Текст книги "Маркавецкий (СИ)"

Автор книги: Александр Gauzs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

25

Утром 4 января 1993 года, когда судья Тодд вынес приговор Мелинде и Лори, в зале суда собралось так много зрителей, что от их рук и голов на стене остались чёрные полосы. Более двух десятков человек ждало за дверями, встав на цыпочки, чтобы лучше видеть через узкие окна. В комнате присяжных другая толпа слушала через громкоговоритель.

Когда Тодд приговорил Мелинду Лавлесс к 60 годам заключения, Марджори, сидевшая в первом ряду, рухнула на Мишель, горько рыдая, в то время как из остальной аудитории здания суда раздались одобрительные возгласы. Крики и аплодисменты были настолько громкими, что судья сломал молоток, пытаясь утихомирить их.

Судья упомянул ужасный характер преступления, факт похищения жертвы и преднамеренность в качестве наиболее веских отягчающих обстоятельств. Мелинда плакала, когда Тодд говорил ей, что у неё ещё есть шанс измениться и сделать что-то полезное в своей жизни после освобождения из тюрьмы.

Несколько минут спустя, после того, как Мелинду вывели из зала, судья Тодд приговорил Мэри Лорин Такетт к максимальному сроку в 60 лет, вызвав приглушенные рыдания у некоторых членов семьи Такетт. Джордж Такетт, сидевший позади семьи Лавлесс, уставился прямо перед собой и, казалось, покраснел. Лори медленно покачала головой, не выказывая никаких эмоций, когда ей объявили приговор.

И Мелинда, и Лори попросили обжаловать их приговоры. В деле Лавлесс этим занимался Рассел Джонсон; в деле Такетт суд назначил представлять её интересы нового адвоката, Юджина Холландера.

В соответствии с политикой Департамента исправительных учреждений штата Индиана, за каждый отбытый "хороший день", в течение которого заключённые не совершали нарушений тюремных правил, им засчитывается дополнительный день, фактически не отбытый. Другими словами, поскольку обе девочки показали хорошее поведение, их планировалось освободить из тюрьмы через 30 лет. Поскольку девочки уже провели за решеткой год до вынесения приговора, им оставалось отсидеть 29 лет.

У здания суда округа Джефферсон, несмотря на проливной дождь, враждебно настроенная толпа бежала за девочками, когда тех забирали обратно в тюрьму, называя "убийцами" и выкрикивая непристойности.

На лужайке перед зданием суда армия журналистов осаждала Джеки Воут и Стива Шерера, спрашивая их реакцию на приговоры, и, хотя приговоры соответствовали ожиданиям родителей Шанды, они не скрывала своего горя.

– Я никогда не буду удовлетворена, потому что это не вернёт мне ребёнка, – заявила Джеки журналистам. – Надеюсь, они останутся в тюрьме навсегда.

И Воут, и Шарер чувствовали, что система поступила правильно, приняв заявления о признании вины. Они сказали прессе, что, если бы дела дошли до суда, любую из девочек могли признать невиновной по решению только одного присяжного заседателя и отпустить на свободу, чтобы счёт жертв продолжился.

– Я чувствую, что последние несколько недель ходил по яичной скорлупе, – сказал Стив Шарер. – Теперь мне намного лучше, когда они получили максимум. Я чувствую, что снова могу дышать. Я не испытываю сочувствия к семьям этих девочек. Они все могут навещать своего ребёнка в тюрьме. А мы никогда больше не увидим Шанду.

На следующий день газеты и телевизионные станции в Луисвилле, Индианаполисе и Цинциннати сообщили о приговорах и реакции семьи Шанды. К тому времени Джеки Воут стала чем-то вроде знаменитости. Несколько раз сменив причёску, она превратилась в фигуру, к которой людям было интересно прислушиваться. Воут рассказала общественности, что последние несколько недель свидетельских показаний были самыми тяжёлыми для неё и её семьи, но сказала:

– Люди должны знать, насколько ужасным было убийство нашей дочери и на что способны дети.

Шок и смятение общественности выразились в редакционных статьях, которые появились по всему региону. Один из обозревателей из Луисвилля, Джим Адамс, описывая внешность Мелинды Лавлесс, назвал её “безупречной” убийцей, "чьи волосы мог рисовать Боттичелли, чей гардероб подобран только после долгого пребывания в торговом центре".

В колонке повествовалось о четырёх "нормальных" на вид подростках, которые совершили преступление в отношение Шарер. Указывалось, что на той же неделе 15-летнюю девочку Би Джей Квайр нашли мёртвой в соседнем округе Олдхэм, и полиция обнаружила, что убийство совершил её парень; а в западном Луисвилле 15-летнего мальчика застрелила, предположительно, 18-летня девушка, которую он никогда не встречал.

"Подростковый возраст, какими я знал его 20 и 25 лет назад, давно не существует, – писал Адамс. – Родительский контроль, какой мы знали, исчез. 25 лет назад я никогда не услышал бы о чётырех девочках-подростках, которые всю ночь где-то тусили; даже у самых оторв в школе был комендантский час, и никто никогда не слышал, чтобы на следующий день они говорили об убийстве маленьких детей, когда были в городе".

Другая редакционная статья, написанная обеспокоенным гражданином из Коридона, штат Индиана, отреагировала на колонку Адамса, попросив правительство серьёзно подумать о профилактических программах для детей.

"Наше общество гораздо эффективнее назначает наказание после совершения преступления, чем принимает превентивные меры, чтобы дети не выросли в людей, способных совершить подобные преступления, – писала женщина из Коридона. – Некоторым трудно, если не невозможно, испытывать симпатию к Мелинде и Лори. Неужели было так трудно выявить и исправить их виктимизацию, когда им было 8, 10, или 12 лет — то есть, до того, как их ярость достигла точки невозврата?"

Однако в Мэдисоне общественность не беспокоилась об обращении с детьми; по большей части граждане жаловались на то, что репутация их идеального городка навсегда запятнана. Только люди, непосредственно вовлечённые в дело, казалось, приняли реальность.

– Теперь нас называют городом, породившим убийц, – откровенно сказал журналистам Майк Уолро. – Стивен Кинг бы до такого не додумался, – сказал Уолро, пытаясь донести до всех, что это преступление забудут не скоро, что община Мэдисона больше не может укрываться от насилия и сексуальной безнравственности, которые заполонили большие города.

Многие отказывались даже говорить о деле Шанда Шарер. Они с готовностью прятали голову в песок.

– То, что сделали девочки, это чудовищно, и люди не хотят признавать, что эти девочки отсюда, – сказал один из жителей Мэдисона. – В этом районе практически не было преступности. Совершить что-то подобное – всё равно что сбросить бомбу. Девочки, которые сделали это с Шандой, сделали то же самое с нашим городом. Это было почти так, как если бы город умер.

Прокурор Гай Таунсенд на пресс-конференции после вынесения приговора девочкам

В новостях местного телевидения показали реакцию двух двоюродных сестер Пегги Такетт, Мэри Блэр и Фрэнсис Картер, которые обе сказали, что приговор девочкам был слишком мягким. Они сказали прессе, что знали о занятиях Лори колдовством, но "никогда не думали, что это зайдёт так далеко". Блэр обвинила родителей Лори в преступном поведении дочери, утверждая, что девочка была нелюбимым ребенком, которую "практически воспитывала бабушка". Лори проводила там много времени, потому что бабушка разрешала ей смотреть телевизор и заниматься другими "нормальными" вещами. Блэр сказала, что бабушка Такетт умерла, когда Лори было 13 или 14 лет, и именно тогда Лори тронулась головой.

Шумиха в СМИ по делу Шанды Шарер продолжалась, звонки поступали со всего мира. Журналисты, ведущие телевизионных ток-шоу и голливудские продюсеры связались с родителями Шанды и адвокатами четырёх девочек. Поскольку никто не хотел выступать по национальному телевидению, представители таких телешоу, как "Печатная копия", "Внутреннее издание", "Ларри Кинг в прямом эфире", "Донахью", "Мори Пович" и "Салли Джесси Рафаэль" получили отказы с обеих сторон.

6 января, после того как местная телевизионная станция сообщила, что Лори Такетт ведёт переговоры о продаже своей истории теле– и кинопродюсерам, Стив Шарер и Джеки Вог подали иск о возмещении ущерба в размере 1 млрд. долларов, пытаясь помешать любой из девочек извлечь выгоду из своего преступления.

– Во время своих показаний Лори Такетт не могла вспомнить ничего из того, что произошло, – сказал Шарер изданию "Courier Journal". – Теперь внезапно она всё вспомнила и хочет продать свою историю. Это пощёчина нам.

Боб Дональд, адвокат, которого Воут и Шерер наняли для подачи иска, сообщил газете, что семья не против возможности публикации книги или фильма; однако они хотели бы контролировать любое освещение дела.

– Если что-то происходит, – сказал Дональд, – семья хочет убедиться, что это сделано тактично и без лишнего смакования, как в фильмах Эми Фишер[11] 11
  Американка, получившая широкую известность как «лонг-айлендская Лолита». В 1992 году, в возрасте 17 лет, она выстрелила и тяжело ранила Мэри Джо Буттафуоко – жену своего любовника Джоуи Буттафуоко. Фишер была обвинена в попытке убийства первой степени, признала себя виновной в нападении при отягчающих обстоятельствах первой степени и была приговорена к 15 годам тюремного заключения. После досрочного выхода из тюрьмы в 1999 году Фишер стала журналисткой и писательницей, а с 2007 по 2012 год – порноактрисой (прим. перев.).


[Закрыть].

Закон Индианы предусматривает, что любые деньги, которые преступник получает за права на трансляцию или публикацию, должны быть депонированы в фонд жертвы преступления. Преступник может получить только 10% этих денег, которые будут использованы исключительно для покрытия судебных издержек, а остальные 90% пойдут семье жертвы. Поэтому крайне маловероятно, чтобы какая-либо из девочек могла извлечь выгоду из любого коммерческого рассмотрения их дела.

19 января Даррел Оксье попросил суд Джефферсона провести суд над Хоуп Риппи вне Мэдисона из-за широкого освещения в новостях. В конце концов было решено сменить место проведения суда. Дело Риппи было передано верховному судье Сент-Джозефа Жанне Журдан из Саут-Бенда, штат Индиана, и была назначена новая дата судебного разбирательства.

26 января началось слушание по вынесению приговора Тони Лоуренс. Несмотря на то, что большую часть предыдущих показаний включили в протокол, заседания продолжались два с половиной дня.

Стива Генри вызвали для дачи показаний. Он заявил суду, что заявления Лоуренс сыграли важную роль в том, чтобы заставить Мелинду и Лори признать себя виновными.

Мелинда Лавлесс выступила свидетелем и признала, что не заключала сделку о признании вины до тех пор, пока не прочла четыре заявления Тони Лоуренс полиции.

Лори Такетт, давая показания, отвечала на вопросы адвоката защиты Лоуренс, Пола Бо – молодого адвоката из Мэдисона, у которого было мало опыта в делах об убийствах.

В ходе допроса Бо пытался заставить Лори свести к минимуму роль Тони в преступлении, но не получил от Такетт желаемых ответов. Она в основном рассказала суду, что Лоуренс не брал никакой одежды у Шанды, не выливала Пепси из двухлитровой бутылки на заправке, не выходила из машины у кострища и на месте убийства, но всё это уже было известно.

Клифтон Лоуренс дал показания о событиях 11 января, когда привёл дочь в управление шерифа, чтобы она сообщила о совершённом преступлении. Он также рассказал о боли и страданиях Тони после убийства, описав заключение Тони в тюрьме округа Скотт, её попытку самоубийства и результаты психологического освидетельствования дочери, которое провели в клинике "Лайфспринг" в Джефферсонвилле.

Вслед за мистером Лоуренсом выступила череда свидетелей, рассказавших о её характере, включая четырёх учителей и нескольких ближайших друзей. Суть их показаний заключалась в том, что Лоуренс была покладистой девочкой, которую любили и уважали.

– Она была обычной ученицей, хорошо вела себя в классе, была внимательна и активна, – заявила суду Барбара Хилл, учительница французского языка.

– Тони была обычной ученицей. Она из хорошей семьи. Она делала домашние задания, хорошо писала контрольные и хорошо училась, – свидетельствовала Беверли Кук.

Микель Поммерен сказала суду, что она беспокоится за подругу, сказав:

– Она эмоциональный человек и не очень хорошо справляется с подобными вещами.

– Она сказала, что очень боялась Лори Такетт, и именно поэтому ничего не сделала, чтобы остановить её, – свидетельствовала другая подруга Лоуренс, Келли Таллис.

Дана Варбл выступила в качестве свидетеля и рассказала подробности о предполагаемом изнасиловании Лоуренс, которое произошло в доме Варбл. Варбл свидетельствовала, что ее подруга Тони "плакала" и была расстроена после случившегося, однако защита не смогла представить полицейские записи, подтверждающие заявление Лоуренс.

На второй день слушания дела Тони Лоуренс дала показания в попытке доказать, что действовала из страха в ночь убийства. Во время перекрёстного допроса Таунсенд неоднократно спрашивал Лоуренс о том, сделала ли она что-нибудь, чтобы остановить ход преступления, пыталась ли она предупредить взрослых, пока ещё было время спасти жизнь Шанды Шарер. Снова и снова Лоуренс признавалась, что ничего не сделала, чтобы предотвратить преступление.

Затем, в эмоционально напряжённый момент в конце своих показаний, Тони Лоуренс зачитала заявление с извинениями родителям Шанды:

"Миссис Воут, мистер Шарер, мне очень жаль вашу маленькую девочку. Я знаю, что вы никогда не сможете простить меня за то, что я была с теми девочками 10 и 11 января, но мне хотелось бы объяснить вам некоторые вещи.

Я пыталась помочь Шанде. Обняв её и извинившись, я попросила Мелинду отвезти её домой, но Мелинда велела мне заткнуться, и я повиновалась. Я была в ужасе от Мелинды и Лори. У Мелинды был нож, и она хотела убить Шанду. Я знаю, что должна понести наказание, но видеть, как Шанду пытают и сжигают, само по себе было наказанием. Я не звала на помощь, потому что боялась, что они убьют и меня.

Та ночь и утро будут зримо жить в моей памяти до конца моих дней. Миссис Воут, мистер Шарер, я знаю, у вас есть право ненавидеть меня. Я хотела бы что-нибудь сделать для вас, но всё, что я могу сказать, это то, что мне очень жаль".

Как только Тони закончила заявление, защита заявила, что список свидетелей исчерпан.

Джеки Воут ответила Лоуренс и зачитала заявление, в котором отказывала в прощении Лоуренса. Она критически высказалась о том сочувствии, которое защита пыталась вызвать к Тони. Воут выразила отвращение к тому, что защита привлекла учителей Тони, чтобы показать, какой образцовой ученицей она была, а также друзей и семью, которые единодушно свидетельствовали о своём неверии в причастность Лоуренс к такому преступлению.

– Тони, по-видимому, преследуют кошмары обгоревшего тела Шанды, которого, по её словам, она никогда не видела, – сказал Воут суду. – Она утверждает, что ей снятся кошмары о том, как обгоревший труп приходит к ней и просит о помощи. Уверена, это должно быть ужасно для неё. Так пусть же кошмары продолжают преследовать её всю оставшуюся жизнь, и пусть её жизнь будет очень долгой. Я не увидела никаких признаков раскаяния вообще. То, что я видела, – это испорченного ребёнка, которому совершенно не нравится здесь присутствовать и нести ответственность за свои действия. Этот ребёнок искренне ждёт, что кто-то возьмёт её вину на себя. Я присутствовал на трёх слушаниях по вынесению приговора, мне пришлось видеть и слушать убийц моей дочери день за днём, пока они лгали и разыгрывали сцены, достойные Оскара. Я слушала, как все без исключения кричали о жестоком обращении с детьми и изнасилованиях. Я видела, как адвокаты пытались убедить всех, что эти девочки стали жертвами. Однако настоящая жертва здесь – Шанда Рене Шарер, её семья и друзья.

Тони Лоуренс плакала во время большей части заявления Воут.

Та попросил суд приговорить Лоуренс к максимальному сроку, который, согласно её соглашению о признании вины, составляет 20 лет. Она сказала судье, что если максимальное наказание не будет назначено, в мире поймут, что и другим можно смотреть, как пытают и убивают другого человека, и ничего не делать.

Утром 28 января, когда Тони Лоуренс вошла в зал суда для вынесения приговора, она выглядела очень опрятно, надела вязаный свитер и очки в проволочной оправе. Хотя судья Тодд мог приговорить её к сроку от 6 до 20 лет, он постановил, что Лоуренс будет отбывать первые 10 лет по обвинению в незаконном лишении свободы и ещё 10 лет за отягчающие обстоятельства. Судья сказал Тони, что любой срок меньше 20 лет умалит тяжесть совершённого преступления.

Считая время, которое Лоуренс уже отсидела, она будет иметь право на условно-досрочное освобождение через 9 лет.

* * *

19 апреля Хоуп Риппи везли 5 часов на север, чтобы она предстала перед судьей Джин Журден в Саут-Бенде. Она согласилась на сделку с правосудием, как Мелинда Лавлесс и Лори Такетт, и признала себя виновной в убийстве, поджоге и похищении. В зависимости от смягчающих и отягчающих обстоятельств, Риппи грозило наказание от 30 до 60 лет.

Отвечая "да" на вопросы, заданные адвокатом Оксье, Риппи рассказала суду, что помогла выманить Шанду из дома и в конечном итоге облила её бензином перед сожжением.

Слушание по вынесению приговора состоялось в Верховном суде округа Сент-Джозеф 1 июня 1992 года. Оксье упомянул об отсутствии у Риппи судимости, сильную провокацию, под влиянием которой она действовала, и маловероятность того, что она совершит другое преступление, в качестве смягчающих факторов, в соответствие с которыми, по его мнению, необходимо сократить ей срок до минимальных 30 лет.

Появившись в тёмно-синей тюремной робе, в первый день слушаний Хоуп не проявляла никаких эмоций. В отличие от слушаний в Мэдисоне, здесь не было ни разгневанной толпы, ни переполненного зала суда. Помимо семей Шарера и Риппи, аудитория состояла из репортёров и нескольких любопытных зрителей. Слушание, которое длилось всего 2 дня, не касалось мучительных подробностей смерти Шанды Шарер, которые уже были приобщены к уликам.

Первым дал показания Стив Генри. Он свидетельствовал, что в заявлении Хоуп Риппи, сделанном 7 мая 1993 года, она призналась, что видела, как Шанда сидела "по-индийски", когда они были у кострища, "с одной рукой на голове, а другой на шине".

– То есть, глаза у неё были не совсем закрыты, но они закатились назад, – сказала Риппи полиции. – Она не двигалась, а как бы покачивалась, но ничего не говорила, и Лори сказала, что надо поджигать.

В своём заявлении Риппи указывала, что у кострища Мелинда спросила, где у человека сердце, потому что хотела знать, как вонзить нож в сердце Шанды. Риппи призналась, что показала Мелинде, где у неё сердце, сказав ей просто "воткнуть" нож.

Генри сказал суду, что в своём заявлении Риппи Хоуп признала, что указала дорогу к месту убийства, а затем помогла Лори вытащить тело Шанды из багажника.

– Я не выливала весь бензин, – сказала Риппи полиции в своем записанном заявлении. – Вылив бензин, я вернулась в машину. Мелинда подошла и попросила зажигалку, и мы все закурили. Тони взяла зажигалку с приборной панели и дала ей.

Как только Стив Генри ответил на вопросы, касающиеся вины Хоуп, дал показания Карл Риппи. Тихим голосом, едва слышным в зале суда, он сказал судье, что дочь была заботливой, дружелюбной девочкой, которая часто играла роль "миротворца" в бытовых разборках.

– Она пыталась быть посредником, разводила нас по разным комнатам, – свидетельствовал Карл. – Потом она говорила отдельно со мной и с Глорией. Затем говорила мне успокоиться, и я уверена, что то же самое она говорила и Глории.

Он описывал Хоуп, как ребёнка, которая в целом отличалась послушанием и помогала по дому, которой нравилось заботиться о маленьком сыне своей сестры. Отец сказал, что Хоуп была счастливой девочкой, а после преступления ей постоянно снились кошмары, она больше не смеялась, и её приходилось заставлять есть.

Позже в тот же день доктор Майкл Шиэн, психолог, который делал освидетельствование Хоуп Риппи на чётырех отдельных сеансах в течение десяти часов, показал, что Риппи оказалась в ситуации давления со стороны сверстников и групповой динамики. Он описал Хоуп как девочку, которая даже не понимала, что участвует в убийстве, и использовал аналогию с фильмом "Ночь живых мертвецов", чтобы объяснить, почему Хоуп не верила, что Шанда действительно умерла. Он сказал, что Хоуп будто "смотрела" фильме ужасов, в котором мертвые люди встают и ходят, что она действовала в "состоянии шока", неспособная действовать рационально.

– Повинуясь панике, Хоуп прибегла к своему обычному состоянию избегания, – сказал Шиэн суду. – Она совсем оцепенела. Она не могла думать или рассуждать. Она не осознавала, что у неё был выбор. Это просто не приходило ей в голову.

Шиэн засвидетельствовал, что Хоуп была невольным участником, который тоже стала угрожать Шанде, вместо того, чтобы рискнуть поссориться с Такетт, которая была для неё как старшая сестра. Он заявил, что, будучи самой младшей из четырёх девочек в ту ночь, Риппи была "не в своей тарелке" перед лицом шокирующей агрессивности Мелинды и Лори.

Психолог утверждал, что Хоуп Риппи знала об истинных намерениях Лавлесс и Такетт не больше, чем Тони Лоуренс, и сказал, что Хоуп выразила желание, чтобы другие подростки учились на её ошибках, сказав, что она скажет другим: "Не соглашайся, когда знаешь, что другие поступают неправильно".

На второй день слушания дела Риппи первым дал показания Стив Шарер. Он едва сдерживал слёзы, когда рассказывал Хоуп Риппи о личной потере.

– Ты не представляешь, какие проблемы ты создала в нашей семье. Пока мы пытаемся с этим справиться. Очень трудно понять, почему ты не попыталась остановить это, – свидетельствовал Шарер. Затем, устремив стальной взгляд на Хоуп, он сказал: – Чтоб ты сгнила в аду с остальными своими подругами-убийцами.

Риппи плакала на протяжении всего заявления Шарера, впервые проявив эмоции.

После заявления Стива Шарера Джеки Воут показала видеозапись Шанды и, заметив, что Хоуп опустила голову, попросила судью приказать Хоуп посмотреть её. Видеозапись снова довела Риппи до слёз.

Хоуп не давала показаний от своего имени; она была избавлена от изнурительного допроса.

После короткого перерыва судья Журдан приговорила Хоуп Риппи к максимальным 60 годам, затем погасила 10 лет за смягчающие обстоятельства, приказав назначить обвиняемой испытательный срок в течение 10 лет под надзором средней тяжести на момент освобождения. 50-летний тюремный срок вызвал рыдания у Глории Риппи, которая два дня молчала в ходе дачи показаний.

– У Хоуп Риппи был выбор, – сказала судья Джордан в своем меморандуме о вынесении приговора. – Были пути к спасению, способы помочь себе и Шанде. Она вылила бензин, чтобы никого не поймали, хотя и знала, что этим убьёт Шанду. Отсутствие у неё милосердия, нежного мужества – ужасающий урок для всех нас.

– Я больше не знаю, что такое норма. Я не та, какой была, когда Шанда была жива, – со слезами на глазах сказала Воут журналистам после вынесения приговора. – Я возвращаюсь домой к внуку, который только что родился. Нужно жить дальше. Шанда теперь у Бога.

Джеки Воут и Стив Шарер после оглашения приговора Хоуп Риппи