Текст книги "Порочный круг деспотизма, или рассуждения о русских и будущем их страны"

Автор книги: Александр Кабанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Конечно, весьма необычно слышать из уст президента, раздираемой внутренними распрями, национальными и религиозными мятежами страны, что господствующая в мире концепция  национального государства недееспособна и не позволяет решить многочисленные проблемы. Что на смену ей должны придти поликультурные государства, вроде России, в которых будет доминирующие нации, сцепляющие своей культурой и своим языком, естественно, за счет культур всех прочих, огромные территории и людские массы. Вообще, нужно заметить, русские власти всегда отличались циничным производством самых нелепых и наносящих вред культурному развитию и общественному прогрессу теорий и концепций в собственных политических целях. А для их претворения в жизнь само собой необходимо проводить специальную государственную политику в области культуры и образования, промывая населению мозги; в этом нет ничего нового. Что же касается модели национального государства, то она, бесспорно, показала свою состоятельность и востребованность. За последнее столетие количество суверенных государств значительно выросло, и не побоюсь заявить, этот процесс далеко не окончен, что, по-видимому, сильно нервирует русского диктатора.

По мере роста материального благосостояния многих беднейших наций, у них усиливается потребность в развитии собственной культуры, языка и искусства.  В этом процессе огромную положительную роль играет всемирная торговая организация и концепции свободы торговли, которой мы обязаны Кене, Юму, Тюрго, Смиту и Рикардо, Бастиа и Мизесу и другим великим экономистам.  Ибо в условиях развития производительных сил и вызванного этой причиной потребности в усилении международной производственной кооперации протекционизм способен привести лишь к созданию или расширению империй, порабощению многих народов и кровавым войнам, вскрывающим возведенные торговые барьеры посредством захвата стран.  Развитие отдельных культур, создающих уникальные произведения литературы, музыки и прочих искусств, обогащают другие культуры; это и есть поликультурная цивилизация, принципиально отличающаяся от поликультурных империй прошлых веков, так любимых Путиным. На мой взгляд, мужественность и сила правителя заключаются не в мускулах, способности оскорбить, подавить и уничтожить политических конкурентов, а в способности идти в ногу со временем, смотреть правде в глаза и принимать ее, а не прикрывать свою имперско-националистические страсть заведомой ложью, грудой красивых слов и выдуманных терминов.

Кургинян же, как и Путин, прекрасно понимает, что Россия сегодня представляет собой, в сущности, империю, населенную разными этнокультурами и исповедующими разную веру, которая во многих частях России играет более значительную роль в политической и общественной жизни, нежели сегодня в цивилизованном мире.  Он также осознает непрекращающийся процесс выделения новых независимых государств, угрожающий нестабильностью и распадом страны, а также ее политическую слабость по сравнению с западным миром.  Поэтому он изо всех сил старается выдумать некий альтернативный и противостоящий западному миру с его капитализмом, правами наций и человека проект. А так как придумать оригинальную, современную и привлекательную, способную захватить умы людей по всему земному шару, социальную теорию он и его друзья-националисты не в силах (русские могут только перенимать западные теории), то единственное, что ему остается это хвататься за отвергнутую историей коммунистическую идею. Чтобы за ее идеологическим фасадом сохранить или расширить русскую империю, установив при этом политическую деспотию, единственно способную искоренить или, по меньшей мере, ограничить, присущие русскому менталитету, преступность и коррупцию.

Распад империй и увеличение численности государств – необратимый исторический процесс, который невозможно обратить вспять никакой политической демагогией: выбранная идеологии и действующая форма правления могу только незначительно корректировать последовательность и время  событий, но не способны отменить их. Деспотия, которую готовы навязать Кургинян, Дугин, Проханов и другие может отсрочить отделение национальных республик входящих сегодня в состав России; однако, чем дольше строить искусственную плотину против русла реки истории, тем сильнее и масштабнее будет последующее наводнение, тем большее число республик разом и с более ожесточенным сердцем покинут империю. Авторитарная же власть в лице Путина или любого другого способна воздвигнуть лишь временную и недолговечную плотину, прорыв которой неизбежен, но которую некоторое время можно затыкать и латать пока не кончатся силы и пока население, уставшее от непосильных трудов, гнета расходов и бессмысленных жертв, не заявит свой протест.

Сейчас я коротко изложу взгляды на русскую культуру и историю  взаимоотношений России и Запада  г-н Пастухова, российского политолога и юриста, изложенные  в изданной в 2007 году в соавторстве с Кончаловским книге.  В ней Пастухов говорит, буржуазный образ жизни – это не роскошная и дорогая жизнь, а ценности и культура; русская олигархия  же не обладает буржуазным духом – она просто присосалась к государству. Что русские в Советском Союзе воспринимали свободу, как возможность покупать качественные западные вещи, отчего и поддержали перестройку.  Что в России демократии нет и не нужно создавать такую видимость, а Путину нужно идти на третий срок. О взаимоотношениях России и Украины говорит, что не только  жители западной Украины, которые имеют европейские ценности и лояльность которых Кремлю не купить деньгами, но и жители восточных областей этой страны  вовлечены в процесс создания независимого европейского государства, поэтому нужно отказаться от несуществующего славянского братства.

О взаимоотношениях России и Запада говорит следующее: холодная война не закончилась с крахом коммунизма, и до и после краха светской империи борьба всегда шла на основе разной истории и ценностей. Это столкновение цивилизаций; поэтому, когда американские философы, он имеет в виду Фукуяму, говорят, что прошло противостояние идеологий, и ей пришла на смену борьба цивилизаций, то это ошибка: борьба разных культур за духовное, политическое и экономическое влияние никогда не прекращалась. Запад, увлекшись борьбой с коммунизмом, забыл это и поверил в то, что Россия может принять его политические ценности, а теперь эти ожидания болезненно рушатся. Западу надо признать, что Россия другая и не вмешиваться в ее дела; России же нужно заявить, что она другая. Утверждает, что русским неприятен европейский рационализм: они любят западное благосостояние, но призирают его менталитет. Говорит, что русское государство смотрит на граждан как на потенциальных преступников – презумпция виновности, отсюда везде нужен паспорт и справки. Думает, что Запад не хочет расстаться со своими иллюзиями в отношении демократии в России и поэтому олицетворяет Путина, как человека единственно виноватого в росте авторитаризма. Говорит, что русская интеллигенция (элита) всегда была готова идти на компромиссы с властью и крупным капиталом, что она продажна и безнравственна. Общественные организации в лице их лидеров преследуют свои интересы и не являются представителями общества, власть часто их считает своим политическим инструментом и ресурсом.

Я согласен с  Пастуховым в части его описания русской ментальности. Действительно, русские поддержали перестройку, Горбачева и Ельцина, думая, что демократия западного типа обогатит их, а также из зависти нищего населения к привилегиям и роскошной жизни кремлевских чиновников. Сами же демократические ценности им были совершенно чужды и безразличны – оттого и по сей день вся страна от Камчатки до Калининграда усеяна памятниками Ленину, названными его именем улицами и площадями. Что русский менталитет не приспособлен к занятиям торговлей, производством, банковской деятельностью или указанием услуг – это давно и широко известный факт. Например, до Октябрьской революции в ряде губерний торговлю хлебом держали евреи и после очередной волны погромов, когда за торговлю принимались русские, цены неизменно взлетали вверх и опускались обратно только по возращению изгнанных. Поэтому сколько бы президент Медведев не продвигал и пропагандировал инновации и развитие высокотехнологичных отраслей, выстраивая для этого целые города, результаты будут несопоставимы с затратами.  Это скорее политический рекламный ход, способный показать миру и россиянам благожелательность и современность нынешних властей, нежели бизнес в строгом смысле слова. Страсть к инновациям и развитию должны корениться в духе нации, и совершенно бессмысленно развивать способности, которые хочется иметь, но которых никогда не было, нет и теперь. Презрение русскими западного образа жизни и рационализма, обращение с государственных служб с местным населением как с потенциальными преступниками, которыми они в действительности по характеру и наклонностям и являются, продажность русской элиты и контроль Кремлем общественных организаций также невозможно отрицать.

С другой стороны, я не согласен с ним в части принципов исторического процесса и политики Запада в отношении России.  Во-первых, исторической процесс ему представляется в виде беспрерывной, иногда утихающей, чтобы затем вновь разгореться с еще большей силой, борьбы цивилизаций за духовное, политическое и экономическое влияние. Как я уже показал, страны объединяются на основе сходных уровней развития социального интеллекта и нравственных порядков, а не в результате расовых и религиозных предрассудков или родства властных систем, которые обыкновенно вкладывают в основу исторического процесса сторонники теории цивилизаций, и которые на самом деле только создают волны и мелкую зыбь на его поверхности, не меняя направление и скорость его течения.   Целью же объединений является потребность, навязав странам с иными культурами и менталитетами собственные нравственные устои, снизить издержки социальных трансакций между странами в области политики, безопасности и экономики, а также увеличить их число.

Во-вторых, заявление, что России нужно признать свою непричастность западной культуре, а Западу признать, что она другая и прекратить вмешиваться в ее дела нельзя принять всерьез. Это мнение кабинетного ученого в очках; по всей видимости, г-н Пастухов – своего рода российский аналог американского посла  Майкла Макфола. Дело в следующем: несмотря на наличие у русских особой ментальности российское общество далеко не однородно. В нем существуют разные социальные группы и слои; кроме того, сама Россия состоим из множества национальных республик со своей культурой часто значительно разнящейся с русской. Соответственно, распространяя свои ценности и нравственный порядок, запад способствует возвышению и усилению более близких ему социальных групп и этнических сообществ. С другой стороны, рост материального благосостояния способствует трансформации господствующей в обществе нравственной системы, для чего иногда требуется некий толчок или ускоряющий изменения механизм. Помимо этого, Запад, естественно, не может сказать a priori какая из авторитарных стран способна встать на путь демократизации, а какая неспособна пойти по этому пути. Никакие книги и самые тщательные и добросовестные социальные исследования никогда не заменят практический опыт.

В-третьих. Если Запад будет бездействовать в отношении России, то это вовсе не означает, что Россия станет сидеть сложа руки.  Она будет поддерживать близкие ей по духу авторитарные режимы и по нравственному порядку народы, в том числе, и в их противостоянии с Западом или его частями. Поэтому отказ от политики в отношении Москвы, в сущности, это отказ от внешней политики вообще, в условиях глобализации и многочисленных опасностей. В связи с этим, говорить, что Запад должен пустить развитие политической и культурной ситуации в России на самотек просто глупо.  ГЛАВА II

ЗАПАД И РОССИЯ

В общем-то, западные политики и политологи, специализирующиеся на отношениях с Россией, сегодня разделились на два лагеря. При этом что удивительно, их мнения не только существенно отличаются друг от друга, но их дифференциация последние годы все более возрастает: создается такое впечатления, что Запад просто не понимает, как вести ему дальше с Москвой. Сторонники первого лагеря, представленного демократической партией США, политическими кругами Германии и Франции, стремятся проводить политику “перезагрузки”, сотрудничать с Россией по самому широкому спектру международных проблем. В свою очередь, члены второго лагеря – республиканцы в США, британский политический истеблишмент и ряд восточно-европейских государств, напротив, пытаются блокировать усилия первых и проводить  ‘”жесткую линию” в отношении путинского авторитаризма.

Первые в целом считают, что Советского Союза больше нет, необходимо попытаться наладить диалог с Россией, которая, в конечном счете, в один прекрасный день станет частью Запада. Им видится, что сейчас в России формируется гражданское общество из представителей среднего класса, многие их которых были или даже учились на Западе и знакомы с его культурой. Соответственно, этому сторонники такой линии поведения заявляют о необходимости интенсифицировать отношения с Россией, способствовать культурному обмену, туризму, облегчать визовый режим, как можно быстрее принять Москву во Всемирную торговую организацию и некоторые иные. Такая политика сегодня позволяет привлекать Кремль для решения некоторых трудных, но крайне важных для Запада международных проблем – Иранской ядерной программы, Афганской проблемы,  позволяет ограничить взаимодействие России и Китая. В конечном же счете, она позволит создать более сильный Запад, чем сегодня. Что интересно, подобной позиции сегодня придерживается, по крайней мере, на словах даже г-н Бжезинский, который всю жизнь боролся с Россией, а не так давно написал предисловие к очередному американскому изданию книги де Кюстина, в котором заявлял о византийской природе российской власти и существенных отличиях русской культуры от западного менталитета.

Сторонники “жесткой линии” же полагают, что Путин мечтает восстановить Российскую империю, используя при этом русскоязычные меньшинства на постсоветском пространстве, раздачу кредитов, концепцию единого экономического пространства и энергетическую дубину в лице Газпрома. Утверждают, что новый договор по СНВ скорее выгоден России, нежели Западу, нужно не торопить с принятием Москвы в ВТО и т.д. Они призывают к ужесточению позиции по соблюдению прав человека, не закрывать глаза на явно антизападное поведение Москвы в совете безопасности ООН, дружбу с диктаторами вроде Лукашенко, Чавеса и Ассада и сомневаются в способности России когда-либо стать неотъемлемой частью западного мира; следовательно, Россию нужно постоянно держать под контролем и подозрением.

Мне кажется, сторонники первого лагеря, и их лидеры не до конца понимают того факта, что сегодня Россия, по сути, является империей и всех связанных с этим последствий. Основная часть население России охвачена имперско-националистическими настроениями, которые рано или поздно столкнуться с очередной волной национально-освободительного движения со стороны части этнических республик. Когда-то Россия захватывала и подчиняла себе эти часто дикие племена и народы, некоторые из которых не имели даже письменности. Однако цивилизаторская миссия России подходит к своему логическому концу. Россия больше ничего не может дать многим народностям ни в культурном, ни в экономическом смысле. Сегодня она препятствует развитию их национальных культур, раскрыться которые в полной мере смогут только в рамках независимого мононационального государства, подхлестываемые соперничеством со всеми прочими государствами мира.  Эта борьба, скорее всего, будет не вполне мирной и бескровной и Запад, вероятно, встанет на сторону более слабых и малочисленных наций, что, бесспорно, вызовет новую волну упреков, обвинений и недоверия между Западом и Россией.

Кроме этого, русский иерархический менталитет совершенно не способен успешно действовать по западным правилам политической игры – никто, будучи в здравом уме не примет правила, по которым он заведомо обречен на поражение. Я думаю, что Данилевский был прав, когда говорил, что продолжительный мир для русских губителен, а неспокойные времена возносят Россию.  Хотя сегодня русские пытаются проводить современную информационную политику, например, через канал Russia Today, деятельность фонда “Русский мир”, пропагандирующего русскую культуру и призванного объединить разбросанное по всему миру русскоязычное население и использовать этот ресурс во внешнеполитических целях, в чем, собственно, нет ничего преступного. Однако польза от этого будет крайне ограниченной, так как русская пропаганда никогда не отличалась внушающими доверие утонченностью и изяществом, а поэтому, как правило, вызывает неприятие и отторжение. Я думаю, заявление г-н Никонова, что только в русском языке есть слово совесть, а в англо-саксонской практике существует давняя традиция истреблять себе подобных и зачищать земли, а также скрупулезный подсчет, точно на базаре, другого русского пропагандиста, министра культуры  г-н Мединского, того, сколько людей было истреблено Иваном Грозным и сколько повешено приблизительно за то же время Генрихом VIII, в ходе которого полученные результаты оцениваются в процентном отношении к общей численности населения, чтобы установить какой из народов более жестокий и кровожадный, у каждого психически здорового человека вызывают только отвращение.  Неспособность русских действовать современными методами проявляется повсеместно: от медлительности и неспособности правительства быстро реагировать на изменившую политическую конъюнктуру во время Арабской весны, до неспособности русскоязычного населения отстаивать свои политические и языковые права на постсоветском пространстве. Да и как они могут отстаивать в чужом государстве свои гражданские права, когда так послушно и раболепно подчиняются деспоту в собственном. Я уже здесь не говорю о том, что гости из кавказских республик в самом центре Москвы ни во что не ставят ни русских, ни их традиции и культуру, совершая все, что им заблагорассудится и придет в пьяную голову, думая, что можно легко  откупиться от полицейских или чиновников.

Далее, сторонники перезагрузки не могут пояснить, что делать с Путиным. Вот, что по поводу него на страницах National interest говорит американский политолог Ариэль Коэн: “Многолетний опыт наблюдения за деятельностью Путина и его предвыборные статьи позволяют предположить, что его четвертый срок (Медведева он считает фиктивным президентом) будет посвящен в основном круговой обороне, а не реформам. Он любит цитировать слова графа Горчакова, бывшего в 19-ом веке российским министром иностранных дел: «Россия сосредотачивается». Еще одна фраза из той же эпохи, которую часто можно услышать в московских политических кругах, принадлежит царю Александру III: «У России есть два союзника – это армия и флот». Подобные настроения предвещают недружелюбную внешнюю политику, закручивание гаек и непростые времена – причем непростыми они будут не только для оппозиции, но и для российского народа, его лидеров и международных партнеров, включая Вашингтон”.

На мой взгляд, такое положение вещей – в сущности, одностороннее и бесповоротное окончание политики “перезагрузки”, даже если кому-то на Западе и неудобно прямо признаться в этом. Возможно, кто-то из первого лагеря надеется, что россияне сами со временем изменяться, устанут от Путина и свергнут его.  Например, Люк Хардинг из Guardian пишет следующее: “Путин отлично понимает, что Россию сейчас сотрясают самые важные процессы со времен перестройки. Их возглавляет образованный городской средний класс, но участвуют в них самые разные люди, уставшие ото лжи, барского снисходительного тона и космического воровства, которые характерны для режима”.

Несомненно, что западные политологи и журналисты склонны преувеличивать силу оппозиционного движения и общественную значимость его лидеров. Если говорить честно: нынешняя русская оппозиция в глазах русских – это такие же маргиналы и изгои, как движение захвати Уолл-стрит в глазах консервативной части населения Америки. Конечно, в это трудно поверить, что некоторые выдающиеся люди страны, писатели, журналисты и музыканты – социальные маргиналы, но это именно так. Из их лидеров, на самом деле, заслуживает упоминание и, возможно, имеет хорошее политическое будущее лишь г-н Навальный. А многие из них приходили на митинги больше из злобности и мстительности своих характеров и корысти, нежели движимые убеждениями, хотя, безусловно, хватало и таких.  В свою очередь, речи и требования, произносимые на них, иногда вызывали удивление: так одна журналистка, г-жа Романова, однажды целый митинг требовала от властей освободить ее мужа-уголовника, укравшего посредством изобретенной им сложной и запутанной схемы акции одного предприятия.

Западные журналисты и политологи никак не могут поверить, что русским нравится барский снисходительный тон Путина. За последние годы я разговаривал с множеством самых обыкновенных людей, и все они были высокого мнения о нем:  восторгались, как он ловко убрал олигархов и прочих политических конкурентов, подмял прессу и обогатил своих друзей. Если русские обвиняют его в воровстве и иных грехах, то только потому, что завидуют ему и желали бы оказаться на его месте. Пресытившись свалившимся на них неожиданно с  неба изобилием, некоторым русским стало скучно и у них возникло желание поразвлечься и заявить о себе, а если подвернется возможность, то оказаться и при власти. Их тут же поддержали самые маргинальные общественные слои, которым нечего терять. В итоге получились сто тысячные акции протеста, которыми в своих целях мог воспользоваться Запад и по этой причине до слез испугавшие Путина.  Тот же со страха, из-за собственного невежества и подозрительности во всем обвинил США. Между тем вовсе не исключено, что ряд лиц в американской администрации в глубине души сами проклинали митингующих, распаляющих Путина и препятствующих процессу “перезагрузки”.

Вообще, глупо думать, как это делает, скажем, Нил Бакли из Financial Times, в своей статье от 08.03.2012, что массовые путешествия и посещения русскими западных стран позволят изменить их культуру и трансформировать систему морали. Социальный интеллект русских не разовьется за столь короткий срок, а копировать тамошние нравы – бессмысленно. В свою очередь, не стоит думать, что санкции и изоляция сделают русских гораздо хуже, чем они есть. Оттого, что Грецию взяли в Евросоюз и Еврозону, она не изменилась, а осталась той же страной, что была и до этого, в которой присутствует коррупция, неуплата налогов, а некоторые профессии и сейчас передаются по наследству, чему теперь все неожиданно удивились. Сменить Путина на лидера с европейскими манерами поведения также вряд ли получится. Например, римляне постоянно пытались на Востоке усадить на престол воспитанных в Риме царских отпрысков; однако из этого ничего не выходило – их быстро свергали.  Вот что сообщает Тацит об одном из таких ставленников. “Его доступность, ласковость и доброжелательность – добродетели, неведомые у парфян, – были, на их взгляд, не более чем пороками; и поскольку все это несходно было с их нравами, они питали равную ненависть и к дурному, и к хорошему в нем” (Анналы. Книга II. 2).  Я однажды случайно услышал диалог двух русских, рассматривающих фотографии и обсуждающих мэров двух столиц, Москвы и Лондона, г-н Лужкова и Бориса Джонсона.  Редко улыбающийся Лужков в силу его свирепого вида, командного и прямолинейного поведения им внушал доверие и уважение. В свою очередь, постоянно улыбающийся и мягкий Джонсон, по их мнению, был очень похож на наркомана и они никак не могли поверить, что тот способен отдавать указания, которые бы затем исполнялись. Поэтому они на полном серьезе решили, что его кто-то поставил управлять городом и тот человек является истинным хозяином и настоящим правителем британской столицы.

В связи с только что сказанным стоит упомянуть о трансформации мышления, у известного русского музыканта г-н Макаревича, подтверждающее мое мнение.  Нужно отметить, что г-н Макаревич втягивался в общественную жизнь медленно и неохотно. Кажется, до 2010 года он вообще не замечал ни коррупции, ни путинского авторитаризма. Но потом внезапно прозрел. Сначала он написал Путину свое первое открытое письмо, в котором указал тому о царящей в стране повальной коррупции и косвенно обвинил Путина в ее разгуле. Что интересно, тот ответил ему, заявив, что в размахе этой беды повинны не только чиновники, но и  пристающие к ним предприниматели, упрашивающие их получить взятку, с чем было трудно не согласиться. Затем, г-н Макаревич пришел на первый взгляд к парадоксальному, но верному мнению, изложенному им во втором адресованном Путину письме. В нем он пишет, что смена Путина ничего не решит, так как коррупция, преступность, склонность к обману и оскорблениям являются отличительными чертами русской ментальности, изменить которую никакой президент, естественно, не в силах.  Поэтому он призывает всех начать новую жизнь с завтрашнего дня, не дожидаясь смены режима.

Собственно, все это я говорю к тому, чтобы сторонники политики “перезагрузки” не сильно тешили себя несбыточными надеждами. Вообще, стремление к неясным целям и временная неопределенность желаемых событий всегда самым пагубным образом отражаются на получаемых затем политических результатах.  Вместо того чтобы последовательно и упорно проводить политику демократизации в отношении стран, где демократия возможна, например, в той же Украине, американская администрация, побросав все ранее начатое и незавершенное, начала политику “перезагрузки” с Россией, в которой западная демократия невозможна даже в очень отдаленной перспективе. Почти ничего не добившись в России, она позволила лицу с криминальным прошлым хозяйничать на Украине – пролонгировать пребывание российского флота в Крыму, посадить в тюрьму своего политического оппонента и т.д. Иными словами, не укрепив фундамент, она взялась за постройку стен. В итоге вся проделанная ранее работа  может пойти прахом.

Возможно, причина этого кроется в страхе перед усиливающимся Китаем. Для многих на Западе боязнь полноценной коалиции России с крупным геополитическим игроком в центральной Европе, о которой мечтал когда-то Хаусхоффер, сегодня трансформировалась в опасения расширения связей Москвы и Пекина.  Американский политический истеблишмент пытается напугать Кремль: дескать, у вас огромные пространства в Сибири и на Дальнем Востоке, где плотность населения крайне мала, да к тому же  и те, кто там сейчас живут по возможности бегут оттуда; между тем, на их границах толпятся миллионы нищих и агрессивных китайцев, готовый захватить пустующие пространства. Я не думаю, что Россия и Китай могут сильно сблизиться.  Конечно, у них есть ряд точек соприкосновения – растущая потребность Китая в имеющихся у Москвы природном газе и нефти, продажа Пекину оружия, подавление сепаратизма и отпор Западу в совете безопасности ООН.  Но есть и факторы препятствующие установлению широкой и прочной коалиции: самым главным из них является националистическая спесь русских, которые всегда с высока, презрением и недоверием взирали на китайцев, а русские богачи и элита никогда не смотрели на восток, а всегда в тайне восторгались западом, даже когда им недвусмысленно указывали на открытую дверь. Кроме того, у китайцев и русских низкий уровень развития национальных моральных систем и как следствие этого авторитарное политическое прошлое, настоящее и будущее; это сближает их позиции на международной арене, однако, это одновременно и стена, ограничивающая сближение в политической и экономической сферах, порождающая подозрительность и недоверие между потенциальными участниками коалиции.  Страны и народы, не познавшие внутри себя ни морали, ни человеческого достоинства не могут уважать другие государства и нации, их права и интересы.

Ко всему прочему, некоторым западным политологам и журналистам увидеть реальность мешать и крайне широко распространенная ныне в их среде психологическое расстройство под названием “западное чувство вины”.  Они думают, что запад ранее, в особенности в эпоху своего колониального прошлого, несправедливо обошелся со многими народами, уничтожал  и препятствовал их развитию, поэтому теперь он должен искупить свою вину хотя бы пониманием и принятием ценностей и культуры пострадавших.  Любую же критику запада они воспринимают в качестве рациональной реакции народов на прошлые и нынешние преступления, которые им всюду мерещатся. Правда, по счастью, не все так слепы, вот одно чрезвычайно интересное мнение: “«Прогрессисты» последнего десятилетия не понимали, что диктатуры редко являются рациональной реакцией на преступления Запада. У них есть свои собственные причины, которые не перестают действовать, когда в Белом доме появляется либерал. Автократы не считают себя ворами и страдающими манией величия. Преступники не признают, что они из себя представляют – это против человеческой натуры. Они облагораживают свою жажду власти тем, что видят себя в качестве единственных людей, которые могут сохранить порядок и удержать страну от развала”. “Поэтому, на их взгляд, их противники – предатели не только перед правящей семьей или группировкой, но и перед их страной. Демократия и права человека в их глазах – не конкурирующие идеологии или законные требования благородных оппонентов, а подрывные доктрины империалистического Запада, против которого должны объединиться все диктатуры, чтобы противостоять ему. Одна из наименее замеченных особенностей современного мира – то, как общие интересы диктаторов разрушают различия между идеологиями. Посмотрите внимательно, и вы увидите некий профессиональный союз среди сторонников авторитаризма, тираническое всеединство. На бумаге, коррумпированно-капиталистическая Россия, коммунистическая Куба, баасистская Сирия и исламистский Иран не имеют ничего общего. Но они будут всегда выступать объединенным фронтом против либерализма”.

К этому я бы еще добавил, что против Запада выступают не только деспоты и авторитарные правители, но и подавляющая часть традиционного оппозиционного политического спектра этих стран, которая зачастую не отстает в этом отношении от властей.  Их представители, нестесненные какими бы то ни было приличиями и дипломатическими нормами, высказываются куда откровеннее. Совсем недавно лидер КПРФ РФ г-н Зюганов, опечаленный падением сорокалетней тирании Каддафи в Ливии, через два дня после трагической гибели посла США в этой стране, заявил о своей радости и назвал погибшего “последней собакой”. Нет никаких сомнений, охватывающая эти страны антизападная истерия – это реакция на чуждую и непонятную этическую систему и обусловленные той нормы социального поведения, разрушающие примитивную нравственную систему населяющих их народов. Такое понимание необходимо, чтобы, ослепленным чередой арабских и прочих революций, западным идеологам  не показалось, что со сменой режима у населения этих стран начнется более справедливая и благополучная жизнь.