Текст книги "Русские и белорусы — братья в горе и радости"

Автор книги: Александр Широкорад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Еще раньше, в июне 1943 г., командование Щучинской партизанской зоны пыталось уговорить поляков прекратить убийства партизан. О наглости ответа поляков свидетельствует шифрограмма командира партизанской зоны С.П. Шупени начальнику Штаба партизанского движения Пономаренко: «Получили от польских партизан следующий ответ: “Обстрел правильный как бандитов”. Кроме этого, [в] своем письме поляки пишут: “Будем совместно действовать против немцев, при условии: подчинить советских партизан командованию Польскому партизанскому штабу “Восток”, ограничить дислокацию ваших отрядов, оказать помощь оружием, боеприпасами, территорию базирования ваших отрядов считать польской”.

[При] невыполнении этих условий поляки считают себя свободными [в] действиях и неизбежных кровопролитиях» ^{137} .

В ответ 26 августа 1943 г. партизанская бригада им. Ворошилова обезоружила и арестовала польскую бригаду «Кмитиц». «Обезоружено 200 человек. Всего было в бригаде 300 человек солдат и офицеров “Кмитица”. Отсутствовало на польской базе 100 человек. В составе штаба польской бригады были следующие офицеры: Чехович (Нурмо-Кмитиц), поручик, командир польской бригады; Нецинский (“Поруна”), начштаба; Вишневский (“Оструг”), офицер информации; Клевядо, Борковский, капитан, редактор органа бригады “Солдатская декада”. Всего в составе польской бригады было 7 польских офицеров, Юподофицеров…

Обезоруженная и арестованная польская бригада в результате следствия, которое вел нач. опергруппы тов. Бер (НКВД), была разделена на 3 категории. I категория (50 человек с командованием бригады) были расстреляны, II категория (80 человек) были распущены без оружия по домам, III категория (70 человек) была отдана в отряд Мрачковского, которому была дана задача собрать все остальные взводы польского легиона (100 человек), которые во время обезоруживания находились на задании. В отдаче 70 человек Мрачковскому была допущена ошибка, потому что не решились расстреливать всех, думая, что немцы и поляки могут это использовать для прейсгазеты второй “Катыни”» ^{138} .

Замечу, что поляк Мрачковский командовал отрядом, лояльным к партизанам. Однако, получив 60 поляков, Мрачковский ушел за Вильно.

«В октябре 1943 г. в районе Налибокской пущи, когда эскадрон 27-го уланского полка из Столбцовского соединения АК под командованием Здзислава Нуркевича (псевдоним “Ноц”) расстрелял группу партизан из так называемого еврейского отряда Семена (Шолома) Зорина, так как один из польских крестьян пожаловался Нуркевичу, что “жиды грабят!”» ^{139} .

После этого бойцы отряда им. Пархоменко разоружили эскадрон, а его шесть офицеров самолетом отправили в Москву. Кстати, после войны все шестеро вернулись в Польшу.

А вот донесение командира бригады им. Ворошилова: «На территории Вилейской области организованы подпольным методом так называемые польские легионы. В настоящее время вышли из подполья две организации, которые дислоцируются в районах: Поставы, Дуниловичи, Кобыльник, Мядель, Жодишки, Свирь, Подбродье, Браслав, Видзы и Ошмяны, носящие название Польская организация войскова (ПОВ).

Структура построения польской подпольной военной организации такая же, как в армии. Имеются отделения, взводы и роты. Командиры этих подразделений назначаются сверху. Боец не знает другого бойца, боец знает только своего командира отделения. Командир отделения знает только своего командира взвода и т.д. …

Варшавским и Виленскими центрами даны указания всем членам подпольных военных организаций как можно больше поступать на службу к немцам и, путем выслуживания, занимать руководящие посты, этим самым создавать себе надежную платформу для связи с польским населением, вести среди него агитационную работу, оказывать материально-экономическую помощь, защищать поляков от принимаемых репрессий немцами, и, самое главное, как можно больше вооружаться за счет немцев.

Отношение к немцам должно быть пассивным, но искусственно-любовным до особого распоряжения…

Специальным лицам, находящимся на руководящих постах у немцев, поручено произвести учет с составлением личных списков на коммунистов, не успевших в период отступления Красной Армии эвакуироваться, умело, тактично убрать их. Объясняясь впоследствии перед советскими партизанами за произведенный факт в Дуниловичском районе расстрелянных 30 коммунистов и беспартийных большевиков, якобы данные люди расстреляны за связь с немецкой жандармерией. А немцам объясняют – за связь со сталинскими бандитами…

Этими же центрами выпускается газета под заголовком «Неподлеглость», на которой имеется ниже заголовка газеты с правой стороны рисунок Гитлера, с левой стороны портрет Сталина – враг Польши № 2…

В Мядельском гарнизоне служило у немцев в должности полицейских до 30 человек поляков, которые вышли из гарнизона и перешли в легион, оставив свои семьи в гарнизоне, и немцы никаких репрессий не предприняли» ^{140} .

После освобождения Белоруссии Красной армией польские формирования регулярно срывали мобилизационные мероприятия и поставку продовольствия советским войскам.

Действовали «герои Армии Крайовой» и в Литве. Вот, к примеру, «“Легендарный” (этот эпитет уже навечно присвоен ему не только историками, но и искателями “истинных” героев новой Польши) командир Зигмунт Шендзеляж – “Лупашко” двинул свой отряд на местечко Дубинки (в настоящее время Дубингяй), где вследствие этой акции погибло 50 литовцев (по некоторым данным, среди погибших были и поляки).

А так как этот самый “Лупашко” (или “Лупашка”) фигурирует сегодня в польской истории почти как национальный герой, боровшийся исключительно с коммуной и головорезами из НКВД, есть смысл привести свидетельства тех, кто еще жив и помнит реальные партизанские похождения этого “Робин Гуда”.

Речь пойдет об исчезнувшей белорусской деревне Сыпни Новые, которую “навещали” бойцы “Лупашки”. Данные собрала и опубликовала белорусская исследовательница В. Лоевская. Вот краткие выдержки, к которым и комментариев-то никаких не требуется.

“…Помню ту ночь, – говорит пан Миколай, – как раз после Рождества сорок пятого года, мороз тогда был. Тогда в январский вечер 1945 г. бандиты забрали пять мужиков… А мать моя все видела, они ж были соседи. Мама говорила, что били их прикладами, проволокой руки и ноги связали и положили на сани, так кровь за ними лилась… повезли… а куда, никто не знает. Говорили, к Бугу, под воду попихали, и все…

– Кто были эти люди, которые приходили… забирали имущество, приказывали уезжать к Сталину? – спрашиваю жителей села Сыпни Новые.

– Ходили и в мундирах и в гражданской одежде… Говорили, что они из Армии Крайовой… все с бело-красными повязками на рукавах, где черными буквами написано «АК», – говорит пан Миколай.

– А Ромек Бабулевич (погибший житель села) все говорил: АК – это Армия Катов (“кат” и по-белорусски, и по-польски значит “палач”), потому что его батьку они забрали с конем… держали в подвале и там мучили, а Ромека убили на поле (он был калека, хромой…) осеню в 45 году… а батьку весной за то, что он кацап, они нас по-иному и не называли, только кацапами…

Пану Борису было тогда, в 1945 г., 15 лет:

– …тогда они все приходили и говорили – вам тут не место, если не уедете отсюда, то пуля в лоб. Как только смеркалось, то мы, все православные, убегали, прятались где кто мог, где кто какую дыру найдет”» ^{141} . ^{142}

С августа 1944 г. внутренние войска НКВД приступили к ликвидации лесных отрядов Армии Крайовой. До конца 1944 г. проводились так называемые «чекистско-войсковые операции».

«Начиная с 8 сентября 1944 г. одновременно в нескольких районах Барановичскои и Вилейскои областей НКВД была предпринята операция по ликвидации вооруженных структур АК. По данным белорусской исследовательницы Н. Рыбак из Гродно, она охватывала “три оперативных участка: Лидский (8 районов), Налибокский (6 районов) и Северный (районы Вилейской области, которые граничили с Барановичской областью). При выполнении плана операции было проведено три массовые чекистско-войсковые операции. Войсковые группы имели больше 30 боестолкновений. В соответствии с документами органов госбезопасности были нанесены удары по объединениям “Север” и “Юг” Новогрудского круга АК…”. 8 сентября оперативная группа НКВД захватила недалеко от г. Лида радиостанцию командования округа, что привело к полной потере связи внутри него.

…В результате операции, проведенной на территории районов Барановичской и Вилейской областей, было уничтожено 54 вооруженные группы, убито 89 и взято в плен 419 человек. Одновременно во время облав и прочесывания лесов было задержано 20 774 человека, 50 человек убито при задержании» ^{143} .

Полевые командиры АК пытались сорвать мобилизацию в Войско Польское. Пример этого приведен в книге «Бледные огни» польского писателя З. Домино: «…каждый поляк обязан подчиняться только легальному польскому правительству в Лондоне… Запрещаю под угрозой наказания явку для призыва и регистрации… запрещаю всем солдатам АК и гражданским лицам являться на предполагаемую регистрацию» ^{144} .

А вот еще одна листовка АК: «Поляки должны продолжать вооруженную борьбу за свободную Польшу, так как от одного оккупанта (немецкого) избавились, то пришел более злой и коварный оккупант – большевизм. Никакой поддержки Польскому комитету национального освобождения и армии Берлинга как большевистским агентам».

2 сентября 1944 г. в райотдел НКВД белорусского города Лиды поступило письмо, адресованное «Коменданту гарнизона оккупационных войск», в котором говорилось: «В ответ на непрестанное беззаконное задержание беззащитного гражданского населения, изуверских убийств солдат АК, довожу до сведения, что отряды АК будут противодействовать этому силой. Начиная с 21 X мы прекратим движение поездов на железных дорогах. Если советские оккупационные власти будут продолжать террористические акты по отношению к беззащитному населению, то отряды Армии Крайовой начнут акции возмездия. Любой советский активист и солдат будет признан бандитом со всеми вытекающими из этого последствиями» ^{145} .

Любопытна биография полевых командиров АК, действовавших в Западной Белоруссии.

Василевский – бывший комендант немецкой полиции Козловщинского района. 30 лет, поляк, к январю 1945 г. собрал банду численностью в 208 человек. С августа 1944 г. по 30 января 1945 г. бандой было убито до 20 человек советско-партийных работников.

Герус – тоже служил в германской полиции, но в городе Дятлово, 27 лет, поляк. В августе 1944 г. собрал банду в 60– 70 человек.

Обе банды были уничтожены в ходе двухдневной операции (7 и 8 февраля 1945 г.) силами полка Красной армии. Результат: убито бандитов – 34, захвачено бандитов – 109, захвачено связников банд – 98. Изъято оружия: винтовок, автоматов, пистолетов – 67, ручной пулемет – 1, гранат ручных – 26, радиостанция 6-ПК – 1 (неисправна), патронов разных – 4000, лошадей с санями – 9, склад продовольствия – 1, разрушено землянок-тайников – 13 штук.

Из числа задержанных 595 человек после фильтрации освобождено 289 человек, остальные 306 человек распределяются: 34 убито, 109 посажено в тюрьму и 163 человека направлены в военкомат (призывной возраст).

Наши потери: один рядовой легко ранен ^{146} .

По неполным данным, отряды АК с 28 июля по 31 декабря 1944 г. убили 277 и ранили 94 офицера и бойца Красной армии, а с 1 января по 30 мая 1945 г. убили 314 и тяжело ранили 125 военнослужащих.

Операции войск НКВД и сил Госбезопасности Польши по ликвидации отрядов АК продолжались до 1947 г.

В январе 1945 г. находившийся в Лондоне польский генерал Окулицки приказал Армии Крайовой самораспуститься. А одновременно из Лондона поступила шифрограмма сохранить актив АК, перейдя в глубокое подполье.

После окончания войны советское и польское правительства договорились об одновременном переселении русских, украинцев и белорусов в СССР (в границах 1939 г.), а поляков – в Польшу. В частности, из Белоруссии выселили в Польшу 231 152 поляка. Любопытна реакция руководства польских бандформирований на эту меру.

«При проведении работ по эвакуации польских граждан в Польшу в первое время польские к[онтр] революционные] националисты вели агитацию за массовую регистрацию на выезд из БССР не только поляков и белорусов, католиков, пытаясь этим доказать, что в западной Белоруссии проживает большинство поляков, которые претендуют на включение этой территории в состав польского государства.

При провале этой затеи они изменили свою тактику и пропагандируют необходимость всем полякам оставаться на месте и вести борьбу за отторжение западных областей БССР, заявляя при этом о неизбежной войне Советского Союза с США и Англией, которые помогут восстановить Польшу в ее довоенных границах» ^{147} .

В заключение я процитирую несколько документов, связанных с деятельностью АК в Западной Белоруссии.

«Арестованный комендант плютона Волковыской городской организации АК Пашковский показал, что руководством плютона ему было поручено формирование диверсионно-террористической группы в гор. Волковыске» ^{148} .

Так, в мае 1945 г. Пашковский пытался взорвать электростанцию в 12 км от Волковыска. Понятно, это дело рутинное. Но Пашковский в сентябре 1945 г. решил применить химическое оружие и отравить собравшихся на совещание сотрудников НКВД-НКГБ. Жаль, что не дюже разбиравшиеся в химическом оружии чекисты не уточнили, что это за «вещество, отравляющее людей в течение 45 минут».

Польские банды активно поддерживала католическая церковь. Вот документ за июль 1947 г.: «Записка первого секретаря ЦК УП(б) Б Н. Гусарова секретарю УК ВКП(б) А. Жданову о деятельности польского католического духовенства в западных областях БССР»:

«Факты показывают, что застрельщиками и вдохновителями антисоветской борьбы польских националистов, пошедших на службу к англо-американским реакционерам, чаще всего являются представители реакционного католического духовенства – ксендзы и руководимый ими костельный актив.

В конце 1944 и в 1945 гг. 522 ксендза и другие служители римско-католической церкви изъявили согласие на выезд в Польшу, но выехало только 306. Остальные 246 ксендзов, а также многие другие служители римско-католического культа остались на территории западных областей Белоруссии, отказались от выезда в Польшу, мотивируя это наличием верующих в их приходах. В действительности, как это выяснилось из агентурных материалов и бесед работников Министерства иностранных дел БССР с уполномоченными польского правительства, оставшиеся в западных областях БССР ксендзы имеют прямое запрещение папы Римского выезжать с территории Белоруссии…

Установлено, что ксендзы не только пропагандируют “превосходство” католицизма перед православием, а и запугивают население приближением войны, уверяя, что скоро придут в Россию англо-саксы, при режиме которых в почете будет поляк, а не белорус. Поляков и католиков, – утверждают они, – никто не тронет, наоборот, поляки будут пользоваться всевозможными привилегиями, а белорусов будут преследовать как советских граждан. Ксендзы распространяют также слухи о том, что скоро западные области Белоруссии опять перейдут к Польше и что органы советской власти, уходя из Западной Белоруссии, выселят всех белорусов и православных в Сибирь и на Урал…

…ксендз местечка Гудогай Островецкого района Синкевич был одним из руководителей польской националистической организации, открыто проводил антисоветскую агитацию, доказывая, что с советской властью нужно вести борьбу с оружием в руках. Дом ксендза Раковского костела Радошковичского района Ганусевича был местом сборища польских бандитов. В последнее время разоблачен и арестован ксендз Зельвенского района – Банковский, б. майор польской армии, является организатором и руководителем националистических банд на территории трех районов Гродненской области.

Об открытой антисоветской ориентации католического духовенства говорит также и следующий факт. Из 246 ксендзов и других служителей католического культа, записавшихся на выезд в Польшу, но не выехавших, только 4 ксендза признали себя советскими подданными, а все остальные считают себя гражданами Польши» ^{149} .

Любопытно, что в том же документе предлагает секретарь ЦК КБ(б) Белоруссии Н. Нусаров: «Целесообразно через Совет по делам православной церкви рекомендовать Патриарху и Синоду православной церкви послать в западные области БССР, особенно в районы с большим преобладанием католиков, хорошо подготовленных православных священников, которые сумели бы поколебать фанатизм католика.

В отдельных районах пойти на открытие православных церквей, особенно там, где церкви были закрыты поляками и переделаны в костелы.

Учитывая, что в отдельных церквях уже имеют место успешные выступления священников с антикатолическими проповедями, было бы целесообразно рекомендовать православному духовенству вести более активную борьбу против католицизма.

Целесообразно также разрешить открыть в Гродно (одном из крупных центров католицизма) духовную православную семинарию» ^{150} .

Согласно отчету в Совмин БССР за IV квартал 1949 г., ксендзы ведут активную пропаганду среди детей, и те в школе и вне ее агрессивно выступают против советской власти, и приводится множество примеров. Ну а далее положительный пример: «В свете изложенных фактов, наряду с яркой реакционностью школьников – детей поляков, интересно сопоставить отношение к школьной общественности в той же Чернавчицкой школе со стороны таких же учеников, но детей православных родителей. Так, дочь чернавчицкого священника, ученица 8 класса, является не только рядовой комсомолкой, но за отличное отношение ее к комсомольским обязанностям выделена пионервожатой и весьма добросовестно и успешно справляется с этими обязанностями. Младший брат ее, ученик 4 класса, тоже является хорошим общественником и активным пионером» ^{151} .

Сейчас монархисты и либералы утверждают, что-де Сталин в войну осознал вину перед церковью и «исправился». Просто церковь пошла навстречу государству, а государство – навстречу церкви. Если в 1919 г. попы крестным ходом и колокольным звоном встречали деникинцев, то через 20 лет в Западной Белоруссии православные священники встречали колокольным звоном танковые колонны с красными звездами на броне.

Прошло 60 лет, и вот в июле 2011 г. председатель главного совета неофициального Союза поляков в Беларуси Анджей Почобут рассказал нам всю правду о действиях Армии Крайовой: «Воины Армии Крайовой, действовавшие на территории Речи Посполитой после ее раздела между Германией и СССР по пакту Риббентропа—Молотова, сражались за освобождение и восстановление территориальной целостности своей Родины, не зная о решении Тегеранской конференции об изменении довоенных границ Польши». Таким образом, по его словам, воины АК не могли принести и не принесли Беларуси никакого вреда. А знали бы аковцы решение конференции, они бы раскланялись и отправились восвояси.

Какая объективность, слов нет! Доктор Геббельс на том свете стервенеет от зависти. А вот белорусские крестьяне расшифровывали АК не как «Армия Крайова», а как «Армия Катов», то есть палачей.

Глава 16.
Коллаборационисты на службе фюрера

Помимо полицейских батальонов СС, укомплектованных украинцами, в Белоруссии немцы использовали полицейские батальоны из литовцев, латышей, эстонцев и местных уроженцев. Врать не буду, писать о них автору удовольствия не доставляет, но надо. Во-первых, для того чтобы показать архисложную ситуацию в Белоруссии, а во-вторых, из-за того, что теперь националисты делают из эсэсовцев национальных героев.

Кроме того, нынешние либералы всех стран с чувством глубокого удовлетворения смакуют соотношение потерь Красной армии и вермахта на Восточном фронте. Большим тиражом издаются книжки с красноречивыми названиями «Трупами закидали». При этом потери войск СС, сформированных из граждан СССР, в том числе пленных и дезертиров Красной армии, записывают в боевые потери Красной армии.

Так пусть читатель сам разберется, кто жег белорусские деревни и уничтожал мирных граждан, и представит себе подлинное соотношение потерь Красной армии и всех, кто воевал против нее.

Начну с маленькой и культурной Эстонии. 36-й эстонский полицейский батальон «Аренсбург» (Schutzmannschafts-F-Bataillon 36) формировался с 23 ноября 1941 г. в Хаапсалу и Курессааре (нем. Аренсбург) под командованием майора Юлиуса Рейтера из добровольцев, входивших в пронацистскую эстонскую военизированную организацию «Самоохрана» (Omakaitse) и ранее служивших в армии и полиции Эстонии времен националистической диктатуры Константина Пятса (1934—1940).

10 апреля 1942 г. батальон для пополнения, военного обучения и караульной службы перевели в город Тарту. Численность личного состава на 25 июля 1942 г., за неделю до переброски батальона в Белоруссию, составила 447 коллаборационистов: 22 офицера, 147 унтер-офицеров и 278 солдат.

Замечу, что солдаты и унтер-офицеры 36-го эстонского полицейского батальона были обмундированы в захваченную немцами старую униформу латвийской армии, но с эстонскими знаками различия. Осенью – зимой 1942 г. личный состав получал обмундирование и экипировку вермахта.

В начале августа 1942 г. батальон передислоцирован из Эстонии в Белоруссию (Новоельня), где принимал участие в массовых расстрелах евреев в районе города Новогрудок в местечке Дятлово, а также участвовал в охране гетто и конвоировании евреев к месту казни.

В конце августа 1942 г. 36-й батальон был переброшен на Украину в Донецкую область (Сталино) и с сентября принимал участие в охране лагерей военнопленных на станции Ханженково и в поселке Катык (Stalag 312 и 385), где военнопленные в нечеловеческих условиях работали на угольных шахтах.

Стоит также отметить, что один из офицеров 36-го батальона, затем гауптштурмфюрер СС в 20-й эстонской гренадерской дивизии Ваффен СС Эльмар Липпинг (1906—1994) в послевоенный период всерьез увлекся эмигрантской политикой. Уже в почтенном возрасте он сделал потрясающую «карьеру» – считался в узком кругу соплеменников «министром иностранных дел эстонского правительства в изгнании в Нью-Йорке», с 3 июня 1982 г. по 20 июня 1990 г. ^{152}

Из протокола допроса добровольца 36-го эстонского полицейского батальона Рудольфа Мяэорга старшим следователем Саарского УО МГБ СССР, 15 июля 1948 г.:

«Вопрос:Куда отправили 36-й батальон из гор. Тарту?

Ответ:В августе 1942 г. погрузили весь 36-й полицейский батальон в гор. Тарту в поезд и поехали в Белоруссию, где нас разгрузили в гор. Новогрудок. В районе этого города наш батальон находился около одного месяца, главной нашей задачей было убийство евреев, которые находились в гор. Новогрудок и в окрестных деревнях.

Вопрос:Участвовали вы лично при расстреле евреев?

Ответ:Да, я с солдатами и офицерами 36-го полицейского батальона принимал участие в расстреливании евреев.

Вопрос:Уточните, как происходило расстреливание евреев.

Ответ:До начала расстрела солдаты 36-го полицейского батальона, в том числе я, арестовали группу евреев. Часть арестованных евреев сажали на автомашины, часть вели пешком за город, где эти арестованные копали большие ямы – рвы длиной около 30—60 м, глубиной примерно в 1,5 м и примерно 2,5 м шириной. После того, как рвы были готовы, расстреляли тех евреев, которые копали рвы. Лично сам я расстрелял 10 человек евреев. Затем стали к этим рвам подводить остальных евреев, по группам 20—30 человек сразу, среди них были женщины и дети».

Ну и эпилог:

В 2012 г. некоммерческой организацией «Эстонский военный мемориал» начались съемки фильма о 36-м Полицейском батальоне, который был сформирован в ноябре 1941 г. в городе Хаапсалу. Съемка фильма, по словам Вальме, будет приурочена к 70-летнему юбилею Сталинградской битвы. Полицейский батальон участвовал в ней в период с 22 ноября 1942 г. по 6 января 1943 г.

2-й литовский батальон «шумы» под командованием майора Антанаса Импулявичюса был организован в 1941 г. в Каунасе и дислоцировался в его пригороде Шенцах. В 5 часов утра 6 октября 1941 г. батальон в составе 23 офицеров и 464 рядовых направился из Каунаса в Белоруссию в район Минска, Борисова и Слуцка для борьбы с советскими партизанами.

В феврале – марте 1943 г. 2-й литовский батальон участвовал в проведении крупной антипартизанской акции «Зимнее волшебство» на границе Латвии и Беларуси, взаимодействуя с несколькими латышскими и 50-м украинским шуцманшафт-батальонами. По окончании операции литовцы и украинцы вернулись в Вильнюс.

Из Белоруссии приходила в Литву информация о том, чем занимается батальон: «2-му батальону вспомогательной полиции было поручено расстреливать привезенных из Белоруссии и Польши евреев, русских, коммунистов и военнопленных Красной Армии. По полученным сведениям они уже расстреляли свыше 46 тысяч человек и повесили свыше 10 человек. Все эти экзекуции фильмируются, а особенно массовым путем фильмовалось (так в тексте документа) вешание, фильмовались только литовские подразделения, немцы в это время отступают в сторону…»

Дневник действий батальона в Белоруссии также рассказывает о том, чем занимались литовские воины:

«14.10.1941 г….произведена облава против евреев, коммунистов и враждебных Германии элементов в м. Смиловичи.

Уничтожено 1300 человек. 15.16.10.1941 г….производилось усмирение в окрестностях Логоиска. В Логойске расстреляно 6 партизан и 1 коммунист. В Плещеницах 52 еврея и 2 партизана, в Сухой Горе один человек, скрывавший у себя боеприпасы. В это время две роты литовской охранной полиции под командованием немецкого офицера произвели облаву в лагере для гражданских арестованных в Минске. Ликвидировано 625 коммунистов. 18.10.1941 г….произведена облава в лагере арестованных гражданских лиц в Минске и ликвидировано 1150 коммунистов. 21.10.1941 г….облава в Койданове. Ликвидировано 1000 евреев и коммунистов…»

Один из непосредственных участников расправ Антанас Гецевичюс поселился после войны в Шотландии, в Эдинбурге. На вопрос журналиста об участии в казнях он сообщил: «Нет, наш батальон нес лишь внешнюю охрану при экзекуциях, а убивали гестаповцы».

Однако другой батальонец, Юозас Книримас, опроверг слова Гецевичуса: «1941 года осенью, точной даты не помню, мне пришлось участвовать при повешении советских партизан в Минске…

Командир батальона Импулявичюс повел батальон в центр Минска к тюрьме. Подойдя к тюрьме, командир через Гецевичюса переговорил с немецкими офицерами, так как Гецевичюс знал немецкий язык. После этого Гецевичюс передал командирам рот, чтобы они выстроили солдат по кругу на площади возле тюрьмы… Гецевичюс назначил солдат, которые будут вешать. Среди них были: Варнас, Шимонис и я, Книтри-мас, Вепраускас и Ненис. Мы должны были накинуть петли на обреченных. Насколько помню, в городском саду повесили четверых: трех мужчин и одну женщину.

Петли накидывали Шимонис и Варнас. В городском саду вешали в двух местах по два человека. В одном месте обреченный упал, так как развязалась веревка. Я поднял этого мужчину и поддержал, пока Варнас прикрепил веревку…

Перед казнью давали пить всем. Водку выдавал Гецевичюс, который, видимо, получал ее для этих целей. Кроме этого, других арестованных вешали в других местах г. Минска, но кто вешал, я не видел, только знаю, что солдаты нашего батальона. От Гецевичюса я узнал, что были повешены советские партизаны. Было казнено более 8 человек. Казнью руководил Гецевичюс, командира роты Кямзуры во время казни я не видел…»

Расправа в Слуцке производилась так, что немецкий комиссар Слуцка сообщал своему руководству о вопиющем произволе литовцев: «В 8 часов утра 27 октября 1941 года из Каунаса (Литва) прибыл старший лейтенант, который представился как адъютант командира 12-го литовского полицейского батальона безопасности. Он сообщил, что их батальон получил задание в течение двух дней ликвидировать все еврейское население города. Батальон, состоящий из четырех рот, приступил к исполнению данного приказа немедленно по его прибытии…

Я попросил его отложить начало акции на день, но он категорически мне отказал в этом, мотивируя свой отказ тем, что обязан проводить такие же акции и в других городах, а на Слуцк ему отведено только два дня. В течение этого времени Слуцк должен быть полностью очищен от евреев… Где только находили евреев, они задерживали их, сажали на грузовики, увозили за город и расстреливали. Ввиду того, что все специалисты евреи были ими ликвидированы, предприятия города полностью прекратили работу. Со всех сторон посыпались жалобы…

Я должен с сожалением признать, что их действия граничили с садизмом. Весь город выглядел ужасающе. С неописуемой жестокостью литовцы из данного полицейского батальона выгоняли из домов евреев. По всему городу слышались выстрелы. На некоторых улицах появились горы трупов расстрелянных евреев. Перед убийствами их жестоко избивали чем только могли: палками, резиновыми шлангами, прикладами, не щадя ни женщин, ни даже детей. О еврейской акции не могло больше быть и речи, это было похоже на настоящие акты вандализма. Я со своими сотрудниками все время находился в городе и старался спасти то, что еще можно было спасать. Были случаи, что я с револьвером в руках выгонял этих литовцев с предприятий. Подчиненные мне жандармы выполняли мои распоряжения, но они должны были поступать очень осторожно, ибо улицы города простреливались.

В расстрелах за городом я не участвовал и о происходящем там ничего не могу написать. Однако следует отметить, что спустя довольно много времени после акции из закопанных ям все еще выползали раненые.

Многие белорусы, которые доверялись нам, после этой еврейской акции очень встревожены. Они настолько напуганы, что не смеют в открытую выражать свои мысли, однако уже раздаются голоса, что этот день не принес Германии чести и он не будет забыт…

Заканчивая, я должен отметить, что во время акций солдаты данного полицейского батальона грабили не только евреев. Много домов белорусов были ими ограблены. Они забирали все, что только могло пригодиться: обувь, кожу, ткани, золото и другие ценности. По рассказам солдат вермахта, они буквально вместе с кожей стаскивали кольца с пальцев своих жертв. Даже склад, в котором хранилось имущество гражданских учреждений, тоже был ограблен. В казармах, куда их распределили, были проломлены и высажены рамы окон и дверей, которые они использовали для вечерних костров.

Во вторник я получил обещание от адъютанта командира, что в городе их полицейские больше не появятся, однако назавтра же моими людьми были задержаны двое из них при осуществлении грабежа.