Текст книги "Кадеты (СИ)"

Автор книги: Александр Сафонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

В девушке, открывшей дверь, Аню я бы ни за что не узнал. Стройная, высокая (почти как я ростом) очаровашка, мне сразу захотелось задержаться подольше в этом времени.

– Ты что, ключи забыл? Ой, Ваня! – Аня с тревожно-вопросительной улыбкой переводит взгляд между нами.

– Есть у нас чем покормить парня? – опять подталкиваю Ивана в квартиру.

– Конечно! Я сейчас, проходите, мойте руки! – обрадовалась Аня.

Осматриваюсь, квартира не особо шикарная для первого секретаря обкома комсомола. Одна комнатка и кухня, санузел совмещенный. Большая железная кровать, облезлый шкаф, круглый стол и две табуретки. У Маши обстановка значительно лучше. Ни тебе холодильника с телевизором, ни кондиционера с компьютером. Еще небось и клопы с тараканами стаями шляются. Прохожу на кухню, где Аня накладывает в тарелки суп. Такие соблазнительные формы, не удержался, обнимаю сзади. А что, имею право! Это я ей обещал жениться, а не Вяземский!

– Ой, разолью, не балуйся! – шепчет Аня. – А ты Ваню где встретил?

Спросить явно хотела не то, но не решилась.

– У Артура, который Семен Семенович сейчас.

– Ты и у него был? – от удивления Аня все-таки расплескала суп.

– Да, потом объясню. Давай ужинать.

С питанием не так плохо как с обстановкой, суп с мясом и второе тоже, плюс компот. За столом болтает в основном Аня, рассказывает о товарище Свечкине, который к ней пристает пользуясь служебным положением, о ценах на рынке, о соседке разлившей на ступенях целую четверть масла. Я помалкиваю, чтобы не ляпнуть лишнего, Ваня тоже скромничает.

– Мне пора, спасибо за ужин, – поднимается он, допив компот. Выхожу его проводить.

– Жди завтра в восемь у Артура, – напоминаю ему. – И оденься приличнее, если есть во что, попробую тебя на работу устроить.

Аня на кухне, моет посуду. Пользуясь моментом сортирую ценности. Выбрал симпатичные сережки, добавил к ним еще несколько украшений из золота. Остальное прячу в карман пиджака. Дождавшись Аню выкладываю на стол сережки.

– Вот, небольшой презент. У тебя уши проколоты?

– Нет, – Аня растеряно смотрит то на меня то на серьги.

– Проколешь завтра. И еще, возьми вот это и спрячь, будет на черный день, – отдаю ей отложенное золото.

– Ты сегодня какой-то не такой. Что-то случилось?

Ответить не успеваю, гаснет свет. В доме напротив тоже темно, значит проблема не у нас.

– Опять экономят, – вздыхает Аня. – Теперь до утра не включат.

– Давай тогда спать, я устал, – обрадовался я возможности избежать расспросов и перейти к более интересному занятию.

Глава 18

Утром мы проспали. Неудивительно, заснули то в начале четвертого. Завидую я этому Вяземскому, такая хорошая девушка досталась. Вот возьму и останусь в следующий заход насовсем, мне бы только убедиться, что с мамой все хорошо будет.

– Ты представляешь, что со мной сделают, если я опоздаю! – лихорадочно одевается Аня.

Я чуть было не предложил вызвать такси. Интересно, они существуют? Телефон стоит в коридоре, по должности очевидно мне положен. Только я о нем вспомнил, как он зазвонил.

– Тебе же звонят! – удивилась Аня, что я не отреагировал на звонок.

Нехотя подхожу к аппарату. Кто в такую рань может звонить, только начальство. А кто у меня начальство? Обком партии?

– Слушаю, – хрипло говорю в трубку.

– Ростислав Аркадиевич, совещание на какое время собирать? – молодой девичий голос. Секретарша? Знать бы как ее зовут, увы…

– Совещание отменяем, я приболел и возможно сегодня не появлюсь, – говорю намеренно слабым голосом, изображаю больного.

– А как же…, что я скажу Георгию Ивановичу? – растерялась девушка.

– Я завтра сам все объясню!

Подставляю я прадеда, но выбора нет. Да он и так завтра будет больным себя чувствовать. Но нужно попытаться помочь ему. Вспоминаю ночной разговор с Аней, судя по нему не такая уж сволочь этот Вяземский. Ваньку он не просто так прогнал, тот, оказывается, выпросил у Ани деньги, обещая вернуть на следующий день, и проиграл их в карты. А мы потом месяц до получки впроголодь жили. Вот с Артуром поступил он действительно некрасиво, хотя как я думаю, целью было вернуть друга в свое окружение. Расспрашивать Аню я не мог, но она сказала, что рада моему решению помириться с Артуром. Не уверен, что получится, но попытаюсь их сблизить.

Аня умчалась, поцеловавшись на прощание, мне тоже нужно собираться. Но прежде достаю блокнот. Судя по многочисленным пометкам, Вяземский им пользуется регулярно. Сочиняю небольшое письмо, в котором объясняю его провал в памяти и предлагаю получить всю информацию у Артура. Настойчиво рекомендую помириться с другом и помогать ему, хотя бы тайно. Сразу предупреждаю о своем новом визите через неделю, рекомендую на это время запастись алиби по отсутствию на работе. Если он не дурак, а он явно не дурак, то побежит за разъяснениями к Артуру. А уж того я подготовлю к встрече.

К Артуру добрался на трамвае, они довольно часто ходят. Движение вообще оживленное, автомобилей больше стало, хотя конного транспорта тоже хватает, я даже влез в навоз, переходя дорогу. У дома Артура встретил двоих в милицейской форме, неожиданно они отдали мне честь. Я растерялся, успел только кивнуть им, кажется, все правильно сделал. Популярная личность Вяземский, в таком молодом возрасте и так в гору пошел. Покровители значит есть, и не исключено, не только отец Маши. Иначе в 37-м не вывернулся бы.

– Опаздываешь, – поднимается Артур мне навстречу. – Я для тебя уже кофе приготовил, остывает. С круассанами, как тогда в Луганске, помнишь?

Черт, у меня чуть слеза не набежала, чтобы скрыть замешательство задерживаю на пару секунд Артура в объятиях. Но он все равно кажется, заметил.

– А Ванька что, не приходил? – оглядываю комнату.

– Был, я его послал за красками. Он рисует неплохо, надеюсь сделать из него преемника, вот только… – умолк недосказав. И так понятно, наклонности криминальные трудно искоренить.

– Давай тогда пока кофе, потом пойдем выручать иконы.

Кофе оказался дрянной, этого я, разумеется, не сказал, даже самоотверженно допил эту смесь. Артур ведь старался.

– Пока Ивана нет, давай обсудим, что делать дальше, – предлагаю я. – Вяземский не просто так его прогнал, он у Ани сто пятьдесят рублей выпросил и проиграл на катране. И отдавать не думает, хотя на проданных иконах заработал что-то. У тебя, небось, тоже деньги брал?

– Нет, у меня их обычно нет. Наоборот, приносит иногда продукты. Было как-то раз и вещи принес, чужие, я ему сказал чтобы больше так не делал.

– Артур, я ничего не имею против твоей веры, но не слишком ли ты доверчив и мягок? Ты же не был таким. Возможно, не так уж и неправ был Вяземский, пытаясь вытянуть тебя из храма? Ты мог бы сейчас тоже многого добиться, быть на солидной должности.

– Зачем? – поднял вопрошающе брови Артур. – Знаешь, всякая власть от бога, но с этой мне не по пути. Я не все тебе рассказал, нам пришлось и в кутузке посидеть в Одессе, и в Киеве мы не сразу устроились, с голоду чуть не померли. И никому не было до нас дела. А в храме встретили как родных, накормили, приют дали. И я не могу никому отказать в куске хлеба и крыше над головой.

– Да я и не предлагаю его выгнать. Просто нужно построже быть с ним, понятно, что воспитывать поздно, но в определенные рамки поставить можно. А с властью…, ладно, давай не будем. Не мне тебе дорогу указывать. Но с Вяземским помириться тебе нужно, Аня проговорилась, что он переживал из-за вашего разлада.

– Я на него зла не держу, да и не ссорился с ним. Его поступки тогда, в Киеве, были такие…, мальчишеские, я и сам виноват. Нужно было поговорить с ним, объяснить, а я тоже молодой был, глупый.

– Вот и славно! – обрадовался я. – Я написал ему в блокноте, где тебя найти и что ты ему расскажешь о моем появлении. Он ведь знает, что я был тогда в его теле?

– Рассказывал я ему, но он только посмеялся, – махнул рукой Артур. – Пусть приходит, теперь то уж должен поверить.

Легкий стук в дверь, почти сразу же открывается, входит Ванька. Увидев меня заулыбался, рад. Нет у меня времени заняться им, да и кто знает к каким изменениям это приведет. Пусть Вяземский сам с ним разбирается.

– Здравствуй, здравствуй…, – жму ладонь и задерживаю в руке, не отпуская. – Забыл вчера спросить, ты когда долг возвращать думаешь? На иконах заработал и снова все спустил на катране?

– Я верну, – покраснел Ваня. – А за иконы мне ничего не досталось, я был должен и Кривому, вот наводка и добыча пошли в счет долга. Теперь я с ним в расчете, больше никаких дел, и в карты больше не играю. Если поможете на работу устроиться, то с зарплаты сразу верну с процентами!

– Ты что делать то умеешь? Грузчик из тебя не получится, дохлый больно. Служить когда, осенью пойдешь? Ладно, придумаем что-нибудь, – почесал я висок.

– А охру золотистую почто не купил? – Артур разбирает принесенные краски.

– Не было, я завтра поищу в другом месте, – вскинулся Ваня. – Сегодня спешил, Ростислав Аркадиевич наказывал быть вовремя…

– Да, с красками вы без меня разберетесь потом, а к барыге я с Иваном пойду, – поднимаюсь, подхожу еще раз взглянуть на икону Романа, надеюсь, в будущем увижу ее только в соборе.

– Так может и я…. – нерешительно предложил Артур.

– С тебя он сдерет три шкуры, не умеешь ты с ними разговаривать. Ваня, сколько он заплатил вам за иконы?

– Так не только иконы были: подсвечники серебряные, лампадки, дискос, чаши, ложечки, – перечисляет Иван. Артур крестится отвернувшись.

– Так, так! Кривой вроде как верующий, а такой грех на душу взял, – качаю головой. – Или сходили, свечку поставили и все грехи простились? Остальное тоже выкупать?

– Нет у него остального, – хмуро буркнул Артур. – Поздно я узнал.

– Ну нет так нет, – легко соглашаюсь я. – Сами виноваты растяпы, как у них все не утянули. А отец Василий с вами в сговоре не был, за долю малую?

– Какой отец Василий? – выпучил глаза Ванька, – Мы стекло в окне вынули, даже в избу не стали влезать. До чего дотянулись то и забрали, благо оно у стены и лежало. А до этого полдня стерегли, дорога то одна у них.

– Это Семен Семенович нам с тобой возмездие, – подмигиваю Артуру. – Барыга не тот самый случайно?

– Не тот, – предостерегающе блеснул глазами на Ваньку Артур. – А тот грех я отмолил, за нас обоих.

– Так может мы с Ванькой сейчас барыгу грохнем, а ты за нас отмолишь? Щучу, успокойся, я даже денег ему дам. Нельзя мне привлекать внимание к этому делу, сами понимаете политику партии.

– Постой ка, – Артур полез снова под кровать, у него там походу все хранится. Поднимается, протягивает жутко знакомый маузер. – Вот, убить не убьешь, патронов нет, а припугнуть сгодится.

– Тот самый? – беру в руки. – Как вы умудрились сохранить? А патрон один был ведь.

– Мы его в Луганске оставляли в тайнике, я забрал, когда из Киева перебирался сюда. А патрон выбросил, от греха подальше.

– Спрячь, – повертев в руках, отдаю обратно. – Наше оружие слово – твоё божье, мое партийное. А это лучше вообще выброси, найдут так и я не смогу помочь. Всё, мы пошли, вернемся к вечеру.

Ювелир, к которому привел Иван, оказался, вопреки ожиданиям, не еврей, а армянин. Как с этим сочетается отчество Моисеевич, уму непостижимо. А торговаться с ним оказалось труднее, чем с евреем и цыганом вместе взятыми. Особенно учитывая, что настоящей стоимости нашего добра я не знал. Тысяча сто сорок рублей по нынешним временам вроде бы и немало, но чувствую, надул он меня как минимум наполовину. Артур потом расскажет Вяземскому, пусть по своим каналам устроит этому дятлу веселую жизнь. А пока направляемся к барыге, на другой конец города. Пришлось взять извозчика, такси тоже существует, но его трудно поймать. А так всего за рубль доехали до места. Дом справный и собаки злющие за забором, просто так не влезешь. На стук в калитку сначала выглянул подросток, худой, нескладный. Ванька сказал ему кодовое слово и тот не спеша отправился за указаниями. Спустя минут пятнадцать калитку открыл внушительный мужик под два метра ростом, с внешностью басмача. В смысле с бородой и длинном кафтане, типа плаща.

– Гордей сказал только покупателя пущать, – пробасил он.

– Добро, почекай меня вон там, в тенечке, – говорю Ваньке. – Ежели не вернусь, ты знаешь что делать.

Тот кивнул, хотя ни о чем мы не уговаривались. Иду впереди мужика к дому, двор мощеный камнем, цветочки на клумбах. Почти что новый русский, тоже Вяземскому наводку дам, пусть раскулачит.

А хозяин оказался невзрачный. Плешивый, худой субъект с кислой физиономией, даже не встал когда меня завели к нему в «кабинет». Оглядел меня с недоумением.

– Ты кто? Сговаривались, что святоша придет.

– Я за него. Тебе не все равно, кто платить будет? – не дожидаясь приглашения усаживаюсь на стул напротив.

– Мне проблем не надо, коли ты из ментовки, – барыга покосился на мужика, стоящего у порога, раздумывая, не выкинуть ли меня.

– Я пожалуй представлюсь, – забрасываю ногу на ногу, откидываясь на спинку. Еще бы сигару. – Первый секретарь Ростовского обкома комсомола Ростислав Вяземский.

– А, э-э…, и что вы хотите? – Тут же перешел на «вы» собеседник.

– То же что вам сказали – выкупить иконы. И если что осталось, остальное. Как вы знаете, партия и комсомол с религией борются и я не могу допустить чтобы предметы религиозного культа попали в ненадлежащие руки. Разумеется, я мог бы привести сюда наряд милиции, но я надеюсь, мы с вами и так договоримся. Или ошибаюсь?

Я бы с удовольствием так и сделал, но увы, не в курсе к кому обращаться, да и иконы тогда уплывут в ненужном направлении. Но барыга этого не знает.

– Если вас устраивает предварительная договоренность с Кораблевым, то разумеется мы поладим, – барыга в заметном напряжении.

– Напомните, о какой сумме шла речь?

– Триста пятьдесят рублей.

– Серьезно? – делаю удивленное лицо. – Но это за весь комплект, с подсвечниками, ложечками, что там еще было…

– Нет, только за две иконы!

– Уважаемый, – склоняюсь чуть вперед, снижаю немного голос, – вы понимаете, что от итогов нашей договоренности зависит формат дальнейших отношений? Я могу забыть о вашем существовании, а могу и намекнуть соответствующим органам… И не поглядывайте на вашего Гаврилу, как вы понимаете, о том куда я отправился, знает не один человек.

– Он не Гаврила, – барыга подал знак и мужик тихо исчез, даже дверь не хлопнула. – Понимаете, кроме икон уже ничего не осталось, да и на них есть покупатели. Я приберег их только из уважения к …

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Сто рублей! – прерываю его. – Даю сто рублей, только за то, что сдержал слово и не продал другому. Остальное списываем за то, что я забуду этот адрес. Если станешь торговаться, то и сотни не получишь.

– Мне бы гарантии, – сомневается барыга. – Что ты из начальства я и так вижу, а вы там все наглые. Завтра опять придешь и уже просто так денег захочешь.

– А не будет никаких гарантий, – ухмыляюсь я. – Если не договоримся, тогда гарантированно гостей жди, сегодня же. А денег я с тебя не требую, наоборот, сам вот плачу. Сам больше не приду, слово даю. Поинтересуйся у Кривого, можно ли мне верить.

Бросаю на стол четыре бумажки по четвертаку, барыга покосился на них, поднялся.

– Добро, отдам я вам иконы, только из уважения к вашему поступку, что сами пришли, а не с обыском. И ежели вас заинтересует: могу свести с серьезными людьми, будут вам платить за содействие.

– Благодарю, не интересует, – отмахиваюсь я. Крышевать преступность в это время чревато, поставят мигом к стенке. Тут за один этот визит могут спросить, надеюсь, никто о нем не узнает.

Барыга приносит иконы, завернутые в обычные газеты. Разворачиваю, осматриваю. Определить, не подсунул ли он мне подделку не смогу, я даже не знаю, какие иконы должны быть. На одной чувак с копьем, возможно Георгий-победоносец, на другой вообще непонятная личность. Я до этих событий и не думал, что их так много разновидностей. Иисус, мать евойная, да ближайшие апостолы, а оказывается счет идет на сотни.

– Если что не так, – с намеком смотрю на барыгу.

– Я свою справу честно делаю, вы слово сдержите, – хмурится тот. Когда исчезли деньги со стола я и не заметил.

– Честно? Ой, только не смеши меня, щас уписаюсь! О моем визите забудь, и никого ко мне не подсылай. И тебе и мне так спокойнее будет. Понял?

Проводить меня вышел сам, до самой калитки. Порывался что-то еще сказать, но так и не решился. Хлопнул за мной сильно с досады, я только усмехнулся. А где же Ванька, я дорогу не запомнил?

– Отдал? – вынырнул парень из кустов.

– Куда он денется! – демонстрирую сверток. Не догадался сумку взять, надеюсь никто не доклепается. Менты те вроде в лицо знают. – Смотри Иван, теперь тебе дороги к ворам точно нет. Пожалуется барыга, что ты меня привел, могут и на перо поставить. Я бы с Кривым потолковал, да время поджимает. Ты постерегись недельку, а там у меня появится минутка. Но ежели что, напомнишь Кривому обо мне, скажи – тронут тебя, всю их шоблу рыночную на Соловки отправлю.

– Я с ними по краям, – напоминает Ваня. – А с барыгой как условились рассчитались. Али нет?

– Почти. Сто рублей дал ему, хватит с него. Пусть спасибо скажет, что не с нарядом приехал. Слушай, а что там?

Указываю на длинные высокие здания вдоль путей.

– Как что, железнодорожное депо, – недоумевает Ванька.

– Сам знаю что депо! Ты там был, когда работу искал?

– Кто меня туда возьмет? Я ни слесарить не могу, ни на кузне. Кочегаром если только…

– Пойдем, – решительно сворачиваю к депо. Должно меня там начальство знать.

Ни охранника, ни ворот, которые он должен охранять, раздолье для несунов! Задумался, к какому из зданий повернуть, уж было решил к небольшому, напоминающему контору, как увидел почти бегущего к нам человека. Галстук и шляпа, которую он придерживал, указывают на руководство. Слегка пухлый, чуть ниже меня, глаза слегка навыкате.

– Здрав-ст-вуйте, – задыхаясь приветствует меня, не доходя немного. – У нас же на завтра собрание назначено?

– Здравствуйте, – улыбаясь, протягиваю руку. – Собрание завтра, я случайно оказался в ваших краях, вспомнил об одном деле. Как у вас с штатным расписанием?

– А? С каким… А это, укомплектованы полностью! Сами знаете, у нас и паек и зарплата вовремя, люди держатся за место!

– Понятно, – расстроился я. – Вот паренька хотел пристроить, но раз нет мест…

– Его? – неизвестный начальник поглядел на Ваньку. – На промывку цистерн могу поставить, вчера как раз Захарова увезли в больницу. Технический спирт выпил, инвалидом останется, коли выживет.

– Ну Иван спиртным не балуется, – бросил на того строгий взгляд. – Тогда завтра с утра к вам с документами придет. Никаких поблажек ему не нужно, загружайте работой по полной.

– Пусть сразу в отдел кадров идет, я дам распоряжение. Как фамилия?

– Климов Иван, – радости на лице Ваньки не наблюдаю. Ну это его проблемы, кем еще его можно устроить.

– Тогда до завтра, вы же будете на собрании? – прощаюсь с предположительно директором депо. Придется и этот эпизод в блокнот дописать, чтобы у Вяземского непоняток не возникло.

Пока все запланированное выполняется. Теперь у меня встреча с Машей, потом к Артуру и домой. С Ванькой только закончить, попробую поверить в его благочестивые намерения. Отсчитываю двести пятьдесят рублей, протягиваю ему.

– Держи. Сто рублей тебе на одежду и питание, чтобы Артура не объедал. А сто пятьдесят завтра утром принесешь и отдашь Ане, – на непонимающий взгляд разъясняю: – Пусть она думает, что ты долг отдал. Если я буду еще дома, то сделаю вид что ничего не знаю, возможно и скажу что-нибудь нелестное. В любом случае не задерживайся, отдашь деньги, извинишься и исчезай. Понял? Да тебе и на работу с утра устраиваться. А как заработаешь, отдашь долг не мне, а Артуру. А сейчас мне нужно еще в одно место, так что пока разбегаемся. Или стой, вон извозчик свободный едет, до центра вместе доедем.

Через час я у Маши. Купил торт и развесной чай, кофе хорошего не нашел. Немного опасался, что будет в гостях мама Маши, к счастью пронесло. Та бы меня сразу расколола.

– Надо же, не забыл, что я бисквитные торты люблю, – удивилась Маша. Делаю небрежный жест: типа – как можно! На самом деле я последний забрал.

– Ставь чайник, давай я подержу Мишу, – предлагаю Маше.

– У него зубки режутся, вот и не спит, обычно в это время укладываю, – передает мне ребенка. – Ты пока рассказывай, был у Артура?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Был. Пообщались, уладили некоторые разногласия. Давай я тебе через недельку по этому вопросу отчитаюсь. Пока у меня к тебе вопрос, не удивляйся, если он покажется тебе странным. Помнишь, я говорил перед отъездом из Ростова о дате – октябрь 1943 года?

– Что-то такое припоминаю. А разве не 1933 год?

– Ну вот, я так и знал, что ты серьезно к этому не отнесешься! Если не веришь мне, спроси у Артура, когда увидишь, стоит ли прислушаться к моему предупреждению. Сейчас я тебе скажу даже больше! У меня есть дар предвиденья, это нам с Артуром спасало жизнь несколько раз. И я вижу опасный для тебя период. Так вот: если ты будешь в это время в Киеве, тебе нужно будет немедленно его покинуть! До начала октября!

– Хорошо, обещаю! – тоном, которым говорят, чтобы отстал.

Бесполезно это все. Чем она аргументирует своему командованию уход с такой, богатой информацией должности. А про связника, которого возьмут, нельзя говорить, да и не поверит. Ну я хотя бы попытался…

– У меня к тебе тоже будет просьба, на будущее, – Маша наливает чай, садится рядом. – Пообещай что выполнишь.

– Конечно, если только не предать родину!

– Я без шуток! Ты сам понимаешь, в каком положении сейчас отец. Троцкого выслали, Каменев пока восстановлен, но все может измениться снова. Я считаю, что нам с тобой нужно меньше видеться, а лучше сделать вид, что мы в ссоре. И если со мной что-то случится, то пообещай забрать Мишу и воспитать как своего настоящего сына. И чтобы он не знал, что ты не его отец!

– Обещаю. И делать вид никакой нам не нужно, в ближайшие лет восемь тебе ничего не угрожает. – Эх, рассказал бы, что ее ждет, но нельзя. Изменить ничего не получится.

Миша завозился на руках, захныкал. Пришлось передать его Маше, успокаивать. Долго оставаться мне нельзя, могут возникнуть такие темы, по которым я совершенно не в курсах. Поэтому сославшись на дела, прощаюсь, обещаю заглянуть на днях.

Казалось бы и сделано всего ничего, а уже время к вечеру. По пути к Артуру захожу в магазин, деньги он не возьмет, так хоть едой его запасти. Однако выбор небольшой, мясного вообще нет. Взял что было: сахар, рыбные консервы, маргарин, пшеничную крупу. Надеюсь, от этого он не откажется.

Артура застаю за работой, трудится над иконой. Как по мне, она уже не отличается от оригинала.

– Что ты, тут еще столько работы с ней! – не согласился со мной Артур.

Продукты он и не заметил, выхватил у меня сверток с иконами как подросток новый планшет. На полчаса я его потерял, пришлось самому заняться приготовлением обеда. Сварганил быстро рыбный суп из консервы, разлил по тарелкам, только тогда оторвал Артура от игрушек.

– Сейчас пост, нельзя скоромное, – отмочил он, понюхав аромат от стола.

– Какой на…фик пост? – опешил я.

– Успенский

– И что, рыбу нельзя?

– Нет.

– А если ты потом покаешься и прочитаешь десять раз молитву?

– Если я согрешу, мне нельзя будет рисовать икону, пока не отмолю. А ты хочешь за неделю получить копию, – привел убойный аргумент Артур.

– Ну как знаешь, – усаживаюсь к нему спиной, принимаюсь за еду.

– Не обижайся Слава, я и так перед тобой в долгу, а теперь вот виноватым чувствую.

– Забей! – отмахиваюсь я. – Ваньке суп скормишь. Или ему тоже нельзя?

– Пусть ест, я помолюсь и за него.

Следует понимать, что за меня он тоже молиться будет. Ладно, с ним, по крайней мере, все нормально. Дорогу он выбрал, не самую худшую из возможных. Не знаю вот, чем он в годы войны будет заниматься, возраст призывной. А кстати…

– Артур, а тебя в армию не призывали?

– Меня медкомиссия признала негодным к службе, – смутился Артур.

– Почему? Ты болен?

– Здоров, – еще больше смущения. – Мария посодействовала через отца с решением вопроса.

Удерживаюсь от подколки про честность и грехи, в армии ему действительно делать нечего с его мировоззрением. Заканчиваю ужин, чай пьем уже вдвоем.

– Вот что, я тебе оставлю деньги, через неделю появлюсь, пригодятся. А если вдруг не получится, тогда используешь на помощь Маше, Ане, Ваньке. Только не вздумай в церковь отнести!

– Лучше ты появись, кто знает, чем наш разговор с Вяземским закончится, – вздыхает Артур.

– Я постараюсь. Но мало ли что может случиться. Ты вот что, я тебе скажу адрес, там еще нет дома, он появится лет через десять. Под подоконником на кухне есть свободное место, спрячешь там для меня записку, обо всем что случится.

– А как я попаду в этот дом? – удивился Артур. – И откуда ты знаешь…

– В этом доме будет жить Аня. И из этого тайника достали икону, я тебе уже рассказывал. Так вот, твоя задача, чтобы вместо иконы там была тетрадь с твоей биографией. Ну если сможешь положить еще что-нибудь, только не религиозного плана! Объяснишь Вяземскому, если наладишь контакт, и вместе с ним отправите послание в будущее. А сейчас расскажи о жизни в городе и о политической обстановке. Я все-таки историк, надеюсь, мне полезно знать.

От Артура возвращаюсь поздно, Аня встречает встревоженная. Насколько вижу, она действительно любит Вяземского и у нее все хорошо. Через пару лет появятся дети. Спасти бы еще брата моей бабушки, который умрет от тифа, но об этом я подумаю позже. Интересно было бы и в военное время побывать в прошлом, хотя Вяземский и не был на фронте.

– У Артура засиделся, все нормально, – успокаиваю Аню. – Ты как, на работу не опоздала?

– На две минуты! Хорошо, что на вахте Лёня был, ты знаешь, Тимофеев. Ужинать будешь?

– Я вина принес и немного деликатесов, давай устроим праздник?

– Только чтобы завтра снова не проспать!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍