Текст книги "Танковые войны XX века"

Автор книги: Александр Больных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 46 страниц)

«Во всем этом сказалось и недостаточное количество сил, выделенных для наступления. Соединения и части армии были недоукомплектованы личным составом. Мы располагали малым количеством технических средств борьбы. Не хватало полевой, зенитной и противотанковой артиллерии. Большую часть танков составляли машины Т-60 и Т-70, имевшие слабое вооружение и слабую броню. Нехватка автомашин резко снижала подвижность и маневренность нашей пехоты и артиллерии. Снабжение же войск осуществлялось конным транспортом, что в условиях господства авиации противника приводило к большим потерям лошадей и частым перебоям в подвозе материальных ресурсов».

Неужели для сковывания немецкого корпуса следовало выделить целый фронт? Так ведь он фактически и был выделен. Сами немцы оценивали результаты усилий Жукова гораздо скромнее:

«18 сентября провалилась очередная попытка русских атаковать левый фланг 6-й армии. Поддержка Люфтваффе в сочетании с контратаками 14-го танкового корпуса в открытой степи оказалась более чем эффективна. Своим наступлением русские добились только того, что 62-я армия двое суток отдыхала от налетов немецкой авиации».

В общем, «растворив без остатка» танковые корпуса и бригады внутри пехотных соединений, Г. Жуков добился того же результата, какой был у любого из генералов Красной Армии летом 1942 года, – нулевого. А ведь использованные силы просто обязаны были смять и уничтожить немецкий корпус, кто бы им ни командовал – фон Витерсгейм или Хубе. Но пока еще никто из советских генералов не представлял, что такое танковые войска и для чего они нужны. Кстати, вполне вероятно, что именно эти бестолковые попытки подсказали А. Василевскому, что гораздо лучше будет нанести удар по ненадежным союзникам немцев, чем по измученным и поредевшим корпусам самой 6-й армии.

Описывать детально контрнаступление Красной Армии нет особого смысла. Напомним только, что для этого удара наконец-то танковые и механизированные корпуса были сведены вместе. Более того, в наступлении участвовала переформированная и пополненная 5-я Танковая армия. В тех же случаях, когда повторилась старая ошибка и к танкам привязали пехоту, это было компенсировано низкой боеспособностью румынских и итальянских войск, противостоявших ударным группировкам, но чуть подробнее об этих реформах будет рассказано в следующей главе. Так в самом конце 1942 года был сделан первый, а потому самый важный шаг в правильном направлении – к созданию действительно боеспособных танковых войск.

Глава 8. В ЖАРКОЙ-ЖАРКОЙ АФРИКЕ…

Описывать события, предшествовавшие сражению у Эль-Аламейна, мы не будем. Действия Африканского корпуса Эрвина Роммеля, который дал англичанам несколько наглядных уроков блицкрига, детально описаны в книге «Молниеносная война», и повторять их нет никакого смысла. Единственное, чем мы ограничимся в данном случае, это приведем краткую хронологию событий, чтобы вам легче было представить тот фон, на котором разыгрались все последующие сражения.

Хотя Италия объявила войну союзникам 11 июня 1940 года, наступление в Северной Африке началось только 11 сентября. После множества проволочек маршал Грациани вторгся в Египет, но вел наступление исключительно вяло, хотя имел большое превосходство в силах. Уже 16 сентября итальянские войска остановились и начали окапываться возле Сиди-Баррани, не дойдя до английских позиций около 150 километров.

9 декабря началось ответное английское наступление с ограниченными целями – операция «Компас». Однако оно как-то само собой превратилось в операцию по разгрому итальянской армии, хотя англичане в этом совершенно не виноваты. Крошечное английское соединение из двух дивизий с горсткой танков сомнительного качества похоронило мечты Муссолини об Африканской империи. Англичане взяли в плен около 130 000 человек, захватили множество техники и вооружения. Но в самый критический для итальянцев момент, когда до полной победы было рукой подать, британские войска вдруг остановились. Уинстон Черчилль организовал своим войскам первую из крупных военных катастроф, отправив самые боеспособные части в Грецию, потомок герцога Мальборо отправил две дивизии навстречу двум германским армиям.

Тем временем немцы пришли на помощь опозорившемуся союзнику не только в Греции, но и в Африке. Началась операция «Зонненблюме» – переброска, частей будущего Африканского корпуса. В марте немцы перешли в наступление, и в считанные дни ситуация перевернулась с ног на голову. Теперь уже англичане, имеющие большое превосходство в силах, покатились назад. Немцы очень быстро достигли египетской границы, но нехватка сил помешала Роммелю развить успех и захватить крепость Тобрук, оставшуюся занозой в спине его корпуса. Некоторым утешением мог служить богатый урожай пленных британских генералов.

В мае и июне 1941 года англичане дважды попытались перейти в наступление (операции «Бревити» и «Бэттлэкс»), но эти попытки привели лишь к беспощадному избиению британских танковых частей. Танков у англичан хватало, но вот что с ними делать, британские генералы не представляли даже отдаленно. После этого в Африке наступила долгая пауза. В ноябре британские войска, которые из «Комбинированного соединения» превратились в XIII корпус, а потом в 8-ю армию, перешли в новое наступление и добились некоторых успехов прежде всего потому, что Роммель не получал никаких подкреплений. Теряя сотни танков, англичане сумели потеснить Африканский корпус, но их счастье было недолгим.

21 января 1942 года Роммель перешел в новое наступление, разогнал 1-ю танковую дивизию англичан, но вскоре наступила новая пауза. Войска противников с февраля по май стояли на линии Газала, готовя наступления, каждый свое. Но Роммель нанес удар первым, дав очередной показательный урок на тему «блицкриг». Английским войскам повезло, кое-кто сумел ускользнуть из образовавшегося котла, но британская армия была разгромлена в очередной раз, а Тобрук, выдержавший 11-месячную осаду в прошлом году, был захвачен с неприличной быстротой. Роммель получил маршальский жезл, хотя наверняка предпочел бы пару танковых дивизий. Увы, летом 1942 года Гитлеру было не до Африканского театра. Уж если на Восточном фронте не удалось укомплектовать все танковые дивизии и две танковые армии из четырех были вынуждены занимать пассивные оборонительные позиции, про африканские пески забывается само собой. В августе Роммель попытался-таки сокрушить английские оборонительные позиции под Эль-Аламейном (битва у Алам-Хальфы), но соотношение сил было таково, что даже у него ничего не получилось. Этот бой показал, что англичане ничему не учатся и, похоже, не способны научиться. В очередной раз левый фланг британской 8-й армии был прикрыт минными полями, за которыми располагалась только 7-й танковая дивизия и ничего более. Прикрывать минные заграждения мобильными соединениями – это английский приоритет, на который более никто даже не претендует.

В октябре 1942 года началось сражение под Эль-Аламейном, которое англичане считают своей величайшей победой. И вот с этого момента мы снова начинаем детальный анализ событий.

В промежутке между боем у Алам-Хальфы и битвой у Эль-Аламейна англичане предприняли несколько диверсионных вылазок в тыл противника. Все они завершились не слишком удачно, но никакого значения на ход войны не оказали. Однако, как утверждает Майкл Карвер, именно неудачи этих диверсий, предпринимавшихся отрядами силой до батальона, «отвратил его Монтгомери мысли от длительного преследования противника от Эль-Аламейна до Туниса». Да, весьма странный ход мыслей был у фельдмаршала Монтгомери, обычному человеку его не дано понять. Можно не слишком верить некоторым авторам, но я полагаю, что фельдмаршал лорд Карвер знал, что писал, не так ли? В результате задолго до начала операции был заложен ее относительный неуспех.

Какими силами располагали противники? Англичане имели около 250 000 человек и 1100 танков, из них более половины американских, которые вполне могли сражаться с любыми немецкими танками. Еще около 200 танков находилось в резервных депо. К этому времени англичане собрали колоссальное количество противотанковой артиллерии – более 1400 орудий, но все они были мелких калибров (2 и 6 фунтов), а потому не могли поддерживать действия войск, как это делали немецкие 75-мм орудия. 900 орудий и 750 самолетов должны были поддерживать английское наступление. Причем теоретики танковой войны порадовались бы, глядя на состав X корпуса. Три танковые дивизии и никакой пехоты, пусть даже моторизованной! Квинтэссенция британской военной мысли.

Итало-немецкие войска уступали противнику по всем показателям: 90 000 солдат, 530 танков, причем более половины из них были итальянскими, сами знаете какого качества. Войска «Оси» уступали англичанам вдвое в артиллерии и авиации, в противотанковых пушках – вчетверо. Единственной надеждой была 19-я зенитная дивизия с ее грозными «флаками», но их было немного, и к тому же никто не освобождал зенитчиков от прямой обязанности – обеспечивать ПВО тыловых объектов.

У читателя может возникнуть ложное представление о силах Роммеля, ведь теперь он командовал Танковой армией «Африка». Но увы, несмотря на целый ряд переименований, о которых мы уже упоминали, войск ему не добавляли. Как с самого начала Роммель имел 15-ю и 21-ю танковые дивизии, так они и провоевали до конца. Правда, появились 90-я и 164-я легкие дивизии, но не следует путать их с легкими дивизиями начала войны, когда это были фактически танковые дивизии неполного состава. Первая из них была, если говорить строго, так называемой «легкой африканской дивизией» и была сформирована из тыловых частей, разбросанных по Северо-Африканскому побережью. Вторая формировалась на Крите точно таким же образом и была отправлена в Африку на смену 90-й дивизии, но так получилось, что британское наступление началось именно в период замены, поэтому у Роммеля неожиданно оказалось на одну дивизию больше, чем следовало. Он готовился к обороне, но что можно было сделать с его скудными силами? Разве что поставить все имеющиеся мины и прикрыть минные поля огнем артиллерии.

Подготовку к наступлению Монтгомери тоже начал более чем своеобразно – с установки новых мощных минных полей. План операции, разработанный им, также поражал оригинальностью. Как мы помним, все удары Роммеля сводились к одному – он пытался обойти южный фланг англичан, обращенный к пустыне, и каждый раз англичане позволяли ему это сделать, хотя прижать английскую армию к берегу и уничтожить Роммеля не выходило. Даже последнее сражение в Алам-Хальфы, то есть на оборонительном рубеже у Эль-Аламейна, протекало по той же самой схеме. И если бы у Роммеля была еще одна танковая дивизия – всего одна, пусть даже такого же неполного состава, как имевшиеся, англичанам пришлось бы плохо. Монтгомери решил нанести два удара – в центре фронта и на южном фланге, чтобы попытаться окружить два итальянских корпуса, но при этом он намеревался нанести удар по позициям противника своими танковыми дивизиями! То есть сделать то же самое, что делали немцы под Курском, с одной лишь разницей – у англичан не было «Тигров» и «Пантер», у англичан не было сотен штурмовых орудий. Более того, штурм позиций противника должна была начать пехота XXX корпуса, после чего на рассвете первого же дня наступления танки X корпуса должны были пройти сквозь боевые порядки пехоты. То есть еще на стадии планирования был предусмотрен полный бардак. Мысль о том, что вражеские позиции можно обойти, в головы британских генералов не закралась. Более того, Монти намеревался вклиниться во вражеские позиции, окопаться там, отбить вражескую контратаку и лишь после этого двигаться дальше. То есть он ухитрялся даже в наступлении передать инициативу противнику.

23 октября британская артиллерия открыла огонь. И здесь Монтгомери остался верен себе – его 900 орудий были равномерно размазаны по фронту в 65 километров. Сравните это с 200–250 орудиями на километр фронта во время наступлений Красной Армии. Первой двинулась пехота XXX корпуса, которая благополучно миновала немецкие минные заграждения, состоявшие в основном из противотанковых мин. После этого к работе приступили саперы, расчищавшие путь для танков, но это была безнадежная задача, так как глубина минных полей достигала 8 километров. Тогда в дело были пущены танковые тралы, и поле сражения заволокли густые клубы пыли. Головные английские танки втянулись в проходы и остановились. На юге 7-я танковая дивизия попыталась было продвинуться вперед, однако эта попытка была легко отражена. Монтгомери предполагал, что эта атака отвлечет танковые резервы Роммеля. Напрасно.

В результате английская пехота была вынуждена окапываться прямо среди минных полей, а танкам пришлось отойти назад. Честно говоря, на память не приходит более бездарный вариант атаки. Если англичанам вообще чего-то удалось добиться, это лишь потому, что здесь, как и под Сталинградом, оборонялись итальянцы. Я совершенно уверен, что при таком же соотношении сил Монтгомери не добился бы совершенно ничего, если бы в распоряжении Роммеля были только немецкие дивизии. Кстати, мы по инерции говорим «Роммеля», хотя сам фельдмаршал в это время находился в Германии, он прилетел в Африку только 25 октября.

На следующий день наступление продолжалось в том же духе. Солдат и танков у Монтгомери хватало, а вот у противника боеприпасы понемногу начали подходить к концу. Подтянув из тыла мобильные резервы, точнее, многострадальные 15-ю и 21-ю танковые дивизии, немцы полностью остановили наступление англичан. Но Монтгомери показал, что он настоящий боевой генерал. Я даже думаю, что он вполне может стоять в одном ряду с такими полководцами, как Тимошенко, Еременко, Гордов и тому подобные. 8-я армия продолжала стучать лбом в бетонную стену, 51-я дивизия гайлендеров даже пошла на проволочные заграждения под звуки шотландских волынок. Вы спросите, а при чем здесь танковая война? Вот, это такая специфическая ее форма, когда сотни танков бросают в лоб на мины и противотанковую артиллерию. И если вы считаете, что это сугубо британский способ ведения военных действий, то ошибаетесь, мы с подобным еще столкнемся.

До 30 октября Танковая армия «Африка» еще кое-как держалась. Однако Роммель не скрывал, что ресурсы обороны исчерпаны, и прямо предупредил итальянцев, что прорыв моторизованных соединений приведет к катастрофе. Фельдмаршал уже махнул рукой на южный фланг своей армии, стянув все резервы в прибрежную зону, где англичане продолжали упрямо ломиться вперед. 2 ноября он даже начал частичный отвод войск, пытаясь спасти немоторизованные итальянские пехотные дивизии.

Эти события вызывали тревогу по обе стороны фронта. И Гитлер, и Черчилль были одинаково встревожены. Гитлер приказал своим войскам стоять до последнего, а Черчилль начал рассматривать вопрос о снятии Монтгомери. Однако даже военные операции подчиняются определенным объективным законам. Итальянцы в этом сражении проявили совершенно нетипичные для себя стойкость и упорство, но есть некий физический предел, и 2 ноября, когда англичане в очередной раз атаковали позиции дивизий «Тренто» и «Триесте», те просто растаяли. Роммель, собрав остатки своих танков, бросил их в контратаку, и в районе Тель-эль-Аккакира состоялся встречный танковый бой. Немцы в очередной раз доказали свое полное превосходство. Например, английская 9-я танковая бригада начала атаку, имея 94 танка, закончила, имея 22 машины. Зато у англичан были почти неисчерпаемые резервы, а у Роммеля не было ничего. Его армия начала отступать, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Решающая заслуга в том, что английские танки не были полностью истреблены, принадлежит британской авиации.

В этот момент, когда исход сражения уже был решен, пусть ценой потери более чем 500 танков, Монтгомери предпринимает еще один нестандартный тактический ход. В его распоряжении имеются две или три относительно целые танковые бригады, однако он решает атаковать развалившийся фронт с помощью пехоты.

После этого сражение перешло в стадию преследования, точнее, могло бы перейти, если бы только британскими войсками командовал не Монтгомери. Роммель очень легко оторвался от противника и отошел на позиции к Мерса-Матрух, примерно на 150 километров к западу. Английские историки моментально нашли оправдание этому – начались дожди. Оказалось, что конструктивные особенности T-III и T-IV делают их неподверженными влиянию атмосферных осадков, тогда как «Шерманы» и «Валентайны» безнадежно вязнут в лужах. Да, не знали об этом Гудериан и Гот осенью 1941 года, иначе они не жаловались бы на русскую грязь. Вот так, материальную часть изучать надо! Впрочем, наверное, лучше вспомнить уже упоминавшееся заявление Монтгомери о том, что он не намерен преследовать отступающего противника, сделанное еще до начала битвы.

Результаты сражения под Эль-Аламейном оказались довольно странными. С одной стороны, Танковая армия «Африка» была опрокинута и начала отступление. С другой – потери англичан, особенно в танках, были заметно больше. Тут надо сказать хоть одно доброе слово в пользу Бернарда Монтгомери. Все его операции завершались грудами ломаного железа, но все-таки потери в людях были относительно умеренными. Однако имелась еще и «третья» сторона медали. Значительная часть итальянской армии так и осталась на позициях у Эль-Аламейна, потому что не имела автотранспорта. Впрочем, даже если бы грузовики были в наличии, это мало что меняло по причине острейшей нехватки топлива. Роммель все равно предпочел бы спасать более боеспособные немецкие дивизии. Кстати, ряд историков высказывают мнение, что настойчивость, с которой Черчилль гнал в бой упирающегося Монтгомери, объясняется чисто политическими соображениями. Ему нужна была хоть маленькая победа, но до начала операции «Торч», о которой мы еще поговорим. Кстати, тот же Черчилль весьма кисло отозвался о качествах «Монти» как полководца, заявив, что Эль-Аламейн слишком напоминает сражения 1918 года.

7 ноября немецкие войска оставили позицию у Мерса-Матрух, даже не пытаясь задержаться на ней, так как возникла угроза обхода. Точно так же, не задерживаясь, 13 ноября Роммель покинул Тобрук и отступил к старым укреплениям возле Эль-Агейлы, даже не пытаясь защищать Бенгази, так как опасался обхода в Киренаике. Зря. Наступление 8-й армии проходило под лозунгом «Нашему народу такие блицкриги не нужны». Вспомнив о том, что уже дважды англичане обжигались под Эль-Агейлой, Монтгомери сделал остановку на три недели, чтобы накопить силы и привести свою армию в порядок. 11 декабря Монтгомери начал очередное интересное наступление. 7-я танковая дивизия атаковала немцев в лоб, но на следующий день 2-я новозеландская пехотная дивизия двинулась в обход южного фланга противника. Нет, я решительно отказываюсь понимать замыслы Монти.

Сил у Роммеля не прибавилось, поэтому он снова отступил. К 25 декабря англичане доползли до Сирта (2 недели, 200 километров и полное отсутствие сопротивления врага), где сделали очередную остановку. В общем, отступление продолжалось весьма интересным порядком: одни не слишком торопились, вторые совсем не спешили. Единственное, что продолжало досаждать Роммелю, – это истребители-бомбардировщики союзников. Он остановился возле Буэрата, оторвавшись от англичан примерно на 50 километров. В этот момент удар в спину Роммелю нанесло собственное командование, которое отобрало у него 21-ю танковую дивизию и направило ее в Тунис, где генерал фон Арним дрался с союзниками. Поэтому, как только 15 января Монтгомери намекнул, что собирается наступать дальше, Роммель снялся с места и поехал со всей своей армией дальше, к линии старых французских укреплений на границе Туниса. Англичане ему не мешали.

А теперь мы должны обратить свое внимание на события, происходившие на северо-западе африканского континента. 8 ноября 1942 года союзники высадились в Алжире и Марокко. Знаете, в свое время у нас в областной библиотеке была выставка плакатов военного времени. И на одном из них был изображен Гитлер, получивший удар в челюсть с двух сторон: «Сталинград!», «Тунис!». Вполне обычный реверанс в сторону, как сказали бы сегодня, политкорректности. Я ни на что не намекаю, но почему там не упомянули Эль-Аламейн?!

Опять-таки, мы не будем рассказывать о политических интригах и возне, предшествовавших этой операции, не будем расписывать подробности высадки десанта. Лишь упомянем, что французы сопротивлялись как могли. Это вам не с немцами воевать, когда французские батальоны и полки организованно выстраивались на плацу, чтобы сложить оружие. Англичан и американцев доблестные галлы не боялись или боялись, но меньше, чем Гитлера. В Северной Африке французы еще раз доказали, что с немцами в эту войну они драться категорически не хотели. Может ли парашютный взвод захватить город, в котором расквартирован пехотный полк? Может. Если парашютисты немецкие, а пехота французская, смотрите историю захвата Габеса.

Но нас интересуют боевые действия, развернувшиеся в конце ноября, когда спохватившиеся немцы и итальянцы перебросили в Тунис какие-никакие войска. Больше всего потрясает полнейшая беспомощность англо-американского командования на этом этапе операции, что опять же связано с младенческой наивностью во всех вопросах, касающихся танковых войск и танковой войны. Англичане смотрели свысока на американских генералов, заявляя, что к этому времени у них за плечами уже три с половиной года войны. Однако если посмотреть на то, что натворил командующий британской 1-й армией генерал-лейтенант Андерсон, возникает подозрение, что скрещенные сабля и пушка на погонах у него были неуместным украшением. Примерно так маленький мальчик для игры в войнушку рисует бумажные погончики и пришивает себе на рубашку. Как вы думаете, что проще: пройти по неплохому шоссе примерно 350 километров (расстояние от порта Бужи, занятого союзниками 12 ноября до Туниса) или перебросить по воздуху и морю армию из Германии в тот же Тунис? Правильно думаете: перед немцами стояла несравненно более легкая задача.

Поэтому совершенно никто не удивился, когда наступление Андерсона остановилось на границе Туниса, а сам он панически сообщил в штаб Эйзенхауэра, что имеющегося семикратного превосходства над противником совершенно недостаточно для успешного продолжения операции. Читая такое, сразу понимаешь, что Монтгомери действительно выдающийся представитель британского генералитета, ведь он умел побеждать, имея всего лишь трехкратное (вы только представьте!) превосходство.

Здесь следует сделать небольшое отступление. Дело в том, что американцы либо не желали, либо оказались неспособны воспринимать боевой опыт сражающихся армий. Это при том, что за два года нейтралитета они имели уникальную возможность наблюдать за происходящим по обе стороны фронта. Их дивизии, высадившиеся в Африке, были укомплектованы прекрасно, но, увы, по штатам мирного времени, которые совершенно не отвечали военным реалиям. Если, скажем, советские дивизии страдали от нехватки тыловых служб, то в американских дивизиях они были раздуты до безобразия. Вообще, в этих дивизиях всего было слишком много. Если мы посмотрим на штат танковой дивизии США образца 1942 года, то увидим, что она имела 390 танков и 119 бронеавтомобилей, что больше подходило танковому корпусу. Такая махина, естественно, была трудно управляема, в чем американцы быстро убедились. И к 1944 году штат дивизии был сокращен на 3000 человек, а танковый парк – на 120 машин. Но ведь все это можно было сделать сразу, стоило ли кровью оплачивать опыт, который в том же 1941 году сам шел в руки как со стороны англичан, так и со стороны немцев.

Первые столкновения показали полную небоеспособность высадившихся войск, английских и американских в равной степени. Если с разложившимися вишистскими частями они кое-как справились, то бои с немцами имели совсем другой характер. Уже в начале декабря, когда в Тунисе находились только разрозненные немецкие соединения, боевая группа «Кох» (усиленный полк) ухитрилась в бою у местечка Тебурба обратить в бегство две дивизии – английскую и американскую, при этом одна из английских бригад была практически уничтожена.

Далее в Африке наступила непонятная пауза. Если пассивность немцев объяснима – у них просто не хватало сил для наступления, то почему ничего не предпринимали союзники – неясно. Конечно, снова в ход пошли рассуждения о проклятых дождях, которые размыли все дороги, и так далее и тому подобное. Весь январь союзники стояли и смотрели, как «Ось» перебрасывает все новые подкрепления в Африку, хотя это никак не могло уравнять силы. И в результате первыми в наступление перешли именно немцы. Если до этого Роммель читал лекции по предмету «танковая война» британским генералам, то теперь он устроил выездной мастер-класс для американцев.

Надо сказать, что за свое блестящее отступление к линии Марет Роммель получил достойную награду. Танковая армия «Африка» была расформирована и превратилась в итальянскую 1-ю армию под командованием генерала Джованни Мессе. Однако Роммель не унывал. Он искал любую возможность для активных действий, и Монтгомери свой пассивностью ему эту возможность предоставил. Не опасаясь за южное направление, Роммель решил нанести удар по американцам, медленно продвигавшимся к Тунису с запада. К этому времени территория, занимаемая итало-немецкими войсками в Африке, заметно сократилась и стал возможным оперативный маневр силами. Лиддел-Гарт разглагольствует о намерении Роммеля разгромить американцев (это был II корпус генерала Фридендолла, входивший в 1-ю армию), но, полагаю, сам фельдмаршал прекрасно понимал, что имеющихся у него сил не хватит для решения стратегических задач. Но нанести американцам ощутимые потери и таким образом серьезно затормозить их продвижение Роммель еще мог.

Положение немцев осложнялось непростой системой командования и плохими отношениями между высшими офицерами. Фон Арним разругался с фельдмаршалом Кессельрингом, главнокомандующим зоны «Юг», Кессельринг не соглашался ни с одним предложением итальянцев, а Роммель имел на все свой собственный взгляд. Это тоже можно считать одним из признаков надлома военной машины Рейха, потому что ранее такого не происходило. Как мы уже говорили, Роммель потерял 21-ю танковую дивизию, и теперь она входила в состав 5-й Танковой армии фон Арнима, что тоже не улучшало отношений командующих. У Роммеля оставались только те силы, которые он мог снять с линии Марет, а вдобавок ему еще предстояло координировать свои действия с фон Арнимом. К тому же Роммель оказался на второстепенном направлении, что было прямым оскорблением для прославленного генерала.

«Фон Арним считал Роммеля везунчиком и самоуверенным авантюристом, а Роммель мало уважал прусского солдата-аристократа, который «почти не имел опыта боевых действий против наших западных противников и потому ничего не знал о слабостях их командования». Ситуацию не могла исправить серия директив Амброзио, который сменил Кавальеро во главе Comando Supremo и держался, по мнению Кессельринга, «недружелюбно и даже откровенно враждебно». Он требовал выделить мобильные соединения из обеих армий, хотя никто из командующих не желал это делать».

Но даже отсутствие координации неожиданно сыграло на руку Роммелю. В конце января 21-я дивизия нанесла удар в районе перевала Фаид и разгромила выдвинутый вперед французский отряд. Это ввело американцев в заблуждение относительно места следующего удара противника, который решил, что новое наступление последует на другом участке.

После серии новых скандалов Роммелю удалось вырвать у фон Арнима 21-ю танковую и часть сил 10-й танковой дивизии, а главное, он получил прибывшую в Африку роту «Тигров». Им противостояла американская 1-я танковая дивизия, которая одна имела больше танков, чем все немецкие, вместе взятые, однако американцы слишком разбросали свои силы. Поэтому, когда 14 февраля немцы перешли в наступление в районе того же перевала Фаид, им представилась прекрасная возможность бить один танковый батальон за другим. Сначала две боевые группы 10-й танковой дивизии атаковали с двух сторон американский авангард, а потом удар с тыла нанесли еще две боевые группы 21-й танковой дивизии. На следующий день американцы попытались контратаковать, но это привело лишь к окружению и уничтожению этого отряда. Наступавшими войсками командовал заместитель фон Арнима генерал Циглер, который официально не подчинялся Роммелю. Поэтому, когда Роммель приказал ему развивать успех, Циглер предпочел запросить штаб фон Арнима. Драгоценное время было потеряно, и остатки американской 1-й танковой дивизии сумели консолидировать позиции и отбили 17 февраля атаки немцев на Сбейтлу.

Роммель наносил вспомогательный удар в точке к югу от Циглера. Различие заключалось в том, что он практически не встретил никакого сопротивления. Повернув на северо-запад, он пошел навстречу танкам Циглера. В этом гористом районе, естественно, ни о каком окружении говорить не приходилось, просто два атакующих соединения шли по единственным пригодным для танков маршрутам, хотя с высоты птичьего полета это и походило на классический котел. Но внутри котла находились только безлюдные непроходимые горы. Однако Роммель находился примерно в 50 километрах западнее Циглера и вполне реально угрожал тылам союзников, которые начали спешно взрывать и жечь склады в Тебессе. Роммель, узнав об этом, предложил объединить силы обеих групп и нанести удар именно на Тебессу. Последовала новая серия ругани между немецкими и итальянскими генералами, которая отняла у них еще сутки. Лишь 18 февраля Роммелю было поручено общее руководство операцией и переданы обе танковые дивизии. При этом ему приказали нанести удар не на Тебессу, как он хотел, а восточнее, на Талу, где его уже ждали американцы. Утром 19 февраля Роммель начал это последнее наступление, потеряв при этом 10-ю танковую дивизию и роту «Тигров», которые фон Арним успел-таки отозвать. Этот слабый удар был отражен.

10-ю танковую дивизию Роммелю вернули, но это привело к новым задержкам. Такие метания больше всего напоминают беспомощные действия советских генералов в июне 1941 года, нет, положительно немецкая военная машина начала серьезно сбоить. 21 февраля части Роммеля сумели продвинуться еще немного, но потом остановились, встретив упорное сопротивление американцев и переброшенных сюда частей английской 6-й танковой дивизии. Вечером 22 февраля Роммель и прилетевший к нему Кессельринг решили прекратить наступление. Немцы начали отвод войск назад, поскольку удерживать выдвинутые вперед рубежи было рискованно. Так завершилась битва на перевале Кассерин, который, собственно, был тут и ни при чем. Он был примечателен лишь тем, что американцы удерживали его целый день. Потом, правда, сдали, но это было потом.