Текст книги "Дьявольский Quest"

Автор книги: Александр Рожков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

– Ну ты могём, – вынес я уважительный вердикт.

– Э-э… о-о, – что-то попытался сказать Беовульф, указывая на волка на дереве.

– Да, да – твоя работа, – подтвердил я, осторожно поднимаясь.

У меня, извиняюсь, нижняя половина итак страдает от долгой поездки в седле, а тут ее еще и роняют. Свея быстро вскочила на ноги и, кратко выразив сквозь зубы, что она думает о нас с колдуном, пошла высвобождать своего скакуна, который пытался убежать, когда все это началось, но запутался удилами в кустах.

Вулкан уже поднялся, показывая всем видом, что ему такие развлечения не в новинку, но видно как предательски дрожат задние ноги. Беовульф так бы и сидел на земле, палясь на распятого волка, если бы его лошадка, не подошла и не потыкалась мордой в плечо.

Мы проехали метров двести, и лес неожиданно разбежался в стороны, как бы освобождая тропку от своих объятий. Когда все успокоились, особенно колдун, который все время оглядывался назад – неужели ждет, что волк отлипнет от дерева и побежит за ним? Да он впечатался в ствол так, что отпечаток оставил.

– Что это было? – кивок головы в сторону недавнего побоища.

– Не знаю, – потупил взор Беовульф. – Честно не знаю. У самого такое впервые… Не думал что такое может получиться. Когда он напал на меня, думал, что погибну и тут словно… – захлебывался он объяснением и размахивая руками, как ветряная мельница в ураган. -…Не знаю, что это было, но это… великолепно, – выдохнул он блаженно и закрыл глаза.

Я посмотрел на Свею, кивнул на Вульфа, а потом приставил указательный палец к виску и покрутил – известный жест. Девушка отрицательно покачала головой. Я удивленно поднял брови. Она развела руками и улыбнулась, как бы говоря ''сам напросился''. Пришлось пристроиться к ней ближе.

– Думаешь, что это его рук дело было? – тупо спросил я, скорее чтобы получить подтверждение – итак знаю, что он.

– Да, – коротко и лаконично ответила девушка. – А ты думаешь, его ''колдуном'' за тонкий стан называют?

– Нет, ну…

Честно говоря, я мало верю во всякое чародейство. Даже после того как меня переправил в этот мир злой маг, даже после того как на нас напали говорящие! волки – я мало верил в нее. Однако сейчас, что-то грызется мелким червячком, услужливо подсказывая, что ошибаюсь. Хотя чему тут удивляться. Давеча ночью Беовульф рассказывал, что учился на некроманта, а потом у какого-то Старейшины. ''И после этого ты еще сомневаешься?… Не то чтобы, – пытался увильнуть сам от себя, – но… Что ''но'' – колдун и все, – сказал, как отрезал. – Вместо того чтобы разглядывать его как новогоднюю елку, лучше подумай как это можно использовать… Похоже он сам не ожидал, что такое может получиться… Ну так давай, будем развивать его способности в нужном нам направлении'', – решил я для себя.

– Беовульф, – отвлек я паренька от созерцания небесной выси. Он с такой радостью в глазах посмотрел на меня.

– Да, – голос радостный, радостный.

– Как ты думаешь, сможешь повторить ''это'' еще раз? – в лоб спросил я. Чего ходить вдоль забора, если калитка открыта?

Парень как-то сразу стушевался, поник, а взор стал задумчивым.

– Не думаю, – признался он. – Это как-то само получилось.

– Понятно, – протянул я.

Когда что-то получается не знамо как, вышло и все, то повторить это обычно бывает крайне сложно. Помните, я при первом нападении раскидал бандитов, как кукол тряпичных – Свея тогда сказала, что я кедар? Так вот больше я не чувствовал того состояния, не мог вызвать его. Не хотелось бы думать, что и Беовульфу также не повезет – попользовался и хватит. Раз он колдун, пусть и учиться пока, но что-то же уметь он должен, не зря ведь учился столько лет… пусть и некромантии.

– Слушай, а ты вообще… колдовать умеешь? – осторожно спросил я. Мало ли что, вдруг обидеться и в лягушку превратит.

– Так… немного, – уклончиво ответил он.

– А конкретнее? – поинтересовался я. К нашему разговору присоединилась Свея, пока как слушатель.

– Могу воду заражать и очищать… Могу… – тут он помедлил, а потом… – Нет, не могу. Мертвого могу заставить себе служить, но это отнимает много сил и есть опасность, что он выйдет из-под контроля… Но больше мне нравиться разговаривать с лесом, землей, слушать животных и чувствовать дыхание природы.

Даже по голосу было видно, что первое его ''образование'' не принесло ему радости, зато второе – нравилось.

– Ты ведь кедар? – спросил вдруг парень.

– Да как тебе сказать, – развел я руками. Что тут скажешь, если сам не знаешь?

– Кедар, кедар, – встряла в разговор Свея. – Только пока сам этого не осознает.

– Думаешь легко в такое поверить? – возмутился я. – Сама бы попробовала.

– И не в такое верить приходиться, – философски заметила девушка.

– Да, – почему-то меня задела ее фраза. – Тогда объясни, почему тебя волки назвали ''Большой сестрой''?

– Да потому что уроды, – осклабилась спутница. – Ты их слушай больше, и не такую ересь будут нести, – но чувствовалось, что она что-то недоговаривает.

Видимо она обиделась, так как, пришпорив коня, ускакала вперед.

– Она права, – поддержал Свею Беовульф. – Ты пока не осознаешь, что можешь больше чем обычный человек… Поверь я вижу это в людях, – горько улыбнулся он.

– Хотелось бы в это верить, – уже не так возмущенно отреагировал я.

Свею мы нагнали только в подлеске. Лес начал скудеть: деревья становились ниже, кустарник реже, – как бы отдавая свои владения раскинувшемуся впереди полю, зато трава становилась гуще и выше. Насколько хватало взгляда, только стройные ряды рвущихся к небу травинок. Те две деревушки, что шли после Лотеха, мы удачно – действительно удачно – обогнули по лесу. А сейчас…

– Привал, – скомандовал я, сползая с коня.

Пока мы еще под сенью деревьев, надо перекусить, а то в чистом поле, под солнцем, что жарит, словно пытается нагреть землю до состояния раскаленной сковороды, обедать как-то не хочется.

– Ну и куда нам теперь? – поинтересовалась девушка, доставая припасы.

– Пока прямо, – ответил я. – Если все будет хорошо, то к Бермуду мы доедем завтра к утру.

– Да, – кивком поддержал Беовульф. – Только боюсь…

– Боишься, что через ''живое'' кладбище придется ехать? – перебила его девушка.

– Да, – и снова кивок.

– Что это такое? – недоуменно поинтересовался я.

– Вик, меня поражает, что ты ничего не знаешь, – подозрительно посмотрела моя спутница. – Словно ты из другого мира: и Пан тебя удивил, и о кладбище ты ничего не слышал, а ведь об этом знает каждый.

– Ну… – попытался я отвертеться от ответа.

Нет, а что вы предлагаете им сказать? Может, то, что я из другого мира, возможно даже с другой планеты? Или то, что про этот мир я знаю со слов Бога и Дьявола – кстати, они разговаривали со мной? Надо не забыть об этом упомянуть в разговоре. Интересно, меня в местную психушку сразу заключат или убьют на месте, похоронив под той березкой?

– Плохо учился, – наконец вымолвил я. – Память плохая… Маму с папой не слушался – выбирайте.

– Ну понятно, – протянули они вместе, словно уже поставили диагноз и назначили лечение. Боюсь, что и то и то мне не понравиться.

Обед прошел в ничего незначащих разговорах – обо всем и не о чем, – в созерцании весело снующих птичек, разглядывании белесых облаков и в попытке отмахнуться от надоедливых мошек. Наши подседельные животные гуляли неподалеку, пропалывая местную растительность.

Через полчаса, когда обед был закончен, а солнце начало печь ее сильнее, мы все-таки решились выехать из-под лесной, пусть не всегда доброжелательной, но прохлады.

– Ну что, Вулкан, прокатимся? – подошел я к коню. Он тряхнул большой головой и фыркнул. – Знаю, что не Дюймовочка, но и ты не ореховая скорлупка – так что потерпишь. – На этот раз конь выразил свое недовольство более громко и настойчиво, пятясь почему-то к лесу. – Что с тобой? – недоумевал я.

– Что-то не так? – сверху спросила Свея.

– Да вот, балует, – указал я на Вулкана. – Ехать не хочет.

– Боится он, – присмотревшись, сказал Беовульф. – Не нравиться ему что-то.

Я осмотрелся кругом: с одной стороны лес, с другой гладкая равнина с травой, все также птицы орут над головой, вон кузнечик где-то завел свою скрипичную трель – и чего тут бояться? И все бы хорошо, но Вулкан почти уперся крупом в кусты, за которыми уже был лес.

– Так, хватит дурить, иди сюда, – строго посмотрел я на коня. – Нам ехать надо, а если ты будешь так каждый раз из себя строить, оставлю в первой же деревне, – пообещал, подходя к жеребцу.

То ли мои угрозы подействовали, то ли невидимая опасность прошла, но Вулкан позволил подойти к себе и даже взять под уздцы. Мне даже удалось затянуть подпруги, и уже было занес ногу, чтобы вставить в стремя…

– Именем господина Хазора, вы все арестованы, – ударился в спину знакомый голос.

Медленно, словно в руках граната без чеки, развернулся и обозрел стражников, что окружили Свею с Беовульфом. Командир грандиров взирал на меня сверху взором, что не обещал ничего хорошего.

– Я бы повесил тебя на первом же суку, Скром, благо их тут достаточно, – подтвердил он страшную догадку. – Однако я обязан предать тебя суду, а уж потом, – кулак ударился в открытую ладонь.

– Хорошую ты перспективу нарисовал, – осклабился я, стараясь как можно незаметнее достать нож. Меч не достать, он за спиной, так что руки к нему тянуть не с руки (извините за каламбур).

– Сзади! – вдруг закричала Свея, и в это время в голову что-то ударилось.

На мгновение стал больно, а потом почему-то наступила ночь, как-то уж очень быстро. Однако ночь не была черной, в ней плавали какие-то разноцветные круги, слышались голоса и тенями мелькали фигуры. Тело почему-то переживало больше чем голова от боли: его трясло, кидало, оно мялось, словно от ударов, а в глазах все более новыми красками расцветали круги.

– Это ты интересно придумал, – уважительно заметил Свет. – Все-таки они его достали.

– Вот теперь это похоже на испытание, – согласился Дьявол. – А то какие-то детские игры в песочнице. Жалко мне его конечно, отличная пешка.

– Думаешь на этот раз выкрутиться? – голос прозвучал с надеждой.

– Посмотрим. Им еще до Бермуда добраться надо, – усмехнулась Тьма.

– 18 -

С трудом удалось разлепить глаза. Почему-то они ни в какую не хотели подчиняться, словно на них навесили тонну сна и усталости. Все-таки мне это удалось, правда, ценной больших усилий. Веки разошлись, и перед очами замелькало темно-зеленым. ''К чему бы это?'', – устало поинтересовался мозг. Ответить было некому, так как вопрос прозвучал не слышно. А как его еще задать, если голова, словно маятник старинных часов качается в такт движения лошади? Да, да именно в такт и именно лошади – сам видел.

Сознание, наконец, решило посетить мою больную голову, а вместе с ним пришло осознание того, что темно-зеленое мелькание не что иное, как трава. Почему ''темно'', да потому что на улице уже давно вечер. Даже в моем положении – кстати, лежу поперек лошади, руки, крепко, связанны и болтаются ниже головы, веревка в них впилась, словно отощавшая пиявка, – видно, что солнце уже уходить за горизонт, прощаясь последними красными лучами.

Скоро меня начало мутить, да и тело никак не давало покоя, упорно тревожа нервные окончания. Что я ему плохого сделал? Лошадь шла рысью, иногда переходя на галоп. Вокруг стояла словесная тишина и только усталое фырканье коней говорило о том, что я тут не один… К сожалению.

Такая скачка, то медленно то быстро, продолжалось долго, по крайне мере в моем положении и пять минут – вечность, – но тут гораздо продолжительнее. Я не выдержал очередного перехода с рыси на галоп и как не силился, застонал: тихо и слабо – даже самому противно. Рядом недовольно заржал конь и зычный голос скомандовал:

– Отряд, стой!

Моя лошадка резко остановилась, словно врезавшись в стену, что я не преминул съехать… точнее въехать ее на шею. Такого надругательства она не выдержала и, взбрыкнув, отправила меня полежать на травке. Хотелось бы оценить ее заботу, но тело начало возмущаться, ругаясь всевозможными словами. Впрочем, я не мог произнести их в силу того, что все то же тело стегало по нервам с маниакальной страстью садиста. Так что вместо слов благодарности смог воспроизвести что-то похожее на хрип и стон в одном флаконе.

– Очнулся, шут, – больно поддел ногой командир стражников. – Не долго тебе радоваться осталось.

– Прям… обсмеялся, – с трудом выдохнул я.

– У него еще силы остались, Грам, – усмехнулся один из стражников, обращаясь к командиру. – Может еще раз успокоить?

– Не надо, – махнул рукой старший грандир. – Нам надо доставить его в Бермуд, так чтобы было, кого казнить, – и пнул меня ногой под ребра.

''Гад'', – выругался… правда только про себя.

– С другими что делать? – тем временем поинтересовался страж.

– Свяжи из покрепче, Хок. Господин Хазор будет рад, увидев какие ''подарки'' мы ему привезли, – зыркнул куда-то в сторону Грам.

Так нас еще и с эскортом встречать будут. Одно хорошо, что моих спутников не оставили там же на месте, похоронив под каким-нибудь кустиком, а взяли с собой. Есть неплохой шанс сообразить на троих… Только боюсь, что будем мы глядеть не в рюмку, а маленькую дырочку скользящей петли.

– Посадите его, – тем временем скомандовал главный.

''Лучше здесь пристрелите!'' – вопило сознание, когда меня как тряпичную куклу сажали в седло. Одно зло радовало, для этого потребовалось усилия троих грандиров, а то мою, честно скажем немаленькую, тушку трудно поднять. Тем более усадить на лошадь. Спасибо, хоть не перекинули поперек, а, откровенно намучившись, усадили вертикально.

Эта десятиминутная передышка дала моему воспаленному сознанию хоть немного успокоиться и привести себя в порядок. В седле я болтался хуже, чем в первый день обучения езды на лошади. Зато могу видеть, что-то кроме мельтешившей перед носом травы.

Ехал я где-то в середине небольшого отряда. Впереди спины трех грандиров, и крупы… нет, к сожалению не их, а лошадей под ними. С боку удалось разглядеть еще двоих, хотя шея упорно не хотела поворачиваться, протестую громким хрустом позвонков. Значит мои друзья где-то сзади, с оставшейся пятеркой стражников. Это предположение подтвердила не длинная, но очень содержательная речь Свеи.

– Козлы, – начала она. – По что связали, волки позорные? Отпустите нас, дети Ящера, иначе мой гнев обрушиться на ваши пустые черепа, – исходилась злостью девушка.

Судя по тому, что стражники никак не реагировали на выпады, понятно, что слышат они подобное выступление не в первый раз. Было видно, как правый грандир поморщился, когда Свея начала вспоминать всех родственников – особенно по женской линии – до седьмого колена.

– Заткните ее, – наконец не выдержал Грам. Он ехал впереди, возглавляя эскорт.

Девушка начала неистово орать, но крик резко оборвался, перейдя в какое-то бормотание, а потом и оно стихло.

– Командир, надо спешить иначе не успеем до ночи, – почти прокричал справа от меня грандир: юноша лет двадцати пяти.

– Отря-яд! В галоп! – прозвучал приказ, и мы понеслись.

Куда так несемся? Зачем? Я лично никуда не спешу, по крайне мере в радостные объятия Хазора. точно. Еще меньше к нему хочет попасть Свея – ее тоже по головке не погладят: кража хозяйских коней, да еще и язык показал. Насчет Беовульфа не знаю…

Тем временем как бы быстро мы не скакали, солнце все-таки быстрее. Подмигнув на прощание, последим озорным лучиком, оно скрылось за горизонтом. Нет, тьма не навалилась разом, словно ошалевшие комары в банке крови.

Сумерки – кстати мое любимое время суток. Земля находится на грани между явью и сном, как бы готовясь ко второму. Окружающая живность тоже начинает готовиться: кто-то ко сну, кто-то к пробуждению. Все также стрекочут кузнечики, но музыка плавная – баюкающая. Словно маленький оркестр наигрывает колыбельную. Небесные ''самолетики'' заправляются последними мошками и направляются в родные ''ангары''. Трава мягко танцует под руководством невидимого, но теплого, ветра-учителя. Такие моменты надо встречать с любимым человеком. Обнявшись, смотреть на это чудо, которое происходит рядом с нами. Вместо этого мы скачем галопом, словно не успеваем на собственные свадьбы.

Было видно, что кони устали. Моя лошадка так точно выдыхается: вон и пена на морде повисает клочьями, да и круп весь ''в мыле''. Остальные не лучше выглядят. Еще полчаса такой скачки и животные попросту упадут на месте и их не поднимешь даже угрозой сдать на живодерню. Это понимал не только я.

– Мы все равно не успеем, – прозвучал сзади голос Беовульфа. – Лучше остановиться, – посоветовал он.

– Ты лучше заткнись, колдун! – прикрикнул в ответ Грам.

– Мы уже на их территории, – продолжил паренек.

– Я приказал его заткнуть, – повернулся в седле командир грандиров, в сумерках видно как его лицо перекосилось от ярости. – Отряд… ускориться! – прозвучал приказ.

Мою лошадь стеганули кнутом – мне тоже досталось – и она, выбиваясь из последних сил, побежала быстрее. Отряд потерял былой строй и ехал почти в одну линию. Наконец-то смог увидеть друзей. Беовульф скукожился на своей кобылке, крепко вцепившись, связанными руками, в поводья и почти припав к ее шее. Свея сидела, насупившись: руки переплетены веревкой, во рту какой-то кляп, а глаза мечут гром и молнии обещая всем и вся быстрой, но очень мучительной расправой.

Время… нам никогда не догнать, ни тем более обогнать – оно всегда впереди. Вот и сейчас, как бы не Грам не подстегивал лошадей и людей, темнота наступила раньше, чем мы пересекли какую-то невидимую черту, где можно было бы остановиться и не бояться того, что так подгоняет командира грандиров, а он остальных.

Моя лошадь споткнулась минут через десять. Потом еще несколько скакунов дали слабину и начали спотыкаться, хлопьями роняя желтую пену, и бешено вращая глазами. Кобылка споткнулась еще раз и попросту рухнула. Благо я успел слететь с нее чуть раньше, а то остался бы калекой на всю оставшуюся – подозреваю короткую – жизнь. Остальные подседланные решили последовать примеру и тоже опали на землю как перезревшие яблоки поздней осенью. На своих четырех остался стоять только Вулкан, правда дыхание было тяжелым, словно кто-то раздувал кузнечные меха – на нем восседал Грам. И, как нестранно, лошадка Беовульфа. Вот никогда бы не подумал, что эта скакунья может дать фору армейским лошадям – судя по всему она даже не запыхалась.

– Я же говорил, что не успеем, – горестно протянул Беовульф, потом весь сжался и мелко затрясся.

– Заткнись, – тихо, но настолько проникновенно произнес старший грандир, что у меня целая войсковая часть мурашек устроила марш-бросок по спине.

И тут раздался смех – мурашки продолжили бегать. Ладно, если бы кто-то глупо похихикал, ну или рассмеялся над анекдотом, но так смеются только глубоко больные люди и садисты-маньяки – по крайне мере в фильмах. Смех окружал нас. Он шел отовсюду, заполняя собой – замечу немаленькое – окружающее пространство. Казалось что над нашей незавидной участью, а то, что она ''незавидная'' мало кто будет сомневаться после такого ''хи-хи'' – смеется сама земля.

– Прекрати, – толкнул в бок Светлый.

Темный закашлялся и прервал свою импровизацию на тему ''Сейчас всем будет не смешно''.

– Ты чего толкаешься? – возмутился он.

– А ты чего ржешь как полковая лошадь над генералом? – не менее возмущенно поинтересовался Бог. – Чего ты их заранее пугаешь? Это, между прочим, не по правилам.

– Да ладно тебе, – отмахнулась Тьма. – Уже и посмеяться нельзя?

– Ты их пугаешь, – ревниво сказал Свет.

– Это я их пугаю? – удивился Дьявол. – Сейчас тут такое начнется, что даже мне будет не до смеха.

Светлый только тяжело вздохнул.

Смех прекратился так же резко, как и начался, но почему-то от этого не стало легче. Наоборот: между лопаток пробежался… нет, протопал холод, а волосы начали шевелиться даже в тех местах, где в принципе недолжны. Стало неудобно сидеть.

Свея, неохраняемая никем, подошла и присела рядом.

– Не надо было гнать, – тихо и разочарованно произнесла она, скорее ни к кому не обращаясь.

– Так все плохо?

– Мы на живом кладбище, – тихо пояснила она.

Так вот почему тут травы нет и земля такая холодная, словно весь день солнце не согревало, а охлаждало. Да и высящийся впереди небольшой холмик с крестом на вершине, тоже понятно. Тогда совсем ясно, что тут делают надгробные камни, выглядывающие из-под земли в хаотичном порядке. Луна: полная такая, круглолицая, но бледная, как бы подтверждая догадку, подмигнула проходящей тучкой.

– Свеженькое, – раздался вдруг насмешливый голос.

На холм… вышло?… выкатилось?… выпрыгнуло?… Короче, на холме появилось нечто. Это нечто было ростом со среднего человека, имело две руки, две ноги, сияющие желтым глаза и довольно подвижное тело. Оно взобралось на крест, словно обезьяна и повисла на нем, раскачиваясь из стороны в сторону – чем только подтверждало образ человекоподобного. Покачавшись так… попрыгало… повизжало – от чего мне стало почему-то смешно… потом спрыгнуло на землю. Вот тут луна сделала нам подарок, осветив этого прыгуна.

Перед нами был самый настоящий… ходячий, и не только, мертвец. Ко всему выше описанному прибавился щербатый, осклабившийся рот, клочья порвано-истлевшей одежды, куски разложившегося мяса и устойчивый запах, который пригнал ветер, от которого так и хотелось согнуться пополам и проверить, что там было на обед.

– Свеженько, – вновь проговорил мертвяк и добавил. – Мясо.

Кто-то вскрикнул… закашлялся… выругался – витиевато так. Кто-то начал читать молитву.

– Любой, кто готов проехать через наше кладбище, – начал мертвец.

– Нет, только не это, – умоляюще попросил я, стараясь не рассмеяться. – Опять кровавую жертву?

– Да, – осторожно-недоуменно протянул упырь.

Вот тут я не удержался – хорошо сидел – и повалился на землю. Я заходился в безудержном хохоте, катаясь по голой земле. На меня, как на больного смотрели все: от лошадей, до того же мертвеца. Они явно издеваются. Что ничего умнее придумать не могут? Почему всегда кровавая жертва? Нет чтобы собрать со всех по харгу и разойтись. Так ведь не хотят – всем подавай кровь, словно у них дефицит с гемоглобином.

Не знаю, сколько бы так катался по холодной земле, если бы меня не воздели на ноги два стражника – наверное, из числа, что посмелее.

– Э, ты чего? – ошарашено спросил один.

Я привалился к его плечу, похрюкивая от хохота и стараясь не упасть.

– Да ничего, – спокойным голосом ответил я и резко оттолкнул стражника. Тут же развернулся и врезал второму промеж ног. – Взять их!

Мой призыв прозвучал как руководство к действию…

Несколько секунд понадобилось, чтобы перерезать веревки отобранным у стражника ножом и несколько минут, чтобы привести и в порядок – затекли.

Тем временем, пока в руки поступала кровь, начался переполох. Кони разом заржали, встали на дыбы – сбросив при этом Грама и Беовульфа – и бросились в рассыпную. Все кто мог держать оружие, кроме нас естественно, встали в стойку, выстроившись в одну линию. Мертвец, что до этого требовал плату, сидел, ухватившись за крест, и мелко похихикивал, противно так и гадостливо.

Земля вздрогнула и, по-моему, даже просела, словно взвалив на себя непомерную ношу. Потом раздался подземный гул и в нос ударил запах, от которого боюсь, и противогаз не поможет: смесь гнили, гноя и разложения. Из-под земли, вздыбливая ее грязными фонтанами, начали появляться мертвые руки, головы, а потом на свет… божий ли?… вылезли они. Лысые головы, большие красные глаза, полыхающие злобой, ряды острых зубов, средь которых все время проскальзывал длинный красный язык. Обнаженные жилистые тела с руками до колен, оканчивающиеся острыми когтями. Они все вылезали и вылезали, нескончаемым мертвым потоком.

– Упыри, – с ужасом произнесла девушка.

– Мертвяки, – поддержал ее кто-то из грандиров.

Я оглянулся. Свее каким-то образом удалось освободиться от пут, и сейчас она сжимала в руках маленький нож, больше годный для открывания консервов, нежели для намечающейся драки – а она будет. Беовульф стоял на коленях, уткнувшись головой в землю и мелко подрагивая, делал руками какие-то пасы. Похоже, парень свихнулся от испуга. Грандиры… выглядели скорее обескураженными, нежели напуганными. Либо им все равно с кем драться, либо – и к этому я склоняюсь – они здесь уже бывали. Однако, судя по их удивленным лицам и, потому что они все время оглядывались по сторонам, смотрели то на Грама, то на мертвецов, то вообще на меня. Такое ощущение, будто что-то в этот раз пошло не так. Да, оружие наизготовку, лица суровые, позы воинственные, но… ход действий перестал вписываться в кем-то установленные рамки?

Упыри – те же вампиры, только вместе с кровью захотят попробовать и вашей плоти. Они стояли нестройными рядами: злобный оскал, в глазах жажда, лапы напряжены и когти готовы рвать, но… Что-то их останавливало, как будто перед ними была прозрачная стена или приказа еще не было.

Их было гораздо больше чем нас. Если они набросятся разом, то боюсь, что мы присоединимся к ним в самом ближайшем будущем. И нас как самых ''молодых'' будут посылать за бормотухой в ближайшую таверну. Меня такая перспектива радовала меньше, чем встреча с господином Хазором. Сейчас я даже был бы рад увидеть его светлый лик. Нас везли на ''справедливый'' суд в ближайшую деревню, а эти уроды не будут спрашивать, что ты сделал хорошего или плохого. У них один приговор:

– Мясо, – осклабился главный мертвец и вытянул полуистлевшую руку в нашу сторону.

Это послужило руководством к действию для остальной мертвой армии. По ней прошла волна и упыри, дрогнув, пошли на нас. Именно пошли, но, ускоряясь на каждый шаг, так что скоро нас должны были смять.

Я, подхватив яростно настроенную Свею и все еще валяющегося Беовульфа, благоразумно спрятался за спины грандиров. Ввязываться в эту бессмысленную драку, у которой один исход и не в нашу пользу – лучше попробовать смыться под шумок.

– Вик, отпусти! – извивалась девушка у меня в руках. – Я покажу этим голозадым (она выразилась несколько иначе), на кого они посмели пасть разевать.

– Чем, покажешь?… Вот это зубочисткой?

Девушка посмотрела на маленькое лезвие и… чиркнула меня им по плечу.

– Ай!… Обалдела?! – схватился за руку, естественно выпустив ненормальную.

Она решила воспользоваться этим и рванула к грандирам, что уже приняли неравный бой. Пришлось бросать Беовульфа на землю – тащил ведь чуть ли не подмышкой – и бежать за нашей ''спасительницей''.

– Да куда тебя… черти носят, – схватил ее и потащил обратно. – Убьют ведь – нечисть бесовская.

– Да они… Да я… – было еще много слов, которые можно отнести в список непереводимого местного диалекта.

Однако меня сейчас больше занимало не изучение туземной лексики, а где находится наше оружие и кони. Было слышно, как звенит сталь, словно у мертвецов железные когти, слышались крики, которые перекрывало рычание, было слышно, как страшно вопили люди, и с какой радостью им вторили упыри. Они окружили грандиров и буквально давили их числом, не считаясь с потерями.

Мы находились недалеко от бойни, если честно, но на нас пока никто не обращал внимания. Я старался найти хоть какое-то оружие: нож у меня и игрушка у Свеи не препятствие. Беовульф опять валялся на земле, активно жестикулирую и, бормоча что-то под нос.

Наконец в свете смеющейся луны удалось заметить одинокую лошадь, что бродила в опасной близости от основного места действия. Какова же была радость, когда узнал Вулкана.

– Предатель,– накинулся на него с обвинениями. – Раньше что ли не мог помочь? – конь виновато опустил голову и прижал уши. – Ладно, на первый раз прощаю, – смилостивился я.

Вулкан предано заглянул в глаза, словно говоря, что готов сделать для меня все что угодно.

– Оружие хоть найди, – оттолкнул его морду, а то лезет целоваться. Он призывно заржал и побежал куда-то в темноту. – Стой, охальник, – но он не слушал.

Кинуться бы за ним, но тут нас решили выделить из общей массы дерущихся. Небольшой отряд мертвецов, голов этак в двадцать, резвыми прыжками понесся в нашу сторону, а из оружия только мы сами.

– Я не хотел, – скорбным голосом прошептал колдун, наконец-то оторвавшись от земли.

Спросить, что именно ''не хотел'' и в какой последовательности, времени…

– Уроды! – закричала Свея и первой бросилась на упырей.

Честно говоря, меня переклинило. Эта хрупкая девушка налетела на мертвецов, как бульдозер на старый сарай – трое покойников, совсем отошли в мир иной. Да ей и оружия не надо, сама как эскадрилья рыцарей в полной выкладке. По мне так, эти вампиры недоделанные сами испугались, штук пять из них, так точно взяла курс на обратную дорогу, но нашу бестию было не остановить. А уж рычала она погромче некоторых мертвецов.

Мне в плечо ткнулась большая морда, и я чуть не вскрикнул, благо понял, что конь вернулся… и привел с собой остальных. На одной лошади обнаружились наши пожитки, а также оружие.

– Вот теперь мы посмотрим, кто тут правит балом, – зло промолвил я, вынимая Аргон из ножен.

Второй ''бульдозер'' врезался в заметно поредевшую кучку упырей. Свея дралась как… как… Да у нее оружие отними, зубами начнет грызть неприятеля. Лицо сосредоточенное, но злое, рот оскален – вот-вот зарычит, глаза… Мне показалось или они действительно стали желтыми?… Ножом орудует так, словно в руках АКМ – упыри падают как подкошенные автоматной очередью. И тут влез я… с мечом наперевес. Да, им хорошо драться, уж что-что, а размахивать умею. Пара ударов и мертвецы лишаются различных частей тела.

Перед лицом мелькнула, ощерившаяся клыками, морда и попыталась укусить. Пришлось объяснить, ударом эфеса, что негоже так себя вести. Упыри нападали со всех сторон, угрожая клыками, острыми когтями и безумно-красными глазами. Рубить приходилось не взирая на то что руки оцарапаны, кафтан превратился в лоскуты, а на теле останутся шрамы… если выживем. Мертвецы все никак не хотели заканчиваться – подмога к ним прибыла и попыталась смять числом.

Лично я уже начал уставать – меч все-таки не подушка: в глаза уже пот лезет, из одежды можно небольшое озеро выжать, рукоять все труднее удерживать в руках, а мертвецы все напирают, словно у нас медом намазано. Мечом не дерусь, а отмахиваюсь как дубиной, от надоедливых мух. Чувствую, что еще несколько минут и попросту упаду на грешную землю и хоть ногами меня пинайте – не встану.

Один слишком ретивый упырь проскользнул под лезвием и вцепился мне в руку. Утихающее сознание очнулось от боли и страшно завопило, скорее от обиды, что допустил такое. Запястье горело огнем, который перекинулся дальше по телу. Он шел изнутри, резкими толчками, отдаваясь звоном в голове и учащенным сердцебиением. Мышцы наполнялись силой, буквально заставляя трещать кожу от натуги.