Текст книги "Разоритель Планет (СИ)"

Автор книги: Александр Амплеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 39 страниц)

– Ладно, Джек. Давай. До завтра. Может как-нибудь встретимся и выпьем. Надеюсь, что шальная пуля не разлучит нас, – Генрих улыбнулся и пожал руку Джека, который и вовсе усмехнулся над последними словами.

– Ты меня в гомосеки не записывай, Генри. Я б если таким был – детей бы не настругал шесть штук, – улыбаясь, сказал чернокожий.

– Не записываю, не записываю, – улыбаясь, проговорил Генрих, а после пошел к лифту.

Почему-то на этом этаже никогда не было никакой активности. Только единичные люди проходили туда-сюда, но не более. Вот в конце коридора стоял Борман и с кем-то разговаривал. Лицо его было, как обычно, красным, а сам он напоминал свинью на бойне, в которой поселился страх, но она не совсем понимала того, куда попала.

– Дая тебе говорю, кретин. Убьют тебя там, – говорил грубый голос толстяка куда-то в никуда.

– С кем Вы разговариваете, господин Борман? – спросил только вышедший из лифта крепкий мужчина в темно-синем закрытом мундире с железным щитом с молнией на правом плече, а также с погонами, на которых красовались четыре серебряных полоски, пересеченных красной линией, в правой руке он держал армейскую бейсболку с тем же щитком, что и на плече.

– А? Ни с кем. Сам с собой.

– А кого там убьют? Не Фирса ли случаем?

– Нет, сержант. Меня убьют.

– Ха-ха… Честно? Я бы Вас прямо сейчас завалил за какие-то секреты, но Вы больно дороги Роберто Романо на данный момент, – толстяк во время слов этого человекадаже побелел. Судя по всему, это и был тот самый сержант, который работал вместе с Романо в цехах.

Крепкого телосложения, рослый и опасный, вот что можно было сказать об этом мужчине в мундире. На лице его под правым глазом красовался довольно глубокий ожог. Возможно, его пометил какой-то рогариец, ибо, если присмотреться, внутри рубца виднелись непонятные символы, которые чаще всего гравировались на гранях энергокопий рогар. Его лицо было довольно грубо обтесанным и во многом изуродованным множественными шрамами, которые, впрочем, были характерны для шок-пеха. Он остановился перед Генрихом и улыбнулся во все зубы.

– Здравствуйте, Генри. Мне тут интересная информация поступила. Я хочу поблагодарить Вас за тот шикарный НПК, который встроен в мой костюм. Правда отличная вещь, и дизайн соответствует нашему делу. А вот шоковая вставка была лишней, пришлось демонтировать, но… Это сугубо моя придирка. Некоторые парни с удовольствием ей пользуются, – в этот момент бугай с бритой головой согнул левую руку в локте, подняв ладонь вверх, а после дважды ударил предплечьем правой руки по своей ладони. – Так-то интересное решение, однако, приходится проводить новые кабели внутри шок-костюма, чтобы в идеале этим получалось пользоваться. Хотя, предплечьем бить не всегда оправдано. В потасовке лучше уж кастетом бахнуть, а лучше прижать его к зоне паха и жахнуть зарядом, так чтоб яички обуглились, – после этих слов бугай начал смеяться своим хриплым басом. – В общем, удачи, Генри. Скоро увидимся вновь. Думаю, нам есть о чем с тобой поговорить.

Генрих отреагировал на этот монологлишь покачиванием головы, а далее пошел к лифту. Впрочем, шокпех не сильно отреагировал на это. Ему было плевать, ибо сейчас должна была произойти встреча с давним знакомым, а значит, можно было бы даже дрябнуть немного коньяка, причем бесплатно.

Генри спускался по лифту в довольно подавленном настроении. Сначала Романо, затем Джек, а теперь в конце еще и этот верзила с шутками про обугленные яйца. Отвратительно…

…

Генри не запомнил, как оказался дома. Единственное, что он знал сейчас – это, пожалуй, то, что Романо достаточно щедр и позволяет выживать семье Джека. Это как-то давило на разум, но все же… Это ничуть не обеляет этого человека. Он был готов на все ради тех, на кого он работал, а вот это нельзя было вымарать. Никакими добрыми деяниями Романо не мог бы стать достойным человеком, впрочем… Как и сам Генри. Сейчас он вспомнил еще и о шок-пластине внутри защиты для предплечья, которая шла в дополнение к НПК.

Он разулся, разделся, а после завалился на диван. Каждый разговор с Романо оканчивался таким состоянием. Состоянием, кажется, слома. Он будто специально ломал человека, который работал на него.

– Пап? Ну, как там? – спросила девушка, вышедшая из душа. Она была обернута в полотенце, прошла через зал, где и развалился ее отец, и прошла в свою комнату.

Генрих молчал. Его сейчас обуревала ярость из-за той несправедливости, которая творилась в мире. Пожалуй, впервые он задумался о том, что все, что он делал – это, наверное, зло, хотя своим рабочим он и платил лучше, чем центрийцы, хотя зависело от того, кем являлся работник.

Он закрыл глаза, и тут в голову поползли страшные картинки того, что он представлял себе в перестрелке. Одно тело будет лежать на столе. Обязательно. Будет прострелено в нескольких местах, кровь, подобно какому-то жидкому соусу, расползется по всей столешнице. Или… Он сам завалится на пол с простреленной головой. А вдруг будет убит Романо? А он не сможет его спасти? Что тогда? Наймут какого-то нового управленца? А он возьмет его на работу? А куда без Романо? Вопрос за вопросом бил в голову, а мозги превращались в какую-то кашицу. Страшно, страшно, слишком страшно.

– Пап? – в этот момент его дернула Кира. – Что с тобой? Отказал?

– Нет. Кое-что другое. Он согласился на интервью.

– Что случилось?

– Ну… Короче, Кир. Ты… – в этот момент Генрих сел и обнял дочь, глаза его снова наливались слезами. – Ты… Ты прости меня, дурака, за все.

– За что, пап? – спрашивал тоненький голос.

– Просто прости… Я… Я… Я много плохого сделал для тебя, для людей. И боюсь, что сделаю еще много плохого… Или не сделаю. Не знаю, – с каждым словом говорить становилось все сложнее, но Генрих продолжал. – В общем… Завтра я могу быть убит.

– Кем?! – девушка отпрянула от отца.

– Завтра мы будем штурмовать бар, в котором будут встречаться авторитеты. Так вот… Там будет много всяких бандитов, и я не знаю, смогу ли я убить.

– А ты не можешь отказаться, пап? – голос ее задрожал, а она прижалась к отцу.

– Не могу. В этом и проблема.

– Тогда не иди! Ты мне нужен! – голос ее срывался на крик, а отец гладил голову дочки. Сам он качал головой, но не мог сказать того, что не пойдет на дело.

Так и сидели. До самого вечера. Как уснули? Просто провалились в беспамятство.

28.12.2579, 07:40

Сектор Корво, Система Немезида, Планета Итарис, Город Кирен-1,

Район Центр-1, строение 22, этаж 10, кабинет 1003,

28.12.2579, 07:40

Романо даже не выходил из кабинета в эту ночь. Сейчас он сидел за компьютером и что-то довольно быстро читал. Глаза его бегали по строчкам, а сам он выглядел слегка помятым, но не сонным. Щетина довольно неопрятно красовалась на лице директора, а сам он этого не замечал. Правая ноздря и правая часть верхней губы то и дело дергались, кажется, сейчас нервы брали верх над уменьшенной копией титана, но силы его были все такими же титаническими. Кажется, что он и не спал никогда, всегда работал.

Документ открывался за документом. Имена, фамилии, отчества, даты рождения, послужные списки, количество тюремных заключений, все шло подряд, а база данных полиции все глубже и глубже исследовалась. Вот мелькали морды кворонов, местных бандитов, морда какого-то рогарийца. Лица кворонов, как и у любых обитателей глубин, казались шершавыми, наподобие голов осьминогов. Однако черепа их не были столь вытянуты, были более округлыми и чем-то напоминали обритую человеческую голову. Вместо рта у них виднелись щупала, что закрывали маленькие четырехстворчатые жвала. Вот появилась наиболее интересная личность, фотокарточка вожака группировки, человек сосредоточил взгляд, далее начал читать вслух.

– Альберт Брюс Леман. Уроженец Альмерус-Пять… Выходец со станции, выходит. Привлекался еще там за сбыт наркотиков, затем за организацию организованной преступной группировки с целью ограбления местного жителя, кто он был – не уточняется. Далее уходит со станции, привлекался еще на паре станций… Не важно. Итарис-Итарис, – шептал человек, начиная прокручивать документ. – Ага. Итарис, город Кирен-1. Привлекался за организацию преступной группировки, распространение наркотиков, организацию производства и сбыта наркотиков, вместе с братьями Кирхар и Гхиран Йори… Угу… С теми кворонами, значит. В розыске не числится, а вину доказать не смогли. Значит, денег занесли. Хорошо. Что по тебе есть в сети, друг мой? – Романо улыбнулся, после чего открыл поисковую систему и вбил туда имя и фамилию, указал возраст в тридцать восемь лет, планету и город, а далее показалось множество результатов запроса. В визоре отобразилось изображение из дела, а далее он начал анализировать лица людей. Несколько прокруток, и находится подходящее, Романо открывает ссылку. – Угу… Семьи у нас тут нет… В друзьях? Ага. Те самые квороны, рогариец. Интересно. Киринтар Гро’Балег, ты у нас проходил как разыскиваемый разом и у рогарийцев, и у нас. Интересные кадры.

Человек откинулся на спинку кресла и уставился в потолок, пока в кабинет не вошел сержант Грейх. Рослый мужчинаснова был в своей форме, а лицо его было все столь же устрашающим.

– Доброе утро, Романо, – улыбнулся человек, садясь за стол и протягивая руку директору корпорации.

– Доброе утро, сержант Грейх, – покачал головой мужчина, пожав руку.

– Чет кислый ты сегодня, Роби. Чего случилось? И чего ты так рано на рабочем месте? – спрашивал грубый голос человека.

– Ну… Я отсюда и не уходил. Штука такая… Перед подобным делом надо собрать как можно больше инфы на противника. И ты сам это знаешь, Грех.

– Ага. А обязательно меня по позывному называть? – спросил сержант Грейх, взглянув своим левым карим глазом на своего собеседника, а правый был затянут бельмом.

– Ну, по позывному привычнее. Плюс… Ты все-таки до сих пор солдат, а я уже гражданский.

– И как это связано?

– Как? Твоя жизнь – это позывной, моя жизнь – это уже имя. Вот в чем штука. Хотя… Чаще меня называют по фамилии и словом «господин», так что… Мы в каком-то плане до сих пор сродни, сержант Грейх.

– Какую-то хрень ты несешь, Романо, – улыбнулся Грейх. – Не выспался просто. У тебя стимулятор-то есть, чтоб перед делом на ногах быть, а не валяться лежкой?

– Есть, конечно, – ответил Романо, доставая из стола шприц и пару ампул. – Первитин нового времени. Ага. Только с меньшим влиянием на мозги и меньшим привыканием.

– Как он называется?

– Гвореин. Взят у кворонов почти в чистом виде. В общем… Очередные веселые лекарства.

– И стоит оно того? – с каким-то сомнением спросил сержант.

– Стоит, Грейх… Стоит. Я на нем сижу уже года два. Полезная штука, когда нужно не спать, а быть активным. Кроме того, важно то, что ты после этого частично более подвижным становишься, но да… Возбужденность – это не всегда хорошо, – говорил Романо, вскрыв первую ампулу и залив ее в специальную пробирку, затем вторую и залив ее туда же, а после этого открыл шприц.

– Квороны ведь наркоту делают по большей части, – сержант наблюдал за тем, как директор набирал жидкость в шприц.

– Да. В каком-то плане, – теперь он медленно закатал рукав рубашки до локтя, после чего спиртом протер кожу, а затем медленно ввел шприц в вену и медленно с небольшим шипением стал вводить раствор.

– Болезненный укол, да? – в ответ Романо лишь кивнул. – Короче. По поводу нашего друга Фирса. За ним хороший такой шлейф идет. Он, мало того, что с местной сетью наркобарыг связан, так еще сверху, кажется, участвовал в продаже девчонок из города на станционные бордели кворонов, – Романо в момент слов Грейха стискивал зубы, а после тяжко выдохнул, когда жидкость в шприце наконец закончилась. – Так вот… Через него можем выйти и на других барыг. Местный бордельный бизнес прикрыть, и еще на Айскриме. Что думаешь на этот счет?

Романо тяжело дышал, на глазах его была какая-то болезненная влага, которую он стер, а после посмотрел на Грейха.

– Что-то ты себя решил Робин Гудом заделать. С чего это в тебе такие благодетельные дела возникли? – спросил Романо, время от времени прерываясь на то, чтобы выдохнуть.

– Да знаешь… Хочется себя не только дубинкой в руках властей ощутить, но и защитником. Тебе самому, наверное, не очень нравится делать свою работу. А мне каково на тебя сейчас работать?

– Не знаю. Ты сейчас, Грех, во многом работаешь ради довольно мелких вещей. Ты уже не тот, кому вручали крест героя, – проговорил Романо, запрокинув голову назад.

– Может, и не тот. Может, и тварь последняя, но мне бы не хотелось только тварью помниться. Меня ж везде и все гнидой считают, да и… Приходится с этим именем и смыслом срастаться. Ну… Чтоб тебя все боялись, чтоб тот же Генри шуганулся. А на деле? Кто я? А я и не знаю. Слуга на побегушках у вашей корпорации. Вот кто я.

– Ага… И я такой же.

– Ну-ну… Ты хоть задачи давить людей простых не имеешь, а я должен ваши интересы обслуживать.

– Ну, так взбунтуйся, Грех. Кто тебе мешает?

– Присяга.

– Ага. Самому президенту и парламенту? Да на кой такая присяга, Грех? Ты ж против народа идешь по твоим же принципам.

– Да. Иду. Только вот… Все равно это присяга. Пусть и новому «фюреру», но все-таки присяга. Плюс… Деньги все-таки хорошие платят.

– И за эти деньги можно убивать себе подобных? – спросил Романо, улыбнувшись.

– В каком-то плане, да. Вся жизнь же рынок нынче. И ты это не хуже меня знаешь. Хоть что может быть оценено в деньгах. Хоть моя жизнь, хоть твоя, хоть девственность твоей дочери.

– Ну… По поводу девственностей там оценивать уже нечего, – Романо еще больше улыбнулся. – Жизнь в обществе имеет свойства развращать. Кругом красивые мальчики. Ага. Здорово же жить в каком-нибудь богатом районе среди богатых людей, не зная, каким образом вам такая жизнь досталась. Что папке приходится делать ради того, чтобы вы так жили и жили вообще.

– Они ж у тебя в заложниках?

– Ну да. В заложниках красивой жизни, а также охранки нашей корпорации.

– Тебя не прослушивают? – довольно настороженно спросил Грейх.

– Ой… Прослушивают, браток, только проверь телефон. Он сейчас не работает. Как только какие-то личные разговоры – я включаю глушилку. Пошли в жопу. Имею право поболтать по душам, – усмехнулся Романо.

– Ну… Да. Хитер, сука. Как и раньше, – Грейх склонил голову набок и посмотрел прямо в глаза Романо. – Знаешь, Лис. А ты ведь нихрена не изменился. Смотришь на тебя, и нихрена не поймешь. То ли ты мудила полный, то ли нет – лучший из людей, быть может. Вот скажи мне. Если бы была возможность это все сломать… Ты бы сделал это?

– Быть может, Ганс, быть может. Только вот сложно это все чересчур. Нужно слишком много элементов контролировать, партию иметь. Сам знаешь, какие дела у нас с «иными» партиями.

– Ага… Сам в погроме библиотек участвовал, – Грейх в этот момент втянул свои сухие губы и облизал их.

– Только представь… Какое огромное наследие мы ко всем чертям спалили? Несколько веков, и все в пламя. История выхода в космос переписана. Ну… Колонизации планет в других системах. Якобы такими же были, когда в космос вышли. Как сейчас. А нет. Там немного иначе было. Фирмы под сапогом были, все работали на благо всего общества. А теперь?

– А теперь соки сосем из общества. Да… В жопе мы, Романо. Еще пара поколений, и юные зомби не будут помнить вообще ничего.

– Да. Остается только надежда на Конфедерацию.

– А что Конфедерация? Вон Триумвират, как опростался. Всего пара бунтов на граничащих с ними системах, так там адмирала Хелтона выслали. Грейик – превращен в сплошную пустыню. Ядерную. Милония – стала огромной свалкой. Атерия – стала сплошной оккупационной зоной «Голем-Один», а там, рядом, еще капиталистические миры, Голем-Два, Голем-Три, Голем-Четыре и тэ дэ. Не. На Конфедерацию рассчитывать бесполезно.

– Да я не про военное вмешательство, а скорее про историю. Они-то сохранят.

– А… – Грех опустил голову. – Ну да. Они сохранят. Наверное.

– Ай, ладно. По поводу того, когда встречаемся. Где-то в двадцать ноль-ноль ты должен с отрядом наиболее подкованных быть на заднем дворе Шкипера. Только без машин и прочего. Это, если хочешь, «стелс»-операция. Глушители надо будет подрубить в начале штурма. Такой расклад. Если стрелять начнут – сам понимаешь, что далее делать.

– Да. Понимаю. Значит, шок-дробовики брать?

– Именно. Кстати, как эта хрень работает? Она летальна?

– Ну… Относительно. Тут, в общем, штука в чем. Внутри дробовика стоит заряжающее устройство. В итоге шарики электризуются и образуют своего рода сетку в момент вылета. Более того, каждый шарик – это маленький аккумулятор с устройством вывода тока. Сами шарики довольно хрупкие, поэтому разбиваются о тело, и выдают целую феерию ощущений, боли и чувств.

– Феерия, блин… – Романо усмехнулся в этот момент. – Это твое чувство юмора или в тебе творец проснулся?

– Ну как это, Романо? – сержант шок-пеха откинулся на спинку стула. – Ты не знал, что я ставил спектакли, когда только начинал службу? Я всегда был творцом! Творец симфоний боли, феерий страха, драматургий слез и прочего добра.

– Скверный у тебя юморок, Грех.

– Тебе всегда нравился, Лис. Что-то поменялось? – шутливо спросил сержант.

– Не. Ничего не поменялось, – улыбнулся Романо.

…

Утро же Шпака начиналось с мрачного настроения. Генрих был словно убитым. На его лице застыло какое-то мрачное выражение, нижняя губа была немного выдвинута вперед, создавая чуть ли не детское выражение обиды, в глазах застыла непонятная пелена, которую, кажется, было невозможно чем-то развеять. Мрачно он прошел в ванну, умылся, затем вышел. Лицо было бледным, его воротило лишь от одной мысли, что придется убить… Паскудство. Но и пойти против Романо было никак. Значит…

– Как там сказал Джек? Стоицизм? Что это вообще значит? – он прикусил губу, дочери дома уже не было, она ушла на занятия. Генрих уже достал пистолет из своего сейфа. – Как же убить-то кого-то? Как с этим жить потом? Как? Как они все живут? Хотя… Тот парень. На мне же, выходит, его кровь тоже? Шоки вызвали полицию, а те увезли парня куда-то далеко. А потом убили.

В этот момент Генрих упал на диван. Рядом лежал заряженный пистолет, Шпак медленно передернул затвор, после чего нажал на курок большим пальцем. Правый глаз задергался, губы затряслись, рука тоже. Он положил пистолет назад на подлокотник дивана. В глазах возникла влажность, но он, скрипя зубами, сдержал слезы. Вдруг раздался звонок, и плоский телефон вновь лег в руку.

– Алло? – спросил Генрих.

– Здравствуй, Генри, – на той стороне слышался тот самый голос, который время от времени пробирал до дрожи. Романо. – Ты готов к делу?

– Честно?

– Честно-честно. Я жду.

– Не очень.

– Что же тебе не дает покоя, Генри?

– То, что придется убивать.

– Ну, знаешь… Может, тебе и не придется. Там моих бойцов будет достаточно и, думается, что они будут заходить первыми. Плюс шок-пех. Ты даже испугаться не успеешь. Плюс… Есть один важный фактор. У нас тут наметилась одна проблема, которая может тебя немного успокоить, – Романо выдержал небольшую паузу, а затем продолжил. – Дело в том, что наши бандиты действуют в довольно близких отношениях с кворонами, а там, сам понимаешь… Бордели, притоны, а мы это все порушим. Только прикинь, какие прибыли наши земноводные потеряют. Так вот… После этого придется смотаться на ближайшую станцию, там ликвидировать нескольких работорговцев или же взять под стражу, а затем казнить по закону. Только представь. Твоя дочь – становится рабыней одной из этих тварей. Тебе бы было приятно?

– Нет. Но ты же это не за просто так делаешь.

– Конечно. Бандиты имеют привычку мстить, тем более квороны. Помню, как-то раз корпорация залезла в их «гнездо» и один бордель прикрыла, так эти твари взяли и подорвали один из офисов, поэтому их накрыть надо сразу.

– А зачем тебе их накрывать? Вы же стараетесь, чтобы жизнь тут невыносимой стала.

– Ага. Отчасти это так, но дело в том, что бандиты организуют определенную занятость, сверху возникает и еще одна проблема – бандиты слабо подконтрольны нам, поэтому имеют свойство организовывать свои собственные картели, захватывать определенные предприятия, а далее доить с них деньги – нам этого не нужно. Монополия должна разрастаться беспрепятственно.

– Прекрасно…

– В шестнадцать ноль-ноль будь готов к тому, чтобы выходить из дома. Мы тебя возьмем на «борт», а далее двинем к Шкиперу. Заодно слегка приоденешься, а то выглядишь, мягко говоря, не как мой боец. Побрейся перед этим делом, кроме того, приведи ствол в должное состояние, почисти хорошенько, а еще хоть немного приведи себя в форму, чтоб в случае чего не был похож на мешок с дерьмом, который свалится от первой же полетевшей пули. Главное в этом деле, Генри, – не бояться, а иначе можно очень быстро окочуриться, если будешь кого-то из них жалеть и прочее. Пожалей свою дочь, если ты, как последняя тварь, сейчас думаешь о том, чтобы застрелиться. Я тебя читаю, Генри, и даже не думай о тех, кто сегодня будет убит. О них тебе думать вообще не нужно – это отбросы общества, которые сколотили шайки для ограбления людей. Да, ты можешь считать меня одним из них, однако благодаря мне улицы станут немного чище, кроме того корпорацией выделяются довольно большие деньги на развитие добывающей промышленности. Мы не настолько говно, Генри, чтобы ты нас скотами лютыми считал. Уже сегодня разрабатывается двенадцать новых шахт, начато бурение десяти новых нефтяных скважин, начата добыча газа в двадцати новых точках, а еще новые заводы для переработки нефти в бензин и иные виды топлива. Мы не только уничтожаем, но и создаем, Генри. А сегодня ты убьешь во благо, и не сломаешься от этого. Понятно?

– Понятно, – мрачно ответил человек.

– До свидания, Генри, – довольно спокойно проговорил директор.

– До свидания, господин Романо, – в этот момент Генри взялся за грудь, что-то внутри кололо, а дышать становилось как-то тяжко. Он положил телефон рядом с пистолетом, а затем откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.

Медленно, но верноболь уходила, а в голове крутились мысли о собственной ничтожности, о том, насколько он слаб и ничтожен для Романо. Как он может раздавить человечка по имени «Генри» и не только, но почему-то дает ему возможность кормить свою дочь, а еще и заставляет жить… Странный этот Роберто Романо. Странный.

…

Звонок раздался в четыре часа дня, Генрих быстро поднялся, он уже был одет в свой пиджак, под которым находилась кобура с пистолетом. Он был тяжелым, кажется, килограмма два, но эта увесистость придавала определенной уверенности. Человек довольно быстро взял телефон.

– Выходи, Генри. Мы подъехали, – проговорил голос директора, а подчиненный молча пошел к выходу.

Далее быстро было надето пальто, а за ним сапоги. Человек посмотрел на себя в зеркало, а отражение смотрело бледным лицом, которое своей белизной напоминало чуть ли не живой труп. После этого бывший бизнесмен двинулся вперед к лифту, не забыв закрыть дверь за собой. Затем вниз, после этого – на выход из здания. Прямо перед входом в воздухе завис автомобиль на воздушной подушке. Генрих обернулся, чтобы, быть может, в последний раз посмотреть на свой дом, а потом пошел на встречу с судьбой.

Задняя дверь автоматически открылась, и он забрался в это когда-то фантастическое изделие со сверкающей серебром поверхностью. Форма машины чем-то напоминала микро-автобус, единственным отличием от него было отсутствие колес, которые заменила воздушная подушка.

Внутри уже были знакомые лица: Романо, Чаки, Джек, Мартин и второй бугай. Мартин и второй бугай сидели на передних сидениях. На самых задних сидениях расположился еще один крупный мужчина, которого, кажется, уже приходилось видеть, второй же на голове имел довольно странный шлем с восемью глазами. Второй был то ли выходцем из других рас, то ли каким-то сверхимплантированным бойцом, хотя оружия при нем видно не было. Все эти семь человек выглядели готовыми к схватке, а на вошедшего, кажется, обратили внимание лишь Джек, да тот бугай рядом с восьмиглазым. Место было свободно рядом с Джеком, который тут же протянул руку Генриху, тот пожал ее и сел рядом с товарищем. Машина тут же рванула вперед.

– А там кто такие? – спросил Генрих, обернувшись на заднее сидение.

– Эти? Ну, вон тот здоровый парень – это наемник, который наиболее круто снаряжен был. Из тех, которые с нами завод брали. Звать его Билли. Нормальный мужик. А вот второй… Он мастер по технологиям. Наемник со стажем – любитель подрывов, слежки и прочего. В общем… Мастер делать дело не своими руками. Как зовут – не знаю, но, мне кажется, что они оба уже телохранители. Этот, у которого восемь глаз, там массу камер установил, чтоб из любого угла все видно было. Плюс, у него там, в шлеме, проектор имеется, такой, что он может план здания передать со всеми целями внутри, даже в движении. В общем, крутой мужик, – Джек посмотрел на трясущиеся руки Генриха. – Волнуешься?

– Боюсь домой не попасть сегодня.

– Не ссы. У нас тут все цивильненько выйдет. Основной удар, наверное, на себя шок-пех примет. Так что бояться нечего, хотя шанс словить шальную всегда есть. Но что поделать? Пуля – дура. Не сильно разбирает, в кого лететь. Но не ссы. Верь в удачу, а дальше как-нибудь повезет, наверное, – негр в этот момент улыбнулся, а после стал смотреть в окно.

Повисло молчание, лишь какое-то странное бормотание шло от восьмиглазого, и это напрягало. Генрих попытался прислушаться и услышал нечто вроде: «Один-один-ноль-ноль-ноль. Один. Ноль. Предполагаемый противник перемещается в точку три». Услышав эти слова, человек решил погрузиться в свои мысли. В машине начало раздаваться какое-то насвистывание, судя по всему, Билли насвистывал какую-то мелодию, ибо находиться рядом с этой консервной банкой было невыносимо.

…

Время шло, поворот за поворотом, встречная машина за встречной, а бормотание все также продолжалось. Кажется, от этого можно было сойти с ума. Лишь изредка слышались переговоры водителя и второго бойца. Романо же был тих, кажется, он что-то читал. Генриху хотелось спросить, что именно, но он переборол свой интерес. Вскоре аэромобиль остановился, а после постепенно прекратила свое действие и воздушная подушка, машина же начала медленно опускаться вниз.

– Что там, Крайт? – спросил Романо, развернувшись назад, а восьмиглазый тут же будто бы включился.

– Ничего особенного. Посетителей прибавляется, но важных лиц, в тех помещениях, которые находятся под наблюдением, всего двое. Фирса на данный момент в здании нет. Хотите узнать информацию о находящихся лицах?

– Ну, давай, – Романо с интересом посмотрел на «Паука», как про себя окрестил его Генрих, а человек начал говорить.

– Первый – Джонатан Ривз – владелец Шкипера и один из высокопоставленных членов преступной иерархии. Не раз привлекался по уголовным делам за куплю-продажу рабов, в основном женского пола, а также за оборот запрещенных веществ и оружия, выходил из тюрьмы за выкуп. Основная деятельность в среде бандитов – торговля с синдикатом кворонов, – на мгновение киборг замолчал, после чего послышался звук сканирования, а безэмоциональный голос продолжил. – Второй– Омониан Септ – человек довольно скользкий, но информация о нем имеется. Довольно страшный кадр, ибо, кажется, имеет за собой определенные политические связи – ликвидация нежелательна, но и в живых оставлять не стоит, ибо данный кадр известен тем, что конфликтовавшие с ним жили недолго.

– Хм… – протянул Романо, а после с улыбкой спросил. – И что можешь предложить по действиям с Септом?

– Предлагаю взять его в заложники. Одновременно не навлечем на себя гнев власть имущих, а также получим определенную выгоду с возможностью давления на них. Только что пробил данные. Омониан является зятем мэра Кирена-Один.

– Ага… То есть сам господин Августиан является другом местной мафии.

– Вероятно, но скорее через Омониана происходит легитимизация рейдерских захватов тех или иных фирм. По крайней мере, происходила до того, как Вы появились здесь.

– То есть… Я, возможно, перешел дорогу Омониану? – спросил Романо, все сильнее расплываясь в улыбке.

– Верно. Руководство завода «Кракен» долгое время находилось в определенных экономических сношениях с Омонианом, а также внутри «Кракен» имелось большое число акций, оформленных на уже умерших родственников Омониана.

– Забавно… Можешь назвать их фамилии? Кроме Аврелия, Найджелла Септа и Ники Септ.

– Зигмунд Вёльф – прадед Септа, его жена Лукерция Вёльф, их дети с теми же фамилиями. Отца и мать Омониана, а также его деда вы уже назвали.

– Ты полезен, Паук, – Генрих слегка удивился тому, как точно угадал позывной этого наемника.

– Рад стараться, господин Романо, – в этот момент его губы как-то неестественно сложились в улыбку, отчего у Генриха мурашки пробежали по коже.

Оставалось два часа ожидания…

…

Постепенно к Шкиперу начали съезжаться машины разного «покроя», здесь был и колесный транспорт, и машины на воздушной подушке, и полноценный аэромобиль, который прибыл к Шкиперу одним из последних. В этот момент Паук что-то тщательно анализировал, а Генриху подали гражданский бронежилет.

– Надень его под свое пальто, чтобы бронежилет не было видно, – проговорил достаточно спокойно Джек.

– Паук? Что там? – спросил Романо, глядя на киборга.

– На данный момент внутри помещения расположились двадцать пять существ, включая одного рогарийца, двух кворонов и двадцать два человека. Из важных следует отметить кворонов Кирхар и Гхиран Йори, Омониана и Ривза я уже называл, Альберт Леман и некоторые другие более мелкие лидеры. Полагаю, что информация о Лемане Вам во многом уже известна, то же касается и кворонов. Важно отметить нахождение…

– Постой, – прервал Паука Романо.

– Да?

– Можешь создать для нас голографическую модель всего происходящего?

– Конечно, – киборг начал конструировать образ бара изнутри, вот виделась прихожая зона с лестницей наверх, отделенная от зала перилами, а также постом из человека внизу и рогарийца с еще одним наверху. Затем начинался бар со сдвинутыми столиками в один единый стол, за которым уже сидели многие из тех, кто собрался по вопросу Фирса. Возле прохода в кухню также дежурил человек, а там, в недоступной зоне, вероятно, находились еще бойцы. Было видно много оружия, люди и два кворона общались, довольно активно жестикулируя. Эти двое слабо отличались от людей в плане роста, но их структура тела казалась более хрупкой, что слабо соответствовало славе самой преступной расы космоса.

– Отлично. Камеры в других местах поставить не вышло?

– Нет, но имеются внутренние камеры бара. Подключаюсь, – роботический голос был абсолютно спокойным, после его слов на карте возникли помещения кухни и камера на черный ход. Действительно рядом с черным ходом находилась пара бойцов, один из которых был довольно крупным квороном. – Карех Кор’Арог – плод различных манипуляций с генами. Было бы занятно взять его живым, а далее исследовать во всех возможных плоскостях. Если бы Вы, господин Романо, разрешили мне прикоснуться хотя бы к его мертвому телу – я был бы очень благодарен.