Текст книги "Танковые войны XX века"

Автор книги: Александр Больных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 46 страниц)

Операция началась 22 июня 1944 года. Наверное, в этом есть какая-то высшая справедливость – ровно через три года после начала Великой Отечественной войны Красная Армия начала свою самую блестящую операцию. Наступление велось на широком фронте, однако главные удары были нанесены в районах Витебска и Бобруйска. Изящество плана Рокоссовского заключалось в том, что не планировался один исполинский суперкотел, образованный сходящимися ударами на Минск, после чего пришлось бы возиться с уничтожением двух или трех армий, хотя, скорее всего, окружить их было можно. Нет, планировались небольшие котлы со стремительным уничтожением окруженных небольших группировок. Злосчастный пример Сталинграда был еще свеж в памяти.

Сначала немецкая оборона затрещала под Витебском в полосе наступления 3-го Белорусского фронта. 6-я гвардейская армия в первый же день наступления прорвала оборону и расширила прорыв до 50 километров. Возник разрыв между IX и LIII корпусами. Командующий 3-й танковой армией генерал Рейнхардт запросил разрешение на отход. Но тут во многом Красной Армии помог, как ни странно, Адольф Гитлер. К этому времени он потерял всякое чувство реальности и занялся крупномасштабным сооружением песчаных замков. Многие города и поселки, разбросанные по всему Восточному фронту, были объявлены «крепостями», хотя на самом деле представляли собой несколько примитивных полевых укреплений, наскоро построенных на окраинах населенных пунктов. Подразделения этих «крепостей» получили приказ не отступать и сражаться до последнего патрона. 8 марта 1944 года Гитлер разъяснил свое определение крепости, когда издал Приказ № 11:

«Будет проведено различие между «укрепленными районами» (Feste Platze), каждый из которых будет подчиняться «коменданту укрепленного района», и «локальными опорными пунктами» (Ortzstutzpunkte), находящимися под командованием «боевого коменданта».

«Укрепленные районы» будут выполнять роль крепостей… Они будут препятствовать занятию противником районов, имеющих решающее тактическое значение. Они будут позволять противнику окружить себя, сковывая таким образом наибольшее количество его сил и создавая условия, благоприятные для успешных контратак.

«Местные опорные пункты» представляют собой опорные пункты, расположенные глубоко в зоне боевых действий, которая будет прочно защищена в случае проникновения противника. Будучи включенными в основную схему боевых действий, они будут служить резервом обороны, а в случае прорыва противника – краеугольным камнем фронта, образуя позиции, с которых можно будет осуществлять контратаки».

Эта директива разъясняла полномочия комендантов укрепленных районов и ставила их в непосредственное подчинение командующему соответствующей группы армий. Каждый человек в укрепленном районе, независимо от воинского звания или гражданского положения, подчинялся коменданту. Гарнизон должен был постоянно находиться в укрепленном районе и готовить оборонительные сооружения. Гитлер, как правило, настолько поздно объявлял о придании району статуса укрепленного, что уже не было времени возвести какие-либо значительные укрепления до подхода советских войск. Он приказывал гарнизону являться в распоряжение коменданта тогда, когда времени хватало лишь на то, чтобы занять позиции. По определению Гитлера, сложно выявить различие между укрепленным районом и крепостью, за исключением того момента, когда укрепленные районы находились главным образом на Восточном фронте и, как правило, не имели фортификационных сооружений. В общем, фюрер собственноручно загонял свои войска в котлы, что особенно ярко проявилось во время операции «Багратион».

Гитлер отказался разрешить LIII корпусу отход, но генерал Рейнхардт и командующий Группой армий «Центр» фельдмаршал Буш видели, что происходит. Они приказали командиру корпуса генералу Голльвитцеру готовиться к прорыву. Поздно! 24 июня 4-я авиаполевая дивизия была окружена юго-западнее города, а остальные 3 дивизии корпуса оказались в мышеловке в самом Витебске. Обратите внимание на важный момент: все котлы оказались совсем небольшими, не те, о которых Совинформбюро рапортует под грохот артиллерийского салюта. Но и возиться с ними не пришлось. Уже 25 июля 4-я авиаполевая дивизия прекратила существование под ударами 39-й армии, а сам Витебский котел распался еще на два. 246-я пехотная и 6-я авиаполевая дивизии были окружены в 10 километрах от Витебска, а 206-я пехотная застряла в городе. Под ударами советской авиации их силы таяли буквально на глазах. К вечеру 26 июня положение окруженных стало безнадежным, и генерал Голльвитцер решил попытаться прорваться, чтобы спасти то, что еще можно было спасти. На рассвете 27 июня немцы пошли на прорыв мелкими группами. Результат таких попыток нам прекрасно известен по событиям лета 1941 года. LIII корпус был уничтожен полностью. Правда, немцы до сих пор продолжают спорить о том, что именно с ним случилось. По одним данным, 20 000 солдат погибло, а 10 000 попали в плен. Другие историки утверждают, что погибли 5000 солдат, а в плен попали 22 000. Я думаю, когда они выяснят все досконально, можно будет внести поправки в новое издание этой книги.

Здесь нам придется сделать небольшое отступление. Как мы уже видели, в 1941 году немцы очень часто ухитрялись вести блицкриг и без участия танков. Почти то же самое произошло и сейчас. В операции «Багратион» участвовала только одна танковая армия – 5-я гвардейская. Причина была вполне понятная: леса и болота Белоруссии – это не самая лучшая местность для танков, они могли действовать только вдоль шоссе Минск – Москва. Именно там и была прорвана немецкая оборона. Что самое важное, советские танки не стали задерживаться, «образуя внешнее кольцо окружения», а двинулись дальше, на Борисов, как это и предписывалось всеми канонами блицкрига. Параллельно танковой армии наступала конно-механизированная группа генерала Осликовского. Очень быстро немцы на своей шкуре испытали действенность собственной тактики. Остатки XXVII корпуса, попытавшиеся спастись из Орши, налетели на прорвавшиеся танки с вполне предсказуемым результатом.

Перед немцами встала тяжелая задача: попытаться остановить стремительное наступление советских танков, в котором теперь участвовал еще и 2-й гвардейский танковый корпус, действовавший южнее армии Ротмистрова. В качестве оборонительного рубежа была выбрана река Березина. Эта неблагодарная задача была возложена на 5-ю танковую дивизию, спешно переброшенную в Минск с Украины. Ей также был придан 505-й батальон тяжелых танков. Именно его «Тигры» 28 июня первыми столкнулись с 3-м гвардейским танковым корпусом у станции Крупки, но были вынуждены отступить.

Советское командование освоило хитрую науку блицкрига, и танкам Ротмистрова не пришлось в одиночку драться с прибывающими немецкими резервами. 29 июня на помощь танкам уже были подтянуты 5 стрелковых дивизий 11-й гвардейской армии. Комбинированным ударом пехоты и танков (!) оборона немцев была прорвана чуть севернее Борисова, в более слабом месте (!), и после недолгих боев 30 июня оборона немцев на Березине рухнула. Гудериан мог бы порадоваться столь умелому применению своих теорий, но что-то мне подсказывает, что известия об этих событиях не сделали счастливым генерал-инспектора Панцерваффе.

Наступление на Минск с юга, которое вел 1-й Белорусский фронт генерала Рокоссовского, в первые дни развивалось не столь успешно из-за болотистой местности. Но 24 июня в бой вступили главные силы фронта, и немецкая оборона была прорвана и здесь. Командующий 9-й армией генерал Йордан решил бросить в бой свой единственный резерв – 20-ю танковую дивизию. Кстати, обратите внимание на скудость немецких резервов. Дивизия там, дивизия тут – не больше. Но это были проблемы ОКХ. Война не шахматная партия, где оба игрока перед началом получают по 16 совершенно одинаковых фигур. Каждый имеет то, что сумел собрать. А не сумел…

20-я танковая дивизия столкнулась с наступающими советскими войсками южнее Бобруйска и была уничтожена. К 26 июня 1-й гвардейский танковый корпус вышел к городу с юга, а 9-й танковый корпус – с востока. Уже на следующий день 9-й танковый корпус захватил переправы через Березину, и еще несколько немецких дивизий оказались в окружении. Рокоссовский не стал тратить время на создание «железного кольца», справедливо полагая, что никуда они и так не денутся, а бросил свои резервы – 1-й гвардейский кавалерийский и 1-й механизированный корпуса – дальше на запад, на Барановичи. Оборона немецкой 9-й армии рухнула по всему фронту. Правда, не очень понятно, почему немцы не любят признавать, что дела 4-й Танковой армии на севере обстояли ничуть не лучше.

Фельдмаршал Буш понимал, что перед его группой армий замаячила угроза полного уничтожения. Вместе с генералом Йорданом 26 июня он вылетел в Ставку Гитлера, но втолковать фюреру ничего не сумел. Единственным результатом визита стало то, что Гитлер снял и Буша, и Йордана. Спасать положение было доверено «пожарнику Гитлера» фельдмаршалу Моделю.

В районе Бобруйска было окружено около 40 000 немецких солдат. Рокоссовский доказал, что прекрасно понимает, как следует действовать в подобной ситуации. Советские артиллерия и авиация успешно перемалывали один немецкий полк за другим, в то время как танки продолжали наступление. Окруженный XXX! танковый корпус совершил несколько попыток вырваться из города, но был расчленен, разгромлен и уничтожен. Всего менее чем за неделю в ходе боев погибло около 50 000 немецких солдат, а еще 20 000 попали в плен.

После того как немецкий фронт рухнул севернее и южнее Минска, можно было приступать к решению более масштабных задач. Советские войска начали наступление на столицу Белоруссии, угрожая поймать в ловушку остатки сил Группы армий «Центр». Намечавшийся котел был гораздо крупнее, чем все предыдущие, но здесь было выполнено самое главное успешное условие блицкрига: воля противника к сопротивлению была сломлена полностью.

Здесь нам придется немного поспорить с очень авторитетным историком Стивеном Залогой. Он утверждает, что германское командование в отчаянии прибегло к последней мере и попыталось использовать стратегическую авиацию для того, чтобы остановить советское наступление. В общем, правильно утверждает, но очень сильно ошибается в деталях. Дело в том, что последнее крупное бомбардировочное наступление Люфтваффе на Восточном фронте началось задолго до операции «Багратион» силами IV авиакорпуса, и имело оно совершенно иные цели. Операция «Цаункениг» началась 27 марта налетами на железнодорожный узел Сарны с целью помешать нашему наступлению на Ковель, то есть никакого отношения к боям в Белоруссии все это не имело. Налеты продолжались до июля 1944 года. Во время этих операций были практически израсходованы и без того невеликие, запасы авиабензина. Поэтому участие бомбардировщиков Не-177 в июльских боях было крайне ограниченным, хотя они и нанесли один или два удара по советским танкам под Минском. Более того, немецкие источники подчеркивают, что, хотя атаки проводились днем, потери были очень незначительными, так как советские летчики просто не имели опыта борьбы со столь крупными самолетами.

Однако спустимся с небес на грешную землю. Красная Армия продолжала наступать на Минск с севера и с юга, и попытки остановить их ни к чему не приводили. 1 и 2 июля северо-восточнее Минска проходили ожесточенные танковые бои – 5-я танковая дивизия и 505-й батальон тяжелых танков попытались остановить 5-ю гвардейскую танковую армию. Ротмистрову опять не повезло, хотя, может быть, он просто был никудышным генералом. А маршалом – тем более. Недаром ведь он заработал выговор от Сталина, тогда как Черняховский и Рокоссовский – новые звезды на погоны. Кстати, Золотую Звезду Ротмистров ухитрился получить только в 1965 году, в период знаменитых брежневских раздач. В годы войны ни с Катуковым, ни с Лелюшенко ему было не сравняться. Армия Ротмистрова снова понесла заметные потери, но немецкая танковая группировка просто исчезла. В 5-й танковой дивизии осталось всего 18 машин, а «Тигры» были перебиты до последнего.

В Минске воцарилась паника, весьма похожая на то, что сами немцы видели во Франции летом 1940 года. Город переполняли толпы безоружных беглецов и штабистов, которые совсем не пылали желанием пасть смертью героя, защищая «Фестер Платц Минск», каковая была создана приказом Гитлера. Наоборот, они штурмом брали поезда, уходящие на Запад. Вот здесь можно бросить серьезный упрек советской авиации, которая так и не сумела блокировать железные дороги.

Первыми рано утром 3 июля на окраины Минска ворвались части 2-го танкового корпуса. Днем с юго-востока в Минск вошел 1-й гвардейский танковый корпус. 3-й и 1-й Белорусские фронты соединились. Сопротивление немцев в самом городе было подавлено очень быстро, потому что, как мы уже говорили, оборонять его было некому. Кольцо окружения сомкнулось, а внутри оказались 5 немецких корпусов, или 25 дивизий. 9-я и 4-я танковая армии перестали существовать, как и вся Группа армий «Центр» в целом. Это было крупнейшее сражение Вермахта за всю Вторую мировую войну, гораздо более страшное, чем Сталинград. Можно рассказывать о дальнейших операциях Красной Армии – Вильнюсской, Львовско-Сандомирской, Каунасской, да и вообще написать огромный том, посвященный Белорусской операции. Но это уже лишнее, и рассказывать о преследовании разгромленного противника мы не будем.

Всего за время операции «Багратион» немцы потеряли около 400 000 солдат, погибли 10 генералов, а 22 попали в плен. Генералов хотя бы пересчитать можно, но точных цифр своих общих потерь не знают даже сами немцы. Когда-то бравые вояки мечтали пройти парадным строем по Москве, и 17 июля 1944 года их мечта исполнилась. Правда, не совсем так, как представлялось когда-то всем этим «мечтателям». Но 56 000 немецких солдат и офицеров во главе с 19 генералами пришлось пройти по улицам советской столицы.

Наверное, следует отметить некое малозаметное внешне, но существенное изменение, происшедшее в психологии советских командиров где-то в начале лета 1944 года. Они перестали бояться противника, они выработали у себя ту самую психологию победителя, которой им так недоставало во время наступлений 1942 и 1943 годов. Немцы, кстати, это уловили очень быстро. Они стремительно теряют уверенность в себе, на дальнейших действиях немецких генералов лежит печать растерянности, их охватывает паника. Словом, летом 1944 года мы видим ситуацию лета 1941 года, только в зеркальном отражении.

Последней операцией, которую нам хотелось бы рассмотреть, будет Ясско-Кишиневская. В некоторых отношениях она была даже более чистым блицкригом, чем «Багратион», так как в этом случае советские танки были введены в чистый прорыв. Однако давайте обо всем по порядку.

Летом 1944 года немецкий Восточный фронт разваливался буквально на всех участках – от Баренцева моря до Черного. Немецкие генералы еще грезили об организации жесткой обороны, о переводе военных действий в позиционное русло, как это было в годы Первой мировой. Гитлер что-то бормотал о крепостях и несокрушимой стене. Да, стену Вермахт попытался выстроить. Только получилось в соответствии со знаменитой фразой: «Стена, да гнилая. Ткни – и развалится». Ткнули на северном участке – Группа армий «Центр» разлетелась в пыль. Ткнули на южном – Группе армий «Южная Украина» пришлось ничуть не лучше.

К середине августа в Молдавии сложилась ситуация, поразительно напоминающая Сталинград. Немецкая 6-я армия (опять она!) занимала выступ, глубоко вдающийся в линию фронта, а ее фланги прикрывали румынские войска – 3-я и 4-я армии (опять они!). Наверное, немцам следовало хотя бы из суеверия присвоить злосчастной армии другой номер, а то она просто напрашивалась на неприятности, хотя теперь ею командовал генерал Фреттер-Пико, а вовсе не Паулюс.

Замысел операции был прост – нанести удары на двух далеко отстоящих участках фронта: северо-западнее Ясс и южнее Бендер, там, где оборону держали румынские войска. В случае успеха 6-я армия в полном составе оказывалась в котле и могла разделить судьбу своей предшественницы. Советское командование сосредоточило значительные силы и на участках прорыва создало многократное превосходство в живой силе, танках и артиллерии. Например, удалось довести плотность артиллерии до 280 стволов на километр фронта, о чем ранее не рисковали даже думать. Главным же отличием от Белорусской операции было то, что на южном участке фронта местность была гораздо более благоприятной для использования танков, поэтому здесь было собрано 1870 танков и САУ.

Наступление обоих фронтов началось 20 августа после мощной артиллерийской подготовки. Артиллерийский удар был настолько силен, что местами первая полоса немецкой обороны была сметена. Вот воспоминания одного из участников наступления:

«Когда мы двинулись вперед, то на глубину примерно десять километров местность была черной. Оборона противника практически была уничтожена. Вражеские траншеи, вырытые в полный рост, превратились в мелкие канавы, глубиной не более чем по колено. Блиндажи были разрушены. Иногда попадались чудом уцелевшие блиндажи, но находившиеся в них солдаты противника были мертвы, хотя не видно было следов ранений. Смерть наступала от высокого давления воздуха после разрывов снарядов и удушья».

Войска 2-го Украинского фронта генерала Малиновского в первый же день прорвали главную линию обороны, а 27-я армия – и вторую тоже. За один день наши войска продвинулись на 16 километров. Командующий Группой армий «Южная Украина» генерал Фриснер позднее писал, что в расположении его армий начался хаос. Чтобы хоть как-то приостановить стремительно развивающееся наступление, он бросил в контратаку под Яссами 3 пехотные и 1 танковую дивизии. Но успеха эта атака не имела. В середине дня Малиновский ввел в прорыв 6-ю танковую армию, которая нанесла удар по третьей и последней линии обороны немцев.

Совершенно непонятно из каких соображений, но Советская военная энциклопедия вдруг начинает нести полную чушь, рассказывая о втором дне операции. Дескать, «противник подтянул к району прорыва 2-го Украинского фронта части 12 дивизий, в том числе двух танковых, и контратаками попытался остановить его наступление». Да не было у Фриснера в помине таких сил. Он ни единым словом не упоминает ни о каких контратаках 21 августа. Наоборот, все его помыслы были сосредоточены на одном – как бы организовать более или менее упорядоченный отход войск за Прут или даже Дунай. Фриснеру совсем не хотелось, чтобы его дивизии разделили судьбу войск фельдмаршала Буша, поэтому он плюнул на хваленую немецкую дисциплину, плюнул на приказы фюрера и распорядился начать отвод войск. Но было уже поздно. Советские танки оказались глубоко в немецком тылу, отрезав штабы корпусов от штаба 6-й армии. Генерал Фреттер-Пико не захотел присоединиться к командующему первой 6-й армией и поспешно перевел свой штаб подальше в тыл. Настолько поспешно, что потом ему пришлось долго отмываться от обвинений в бегстве с поля боя. Фриснер пытается его оправдать, но сам тут же пишет, что штаб группы армий был вынужден взять командование дивизиями на себя. Такое делают не от хорошей жизни.

На фронте румынской 3-й армии наше наступление также развивалось успешно. 22 августа 3-й Украинский фронт окончательно отсек немецкую 6-ю армию от румынской 3-й армии. Генерал армии Толбухин правильно оценивал потенциал той и другой, а потому решил предоставить румын самим себе, сосредоточив основные усилия на действиях против правого фланга немецкой армии. В прорыв были брошены 4-й гвардейский и 7-й механизированный корпуса, которые начали быстрое продвижение на запад, немного отклоняясь к северу, чтобы на берегах Прута встретиться с частями Малиновского. Уже 23 августа 18-й танковый корпус Малиновского захватил Хуши, а механизированные корпуса Толбухина захватили переправы в Леушени и Леово. На третий день операции окружение немецкой 6-й армии было завершено! А темпам продвижения советских танков позавидовал бы сам Гудериан.

Кстати, после войны полыхнула еще одна битва под Яссами – сражение мемуаров, в которых Гудериан и Фриснер усиленно старались спихнуть вину за эту катастрофу друг на друга. Впрочем, будем снисходительны к панцер-генералам. Положение не смог бы спасти никто из них, да и вообще следовало бы рассуждать не о немецких ошибках (а кто их не допускает?), а о правильных решениях Малиновского и Толбухина. Дело в том, что на этот раз не повторились промахи Корсунь-Шевченковской операции. 6-я танковая армия, не задерживаясь и не отвлекаясь ни на какие «фронты окружения», продолжала развивать наступление на юг, в направлении Бухареста. Вы хотели блицкрига? Вы его получили!

Тем временем войска советской 46-й армии форсировали Днестр и начали наступать в юго-восточном направлении. 23 августа, когда было замкнуто кольцо вокруг основного котла, 46-я армия, что называется мимоходом, прихлопнула румынскую 3-ю армию, которая капитулировала, практически не оказав сопротивления. Толбухин как в воду глядел, когда не пожелал выделять для борьбы с ней крупные силы. 3 дивизии и 1 бригада сдались. Это оказалось последней каплей, которая сломила решимость правящих кругов Румынии продолжать борьбу. Вечером 23 августа в Бухаресте произошел «государственный переворот», как иногда пишут наши историки. Хотя какой это был переворот? Король Михай сместил премьер-министра Антонеску и назначил на его место другого генерала – К. Санатеску. В 23.30 по радио была передана декларация короля о прекращении военных действий против союзников. На такой результат операции советское командование не рассчитывало – Германия потеряла еще одного союзника. Хотя и здесь СВЭ не удержалась от того, чтобы не рассказать еще одну сказку об «антифашистском восстании под руководством Коммунистической партии». Самое смешное, что современные историки эту сказку повторяют, хотя буквально через пару страниц абсолютно серьезно пишут, что Коммунистическая партия Румынии насчитывала менее 1000 человек и никаким влиянием не обладала.

В общем, к 23 августа был сформирован внутренний фронт окружения, в котором находилось 18 немецких дивизий. О том, как они были разгромлены, генерал Фриснер скромно умалчивает. Он вообще сваливает всю вину за разгром 6-й армии на румын и… Гудериана. Сам он совершенно не виноват, а советские войска как бы при сем присутствовали, не более.

Большой котел сразу развалился на два меньших, ликвидация которых была завершена 27 и 29 августа. После чего операцию можно было считать завершенной. Ясско-Кишиневская операция характерна очень небольшими потерями советских войск – всего около 67 000 убитых и раненых, тогда как немцы потеряли около 250 000 человек. Это наступление имело и более отдаленные последствия – оно открыло советским войскам путь к границам Болгарии. В результате 5 сентября Советский Союз объявил войну Болгарии, однако уже 9 сентября эта «война без выстрелов» завершилась.

Осенью 1944 года ОКХ пришлось во второй раз заняться неблагодарным делом – заново формировать 6-ю армию. Кстати, мало кто знает, но в последние дни боев в Сталинграде Гитлер приказал собрать по одному солдату из каждой из окруженных дивизий, чтобы они стали «ядром» новой 6-й армии «мстителей». Теперь заниматься подобными глупостями уже было некогда, и армию формировали вокруг успевшего бежать штаба Фреттер-Пико. Любопытно будет сравнить состав этой злосчастной армии в различные периоды ее существования.

19 ноября 1942 года в день начала советского наступления под Сталинградом: XIV танковый корпус (60-я и 3-я моторизованные, 16-я танковая, 94-я пехотная дивизии); LI корпус (389, 295, 71, 79-я пехотные, 100-я егерская, 24-я танковая дивизии); VIII корпус (113-я, 76-я пехотные дивизии); XI корпус (44-я, 384-я пехотные дивизии), 14-я танковая дивизия напрямую подчинена штабу армии.

Воссозданная армия на 9 апреля 1943 года: XVII корпус (302, 306, 294-я пехотные дивизии); XXIX корпус (336-я, 16-я моторизованная, 15-я авиаполевая дивизии); XXIV танковый корпус (11-я пехотная, 454-я, 444-я охранные дивизии); корпусная группа «Митш» (335-я, 304-я пехотные, 3-я горнострелковая дивизии); штабу армии подчинены 79-я и 17-я пехотные, 23-я танковая дивизии.

15 августа 1944 года:

VII корпус (румынская 14-я пехотная, 370-я, 106-я пехотные дивизии); LII корпус (294, 320, 384, 161-я пехотные дивизии); XXX корпус (384, 257, 15, 306, 302-я пехотные дивизии); XXXIV корпус (258, 282, 335, 62-я пехотные дивизии); 13-я танковая дивизия подчинена непосредственно штабу армии.

16 сентября 1944 года:

LVII танковый корпус (76-я пехотная, 4-я горно-стрелковая, остатки 20-й танковой дивизии), 8-я кавалерийская дивизия СС «Флориан Гейер», группа «Винклер». То есть от августовского состава не осталось ничего.

Как мы видим, сразу после разгрома под Сталинградом погибшие дивизии не были восстановлены, несмотря на театральный жест фюрера. Зато приятно отметить, что 384-я пехотная дивизия попала под раздачу дважды – под Сталинградом и под Кишиневом. Ну не везет. Впрочем, мы несколько отвлеклись.

Резюме. Бои 1944 года показали, что советское командование постепенно овладело искусством блицкрига – стремительных рассекающих ударов, окружения вражеских армий противника и их последующего уничтожения с одновременным развитием успеха танковыми частями. Эта деталь особенно важна, поскольку лишь летние наступления продемонстрировали это в полной мере. В ходе зимних операций наше командование по-прежнему слишком большое внимание уделяло окруженным группировкам. Летом 1944 года советскому командованию удались несколько операций в стиле классического блицкрига, которые достойны быть вписаны в любой учебник. Именно в этот период произошел коренной перелом в психологии солдат и командиров, в их мастерстве и выучке.