Текст книги "Русские и белорусы — братья в горе и радости"

Автор книги: Александр Широкорад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Глава 5.
Белорусская руина – мифы и реалии

«В 1995 г. в минском издательстве “Навука i тэхнiка” вышла в свет книга Г. Сагановича “Невядомая вайна 1654—1667 гг.”, посвященная событиям слабоизученной в историографии Тринадцатилетней войне между Речью Посполитой и Россией. Для человека, неискушенного в вопросах методологии исторического исследования, данный труд, с подборкой источников, соответствующей идеологическим взглядам автора, может показаться верхом объективизма. Для Белоруссии эта книга стала своего рода знаковой. Белорусские националисты получили некое научно обоснованное доказательство (автор, как-никак, имеет научную степень кандидата исторических наук!) природной ненависти “Московии” к белорусам в 1654—1667 гг. Некоторые белорусские журнальные и газетные статьи, интернет-форумы наперебой пестрят обвинениями “москалей” в геноциде и в этнических чистках на территории Белоруссии, входившей тогда в состав Великого княжества Литовского.

В работе Г. Сагановича часто цитируются документы, в которых ярко показаны действия “оккупантов”: убийства, насилие, грабежи, угон в рабство братских православных граждан. От главы к главе читатель как бы подготавливается к важному и страшному откровению – к статистике демографических потерь Великого княжества Литовского: 1 500 000 человек, или 53% населения! Такие цифры любого эмоционального читателя заставят воскликнуть: “Нам все врали!” Данные цифры уже давно взяты на вооружение белорусскими националистами в качестве очередного обвинения в “азиатской жестокости москалей”. За последнее время они выдают такие опусы, перемешанные откровенным бредом и пафосными завываниями, что оставить без внимания подобные высказывания никак нельзя. Так, недавно публицист-компилятор А.Е. Тарас выпустил книгу “Войны Московской Руси с ВКЛ и Речью Посполитой в XIV—XVII веках” (Москва, ACT, 2006), в которой опять-таки повторяются выводы Сагановича, но еще более эмоционально окрашенные. В этой ситуации меня волнует не то, что эта книга представляет собой набор компиляций и ляпов, а то, что этот русофобский перл издан не в Белоруссии, а в солидном московском издательстве “ACT”, да еще немалым тиражом» ^{35} .

Я умышленно привел длинную цитату, дабы не быть обвиненным в необъективности.

Давайте спокойно разберемся, верно ли обвиняют царя Алексея Михайловича в геноциде белорусского народа, выразившегося в уничтожении больше половины населения региона?

Саганович рассматривает потери ВКЛ с 1648 по 1667 г. Так кто же тогда воевал и убивал в Белоруссии?

В 1648 г. на Украине началась освободительная война под предводительством Богдана Хмельницкого. Целью войны было освобождение всей Руси, находившейся в то время под властью Речи Посполитой. Вот что Хмельницкий говорил 6 августа 1657 г. по сему поводу на Великой Раде Войска Запорожского незадолго до своей смерти: «Братья, время и болезнь торопят меня. Не буду повторять вам того, что хорошо знаете, – беды и несчастья, которые вытерпел русский народ под польской шляхтой, и страдания нашей православной церкви, преследуемой папежниками… Жалею, братья, что не мог закончить все войны так, как этого бы мне хотелось. Тешил себя надеждой, что навсегда обеспечу вам свободу и независимость, освобожу все русские земли».

По разным причинам царские и советские историки пытались доказать, что Богдан Хмельницкий и казачество хотели освободить от польского гнета только Украину. На самом же деле речь шла о всех районах Речи Посполитой, населенных русскими православными людьми и ранее входивших в состав русских княжеств, управляемых князьями Рюриковичами.

В 1648 г. почти вся Белоруссия оказалась охваченной восстанием против поляков.

«Важно подчеркнуть, что казацкое движение имело общерусский характер, и среди запорожцев было немало выходцев с Белой Руси, в том числе и среди старшины. Одним из таких был уроженец Быхова (ныне Могилевская обл.) полковник Войска Запорожского, сподвижник Богдана Хмельницкого Филон Гаркуша.

В 1648 году он во главе отряда казаков пришел на Белую Русь, где к нему присоединились повстанцы из числа местных крестьян и горожан. Навстречу Гаркуше выступило польско-литовское войско под началом стражника Великого княжества Литовского (высокий военный чин) Г. Мирского. Ожесточенный бой произошел возле местечка Горваль (ныне деревня в Гомельской обл.), в ходе которого поляки были разгромлены. В декабре 1648 года Гаркуша осаждал крепость Быхов. В 1651 году Филон Гаркуша с отрядом в 15 тысяч человек вел боевые действия в районе реки Припять, затем по распоряжению Богдана Хмельницкого с отрядом казаков по Днепру прибыл в Киев. В апреле – марте 1654 года был послом Богдана Хмельницкого в Москве. Еще одним крупным казацким отрядом командовал уроженец Слуцка русский православный шляхтич Иван Соколовский.

Идеи, которые несло запорожское казачество на Белую Русь – православие, воля и народоправство, – находили самый широкий отклик у местного русского населения, которое не только вступало в казацкие отряды, но и начинало устраивать свою жизнь на казацкий манер. Так, на Слутчине была образована собственная Сечь, при этом Слуцкий казацкий круг провозгласил Соколовского гетманом Костёрским (от костер, сполох, т.е. восстание), который на подначальной территории принялся осуществлять казацкие преобразования. Из Слуцкой Сечи изгонялись владетельные паны, землю и скарб которых распределяли среди малоимущих.

На подавление Слуцкой казацкой республики тогдашний владетель Слуцкого княжества Януш Радзивилл направил многочисленное, вооруженное артиллерией наемное войско. Слуцким казакам пришлось отступать, прикрывая исход на Малую Русь большого количества крестьянских и мещанских семей с обозами.

3 сентября 1648 года у переправы через реку Случь, у дер. Погост (ныне Солигорский район), произошло сражение казаков с карательными войсками Радзивилла. В ходе жестокой битвы погибло более двух тысяч казаков, в том числе гетман Иван Соколовский и войсковой писарь Турчинович. И все же оставшимся в живых казакам вместе с обозами беженцев удалось прорваться сквозь войска Радзивилла и уйти на Малую Русь.

Борьба казаков и присоединившихся к ним показачившихся западнорусских крестьян и горожан с карательными польско-литовскими шляхетскими войсками носила крайне ожесточенный характер. Многие города (Гомель, Братин, Лоев и другие) с радостью встречали повстанцев. При этом мещане Пинска, Мозыря, Бобруйска, Бреста и других белорусских городов вместе с казацкими отрядами мужественно защищались от карательных шляхетских войск, действиями которых руководили польско-литовские магнаты Радзивиллы.

Шляхетские войска действовали в отношении повстанцев с чрезвычайным зверством и жестокостью. Вот только некоторые свидетельства этого. При взятии Пинска радзивилловскими наемниками и шляхтой было убито более 3-х тысяч горожан, а сам город был сожжен. В Бресте были расстреляны и порублены несколько тысяч горожан. 11 ноября 1648 года был сожжен город Чериков и убиты 1500 его жителей. В январе 1649 года по личному приказу Януша Радзивилла был дотла сожжен Туров, а население перебито. Такая же трагическая учесть постигла Мозырь и Бобруйск.

События в Бобруйске (в то время население города было около 6 тысяч человек) развивались следующим образом. В октябре 1648 года в городе произошло восстание горожан против власти Речи Посполитой, произвола шляхты, засилья католической церкви и ростовщиков-евреев. В ходе восстания был разорен недавно построенный католический костел, бобруйский староста утоплен в Березине, а оказавшая вооруженное сопротивление шляхта перебита. На помощь восставшим мещанам в город прибыл отряд казаков во главе с атаманом Михненкой. На подавление бобруйского восстания из крепости Быхов был направлен крупный отряд наемных войск под командованием «хорунжего литовского» Паца, который был разбит 18 декабря казаками и повстанцами под стенами города. Сам же хорунжий был взят в плен» ^{36} .

«Брестские шляхтичи 5 сентября 1648 г. в войсковом обозе неподалеку от Бреста расстреляли игумена брестского Симеоновского монастыря Афанасия Филипповича, заподозренного в связях с казаками. Кроме Филипповича, шляхтичи казнили еще одного священника и 15 мещан, тоже обвиненных в подготовке восстания. Полагая, что жители Бреста достаточно устрашены, предводители ополчения двинули хоругви к Кобрину. Они намеревались, подавив восстания в окрестностях Бреста, оказать помощь пинской шляхте.

Когда к Бресту подошли посланные Хмельницким казаки, жители города подняли восстание и присоединились к ним. Ополчение брестских шляхтичей в боях с казацко-крестьянскими отрядами несло большие потери. Около Виснич повстанцы уничтожили крупный отряд шляхтичей во главе с брестским каштеляном Казимиром Тышкевичем. Окружив Кобрин, казаки и крестьяне разгромили находившуюся там кавалерийскую хоругвь стольника Великого княжества Викентия Корвин-Гонсевского и захватили большие трофеи: конное снаряжение, обоз и лошадей» ^{37} .

Напуганное панство собралось в Вильно на «чрезвычайное совещание». Там было решено собрать большое войско для очистки Белоруссии и Украины от повстанцев. Командование принял виленский воевода великий гетман литовский Януш Радздивилл.

В начале лета 1649 г. Радзивилл захватил укрепленный город Чечерск (ныне в Гомельская области), где устроил жестокую расправу над чечерскими казаками. Вот что писал очевидец: «Выбрав полтораста человек, отсекли правые руки по запястья, а 50 человек-де на колья посажали, а достольных-де казаков и их жон и детей порубили всех». Затем войска Радзивилла захватили Лоев, где также все казаки и их семьи были «казнены смертию». После этого войско Радзивилла попыталось закрепиться на левом берегу Днепра и двинулось на Гомель, «но казаки-де их, ляхов, что пришли с литовского повету, на сю сторону Днепра не пропустили».

После заключения в августе 1649 г. между Богданом Хмельницким и королем Речи Посполитой Яном Казимиром Зборовского договора казацко-повстанческое движение на Белой Руси временно стало затихать. И хотя малороссийские казацкие загоны в связи с перемирием были отозваны с Белой Руси, а вдоль левого берега Припяти расставлены заградительные отряды войск Радзивилла, отряды собственно белорусских казаков, состоявшие преимущественно из западнорусских крестьян и мещан, не сложили оружия и по домам не расходились.

Так, киевский воевода Адам Кисель, проезжавший через Белую Русь в октябре 1649 г., писал коронному канцлеру Ежи Оссолинскому: «Плебс продолжает оставаться в отрядах и домой панов не пускает». В апреле 1650 г. Кисель сообщал королю, что народ крайне возмущен и не желает возвращаться под власть панов и в большом количестве уходит на Малую Русь и в Русское государство.

Но уже в мае 1651 г. повстанцы на юге Белоруссии вновь активизировались. Несколько казацких загонов двинулись в окрестности Кричева, Мстиславля, Лоева и других городов. Черниговский полковник Мартын Небаба направил к Гомелю крупный отряд казаков (до 7 тысяч) во главе с полковниками Забелой и Окшей.

Зная враждебное отношение горожан к королевским наемникам и шляхте и желая обезопасить себя от «неожиданностей», комендант гарнизона при подходе казаков к городу приказал перебить всех жителей Гомеля, что и было сделано. Вот что писал об этом «умиротворении» гомельчан королю Яну Казимиру гетман литовский Януш Радзивилл в письме от 9 июня 1651 г.: «Развернув во всех направлениях враждебные действия, неприятель подошел к Гомелю и окопался возле города. На следующий день с утра были слышны крики и стрельба. Штурм был отбит. Среди мещан обнаружилась измена. Семеро из них спустились со стены к неприятелю. Поэтому наши всех мещан вырезали».

Осада Гомеля продолжалась до июля, было предпринято несколько штурмов, но взять город на этот раз казакам не удалось. 9 июля по приказу Небабы казацкие загоны отошли от города.

А 6 июля 1651 г. возле деревни Репки недалеко от Лоева состоялось сражение между казацко-повстанческим войском под предводительством Мартына Небабы и армией Януша Радзивилла. Уступавшая по численности и качеству вооружения казацкая армия потерпела поражение, а сам Небаба погиб в бою.

Еще более тяжелым стало положение казаков и хлопов в Белой Руси после неудачного для Богдана Хмельницкого сражения под Берестечком на Волыни (28 июня– 10 июля 1651 г.) и заключения Белоцерковского соглашения от 18 сентября 1651 г. В соответствии с его статьями все казацкие отряды были выведены с Белой Руси, что позволило войскам Януша Радзивилла и «частным армиям местных феодалов подавить все очаги крестьянско-мещанских выступлений. Однако затишье было временным, так как массовые казни не могли искоренить ненависть западнорусского народа к распоясавшемуся панству, независимо от его происхождения.

Понятно, что я здесь говорю лишь об отдельных эпизодах гражданской войны в Белоруссии 1648—1653 гг. Полное ее описание превратится в огромный том. Нас же интересует вопрос, а где в это время были русские войска? Да у себя дома! А сагановичи и тарасы валят на них многие десятки, если не сотни тысяч убитых за эти шесть военных лет людей.

Сейчас националисты в Киеве и Минске предпочитают забывать, что с 1618 г. Москва строго придерживалась политики невмешательства в дела Малой Руси. Все просьбы гетманов, атаманов и церковных иерархов принять Малую Русь под высокую руку московского царя отвергались или в лучшем случае оставались без ответа.

Большие проблемы постоянно возникали у русских пограничных воевод с потоками беженцев. Десятки тысяч крестьян, спасаясь от бесчинств панов, пересекали русскую границу.

В 1648 г. почти одновременно киевский воевода Адам Кисель и гетман Богдан Хмельницкий обратились с просьбой к царю Алексею вмешаться в междоусобную войну в Речи Посполитой. Кисель, естественно, просил поддержать королевские войска, а Богдан – мятежных казаков и просился на царскую службу.

В конце апреля 1649 г. казаки Хмельницкого учинили погром в Киеве. Как писал С.М. Соловьев: «На улицах началась потеха: начали разбивать католические монастыри, до остатка выграбили все, что еще оставалось, и монахов и ксендзов волочили по улицам, за шляхтою гонялись, как за зайцами, с торжеством великим и смехом хватали их и побивали. Набравши на челны 113 человек ксендзов, шляхтичей и шляхтянок с детьми, побросали в воду, запретивши под смертною казнию, чтоб ни один мещанин не смел укрывать шляхту в своем доме, и вот испуганные мещане погнали несчастных из домов своих на верную смерть; тела убитых оставались собакам. Ворвались и в склепы, где хоронили мертвых, трупы выбросили собакам, а которые еще были целы, те поставили по углам, подперши палками, и вложили книжки в руки. Три дня гуляли казаки и отправили на тот свет 300 душ: спаслись только те шляхтичи, которые успели скрыться в православных монастырях» ^{38} .

Одновременно Хмельницкий послал в Москву Чигиринского полковника Вешняка с грамотой к царю. «Нас, слуг своих, – писал Богдан, – до милости царского своего величества прими и благослови рати своей наступать на врагов наших, а мы в божий час отсюда на них пойдем. Вашему царскому величеству низко бьем челом: от милости своей не отдаляй нас, а мы бога о том молим, чтоб ваше царское величество, как правдивый и православный государь, над нами царем и самодержцем был».

Царь Алексей отвечал очень осторожно, что вечного докончания с поляками нарушить нельзя, «а если королевское величество тебя, гетмана, и все Войско Запорожское освободит, то мы тебя и все войско пожалуем, под нашу высокую руку принять велим».

В июле 1649 г. порубежные воеводы получили из Москвы инструкцию, в которой содержалось предписание не давать Польше ни единого повода для претензий. Казаков из Малороссии принимать на царскую службу только женатых с семьями, а холостых отправлять на Дон. Но и семейных казаков не держать в пограничных с Польшей городах, чтобы избежать конфликта с Речью Посполитой, а отправлять их в городки на южные границы для защиты от крымских татар.

Как видим, царь Алексей Михайлович делал все, чтобы избежать войны с Польшей. Гетман прекрасно понимал, что воевать в одиночку с Речью Посполитой означало заведомо обречь себя на поражение. Поскольку Москва по-прежнему отказывалась принимать Малороссию в свое подданство, Хмельницкий отправил послов к турецкому султану. И вот в 1651 г. Махмед IV признал Малороссию и запорожцев своими вассалами, пожаловав им тот же статус, которые имели Крым, Молдавия и Валахия.

Спору нет, Богдан страдал запоями, и, судя по фамилии, алкоголизм у него был наследственный, он был склонен к резким поступкам, но в этом случае гетман решил лишь попутать Москву. И, надо сказать, его замысел полностью оправдался. Алексей Михайлович и его бояре поверили, что гетман решил податься к туркам, и начали форсировать мероприятия по возможному соединению Украины с Россией.

В своей большой монографии современные украинские историки Ю. Мирошниченко и С. Удовик отмечают: «История достижения царской протекции Б. Хмельницким изобилует детективными сюжетами и достойна отдельного описания. Здесь есть все: и шантаж, и многослойная дипломатия, и недюжинная изобретательность» ^{39} .

Мало кто знает, что и белорусская шляхта, и казаки также просились в Московию. Так, в 1651 г. в Москву прибыл шляхтич А. Кржыжановский с просьбой к царю принять Белоруссию в «государскую оборону». В Посольском приказе он говорил, что как только русское войско появится на белорусской земле, «то белорусцы-де, сколько их есть, все б те поры востанут на ляхов заодно. А чаят-де тех белорусцов зберетца со 100 000 человек».

После начала боевых действий в 1654 г. шляхтич из Вильно сообщал, что «здешние города угрожают явно возмущением, а другие наперерыв сдаются на имя царское…», «Мужики молят бога, чтобы пришла Москва», «Мужики нам враждебны, везде на царское имя сдаются и делают больше вреда, чем Москва; это зло будет и дальше распространяться; надобно опасаться чего-нибудь вроде козацкой войны». В другом письме из Вильно отмечалось: «Неприятель этот здесь, в этих краях, берет большой перевес. Куда бы ни пришел он, везде собираются к нему мужики толпами, и уже, как мне известно, десять уездов, где собиралось наиболее податей, обращено в ничто…» В донесениях говорилось, что крестьяне «бунтуются… и тешатся все из тое войны и говорят, что селяне заодно с Москвою».

И вот осенью 1653 г. в Москве был созван Земской собор. На Соборе решили удовлетворить просьбу Богдана Хмельницкого и Войска Запорожского и принять православный украинский народ «под высокую руку» русского царя. 1 октября при закрытии Собора царь Алексей торжественно заявил, что Россия будет вести войну с Польшей, если последняя будет удерживать Малороссию силой.

9 октября из Москвы на Украину выехало великое русское посольство в составе ближнего боярина Василия Бутурлина, окольничего Ивана Алферова, начальника московских стрельцов Артамона Матвеева и думного дьяка Лариона Лопухина. При посольстве были стольники, дворяне, стряпчие, толмачи и охрана из двухсот стрельцов.

31 декабря посольство прибыло в Переяслав. А незадолго до этого Хмельницкий разослал по всем казацким полкам универсал с указанием прибыть в Переяслав на великую раду представителям казачества, горожан, духовенства и других слоев населения. Все выборные должны были прибыть в начале января 1654 г.

Вечером 7 января 1654 г. (по старому стилю) у Богдана Хмельницкого с полковниками, судьями и есаулами состоялась тайная рада, и все собравшиеся единодушно «под государеву высокую руку поклонились». После тайной рады в тот же день была назначена и явная.

Исход выборов был предрешен заранее: толпа закричала: «Волим под царя восточного православного! Лучше в своей благочестивой вере умереть, нежели ненавистнику Христову, поганину достаться!»

Началась русско-польская война. Напомню, что она велась не только за освобождение Украины от поляков, но и за возвращение стратегически важного русского города Смоленска, захваченного поляками в 1614 г. И весной основные силы русской армии во главе с самим Тишайшим царем были двинуты именно на Смоленск.

Первую приятную весть царь Алексей получил по дороге из Царева-Займища в Вязьме 4 июня. Ему дали знать, что едва отряд вяземских охочих людей показался перед Дорогобужем, как поляки побежали оттуда в Смоленск, а посадские люди сдали Дорогобуж без боя. 11 июня на дороге из Вязьмы в Дорогобуж царь получил весть о сдаче его войскам Невеля. 14 июня в Дорогобуж пришла весть о сдаче Белой. 26 июня передовой полк имел первую стычку с поляками на реке Колодне под Смоленском, а уже 28 июня царь сам прибыл под Смоленск и встал в Богдановой околице. На следующий день пришла весть о сдаче Полоцка, 2 июля – о сдаче Рославля. 5 июля царь расположился станом на Девичьей горе в двух верстах от Смоленска. 20 июля Алексею доложили о сдаче Мстиславля.

Царь Алексей желал присоединить к Москве не только потерянный в Смутное время Смоленск, но и все русские земли, захваченные в XIV—XV веках Литвой, и требовал от воевод не обижать своих новых подданных. Так, православной шляхте из Полоцка и других земель был предложен выбор: поступать на русскую службу и ехать к царю под Смоленск за жалованьем, а тем, кто по-прежнему считал себя королевским подданным, было разрешено беспрепятственно ехать в этническую Польшу. [30]30
  Для удобства читателя земли, подавляющее большинство населения которых составляли этнические поляки, я буду называть этнической Польшей.


[Закрыть].

Как сказано в летописи: «22 июля выехал на государево имя могилевский шляхтич Поклонский и жалован в полковники; ему поручено было уговаривать земляков, чтоб поддавались государю и служили ему против поляков, для чего велено было тому же Поклонскому всяких служивых людей прибирать к себе в полк и обнадеживать их государским жалованьем. Уговаривать могилевцев к сдаче отправлен был вместе с Поклонским московский дворянин Воейков с отрядом ратных людей. На дороге прислали к ним чаусовцы с просьбою принять их под государеву руку, и Поклонский набрал из них 800 человек пехоты».

24 июля русские войска овладели малыми крепостями Дисной и Друей, которые поляки сдали без боя. Войско литовского гетмана Януша Радзивилла оставило Оршу и отошло на запад. 2 августа город был занят русскими. 20 августа князь Трубецкой настиг войско Радзивилла на речке Шкловке в 15 верстах от города Борисова. Поляки и литовцы были вдребезги разбиты, 282 человека взяты в плен, среди них оказались двенадцать полковников. Трофеями русских стали гетманские знамя и бунчук, а также другие знамена и литавры. Сам Радзивилл, раненный, едва ушел с несколькими своими людьми.

Конный отряд московских дворян под началом Воейкова и казацкий отряд Ивана Золотаренко 20 августа взяли Гомель. А еще через четыре дня без боя сдался Могилев. Воейков отписал Алексею Михайловичу, что православных могилевцев он привел к присяге, а католиков, которые хотят служить царю, приводить к присяге не смеет, потому что они не христиане.

«Жиды были побиты в Могилеве, но мещане сложили эту вину на казаков Поклонского. Государь исполнил челобитье могилевцев, чтоб жить им под магдебургским правом, носить одежду по прежнему обычаю, не ходить на войну, чтоб не выселять их в другие города; дворы их были освобождены от военного постоя, позволено было выбирать из черни шаферов для заведывания приходами и расходами городскими; обещано не допускать ляхов ни в какие должности в городе; казаки не могли жить в Могилеве, разве по делам службы; жиды также не допускались в город на житье; школе быть по образцу киевских училищ» ^{40} .

Подобные же грамоты были даны и другим покорившимся городам.

29 августа пришла весть от Золотаренко о взятии им Чечерска, Нового Быхова и Пропойска.

10 сентября 1654 г. по требованию населения и гарнизона польские воеводы сдали Смоленск. Алексей Михайлович предложил шляхам и мещанам города выбор – уехать в Речь Посполитую или присягнуть русскому царю.

С декабря 1654 г. по март 1655 г. русские войска заняли всю Белоруссию, а в марте – июле 1655 г. – собственно Литву.

Царь указал воеводам Белоруссии предварительно посылать в город «листы» с предложением сдаваться, и лишь в случае отказа города сдаться воеводы имели право начинать штурм. Жители многих городов – Белой, Дорогобужа, Полоцка, Копыси, Невля, Диены, Друи и др. – практически без сопротивления сдались царским войскам: «добили челом и город здали». Царь Алексей Михайлович особо обращал внимание воевод на гуманное отношение к населению: «А ратным людям приказали б есте накрепко, чтоб они белорусцов крестьянские веры, которые против нас не будут, и их жон, и детей не побивали и в полон не имали, и никакова дурна над ними не делали, и животов их не грабили». Воеводам наказывалось прибирать «белорусцев», которые захотят служить государю: «…и вы о тех белорусцев нашим государевым жалованьем обнадежили и велели их приводить к вере, что им быть под нашею… рукою навеки неотступно, и нам служить, над польскими и над литовскими людьми промышляли, с нашими ратными людьми сопча за один».

Подобные указы царь дал и казакам. Отправляя к русским войскам отряд Ивана Золоторенка, Хмельницкий писал царю: «…тому ж полковнику нежинскому приказали есми, чтоб во всем, по велению твоего царского величества, исправлялся и никакие людем не чинил обиды, идучи с полком твоего царского величества запорожским». Увы, запорожцы плевать хотели на оные указы.

Жесткие царские указы 1654—1667 гг. «сел не жечь» под угрозой смертной казни часто попадаются в архиве главного военного ведомства XVII века – Разрядного приказа, в столбцах Московского и Новгородского столов. Так, в одном из дел Новгородского стола о войне за период 1655—1656 гг. имеется такой приказ «начальным людям»: «А как нынешних ратных людей с нынешние службы отпустите и в город пошлете, и вы б нашим ратным и пешим людем сказали и наказ учинили крепкой по смертною казнию, чтоб они, идучи дорогою Курляндские земли и Диноборгского уезду оне не воевали и задору с ними никаких не делали, также от полоцкого, витебского, дисенского и иных уездах, которые под нашею государскою рукою, учинились оберегать, чтоб тех городов уездным всяким людем от ратных людей обид и утеснения никакова не было».

К 10 декабря 1655 г. русская армия завоевала в общей сложности 68 городов, и еще 26 городов (литовских) присоединились к России по договору. Подводя итоги всей кампании 1654 и 1655 гг., царь 30 декабря 1655 г. издал манифест о присоединении Великого княжества Литовского к России и после этого вернулся в Москву.

Но в июле 1655 г. семнадцатитысячная шведская армия вышла из Померании на Познань и Калиш. Король Ян Казимир бросил Варшаву и отошел к Кракову. 6 сентября шведы настигли королевскую армию и разбили ее при Чернове. Варшава и Краков были заняты шведскими войсками. Литовский гетман Януш Радзивилл перешел на сторону шведского короля Карла X Густава. Кстати, Радзивилл был протестант. На севере Польши держался только город Данциг, да и то из-за поддержки голландской эскадры.

Еще до начала боевых действий Карл X отправил к царю посла Розенлинда с грамотой, где объяснялись причины, побудившие Швецию начать войну, и предлагался военный союз против Речи Посполитой. В июле 1655 г. Розенлинд был принят Алексеем Михайловичем в Смоленске.

Вступление Швеции в войну с точки зрения здравого смысла было большой удачей для Русского государства. Спору нет, русская армия заняла значительные территории Речи Посполитой, но ее военную мощь сокрушить не удалось. Неужели в Москве надеялись, что соседние государства одобрят захват Россией большей части Речи Посполитой? Шведы должны были радоваться выходу русской армии к Риге, а турки – появлению русских на Волыни вблизи вассальной Молдавии? Единственным союзником царя против Польши, Швеции, турецкого султана и крымского хана был Богдан Хмельницкий, преследовавший совсем другие цели, нежели царь, да еще к 1655 г. ставший хроническим алкоголиком.

Поэтому раздел Речи Посполитой, предложенный Карлом X, был идеальным вариантом для России, даже если бы большая часть бывших польских земель досталась шведам. В любом случае России потребовалось не менее 20—40 лет, чтобы переварить даже небольшие территории, побывавшие под властью Речи Посполитой. А вот шведы бы гарантированно подавились польским пирогом, благо, польское панство – еще та публика!

Но молодого Алексея занесло. Он уже считал себя не меньше Александра Македонского. При этом царя жестко опекал пятидесятилетний патриарх Никон. Он-то должен был помнить, как поляки накостыляли Шеину под Смоленском. Но переполненный гордыней патриарх уже видел себя духовным владыкой всей Польши, а вместо того, чтобы одернуть зарвавшегося «тишайшего», буквально подзуживал его на новые захваты.

17 мая 1656 г. под звон московских колоколов царь Алексей Михайлович объявил войну шведскому королю Карлу X Густаву. Русский корпус под началом Петра Потемкина двинулся для занятия берегов Финского залива. На помощь Потемкину был направлен большой отряд донских казаков. При отправке казаков патриарха Никона занесло – он благословил казаков не более не менее, как идти морем к Стокгольму и захватить его.

А между тем в Польше тяжело заболел король Ян Казимир. Ряд польских магнатов, объединившихся вокруг Винцента Гонсевского (сына гетмана Александра Гонсевского, умершего в 1636 г.), предлагали возвести на польский трон царя Алексея Михайловича или его сына царевича Алексея Алексеевича. Царь был явно не против такого варианта.

16 сентября 1668 г. король Ян Казимир отрекся от престола и укатил в Париж, где сделался аббатом. Однако сторонники Винцента Гонсевского потерпели поражение, и 19 июня 1660 г. на польский престол был избран Михаил Вишневецкий, сын Иеремии (Ярёмы) Вишневецкого, залившего кровью всю Украину.

Я лишь вкратце показал общий ход войны. А что же творилось в Белоруссии?

С приходом русских вновь появилось белорусское казачество. «Датой рождения белорусского казачества следует считать 22 июля 1654 г., когда православный шляхтич Константин Юрьевич Поклонский вместе со своими спутниками (4 шляхтича и 4 мещанина) и их слугами прибыли к царю. Алексей Михайлович принял его милостиво, пожаловал 40 соболей и 50 рублей, а также чин полковника и разрешение организовать полк, в который набирать “шляхту и всяких служащих людей”» ^{41} .

Поклонский считал, что в Белоруссии должно быть создано свое самостоятельное белорусское казачество, подчиненное не Хмельницкому, а через него, Поклонского, непосредственно царю.

Первый крупный успех Поклонский имел в городе Чаусы, добровольно перешедшем к русским 6 августа. После присяги Поклонский «тех чаусовцев и сельских крестьян переписав и собрав войска пеших 800 человек». Через несколько дней в его полку уже было около «1000 пеших с бердышами и рогатинами и с пищалями, да конных со сто человек».