рассказу выходило, что он, узнав, что его односельчанка и подруга детства Глафира занимается проституцией, тайно проник в бордель с целью уговорить Глашу бросить этот недостойный промысел, грозя придать огласке сей постыдный факт. Девушка готова была согласиться, но в последний момент появился ее сутенер Николай, который зверски избил своего бывшего друга, связал его и на несколько дней запер в сарае.

– Ловко! – восхитился Казимир тому, как юноша подтасовывает факты. Зная ребят, он примерно представлял как это было на самом деле.

В конце Арсений не забыл упомянуть, что вышеупомянутый сутенер Николай и есть тот самый молодой человек, который обвиняется в убийстве гимназиста и не так давно сбежал из-под стражи.

При этих словах оживился полицмейстер, доселе безучастно сидевший в кресле и никак не выказывавший своего отношения в сему действу.

– Надо же! Этот мерзавец все это время был у нас под боком! Сейчас же распоряжусь поймать и доставить негодяя.

– Как же! Он только и ждет ваших ищеек, – насмешливо сказал Семен Семеныч, – Да его уже и след простыл. Лучше послушайте, что сотворила эта компания дальше.

По мере рассказа Козлобородого лицо инженера против его воли вытягивалось от удивления. Надо же было такое утворить? По версии Козятина выходило, что виновата во всем эта алчная хищница-бандерша, которая воспользовалась несмышленышами, дабы ограбить своего опекуна.

– Так ты и есть тот самый козлобородый сатир, которых соблазняет юных девственниц и потом направляет на путь порока? – насмешливо спросил Козятина поляк. – И мы должны подчиняться этой твари?

Он вплотную подошел к Семен Семенычу и грозно навис над ним. Козлобородый жалко сжался, думая, что его сейчас будут бить.

– Но, но! Полегче, пан поляк! – грозно прикрикнул на Казимира герр Штоц и напомнил. – Вы давали обет, помните? Кроме того, брат Козятин – ко-ро-шьи-й. Он обесчал нам, что больше не будет разтлевать малолеток, правта? – Козел только кивнул в ответ, несмотря на поддержку вид у него оставался затравленным. – А что касается новоиспеченную мадам Балапареффу, то у нас на нее планы и она нам прикодится в качездве добропорядочной фрау.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю