Текст книги "Гомо акватикус (первое изд.)"

Автор книги: Александр Чернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Перед самым погружением еще оставалась масса дел и нерешенных вопросов. Иногда казалось, что ничего не выйдет… Тут, в подводном домике, да еще сквозь легкую дремоту все земные заботы казались далекими, «потусторонними». Я как будто сбросил с себя тяжелый мешок…

Да, здесь я отдыхаю. Я вполне искренен, когда на телефонные звонки – а их необыкновенно много – отвечаю, что чувствую себя отлично.

Время неудержимо бежит…

За иллюминатором – густые сумерки. Прошу выключить свет и наблюдаю, как под водой наступает ночь. В иллюминатор, который против моей постели, видно скалу, поросшую буйной подводной растительностью. Там бурлит жизнь. На выступе неподалеку от домика почти постоянно висит серо-коричневая рыбка зеленушка, которую я окрестил Рыжей Машкой. В углублении, под Машкиным выступом, расположился краб Митька. Он иногда выходит из своего укрытия. Флегматично ползет по стене и при этом все время жует. Вот такие мои первые подводные знакомые.

О своем жилище я не думаю. Я его очень хорошо изучил, когда шли подготовительные работы, и подолгу бывал в нем. Поэтому сегодня я вошел в него как-то по-будничному.

Звук в домике довольно хорошо резонирует. Приходится говорить тихо, иначе слова сливаются в нечленораздельные звуки с металлическим оттенком.

Помещение заставлено балластом и баллонами. Комнату пересекают толстый электрокабель и еще более толстый воздушный шланг. В них – жизнь, тепло и воздух. Телефонный кабель элегантно лежит в самом углу и тянется к столу тонкой голубой лентой. Но смотреть на него не особенно приятно. Сейчас раздастся очередной – тысячный звонок.

Знатоки утверждают, что одиночество под водой угнетает, а мне пока хорошо. Освещение отличное. Труба, по которой поступает воздух, дышит хрипло, как астматик. Видимо, в ней скопилась осевшая влага, а может быть, туда проникло немного морской воды. Но сам воздух чист и поступает бесперебойно, ровной теплой струей.

Опять прошу погасить свет.

За бортом ночь. По очереди то в одном, то в другом иллюминаторе вспыхивают молнии: это светятся микроорганизмы. Интересно, что с берега такие вспышки кажутся искорками, а здесь – словно зарницы.

В уши все время лезет хлопающий звук выходящего воздуха. Этот звук наполняет домик грохотом. Правда, когда задумываешься, о шуме невольно забываешь.

Самое неприятное в моем быте – это, пожалуй, раскачивание домика. Он качается в такт волне наверху, но более плавно. Иногда его качает сильнее. Сквозь шум воздуха, который выходит наружу, слышны удары блока о блок. Вернее, эти удары больше чувствуются, чем слышатся. Становится немного не по себе. Чем больше я фиксирую внимание на этой качке, тем больше напрягаются нервы. Все время ждешь пистолетных выстрелов – звука лопнувших тросов.

А ночь вступила в свои права. Хорошо было бы выключить подачу воздуха и послушать тишину – окунуться в мир безмолвия…

А теперь – спать!

День второй.24 августа. Разбудил меня телефонный звонок. В иллюминаторах светло. Визиты и телефонные звонки сегодня воспринимаются куда приятнее. Я уже с нежностью смотрю на голубую ленту телефонного кабеля. Сам тоже частенько телефонирую.

Никакого кислородного опьянения не чувствую. Настроение хорошее. Самочувствие отличное. Кажется, все проблемы решены. Пришли первые сведения извне. О нас сообщило Всесоюзное радио. Тех, кто сомневается в успехе, не осталось. Многие высказывают желание поселиться в домике.

Эксперимент продолжается.

В 18.00 появился Дмитрий. Откровенно говоря, вдвоем в домике лучше: время идет быстрее. Еда, визиты, исследования, прогулки вокруг домика – вот и вечер…

Мир без песен тесен

Очередной сеанс телефонной связи.

– Как самочувствие?

– Превосходное!

– Слышен ли грохот волн с поверхности?

– Нет. Но покачивает как в самолете.

– Что наблюдаете в иллюминаторы?

– В одном видны поднимающиеся вверх пузырьки отработанного воздуха. Через другой видны стайки рыб, заросли водорослей.

Наверху, в лагере, стоит усилитель. Все могут ознакомиться с тем, что говорят промеж собой океанавты и наблюдатели. Подслушивание предусмотрено программой.

А это еще что?

 
Когда на сердце тяжесть и холодно в груди,
К ступеням Эрмитажа ты в сумерках приди.
Здесь без питья и хлеба, забыты на века,
Атланты держат небо на каменных руках.
 

Все ясно! Соло под аккомпанемент рокота пузырьков отработанного воздуха исполняет Александр Хаес.

Подводный концерт записали на магнитофон…

Третий день подводной жизни, как всегда, начался со звонков. Затем на дно моря спустился Сергей Гуляр. Привез завтрак и несколько сигарет для Александра, который мучился из-за запрета на курево. А вот и еще приятный сюрприз – ящик отборного винограда!

«Очень вкусно, большое спасибо, друзья!» – разносит динамик усилителя.

Эксперимент продолжается… Океанавты ведут дневники. Наблюдают за морскими животными. Охотятся. Заплывают на глубину двадцати пяти метров. Отвечают на телефонные звонки. Снова и снова сдают анализы. Пожалуй, такого «произвола» со стороны медиков не терпели и самые первые из племени «гомо акватикус» – Альбер Фалько и Клод Весли. Это и понятно: половина населения черноморского лагеря – врачи.

Вот хроника дальнейших событий у мыса Тарханкут:

25 августа. Будничная, напряженная работа продолжается. Все заметно устали, осунулись. Сказывается хроническое недосыпание и тяжелый труд.

К повседневным заботам прибавилась еще одна: открыт амбулаторный прием населения из близлежащих селений. К врачам всех специальностей. Правда, все доктора, как один, одеты в купальные костюмы…

Океанавты чувствуют себя хорошо. В свободное время играют в домино, решают кроссворды и шахматные задачи, читают, беседуют.

26 августа, 16 часов 30 минут. Хаес готовится к выходу на поверхность, начинает вдыхать специальную газовую смесь.

17 часов 45 минут. На смену Александру Хаесу спускается под воду Юра Советов. Вскоре он сообщает о благополучном прибытии в домик.

18 часов. Александр Хаес покинул «Ихтиандр» и начал путь наверх. На глубине семи метров – первая остановка на двадцать минут. В трех метрах от поверхности еще одна такая же остановка, и декомпрессия закончена. Александр Хаес и его провожатый – Володя Песок – оба одновременно показываются из-под воды.

В бухте полно людей – здесь собралось все население мыса Тарханкут. Крики «ура». Поцелуи. Цветы.

Океанавт-один блаженно вдыхает полной грудью терпкий, просоленный морем воздух. С удовольствием подставляет лицо солнцу. Через пятнадцать минут Александр уже в походной амбулатории. Здесь над ним колдует целая команда медиков.

Ночью погода вновь резко ухудшилась. Море штормит. Ревут волны. Ухает прибой. Сильный ветер срывает гребни волн и разносит соленые брызги. Лодочная флотилия и катер бьются о скалистый берег. Словно паруса шаланд, вздулись брезентовые бока палаточного городка. Лагерь не спит. Все тревожатся за судьбу океанавтов. Как бы не сорвало домик.

27 августа. 8 часов утра. Утренний обход врачей. Подводный домик сильно шатает. Скрипят и стонут тросы. Стучат балластные плиты.

Надежды на прекращение шторма не оправдались. Днем волнение на море лишь усилилось.

Нельзя сказать, что океанавтам случайно не повезло с погодой.

«Мыс Тарханкут с давних пор пользовался дурной славой среди моряков. Море у Тарханкута никогда не бывало спокойным, очевидно, от столкновения в этом месте разных морских течений. Вода у мыса бурлила, и судорожная, хотя и недолгая, качка выматывала пассажиров и раздражала моряков…

Во времена парусного флота здесь случались частые кораблекрушения, и это место получило зловещее прозвище „кладбище кораблей“», – так описывает Тарханкут Константин Паустовский, человек, влюбленный в море, который не раз признавался, что если бы он не был писателем, то стал бы моряком.

Организаторы экспедиции, видимо, не приняли во внимание беспокойный нрав моря в этих местах, и это принесло им немало хлопот.

Несмотря на разгулявшийся шторм, в домике на дне морском побывали Рая Радченко и Галя Гусева. Видимость под водой настолько ухудшилась, что при возвращении Радченко едва не сбилась с пути.

2 часа дня. Шторм крепчает. Решили дальше не рисковать и прервать эксперимент. Отдана команда приготовиться к всплытию. Дима Галактионов вдыхает кислородно-гелиевую смесь. Океанавт-три Юра Советов проходит декомпрессию в открытом море: в течение часа вдыхает сжатый воздух из акваланга.

3 часа дня. Компрессор выключен. Океанавты покидают дом. В воде уже ничего не видно. Все заслоняет густая завеса из растрепанных штормом водорослей и поднятого со дна песка. Но океанавты уже недалеко от поверхности.

И вот, наконец, Дима и Юра на берегу… Их тепло одевают и укладывают в спальные мешки. Медики снова хлопочут над ними. Оба чувствуют себя хорошо, улыбаются. Горечь преждевременного расставания с морем сменилась радостью встречи с друзьями. Через час, как по команде, они засыпают – сказалось нервное напряжение.

Вечером и на утро следующего дня – медосмотр. Все живы-здоровы. Никаких жалоб.

А погода не улучшается. В воздухе – сырость. Холодно, облачно. Резкий, порывистый ветер. Берег усеян сорванными водорослями, выброшенными прибоем морскими животными. Но в лагере воцаряется покой и тишина. Все отдыхают от волнений и бессонных ночей.

Экспедиция «Ихтиандр-66» подошла к концу. Домик поднимают на поверхность и выносят на сушу. Упаковывают приборы и оборудование. Бережно укладывают залитые морской водой дневники… Лагерь постепенно пустеет.

И как прощальный привет, несется над морем песня, Участники экспедиции позаимствовали ее у членов «Клуба знаменитых капитанов», слегка изменив слова:

 
Умеешь тайны ты хранить в своем просторе,
Ничто на свете не сравнить с тобою, море.
Косматый злится океан, с ветрами споря,
Но держит курс океанавт, хозяин моря!
 

Новоселы континентального шельфа

…потеснить, приспособить для жизни неудобные районы, а может быть, и морское дно.

В. Обручев

Кабинет министров Акваландии и его премьер Майкл Остин правят государством, в котором…. нет ни одного постоянного жителя. Подданные Акваландии – их несколько десятков тысяч – пока что живут вне пределов своей страны, в разных городах США.

Владения Акваландии – все земли мира, покрытые морями и океанами. Исключение составляют территориальные воды суверенных государств, граничащих с Акваландией. Правительство обнародовало меморандум, знакомящий с конституцией страны.

Гражданином Акваландии может стать каждый, говорится в нем, кто внесет в казну пятнадцать долларов, не считая небольших ежемесячных взносов. Для процветания страны необходима прочная финансовая база, и, составив оппозицию Нептуну, правительство Акваландии занялось укреплением своего материального положения.

Выступая недавно на пресс-конференции, Майкл Остин огласил решение кабинета министров немедля приступить к постройке столицы подводного государства. Но одних только вступительных и членских взносов оказалось явно недостаточно. Чтобы пополнить казну, была выпущена марка страны Акваландии.

– Будущее подводного города зависит от того, как скоро раскупят первую марку Акваландии, – заявил премьер-министр…

На старте «Силэб-III»

Провозглашение Акваландии, конечно, курьез. Предприимчивые «министры» только на первых порах выманили у своих подданных свыше ста тысяч долларов! Но для строительства подводного города даже эта сумма слишком мизерна. Достаточно сравнить: на «Силэб-I» затрачено вдвое больше денег; «Преконтинент-три» стоил 700, а «Силэб-II» – свыше 850 тысяч долларов.

Предполагалось, что новая обсерватория – «Силэб-III» – распахнет свои двери в октябре 1967 года. Она обоснуется неподалеку от порта Сан-Диего в Тихом океане на глубине около ста тридцати метров!

Однако пришел октябрь, за ним ноябрь, декабрь… – океанавты все еще оставались на берегу. Срок начала работы экспедиции заметно отодвинулся.

Первыми ушли на разведку водолазы-дублеры. Им предстояло на себе испытать те условия, какие ожидают обитателей «Силэб-III». Тренировки дублеров начались за год до ранее намеченного времени открытия станции.

Спустя несколько месяцев к испытателям присоединились океанавты – члены экипажа подводной обсерватории.

Местом сборов участников «Силэб-III» был избран Вашингтон. Здесь, на кораблестроительной верфи ВМС США, находились две барокамеры, имеющие сообщение с небольшим закрытым бассейном. Водолазы выходили в воду, а затем возвращались в сухой кубрик барокамеры, все время находясь под одним и тем же давлением.

Эти эксперименты имитировали жизнь в подводном доме на глубине ста пятидесяти метров.

В программу подготовки включены и кратковременные погружения в естественных условиях на стопятидесятиметровую глубину. Цель этих опытов – узнать, можно ли будет ходить в гости к океанавтам. Океанавты во времена «Силэб-II» часто принимали гостей на глубине до восьмидесяти метров.

Сами обитатели обсерватории смогут совершать прогулки на глубине до ста восьмидесяти метров. Такого еще не бывало ни на одной из подводных станций!

Как долго пробудут океанавты под водой? Предполагается, что около двух месяцев. Экипаж обсерватории состоит из семи-восьми человек. Через каждые две недели под воду будет спускаться новая группа океанавтов. Всего участвуют пять таких команд.

Новая подводная обсерватория комфортабельнее своих предшественниц, а главное, оснащена более надежной аппаратурой.

Почти все приборы созданы специально для «Силэб-III». Серийное оборудование, выпускаемое промышленностью, не выдержало испытаний на большой глубине.

Бортовая аппаратура «Силэб-III» испытана в гелиевой среде, сжатой до двадцати восьми атмосфер, забортная – на глубине 240–250 метров при давлении двадцать пять – двадцать шесть атмосфер.

Одна из главных забот проектировщиков обсерватории – аппараты для очистки дыхательной смеси от вредных газов, скапливающихся в подводном доме. Аппарат с гидроокисью лития, примененный в «Силэб-II», не подходил для новой станции, расположенной на значительно большей глубине.

То же самое относится к приборам, контролирующим состав дыхательной смеси, ее температуру и влажность.

Руководители «Силэб-III» решили, что вся эта аппаратура должна быть полностью автоматической. При подаче газовой смеси учитывается, все ли члены экипажа налицо, бодрствуют они или выполняют физическую работу.

И еще одна важная новинка – ручные глубиномеры, действующие на глубинах до четырехсот метров. А раньше океанавты снабжались приборами, хорошо работающими на глубине не больше девяноста метров.

Океанавты получат в свое распоряжение четырехместный лифт и складной домик из прорезиненной ткани – напоминающий тот, в каком жили Робер Стенюи и Джон Линдберг. В будущем такие пневматические коттеджи пригодятся подводным строителям и спасателям для отдыха и ночлега на глубине до ста восьмидесяти метров.

Спустя год-полтора после открытия «Силэб-III» на дне океана обоснуется самая крупная из всех американских подводных станций – «Сихэб».

Очертания новой обсерватории подсказала сама природа. «Сихэб» похожа на распластавшегося по дну осьминога. Очевидно, покорителям глубин предстоит еще многому поучиться у исконных обитателей океана и немало позаимствовать из их опыта, чтобы научиться жить под водой.

«Сихэб» несколько напоминает Большой дом – «Морскую звезду» Кусто, основанную в Красном море. Только у американской обсерватории не четыре, а шесть «щупалец», расходящихся от центрального зала. В комфортабельных кубриках «Сихэб» будут жить одновременно сорок океанавтов.

«Сихэб» будет стоять на глубине около двухсот метров.

Новая станция – новые заботы. Вечная ночь на больших глубинах потребует еще более совершенной и надежной аппаратуры. Хорошо еще, что часть снаряжения для «Силэб-III» изготовлялась с прицелом на четвертькилометровые глубины, и американцы надеются использовать его и для «Сихэб». Это позволит сберечь сотни тысяч долларов. И все же многое из оборудования будет разработано специально для «Сихэб».

Есть надежда, что ко времени открытия «Сихэб» океанавты, наконец, получат удобные и надежные гидроэлектронные телефоны, столь необходимые для переговоров под водой и для связи с внешним миром.

Для быстроты передвижения в глубинах океана обитатели «Сихэб» получат несколько акватакси. Это будут маленькие электрические подлодки – еще удобнее, чем те, какие имелись в распоряжении экипажей «Силэб-I» и «Силэб-II». Для них на дне моря устроят специальный гараж.

Опыт океанавтов – обитателей подводных домов – уже сейчас имеет большое практическое значение. Недавно он пригодился при аварийных работах на электростанции Смит-Маунтин.

Требовалось сменить заградительные щиты. Задание очень сложное. Прежде всего надо было спуститься на глубину шестидесяти метров.

Водолазы в аквалангах разделились на две группы по четыре человека. Рабочая смена каждой четверки длилась две недели подряд, без выходных дней. Потом группы менялись местами.

Выполнив дневное задание, аквалангисты возвращались на поверхность. Их подвозил сюда лифт. Правда, они не могли выходить на открытый воздух, а сразу же направлялись в свою резиденцию – барокамеру, устроенную на борту плавбазы. На следующее утро аквалангисты вновь возвращались под воду.

Не совсем обычно был организован и рабочий день. Пока двое трудились на дне, другая пара в это время ожидала своей очереди, не покидая лифта. Вторая вахта заступала через четыре часа.

Чтобы не замерзнуть, все подводные рабочие одевались в гидрокостюмы, имеющие настоящее водяное отопление от электрических батарей. Все это хозяйство было аккуратно вмонтировано в глубинную одежду подводных рабочих.

Шесть недель потребовалось, чтобы закончить ремонт на Смит-Маунтин. Обычным водолазам удалось бы это сделать лишь за несколько месяцев.

Колледж в царстве Нептуна

Лет триста назад в Лондоне появилась любопытная книга – жизнеописание и пророчества легендарной предсказательницы, известной под именем матушки Шиптон. Самое удивительное, что кое-какие из ее пророчеств действительно сбылись спустя много лет. Среди прочих в этой книге содержалось и такое предсказание:

 
Будут люди под водой
Ездить, спать и говорить.
 

Как видим, английская кудесница оказалась совершенно права.

Не так давно лондонский клуб подводников построил в царстве Нептуна дом под названием «Глокус». Семь дней прожили в нем британские океанавты. Люди дышали обыкновенным воздухом: «Глокус» стоял на глубине всего десяти метров.

Сейчас английские аквалангисты подготавливают более основательную экспедицию в морские глубины – подводный дом «Кракен».

Еще одно поселение на дне морском появилось вблизи города Палм-Бич на глубине двенадцати с половиной метров. «Гидролэб» – так называется этот подводный домик – владение Флоридского атлантического университета. Он переделан из автоклава – капсулы, в которой раньше испытывались миниатюрные научно-исследовательские подлодки «Пэрри».

«Гидролэб» – это своего рода подводный колледж. Здесь проходят практику молодые ученые и студенты – будущие морские биологи.

«Полезная жилплощадь» обсерватории невелика, четыре с четвертью на два с половиной метра. «Гидролэб» находится под присмотром корабля «Морской охотник». Он поставляет океанавтам электроэнергию, воздух для дыхания и пресную воду. В будущем станция получит собственный источник энергии – мощные аккумуляторные батареи. На «Гидролэб» установят телевизионную камеру, приборы для измерения скорости течений, температуры и солености воды.

Еще одно поселение на дне морском вскоре откроется у Гавайских островов, в нескольких милях от Гонолулу. Один дом предполагается установить на глубине двадцати и другой – на глубине шестидесяти метров. Стоимость этой «подводной деревни» – около трех миллионов долларов.

Жителями нового поселения станут американские океанологи, морские биологи, специалисты в области подводной медицины и техники подводных работ.

Знакомьтесь: «Немо»!

Одним из первых побывал в пучинах моря… Александр Македонский. Сохранилась старинная гравюра, запечатлевшая это событие. Конечно, великий полководец спускался под воду не как простой водолаз, охотник за губками и жемчугом. Путешествие в глубины Александр будто бы совершил в просторной стеклянной бочке, спущенной с корабля на цепях.

Что заинтересовало его в глубинах? Может быть, великий полководец, покоривший полмира, хотел заодно попытаться прибрать к рукам и подводное царство? Или, может быть, он действительно увлекся мореведением?

Скорее всего Александр, ценя хитрости в ратном деле, произвел этот спуск под воду с военными целями. Впрочем, эта идея приходила в голову не ему одному. Известно, например, что в войсках персидского царя Ксеркса были специальные подразделения боевых водолазов.

С тех пор прошло больше двух тысячелетий. За это время люди стали гораздо увереннее чувствовать себя в царстве Нептуна. И вот уже в наши дни бельгийский профессор Огюст Пиккар высказал мысль изготавливать глубоководные аппараты из акрилового пластика – искусственного материала, прозрачного как стекло и прочного как сталь. Некоторые виды акрилового пластика выдерживают колоссальную нагрузку – до полутора тонн на каждый квадратный сантиметр поверхности. В экспериментах иллюминаторы из пластика без труда выдержали натиск 11 000-метровой толщи воды!

Лучше всего строить подводные дома в виде шара. Пиккар предложил делать корпус из двенадцати одинаковых сферических многоугольников. Это упрощало изготовление таких обсерваторий.

Американский инженер Дж. Стэшив, проверив на практике идеи Огюста Пиккара, убедился, что полая сфера, собранная из кусков акрилового пластика, действительно может поспорить со стальными оболочками.

Закончив испытания, американцы приступили к созданию глубоководной станции, получившей название обсерватории «Немо».

Лаборатория, сквозь стены которой можно видеть все происходящее в глубинах, не покидая ее пределов, – мечта всех морских специалистов. Такой и должна стать обсерватория «Немо».

Прозрачная станция будет использована для изучения океана в пределах континентального шельфа. Она сможет работать на глубине до 300 метров. В экипаж ее войдут всего два человека.

Каждые десять суток станция будет всплывать на поверхность, чтобы пополнить запасы энергии, сжатого воздуха, пресной воды, провизии, и вновь отправляться вглубь.

Салон, в котором располагается экипаж «Немо», покоится на плоской четырехугольной платформе. Это очень удобно при стоянке обсерватории в эллинге, на палубе либо в трюме корабля-носителя во время транспортировки «Немо» к месту погружения. Обсерватория настолько компактна, удобна и легка, что может летать на самолете. Такая мобильность позволит «Немо» побывать в самых отдаленных уголках Мирового океана.

Достигнув заданной точки погружения, «Немо» встает на якорь и повисает над поверхностью дна, как аэростат в воздухе. Помимо якоря, солидным балластом, гасящим излишнюю плавучесть «Немо», является лебедка, вмонтированная в основание обсерватории.

При помощи лебедки можно легко менять глубину погружения, обходясь без каких-либо гребных винтов и рулей.

Во внутренних покоях «Немо» разместились два комфортабельных откидных кресла, превращающихся в постели для ночного отдыха.

Впрочем, ночь – понятие весьма условное в глубинах. Она наступает «по первому требованию», стоит лишь выключить светильники и забортные прожекторы…

Однако пока еще неизвестно, кто станет первым капитаном «Немо» и когда именно выйдет в море подводная обсерватория с прозрачными стенами.

Ныряющий рудник

Лет двадцать пять – тридцать назад, чтобы добыть нефть со дна моря, с суши бурили наклонные скважины. Можно было сделать «подкоп» лишь на 300–600 метров от берега. Запустить стальные руки дальше, как правило, не удавалось. Но прошло немного времени, и буровые вышки-небоскребы смело вышли в море. Затем появились плавучие острова. Но нефтяники вскоре убедились, что у буровых на плаву есть своя ахиллесова пята.

Вспомним с детства знакомые истории о погибших кораблях. Какая книжка о морских приключениях обходится без кораблекрушений! Во время сильных бурь шли ко дну десятки судов. Но если гибнут корабли, то каково же приходится тогда в бушующем море плохо управляемым и громоздким буровым платформам!

За последние годы штормы и ураганы на морских нефтепромыслах унесли немало человеческих жизней и причинили материальный ущерб, оцениваемый в сотни миллионов долларов. Только за несколько месяцев 1965 года в США, например, было уничтожено пять плавающих буровых платформ, которые обошлись в сорок пять миллионов долларов.

Одна из самых ужасных катастроф случилась у берегов Англии в Северном море, которое в самое ближайшее время, видимо, станет одним из крупнейших нефтепромыслов в мире. Нефтяной лихорадке, разразившейся здесь, особенно благоприятствовало то, что Северное море довольно мелководно. Глубина его, как правило, менее ста восьмидесяти метров.

Однако в этом нефтяном Эльдорадо людей ждали не только успехи. В сочельник шестьдесят шестого года во время зимнего шторма опрокинулась и затонула буровая платформа «Си Джем» – «Морская драгоценность», принадлежавшая английской фирме «Бритиш петролеум».

Незадолго перед катастрофой с борта искусственного острова пробурили трехкилометровую скважину под водой. Геологи обнаружили богатейшее месторождение спутника нефти – горючего газа. Закончив работы, экипаж буровой начал готовиться к переезду на новое место. Но в это время начался сильный шторм, одна из опор надломилась, и буровая опрокинулась…

На помощь терпящим бедствие отправились корабли и вертолеты. Однако спасти удалось лишь немногих. Около двадцати человек – более половины команды – погибли в студеных водах Северного моря…

Гораздо безопаснее, да и дешевле, было бы устроить нефтяной «рудник» на дне морском – тогда ему не страшны никакие штормы и ураганы.

Леон Дэнфор, ученый-гидродинамик, работающий в фирме «Нортрон корпорейшн», предложил проект подводного нефтепромысла будущего. Это целый городок на дне. Он может действовать на самых дальних границах континентального шельфа – на глубине 300–350 метров.

Центр подводного «сити» – дом, напоминающий «Сихэб». Такой же просторный и комфортабельный. Только у него не шесть, а пять «лучей». Здесь будут жить буровые мастера и нефтяники. Всего сорок-пятьдесят человек.

Рядом с домом разместятся три огромных буровых ангара, похожих на газгольдеры.

Обитатели подводного «сити» дышат газовой смесью. Давление синтетического воздуха равно давлению окружающей воды. Но океанавтам редко придется покидать свое убежище. Ведь все буровые машины – под крышей, а не в открытом море, как во времена «Преконтинента-три».

В ангарах сухо и тепло. Они соединены с гостиницей и между собой галереями. Поэтому океанавты ходят на работу и возвращаются с нее, даже не замочив ног. Машины сверлят грунт сквозь прорези в палубе ангара. Вот только трубы уложены связками вдоль наружных стен. Все остальное – здесь же, под рукой.

Для транспортировки грузов и перевозки экипажа с поверхности и обратно служит особая канатная дорога с водолазным лифтом. Каждый из ангаров имеет свою дорогу. Колея канатного пути удерживается на буях.

Прежде чем покинуть подводный прииск, океанавты проходят декомпрессию. Салон для декомпрессии открыт в «звезде».

Отправляясь в подводное странствие, океанавты вызывают подводное «такси», в которое они усаживаются, не снимая аквалангов, или подлодку. Лодка подплывает к одному из шлюзов, стыкуется, и океанавты переходят на корабль. Можно отправиться в путешествие на гусеничном вездеходе или в подводных катамаранах.

Подводный «сити», разработанный Леоном Дэнфором, – это в то же время и океанографическая станция. Ученые смогут добыть здесь много ценных сведений о жизни моря на больших глубинах.

На пороге сверхглубин

Леон Дэнфор сделал и другое предложение – основать его «сити» на одной из вершин Среднеатлантического хребта, разделяющего океан на западный и восточный бассейны. Глубина Атлантики здесь – около трех тысяч семисот метров!..

Не слишком ли смел проект Дэнфора, не граничат ли его планы с утопией? Будущее покажет. Пока же этим проектом заинтересовалась и другая крупная фирма – «Дженерал электрик».

Она решила строить подобную станцию у подводной гряды в Атлантическом океане. Трудно предугадать, какие тайны откроются людям, дерзнувшим поселиться под четырехкилометровым покровом гидросферы…

В одном из самых жарких уголков земного шара – калифорнийской пустыне Мохав – за много миль от моря строится глубоководная обсерватория, еще более удивительная и совершенная, чем «Немо». Внешне она напоминает акриловую станцию – такая же прозрачная и круглая, однако стенки ее не синтетические, а… стеклянные.

Стекло сейчас все больше увлекает конструкторов подводных кораблей и научных станций на дне моря. Первые стеклянные аппараты, правда небольшие, были созданы еще лет пять-шесть назад. Недавно американцы спустили на воду подлодку-малютку из стекла со стенками толщиной девяносто миллиметров. При испытаниях прозрачная субмарина выдержала давление, соответствующее погружению на… двадцать километров!

Подводная обсерватория, строящаяся в пустыне Мохав, может спускаться на глубину шести тысяч метров – в двадцать раз глубже «Немо». Внешне же она будет очень похожа на акриловую обсерваторию, экипаж ее тоже будет состоять из двух человек.

Что и говорить, подводный дом-шар из стекла весьма заманчив. Но, к сожалению, у него есть своя ахиллесова пята. Всякие отверстия для кабелей и механизмов резко снижают прочность его прозрачных стен.

Как же справились с этой трудностью создатели мохавской обсерватории?

Внутри стеклянного домика находится лишь самое необходимое для жизни: баллоны с дыхательной смесью, поглотитель углекислого газа, продукты, пресная вода, а также приемник-передатчик для связи и пульт управления.

Вся остальная аппаратура – снаружи. Это сделало домик более просторным, а самое главное – уменьшило количество опасных «сквозных ран» в стекле.

Стало просторнее. Но каким образом уменьшилось число сальников? Казалось бы, их должно стать еще больше. Ведь за порогом дома оказалось не только обычное забортное оборудование, но и такое, которое по всем правилам должно бы находиться в рубке.

Вне сферы установлены эхолот, механические клешни для сбора образцов, измерители скорости погружения, электродвигатели, источники энергии – аккумуляторы или топливные элементы и некоторые другие приборы.

Как же управлять всеми ими, не имея кабеля?

«Очень просто – с помощью света», – отвечают конструкторы.

«Световая рука», беспрепятственно проникая сквозь стеклянные стены дома, с помощью фотоэлементов легко включает и выключает необходимые приборы и механизмы.