Текст книги "Время Обреченных (СИ)"

Автор книги: Александр Валидуда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 33 страниц)

Вскоре подоспели Альбатросы, сходу врезавшиеся в образовавшуюся свалку. Два Си-Харрикейна, пилоты которых слишком увлеклись охотой на Касаток, рухнули в море чадящими факелами. Вторая пара посчитала за лучшее ретироваться.

А тройка во главе с Бабаковым в это время изматывала британцев на виражах. Штаб-майор действовал одиночкой, всякий раз умудряясь выскользнуть из плотной огневой облоги и тогда ему казалось, что такой драки как эта он не помнит даже по воздушным боям в Каталонии. И всё же опыт давал своё: британцы горячились и норовили всё время сесть на хвост, пока он не подловил одного, уйдя от его атаки в петлю Нестерова, чтобы потом самому сесть на хвост. 20-мм пушка и ШКАСы распотрошили самоуверенного бритта, тот только и успел выпрыгнуть из кувыркающейся машины.

Как был сбит поручик Попов, Бабаков не заметил, но видел, что купол его парашюта ветер сносил в сторону линкоров. За напарника отомстил его ведомый поручик Толмачёв – Си-Харрикейн даже не задымил, он просто понёсся к воде и лётчик едва успел выпрыгнуть.

Бой окончился как-то внезапно. Бабаков удивлённо проводил глазами уходящих на юг англичан и бросил взгляд на приборную доску. Топлива ещё хватало, но скоро его останется только чтоб добраться до палубы. У Си-Харрикейнов, выходит, оно вышло раньше, кто знает, может, они и в воздухе подольше находились.

Забравшись на высоту четыре тысячи метров, Альбатросы легли на домашний курс. Остальные "лютики" Бабакова вместе с дивизионом Касаток также летели домой.

Тремя группами на высоте 16-18 метров Суордфиши «Арк Ройяла» неслись в атаку на русские линейные крейсеры. Неслись сквозь плотную огневую завесу, навстречу смерти и неся с собою смерть. Сперва их было три дюжины, но на боевой курс зашли только двадцать восемь. Остальных опустили в море 2-я и 3-я эскадрильи «лютиков», которые теперь, потеряв в схватке с торпедоносцами двоих, вели тяжёлый бой с Си-Харрикейнами. Двадцать шесть Альбатросов против двадцати Си-Харрикейнов «Арк Ройяла» и восьми Си-Харрикенов «Викториеса» и «Фьюриеса».

Продолжая перестрелку с линкорами на 190-195 кабельтовых, бригада Андреева одновременно теперь отражала и авианалёт. По Суордфишам лупило всё что только могло: 100– и 63-мм зенитки, 25-мм автоматы и даже били шрапнелями 130-мм контрминные орудия. Конечно, у крейсеров из зенитного вооружения уцелело не всё, но огневую завесу они поставили довольно плотную. То один, то другой Суордфиш напарывался на трассеры скорострелок или вдруг ломался, иссечённый шрапнелью, а то и сгорал ярким цветком от прямого попадания тяжёлого снаряда, когда 130-мм шрапнель разрывалась внутри самолёта. И всё чаще торпедоносцы сходили с боевого курса и взмывали вверх с пробоинами в фюзеляжах и крыльях, с убитыми и ранеными на борту, пока, наконец, с 42-46 кабельтовых не были выпущены пятнадцать торпед и очень скоро всё внимание на русских кораблях было поглощено только ими. Всего пять с небольшим минут понадобилось торпедам чтобы достичь кораблей. Казалось бы – каких-то пять минут! Однако это целая прорва времени, чтобы успеть переложить рули и попытаться расстрелять спешащую к тебе смерть – не дать ей подойти и близко.

Суордфиши поспешили, не выдержав больших по английским меркам потерь. Потеряв сперва восемь торпедоносцев, потом ещё четверых сбитыми и девятерых подбитыми – к такому королевские пилоты оказались не готовы. И как результат, сброс торпед с более чем сорока кабельтовых не принёс ничего кроме горечи напрасных потерь. Львиная доля торпед прошла мимо, остальные были расстреляли в воде.

Успешней действовали Суордфиши с "Фьюриеса", прилетевшие во второй волне. Эти восемнадцать бипланов, казалось, презрели смерть. И даже потеряв троих сгоревшими в воздухе и шестерых подбитыми, они выпустили девять торпед с двадцати семи кабельтовых и только тогда развернулись домой. И все девять торпед были нацелены на "Менск". В крейсер попали две, проделав большую рваную пробоину в правом борту. От взрывов погибло тридцать матросов; корабль, уже имея левобортовые пробоины, стал выправлять крен, но при этом довольно заметно проседать и начал ставить дымовую завесу, выходя из боя. Скорость "Менска" очень скоро упала почти что вдвое. Контр-адмирал Андреев отдал приказ на отход "Синопу" и "Алексееву" только через шестнадцать минут, когда получил донесение от Еникеева, что его бригада успешно выполнила задачу и теперь держит курс на норд-норд-ост.

Это означало, что крейсеры 2-й тяжёлой бригады смогли подобраться к английским авианосцам на десятимильную дистанцию. Они не только подобрались, но и не дали авианосцам отойти под защиту линкоров, и открыли по ним огонь из 8-дюймовок. Именно поэтому не прилетели атаковать отряд Андреева оставшиеся четырнадцать Суордфишей 'Викториеса', они развернулись с полдороги на новую, угрожавшую их плавучим аэродромам цель. Бригаду Еникеева атаковали даже пять Уолресов, базировавшихся на 'Викториесе', но их 130-кг бомбы не причинили кораблям вреда, зато зенитки сбили сразу три гидроплана.

Всего несколько минут понадобилось крейсерам чтобы пристреляться. "Баян" и "Не тронь меня" обрушили мощь главных калибров на "Фьюриес", "Гром" и "Надежда" стреляли по "Викториесу". 203-мм снаряды разворотили "Фьюриесу" надстройку и покорёжили верхнюю палубу, с такими повреждениями авианосец уже не мог принимать и выпускать самолёты и ждал его долгий ремонт. В далёком 1917-м он был принят на вооружения с двумя 457-мм орудиями и мог, фигурально выражаясь, довольно болезненно нащёлкать по носу даже линкорам. Но с тех пор подвергся перестройке и лишился главного калибра. А "Викториеса" поразили девятнадцать тяжёлых снарядов и все они разорвались внутри, пронзив тонкую броню. Пожары на авианосце распространялись быстрее, чем их успевали отсекать и когда огонь добрался до одного из авиационных топливных танков, корабль словно вздулся изнутри и через считанные секунды лопнул, мгновенно скрывшись в чёрном мареве. Равнодушные волны поглотили его обломки вместе со всем экипажем.

Три эсминца, попытавшиеся безрассудно атаковать русские крейсеры, были отогнаны несколькими почти снайперскими залпами, на их торпеды, выпущенные с шестидесяти кабельтовых, североморцы почти не обратили внимания. Зато четырнадцать Суордфишей мчались к крейсерам с решимостью обречённых. Сохраняя дистанцию четыре кабельтовых между кораблями, бригада Еникеева встретила их плотным зенитным огнём, сбив троих и заставив остальных выпустить торпеды издалека. И когда торпеды понеслись к крейсерам, те просто разошлись в стороны, благо позволяла дистанция и разогнаные до полного хода машины.

Одиннадцать Суордфишей попытались сесть на "Фьюриесе", но после аварии первых двух бипланов, когда тех разломало прямо на вспученной и дырявой палубе, остальные легли курсом к эскадрам Форбса, надеясь достичь "Арк Ройяла". Та же учесть постигла и вернувшихся торпедоносцев самого "Фьюриеса", после повторившихся аварий, они повернули на юг.

А в небе к этому времени закончился яростный бой истребителей. Из двадцати восьми Си-Харрикейнов назад – на "Арк Ройял" вернулись двадцать, и те, что с "Арк Ройяла" и те, что с "Фьюриеса" и "Викториеса". 2-е и 3-е звено "лютиков" потеряли пятерых, к счастью, все они были сбиты недалеко от кораблей Андреева и Бухвостова и в течении часа пилотов подобрали в море. Был подбит и тяжёло ранен ведомый Лютикова поручик Подольских. Свой Альбатрос он дотянул до "Макарова" и уже приземлившись, потерял сознание. Окровавленного, его вытащили из кабины и доставили в медотсек.

Примерно в это же время случился ещё один эпизод этого насыщенного событиями августовского дня. Русская подлодка "Окунь" атаковала кормовыми аппаратами "Дюк оф Йорк", но торпеды прошли мимо. Линкоры Хортона начали идти противолодочными зигзагами, а Уолресы и шлюпы в течение часа сбрасывали глубинные бомбы по предполагаемому месту затаивания лодки. И только через два часа, получив незначительную течь от разрывов бомб, "Окунь" продолжил следовать за английскими линкорами, но уже держась от них гораздо дальше. А позади линкоров шли повреждённые "Худ" и "Инвизибл" и относительно мало пострадавший "Тайгер".

____________________

* горизонтальные рули – деревянные приспособления, служащие для удержания торпеды во время сброса в горизонтальной плоскости и специально крепящиеся так, чтобы отломаться при вхождении в воду.

В 12:22 по преследующим бригаду Андреева линкорам Хортона открыла огонь 1-я линейная дивизия вице-адмирала Вышинина. Между русскими и английскими линкорами завязалась перестрелка на двухстах десяти, а затем и на двухстах кабельтовых. 1-я дивизия приближалась 25-узловым ходом, развёрнутая в боевую линию.

Все корабли Вышинина были одного класса во главе с первенцем серии "Адмиралом Ушаковым", вставшим в строй пять лет назад вместе с "Генерал-адмиралом Апраксиным" и "Генералом Корниловым". "Генерал Скобелев" был построен годом позже. 37-тысячетонные русские линкоры имели по девять 15-дюймовых орудий в четырёх башнях (две кормовые и одна носовая по два орудия и одна носовая три орудия) и по двенадцать 6-дюймовок в башнях вспомогательного калибра. Флагманом дивизии был "Адмирал Ушаков".

Эскадра Хортона, начавшая развёртывание в боевую линию, имела разнородный главный калибр. У "Кинг Джорджа V" и "Дюка оф Йорк" артиллерия была представлена десятью 14-дюймовками по четыре в двух башнях и по две ещё в двух. У "Тэмерера" и "Конкерора" по двенадцать 16-дюймовок в четырёх башнях. Таким образом сошедшиеся в бою линейные силы сторон имели следующее соотношение главного калибра: 36 орудий при 16 башнях у североморцев и 44 орудия при 16 башнях у англичан. Стандартный тоннаж соотносился как 148,4 к 170,4 в пользу сил Хортона. Поэтому, прекрасно зная основные характеристики русских линкоров класса "Ушаков", британский вице-адмирал чувствовал себя вполне уверенно даже с учётом пострадавших от торпед кораблей. Он лишь немного жалел, что русские линейные крейсеры отошли на недосягаемую дистанцию, ну а крейсеры контр-адмирала Тови он пока держал в резерве, предпочитая не рисковать ими – всё ещё боеспособными, но изрядно покалеченными, кроме, разве что "Тайгера".

Во всю мощь разогнанных до предела машин к месту боя спешили главные силы Северного Флота адмирала Черкасова и эскадры адмирала Форбса. Морской район Вестеролена должен был вот-вот стать ареной грандиозного побоища, тем более что с североморцами шли основные силы Рейхсмарине, что сводило к минимуму преимущество в тоннаже и орудиях задействованных в сражении британских эскадр.

Когда между ведущими огонь линкорами установилась дистанция сто восемьдесят два кабельтовых, они перешли на сближение на циркуляциях. Каждый из линкоров получил индивидуальную цель и вёл дуэльный обстрел. В 12:28 на седьмой минуте боя снаряд "Ушакова" разрушил радиотехнический пост "Кинг Джорджа V", убив всех там находившихся, а следующая серия дала три попадания в надстройку, уничтожив 133-мм спарку и две установки 20-мм автоматов.

Отличился и "Апраксин", его снаряд из пристрелочной серии выбросил фонтан в считанных метрах от борта "Конкерора" и тогда последующий же залп накрыл британский линкор, командир которого коммодор Тэйлор хоть и отдал вовремя команду переложить рули, дабы уйти на контркурс, но корабль из-за всей его многотысячной массы вовремя сманеврировать не успел. Полубак "Конкерора" вспыхнул четырьмя всполохами, в надстройке начались пожары, погасить которые удалось лишь через четверть часа. Точное число погибших Тэйлор сразу так и не узнал, но предварительно их было не менее сотни.

Следующие несколько минут орудия главного калибра противников вели интенсивную стрельбу по два-три выстрела в минуту. А затем, до самого конца боя, темп стрельбы то сохранялся не менее интенсивным, то башни молчали по несколько минут, растрачивая время на бесконечные развороты-довороты или ожидая поправок дальномерных постов. На одиннадцатой минуте 16-дюймовый снаряд "Тэмерера" пробил броню "Корнилова" и разорвался в рабочем отделении одной из 6-дюймовых башень. От взрыва загорелись располагавшиеся в отделении 152-мм снаряды. Оставшиеся в живых моряки, контуженные и обожжённые, задыхающиеся от дыма и с трудом отыскавшие кислородные маски и асбестовые рукавицы, смогли за минуту выбросить все занявшиеся снаряды в люк – за борт, прежде чем те разорвались от температуры. Вскоре к раненым пришла помощь и в отделении были потушены последние очаги возгораний, от попадания огня в смежный погреб спасла конструкция отсеков.

В эту же минуту "Скобелева" настиг снаряд от "Дюка оф Йорк", но оставил в броневом поясе лишь вмятину. Через три минуты, когда "Скобелев" на контркурсе успешно ушёл от трёх почти доставших его залпов, его вновь настиг 14-дюймовый "Дюка", разорвавшийся в кают-компании. Пострадавших не было, но пожар пришлось тушить семнадцать минут. И вот две минуты спустя добились точности уже комендоры "Скобелева". У "Дюка" запылал спардек, а от одного из попаданий высоко вверх выбросило покорёженную установку "пом-пом".

Когда хронометр отсчитал семнадцатую минуту боя 15-дюймовый от "Корнилова" врезался в надстройку флагмана Хортона и разорвался в медицинском командном пункте. А через двацать секунд один за другим в боевую рубку "Тэмерера" ударили ещё два снаряда. Броню они не пробили, но офицеры и уорент-офицеры в рубке, включая самого Хортона, на несколько минут оглохли, кое-кто даже прикусил в кровь язык. Вышли из строя оптические приборы, починка которых или замена отняла целых десять минут.

Канониры "Кинг Джорджа V" так и не сумели поймать в вилку "Ушакова". Русский флагман несколько раз уходил от беды, его командир контр-адмирал Дмитриев словно чувствовал, куда ляжет следующая серия или залп англичан. Пока что только один 14-дюймовый чиркнул под неопасным углом в борт под ватерлинией и отрикошетировал от брони. Зато из "Кинг Джорджа V" валил густой дым из пробоины в баковой палубе, в которую влупило три снаряда, и ещё один оторвал ствол орудия первой носовой башни, оставив её одноорудийной.

После полутораминутного молчания заговорил главный калибр "Апраксина" и уже третья серия легла с близким накрытием перед носом "Конкерора". Из четвёртой серии два снаряда ударили в барбет 2-й носовой башни, один "подарок" оставил вмятину в лобовой броне барбета и росчерком ушёл в небо, другой же попал в самую слабозащищённую часть барбета, где броня составляла чуть более 300-мм. Прошив защиту практически под прямым углом, бронебойный снаряд разорвался внутри, убив и ранив более половины из восьмидесяти моряков боевого отделения башни. К несчастью для остальных, как раз в этот момент элеватор доставлял из погреба пороховые заряды, до которых очень скоро дошёл огонь. Некоторые смельчаки бросились тушить заряды, но остальные запаниковали и скрылись в рабочем отделении. Когда взорвались почти две тонны пороха, от раскалённых газов сдетонировали и находившиеся в башне 406-мм снаряды. Саму башню вырвало с погона и она, медленно кувыркаясь в воздухе, обрушилась на надстройку, размозжив 133-мм спарку, а затем рухнула в воду по правому борту.

Шла двадцать четвёртая минута боя, когда корму "Ушакова" поразили под самой верхней палубой два 356-милиметровых "Кинг Джорджа V". Снаряды взорвались в ангаре гидропланов, находившихся в это время в воздухе. В следующую минуту, когда линкоры сошлись до ста сорока кабельтовых, канониры "Тэмерера" добились попадания в "Корнилова" – под ватерлинию. Снаряд разорвался в отсеке 2-го гидроакустического поста, разрушив его полностью. Воды "Корнилов" набрал немного – около 200 тонн. Получил своё первое повреждение в бою и "Апраксин", 16-дюймовый пробил толстую, но не спасшую броню 2-й кормовой башни. От взрыва башню перекосило на погоне, все находившиеся в ней погибли, а сама она вышла из строя. Чуть позже комендоры носовых башень "Апраксина" всадили в "Конкерора" сразу четыре снаряда. Три из них отразил бронепояс, но один всё же рванул во внутренних отсеках, распространяя после себя убивающее всех на своём пути пламя.

– "Тайгер" на зюйд-зюйд-вест – 208, – доложили с поста наблюдения. – Дистанция двести восемнадцать кабельтовых.

Находившийся в боевой рубке вице-адмирал Вышинин не стал выискивать в оптику линейный крейсер, который можно было бы с полным правом назвать линкором. О приближении "Тайгера" заблаговременно сообщили гидропланы, заменявшие Вышинину радиолокаторы. В его дивизии их просто не было. Теперь же, когда "Тайгер", наконец, различим оптикой, вице-адмирал прикинул в уме его курс. Выходило, крейсер намеревался встроиться в линию аккурат между "Тэмерером" и "Дюком", чтобы поддержать огнём одного из них или обоих сразу. Если конечно флагман сэра Тови не сменит курс за те пятнадцать минут, что при его скорости понадобятся чтобы войти в боевую линию Хортона. Или даже менее пятнадцати минут, учитывая скорость идущих на постепенное схождение русских кораблей. На месте Хортона, Вышинин сконцентрировал бы огонь на "Корнилове", чтобы после его потопления или отхода, "Дюк" и "Тайгер" продолжили бы бой против "Скобелева", а "Тэмерер" и "Кинг Джордж V" против "Ушакова".

"Что ж, посмотрим-посмотрим", – думал Вышинин и отдал приказ:

– Дивизии циркулярно: машины самый полный, сближение до ста кабельтовых, шестидюймовым плутонгам огонь по готовности.

Естественно, особой результативности от 152-милиметровок Вышинин не ждал, но даже просто беспокоящий огонь 6-дюймовок для дивизии был сейчас весьма на руку, а уж ежели вспомогательный калибр и напакостить сможет – так вообще хорошо.

Бой линкоров был в самом разгаре, когда в небе появились Суордфиши – сорок один биплан из авиагруппы «Арк Ройяла» и базирующихся теперь на нём остатков авиагрупп «Фьюриеса» и «Викториеса». Торпедоносцев сопровождали все шестнадцать уцелевших Си-Харрикейнов. Ещё три срочно ремонтировались в ангарах «Арк Ройяла». Во второй волне в свою первую атаку шли шестнадцать торпедоносцев «Аргуса».

Суордфишей заблаговременно засекли воздушные разведчики и теперь "дорогих гостей" встречали все оставшиеся двадцать девять Альбатросов "Макарова" и двадцать четыре Альбатроса с лёгкого авианосца "Орёл", что спешил к месту сражения позади главных сил Северного Флота.

Незадолго перед этим происходили стычки между летающими лодками, патрулировавшими западнее района морского боя. Гидропланы пытались обнаружить подлодки, но пока что безрезультатно: ни британских, ни русских лодок лётчики не заметили. Однако общий накал боевого дня сказался и на их экипажах. Гидропланы сходились в воздушных поединках в попытке расстрелять противника из пулемётов. И даже преуспели в этом. Так были сбиты два Дельфина с "Орлицы", гидроплан С-35, прилетевший с острова Медвежий и три Уолреса с "Арк Ройяла". А когда в воздушные бои ввязались более тяжеловооружённые разведчики "Макарова" и подошедшего "Смоленска", британские летающие лодки были вытеснены из зоны патрулирования Дельфинов. Разведчикам удалось сбить даже очень живучий Сандерленд, что прилетел из Шотландии, после чего авиация ПЛО с "Орлицы" и "Смоленска" смогла надёжно стеречь море от британских подлодок. Чего не скажешь о Уолресах, так и не обнаруживших всплывшую на перископную глубину лодку "Окунь", которая затем вновь погрузилась, спеша занять позицию для атаки.

В небе разгорелся воздушный бой с самого начала достигший высокого накала ожесточённости. Альбатросы сошлись с Си-Харрикейнами и закружили в смертельных каруселях, в которых сгорали отборные пилоты обеих сторон. Часть Альбатросов перехватила Суордфиши, врезаясь раз за разом в плотные построения торпедоносцев, огрызавшихся пулемётным огнём по всем направлениям. Горели и "лютики", и Альбатросы с "Орла", но и всё чаще падали в море сбитые Суордфиши и всё больше становилось разрывов в их плотных боевых построениях. Наконец, у некоторых английских пилотов начали сдавать нервы, одиночные торпедоносцы один за другим всё чаще покидали строй в попытке уйти от смертоносных очередей истребителей. И тогда такие одиночки становились лёгкой добычей.

До линкоров оставалось всего тринадцать миль, когда "лютикам" удалось сбить всех ведущих Суордфишей. И пока среди бипланов определялись новые лидеры, североморские перехватчики набросились на обезглавленные группы, внося в них сумятицу и хаос. Общий строй начал рассыпаться на мелкие группки. Повернули домой многие не сильно повреждённые бипланы, выбросив торпеды чтобы можно было удирать налегке. Остальные, самые стойкие, остались верны курсу, но продолжали нести нешуточные потери, огонь их бортстрелков не был столь эффективен как в начале боя.

Из всех Суордфишей первой волны к русским линкорам прорвались всего лишь четырнадцать. "Лютики" в этом бою потеряли девятерых сбитыми и ещё четверых повреждёнными, сумев при этом опустить в море двадцать один торпедоносец и вынудив шестерых драпать обратно на "Арк Ройял". Благодаря не только более лучшим лётным качествам Альбатросов, но и воспользовавшись численным преимуществом, пилоты-истребители "Орла" сбили половину Си-Харрикейнов, потеряв четверых и теперь, когда английские истребители уходили домой, готовились встретить вторую волну с "Аргуса".

…Корпус «Апраксина» вновь вздрогнул от залпа. В задымлённых отсеках между второй и третьей палубой гудели вентиляционные шахты, донося натужный вой укрытых бронёй вентиляторов. Закопчённые, заляпанные с ног до головы пожарной пеной матросы кое-как застыли в строю, повернув почерневшие от копоти лица с такими же почерневшими касками на головах в сторону ввалившегося в отсек боцманмата. Выглядел он куда чище, только лицо посерело и рукав заляпан чужой кровью. Седые усы и глубокие морщины на лбу, глаза же его, запавшие от усталости, смотрели на построившихся двадцатиоднолетних, призванных весной салаг словно с жалостью. По возрасту они ему в сыновья годились.

– Вольно! – рявкнул боцманмат, подойдя к строю.

Матросы слегка расслабились и, казалось, готовы попадать от усталости. Но нет, строй колыхнулся и снова застыл.

– Братва… – обратился унтер. – Нужны добровольцы наверх. Зенитчиков не хватает, англичане опять воздушный налёт устроили. Мне нужны отчаянные сорвиголовы… На верную смерть идём.

Из строя вышел один, не дождавшись команды унтера. И тут же ещё двое. Потом шагнул весь строй и у каждого в глазах боцманмат прочёл решимость.

– Значь так, братва… На первый-третий рассчитайсь!

И когда расчёт был закончен, унтер скомандовал:

– Третьи номера за мной! И не отставать, вашу в душу мать!

И они помчались по уцелевшим и исковерканным отсекам, сквозь завалы и залитый кровью металл, перепрыгивая через павших товарищей. Вперёд! Вперёд! Туда, где грохочут выстрелы, где воздух кипит от концентрата ненависти и смерти, где с неба падают снаряды и бомбы. Наверх! Чтобы сложить головы.

А наверху стелился дым и приходилось переступать через разорванные тела, унтер что есть мочи орал команды, но его слова часто глушили выстрелы зениток и главного калибра. Совсем недавно – только-только отразили атаку прорвавшихся торпедоносцев "Аргуса" и вот теперь из базы под Килем, что в оккупированном англичанами Шлезвиге, прилетели две эскадрильи Суордфишей. Торпед на их базе не оказалось и все восемнадцать бипланов намеревались накрыть линкоры бомбами. Почти ничего из этого матрос-первогодка Журавлёв не знал, он лишь видел как пикируют к кораблю вражеские самолёты, как тянутся к ним редкие трассеры и как вырос за бортом столб воды от промазавшей бомбы. И когда Журавлёв взлетел по ступеням к зенитной установке, корпус "Апраксина" завибрировал от ударов 406-мм снарядов. Грохнуло так, что матрос чуть не слетел обратно вниз, а где-то на том конце корабля ярко сверкнуло. Секунд пять спустя содрогнулась от залпа ближайшая башня, выплюнув из стволов длинные струи пламени. От удара уплотнённого воздуха Журавлёв в кровь рассадил колено о ступеньку. Боли не было, только холодок и помокрение в штанине. Разрывая нервы воем на излёте, тяжёлый снаряд врезался в среднюю трубу и, пробив тонюсенькое препятствие (взрыватель не сработал), прошил трубу насквозь и скрылся в воде.

– Живой?! – сверху показалась голова с безумными глазами и не менее безумной улыбкой. – Что разлёгся?! Руку давай!

И матрос взлетел на площадку, где звонко тукая, уже вновь стал бить по ушам 37-мм автомат. Остервенело крутя маховики вертикальной и горизонтальной наводки, на стульчаках сидело двое – тот самый матрос-зенитчик, что подал руку, и мичман.

– Косы! Косы давай! – рявкнул офицер, повернув оскаленное лицо к Журавлёву.

Матрос бросился к открытому ящику, что стоял подле оттащенных сюда от установки двоих убитых зенитчиков. Он схватил изогнутую дугой косу с жирными от смазки 37-мм снарядами и рванул к автомату.

– Вставляй! – мичман уже избавил зенитку от пустых кос и показал на приёмник. Затем гаркнул на соседа: – Не спи, Глотов! Не спи! Право-22!

Спаренные стволы начали разворот вправо, а офицер бешено закрутил маховик вертикальной наводки и тогда стволы пошли вверх. Только теперь Журавлёв разглядел, что левый бок офицера потемнел от крови, а из ушей виднелись засохшие кровавые потёки.

…13:08, бесстрастный хронометр в боевой рубке отсчитывал сорок шестую минуту. В русские линкоры так и не попала ни одна из торпед Суордфишей "Аргуса", но вот прилетевшие с континента бипланы смогли положить четыре 750-фунтовых бомбы в корабли дивизии Вышинина. Две попали на ютовую палубу "Ушакова", однако броня не поддалась, только чёрные пятна с выщерблинами остались. По одной схлопотали "Апраксин" и "Скобелев", но и они легко отделались, упавшая на "Скобелев" бомба даже не взорвалась и соскользнула за борт. Из восемнадцати бомбивших Суордфишей были сбиты пять.

Всех этих подробностей вице-адмирал Хортон конечно же не видел, он хладнокровно руководил боем и всем своим видом показывал подчинённым, что Гранд Флит ждёт сегодня неминуемая победа, не менее славная чем Трафальгар и гораздо более осязаемая, чем Ютландское сражение, в котором ни англичане, ни германцы не добились решительного успеха. И пусть его линкоры избиваемы русскими снарядами, Хортон верил в моральное превосходство моряков Альбиона, верил в силу Гранд Флита, не знавшего за всю свою историю ни одного разгрома.

Дымил "Дюк оф Йорк", потерявший двухорудийную носовую башню; команды дивизиона живучести тушили пожары на "Тэмерере", тоже лишившегося одной из носовых башень. Отчаянно маневрировал "Конкерор", бак и полубак которого до сих пор пылал и казалось невообразимым, что может гореть сама сталь, но она горела. "Кинг Джордж V" потерял кормовую четырёхорудийную башню, стволы которой, искривлённые и торчащие пучком, застыли в радиальной плоскости по-походному; в довершение линкор получил 12-градусный крен на правый борт – на память от русских пятнадцатидюймовок. Один лишь "Тайгер" почти не пострадал, по нему вели огонь только шестидюймовым калибром.

Немало досталось и русским линкорам, каждое попадание в них отмечалось в журнале боевых действий эскадры. Только-только перестала гореть надстройка флагманского "Ушакова"; "Апраксин" остался без кормовых башень и без всех левобортовых шестидюймовок, удивляло, что при стольких попаданиях так и не взорвались погреба. Скрылся в дыму собственного пожара "Корнилов", его недавно накрыл залп в правый борт – прекрасно сработали канониры сразу двух плутонгов "Тэмерера". Горел "Скобелев", его полуют был похож на свалку металлолома и перестала стрелять трёхорудийная носовая башня, бессильно опустив стволы.

– Сэр! Сильное задымление по левому борту "Дюка"! – доложили с поста наблюдения.

Хортон развернул панораму на концевой "Дюк" и крутанул верньеры, настраивая чёткость. В худшее не хотелось верить, в левый борт "Дюка" просто не могли попасть снаряды, ведь он сейчас менял галс, уходя из вилки и подставил правый – покалеченный торпедами Касаток борт. Неужели бронебойные снаряды прошили корпус насквозь? Бред сумасшедшего! Этого не могло быть, это только при Цусиме русские снаряды пронзали японцев насквозь и уходили в море, не взрываясь внутри из-за бракованных взрывателей.

"Дюк" был прекрасно виден, но уже начал скрываться в наползающем чёрном мареве. Вице-адмирал до боли сжал ручки панорамы, заметив как буквально на глазах линкор начал крениться на левый борт. И через полминуты крен стал весьма заметен. А когда высоко к небу вырвался столб пламени и "Дюк" за какие-то двадцать-тридцать секунд перевернулся вверх килем, Хортон закрыл глаза. Это была первая катастрофа в его эскадре. И он пока не знал, что виновницей гибели линкора стала русская крейсерская лодка "Окунь", атаковавшая его из всех четырёх носовых аппаратов 600-мм торпедами.

Свидетелями гибели "Дюка оф Йорк" стали многие находившиеся в рубке. На долгие секунды повисло напряжённое молчание, офицеры и уорент-офицеры про себя прощались с экипажем линкора, некоторые крестились по англиканскому обряду.

– Передайте сэру Тови, – нарушил гнетущую паузу Хортон, – "Тайгеру" вести огонь только по "Скобелеву".

– Есть, сэр! – уорент-офицер бросился в радиорубку.

Хортон оглядел всех присутствующих и ровным выверенным тоном произнёс старую формулу:

– У короля много, господа… У нас достаточно сил, чтобы поквитаться со всеми русскими.

…– Да нету необходимости на тот свет спешить! – убеждал полковник Лютиков. – Вам какой приказ дан, майор? Добить повреждённые корабли! Сможете один – значит один! Сможете два – значит два! Они и так как полудохлые кильки в ведре, им сейчас не до выкаблучиваний.

Зиммель шумно втянул носом воздух и спокойно возразил:

– Эти повреждённые корабли, господин полковник, наверняка отходят в охранении эсминцев и всякой мелюзги. Помните как "Нобл" подставился? И "Лондондерри"? Бить надо точно в цель. Поэтому, мы будем атаковать в упор. По-хорошему надо менять наставления – атаковать с пяти-шести кабельтовых.

– Ну смотрите, майор… Раз уж считаете, что так будет правильно…

– Не просто правильно, а единственно верно, – Зиммель понял, что победил и уже другим, менее жёстким тоном спросил: – Прикрытие дадите?

– Что-нибудь наскребу, – Лютиков цыкнул губами. – Дам четыре Альбатроса. Больше не могу, все задействованы.

– И то хорошо.

– Ну тогда лады, майор, – полковник протянул руку. – Готовьте людей.

Когда он ушёл, рядом с Зиммелем возник Малейчук.

– Ну что, Вольф? Когда?

– Через двадцать минут буду строить. Ребята поели?

Комэск-1 с угрюмым видом пожал плечами:

– Поковырялись в тарелках. Кусок в горло не лезет, все на нервах.