Текст книги "Блэк. Эрминия. Корсиканские братья"

Автор книги: Александр Дюма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

XII

Я отправился к Луи де Франчи в день приезда, но его не было дома. Я оставил свою визитную карточку с небольшой запиской, в которой сообщал, что прибыл прямо из Суллакаро и что у меня для него есть письмо от Люсьена, его брата. Я приглашал его к себе в удобное ему время, добавив, что мне поручили передать ему это письмо лично.

Чтобы провести меня в кабинет своего хозяина, где я должен был написать это послание, слуга провел меня через столовую и гостиную.

Я огляделся с вполне понятным любопытством и узнал тот же вкус, который я заметил еще в Суллакаро, только здесь он был отмечен парижской элегантностью. Мне показалось, что у господина Луи де Франчи вполне изящное жилище молодого холостяка.

На следующий день, когда я одевался, т. е. около одиннадцати часов утра, мой слуга доложил, что прибыл господин Луи де Франчи. Я распорядился, чтобы его провели в гостиную, предложили ему газеты и сказали, что через минуту я буду в его распоряжении.

И, действительно, через пять минут я входил в гостиную.

Привлеченный шумом, господин де Франчи, который, конечно же, из вежливости был занят чтением моего очерка, опубликованного тогда в «Прессе», поднял голову.

Я остановился, пораженный его сходством с братом.

Он поднялся.

– Месье, – сказал он, – я был счастлив, прочитав вашу записку, которую передал мне слуга, когда я вернулся. Я двадцать раз заставлял его повторить, как вы выглядите, чтобы убедиться, что он описывает именно ваш портрет. И, наконец, сегодня утром, горя от нетерпения поблагодарить вас за то, что вы привезли мне весточку от моей семьи, я пришел представиться вам, не обращая внимания на время. Боюсь, что я явился слишком рано.

– Извините, – ответил я, – если я не сразу отвечаю на ваши любезные комплименты, но должен признаться, месье, что я смотрю на вас и спрашиваю себя, с кем я имею честь разговаривать: с Люсьеном или Луи де Франчи.

– Неужели? Да, сходство большое, – добавил он. – Когда я был еще в Суллакаро, только мы с братом нас не путали. Впрочем, если он еще со времени моего отъезда не отказался от своих корсиканских привычек, то вы наверняка постоянно видели его в костюме, который делает нас несколько несхожими.

– Да, конечно, – ответил я, – но случайно получилось, что, когда я расставался с ним, он был одет, как вы сейчас, если не считать белых брюк, которые еще пока рано одевать здесь, в Париже. Вот почему для меня даже это отличие исчезло. Но, – продолжил я, вынимая из бумажника письмо, – я, конечно, понимаю, что вы спешите узнать семейные новости, возьмите это письмо, которое я бы оставил у вас вчера, если бы не пообещал мадам де Франчи передать его вам лично.

– Вы их всех покинули в добром здравии?

– Да, но они беспокоятся.

– Обо мне?

– О вас. Но прочтите письмо, я прошу вас.

– Вы разрешите?

– Само собой!..

Господин де Франчи распечатал письмо, я же тем временем достал сигареты.

Я наблюдал за ним, пока он быстро пробегал глазами братское послание, время от времени он улыбался и бормотал:

– Этот милый Люсьен! Моя прекрасная матушка!.. да… да… я понимаю…

Я все еще не мог привыкнуть к этому странному сходству. Между тем, как и говорил мне Люсьен, я отметил у его брата более бледную кожу и более чистое французское произношение.

– Ну хорошо, – сказал я, предлагая ему сигарету, которую он, закончив читать, прикурил от моей, – вы поняли, что, как я вам и говорил, ваша семья была обеспокоена, но, к счастью, я вижу, что это было напрасно.

– Нет, – ответил он мне с грустью в голосе, – вовсе нет. Я совсем не болен, это верно, но у меня довольно большое горе, которое усугубляется от мысли, что, страдая здесь, я заставляю там страдать брата.

– То, что вы говорите, я уже слышал от господина Люсьена. Дабы поверить, что эта правда, а не его домыслы, я сейчас действительно получил тому достаточно убедительное доказательство. А вы сами, месье, уверены, что недомогание, которое там испытывает ваш брат, вызвано именно вашими страданиями здесь?

– Да, месье, совершенно уверен.

– Тогда, поскольку ваш утвердительный ответ еще больше заинтересовал меня в том, что же с вами случилось, то позвольте вас спросить, поверьте, не из праздного любопытства, это несчастье, о котором вы только что говорили оно уже прошло или как-то улаживается?

– О, Боже мой! Знаете ли, месье, – сказал он, – даже самые тяжелые переживания притупляются со временем. И если какой-нибудь несчастный случай не разбередит мое сердце, то оно, конечно, покровоточит какое-то время и в конце концов заживет. А пока примите еще раз мои благодарности и позвольте мне иногда приходить к вам беседовать о Суллакаро.

– С превеликим удовольствием, – сказал я, – а почему бы нам прямо сейчас не продолжить разговор, который интересен и вам и мне? Подождите, вот мой слуга, который собирается объявить мне, что завтрак готов. Доставьте мне удовольствие и съешьте вместе со мной отбивную, и мы побеседуем в свое удовольствие.

– К сожалению, это невозможно. Вчера я получил письмо от министра юстиции, который просит меня сегодня в полдень быть у него в министерстве, и вы прекрасно понимаете, что я, начинающий бедный адвокатик, не могу заставить ждать такую важную персону.

– Возможно, он вас вызывает по делу Орланди и Колона.

– Я вполне допускаю это, тем более что, как мне пишет брат, распри закончены…

– … в присутствии нотариуса. И я вам могу сообщить подробности: я подписал контракт как поручитель за Орланди.

– Да, мой брат написал мне об этом в нескольких словах. Послушайте, – сказал он, доставая свои часы, – уже почти полдень, и я должен прежде всего объявить господину министру юстиции, что мой брат сдержал данное мной слово.

– Совершенно точно. Если нужно, я могу подтвердить.

– Мой милый Люсьен! Я прекрасно знал, что, хотя это было для него неприятно, он сделает, раз обещал.

– Да, и нужно быть ему особо признательным, ибо я знаю, чего ему стоило уладить дело.

– Мы поговорим о корсиканских делах позже… Вы ведь прекрасно понимаете, какое для меня счастье хотя бы мысленно вновь повидать вызванных вашими воспоминаниями мою мать, брата, мою страну! И если вы мне скажете, когда вам будет удобно…

– Сейчас довольно трудно сказать. В первые несколько дней после возвращения я почти не буду находиться дома. Но, может, вы мне сами скажете, где вас можно найти.

– Погодите, – задумался он, – ведь завтра традиционный зимний бал-маскарад в Опере, не так ли?

– Завтра?

– Да.

– Ну и что?

– Вы собираетесь туда?

– И да, и нет. Да, если вы назначите там мне встречу, и нет, если не будет какой-то определенной цели.

– Мне же нужно туда пойти, я даже обязан это сделать.

– А! Понятно! – усмехнулся я. – Теперь ясно, почему вы говорили, что время притупляет самые тяжелые несчастья и что рана в вашем сердце зарубцуется.

– Вы ошибаетесь, возможно, я иду туда, чтобы обрести новые страдания.

– Ну, так не ходите.

– Но разве все на свете делают то, что хотят? Я вовлечен в это помимо моей воли; и иду туда, куда меня влечет судьба… Было бы, конечно, лучше, если бы я туда не пошел, я это прекрасно знаю и все-таки – пойду.

– В таком случае, завтра в Опере?

– Да.

– Во сколько?

– В половине первого, если вас это устроит.

– А где?

– В фойе. В час у меня свидание под часами.

– Договорились.

Мы пожали друг другу руки, и он быстро вышел.

Часы вот-вот должны были пробить полдень.

Весь остаток дня и следующий день я был занят теми неизбежными визитами, которые обязан наносить человек, только что вернувшийся из восемнадцатимесячного путешествия.

А вечером, в половине первого, я был на месте свидания.

Пришлось некоторое время подождать Луи. Он шел вслед за маской, которую, казалось, узнал, но маска затерялась в толпе, и он не мог ее отыскать.

Я хотел поговорить о Корсике, но Луи был слишком рассеян, чтобы поддержать столь серьезную тему. Его глаза были постоянно сосредоточены на часах, и внезапно он меня покинул, проговорив:

– Ах, вот мой букет фиалок!

И он стал пробираться через толпу к женщине, которая действительно держала в руках огромный букет фиалок.

Поскольку для удовлетворения гуляющих в фойе были всевозможные букеты, то со мной заговорил букет камелий, обратившийся с поздравлениями по поводу моего счастливого возвращения в Париж.

К букету камелий присоединился букет из бутонов роз.

К букету из бутонов роз – букет из гелиотропов.

Я общался уже с пятым букетом, когда повстречал Д.

– Ах, это вы, мой дорогой, – воскликнул он, – добро пожаловать, вы очень удачно появились: у меня сегодня ужинают такой-то и такой-то (он назвал три или четыре имени наших общих знакомых), и мы рассчитываем на вас.

– Очень признателен, милейший, – ответил я, – но, несмотря на большое желание принять ваше приглашение, я не могу этого сделать. Видите ли, я здесь не один.

– У меня так заведено: каждый гость вправе привести с собой кого захочет. Итак, договорились, на столе будет шесть графинов с водой, предназначенных лишь для того, чтобы букеты не завяли.

– Что вы, мой друг, вы ошибаетесь, у меня нет букета для ваших графинов: я здесь с другом.

– Ну, тем лучше, вы же знаете поговорку: «Друзья наших друзей…»

– Этого молодого человека вы не знаете.

– Так мы познакомимся.

– Я передам ему ваше приглашение.

– Хорошо, но если он откажется, приведите его силой.

– Я сделаю все, что смогу, обещаю… В котором часу вы садитесь за стол?

– В три часа, и, поскольку мы будем там до шести, у вас достаточно времени.

– Хорошо.

Букет незабудок, который, возможно, слышал окончание нашего разговора, взял Д. под руку и удалился с ним.

Через несколько минут я встретил Луи, который, по всей вероятности, уже объяснился со своим букетом фиалок.

Отделавшись от назойливых масок, я взял под руку Луи.

– Итак, – спросил я, – вы узнали что хотели узнать?

– Да, но вам же известно, что на маскированных балах, как правило, вам отвечают так, чтобы оставить в неведении.

– Мой бедный друг. Извините, что я вас так называю, но мне кажется, что я знаю вас с тех пор, как познакомился с вашим братом… Видите ли… Вы несчастны, не так ли?… В чем дело?

– О, да ничего особенного.

Я понял, что он хочет сохранить свою тайну и замолчал.

Мы сделали два или три круга в молчании – я достаточно безразлично, поскольку никого не ждал – он все время настороже, разглядывая каждый маскарадный костюм, который попадался нам на глаза.

– Погодите, – сказал я ему, – знаете, что вам предстоит сделать?

Он вздрогнул как человек, которого оторвали от его размышлений.

– Я?… Нет!.. Что вы говорите? Извините…

– Я предлагаю вам отвлечься, в чем, мне кажется, вы нуждаетесь.

– Как?

– Пойдемте ужинать к одному моему другу.

– Да нет, ну что вы… Я буду слишком тоскливым сотрапезником.

– Там будет весело, и вы отвлечетесь.

– Но я не приглашен.

– Вы ошибаетесь, вы приглашены.

– Это очень великодушно со стороны хозяина, но, честное слово, чувствую, что недостоин…

В этот момент мы столкнулись с Д. Он был очень увлечен своим букетом незабудок.

Но все же он меня увидел.

– Итак, значит, договорились, да? В три часа.

– Нет, не договорились, мой друг. Я не смогу быть у вас.

– Чертовски жаль!

И он продолжил свой путь.

– Кто этот господин? – спросил меня Луи, явно только для того, чтобы поддержать разговор.

– Так это Д., один из моих друзей, умный малый, хотя и работает редактором одной из наших ведущих газет.

– Господин Д.! – воскликнул Луи. – Господин Д.! Вы его знаете?

– Конечно. Два или три года сотрудничаем вместе и даже дружим.

– Это у него вы собирались ужинать сегодня?

– Конечно, да.

– И к нему вы меня приглашали?

– Да.

– Тогда совсем другое дело, я согласен и согласен с превеликим удовольствием.

– Ну что же! Прекрасно.

– Может быть, мне не следует туда ходить, – проговорил Луи, грустно улыбаясь, – но вы же помните, что я вам говорил позавчера: мы идем не туда, куда хотим, а туда, куда нас толкает судьба, и доказательством тому то, что мне не следовало сегодня вечером приходить сюда.

Наши пути вновь пересеклись с Д.

– Мой друг, – сказал я, – я изменил свои намерения.

– И вы будете у меня?

– Да.

– Браво! Однако я должен предупредить вас об одной вещи.

– О какой?

– Тот, кто ужинает с нами сегодня вечером, должен там же поужинать на следующий день.

– Это в силу какого же закона?

– В силу пари, заключенного с Шато-Рено.

Я почувствовал, как вздрогнул Луи, который держал меня под руку.

Я посмотрел на него, но, хотя он и стал более бледным, чем был минуту назад, лицо его оставалось бесстрастным.

– А что за пари? – спросил я Д.

– Долго рассказывать! Кроме того, есть одна особа, которая заинтересована в этом пари, и если она услышит разговоры о нем, то может вынудить Шато-Рено проиграть его.

– Ну, всего наилучшего. До трех часов.

– До трех.

Мы вновь разошлись. Проходя мимо часов, я бросил взгляд на циферблат. Было два часа тридцать пять минут:

– Вы знаете этого господина де Шато-Рено? – спросил Луи голосом, в котором тщетно пытался скрыть свои переживания.

– Только внешне. Я встречал его несколько раз в обществе.

– И он не ваш Друг?

– Это всего лишь мимолетное знакомство.

– Тем лучше! – проговорил Луи.

– Почему же?

– Да так.

– Нет, все-таки. Вы его знаете?

– Лишь понаслышке.

Несмотря на уклончивый ответ, я сразу понял, что между господином де Франчи и господином де Шато-Рено были загадочные отношения, в которых наверняка была замешана женщина. Неосознанное чувство подсказало мне, что в таком случае для моего приятеля было бы лучше остаться дома.

– Послушайте, – предложил я, – господин де Франчи, может быть, вы послушаетесь моего совета?

– А в чем дело? Скажите же.

– Не ходите ужинать к Д.

– Почему же? Разве он нас не ждет, а вы разве не сказали ему только что, что привезете ему еще одного гостя?

– Да, точно. Но не в этом дело.

– Так почему же?

– Потому что я просто-напросто полагаю, что нам туда лучше не ходить.

– Ну да, у вас, конечно, есть причина менять свои намерения, ведь буквально только что вы настаивали и собирались вести меня туда чуть ли не силой.

– Мы же встретимся там с Шато-Рено.

– Тем лучше, – произнес он очень любезно, – я буду счастлив познакомиться с ним поближе.

– Хорошо, пусть так. Идемте, коль вы так желаете.

Мы спустились, чтобы взять наши пальто.

Д. жил в двух шагах от Оперы. Стояла прекрасная погода, и я подумал, что свежий воздух немного остудит пыл моего приятеля. Я предложил ему идти пешком, и он согласился.

XIII

Мы встретили в гостиной множество моих друзей, завсегдатаев фойе в Опере, постоянных абонентов театральных лож. Здесь были де Б., Л., В., А. К тому же, а я это и предполагал, две или три дамы, уже без масок, держали свои букеты в руках, ожидая, когда их можно будет поставить в графины.

Я представил Луи де Франчи и тем и другим. Излишне говорить, что он был любезно встречен и теми и другими.

Через десять минут пришел и Д. в сопровождении букета незабудок, легко и непринужденно снявшего маску, под которой оказалась привлекательная женщина, это во-первых, а во-вторых, женщина, привычная к подобного рода вечеринкам.

Я представил де Франчи хозяину дома.

– А теперь, – провозгласил де Б., – коль скоро все представления сделаны, я желаю, чтобы приглашали к столу.

– Все представления сделаны, но не все приглашенные пришли, – ответил Д.

– Кто же отсутствует?

– Пока еще нет Шато-Рено.

– А! Действительно. А нет ли здесь пари? – спросил В.

– Да, пари на ужин для двенадцати персон, если он не приведет сюда некую даму, которую он обещал нам привести.

– А что это за дама, – спросил букет незабудок, – она так нелюдима, что ради нее заключается подобное пари?

Я посмотрел на де Франчи: внешне он был спокоен, но бледен, как смерть.

– По правде сказать, – откликнулся Д., – я не думаю, что было б очень бестактно назвать вам маску. Тем более что, по всей вероятности, вы ее не знаете. Это мадам…

Луи взял Д. за руку.

– Месье, принимая во внимание наше недавнее знакомство, окажите мне любезность.

– Какую, месье?

– Не называйте персону, которая должна прийти вместе с господином де Шато-Рено: вы ведь знаете, что она замужняя дама.

– Да, но ее муж сейчас в Смирне, в Индии, в Мексике или где-то еще. Когда муж так далеко, то можно считать, что его вообще нет.

– Ее муж вернется через несколько дней, мне это известно. Он порядочный человек и мне бы хотелось, если это возможно, оградить его от неприятности выслушивать по возвращении, что его жена совершила подобный необдуманный поступок.

– Прошу прощения, месье, – пробормотал Д., – я не знал, что вы знакомы с этой дамой, я даже не знал точно, что она замужем, но, поскольку вы ее знаете, поскольку вы знакомы с ее мужем…

– Да, я знаком с ними.

– Мы сохраним все это в тайне. Дамы и господа, придет ли Шато-Рено или не придет, придет ли он один или не один, выиграет ли он пари или проиграет, я прошу вас сохранять все это в тайне.

Все в один голос пообещали сохранить тайну, но, вероятнее всего, не ради сохранения приличий, а из-за того, что были очень голодны и, следовательно, торопились сесть за стол.

– Благодарю вас, месье, – сказал де Франчи, обращаясь к Д. и пожав ему руку, – могу вас заверить, что вы поступили как порядочный человек.

Мы прошли в столовую и каждый занял свое место. Два места оставались незанятыми: это были места, предназначенные для Шато-Рено и для той персоны, которую он должен был привести.

Слуга хотел убрать приборы.

– Не нужно, – сказал хозяин дома, – оставьте. Ждем Шато-Рено до четырех часов. В четыре часа можете убрать приборы. Когда прозвонит четыре часа, будем считать, что он проиграл.

Я не спускал глаз с де Франчи и заметил, как он повернул глаза к часам: они показывали три часа сорок минут.

– Вы беспокоитесь? – холодно спросил Луи.

– Меня это не касается, – ответил Д. смеясь, – пусть это интересует Шато-Рено, я сверил его часы с моими настенными, чтобы он не жаловался потом, что его обманули.

– Ах, господа, – воскликнул букет незабудок, – ради Бога, если уж мы не можем говорить о Шато-Рено и его незнакомке, давайте не будем о них говорить, иначе начнутся символы, аллегории, загадки, а это смертельно скучно.

– Вы правы, Эст… – подтвердил В., – есть столько женщин, о которых можно говорить. Они только и ждут, чтобы о них говорили.

– Выпьем за здоровье таких женщин, – предложил Д.

И он начал наполнять бокалы охлажденным шампанским. Перед каждым приглашенным стояла бутылка.

Я заметил, что Луи лишь слегка коснулся губами своего бокала.

– Пейте же, – сказал я ему, – вот увидите, он не придет.

– Сейчас еще без четверти четыре, – проговорил он. – А в четыре часа, несмотря на то, что я сейчас отстаю, я вам обещаю, что наверстаю упущенное и еще обгоню всех.

– В добрый час.

Пока мы негромко разговаривали, общая беседа становилась сумбурной и шумной. Время от времени Д. и Луи посматривали на часы, которые бесстрастно продолжали свой ход, совершенно безразличные к нетерпению двух присутствующих, которые следили за их стрелкой.

Без пяти четыре я посмотрел на Луи.

– За ваше здоровье! – предложил я.

Он, улыбаясь, взял бокал и поднес его к губам.

И он уже выпил половину, когда прозвенел звонок.

Я полагал, что он уже не сможет стать более бледным, чем был до того, но я ошибался.

– Это он, – проговорил Луи.

– Да, но, может быть, не она, – ответил я.

– Мы это сейчас увидим.

Звонок привлек всеобщее внимание. Глубокая тишина сразу же сменила шумный разговор за столом.

Из прихожей доносились приглушенные голоса.

Д. быстро поднялся и пошел открывать дверь.

– Я узнал ее голос, – сказал Луи, схватив меня за запястье и сильно его сжимая.

– Ну, ну, успокойтесь, будьте мужчиной, – ответил я, – очевидно, если она ужинает в доме совершенно незнакомого ей человека с людьми, которых она прежде не знала, значит, она шлюха, а шлюха не достойна любви порядочного человека.

– Ну я вас умоляю, мадам, – говорил Д. в прихожей, – войдите, я вас уверяю, здесь только ваши друзья.

– Войдем же, дорогая Эмилия, – говорил де Шато-Рено, – ты можешь не снимать маску, если захочешь.

– Негодяй, – прошептал Луи де Франчи.

В этот момент вошла женщина, которую скорее тащили, чем вели, Д., который считал, что выполняет долг хозяина дома, и Шато-Рено.

– Без трех минут четыре, – совсем тихо проговорил Шато-Рено.

– Отлично, мой друг, вы выиграли.

– Пока еще нет, месье, – сказала незнакомка, обращаясь к Шато-Рено, и, остановившись, выпрямилась во весь рост. – Я теперь поняла вашу настойчивость… вы поспорили, что приведете меня сюда ужинать, не так ли?

Шато-Рено молчал. Она обратилась к Д.

– Поскольку этот человек не отвечает, ответьте вы, месье, – сказала она. – Не правда ли, господин де Шато-Рено заключил пари, что приведет меня сюда ужинать?

– Не буду от вас скрывать, мадам, но господин де Шато-Рено дал мне такую надежду.

– Так вот, господин де Шато-Рено проиграл, поскольку я не знала, куда он меня везет, и думала, что мы едем ужинать к одной моей знакомой, и, поскольку я приехала не по своей воле, господин де Шато-Рено должен, как мне кажется, признать поражение.

– Но сейчас, раз уж вы здесь, дорогая Эмилия, – воскликнул де Шато-Рено, – останьтесь, хорошо? Посмотрите, у нас прекрасная компания мужчин и веселая компания женщин.

– Коль уж я здесь, – сказала незнакомка, – я поблагодарю господина, который, кажется, является хозяином дома, за прекрасный прием, оказанный мне, но поскольку, к сожалению, я не могу ответить на замечательное приглашение, то я прошу господина Луи де Франчи дать мне руку и отвести меня домой.

Луи де Франчи мгновенно оказался между господином де Шато-Рено и незнакомкой.

– Я хочу вам заметить, мадам, – процедил Шато-Рено, сжав от злости зубы, – я вас сюда привел и, следовательно, я вас и провожу.

– Господа, – сказала незнакомка, – вас здесь пятеро мужчин, и я полагаюсь на вашу честь. Я надеюсь, вы помешаете господину де Шато-Рено совершить надо мной насилие.

Шато-Рено сделал какое-то движение, и мы все сразу вскочили на ноги.

– Ну хорошо, мадам, – сказал он, – вы свободны. Я знаю, кто мне за это заплатит.

– Если вы обо мне, месье, – заметил Луи де Франчи с непередаваемым высокомерием, – вы можете найти меня завтра на улице Элдера, дом семь, я весь день буду дома.

– Хорошо, месье, возможно, я не буду иметь чести лично прийти к вам, но думаю, что вместо меня вы захотите принять двух моих друзей.

– Месье, – проговорил Луи де Франчи, пожимая плечами, – вы ведете себя непочтительно, назначая при даме подобное свидание. Пойдемте, мадам, – продолжил он, беря руку незнакомки. – Я от всего сердца благодарен вам за честь, которую вы мне оказали.

И оба вышли в полнейшей тишине.

– Ну так что, господа? – спросил Шато-Рено, когда дверь закрылась. – Я проиграл, вот и все. Завтра вечером я жду всех, кто здесь присутствует, у «Братьев Провансаль».

Он сел на один из свободных стульев и протянул свой бокал Д., который до краев его наполнил.

Однако все прекрасно понимали, отчего, несмотря на шумное веселье, Шато-Рено оставался мрачным до конца ужина.