Текст книги "Танковые войны XX века"

Автор книги: Александр Больных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 46 страниц)

Примерно месяц центральный участок фронта оставался статичным. За это время немецкая фронтовая разведка довольно точно определила противостоящие фон Боку силы, выявив 80 из 83 советских стрелковых дивизий. Однако Абвер продолжал кормить высшее руководство сказками, что частично объясняло неумеренный оптимизм ОКБ и ОХК, которые полагали, что здесь находятся только 54 советские дивизии. Не были до конца решены проблемы со снабжением. Танковые дивизии были изрядно потрепаны боями и переходами, танковая группа Гудериана после броска на юг имела не более 50 процентов штатной численности, группа Гота – не более 70 процентов, лишь у Геппнера все обстояло более или менее нормально.

24 сентября состоялась штабная игра по плану «Тайфуна», который, как надеялись немцы, станет последней блицоперацией этой войны. В ней участвовали фон Браухич, Гальдер, Кессельринг, то есть чуть ли не все высшее военное командование Германии. Главный удар планировалось нанести силами 4-й армии и 4-й танковой группы, наступавшими в центре. Данные о силах участников крайне противоречивы. Одни источники утверждают, что немцы имели двойное превосходство чуть ли не по всем показателям, другие заявляют чуть ли не о равенстве. Правда, никто не говорит о превосходстве советских войск. Поэтому мы воздержимся от приведения цифр, ограничившись замечанием, что войскам фон Бока противостояли Западный, Брянский, Килининский и Резервный фронты.

Однако при организации обороны советское командование допустило ряд ошибок. Прежде всего было потеряно время. После того как центр тяжести немецких операций сместился на юг, почему-то был сделан вывод, что в этом году наступление на Москву уже не последует, поэтому подготовка велась достаточно вяло.

Документально оформленного плана ведения оборонительной операции на московском направлении у Ставки не было, существовал лишь замысел организации обороны. Да и формировался он поэтапно, а воплощался в жизнь распорядительным порядком. Ставка намеревалась, опираясь на глубоко эшелонированную оборону, не допустить прорыва немцев к столице. Основные усилия предполагалось сосредоточить на кратчайших путях к городу с запада: вдоль дорог Смоленск – Москва и Рославль – Москва. Создание первой очереди оборонительных сооружений намечалось завершить к 15 октября, а второй – к 20–25 ноября. К концу сентября готовность рубежей и линий обороны Москвы не превышала 40–50 процентов запланированного объема работ.

10 сентября Ставка потребовала от Западного фронта «прочно закопаться в землю и за счет второстепенных направлений и прочной обороны вывести в резерв шесть-семь дивизий, чтобы создать мощную маневренную группу для наступления в будущем». Одновременно совершенствовалось инженерное оборудование местности. Ближе к концу сентября штабы стали получать все больше разведданных о подготовке немцами крупного наступления; обстановка требовала принятия незамедлительных мер. Наконец 27 сентября командующие Западным и Брянским фронтами получили Директиву Ставки:

«В связи с тем, что, как выяснилось в ходе боев с противником, наши войска еще не готовы к серьезным наступательным операциям, Ставка ВГК приказывает:

1. На всех участках фронта перейти к жесткой, упорной обороне, при этом ведя активную разведку сил противника и лишь в случае необходимости предпринимая частные наступательные операции для улучшения своих оборонительных позиций…

2. Особенно хорошо должны быть прикрыты в инженерном и огневом отношении направления на Ржев, Вязьму, Брянск, Севск, Курск и стыки с соседними фронтами».

Далее Директива требовала от войск «устроить на всем фронте окопы полного профиля в несколько линий с ходами сообщения, проволочными заграждениями и противотанковыми препятствиями». Ремарка мимоходом: сколько же чудовищных по масштабу поражений потребовалось, чтобы перейти от злосчастных стрелковых ячеек к окопам полного профиля.

Ставка не разгадала замысел противника на московском направлении: районы сосредоточения основных усилий фронтов оказались в стороне от направлений главных ударов врага.

Немецкое наступление началось 30 сентября в 06.35 ударом танковой группы Гудериана, который выпросил себе разрешение начать атаку на двое суток раньше остальных. Он нанес внезапный удар в районе Глухова на стыке между 13-й армией и группой Ермакова. Кстати, «Стремительный Гейнц» не изменял своим привычкам и руководил наступлением с передового командного пункта в Глухове, то есть фактически с линии фронта. Оборона советских войск была прорвана, а контратака Ермакова, предпринятая на следующий день, легко отражена. Так как на остальных участках фронта пока царила тишина, командующий Брянским фронтом генерал Еременко решил, что это всего лишь отвлекающий удар. Тем не менее было решено перебросить к месту прорыва часть резервов.

Буквально на следующий день после начала наступления 3-я танковая дивизия заняла Севск и XXIV моторизованный корпус устремился далее на Орел – Мценск – Тулу. А советское командование все еще ожидало главного удара в районе Брянска и держало там основные резервы фронта, спокойно глядя на движущиеся танковые колонны немцев. XLVII моторизованный корпус после прорыва резко повернул на север в направлении Брянска, окружая 13-ю и 3-ю армии. Навстречу ему ударил LIII корпус 2-й армии фон Вейхса. Две армии оказались в кольце. Генерал Еременко в очередной раз оказался неспособен контролировать ситуацию, и наступление развивалось беспрепятственно. Во второй половине дня 6-я рота 35-го танкового полка 4-й танковой дивизии ворвалась в Орел, а на улицах города мирно ходили трамваи. За 4 дня наступления эта дивизия прошла 240 километров, что плохо вяжется с рассказами об упорном сопротивлении.

2 октября перешли в наступление 9-я и 4-я армии. Сопротивление бойцов Красной Армии было ожесточенным, часто переходившим в рукопашные схватки, однако недолгим. Танки Гота и Геппнера вошли в прорывы и оборона на рубеже реки Десны рухнула. Воспользовавшись успехом Геппнера, 2-я армия вышла в тыл Брянскому фронту, и наметился еще один котел – теперь уже севернее Брянска.

Брянский фронт погиб в двух котлах. 17 октября была уничтожена окруженная севернее Брянска 50-я армия, а 20 октября был уничтожен котел южнее Брянска, где находились 3-я и 13-я армии. Самому Еременко очень повезло, потому что 13 октября он получил ранение и был вывезен на самолете в тыл. Не заслуживал он этого. Впрочем, даже погибая, фронт оказал просто бесценную услугу защитникам Москвы. Как мы видим, ликвидация котлов затянулась, украв у немцев целых три недели, в то время, когда им был дорог буквально каждый день. К тому же значительная часть личного состава окруженных армий все-таки сумела вырваться, хотя была потеряна вся тяжелая техника. Кстати, за это следует поблагодарить Гудериана. В который раз он предпочел развитие наступления созданию надежного кольца окружения. Главным же было то, что в очередной раз немецкие танки оторвались от пехоты, что вскоре привело к печальным последствиям.

Однако не все шло гладко и у немцев. Совершенно неожиданно командующий 4-й армией Клюге начал вмешиваться в действия Геппнера, который уже находился в глубоком тылу Брянского фронта. Главные силы 4-й танковой группы стремительно катились к Юхнову, но Клюге приказал XLVI моторизованному корпусу повернуть на север, соблазнившись возможностью устроить еще один котел в районе Вязьмы. Начали сказываться проблемы с работой железных дорог. Танковая группа Гота, прорвав фронт, 4 октября просто встала, так как у нее кончилось топливо. Командующий Западным фронтом генерал Конев использовал эту паузу, чтобы постараться спасти войска, и он добился такого приказа у Ставки. Ну, и уж совершенно неожиданным выглядит решение ОКХ в разгар наступления сменить командующего. Генерал Гот получил 17-ю армию в Группе армий «Юг», а его место занял генерал-оберст Рейнхардт. Это были уже совершенно непредвиденные зигзаги взбесившегося маховика.

А дальше начинается очень интересная история вокруг 4-й танковой дивизии, наступавшей на Мценск. Итак, утром 6 октября дивизия вышла из Орла и тут же налетела на засаду, устроенную 1-м гвардейским стрелковым корпусом генерала Лелюшенко. Впрочем, в него входили и две танковые бригады. В последовавшем бою немецкая дивизия потеряла более 30 танков. Вскоре у села Первый Воин, чуть южнее Мценска, последовал новый бой, в котором были уничтожены еще 43 немецких танка. Все это сотворила 4-я танковая бригада полковника Катукова. Далее следует цитата из Гудериана, комментировать которую мы пока не будем:

«Одновременно в районе действий 24-го танкового корпуса у Мценска северо-восточнее Орла развернулись ожесточенные бои местного значения, в которые втянулась 4-я танковая дивизия, однако из-за распутицы она не могла получить достаточной поддержки. В бой было брошено большое количество русских танков Т-34, причинивших большие потери нашим танкам. Превосходство материальной части наших танковых сил, имевшее место до сих пор, было отныне потеряно и теперь перешло к противнику. Тем самым исчезли перспективы на быстрый и непрерывный успех. Об этой новой для нас обстановке я написал в своем докладе командованию группы армий, в котором я подробно обрисовал преимущество танка Т– 34 по сравнению с нашим танком Т-IV, указав на необходимость изменения конструкции наших танков в будущем».

Впрочем, дивизия генерала Лангермана продолжала идти вперед, но 11 октября под Мценском потерпела новое поражение. Одна только бригада Катукова уничтожила (по советским данным) 133 танка и 49 орудий, остановив немцев на подступах к городу.

А вот теперь мы начнем задавать вопросы. Сначала вопрос Гейнцу Гудериану. Что означает фраза «Превосходство материальной части наших танковых сил, имевшее место до сих пор, было отныне потеряно и теперь перешло к противнику»? Ведь с танками Т-34 немцы столкнулись прямо на границе, но почему-то тогда не считали их «материально превосходящими» и боролись с ними более или менее успешно. Что случилось? Может быть, как писал детский поэт, «однако за время пути собачка могла подрасти»? Или просто «Стремительный Гейнц» ищет оправдания своим неудачам?

Далее следует вопрос полковнику Катукову. Известно, что к началу операции «Тайфун» в немецкой 4-й танковой дивизии числилось около 100 танков. Из Орла на Мценск вышли всего 59 танков. Из остальных 40 лишь 6 были уничтожены, остальные ремонтировались после поломок и повреждений. Но как из 59 танков уничтожить 133? И как увязать бодрые отчеты Катукова с рапортом генерала Лангермана, сообщившего о потере в бою под Мценском 10 человек убитыми и 33 ранеными, 6 танков уничтоженными и 4 поврежденными, 2 88-мм зениток и 2 105-мм орудий? Немцы почему-то до сих пор убеждены, что первый день боя за Мценск они выиграли. Вообще с этим боем что-то неладное. Описания противников расходятся настолько, насколько это возможно в принципе. Относительно сил противников и их потерь – это дело святое, такие цифры не сходятся никогда. Но ведь разнятся и описания самого боя!

Катуков утверждает, что его танки расстреляли из засады беспечно двигавшуюся по шоссе немецкую колонну, после чего благоразумно отошли, не ввязываясь в прямой бой. А немцы утверждают, что беспечно двигавшаяся по шоссе немецкая колонна действительно попала в засаду и потеряла несколько танков, после чего отошла. Русские начали их преследовать, налетели на 88-мм зенитки, потеряли до 30 танков, после чего поспешно отступили. Кому верить?

Но на этом разногласия не кончаются. Потом последовала оперативная пауза (так утверждают немцы) или 7 дней ожесточенных боев (так утверждают наши источники). 11 октября немцам все-таки удалось занять Мценск, но продвинуться дальше к востоку они не сумели.

Гудериан утверждает, что дальше начались сильнейшие дожди и его танки просто не могли сдвинуться с места. Врет, наверное… Люфтваффе тоже для отвода глаз сократили количество вылетов с 800 в день (6 октября) до 139 (9 октября), также ссылаясь на нелетную погоду. В общем, неважно по каким причинам, но танки Гудериана (он, судя по всему, тоже не пишет всей правды) застряли под Мценском до 22 октября.

Тем временем грянул гром под Вязьмой. 4-я танковая группа Геппнера начала быстро продвигаться на Юхнов и Малоярославец. Один из корпусов он повернул на север, чтобы выйти к Вязьме. Там он встретился с наступающими с севера танками генерала Геппнера. На карте появился еще один котел, в котором оказались части 19, 20, 24 и 32-й армий. Однако и в этом случае более 80 000 солдат вырвались из котла. Этим котлы осени 1941 года уже принципиально отличались от летних. И провозиться с ними немцам пришлось гораздо дольше. В общем, хотя в первой фазе операции «Тайфун» фон Боку и удалось разбить армии, прикрывавшие Москву, уничтожить их он не сумел. Гудериан пишет исключительно точно:

«Успешно завершив бои в районах Брянска и Вязьмы, группа армий «Центр» добилась тем самым еще одного крупного тактического успеха. Вопрос о том, в состоянии ли она продолжать наступление, чтобы превратить этот тактический успех в оперативный, являлся наиболее важным со времени начала войны вопросом, стоявшим перед высшим командованием германской армии».

Впрочем, в его вопросе уже сразу виден и ответ. Фон Бок громогласно объявил, что захватил в котлах 673 098 пленных, 1277 танков, 4378 орудий. Видимо, чтобы получить круглую и красивую цифру – миллион, – еще 332 000 солдат были объявлены убитыми. Однако, выиграв сражение, он потерял время и проиграл войну. Перед немецким фронтом выросли новые армии. Наверное, прав был английский историк Лиддел-Гарт, когда писал, что сила Красной Армии в ее резервах, а слабость – в ее генералах.

Собственно, на этом можно было бы и остановиться, потому блицкриг 1941 года завершился. Следующей успешной блицоперации на Восточном фронте пришлось ждать полгода. Ни дальнейшие действия немцев, ни зимнее контрнаступление Красной Армии канонам этой теории не отвечали. Да, немцы еще планировали очередной гигантский котел, предполагая обойти Москву с севера и юга и замкнуть кольцо где-то в районе Орехово-Зуево. Хотя до исполнения этой сладкой мечты им было, как до луны пешком. Они и не дошли.

Если говорить кратко, то немецкие войска совершили еще один рывок по направлению к Москве, причем, как ни странно, самой большой угрозой столице оказалась не армия сверхэнергичного Гудериана и не самая сильная армия Геппнера, а остававшаяся как-то в тени армия Рейнхардта. Именно она прорвалась ближе всех к Москве, выйдя к Дмитрову, Яхроме, Красной Поляне. Именно ее офицеры «в бинокль рассматривали Кремль», как утверждал доктор Геббельс. Но к этому времени немецкие армии были окончательно обескровлены. О каком захвате Москвы можно бредить, если генерал Раус прямо пишет: «Построив оборону дивизии вокруг 5 уцелевших танков полковника Колля, мы сумели отбить первые атаки сибиряков…» Если всю танковую дивизию можно пересчитать по пальцам одной руки, тут жди неминуемой победы. Или другой пример: главная ударная сила Гудериана – XXIV моторизованный корпус – сохранила целых 11 орудий. Это очень много, так как для подсчета корпусной артиллерии нам уже не хватит пальцев даже двух рук.

1 декабря 4-я армия Клюге предприняла какие-то судорожные попытки наступать, но уже ничего не добилась, а 5 декабря Красная Армия перешла в контрнаступление. Операция «Тайфун» завершилась.

Резюме. Потрясающие успехи первых операций на Восточном фронте замаскировали порочность и авантюрность плана «Барбаросса» практически от всех, а прежде всего – недостаток сил у немцев. В 1941 году им так и не удалось решить проблему снабжения наступающих армий. Командующие группами армий стремились к окружению сил противника (идеал блицкрига), но котлы приобретали все более гигантский характер, и ликвидация окруженных группировок превращалась во все более сложную задачу. Кончилось это тем, что последние котлы вынудили немцев потерять слишком много времени, так и не добившись решающего успеха. Блицкриг требовал от командиров большой самостоятельности, и очень часто они действовали в рамках директив, а не приказов. Однако это приводило к появлению фигур вроде Роммеля и Гудериана. Они были способны, увлекшись своими собственными идеями и преследуя свои собственные цели, действовать так, что рушился общий план операции. Особенно наглядно все это проявилось в ходе Битвы под Москвой. Хвалиться своими действиями здесь не может ни одна из сторон, но немцы проиграли битву. А значит, у них недостатков и ошибок оказалось гораздо больше, чем у нас.

Глава 8. РОММЕЛЬ ВЕЛИКИЙ И УЖАСНЫЙ

Северная Африка, кажется, самим богом была создана как идеальный театр действий танковых войск. Бескрайние равнины позволяют маневрировать, как душе угодно, перебрасывать силы в нужную точку и облегчают действия авиации, так как укрыться от нее практически невозможно. А еще имеется берег Средиземного моря, который ровно вдвое облегчает задачу любого генерала – ведь у него имеется лишь один южный фланг. Северного просто нет.

Однако ирония судьбы заключается в том, что в 1940 году первыми там встретились противники, не имеющие даже отдаленного представления о том, что есть блицкриг. Нет, конечно, и маршал Грациани, и генерал Уэйвелл имели в своем распоряжении танки, вот только пользоваться ими они совершенно не умели. Положение Грациани еще больше осложнялось тем, что итальянские солдаты откровенно не желали воевать. Маршал имел вчетверо больше сил, поэтому ему пришлось проявить прямо-таки фантастическую изобретательность, чтобы находить причины для отсрочки наступления. Только постоянные понукания из Рима вынудили его после трех месяцев промедления перейти границу Египта. Продвижение вперед (назвать это наступлением никак нельзя) продолжалось целых 5 дней: с 12 по 17 сентября. После этого Грациани счел свою задачу выполненной и остановился, приказав войскам окапываться.

Видя полнейшую пассивность противника, англичане осмелели и решили попытаться атаковать противника. Сразу подчеркнем: операция «Компас» не задумывалась как наступление, пусть даже локальное. Это была не более чем разведка боем. Собственно, иначе и быть не могло, ведь итальянцы превосходили англичан в живой силе в 5 раз, в артиллерии – в 12 раз, в танках – в 2 раза. Единственным козырем англичан были танки «Матильда», о встрече с которыми под Аррасом в мае 1940 года у Роммеля остались самые неприятные воспоминания. Решиться даже на разведку было тяжело, и только 7 декабря отряд «Западная пустыня» под командованием генерала О’Коннора выступил из Мерса Матрух. 9 декабря английские войска подошли к укрепленному лагерю «Нибейва» и атаковали его. Никаких тактических изысков, никакого взаимодействия разнородных сил… Все было исполнено в милом, наивном стиле периода прошлой войны – танки «Матильда» пошли в лобовую атаку прямо на проволочные заграждения и окопы. Но, как выяснилось, итальянцы не были готовы даже к такому. Итог – 4000 пленных и разгромленный лагерь, комендант генерал Пьетро Малетти убит. После этого британские танки двинулись дальше, и к вечеру были уничтожены еще два укрепленных лагеря итальянцев. 11 декабря одна из бригад 7-й бронетанковой дивизии атаковала отступающих итальянцев и захватила 14 000 пленных и 88 орудий. Однако, как гордо заявляют итальянские историки, это не помешало генералу Бергонцоли во главе танковой роты отойти к Бардии.

После этих столкновений итальянская 10-я армия перестала существовать как организованная сила. Остатки ее частей в беспорядке покатились дальше на запад, к Бардии, никем не преследуемые. Дело в том, что англичане просто растерялись, одержав такую грандиозную победу, на которую явно не рассчитывали. Они не только остановились в решающий момент, когда можно было довершить полный разгром противника, но по приказу командования одна из пехотных дивизий О’Коннора была отправлена обратно в Египет. Разгромленные итальянцы бежали на запад, победившие англичане стремительно двигались на восток. Правда, потом Уэйвелл спохватился, что происходит нечто непонятное, и перебросил на фронт свежую пехотную дивизию из Палестины. Таков был уровень стратегического мышления британского командования.

Впрочем, итальянцам нежданная передышка ничем не помогла. 3 января 1941 года английские войска пошли на штурм Бардии. Впереди двигались танки – все 22 «Матильды» разом. Бои, назовем это так, продолжались три дня, после чего гарнизон сдался – 45 000 человек, 462 орудия, 129 танков. После этого дивизии О’Коннора двинулись далее на запад, к Тобруку, и 21 января атаковали его. На следующий день гарнизон капитулировал – 30 000 человек, 236 орудий, 7 танков. На сей раз английскую атаку возглавляли 16 «Матильд».

И вот здесь англичане окончательно потеряли голову. Северную Африку можно было брать голыми руками, требовалось лишь одно – не останавливаться. Однако они остановились. В боях против итальянцев подобная неуклюжесть и неповоротливость оставались безнаказанными, но вскоре англичанам предстояла встреча с совсем иным противником. На горизонте начали сгущаться тучи – Гитлер решил оказать помощь разваливающемуся союзнику. Сначала речь шла об отправке в Африку некоего «заградительного отряда», но вскоре стало понятно, что силами одной бригады Триполитанию не удержать даже немцам, и появилось решение отправить туда целый корпус в составе двух дивизий. Так родился знаменитый DAK – Deutsche Afrikakorps.

Тем временем английское наступление продолжалось, но теперь ужасные «Матильды» остались позади, и к Беда Фомм вышла только бригада средних танков – целых 29 штук. На результате это не сказалось – 20 000 пленных, 216 орудий, 120 танков. Все эти достижения стоили 7-й бронетанковой дивизии 9 убитых и 15 раненых. Поэтому ничуть не удивительно, что Иден пустил в оборот новый вариант фразы Черчилля о Битве за Британию: «Никогда так много не было сдано столь многими столь немногим!» К марту 1941 года наступление англичан в Ливии завершилось. Они продвинулись более чем 800 километров, взяли 130 000 пленных, в том числе 22 генерала, уничтожили и захватили 400 танков и 1290 орудий, потеряв при этом около 1800 человек. Путь на Бенгази и далее, к границам Французского Туниса, был открыт. Еще одно небольшое усилие – и войска «Оси» будут окончательно выкинуты из Африки, после чего им вряд ли удалось бы там появиться, учитывая господство британского флота на Средиземном море. Но премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля обуял нестерпимый полководческий зуд (заметим, что его вмешательство в военные дела всегда кончалось для Великобритании очень скверно), и все самые боеспособные части были-таки отправлены в Грецию. Как сумеют 2 дивизии остановить наступление германской 12-й армии, не знал никто, но их послали.

И как раз в это время в Африку прибывает человек, которому предстоит дать англичанам образцово-показательный урок – генерал Эрвин Роммель. После разгрома Грациани фон Браухич послал в Африку генерала барона фон Функа. Он должен был провести детальную разведку и принять командование над теми германскими войсками, которые будут посланы на помощь итальянцам. Однако в Германии фон Функу пришлось лично докладывать Гитлеру, который узнал в нем офицера штаба опозоренного генерала фон Фрича. Поэтому фон Функа быстро заменили любимчиком Гитлера. Роммель прилетел в Триполи 12 февраля, но лишь через месяц там появились сколько-нибудь заметные силы немцев – 5-й легкий полк. До этого Роммелю приходилось полагаться только на фальшивые танки, склепанные из фанеры на базе грузовиков.

21 марта Роммель начал наступление, которое тоже не должно было перерасти в крупную операцию, так как в его распоряжении имелась только недоукомплектованная 5-я легкая дивизия. Лишь в мае ожидалось прибытие 15-й танковой дивизии, после чего немцы собирались начать воевать всерьез. Однако теперь уже англичане не сумели оказать немцам практически никакого сопротивления и покатились назад с той же скоростью, с какой ранее наступали. 3 апреля Роммель захватил Бенгази, 8 апреля была захвачена Газала, 11 апреля – окружен Тобрук. Вот это была настоящая молниеносная война! Если англичане проделали этот путь за 3 месяца, то Роммелю понадобилось всего 2 недели. Английские командиры даже не представляли, что можно наступать с такой скоростью, ведь 9 апреля во время рекогносцировки того, что считалось глубоким тылом, в плен попали командир отряда «Западная пустыня» генерал О’Коннор и командующий войсками в Египте генерал Ним. Но в целом генеральский улов Роммеля оказался более бедным, чем у англичан, – всего 6 генералов.

Выйдя на границу с Египтом, Роммель остановился. Причина была более чем прозаической – у него просто не было войск, чтобы наступать дальше. Пока что он получил в качестве подкреплений только 2 итальянские дивизии, полагаться на боеспособность которых мог только очень смелый человек. Англичане гордятся тем, что Тобрук выдержал затяжную осаду, но это было совершенно неудивительно. Пока что Роммель лишь обозначал штурмы, отнюдь не собираясь тратить силы на взятие города. Надо заметить, что до сих пор больше всего мешали Роммелю не англичане, а собственные начальники. Сначала ему пришлось чуть ли не угрозой отстранения от командования заставлять командира 5-й легкой дивизии генерала Штрейха выдерживать предписанный темп наступления. Затем начальник итальянского Генерального штаба генерал Гарибольди разразился целой серией истерических призывов остановиться. Позднее в ответ на просьбы Роммеля ускорить отправку подкреплений вместо танков прислали заместителя начальника германского Генерального штаба генерала Паулюса, которому была поставлена задача «помешать этому солдату окончательно спятить». Паулюс недвусмысленно объяснил Роммелю, что в связи с подготовкой операции «Барбаросса» он не может рассчитывать на новые подкрепления. Хорошо еще, если отправят то, что уже обещали. Например, та же 15-я танковая дивизия опоздала на месяц. Раз наступать не получалось, Роммель постарался закрепиться на ливийско-египетской границе, создав там цепь опорных пунктов. Правда, при наличии подвижных сил можно было надеяться, что они не разделят судьбу уже уничтоженных итальянских лагерей.

В мае 1941 года англичане предприняли первую вялую попытку прорвать блокаду Тобрука, однако их наступление захлебнулось, не успев начаться. А единственным результатом стал захват немцами важного горного прохода Хальфайя, о чем англичанам вскоре пришлось горько пожалеть. После этого англичане начали готовить новое наступление с целью деблокады Тобрука. Из Англии прибыл конвой, доставивший в Египет 238 танков, в том числе 135 «Матильд». 15 июня англичане перешли в наступление. Это наступление показало, до какой степени британские командиры ничего не понимают в танковой войне. Были нарушены буквально все ее основные принципы. Англичане не провели разведку. Англичане не использовали воздушную поддержку. Англичане не остановили свои танки, натолкнувшиеся на жесткую оборону. Предсказать результат в таких случаях нетрудно. От двух танковых батальонов, штурмовавших проход Хальфайя, осталось ровно два танка, хотя их встретили всего четыре 88-мм зенитки, которые немцы давно привыкли использовать в качестве противотанковых орудий. Попытка прорваться через хребет Хафид завершилась точно также. 88-мм зенитки безнаказанно расстреливали британские танки как в тире.

Однако нет такой стены, которую нельзя попытаться прошибить лбом. На следующий день англичане снова попытались прорваться через хребет Хафид. И если накануне они считали потери батальонами, то теперь счет пошел уже на бригады. На третий день Роммель сам перешел в наступление, намереваясь окружить потрепанную британскую группировку. Но вот здесь англичане продемонстрировали завидную подвижность и сумели выскочить из намечавшегося котла. Впрочем, потери сторон говорят сами за себя – 91 английский танк против 12 немецких. Результатом этой неудачи стало отстранение от командования генерала Уэйвелла, его сменил генерал Окинлек. (Кстати, маленькая ремарка. Его фамилия – Auchinleck – читается именно как «Окинлек», по утверждению Кембриджского словаря английского произношения. Поэтому попытка русской «Википедии» превратить его в «Очинлека» заслуживает только сожаления.) Но, как выяснилось довольно быстро, это был единственный вывод, который сделали англичане из результатов провалившегося наступления.

Окинлек энергично принялся за дело, для начала попытавшись развенчать Роммеля, который уже успел прославиться. Но сделал он это более чем своеобразно, издав следующий глупейший приказ:

ВСЕМ КОМАНДИРАМ И НАЧАЛЬНИКАМ ШТАБОВ

ОТ: Главнокомандующего

Существует реальная опасность, что наш друг Роммель станет для наших солдат колдуном или пугалом. О нем и так уже говорят слишком много. Он ни в коем случае не сверхчеловек, хотя он очень энергичен и обладает способностями. Даже если бы он был сверхчеловеком, было бы крайне нежелательно, чтобы наши солдаты уверовали в его сверхъестественную мощь.

Я хочу, чтобы вы всеми возможными способами развеяли представление, что Роммель является чем-то большим, чем обычный германский генерал. Для этого представляется важным не называть имя Роммеля, когда мы говорим о противнике в Ливии. Мы должны упоминать «немцев», или «страны «Оси», или «противника», но ни в коем случае не заострять внимание на Роммеле.

Пожалуйста, примите меры к немедленному исполнению данного приказа и доведите до сведения всех командиров, что с психологической точки зрения это дело высочайшей важности.

(Подписано) К.Аж. Окинлек

Генерал

Разумеется, такой приказ лишь повысил репутацию Роммеля, а не принизил ее.

И все-таки даже у Роммеля далеко не всегда дела шли гладко. После двух неудачных попыток деблокировать Тобрук англичане предприняли третью – операцию «Крусейдер». В конце концов, если в спорте дают три попытки, то английские джентльмены, всегда рассматривавшие войну как разновидность спорта (граф Игнатьев утверждал это с полным знанием дела), тоже имели право на нее. Для этого наступления англичане сосредоточили крупные силы: 7 полностью укомплектованных дивизий, до 770 танков и 1000 самолетов. Итак, после смены командующего Черчилль рассчитывал на успешное и грандиозное наступление, однако генерал Окинлек занялся тем же самым, что и смещенный Уэйвелл, – начал требовать подкрепления и отыскивать причины для затяжек и отсрочек. Рост сил привел к изменению организационных структур. Отряд «Западная пустыня» сначала превратился в Армию Нила, а потом в 8-ю армию под командованием генерала Каннингхэма, разделенную на два корпуса: XIII и XXX.