Текст книги "Трудный вопрос"

Автор книги: Александр Власов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Зайчики

Среди разнообразного оборудования кабинета английского языка были и дешевенькие зеркальца, какие обычно лежат в каждой дамской сумочке. Предназначались они для того, чтобы ученики следили за артикуляцией.

Молоденькая учительница, которая побаивалась за сохранность школьного имущества, не без внутреннего трепета предложила ребятам достать из столиков зеркальца.

– Но умоляю – не разбейте!

Девчонки воспользовались случаем и привычно, деловито завертели перед собой зеркальцами, поправляли волосы, брови. Мальчишки, пересмеиваясь, гримасничали, как обезьяны.

Отрабатывали произношение английских слов, которые начинаются с сочетания букв «ти» и «эйч». Все смотрели на учительницу, а потом перед зеркалом старались воспроизвести ее артикуляцию – так расположить губы, зубы и язык, чтобы прозвучало это трудное для русских не то «ф», не то «с». Затем включили магнитофоны и надиктовали на ленту несколько слов на «ти»-«эйч». Теперь каждый слушал свой голос, стирал написанное и снова произносил в микрофон английские слова, добиваясь правильного звучания.

На столе учительницы был пульт с многочисленными кнопками, микрофон и наушники. Она могла подключиться к магнитофону любого ученика, послушать его и поправить, если надо.

В начале урока за окнами уныло шелестел холодный дождь, а к концу, когда все поустали, в кабинет заглянуло солнце. За учительницей на стене загорелось яркое пятнышко – световой зайчик. Гриша заметил его и, покрутив головой, определил, что лучик идет из Марининой кабины. Так оно и было. Солнце зажгло рыжую копну ее волос, осветило зеркальце, лежавшее рядом с магнитофоном, и, отразившись, послало веселый зайчик на стену.

Гриша взял свое зеркальце, поймал солнце – и второй зайчик прыгнул на стену сзади учительницы. Он пометался из стороны в сторону и стал подкрадываться к первому зайчику.

Несколько учеников заметили эту игру и с любопытством следили за световыми пятнышками. Марина тоже увидела их. Прикрыв ладонью свое зеркальце, она убедилась, что неподвижный зайчик принадлежит ей: он пропал и снова появился, когда она сняла руку с зеркальца. Взглянув на Гришу, Марина поняла, что он охотится за ее зайчиком.

Игра оживилась. Оба солнечных пятнышка забегали по стене. Маринин зайчик метался то вправо, то влево, а Гришин догонял его, выписывая замысловатые петли. Почти весь класс наблюдал за охотой, происходившей за спиной учительницы.

Она не могла видеть зайчиков, но хорошо видела глаза ребят. Ей показалось, что все они смотрят на нее с каким-то странным выражением. Учительница быстро оглядела свою одежду, пригладила волосы, провела рукой по лицу, одернула кофточку.

Ребята не заметили ее беспокойства и по-прежнему смотрели не на учительницу, а на стену. К игре присоединились два других зайчика. Взял зеркальце и Борис Чернов. Он хотел послать зайчика в Машину кабину, а лучик света чиркнул по глазам учительницы. Она вскинула голову. Ей подумалось, что все это время Борис высвечивал ее зеркальцем – потому и смотрели на нее ученики с открытой усмешкой.

– Борис Чернов! Встань!

Борис грузно поднялся.

– Извините… Не нарочно, – промямлил он и, откладывая зеркальце в сторону, второй раз неумышленно полоснул светом по лицу учительницы.

– И не стыдно тебе? – с обидой в голосе произнесла она. – Ты же такой большой! Выше меня ростом!

– Да не нарочно! – повторил Борис и, разозлившись на себя, сердито сунул зеркальце в стол, но не попал в ящик – оно упало и разбилось.

В классе захихикали. Учительница встала и подошла к Борису.

– Дай мне твой дневник. Я напишу, что ты скверно вел себя на уроке.

Чернов подал дневник.

– Можно сесть?

– Садись… После урока уберешь осколки. А классного руководителя я попрошу поставить тебе в эту неделю двойку по поведению.

Она вернулась к своему столу и раскрыла дневник.

– У меня вопрос, – спросил Андрей. – Как по-английски крот?

– Моул, – произнесла учительница, недоуменно вглядываясь в мальчишек и девчонок, которые опять как-то загадочно улыбались.

Учительница не знала о диаграмме, а все остальные сразу догадались, почему Андрей задал такой вопрос. После того, как вывесили диаграмму, это была первая двойка. Она опускала Бориса вниз, за черную черту. В 6-м «А» появился крот.

Возвращаясь на перемене из кабинета английского языка в свой класс, ребята выжидательно поглядывали на Бориса. С ним шла Маша. Она тихо, но горячо убеждала его:

– Ты сам закрась! Вот увидишь – так будет лучше. И смеяться перестанут!.. Хочешь, я тебе черный карандаш дам? Он у меня счастливый! Им только один раз покрасишь – и больше никогда-никогда не придется!

Когда они вошли в класс, Андрей крикнул:

– Расступитесь! Крот идет! Моул!

Борис не обратил на него внимания, прямиком направился к стене с диаграммой и в своем столбце затушевал две ступеньки ниже траурной черты.

Маша была права. Насмешливые улыбки быстро по-увяли. Даже Андрей не произнес больше ни одной колкости и с деланным равнодушием отвернулся от Бориса. А Марина сказала, ни к кому не обращаясь:

– Если честно – двойку на английском заслужил не только Чернов, а и… – она стрельнула глазами в сторону Гриши и повторила: – а и… я! Только мне ее не поставили, а то бы у нас в классе был не один крот!

Марина засмеялась и, подсев к Грише, шепотом спросила:

– Ты зачем за мной по стене бегал?

– Я не бегал… Не только бегал!

– Ну, прыгал!

– Не прыгал, а писал зайчиком.

– Что?

– Слова.

– Какие?

– Повторить?

– Конечно!

– А ты очень хочешь?

– Очень!

– Я написал: «Можно прийти к тебе в это воскресенье?»

Хотя Марина сама приглашала его в гости, Гриша с затаенным страхом ждал ответа: вдруг скажет – нельзя? Всегда уверенный в себе, с Мариной он чувствовал непонятную робость.

– Я буду ждать! – ответила Марина.

После английского был урок математики. Глеб Николаевич принес тетради с проверенными контрольными работами, но прежде чем раздать их, он как-то по-особенному оглядел класс.

– Сегодня я выступаю перед вами в новом качестве – меня назначили вашим классным руководителем.

Ребята молчали. Каждый прикидывал в уме: хорошо это или плохо? Глеба Николаевича уважали, ценили, за интересные уроки. Но он был холодно строг, а иногда и вежливо-язвителен. Все знали, что он не будет надоедать нудными нравоучениями, зато и одна его мимолетная фраза могла чувствительно ударить по провинившемуся.

– Да-да! – сказал он, нарушив затянувшуюся тишину. – Не торопитесь с выводами!.. Я и сам еще не знаю, радоваться вам или огорчаться.

Глеб Николаевич первый раз потратил часть урока не на математику. Он подошел к диаграмме, осмотрел ее и спросил:

– Чье это творчество?

Гриша уловил иронию в слове «творчество» и ответил:

– Вместе придумали… Вам не нравится?

Глеб Николаевич в душе не одобрил диаграмму. Но прямо он не высказал своего отношения – не захотел с первого же дня навязывать ребятам волю классного руководителя.

– Я помню объявление о поездке за грибами, – произнес он задумчиво. – В нем было больше жизни… И уж совсем не было темных пятен… На правах классного руководителя разрешите узнать у вас, Борис Чернов, на каком уроке вы отличились?

– На английском, – пробурчал Борис.

– Ну что ж! – со, вздохом произнес Глеб Николаевич и зашагал к столу. – Пора мне браться за воспитательную работу, не так ли? Для начала расскажу, как я получил в школе обидную кличку.

Он взглянул на часы.

– Обещаю уложиться в две минуты… У нас в школе тоже был английский… Переводил я на уроке какую-то фразу. Она уже давно забылась, а два слова я буду помнить вечно: янг орейндж… Как их перевести, кто скажет?

Ребята не торопились с ответом. Глеб Николаевич вопросительно посмотрел на Чернова.

– Вообще-то это, – произнес Борис неуверенно, – вроде молодого апельсина… Только, так не говорят… Свежий, что ли, апельсин?

– Завидую вам! – воскликнул Глеб Николаевич. – Вы бы на моем месте кличку не заслужили!.. Правда, не свежий, а незрелый апельсин… Ну а я тогда перевел эти слова так: молодой орангутанг… Легко догадаться, как меня прозвали в школе!

Смеялись все. Глеб Николаевич снова взглянул на часы и поднял руку.

– Постарайтесь не попадать в мое положение… А теперь вернемся к нашим математическим играм!.. Дежурный! Раздайте, пожалуйста, контрольные работы!

Опять встала Маша, разнесла тетради по партам. Двоек Hit у кого не было, и диаграмма после уроков густо покрылась красными, устремленными вверх, ступенями. Борис стер резинкой черное пятно внизу своего столбца и снова очутился на нулевой отметке, потому что его пятерка по математике как бы покрыла двойку, полученную в кабинете английского языка.

– Что же это за диаграмма! – возмутился Андрей. – Был крот – и не стало! Что-то тут не то… Это вроде как явный гол не засчитали!

Его никто не поддержал, а новое предложение Гриши понравилось всем. Художники на большой перемене внесли в диаграмму поправку: вместо слова «крот» написали «орангутанг». Это звучало лучше, и Гриша гордился, что сумел использовать рассказ Глеба Николаевича.

И еще одно небольшое событие порадовало Гришу в тот день. На школьной доске объявлений совет дружины вывесил «молнию» с итогами подписки на газеты, Перечислив отстающие отряды, совет призывал их равняться на пионеров 6-го «А» класса.

Не знал Гриша, что Виктор Петрович не без внутреннего сопротивления разрешил вывесить такую «молнию». Ему не хотелось расхваливать Гришин отряд, но и возражать не было причины. Факт бесспорный: в 6-м «А» раньше всех провели подписку и никто не отказался от газеты. Вожатый побоялся поступить необъективно, и «молния» появилась. Отряд Гриши Грачева впервые официально был назван передовым. Пока только по подписке, но передовым.

Деревянная голова

В воскресенье, завернув сосновую голову в бумагу, Гриша после завтрака спустился с девятого этажа на восьмой. Он не знал, в какой квартире живет Марина, – забыл спросить номер. Здесь было четыре двери. Три самые обычные, а четвертая сразу обращала на себя внимание и цветом – веселым, оживляющим лестничную площадку, – и номером. Он был крупно написан на полированной пластмассовой пластинке, в которую чьи-то умелые руки вмонтировали кнопку звонка.

Гриша выбрал эту дверь и позвонил. Он ничуть не сомневался, что попал туда, куда нужно, и поэтому не удивился, когда Марина открыла дверь.

– Нашел все-таки! – обрадовалась она. – Ты же не спросил номер квартиры!

– Зато знал этаж, а дверь – она на тебя похожа!

– Ну и сравнение! – воскликнула Марина. – Сверток можешь оставить в прихожей.

– Нет! – возразил Гриша. – Когда узнаешь, что в нем, сама заставишь внести в комнату!

Марина заинтересованно взглянула на сверток, провела по нему рукой.

– Неужели?.. Покажи скорей! – Она притопнула от нетерпения ногой и втащила Гришу в комнату. – Показывай!

Гриша снял бумагу и поставил деревянную голову на журнальный столик.

Пока Марина, забыв на минуту о госте, с восторженным удивлением рассматривала голову, Гриша оглядел комнату. По стене полз метровый Змей Горыныч из верескового корня. Баба Яга в ступе прицепилась к люстре и грозила метлой толстому бегемоту, восседавшему на стеклянной горке. Под ним на полках были выставлены другие пеньки и корешки, похожие то на чайник, то на сахарницу, то на блюдце – целый чайный сервиз.

На каждом предмете белел ярлычок с указанием, кто и когда нашел этот корень или нарост. Чаще всего встречалась короткая пометка «мама», но попадались ярлычки с надписью «папа», «Марина» и с другими именами.

Гриша подумал, что теперь и его имя появится и останется в этой комнате, и пожалел, что лично у него никакой коллекции нет. Андрей собирает шайбы, Марина – деревянные фигурки. Болтают, что даже у Бориса Чернова есть хороший набор записей гитаристов-виртуозов. Только у Гриши – ничего. Собирал когда-то марки – бросил и больше ничем не увлекся.

А Марина уже бегала по комнате – выбирала место для деревянной головы и приговаривала, с благодарностью поглядывая на Гришу:

– Это же чудо!.. Она похожа на ту, с которой Руслан сражался!.. Помнишь у Пушкина?.. Вот если бы и Руслана найти! С мечом! В шлеме!..

– Найдем Руслана! – убежденно сказал Гриша.

– Где?

– Объявим весной поход в лес всем отрядом – и наверняка попадется что-нибудь похожее!

– Кому интересно искать для меня!

– Мне интересно!

Марина смутилась и, чтобы скрыть это, взяла голову и поставила на горку рядом с бегемотом.

– А бумажку повесишь? – спросил Гриша.

– Конечно! – Марина оглянулась. – Трудно пилить было? И как ты до нее добрался? Высоко же!.. Я ее тогда видела, но подумала – не достать.

– Достал! – коротко ответил Гриша.

Ему не хотелось говорить об этом. Не мог же он сказать, что все сделал отец: съездил, спилил и привез сосновую голову.

– Достал! – повторил Гриша и с облегчением подумал, что не соврал: достать можно по-разному, не обязательно для этого самому залезать на сосну.

– Открыть тебе один секрет? – спросила Марина и тут же, испугавшись чего-то, воскликнула: – Нет! Потом!.. Ты подожди – я сейчас!

Она выскочила за дверь и вкатила столик на ножках с колесиками.

Гриша едал всякие пирожные, но никогда не видел, чтобы они были подобраны и расположены на блюде так оригинально – в виде большого подсолнуха. Рядом, как два голубых колокольчика, стояли чайные чашки. Ложки мелодично позвякивали на блюдечках.

– Это для меня? – удивился Гриша. – Так красиво…

– Я и для себя стараюсь красиво делать.

– Для себя можно и попроще!

– Сначала попроще, потом похуже, а затем и скверно! – Марина улыбнулась. – Так мой папа говорит… И еще добавит: сначала в одежде, потом в поведении, а затем и в мыслях.

– Сам себе человек всегда хорошим кажется! – возразил Гриша. – Если он личность.

– И конечно – сильная?

– А то какая же!.. Слабый – не личность!

– А вдруг, – с лукавинкой произнесла Марина, – вдруг этой сильной личности только кажется, что она хорошая?

– А как проверить – кажется или на самом деле?

– Это нетрудно. Надо только представить, что тебя всегда видят люди и читают твои мысли. И если тебе не захочется ничего спрятать от них, значит, на самом деле, а не только кажется.

– Это тоже папа?

– Папа!

– Ну, знаешь!.. Такой жизни, когда за тобой следят и мысли читают, не выдержит никто. Даже твой папа!

– Выдержит! – уверенно сказала Марина. – Мой папа удивительный!.. Он даже человека от смерти спас!.. Не веришь?

– А ты мне поверишь?.. Мой отец каждый день от смерти спасает!.. Едет по улице, а люди – видела, наверно – сами под колеса лезут… Как отец затормозит, так и считай, что спас человека!

Марина тряхнула копной рыжих волос и засмеялась. Она часто смеялась, но всякий раз по-разному, с каким-то новым, неповторяющимся оттенком в голосе и выражении лица.

– Ты шутишь, а я – серьезно!.. На работе кто-то кислотой облился, а папа его спас.

– Кровь дал?

– Нет… Больнее… Я скажу, только ты без шуток, а то обижусь! Папа ему, – Марина понизила голос до шепота, – кожу дал – целых шесть сантиметров!.. Ты бы мог это сделать?

– Смотря для кого.

– Хотя бы… – Марина задумалась. – Хотя бы для Арбузовых.

– Моя к ним не приживется. Мы совсем разные… Вот тебе бы и целого метра не пожалел!

– Ты считаешь – мы совсем одинаковые?.. – Марина очень серьезно посмотрела Грише в глаза и, не дождавшись ответа, заговорила сама: – Ты очень хороший… Почти все тебя любят… И я, когда ты делаешь или говоришь что-нибудь, смотрю и думаю: вот и я бы так сделала… А иногда чего-то не понимаю… Не туда куда-то у тебя получается, не так, как бы я… Редко, а бывает такое.

– Ничего удивительного! – возразил Гриша. – Ты не мальчишка и к тому же не… не председатель… А если что не нравится или не понимаешь, так ты спроси.

– Хорошо! – ответила Марина. – Теперь буду спрашивать.

Гриша взял пирожное.

– Ты про это думала, когда говорила, что у тебя секрет?

– Нет! – Марина замотала рыжей головой и низко склонилась над своей чашкой. – Я загадала тогда, в кино… Если ты выполнишь, что обещал, то я до самого… до конца школы с тобой сидеть буду… Хочешь?

Щеки у Марины зарделись, и Гриша тоже вдруг почувствовал, что ему стало жарко.

– Про это могла бы и не спрашивать.

Копилка

Как Гриша и предполагал, пришло время – и школа включилась в соревнование по сбору макулатуры.

Сразу же после уроков он провел оперативное совещание совета. Всех озадачило его требование – придумать что-нибудь такое, чтобы бумажный поток сам хлынул в их отряд. Предложения были, но все они не отличались остроумием и оригинальностью. Ходить по магазинам и выпрашивать бумажную тару или бродить по этажам жилых домов и собирать старые газеты – все это делалось и раньше.

– Так мы быстро сползем с первого места! – сказал Гриша.

– А кто нам его присуждал? – спросил кто-то из звеньевых.

Гриша осуждающе взглянул на него.

– Про подписку забыл?.. Кого в пример ставили? Нас!.. Ударим по макулатуре, а потом еще нажмем на металлолом – вот и лучший отряд по всем показателям!.. Только придумать надо, как побольше собрать бумаги!

И ребята честно думали, но свежих мыслей не было. Пришлось Грише доказать, что он недаром возглавляет отряд. Его предложения сначала показались спорными. Он сказал, что начинать нужно с самих себя: пусть вечером каждый собирает в своей квартире все газеты, а утром приносит их в школу. Кое-кто засмеялся. Много ли потянут газеты, которые получает одна семья?

Гриша подошел к доске и спросил:

– Сколько весит одна газета?

Ответы были самые разные: грамм, два грамма. Кто-то даже крикнул:

– Ничего не весит!

– Сорок граммов! – заявил Гриша. – Две газеты наверняка есть в любой квартире. В день – восемьдесят граммов.

Он взял мел и молча помножил 80 на число учеников в классе, затем – на тридцать, и все увидели, что в месяц у них накопится 60 килограммов отличной макулатуры. Цифра звучала солидно, и совет принял решение: поручить звеньевым взять под контроль это дело.

– А где будем хранить газеты? – спросила Марина.

– Это я беру на себя! – ответил Гриша. – И еще предлагаю поставить в домах ящики для прочитанных газет.

И снова членам совета Гришина идея показалась неосуществимой.

Во-первых, где взять такие ящики, а во-вторых, кто будет бросать туда газеты? Ведь почти в каждой квартире есть пионеры из других отрядов. Они, конечно, все разузнают и после этого ни одна газета не попадет в ящик, а если и попадет, то будет вынута. Не поставишь же круглосуточный караул около ящиков!

У Гриши на любой вопрос был ответ.

– Школьники не во всех квартирах, – сказал он. – Есть целые дома без единого пионера!.. Плохо вы знаете свой район! Общежитие метростроевцев помните?.. Кто видел там хоть одного мальчишку или девчонку?.. А в семнадцатом доме кто живет?.. Старые большевики! У них газет навалом, а детей нет – уже выросли, взрослые стали! Там наш ящик каждый день доверху полный будет!

Марина слушала Гришу и радовалась за него. Решительный, напористый, умный – настоящий вожак, которому можно верить и за которым хочется идти. Для него не было непреодолимых трудностей. Нужны ящики? Будут! Сами смастерим на уроках труда! Что скажет учитель? Похвалит, если объяснить, для чего нужны эти ящики! Как их закрывать, чтобы другие не воспользовались накопленной макулатурой?

– Закроем! – уверенно сказал Гриша, хотя еще не знал, как это сделать. – Придумаем!

Неожиданное препятствие возникло там, где Гриша совсем не ждал встретить его. Распустив членов совета по домам, он зашел к школьному завхозу и попросил предоставить отряду какое-нибудь место для хранения макулатуры – на чердаке или в подвале.

– В подвале даже лучше! – добавил Гриша.

С этой последней фразы и начались неприятности. Завхоз ненавидел людей, которых называл хитрогонами. Когда Гриша сказал, что в подвале хранить газеты лучше, чем на чердаке, он немедленно попал в разряд хитрогонов. Завхоз смерил его недобрым взглядом.

– Ловчишь?.. Отсыреют – тяжелее Станут?

По тому, как Гриша сбился с бодрого тона, завхоз понял, что разгадал его хитрость. Если бы это был не школьник, а взрослый человек, завхоз не поскупился бы на грубые слова, а Грише он просто отказал в помощи и выпроводил его из комнаты. Но ему не удалось так легко отделаться от настойчивого парня. Гриша хорошо знал, в чем его сила.

Макулатура – дело общественное, и тут уж можно бороться с любыми капризами завхоза.

Сердитый пошел Гриша к пионерской комнате, чтобы поговорить с Виктором Петровичем, но встретился в коридоре с Глебом Николаевичем.

– Вы почему еще в школе? – поинтересовался классный руководитель. – Кружок какой-нибудь?

– Совет был, – ответил Гриша и решил использовать эту встречу.

Он чувствовал холодок со стороны Виктора Петровича и обрадовался, что может обойтись без его помощи.

– Дел очень много, – доверительно сказал он Глебу Николаевичу, – а помогать никто не хочет!

– Может быть, я смогу быть полезным?

И Гриша теперь уже вместе с классным руководителем снова пришел к завхозу. Говорил Глеб Николаевич. С ним спорить было трудно. Завхоз только спросил:

– А вы знаете, почему этому хитрогону подвал потребовался?.. Там сыро.

– Не обязательно подвал! – возразил Гриша. – Хоть на крыше!

Завхоз прищурился.

– На дождь надеешься?

Он отвернулся от Гриши и сказал Глебу Николаевичу:

– Хорошо. Я отведу им место в кладовке…

Когда они вышли в коридор, Гриша поблагодарил учителя и услышал от него какой-то непонятный вопрос:

– Вы случайно не помните, где это сказано: «Обман – дело нерентабельное»? Хорошо сказано! А где – забыл!

– Я не знаю, – ответил Гриша.

– Если узнаете, напомните мне, пожалуйста!

Глеб Николаевич ушел в учительскую.

Гриша понял, что странный вопрос задан неспроста. И виноват во всем этот дотошный, въедливый завхоз. Себя Гриша оправдывал полностью. Глупо по граммам собирать газеты, копить их для сдачи по весу – и держать в таком месте, где они высохнут и станут совсем легкие! Вот это был бы настоящий обман – сами себя обманули: собрали сто килограммов, а газеты высохли – и получилось семьдесят. Кому это нужно?..

Потом Гриша побывал в школьной «столярке» у старого мастера, который давно смирился с не очень серьезным отношением учеников к профессии столяра. Он добросовестно учил мальчишек правильно держать пилу, готовить к работе рубанок, с любовью рассказывал о капризах древесных слоев и тайнах сучков, но еще не было случая, чтобы кто-нибудь искренне сказал учителю: «Хочу быть столяром».

Мастер обрадовался, услышав, что ребята сами предлагают сделать на уроках какие-то ящики. Он подробно расспросил, что это такое и для чего нужно, и посоветовал посмотреть, как устроены большие ящики, которые стоят на почте.

Теперь у Гриши остался один нерешенный вопрос – о запоре. Надо было придумать такой механизм, чтобы никто, кроме своих ребят, не мог открыть ящик.

За три дня до очередного урока в «столярке» Гриша объявил конкурс на самый лучший замок. Победа в конкурсе приравнивалась к пятерке по труду, и победитель получал право подняться в диаграмме на две ступеньки. В жюри, которое должно было определить, чей замок лучше, Гриша назначил себя, Марину и старого мастера.

За эти три дня изобретений поступило немного, и все они были такие, что Гриша и Марина отвергали их, не обращаясь за советом к третьему члену жюри – мастеру. Один мальчишка – Шурка Филиппов – притащил ржавый амбарный замок с цепью. Гриша засунул все это железо обратно в портфель изобретателя и приказал хранить до сбора металлолома. Андрей принес чертеж ящика без дна, который прикреплялся шурупами к полу. Для того, чтобы вынуть газеты, шурупы надо было вывинтить и приподнять ящик.

– Надежно и просто! – похвастался Андрей.

Гриша заколебался. Он видел, что предложение плохое, но ему не хотелось огорчать Андрея. Зато Марина с обычным своим смешком, на который трудно было обидеться, сказала, что Андрей лет на сто опоздал со своим предложением. Сейчас на лестницах полы цементные – шуруп не ввинтишь.

Никто не знал, что Борис Чернов тоже думал над устройством замка и даже смастерил дома маленький ящик – такой маленький, что он свободно поместился в портфеле. Маша была первой, кому он показал свое изобретение. Поставив ящик на сиденье парты так, чтобы больше никто не видел, Борис предложил Маше:

– Открой.

Маша попробовала приподнять крышку с прорезью – ничего не получилось. Передняя стенка с ручкой, задняя, две боковые стенки и дно тоже не поддавались. Никакого запора снаружи. Но по петлям можно было определить, что передняя стенка с ручкой должна, как дверца, открываться слева направо.

– Ты его заколотил? – наивно спросила Маша. – Если заколотил, не показывай ребятам – смеяться будут!

Борис насупился.

– И ты меня за чокнутого считаешь?

– Что ты! – испуганно воскликнула Маша. – Я знаешь, как к тебе отношусь?.. Я не хочу, чтобы над тобой смеялись!

– Смотри! – Борис положил на крышку ящика что-то твердое, тяжелое, завернутое в газету. – Потяни за ручку.

Маша потянула, и передняя стенка легко повернулась на петельках. В ящике лежала шоколадка со слоненком на обертке.

– Это тебе! – сказал Борис. – За то, что отгадала.

– Спасибо! – прошептала Маша, и глаза у нее засияли, как тогда, когда она получила корзину с грибами. – Только я ничего не отгадала и не поняла, как это получилось.

Он показал ей круглое отверстие в верхнем ребре дверцы. Такое же отверстие было просверлено снизу и в крышке ящика! Борис снял с крышки завернутый в газету магнит, и из отверстия выпал гвоздик без шляпки, который служил запором. Чтобы закрыть ящик, нужно было засунуть гвоздик в отверстие крышки, придержать его сверху магнитом, закрыть дверцу и убрать магнит. Гвоздик после этого опускался, нижним концом попадал в отверстие дверцы, а верхний конец оставался в крышке. Не зная секрета, открыть ящик было невозможно.

– Мальчики! Девочки! – на весь класс закричала Маша. – Вы только посмотрите! Какая прелесть! – Она поставила ящик на парту. – Это Боря придумал!

Ребята столпились вокруг. Даже Андрей подошел, заранее ухмыляясь. Борис то прикладывал к крышке завернутый в газету магнит и легко открывал дверцу, то убирал магнит, и тогда дверца не поддавалась никаким усилиям.

– Как в цирке! – одобрительно сказала Марина. – Не думала, что Чернов такой выдумщик!.. А что у тебя в бумаге? Можно посмотреть?

Борис спрятал магнит в карман.

– Отгадайте!

Братья Арбузовы переглянулись. Мика шлепнул Бориса по плечу:

– Мыслишь!

Ника шлепнул его по другому плечу:

– Крупно!

Догадался и Гриша:

– Магнит?

Борис кивнул головой, вынул из газеты небольшую, но увесистую подковку магнита и показал, как работает запор.

– Расступись! – потребовал Мика и раздвинул ребят – освободил проход к стене с диаграммой.

Ника подтолкнул Бориса.

– Иди! Карандаш захвати красный!

Гриша строго взглянул на братьев.

– Не распоряжайтесь! Вы в жюри не входите!

– Ты разве против? – спросила Марина. – А я согласна с Арбузовыми!

– Но в жюри трое! – напомнил Гриша. – Вдруг мастеру не понравится?

Андрей небрежно пощелкал ногтем по ящику.

– Эту коробочку и спичкой закрыть можно, а в большом ящике такой запор не сработает!

И не стыдно тебе! – возмутилась Маша. – Ты просто завидуешь!.. Боря, объясни еще раз, как он работает.

Но Борису не пришлось защищать свое изобретение. Мальчишки и девчонки дружно загалдели в его поддержку. Первый раз большинство в классе было за Бориса, и он на две ступеньки поднялся в диаграмме…

Старый мастер был приятно удивлен. Ребят точно подменили. Урок кончился, но никто не торопился убежать из мастерской. Мальчишки изготовили все детали большого полутораметрового ящика и заканчивали сборку.

– Мы вас не задерживаем? – спросил Гриша.

– Работайте хоть до ночи! – ответил растроганный мастер.

Через день, когда краска на ящике высохла, ребята торжественно вынесли его из мастерской и поволокли по коридору к выходу из школы. Этот первый ящик было решено установить в вестибюле общежития молодых метростроевцев.

– А не попрут нас оттуда? – спросил Андрей.

– Мы пойдем не одни, – ответил Гриша и, когда они поравнялись с пионерской комнатой, скомандовал: – Стойте! Опустите ящик!

У него все было рассчитано. Он еще ничего не говорил старшему пионервожатому – опасался, что узнают другие отряды. Кто-нибудь быстро сколотит ящик и раньше их поставит в общежитии. Теперь эта опасность миновала. Можно было обо всем рассказать Виктору Петровичу и попросить его договориться с комендантом общежития.

Ребята с ящиком остались в коридоре, а Гриша вошел в пионерскую комнату и вскоре вернулся с Виктором Петровичем.

Ящик отсвечивал свежей краской. Четкая надпись призывала: «Прочитай газету и опусти сюда». Стрелка указывала на прорезь.

Вожатый обошел ящик со всех сторон. Сделан он был аккуратно, добротно, красиво. И краска подобрана со вкусом.

– Не стыдно поставить в любом доме! – произнес вожатый. – Сами смастерили?

– А то кто же! – с гордостью ответил Гриша.

И Виктор Петрович подумал, что, может быть, он несправедлив к этому пареньку, который сначала показался ему привлекательным, деловитым, даже очень опытным для своего возраста, потом вдруг насторожил его, а теперь вновь обрадовал остроумной находкой. В других отрядах еще только распределяли звенья по домам, в которых намечалось собирать макулатуру. Никто и не пытался как-то по-новому наладить дело, а в 6-м «А» без подсказки соорудили ящик. И если он не принесет большой пользы, если будет пустовать, то и тогда нельзя не похвалить Гришу за его стремление к чему-то неопробованному.

Договорились, что Виктор Петрович побыстрее пойдет в общежитие, а ребята не торопясь понесут ящик. К их приходу вожатый обещал получить у коменданта разрешение.

По дороге в общежитие Виктор Петрович все еще думал о Грише, пытаясь понять, чем он все-таки вызывает настороженность и раздражений. Скорее всего эти чувства порождала Гришина самоуверенность и какое-то слишком уж явное стремление во всем быть первым и лучшим. Но разве плохо – стараться быть лучшим и первым?

Сколько ни думал об этом Виктор Петрович, сомнения оставались, и все же он с большим желанием выполнил просьбу Гриши. Комендант общежития не только разрешил установить ящик в вестибюле, но и обещал постоянно напоминать метростроевцам о том, что ребята из соседней школы просят не выбрасывать куда попало прочитанные газеты.

Когда запыхавшиеся мальчишки подтащили ящик к общежитию, Виктор Петрович уже ждал их у входа и указал место в правом углу лестницы. Установив ящик, ребята решили посмотреть, как отнесутся к нему метростроевцы.

Ждать пришлось недолго. С улицы вошел молодой мужчина с литровой бутылкой молока и батоном, завернутым в газету. На ребят он не обратил внимания, а ящик заметил и остановился – прочитал надпись. Только теперь он взглянул на мальчишек.