Текст книги "Маркавецкий (СИ)"

Автор книги: Александр Gauzs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

5

Ларри и Марджи переживали трудные времена. Ларри снова работал на железной дороге, пьянствуя больше, чем когда-либо, а потом Марджи застукала его в постели с одной из своих хороших подруг Дебби, соседкой по Палмер-Корт. Когда Марджи вошла к ним, оба были не совсем одеты.

– Это не то, что ты думаешь! – начала Дебби, но позже во всём призналась. Муж Дебби в итоге развелся с ней, они продали дом и разъехались. Марджи и Ларри, наконец, решили, что жить открытым браком будет лучше. Они стали ходить по барам по отдельности и вместе.

К тому времени Марджи закончила программу средней школы и получила стипендию для обучения в профессиональном центре Проссер в Нью-Олбани. В 1974 году она стала лицензированной медсестрой и, несмотря на протесты Ларри, пошла работать в мемориальную больницу Флойд. Преданная своей работе, она заслужила звание медсестры года. Но дома она практически не бывала. Вместо этого Марджи оставляла 10-летнюю племянницу Тедди посидеть с детьми. Тедди практически жила у неё в гостевой комнате, как у себя дома.

Недолго проработав, Марджи обнаружила, что снова беременна, и не могла этого объяснить. Она принимала противозачаточные таблетки и не планировала больше иметь детей. Она планировала для себя большое будущее, подальше от Ларри Лавлесса и его проблем. Сначала она плакала из-за этого и даже позвонила врачу, чтобы спросить, можно ли прервать беременность. Затем она поговорила со священником и полностью изменила своё мнение. Она поняла, что дети – это благословение.

На работе медсёстры были очень добры к ней, кормили её молочными коктейлями, поднимали ей настроение, обращались с ней, как с королевой. Но когда она возвращалась домой, всё было уже по-другому. Ларри сказал, что Марджи всё испортила своей беременностью. Он больше не мог устраивать свои "вечеринки" и ненавидел её за это. Только она начала хорошо выглядеть, сказал он ей, а теперь снова раздулась и ожирела. На протяжении всей беременности он продолжал обзывать её шлюхой, говоря, что она забеременела от кого-то другого.

В пасмурный октябрьский день 1975 года Марджи родила третьего ребенка, Мелинду. Ей было стыдно за себя за то, что она когда-либо думала, что не хочет этого ребенка. Мелинда была такой красивой, такой симпатичной, с пухлыми щечками и пышными волосами. Ларри был пьян, когда навестил Марджи в больнице, и позже она узнала, что его видели на мотоцикле, катающимся по городу с другой женщиной. Марджи была опустошена и плакала про себя, но тогда она действительно верила, что не сможет жить без него. Мама Марджи, Ван-эта, была единственной, кто сидел с ней во время выздоровления в больнице. Именно Ван-эта привела Мишель и Мелиссу посмотреть на новорождённую сестрёнку.

Марджи взяла 6-недельный отпуск только после появления Мелинды, потому что очень беспокоилась о деньгах. Теперь приходилось кормить уже три рта. Несмотря на то, что Ларри платил за дом, он не делился с ней зарплатой, как раньше. Более того, он зарабатывал уже не так много, потому что брал выходные, чтобы повеселиться. Он работал только тогда, когда хотел. Когда ему платили, он обналичивал чеки и покупал себе выпивку и вещи, а Марджи приходилось одной тянуть на себе детей.

Вместо того чтобы помочь ей, он делал детям только хуже. Когда Мелисса была совсем маленькой, он брал её с собой, стрелял из пистолетов и пил пиво. Какое-то время Мелисса постоянно была пьяна, но об этом знала только Мишель. Марджи была слишком занята работой, чтобы знать, что происходит с девочками, часто работая в две смены, чтобы свести концы с концами.

В то же время Мишель достаточно повзрослела и стала маленькой матерью для двух сестёр, она старалась присматривать за ними, особенно за младшей Мелиндой. Поскольку родителей вечно не было дома, Мишель научилась заботиться о сёстрах. Она чувствовала, что лично отвечала за Мелинду, и когда Мелинда начала говорить, она называла Мишель "мамой".

Это был не обычный синдромом "старшей сестры", когда одна играет роль мамы для другой. В данном случае отец исказил мышление Мишель, постоянно называя Мелинду "вашей".

– Из-за отца мне казалось, что Мелинда – мой и его ребёнок. Мне было всего 8 лет, когда родилась Мелинда. Я знала, что не была беременна и что у меня не было ребёнка, это всё мама. Но поскольку мне талдычили, что Мелинда – "наш" ребёнок, я начала считать её своей, – объясняла Мишель. – Он вечно говорил: "Она похожа на тебя". Собственно, так оно и было.

Но Ларри предъявлял жене и другие требования. Со дня рождения Мелинды Ларри настаивал, что она не его ребёнок. Это правда, что у Мелинды волосы были не такие тёмные, как у Ларри и Марджи, а также верно, что черты лица Мелинды были красивее, чем у двух других девочек, но Марджи знала, что ребенок – от Ларри, и это подтверждали даже анализы крови. Но Ларри было не убедить.

Марджи была уверена, что Ларри то же самое говорил и своим родителям, и они, должно быть, ему верили, потому что никогда не приглашали Мелинду ни на какие прогулки. Только Мишель и Мелисса могли общаться с бабушкой и дедушкой. Гарольд и Джун оправдывались, что Мелинда ещё совсем маленькая, что с тремя они не справятся, что Мелинда мочится в кровать. Они не желали видеть Мелинду. Мишель сказала, что ей и Мелиссе не нравилось оставлять младшую сестру, но в доме было столько споров и ссор, что когда все успокаивались, это ощущалось как рай.

У Мишель редко бывали подруги, потому что она всегда нервничала из-за того, что мог сделать отец. Однажды, когда Мишель училась во втором или третьем классе, она пригласила подругу Тину просто поиграть на улице. Ларри вышел туда, сел рядом с ними и начал рассказывать о жизни. Когда Марджи позже вернулась домой, ей позвонила очень расстроенная мать Тины.

Мишель и Мелиссе приходилось отвоёвывать даже право заводить домашних животных, не говоря уже о друзьях. Когда они приносили домой бездомную кошку или собаку, она какое-то время жила с ними, а потом просто исчезала. Мишель помнит, как бегала по улице в поисках своих животных, выкрикивая их имена, а отец стоял и смеялся. У Мишель тогда появился чёрный кролик, которого мама разрешила держать в своей комнате, но однажды, когда она прибежала домой из школы, чтобы посмотреть на своего питомца, он исчез. Ларри сказал, что пришлось похоронить его, потому что кролик просто сдох.

Когда они были маленькими, а Мелинда ещё младенцем, двоюродная сестра Тедди заменяла им всем трём старшую сестру и "маму", но она также подвергалась плохому обращению со стороны Ларри. Тедди сама была ещё ребенком, всего на несколько лет старше Мишель, но она чувствовала ответственность за своих двоюродных сестёр, а также боялась за них. Мелисса тогда жила у Ларри, но ни одна из девочек не чувствовала себя там в безопасности. Они знали, что Ларри способен войти к ним в комнату и сделать с ними что угодно, пока они спят. Иногда они просыпались и видели, что он стоит у двери и смотрит на них. В итоге они стали спать в одной комнате вместе в надежде, что вместе им будут безопаснее.

Где-то в то время мать Тедди Шарлотта позвонила Марджи, чтобы задать несколько вопросов о Ларри. Марджи подошла, чтобы обсудить это лично, и хотя Шарлотта на самом деле ни в чем не обвиняла Ларри, она была обеспокоена.

– Кажется, он трогал девочек, – сказала Шарлотта, имея в виду двух своих дочерей, Эди и Тедди.

Марджи и её сестра сели с двумя детьми Шарлотты и попытались задать им несколько вопросов. Сначала девочки просто плакали. Тедди отказалась говорить, а Эди повторяла, что на самом деле ничего не произошло. Просто Ларри заключал их в объятия и обнимал.

Позже в тот же день Марджи рассказала об этом Ларри.

– Шарлотта позвонила и сказала, что ты трогал её девочек, – сказала она.

Ларри пришел в ярость. Он буквально поднял Марджи и стукнул её о дверь.

– Обвинять меня в растлении малолетних – да ты с ума сошла! - кричал Ларри. – Не вздумай обвинять меня! Это самое отвратительное на свете!

– Но почему тогда девочки, почему Эди говорит что-то подобное, Ларри? Почему? Откуда это взялось? – спрашивала Марджи.

Ларри сказал, что Шарлотта и её семья всё врут. Они просто белая шваль с грязными мыслями, сказал он ей. Поскольку девочки больше никогда не поднимали эту тему, Шарлотта и Марджи тоже. Всякий раз, когда они навещали Шарлотту, Марджи замечала, что Ларри ходил и дремал рядом с девочками. Никто никогда не думал, что в этом было что-то неправильное; он просто ложился спать в подвале или в гостиной, где они играли. Если в это время девочки спали, Ларри оставался там и говорил: "Я просто полежу здесь с девочками". Все это воспринимали, как проявление лени Ларри. Он часто спал днём, потому что работал в позднюю смену. В конце концов Марджи выбросила это из головы. Тедди сидела с её детьми каждые выходные, и, казалось, проблем не было.

Марджи любила Тедди, как и Мишель. Все девочки считали Тедди замечательной. Она готовила для них, убиралась в доме, играла с ними в игры, слушала с ними музыку; они боготворили её. Она практически вырастила Мелинду, не расставаясь с ней с тех пор, как она была младенцем, пока ей не исполнилось 6 лет.

Но Мишель беспокоилась за Тедди, потому что Ларри бывал груб с ней. Годы спустя Тедди расскажет, что Ларри уводил её в близлежащий лес и проделывал с ней разные вещи; это продолжалось, вероятно, до тех пор, пока Тедди не исполнилось 14 лет. Мишель действительно не понимала, что происходит между отцом и Тедди. Однако настал день, когда Ларри сделал то, после чего Тедди исчезла из их жизни.

– Он сжёг ей голову - поджёг ей волосы, – призналась Мишель. – Он поджёг ей волосы, а потом сказал: "О, не беспокойся, я подстригу их тебе” – и остриг её налысо. А после Тедди больше у нас не появлялась. Она просто однажды вечером ушла из дома, больше мы не общались ни с ней, ни с её мамой, ни с братьями. Она не приходила к нам, мы не ходили к ней. Нам не разрешили больше общаться с ними.

Но не только с Тедди случались разные гадости. Мелисса стала любимицей, с которой Ларри проводил много времени наедине, его сорванцом, которого он обожал. Ему не нравилась Мишель, которую он обзывал "сукой" и "шлюхой". Бесчисленное количество раз он в наказание запирал её в шкафу в её комнате. Когда она не могла заучить алфавит, он запирал её. Когда она попросила не беспокоить её в ванной, он запер её. Ларри иногда оставлял Мишель взаперти на несколько часов, и, зная, что она боится темноты, вынимал лампочку из шкафа, прежде чем запереть дверь. Иногда она оставалась там так долго, что мочилась под себя. Ей приходилось вытирать мочу собственной одеждой, а затем выбрасывать вещи, как только выходила на свободу. Иногда, когда Мишель стала старше, он ночью подходил к окну её комнаты, стучал и пугал её.

Марджи не подозревала, что происходит что-то подобное. Ларри обещал Мишель кучу неприятностей, если она когда-нибудь расскажет, и Мишель верила. Но Марджи вспоминает вечер, когда 7-летняя Мишель вошла в их спальню, а Ларри просто поднял голову, вытащил пистолет из-под подушки и выстрелил, промахнувшись в нескольких дюймах от её головы. Конечно, Марджи впала в истерику, побежала за Мишель, чтобы успокоить её, а потом вернулась в постель и набросилась на Ларри.

– Мне жаль, мне жаль… Это было случайно. Мне показалось, что я во Вьетнаме, – оправдывался тот.

Прожив в Палмер-Корт 6 лет, Марджи и Ларри решили, что пришло время переехать в дом побольше. К тому времени ему и так удалось поругаться со всеми соседями, затевая мелкие драки из-за заборов и собак – из-за чего угодно, лишь бы создать проблему. Мелинде только что исполнилось 2 года. На общие две зарплаты они могли позволить себе жилье во Флойд-Нобс, чуть более богатом районе на холме недалеко от города. Некоторые называли этот район “Сноб-Нобс".

Дом располагался на углу, двухэтажный, с тремя спальнями наверху, тремя ванными комнатами, полноценным подвалом, половина которого была семейной комнатой (с камином), а другая половина – частично отделанной спальней, где в конечном итоге обосновалась Мишель. Они купили новую мебель золотистого цвета и повесили большое зеркало над диваном в гостиной. Девочки выбрали цвета для своих комнат наверху, и это была весёлая обитель, выполненная в синих и бежевых тонах, просторная и с большой кухней-столовой.

Ларри настоял на том, чтобы шторы в его комнате всё время были закрыты. Там было всё время темно, чтобы он мог отсыпаться днём. У него вошло в привычку занавешивать окна спальни в Палмер-Корт старыми армейскими одеялами, что смущало Марджи всякий раз, как приходили люди, но сколько бы она ни спорила по этому поводу с Ларри, толку не было. Он настаивал, что одеяла сохраняют прохладу в доме летом и тепло зимой, и наотрез отказывался снять их.

– От солнца мне режет глаза, – говорил он ей, и уходил спать в подвал, где было прохладно и темно.

И после переезда, у них начались настоящие проблемы с деньгами. Ларри брал больше выходных на работе. Он просто большую часть времени валялся в доме пьяный. Одной зарплаты Марджи едва хватало, чтобы прокормить их. В первый раз, когда Ларри подал заявление о банкротстве, Мелинде было всего около 4 года. Она не понимала, что у неё отец – бездельник. Мелинда видела, что он сидит с ней дома, любит её, иногда он спит с ней по ночам.

После удовлетворения заявления о банкротстве долги исчезли, а еды на столе не прибавилось. Марджи пыталась найти какого-нибудь спасителя. Она не могла пойти к Фреде. Во-первых, Фреда сама была очень бедна; во-вторых, они потеряли связь, потому что муж Фреды не позволял ей приближаться к дому Лавлесса. Марджи была вынуждена обратиться к старшей сестре Джанет, которая очень мало знала о жизни Марджи, но любила её.

Джанет и её муж Боб были верующими и ходили в церковь. Они пытались сделать всё, что могли, чтобы помочь семье, но одновременно обижались на Ларри. У них была своя семья, которую тоже нужно было содержать, и они ни в коем случае не были богаты, поэтому дополнительные расходы им были совсем ни к чему. И всё же они чувствовали, что если ничего не предпримут, Марджори, Мишель, Мелисса и Мелинда банально умрут с голоду. Ларри не был добытчиком.

– Он долгое время вёл себя, как ребенок. Ему это казалось какой-то игрой. Ему всегда хотелось оружия, мотоциклов и машин. У каждого есть желания, но нельзя же просто пойти и истратить все деньги, когда нужна еда, одежда и прочее для твоих детей, – рассказывал потом Боб. – Захотелось ему пистолет за 400 долларов – он его заказывал. Захотелось новую машину – он её покупал. Захотелось мотоцикл – он его покупал, а затем, когда он наскучил, он всё это продавал. Им нечего было есть – вот почему они к нам приходили. Иногда они приходили сюда и жаловались на голод.

Джанет и Боб принадлежали к баптистской церкви Грейсленд в Нью-Олбани, роскошному комплексу на 80 акрах красивой ландшафтной территории. В комплексе располагались свои школы, в том числе колледж и евангелическое служение для мирян. Боб в то время был там дьяконом и убедил Марджи начать ходить в церковь. Она даже приводила несколько раз Ларри, обычно после большой ссоры, когда угрожала бросить его, если он не перестанет принуждать её к своим грязным сексуальным играм. Всё это время Ларри продолжал приводить домой людей, чтобы меняться партнерами.

В один из редких выходных, когда бабушка и дедушка Лавлесс согласились взять всех троих внуков, Ларри, шатаясь, ввалился пьяный под руку с неприглядной парой. Состоялся групповой секс, а затем Ларри спустился в гостиную с женщиной один. Поскольку другой мужчина отключился от выпивки, Марджи поползла к лестнице в подвал и посмотрела вниз. Когда она увидела, как Ларри занимается сексом с другой женщиной, что-то щелкнуло у неё внутри. Она поднялась в ванную и попыталась утопиться. После того, как люди ушли, Ларри обнаружил Марджи наверху в полубессознательном состоянии. Она сказала ему, что больше не хочет участвовать в его извращениях.

Вскоре после этого Марджи заболела энцефалитом – вирусной инфекцией, которую, по словам врачей, она, возможно, получила от укуса комара. У неё начались судороги, и она оказалась в больнице. Всё это время Ларри оставался дома и заботился о девочках.

Марджи пробыла в больнице довольно долго. Врачи сказали ей, что частично её проблемы объясняются нарколепсией – расстройством сна, при котором люди спят необычно долго. Они посадили её на тяжелые лекарства, включая фенобарбитал. После выписки она ещё 6 месяцев принимала лекарства, став совсем беспомощной. Она не могла работать, не могла водить машину, а только лежать в постели. Несмотря на то, что родители Ларри не работали, а присматривали за Марджи и девочками, Ларри часто предпочитал оставаться дома.

К концу болезни Марджи Ларри внезапно решил, что всё должно измениться. Больше не будет ни выпивки, ни секс-вечеринок – ничего. Якобы ему привиделся Господь Бог и сказал, что нужно взяться за ум и попытаться наладить брак. Ларри заявил, что хочет стать верным мужем.

В течение многих лет они вообще почти не ходили в церковь. Теперь, как только Марджи выздоровела, они с Ларри пошли в Грейсленд. Они полностью исповедались в своих грехах, беседуя по отдельности и вместе с одним из дьяконов. Ларри Лавлесс, казалось, действительно изменился.

Поскольку раскаяние Лавлесса было настолько ошеломляющим, он бросил пить и казался по-настоящему тронутым духом Господа, прихожане Грейсленда смилостивились над ним, предложив семье жилище для временного проживания. А дом в Флойд-Нобс отошёл банку за долги.

Марджи была полна гнева из-за потери дома, она просто не хотела его отдавать. Девочки плакали; они не хотели расставаться с друзьями. Но в течение нескольких недель они собрали вещи и переехали в небольшую квартиру с четырьмя спальнями, принадлежащую церкви и расположенную на соседней Гринфилд-драйв. Они едва могли платить за квартиру; в течение нескольких месяцев прихожане жертвовали деньги, пока они не встали на ноги. К тому времени Мелинде исполнилось 5 лет. Её самые ранние воспоминания относятся к баптистской общине Грейсленд.

6

Во время церковных служб, когда Марджи у Ларри за спиной, он вставал и свидетельствовал. Под пристальным взглядом сотен верующих (в храме помещалось 2 тыс. человек) Лавлесс проявил себя человеком Божьим и в конечном итоге стал проповедником-мирянином, который идёт в "мир", чтобы нести слово Божье. Иногда проводились службы "исцеления", когда людей в инвалидных колясках подводили к алтарю. За 2 года, что семья Лавлесс ходила в церковь, ни Марджи, ни девочки ни разу не видели, чтобы кто-то реально исцелился. Но Ларри увлёкся. Однажды он снял очки и разбил их об землю, утверждая, что стал лучше видеть. Два дня спустя ему пришлось купить новые очки, потому что ничего не видел за рулём.

Несмотря на это семья Лавлесс была новыми звёздами собрания, и все прислушивались к тому, что говорили Ларри и Марджи. Ни у кого не укладывалось в голове, как они прошли через все эти выпивки и драки.

– Он рассказывал, что мы ушли из рук дьявола, затем плакал и повторял, что снова обрёл семью, что был алкоголиком, но больше не пьет, - вспоминает Марджи. - Он говорил, что мы занимались сексом и всем, что только можно придумать, но теперь всё закончилось. Мы свободны – Бог освободил нас.

Тогда Марджи поддакивала рассказам Ларри: да, он был алкоголиком; да, больше никаких романов на стороне, секса и тому подобного. И она тоже начинала плакать, потому что была так счастлива, думая: "О, Боже, скоро мы станем нормальной и добропорядочной семьёй".

Мелинду приняли в Грейслендский детский сад. Все три девочки пошли в тамошнюю школу, а Марджи устроилась на работу штатной школьной медсестрой; только так они смогли оплатить обучение. В 5-летнем возрасте Мелинда повсюду носила с собой Библию. Она была драгоценным маленьким созданием, которое целовало землю, по которой ходил отец. Старшие сестры не были такими покорными и уступчивыми, но они не возражали.

Вскоре Ларри связался с какими-то людьми, настоящими фанатиками, которые верили, что благодаря силе Божьей они приобретают способность делать всё, что угодно. Они верили в демонов и экзорцизм, приходили в дома и криками изгоняли демонов. Мишель вспоминает, как Ларри однажды заявил, что у него есть сила воскрешать мёртвых. Ларри тоже стал фанатиком, и перестал общаться с остальными, даже с родителями, потому что они не были "спасены". На самом деле дело было не в силе Божьей; возможно, Ларри лишь хотел продемонстрировать свою власть над Богом.

Он заставил Марджи выбросить всю "непотребную" одежду. Ей запрещалось надевать мини-юбки, джинсы и тому подобное. Что касается девочек, то с их одеждой особых проблем не было — их мягкие игрушки, пластинки и книги были уничтожены, сожжены в мусоросжигателе "во имя чистоты".

У Мелинды была трехфутовая кукла Пэтти, которую она очень любила. Пэтти была девочке как лучшая подруга. У неё были светлые волосы. Мелинда брала её за руку, передвигала ей ноги, чтобы Пэтти ходила. Кукла стоила 40 долларов – нечто совершенно необычное, и Мелинда любила её. Она одевала Пэтти в собственную одежду, даже спала с ней в обнимку.

Но Ларри не понравились необычные глаза куклы. Он решил, что кукла одержима демонами, и её надо уничтожить.

– Ларри сказал, что сожжёт её, – сказала Марджи. – Для Мелинды кукла была как человек.

– Как ты мог так поступить с Пэтти? – спрашивала Мелинда, не переставая плакать.

Марджи отправилась на поиски куклы и купила Мелинде другую, точно такую же, но это было уже не то. Мелинда так и не смогла пережить потерю.

– Она была моей лучшей подругой... Я ненавидела его за это, – вспоминает Мелинда. – Это было моё любимое существо, я разговаривала и играла с ней, а он просто отобрал ей, как мог забрать всё, что у меня было. Я любила Майкла Джексона, а он срывал постеры с ним и выбрасывал их. Говорил, что они сатанинские или что-то в этом роде.

В первый же год в Грейсленде было решено, что Мелинда должна пройти обряд изгнания нечистой силы. Остальные члены семьи Лавлесс уже неоднократно проходили его. С Мелиндой, однако, всё было немного по-другому. Её не отчитывали в Гринфилде, как остальных. 5-летнюю девочку отвезли в мотель и оставили с 50-летним мужчиной примерно на 5 часов. Мелинда не особо помнила, что там происходило. Она сказала Мишель, что просто заснула.

Марджи не задавала лишних вопросов. Она была так счастлива, что Ларри бросил пить, завязал с насилием и секс-вечеринками, что готова была смириться практически с чем угодно. Её попросили надеть вуаль, чтобы показать покорность, и по определённым дням она так и делала. Её попросили выбросить из дома всю косметику, и она выбросила. Она ходила в церковь почти каждый божий день, либо на службу, либо на общественное мероприятие. Она участвовала во всём: готовила для совместных обедов, посещала молитвенные собрания, водила детей в места отдыха на территории комплекса.

– Она была увлечена не тем, что говорится в Библии, а папой, – вспоминает Мелинда. – Она никогда не говорила со мной о Боге и Библии. Её Богом был папа! "Делай всё, что он говорит, просто молчи и делай то, что папа говорит".

Когда Ларри предложил повторить обряд свадьбы, Марджи подумала, что это замечательная идея. На мероприятие пришли даже мать и сестра Ларри. Это была большая церемония, и все девочки приняли в ней участие. Марджи бросила букет невесты, после чего был накрыт фуршет, и их жизнь началась с чистого листа.

Джейн Дэвис, женщина, которая устраивала для них свадебный приём, работала тренером по баскетболу в школе Грейсленд и была знакома с девочками Лавлесс. Она видела в них богобоязненных христиан и особенно любила маленькую Мелинду. Для младшей Ларри казался идеальным отцом, хотя он и признавался в своем грязном прошлом.

У Барбары Макдональд, другой прихожанки в те годы, когда Марджи и Ларри были членами церкви, также были проблемы с Грейслендом. Этой привлекательной блондинке с проблемами в браке, внушили, что пока она верит, Бог решит её проблемы. Ей сказали, что если ей плохо в браке, то это потому, что в её жизни есть грех.

– Они там все были зациклены на одержимости и демонах. Регулярно проводили обряды экзорцизма в трейлерах и тому подобное, – призналась Барбара. – Все, кто думает не так, как нужно в Грейсленде, должны пройти через изгнание нечистой силы. Они забирали ради этого детей из школы, отстраняли их от учёбы за то, что они о чём-то не том думали, возможно, за похотливые мысли.

Барбара сама проходила обряд экзорцизма полдюжины раз за те три или около того года, что была в Грейсленде. Для неё всё началось с того, что она пошла к одному из проповедников и пожаловалась на некоторые порядки в церкви.

– Я начала сомневаться в церкви из-за побоев, которым подвергались дети. Дочка, например, однажды пришла домой и сказала, что один из учителей ударил ребенка об шкафчик, – объяснила она, – и не важно, христианин ты или нехристианин, так делать нельзя. В тот момент я стала сомневаться и задавать вопросы – и меня тут же объявили одержимой демонами.

Мишель устала от всей этой религии, устала ходить в школу, вечно молиться. Её тошнило от того, что все молились за неё, тошнило от людей, указывающих, что и как ей делать. Она не понимала, что значит «Бог говорит моими устами». Ей хотелось уйти.

Но больше всего она ненавидела фильмы, которые показывали в Грейсленде о Вознесении – дне, когда наступит конец света. Мишель говорит, что их показывали раз в месяц, по вечерам в среду, и некоторые из них пугали её до смерти. Она с ужасом смотрела и слушала, что дьявол придет править Землёй в течение тысячи лет, что люди, у которых есть метка «666», будут заодно с дьяволом. Она просто не могла больше этого выносить. Её уже бесчисленное количество раз подвергали экзорцизму за каждый совершённый ей пустяк.

– Однажды я на баскетболе отказалась бежать лишний круг, и надо мной стали издеваться. Они хотели, чтобы я бежала, а я и так пробежала на 10 кругов больше, чем другие девочки, – вспоминала Мишель. – Потом я пошла домой, а дома на ужин у нас был горох, и я сказала: "Я не хочу этот чёртов горох"... Я убежала к себе в комнату, и не успела опомниться, как пришло несколько человек из церкви и стали рисовать оливковым маслом кресты у меня на двери.

– Не входите сюда! Это комната дьявола! Просто оставьте меня в покое! – кричала Мишель.

– Они рисовали мне кресты оливковым маслом на лбу. Наконец, они подумали, что победили, потому что я так устала от слёз и криков, что заснула, – рассказывает Мишель. – Наверное, они думали, что наконец-то изгнали из меня демонов. Это было даже смешно, если подумать. Как же я устала…

Ларри всем промыл мозги, и помимо Мишель только посторонние могли видеть, что происходит что-то ужасное. Фреда пыталась вразумить Марджи, но это не помогло. Однажды на Хэллоуин, когда она привела дочек в гости к ним домой, Марджи просто сидела и смотрела, как Ларри вышвырнул Фреду со словами, что она поклоняется дьяволу, что это ночь ведьм.

– Марджи, это мои дети, это просто традиция! Куда ты ушла? Разве ты не помнишь, как мы тоже в детстве ходили по домам за гостинцами?[3] 3
  Имеется в виду обычай “trick-or-treat”, когда в ночь накануне дня Всех Святых (Хэллоуин) дети в костюмах колдунов и ведьм ходят по домам за гостинцами.


[Закрыть] - плакала Фреда. – Мама делала попкорн, и это было целое событие!

Но Марджи ничего не ответила. После этого Фреда больше не совалась в дела Лавлессов. В течение многих лет она держалась в стороне.

К концу второго года пребывания там кому-то в Грейсленде пришло в голову привлечь Ларри к просвещению других. В то время как Марджи медленно, но верно двигалась к нервному расстройству, набрав около 90 кг веса, Ларри развлекался с женщинами, у которых были проблемы в браке, либо с разведёнками. С Марджи он почти не общался, а лишь смотрел на неё и говорил: "Ты толстая, ты отвратительна". Он даже не прикасался к ней. В конце концов, она решила что-то с этим сделать. Хотя она до этого не страдала избыточным весом и для хирургической операции особых показаний не было, Марджи решила сделать желудочное шунтирование. Собственно, это придумал сам Ларри.

По общине пошли сплетни. Разные женщины, наконец, подошли к Марджи и сказали, что Ларри слишком часто к ним "заглядывал". Не вдаваясь в подробности, они кое-что подразумевали насчёт Ларри. Одна из них поведала Марджи, что с Ларри ей было как-то "некомфортно". Другая сказал, что Ларри пытался поцеловать её. Марджи почувствовала, что её тошнит.

– Не могла бы ты сказать ему больше не приходить? – попросила один из женщин.

Когда Марджи упомянула об этом Ларри, тот закатил истерику и сказал, что эти женщины – шлюхи, которым нужно исцеление.

Одной из тех, к кому он ходил с проповедями, была Барбара Макдональд. Когда Ларри пришел к ней, он не обсуждал её развод, а говорил с Барбарой о личностном росте и христианском росте. Он зачитал ей стихи из Библии и сказал, что нужно вернуться в церковь, в братство, что Бог по-прежнему её искупитель. Многие в церкви не общались с Барбарой за то, что она была разведена, но Ларри повторял, что она всё равно хороший человек, что они всё так же любят её.

– Мы сидели за столом очень близко друг к другу, и он держал меня за руку. Ларри был по-настоящему чувствительным человеком, он часто гладил меня, – вспоминает Барбара. – Я тогда подумала, что с ним как-то даже забавно.

Барбара решила закончить встречу пораньше. Ларри тогда первый раз пришёл один, и ей хотелось, чтобы он ушёл. Ей пришлось солгать и сказать, что у неё назначена встреча, потому что иначе он бы не понял намёка. Но когда они шли к двери, Ларри внезапно изменился.

– Он сказал, что после развода у меня давно не было мужчины и он готов решить эту проблему, – рассказывала Барбара. – Я была намного крупнее него, он – коротышка. Ларри начал расстегивать мне блузку, а я пыталась вытолкать его за дверь. Он не собирался уходить, я и говорю: "Ларри, если не уйдешь, я скажу Марджори", – а он тянет меня к себе, срывает с меня одежду. В итоге я вытолкала его за дверь.