Текст книги "По ком воют сирены"

Автор книги: Александр Чернобук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Покажите. – Принимая их игру в улыбки, растянул губы Олег.

– Пожалуйста. – Дама расстегнула молнию и убрала лежащее сверху яркое пляжное полотенце.

– Разрешите. – Олег запустил левую руку в плитки зеленых пачек и вынул одну. Женщина немного напряглась, но улыбаться продолжала. Мужчина придвинулся к перегородке вплотную.

Тихон внимательно следил за их руками, готовый в любое мгновение вырвать из своей сумки снятый с предохранителя Стечкин. Но визави вели себя смирно.

– Все в порядке. Башли у меня сомнений не вызывают. – Олег исследовал несколько купюр на выбор, еще больше оскалил зубы в улыбке и бросил распотрошенную пачку на стол.

– Ваша очередь. Давайте. – Голос женщины немного дрожал.

– Всенепременно, мадам.

Он достал мобильный телефон и, делая вид что плохо открывается задняя панель, сфотографировал пожилую пару из разных ракурсов. Затем извлек аккумулятор, небрежно бросил телефон в сумку и протянул контейнер через перегородку.

Мужчина, опережая напарницу, выхватил светлый параллелепипед у него из рук. Он достал из целлофанового пакета небольшой чемоданчик и, открыв, поставил его рядом с деньгами. Открыл. Там обнаружились миниатюрные инструменты и ряд всяких скляночек-колбочек-баночек. Нечто среднее между набором «юный химик» и походным комплектом инструментов часовых дел мастера. Заслонившись крышкой от Олега, он с той же, словно приклеенной улыбкой, начал проверять товар. Тихон терпеливо ждал, повода для беспокойства не было – осмий был настоящий.

Через две-три минуты очкарик захлопнул крышку и придвинул сумку с деньгами к Олегу.

– Считать будете?

– А как же! – Тихон, держа в поле зрения обоих, принялся, проверяя на наличие «кукол» пачки долларов, перебрасывать их в свою сумку. Мужчина тем временем укладывал мини лабораторию в пакет. Насколько смог отследить его движения Тихон, контейнер-аккумулятор затерялся где-то в чемоданчике. Хотя мог оказаться и в другом месте, в кармане шорт, например. Впрочем, это уже были не его проблемы, свою миссию он выполнил.

– Шестьдесят пачек, – резюмировал Олег. – Надеюсь, во всех ровно по десять тысяч?

– Можете не сомневаться. Ровно по десять тысяч, – заверили мужчина и женщина, в два голоса, продолжая улыбаться.

– Вот и замечательно. – Олег переставил сумку на песок и взялся рукой за панель. – Будем прощаться. Всего доброго.

– До свидания.

– Приятно было иметь с вами дело. – Пара, заняв руки сумками, откланялась.

– Мне тоже. – Олег, поставив пластик на место, снял с лица улыбку и вкрутил на место шурупы.

Накинул на плечи футболку, немного поколебавшись, натянул поверх плавок спортивные штаны и, обтрусив песок с ног, влез в пляжные тапочки.

Через минуту он уже был на пляже. Казалось, тут все без изменений. Один сплошной двадцати четырех часовый праздник жизни. Покупатели вернулись к своим шезлонгам, положили рядом с собой сумки и подставили тела под отвесные лучи полуденного солнца, что несколько удивляло. Им здесь уже делать было нечего. Впрочем, это опять-таки не его головная боль. Дальше их поведет наружка, и остальное будет происходить уже без участия майора. Их сопроводят хоть в Стамбул, хоть в Пекин, хоть в Рио-де-Жанейро.

Главное, что они уже не улыбаются, а то Олег начал думать, что у них что-то не так с лицами. Наследие неудачных пластических операций, например. Он усмехнулся своим мыслям и огляделся по сторонам.

Черноволосый крепыш остался на месте, а вот два волкодава неспешно покидают пляж.

«Вот оно как. Видимо, появление пожилой пары из пляжной кабинки, которая, как уже понятно стоит в этой группе на самой верхней ступеньки иерархии, было сигналом для этих двоих ребятишек. Определенно будут провожать. Далеко? Зачем?

«Скорее всего, жалко с деньгами расставаться. Другого ответа на поверхности нет. Бабки-то немалые. Здесь, на пляже, кидать стремно, народу много. Причем публика не простая, а довольно весомая. Лучше ее не беспокоить. Кипиш до небес поднимут. А это небезопасно. С этим ясно. Мало им осмия, хотят и доллары назад получить. Твои действия? Самое разумное в такой ситуации – валить отсюда по-быстрому и по-тихому. Так бы поступили реальные продавцы. Все остальные варианты навредят операции. Или нет?

Если прессануть этих ребятишек конкретно, решить вопрос по ним кардинально или как-то иначе проявить истинную силу государственной спецслужбы, закрыть их, к примеру, то у хозяев могут закрасться сомнения относительно своей безопасности, и транспортировка осмия за границу может отложиться на неопределенное время. Не подходит.

А если иначе – дать им возможность забрать бабки? Тогда хозяин осмия, которого в природе нет должен, по логике, моментально начать какие-то действия по наказанию кидал и возмещению ущерба. А этот дополнительный момент сильно усложняет операцию. Тоже отбрасываем.

А вот если ребятишкам просто преподать урок хороших манер и уйти с деньгами… Это и будет действительно лучший вариант.

Со всех сторон. Со стороны, покупателей – ну, упустили, ну, не повезло. Со стороны продавцов, проекция для тех же покупателей – кто-то там после сделки попытался отнять доллары… Что ж, бывает. Покупатели пытались кинуть или не покупатели, какая хрен разница? Деньги-то целы остались».

Анализ ситуации породил вполне определенный план дальнейших действий.

Олег указательным пальцем правой руки поправил очки. Слава, лениво развалившийся на боку, сигнал увидел и понял. Подполковник встал и начал неторопливо собирать вещи. Каким движением он дал своей команде знак оставаться на месте, Олег не знал. Главное, что старший группы прикрытия правильно истолковал оговоренный заранее «маяк».

Тихон, поправив очки указательным пальцем правой руки, просемафорил Волкову: «Опасность. Прикрой. Один. Группу не подключай».

Вышли с пляжа. Первым покинул его Олег, за ним два бойца покупателей. Замыкающим ─ Слава. Вариант со слежкой после встречи просчитывался, и поэтому Тихон двигался по условленному маршруту. Он прошел метров сто по набережной к недостроенному зданию.

Стройка была то ли заморожена надолго, то ли приостановлена на этот сезон. Во всяком случае, рабочих на объекте не наблюдалось, и прилегающая территория была в запустении.

Олег сошел с тротуара и нырнул за живую изгородь. Ускоренным шагом преодолел расстояние до здания и через заранее разрезанную пленку, прикрывающую оконный проем на первом этаже, проник вовнутрь. Преследователи буквально дышали в спину.

Майор бросил сумку в угол, солнцезащитные очки положил сверху, снял пляжные тапочки и, попадая пальцами рук и ног в неровности кладки, поднялся по кирпичной стене. Уцепился за кусок арматуры и мухой замер под неоштукатуренным потолком.

Клацнул затвор автомата, и секундой позже в помещении появился первый преследователь. Он влетел кувырком через левое плечо и, став на колено, направил автомат, ─ это был действительно «Скорпион», Олег не ошибся, ─ в угол комнаты, правильно определив максимальную вероятность расположения противника. «Грамотно», – отметил Тихон. Следом бесшумно просочился второй. У него был пистолет. ПМ. Они обменялись специфическими жестами, обозначая очередность секторов при осмотре помещения.

Бандит с пистолетом был ближе. Олег оттолкнулся и, выполнив «крутку» в воздухе на сто восемьдесят градусов для набора инерции, въехал пяткой ему в затылок. Противник без чувств осел на замусоренный цементный пол. Олег приземлился на корточки, освободил бесчувственное тело от пистолета и развернулся к подельнику поверженного убийцы.

Второй среагировал моментально. Очередь должна была разрезать Тихона пополам, но Олег опередил противника на доли секунды. Просто поднять «макар» и выстрелить он не успевал.

Майор стремительно взлетел по стене, едва касаясь босыми ступнями красного кирпича, размещая корпус перпендикулярно кладке. Таким образом он уменьшил площадь своего тела на линии выстрела до размера головы и плеч. Внизу о стену зацокали пули. Тихон выбросил вперед руку с пистолетом и нажал на курок. Человек со «Скорпионом» дернулся, скривился от боли и схватился левой рукой за простреленное правое плечо. Автомат замолчал и, звякнув, упав на пол.

Пружинисто оттолкнувшись от стены пятками, майор сделал сальто вперед и приземлился в низкую стойку. Одним прыжком приблизившись к раненому бандиту, отбросил ногой автомат и мягким ударом подушечки стопы в висок лишил сознания. Достал из пляжной сумки наручники и пристегнул раненого к металлической скобе, торчащей из плиты.

– Н-да. Эффектно. – Возле оконного проема стоял подполковник Волков. – Зачем только меня было от пива с книгой отрывать? Непонятно.

С верхнего этажа с круглыми от увиденного глазами, сжимая в руке «тетешник», спустился местный капитан-оперативник Коля Семакин. Он исполнял на этом задании роль обслуги Тихона: водитель, оруженосец, снабженец, связист и тому подобное.

– Недаром о вас такие истории рассказывают… – начал он, пожирая Тихона глазами.

– Меньше слушай небылицы всякие, – перебил его Олег. Надел солнцезащитные очки, тапочки, положил трофейный ПМ в сумку и забросил ее на плечо. – Пошли к машине. Коля, забери «Скорпион».

– А с этими что делать? – Капитан послушно подобрал автомат, взяв его за ствол, который предусмотрительно обмотал носовым платком.

– Один очнется минут через тридцать, второй немного позже. Рана не смертельная, но он может истечь кровью, а нам это совершенно не надо. Сейчас я прикину, как поступить с этими героями. – Олег задумался.

Все трое прошли к неприметному «Форду», припаркованному с другой стороны новостройки. Семакин бережно положил автомат в багажник и сел за руль. Подполковник устроился в пассажирском кресле. Тихон расположился на заднем сиденье.

– Коля, немедленно вызови местных эмвдешников, ─ сказал он, ─ пусть заберут их по хулиганке и хранению огнестрельного оружия. Жалко, я понимаю, но «Скорпион» отдай. Хозяева их откупят по горячим следам. Думаю, сегодня же. Все будут довольны. Менты получат бабки и автомат, бандиты свободу, работодатели своих мясников…

– А нам это зачем? – не понял капитан, однако набрал по мобильному телефону нужный номер.

– Нам? – Олег пожал плечами. – У нас не сорвется операция по экспорту… – Он заглушил конец фразы кашлем. – Для общего хода операции так лучше. Ход событий будет естественным. А это главное. Меня сейчас отвези на конспиративную квартиру и организуй на сегодня билет в столицу на самолет.

Олег снял очки, надвинул панамку на глаза, откинулся на спинку сиденья и несколько минут не шевелился. Устало поднес циферблат «Роллекса» к глазам. Шумно выдохнул, расстегнул браслет и снял часы. Приоткрыв пляжную сумку, бросил золотую побрякушку поверх денег. Туда же секундой позже полетели и перстни с каратниками.

За каз

Импозантный мужчина, лет пятидесяти, немного располневший, но не утративший спортивной формы, спустился по широким ступеням в нижний зал ресторана «Фаворит». За ним, как тени скользнули два телохранителя. Пробежав взглядом по резному интерьеру из благородного дерева вошедший в который раз попытался определить, за какими именно его деталями скрываются два замаскированный пулемета.

Прикинул необходимый сектор обстрела ─ пулеметные очереди должны были, по определению, смести всех непрошенных в этот зал гостей. Поискал глазами базовые точки. Не прейдя опять ни к какому определенному выводу, он прошествовал между двумя рядами сервированных столиков к тому, за которым его ожидал абсолютно седой господин с военной выправкой. На ходу сделал едва уловимый жест телохранителям и парни втиснули свои шкафообразные фигуры за столик в пяти метрах от места встречи.

Официант в униформе моментально поставил перед ними минеральную воду и два высоких стакана. Телохранители старательно принялись играть в игру под названием «нас здесь нет, но мы все видим».

Седой встал и, широко улыбаясь, сделал несколько шагов навстречу гостю:

– Здравствуйте, дорогой Илья Аркадиевич!

– Здравствуйте, уважаемый Геннадий Иванович!

Они обнялись. Поправили после этого действа костюмы и галстуки и расположились на стульях с подлокотниками и высокими спинками. На их столе, кроме стандартной сервировки, стояла небольшая ваза с букетом из причудливо подобранных, искусственных и натуральных, но сухих цветов.

Импозантный мужчина, которого собеседник назвал Ильей Аркадиевичем, привычным движение ловких пальцев пробежал по жухлым листьям. Ощупал со всех сторон вазочку и, заглянув внутрь для верности поковырялся в стеблях указательным пальцем.

Седой, он же, Геннадий Иванович, саркастически заметил:

– Профессиональная привычка? Никак не избавитесь?

– Знаем, знаем, что обычно прячется в таких икебанах, – нисколько не смутился тот.

– Успокойтесь, мы же в «Фаворите». Это же наша юрисдикция. Здесь у меня всегда все чисто.

– Тем более. Расслабляться не время. Ты вот до сих пор не колешься, где у тебя здесь пулеметы спрятаны.

– Ну, это же для нашей с вами безопасности, Илья Аркадиевич. Как можно без элементарных средств защиты?

– Безопасность безопасностью, а любопытство любопытством.

– Неужели Вам, правда, такие мелочи интересны?

– Безусловно. Любопытство кошку сгубило. Здесь как раз обратный случай. Именно поэтому я всегда притормаживаю на входе и выискиваю глазами тупые рыла пулеметов. С одной единственной надеждой, что после вчерашнего приема гостей забыли поставить на место декоративные панели, и мне наконец-то откроется твой секрет.

– У нас персонал склерозом не страдает, – хохотнул, принимая шутку, Геннадий Иванович, – все всегда и за собой и за посетителями убирает.

– Понятно. Хотя и жаль. Ротация кадров у тебя небольшая. Наберемся терпения. Будем ждать пока, не появится кто-нибудь страдающий провалами памяти, – вздохнул Илья Аркадиевич и кивнул стоявшему у стойки вышколенному официанту: – Сережа, мне как всегда.

Тот едва заметно склонил голову заученным жестом и перевел взгляд на седого. Тот махнул рукой:

– Мне тоже.

Официант исчез в направлении кухни.

– Слушал вчера вашу речь, Илья Аркадиевич. Хорошо вы спикеру нашему, от души так, по соплям дали…

– Ну, так сколько же можно терпеть это хамство? Ты ведь слышал его разговоры о реприватизации?

– Конечно.

– И что, это по-людски?

– Ну-у-у-у-у, – протянул, изображая на лице порицание, Геннадий Иванович. – И близко не стоит.

– Вот. Так оно и есть. Ты хоть и генерал, Гена… Я понимаю, непросто тебе. Погоны давят на все места, – Илья Аркадиевич выразительно провел ладонями вокруг головы,,– но понимать-то должен, чем их напор грозит нашему государству. Это же возврат к старой реакционной модели управления. Волюнтаризм в его чистейшем проявлении!

– И государству тоже может достаться, – понимающе улыбнулся Геннадий Иванович, – но нам с вами в этой ситуации надо спасать в первую очередь наш металлургический комбинат. Там при приватизации столько всего наворочено, накручено… Вы же наверняка помните, как тогда вопросы решались… Сейчас, если вылезет все наружу… Мне конечно как генералу, – он скопировал жесты собеседника вокруг головы, – особенно бояться нечего, броня у нас крепка. А вот вам, великому политическому деятелю современности, широко известному не только у нас, но и за рубежом… Такая куча дерьма сразу на голову… Совсем она вам будет не вовремя…

– Да, что некстати, то некстати. Тут ты прав. «Приложить голову» и «приложить руки» ─ две большие разницы. – Илья Аркадиевич недобро покосился при ехидных словах собеседника.

– Дерьмо, оно, вообще, редко к столу приходится.

Призраком скользнул за спинами официант, и после его ухода перед собравшимися обедать мужчинами остались две пиалы с салатом.

– Во-во. Чуть не доглядишь, откусят руки по самую голову, вместе с ногами… еще и измажут всего… – Илья Аркадиевич не договорил, взял вилку и занялся салатом.

– После вчерашнего выступления у нас появился неплохой финансовый маневр. Я был в восторге от ваших экономических выкладок по дефициту бюджета. Они четко подтверждают своими выводами нашу стратегию развития экономических реформ в государстве. – Геннадий Иванович решил реабилитироваться за неуместный выпад, сделанный им в отместку за непрозрачный намек на скудоумие офицеров спецслужб.

– Не только, Гена, не только… Экономика экономикой. Это само собой. А политический маневр тоже всегда должен быть. Они себя сейчас сами загоняют в ловушку. Что удумали? Пассионария из быка этого делают… Клоуны… Обратил внимание, чем загружают эфир?

– А то, как же. Уже третий день пошла раскрутка этой пиар-акции. Неплохо задумано. Бьет электорат наповал. Сколько в этих вещаниях искренности. Чем крыть сподобимся? Будем давать опровержение по нашим каналам?

– Нет. Не будем.

– Совсем?

– Совсем.

– Гм. Объясните. – Геннадий Иванович отложил вилку и, стараясь выпускать дым в сторону собеседника, закурил.

– Завязывал бы ты с никотином, – недовольно махнул рукой перед лицом Илья Аркадиевич. – Не видел антирекламные ролики? Курение очень вредно для здоровья.

– А вы давно бросили?

– Неважно. Не обо мне речь. Ты офицер, у тебя должна быть железная… даже стальная сила воли…

– Будем изыскивать резервы. Приложим максимум усилий. Мы остановились на том, что отвечать на пиар-кампанию наших оппонентов нецелесообразно. – Геннадий Иванович начал активней затягиваться сигаретой.

– Не совсем так. Мы сделаем контрудар гораздо красивее, эффективней и, что немаловажно, дешевле.

– Каким образом? И эффективней и дешевле? И то, и то? Звучит как-то нереально. – Генерал, затянувшись несколько раз подряд, затушил окурок и отставил пепельницу.

– Смотри. Они сейчас плотно атакуют по всем направлениям. Пресса, телевидение, радиовещание. Пресс-клубы, интервью, круглые столы всякие. Просто бомбят народ этой идеей. Так?

– Так.

– Устоять под таким натиском какие-нибудь мозги смогут?

– Немногие, – поколебавшись, ответил Геннадий Иванович.

– Правильно, немногие. И то, способны на такое лишь те, кто посвящен во все эти хитрые ходы. Они пытаются изо всех сил вложить в мозги массам определенную мысль, и поскольку тратят на это сумасшедшие бабки, то обязательно своей цели добьются.

– А мы что, будем на это молча смотреть? – Геннадий Иванович потянулся за сигаретой, но, взглянув в глаза визави, отдернул от пачки руку.

– Будем. До определенного момента. Мы будем выжидать до самого конца их акции…

– И что потом?

– А потом, Гена, мы подхватываем уже почти усвоенную народом идею и… Что?

– Ага. Понял. Доводим ее до абсурда. И эффективней, и дешевле. Точно. Так и есть. – Геннадий Иванович радостно схватился за ложку и принялся с наслаждением вкушать материализовавшуюся перед ним солянку.

– Прием этот не нов. Подзабыт просто. Да и пользоваться им можно в редких случаях и очень-очень бережно. Это как раз тот случай, когда он подходит идеально. Главное, запустить механизм вовремя. Не прощелкать момент. Ни днем раньше, ни днем позже. И, не ослабляя натиска, лить, лить и лить их же варево в головы простому люду. Результат будет потрясающий.

– Ясно. Выглядит суперкрасиво. После вашего объяснения в успехе не сомневаюсь. Что требуется от меня?

– От тебя, Геннадий Иванович, ничего не требуется. Пока, во всяком случае. Сами справимся. Папарацци мои уже готовы. Стратегия намечена. Стоит только дать им команду, и независимые СМИ завоют, как хорошее стадо баранов, на все голоса, но в одной тональности…

– Такой благородный шум поднимут…

– И заметь, генерал, сами по себе, от лица общественности. Пятая власть. Свободная …

– Это да. Это они могут. Демократия нынче полная.

– Правовое государство, Гена. Ни больше, ни меньше.

– Насчет себя я тоже намек понял. Если не по этому поводу я вам нужен, значит, по другому, – хитро прищурился Геннадий Иванович. – Давайте попробую угадать. Нужен я вам в связи с вопросом… по комбинату? Да? Необходимо провести работу… сугубо разъяснительную, конечно, работу среди лиц, которые причастны к разгосударствлению нашего металлургического комбината и передачи его в частную собственность? Так? Я правильно мыслю?

– Может, это, Гена, и понадобится, но позже. Не угадал.

– Тогда что? – Генерал перестал улыбаться и, обратив внимание на то, что Илья Аркадиевич уже принялся за свиной стэйк, в свою очередь придвинул к себе блюдо со вторым и вопрошающе уставился на собеседника.

– Угадывать надоело? Со второго раза надоело? – усмехнулся Илья Аркадиевич.

– Ну, почему надоело… Если подумать… Проанализировать… – Геннадий Иванович положил в рот кусок мяса и принялся неторопливо его пережевывать. – Я абсолютно прав. Это варианты, которые сегодня актуальны и на поверхности. Оба.

– То есть они являются достоянием общественности? Поэтому ты решил, что речь пойдет об одном из них? Ты это хочешь сказать?

– Не совсем так. Я бы сказал, что, исходя из известных мне процессов в нашем государстве, эти два заслуживают, применительно к нашей сегодняшней встрече, самого пристального внимания.

– И с твоей, и с моей стороны?

– Да, – ответил генерал, помедлив самую малость. – Объяснюсь. Из-за пустяков вы меня вряд ли так скоропалительно пригласили бы обедать. А серьезного, такого, что могло бы затронуть наши с вами интересы, в стране на сегодняшний день ничего не происходит. Только эта дурь – пиар-атака оппонентов на ваш блок и накат на собственность. Если же говорить о наших общих интересах в частном бизнесе, то из всех объектов, находящихся под ударом, первым надо спасать металлургический комбинат. Это жемчужина. Ее потерять нельзя. Все.

– Красиво изложил. И что из сего следует? – с заметно повысившимся интересом спросил Илья Аркадиевич.

– Остается только один вариант. Предмет вашего сегодняшнего разговора мне просто неизвестен. Поэтому гадать смысла нет. Излагайте. – Геннадий Иванович положил последний кусок стэйка в рот, отложил нож и вилку, развел руки в стороны и широко улыбнулся.

– За что я тебя люблю, Гена, так это за твои мозги…

– А как же извечная офицерская тупость?

– Перестань. Пошутили и хватит. Есть для тебя небольшое, но срочное и довольно прибыльное дельце.

– Весь внимание. – Генерал убрал с лица улыбку, закурил и начал пить крошечными глотками принесенный официантом Сережей ароматный кофе.

– Речь пойдет об одной столичной компании. Ее не надо, – веско произнес Илья Аркадиевич.

– Совсем?

– Совсем. Она должна прекратить свое существование. Причем в самое ближайшее время. Здесь все необходимые данные по ней, – политик выложил на стол дискету. – Я думаю, у тебя с исполнителями проблем нет?

– Нет, конечно. Профессионалов достаточно. Хоть своих, хоть со стороны. Полно. Способ любой?

– Без разницы. На твое усмотрение. Нужен результат. Стопроцентный.

– Под ноль? – уточнил генерал.

– Точно так. Чтоб камня на камне от нее не осталось. Она мешает… скажем так, очень хорошим людям.

– Это понятно. Для плохих ни я, ни вы не расстарались бы. Именно для таких дел у меня очень хороший специалист есть. – Геннадий Иванович внезапно поднял глаза и жестко зафиксировал взгляд на лице собеседника. – Мой какой интерес в этом деле?

– Резонный вопрос. Объясняю, – спокойно выдержал его взгляд политик. – Фирма весьма и весьма не бедная. На дискете все нужные данные есть. Сможешь хорошо поживиться.

– Сам?

– Я в долю к тебе не набиваюсь. Меня интересует качество исполнения задания и сроки, – пожал плечами Илья Аркадиевич. – Бери, делай. Все в твоих руках. Денег там много. А спрашивать тебя за них никто не будет. Мне хватит благодарности…

– От весьма хороших людей. Понял. Можете считать, что процесс пошел, – закончил за него Геннадий Иванович, спрятал дискету во внутренний карман пиджака и лучезарно улыбнулся.

– Лучше бы ты сказал: «Можете считать, что этой фирмы уже нет».

– Если вам так больше нравится, считайте, что я так и сказал: «Можете считать, что этой фирмы уже нет». В моей конторе проколов не бывает.

– Гордыня мой любимый грех. – Илья Аркадиевич допил кофе, аккуратно поставил чашечку на блюдечко и встал.

– Это не гордыня, это реалии нашей сегодняшней жизни. – Генерал тоже допил кофе одним глотком, отставил в сторону прибор и достал очередную сигарету.

– Гена, Гена, – покачал головой политик. – Когда ты уже начнешь о здоровье заботиться?

– Кого и что изменит, всем давно известно. – В тон ему ответил Геннадий Иванович и прикурил. – Не будем о грустном.

– Все как-то мы с тобой не соберемся по коньячку пройтись, – посетовал Илья Аркадиевич, направляясь к выходу. – Так, от души. Чтоб все развернулось.

– А потом свернулось. И сразу в сауну и по девочкам. – Геннадий Иванович на правах хозяина пошел провожать его к выходу.

– Недосуг. Времена не те. Расслабляться некогда. Работать надо, – горько вздохнул политик. – Вытолкнуть могут. Столько вокруг молодых, зубастых и энергичных.

– Этих хватает. Но жалеть себя иногда тоже надо.

– Не говори. Надо как-то собраться, махнуть на все рукой и выбраться куда-нибудь отдохнуть. – Остановившись у порога, политик протянул генералу руку и мотнул головой в сторону зала: – Может, все же скажешь, где пулеметы заныкал?

– Может, и скажу. Во время отдыха. В сауне, – хохотнул в ответ тот и пожал протянутую руку. – После литры коньяка.

– Все с тобой ясно. Счастливо. Рад был повидать.

– Всего доброго, Илья Аркадиевич.

Мимо Геннадия Ивановича проскользнули две огромные тени и пристроились возле хозяина.

Опе ра

Дым причудливыми хлопьями висел в воздухе, стоял плотной пеленой по углам, под потолком витал огромной мутной тучей, а вокруг однолампового плафона, пробивающего эту мглу тусклыми лучами электрического света, образовывал спиральные завихрения на манер тайфуна. Кондиционер давно и четко уяснил, что этот бой ему не выиграть и теперь просто шелестел по инерции, делая вид, что выполняет свои обязанности.

Старший опер «бандитского» отдела Главного управления «К» Виктор Серегин машинально провел ладонью по серому от усталости лицу, выпустил очередную порцию дыма сквозь плотно сжатые губы, потянулся, словно пытаясь достать кончиками пальцев до потолка, и снова развалился в кресле-вертушке.

Хотел на манер голливудских полицейских забросить отекшие ноги на стол, но, передумав, придвинул стул и взгромоздил ноющие конечности на его сиденье. Стол был в два раза выше и, соответственно, усилий нужно было приложить вдвое больше. Это он определил как первую причину изменения своих намерений. Вторую он, немного поколебавшись, сформулировал как непедагогичное поведение – молодежь не стоит учить плохому – сама научится, причем, быстро, качественно и без всякой помощи.

Представитель этой самой молодежи, Никита Карпов, опер того же элитного отдела управления, сидел на стуле, опершись локтями на колени и низко склонив голову. Он отрешенно выпускал узкие струи дыма в пол. Они разбивались о потертый линолеум с рисунком паркета и расползались во все стороны ленивыми волнами.

– Ну, что, лейтенант, таки слабо нам расколоть этого урюка? – нарушил Серегин затянувшееся молчание.

Карпов поднял голову и облокотился на спинку стула. Стул жалобно затрещал. Никита устало улыбнулся:

– Почему слабо? Надо подумать, герр капитан. Если нет результата, значит, что-то не так делаем. Истина старая.

– Третьи сутки думаем.

– Во-первых, не только думаем, но и что-то делаем, а во-вторых, – Никита взглянул на часы, – уже четвертые пошли. Полшестого утра, а взяли его мы в одиннадцать вечера третьего дня.

– Семьдесят восемь с половиной часов. Это срок приличный. А результата у нас ноль, – задумчиво протянул капитан, – большой круглый ноль.

– Ну почему ноль? – возразил Карпов. – Приземлили мы его уже плотно. По трем эпизодам жертвы разбойных нападений его опознали, раз. Взяли его с целым арсеналом оружия, два. Сопротивление при задержании он оказывал, две обоймы в меня выстрелял, три.

– Да-да, – иронично усмехнулся Серегин, – это как раз самое важное. Раз, два, три. Именно то, что нам нужно. Приземлить его крепко. А на самом деле все совсем не так, как хотелось бы. Пшик голимый. Терпилы завтра откажутся от показаний. Наверняка. Я думаю, на этот предмет с ними уже беседуют. Охрану к каждому же не приставишь. А посему прессуют их сейчас плотно. Стопудово. Ведь ни одного подельника он не сдал…

– Пока не сдал, – вставил Никита.

Серегин кивнул:

– Пусть будет пока. Хотя я чувствую, не знаю, правда, каким органом, но чувствую, что нам с тобой самим его не расколоть.

– Да? И что?

– И то. Дальше. От арсенала он открестится…

– Каким макаром?

– Ну, скажем, самый простой вариант, – капитан резко склонился над столом и раздавил окурок в пепельнице, – расскажет байку про то, что не знал о его существовании.

– Это как? – опешил Никита.

– А очень просто. Квартира, где его повязали, съемная. Так?

– Так.

– Отпечатков его ни на гранатах, ни на «калашах», ни на упаковке ко всей этой требухе нет. Так?

– Ну-у-у, это еще не все… – недовольно протянул лейтенант, сообразив, куда ведет Серегин.

– Именно. Все ты правильно понимаешь. Так и скажет: «Знать не знаю, ведать не ведаю! Шьете мне тему левую! Не мое это оружие. Хату снял, видать, хозяйское барахло в тюках тех было. Не имею я привычки по чужим вещам шарить! Чего прицепились ко мне-то с этими автоматами-пистолетами? Базарьте с владельцами жилья». Согласен?

– С очевидными вещами трудно спорить… Если он до них додумается, конечно.

– Не додумается самостоятельно, так подскажут. Найдется кому, не переживай! Я поэтому и не акцентировал на оружии внимания до того, пока эксперты пальчики не откатали. А после ― тем более, чего об этом трепаться – тема дохлая… – Капитан махнул рукой и закурил очередную сигарету.

– Хорошо, – Никита сорвался с места и пружинисто прошелся по комнате, – но отстреливаться за него ведь никто не мог? Правильно? В квартире при задержании он был один, и лупил он на поражение, по-серьезному. У меня в бронике две пули запутались. Еще хорошо, что ПМ. Если б у него волына круче оказалось, вел бы сейчас это дело ты один. С доказухой, конечно, тогда б лучше было – опера при задержании завалить – это не в занавеску высморкаться. Закрыл бы его капитан Серегин надолго. Только я разделить твой триумф с погоста не мог бы.

– Вот, Никита, это и все, что у нас на него есть, – не обращая внимания на патетическое отступление напарника, продолжил развивать свою мысль Виктор. – Пули в твоем бронежилете. Сопротивление при задержании. И все… При хорошем адвокате от силы лет пять ему обломится…

Карпов скривился, как от горькой пилюли, понимающе кивнул:

– Пистолет нашел. Хотел отнести, сдать в ближайшее отделение милиции. Замешкался с перепугу. Сам не знаю почему. Не успел просто. Тут начали ломиться в квартиру. Испугался. Думал, что бандиты. Решил использовать ствол для самозащиты. Потом разобрался в ситуации, но было уже поздно. Крайне сожалею о случившемся, безгранично раскаиваюсь. Так?