Текст книги "Кадеты (СИ)"

Автор книги: Александр Сафонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Время подошло к обедне, не зря мы отказались от предзаказа у Льва Ароновича. С митрополитом естественно обедать нас не пригласили, много чести. Но мы не в обиде, наоборот, среди церковных служащих чувствовали себя более свободно. Были среди них и дети в количестве пяти штук, бросающие косые взгляды на возможных конкурентов. Пища постная, но все равно вкуснее, чем в гостинице, голодом себя явно тут не морят. На ужин мы не остались, нам пошли навстречу и дали с собой полбулки хлеба и вареную свеклу.

Возвращаемся из странствий к вечеру. На «ресепшн» снова Софа, обрадовалась возможности почесать язык. Ее даже не расстроил наш отказ от ужина, наоборот, меньше работы. Артур ушел в номер, я задержался, надеясь на что-то. Увы, когда я вдохновленный довольно откровенной тематикой беседы, положил руку Софе на коленку – получил пощечину.

– Предупреждать надо, что ты боксом занималась! – отойдя на безопасное расстояние, потираю щеку.

– Я вязанием занимаюсь, тебе повезло, что спицы с собой не было! Подрасти сначала, потом руки протягивай!

– У меня все уже выросло! Хочешь, покажу?

– Што вы молодой человек собираетесь показать моей дщерше? – как всегда не вовремя появился Лев Аронович.

– Мускулы! Вот! – нашелся я, демонстрируя бицепс, довольно хилый, между нами говоря.

Несолоно хлебавши, топаю в номер.

– Закрывай дверь скорее! – кричит Артур.

Этот придурок выпустил Гектора полетать! Ловили мы его до отбоя, так и не поймали. Причем эта наглая птица еще и обзывала нас разными словами. Мой словарный запас пополнился несколькими выражениями типа «бедник хвилый» и «хишноблудник». Потом Артур разъяснил, что первое означает калека убогий, а второе сексуальный насильник. Но добил меня «педагогон»! Когда Артур перевел мне это слово как фаллос, я чуть не сдох со смеха. Так вот откуда пошло слово педагог! Ухохотались до смерти, сил на дальнейшую ловлю не осталось. Легли спать, боясь, что он нам что-то выклюет, пришлось укрываться с головой. А ночью, встав в туалет, обнаруживаю Гектора в клетке, быстренько закрываю.

Вот и наступил седьмой, последний день, а я так и не пристроил Артура. Цирка нет, а в церковь нельзя. Придется продлить абонемент. От утреннего кофе отказались, зашли в столовую недалеко от милиции, в которой оказывается можно поесть за талоны. То есть деньги тоже платишь, но без талонов не обслуживают. Картофельное пюре и рыбная котлета порадовали и вкусом и ценой – шесть тысяч на двоих! Сволочь этот Лев Аронович!

К десяти утра нас вызвали в суд. Собралось неожиданно много народа, полный зал. Откуда только узнали? Свидетелей отдельно не держали, сразу находимся в зале. Кроме нас приехал председатель сельского совета, но основными свидетелями обвинения были, конечно, мы. Когда я рассказывал в красках как увидел кисть в зубах собаки в зале раздавались охи и ахи женщин и более емкие выражения мужчин. А вот о запахе из кастрюли с головой поведал Артур, тут стояла мертвая тишина, настолько все были ох. реневшие. С приговором долго рассусоливать не стали, расстрел без права апелляции. Дарья выслушала с безучастным лицом, а Ержан с самого начала находился в прострации, то ли крыша поехала, то ли чем накололи. Директор гостиницы тоже находился в зале среди зрителей, настолько прочувствовал происшедшее, что пообещал нам бесплатный обед. Я предусмотрительно попросил заменить его на бесплатный завтрак: булочки, стоит признать, были великолепны. А обедать мы пошли в собор, халявой нужно пользоваться пока дают. Так незаметно пролетел день, чем ближе к вечеру, тем больше впадаю в беспокойство. А если опять застряну и буду теперь в Луганске валяться в коме? Тогда мое фото в полный рост будет во всех отделениях «Хронографа». Что мне, опять биться головой об стену, чтобы вернуться? Седьмые сутки истекут к утру, если проснусь в этой же гостинице… Ладно, утро вечера мудренее.

Глава 16

– Как вы себя чувствуете?

Так, девушка, бейджик, пластиковая крышка капсулы: получилось, не нужно биться головой!

– Замечательно! Сегодня какое число?

– Такое же, как и было утром, – улыбается девушка Вера, если верить бейджику. – Присядьте, я померяю вам давление.

В Луганске персонал намного вежливее, вероятно сказывается разница в доходах. Таких клиентов как я тут немного.

– А завтра вы работаете?

– У нас нет выходных, работаем. Приходите, для вас будет скидка на следующее посещение. У вас паспорт с собой? Я выпишу вам карту постоянного клиента.

– Да? А без паспорта можно, я принесу его на следующий раз и вы проверите данные.

Без труда уговорил оператора выдать карту с липовыми данными. Это же просто замечательно, теперь я с этой картой могу не предъявлять паспорт в других отделениях! Более того, они могут запросить историю моего последнего заказа и продолжить по моему желанию с нужного места! Довольный, выхожу в коридор, озираюсь в поисках Вадика.

– Ну наконец-то! – навстречу мне поднимается смуглая девушка, почти мулатка.

Оглядываюсь, за мной никого нет. Что это за явление?

– Рома, ты в порядке? – с беспокойством спрашивает она.

Еще раз оглядываюсь, вдруг не заметил. По-прежнему я один, не только за спиной, а вообще кроме нас никого.

– Извините, вы мне?

– В смысле? – глаза девушки округлились. – Ты так прикалываешься?

Это шутки Вадика! Он познакомился с мулатками, он к ним вообще неравнодушен, и уговорил одну из них разыграть меня. Вот только имя она не запомнила! Достаю паспорт, разворачиваю:

– Вот, посмотрите, меня зовут… Что за….?

В паспорте черным по белому написано: Роман Викторович Красников, дата рождения и прописка совпадают, а имя нет! Жесть!

– А где Вадик? – ноги меня не держат, падаю на стул, на котором до этого сидела эта…

– Какой Вадик? Рома, очнись, ты вернулся, ты в 21 веке!

– Правда? Не в 22-ом? Тогда рассказывай, у меня что-то с памятью. Это пройдет, но не будем терять времени. Как тебя зовут, кто ты мне, что ты знаешь о цели моего приезда в Луганск.

– Хорошо, – вздохнув, девушка усаживается рядом. – Говорила я тебе, нельзя столько времени сразу брать. Не зря у них ограничения. Мало тебе было одной комы?

– Кому я помню, не отвлекайся!

– Сейчас как дам! Сразу память вернется! Эрика я, с тобой учимся вместе. Сюда приехали, потому что в Ростове тебя больше не пустят в «Хронограф». Ты каким-то образом попадаешь в настоящее прошлое и начудил там дел, теперь хочешь исправить. Так как, спас своего друга?

– Друга? А, да, с ним было все нормально, когда оставлял, – я весьма озадачен. Если она все знает, то я ей доверяю и она больше чем «учимся вместе». – А где Вадик? С нами учится Вадим Береговой?

– Нет, ни одного Вадима в нашей группе нет. Есть у историков, фамилию не знаю его.

– А мы кто, не историки?

– И это не помнишь? Ну ты даешь! Международники мы!

Ну слава богу! Хоть Вадик никуда не делся. А с «международных отношений» я быстро вылечу, так как ничего не знаю из их программы обучения. Разве что переводиться теперь на историка. Вот что я такого натворил, что меня назвали Романом? Боюсь, это не единственное изменение и меня ждут еще сюрпризы.

– А где мы с тобой остановились?

– У твоей двоюродной бабки, она приглашала еще оставаться. Да мы и не успеем уже, последний автобус ушел. Если только ты частника не захочешь взять.

– Нет, остаемся. Последний вопрос, мы с тобой это, того, ну ты понимаешь…

– А вот не скажу! – засмеялась Эрика. – Мучайся теперь, будешь знать, как меня не слушать!

Не буду я мучиться, если Татьяна Михайловна постелет нам вместе, то все понятно. Но не исключено, что Эрика просто подруга, так как мне всегда нравились блондинки, причем чтобы было за что подержаться, а Эрика мало того что больше чем брюнетка, так еще и плоская как мальчишка. Ни сзади, ни спереди… Только по розовой куртке и шапочке и определил что девушка.

Открываю портмоне, проверить, что с финансами. Неожиданно! Сто двадцать тысяч рублей с мелочью, откуда? Эрика просвещает и на эту тему:

– На чердаке мы с тобой достали коробку, которую ты спрятал в прошлом. Там была золотая монета в 100 франков, несколько серебряных монет и вот это колечко! Монеты ты продал знакомому коллекционеру, а кольцо подарил мне.

Демонстрирует на пальце золотое кольцо с зеленым камешком. Интересно получается, то есть я заменил закладку? Но как? Если это сделал я, то получается, мне придется возвратиться в Ростов через какое-то время. А если я не стану больше перемещаться в прошлое, тогда кто это сделал? Артур? Тот Вяземский, которому рассказал Артур? Сплошные загадки!

– Кстати, а ты помнишь, что обещал на мне жениться? – продолжает Эрика. – Я согласилась ехать с тобой при условии, что после возвращения идем в ЗАГС.

– Жениться? Не, не помню. И пока не вспомню – никакого ЗАГСа, мало ли что ты придумаешь!

Эрика возмущаться не стала, из чего делаю вывод, что ЗАГС она сочинила только что. Меня не покидает ощущение розыгрыша, все время жду, что вот-вот появится Вадик и скажет: – «Разыграли лошару!» Последняя надежда на Татьяну Михайловну, если она не узнает Эрику… Увы, увидев нас старушка засияла, Эрику обозвала Рикуся. А я еще ломал голову как ее называть.

– Татьяна Михайловна, а в Луганске есть сейчас церковь Петра и Павла?

– Есть такой собор, сама я в нем не была, но слышала.

– Отлично! Интернет работает?

Пока хозяйка с Эрикой накрывают на стол, подключаю смартфон к интернету. Меня волнует судьба икон этого храма. Полученная информация не радует.

«В 1929 году атеисты попросили у ВУЦИК: закрыть храм, и вместо неё построить школу.

20 декабря 1929 года собор закрыли, и здание отдали Союзу воинствующих безбожников.

Весь иконостас попал в городской совет, а все колокола отдали в «Рудметалторг».

В церкви устроили киноклуб «Безбожник». В августе 1942 года в храм вернули богослужения.

С 6 марта 1950 года Петропавловская церковь – кафедральный собор»

Вот и догадывайся, вернули иконы или растащили, а не дай бог вообще сожгли. Это я узнаю завтра. А сейчас меня волнует Артур, пусть только попробует не выжить! Мемуаров я не обнаружил, но не сильно этому факту расстроился. Если он не попал во Францию, то прожил другую жизнь. Запросы по фамилии тоже ничего не дали, никого с похожими инициалами. Стоп! А если он остался Семен Семенычем? Как там его фамилия, Королев, нет Кораблев! Слишком распространенная, так я никого не найду. Если только он стал известным. Ввожу в поиске, увы, известным Артур не стал, ни одного Семен Семеновича. А вот с отчеством Семенович Кораблевых много, могут оказаться теоретически его детьми, можно попробовать поискать.

– Ром, давай за стол, с утра ведь ничего не ел, – зовет Эрика.

– Иду Рикуся. Или как я тебя звал?

– Эри. Или Эрика-Америка, когда достану. Что, до сих пор память не вернулась?

– Потом, пойдем есть. Что-то мы не догадались ничего купить, неудобно.

– Мы вчера много принесли, колбасу, сыр, вино.

Только сев за стол понимаю, как я голоден. Семь суток не жрамши! Эх, нам бы с Артуром такие деликатесы, а то приходится супом с червями давиться. А кстати…

– Татьяна Михайловна, а вам фамилия Кораблев ни о чем не говорит? Кораблев Семен Семенович?

– Как это не говорит, крестный моего отца был Кораблев Семен, отчество только не знаю. Мы в Москву как приезжали, так у него останавливались несколько раз.

– Он жив? – я перестаю дышать.

– Ну что ты! Дай бог памяти, кажется, году так в 1965 мы последний раз у него были, а на следующий год у него инфаркт случился.

– Что вы о нем знаете? Кем был, семья, дети? Фото есть?

– Так я вчера показывала, на групповом фото…

Всё, обед забыт, требую немедленно фотографию. Если она была и вчера, то получается, мне можно было ничего не делать, события и без моего участия произошли бы.

– Вот, отец, я и дядя Сема, а слева его сын Денис, – протягивает пожелтевшее фото Татьяна Михайловна. Нет, вчера я его не видел.

Он, несомненно! Те же большие глаза, упрямый взгляд. Волос конечно поменьшало и морщины, но ни капли не сомневаюсь. Сын на него не похож, взрослый мужик лет тридцати с гаком.

– У него еще дочь есть, но ее я никогда не видела, она с матерью жила в другом городе. А работал дядя Сема в музее, сначала реставратором, потом директором. В каком именно, не скажу, не была там, – повествует тем временем Татьяна Михайловна.

Что же, придется и в Москву съездить, найти родню, зайти в музей. Или нет? Всё ведь хорошо, все живы. Раз я жив тут, то и Вяземский благополучно выживет тоже, и родит мою прабабушку. В смысле не родит, а сделает! А если я опять сунусь в прошлое, то снова что-то натворю, вернусь, а меня уже зовут Акакий Писсуарович! Решено, завтра наведаемся в собор, а по поводу дальнейших путешествий в прошлое подумаю позже, когда вернусь в Ростов. Мне теперь вот расхлебывать с учебой придется, какой из меня дипломат нахрен!

После ужина женщины потребовали от меня рассказа о моих приключениях. Только Эрика знает, что они настоящие, а Татьяна Михайловна считает игрой. Рассказываю все как есть, только псевдоним Артура умолчал.

– Гектор? – прерывает меня на середине повествования Татьяна Михайловна. – У дяди Сёмы был говорящий ворон и звали его, кажется, тоже Гектор. Он у него с детства был и когда ворон умер, то у дяди и случился инфаркт.

– Бывают же совпадения! А что еще дядя Сёма рассказывал? – хорошо, что до людоедов не дошел, старушка вполне могла слышать эту историю.

– Я мало помню, глупая была, не особо слушала. Кажется, они с Ростиславом Аркадиевичем вместе бродяжничали после революции, были и в Луганске. Неужели всё это в вашей виртуальной реальности отражено?

– Частично да, вот мне и интересно. А не помните, куда они после Луганска отправились? – Что цирк не нашли и так понятно, раз Гектор остался у Артура.

– Куда именно из Луганска не скажу, помню, как Ростислав Аркадиевич рассказывал, что пытались перейти границу где-то в Бессарабии. Но до Луганска это было или позже…

Понятно, что позже, могу даже предположить, зачем нас туда понесло. И понятно, что это мог сделать только тот Вяземский, я точно не полез бы через Румынию, предпочел бы Кавказ. Выходит, что сознание кадета Вяземского сохранилось, и после моего ухода он вполне нормально себя чувствовал? Иначе как это объяснить?

Больше ничего интересного у бабки мы не выведали. Застолье затянулось до полуночи с нашими рассказами, отправляемся спать почти в час ночи. Постель в комнате одна и не похоже чтобы я спал на полу! Приняв первым душ, лежу, ожидаю новых ощущений. Никогда у меня не было мулатки! Хотя я еще не выбрал момент спросить о происхождении Эрики, но несомненно, что африканская кровь в ней есть. А вот и она, прикрытая банным полотенцем. Выключив свет, проскальзывает под одеяло. Голенькая! Ой, что сейчас будет!

Спустя всего лишь полчаса лежим, остываем. На большее меня не хватило с таким ураганом. Не зря Вадик мулаток любит, теперь и я прочувствовал! Но жениться, боже сохрани, да и рано мне еще!

– Слушай, я вот подумала, а вдруг это сын того Артура работает в «Хронографе» и всю эту историю внес в базу данных? – озарило Эрику.

– Точно. И для достоверности он спрятал на чердаке монеты, – иронизирую я. – А еще подменил мне паспорт, пока я лежал в капусуле.

– В смысле подменил? – приподнялась Эрика на локте.

– Да в том смысле, что до этого я был Игорь! И учился на историка! А тебя видел пару раз и то не уверен. И это еще не последние изменения, стоит еще сюрпризов ожидать!

– Нет, больше я тебя не отпущу туда! А то и я исчезну! – в подтверждение намерений, Эрика прижалась ко мне, обхватив руками и ногами.

– Не бойся, изменения касаются только меня. Даже Артур, скорее всего, и без меня остался бы жив. Не стали бы, в самом деле, подростка убивать. Расскажи лучше мне о себе, потому что вспомнить не смогу, то чего не знал. Внешность у тебя интересная, ты откуда-то приехала?

– Такой соблазн понапридумывать всего! Ну да ладно, мне нечего скрывать. Мой дедушка кубинец, он учился еще при СССР в Ростове и сделал моей бабушке подарок в виде моей мамы. Папа у меня русский, а я внешностью в маму пошла. В детстве дразнили, как я только выжила и никого не убила!

– Зато сейчас! – подхватил я. – А как мы с тобой познакомились? Почему именно я? Насколько помню на вашем курсе, то есть теперь на нашем, столько мажоров учится.

– Вот именно что мажоров, – скривила личико Эри. – Строят из себя. Русакова помнишь? Ну высокий брюнет такой, сын главы администрации области? Я с ним сначала, хм, дружила, а потом поссорилась из-за пустяка и назло ему с тобой пошла на концерт Басты. На следующий день у вас была драка, тебя чуть не исключили. Но твой отец тоже не последний человек в городе и ректор за тебя. Вот с тех пор я с тобой, целый месяц!

– Месяц? И я тебе настолько доверяю, что все рассказал?

– Попробовал бы не рассказать! Я из-за тебя зефирку новую порвала, на том долбанном чердаке!

– И в качестве компенсации получила колечко! – догадался я.

– Ага, щазз! Ты мне новую куртку должен и обещал на Мальдивы летом свозить!

Прекращаю расспросы, опасаясь, что мои долги могут расти бесконечно, все равно ничего не помню. Лучше уж самому воспользоваться тем, что пока бесплатно, благо силы восстановились…

Утром прощаемся с Татьяной Михайловной, пообещав еще навестить. Первым делом приобретаем билеты на автобус, потом в собор, у нас есть три часа на это. Таксист кружил добрых полчаса, пока довез до собора, да мы с Артуром пешком скорее доходили! Еще и пятьсот рублей содрал! Почему я у отца машину не взял? Или в этой реальности у меня нет прав? Среди документов не обнаружил, мог, конечно, и дома оставить, но навряд-ли.

Собор очень похож на старый, разросся только в два раза пристройками да выглядит наряднее. А нищие у входа такое впечатление те же самые, по крайней мере, одеты, похоже. Они как вороны триста лет живут.

– А у меня платка нет! – сообразила в последний момент Эрика.

– Оставайся тут, – обрадовался я возможности самому выяснить интересующий меня вопрос. Не настолько я доверяю ей, как мой предшественник в этом теле.

– А вон в шапочке как у меня, выходит девушка! – радость моя оказалась недолгой.

Внутри изменений больше: иконостас значительно расширился, всякой блестящей мишуры больше, плюс стоит украшенная елка. И поп выглядит наряднее, чем сам митрополит в прошлом. Мы попали на обряд венчания, на самый его конец. Как раз молодых водят вокруг амвона или алтаря, не знаю, как оно называется правильно. На алтаре, кажется, сжигают, значит, амвон. Пока Эрика, приоткрыв ротик, любуется церемонией, протискиваюсь ближе к иконостасу. Икон несколько десятков, все в позолоченных окладах, разного размера. Нужной мне не вижу, перебираюсь на другой край, всматриваюсь оттуда. Нет, пробежавшись вдоль, поперек и по диагонали так и не обнаружил искомой иконы. Или исчезла во время борьбы с религией или ее никогда тут не было. Но проверить нужно. Как раз закончилась церемония венчания, поп раздает автогра…, то есть отвечает на вопросы прихожан. И причем как раз Эрика взяла его в оборот, она что, венчаться собралась? А меня спросить? Протискиваюсь ближе, пока без меня, меня не оженили!

– Я все узнала! – встречает меня Эрика. – Отец Михаил может меня окрестить прямо сейчас, если мы найдем крестных!

Стою как дурак, с открытым ртом. Зачем ее крестить и где я найду ей крестных?

– А ты что, католичка? – додумался спросить.

– Нет, просто некрещенная. А некрещенной нельзя венчаться!

Ага, значит, изначально речь шла о венчании всё-таки! Уже понятнее. Поворачиваюсь к попу, тоже слегка удивленному.

– Отец Михаил! – У них что, других имен не бывает? – С крестинами чуть позже, у нас автобус через два часа. У меня другой вопрос. У вас нет в соборе иконы святого Романа Кесарийского?

– А почему она вас интересует? – поп вроде и не еврей, а вопросом на вопрос отвечает.

– Понимаете, по семейному преданию мой прадед, Ростислав Вяземский, подарил такую икону этому храму в 1921 году. Вот мне и интересно, правда это или нет. У вас ведь должна быть книга, куда заносятся дары?

– К сожалению, архив был утрачен в довоенные годы, а вот касаемо иконы святого Романа Кесарийского есть очень интересная история. Ее рассказывал митрополит Луганский Алексий, а он слышал от своего предшественника. Если вас интересует…

– Конечно, интересует! Мы, может быть, поговорим где-нибудь в другом месте? – намекаю на любопытных прихожан.

– Это не тайна, пусть все послушают, – не согласился отец Михаил. – Икону святого Романа принесли сто лет назад два отрока, имена их, к сожалению, не сохранились, я уже говорил о пропавшем архиве. Они оставили икону в дар и бесследно исчезли, аки ангелы. В конце двадцатых годов прошлого столетия начались гонения на православную церковь, и наш собор власти решили закрыть. Митрополитом было принято решение передать часть икон Ростовской епархии, где продолжал проводить службы Вознесенский собор, в том числе и икону святого Романа. Доставку поручили архиерею Михаилу с сопровождением, они отправились на обычной деревянной телеге. За день они не успели добраться и остановились на ночлег в городе Гуково у местного священника. А наутро обнаружили пропажу трех самых ценных икон! И как вы уже понимаете, икона Романа Кесарийского также пропала! Поиски ни к чему не привели, а милиция отказалась искать похитителей. Оставшиеся двенадцать икон были благополучно доставлены в собор. Архиерей Михаил остался служить в соборе. И каково же было его удивление, когда через два месяца к нему подошел один из тех отроков, только уже взрослый, и принес украденные иконы! Но он отказался назвать свое имя и обстоятельства, при которых к нему попали иконы. Так что молодые люди, вы можете увидеть ее, то есть интересующую вас икону, в Вознесенском соборе в городе Новочеркасске и если попросите, еще раз услышать историю этого, не побоюсь сказать, чудесного спасения!

На автобус мы чуть не опоздали. Пока я вытащил Эрику, пока нашли такси. Но все позади, уже в пути, места у нас оказались не рядом, поэтому есть возможность поразмышлять. История действительно интересная, еще и связанная с гуковским попом, несомненно, там был тот же самый отец Михаил. Бросаться спасать икону в прошлом я, конечно, не собираюсь, она и так благополучно уцелела, а вот узнать, как и кто именно ее вернул, было бы любопытно. Это мог быть как Вяземский, так и Артур.

Как только прошли таможню, достаю телефон, нужно позвонить Вадику, убедиться, что с ним все в порядке. Полистав контакты выясняю, что не только Вадика, но и больше половины моих знакомых из списка исчезли. Зато появилось много новых, имена которых мне ни о чем не говорят. Пожалуй, проблем с ассимиляцией у меня будет больше, чем я предполагал. Нужно держаться Эрики, за месяц она должна была обо мне много узнать. Отца телефон есть, мамы…, не нахожу. Как я мог ее записать? Есть одна Лена в списке, но с чего мне маму так называть? Ладно, потерплю до дома, вопрос, почему меня назвали Романом, обсуждать по телефону не стоит.

– А ты где живешь? – спрашиваю Эрику, воссоединившись с ней на автовокзале.

– С тобой конечно! – и рассмеялась в ответ на мою озадаченную физиономию. – Щучу, успокойся! Ты мне предлагал перебраться к тебе, но меня мама прибьет, если скажу такое. Она мне постоянно твердит: я росла без отца, а моим внукам не позволю, поэтому секс только после свадьбы!

– А как же она тебя со мной в Луганск отпустила?

– А я сказала, что с подружкой еду!

Как бы ее мама и меня не прибила, буду иметь в виду. Взяли такси, сначала завезли Эрику, условившись завтра вместе поехать в Новочеркасск, попрощались. Отправляюсь сразу к родителям, сегодня суббота, должны быть дома. Позвонить отцу не получилось, у меня, оказывается, закончились деньги на счету, какой-то Егор звонил мне вчера в роуминг. В последний момент подумал, а вдруг кроме имени изменилось и место жительства? Прописан я в квартире бабушки, тут без перемен. Замок в подъезде сработал, успокаиваюсь. На звонок не реагируют, открываю ключами.

– Ма, па? – тихо, только холодильник чуть слышно из кухни.

Квартира неуловимо изменилась. Мебель та же и даже обои такие же, но что-то чужое чувствуется. Даже запах другой. Нет привычных вещей, которые обычно не замечаешь, а вот новые появились. Обувь другая стоит, чашка на кухонном столе другая, пыль на подоконнике, которой никогда не было, раковина не такая белоснежная как обычно. Прохожу в свою комнату, тут изменений меньше. Учебники другие, но это понятно, в остальном же изменение имени не повлияло на мои привычки и предпочтения (кроме Эрики). Оставив барсетку, иду в комнату родителей, проверять так всё! На всякий случай постучал, хотя ясно, что их нет, маминой обуви вообще не заметил у входа. Замираю на пороге в ступоре: первое, что мне бросилось в глаза – икона на стене. И будь я проклят, если это не та самая икона Романа Кесарийского! На всякий случай протер глаза, потом ущипнул себя. Не помогло. Делаю несколько шагов вперед, тут мой взгляд цепляется за мамину фотографию на столе, сердце повторно ухает вниз, а кровь наоборот стремится пробить виски. Мамино фото украшено внизу черной лентой.

Не знаю сколько я так простоял тупо уставившись на фото, ожидая что сейчас войдет отец и скажет, что это ошибка, или позвонит мама… На негнущихся ногах возвращаюсь в свою комнату за телефоном. Вспомнив, что не пополнил счет, включаю вайбер. Отцу по нему позвонить не получилось, зато Эрика на связи, это и к лучшему. Как бы я объяснил отцу свои вопросы?

– Эри, ты мне не все рассказала.

– Да? А что случилось, у тебя голос такой мрачный! Узнал о ком-то из моих бывших? Так там ничего серьезного не было!

– Я говорю обо мне. Что ты знаешь о моей маме?

Некоторое время в трубке тишина. Если бы это была блондинка понятно, но Эрика соображает быстро.

– Что ты имеешь в виду? Ты не знал? Но…, это случилось еще полгода назад… Я не думала…

– Что это? – почти кричу я. – Говори!

– Твоя мама погибла в аварии. Детали ты мне не рассказывал, знаю только, что она за рулем была.

Отключаюсь, все понятно. Финиш. Каждый мой шаг в прошлом только ухудшает положение. Следующий раз, когда я вернусь, исчезнет полгорода. Но мне плевать на остальных, пусть исчезает хоть полмира, а маму я обязан вернуть! Даже не обсуждается! Нужно только понять, что я должен сделать, какой мой шаг привел к такому результату. Пока зацепка только одна – икона. Если у нас оригинал, то что висит в соборе? Преодолеваю желание поехать в Новочеркасск немедленно, сначала нужно поговорить с отцом.

В ожидании отца зарылся в компьютер, который оказался вместо ноутбука. Проверил переписку в соц. сетях, друзей, зашел в личный кабинет в банке. Много нового и непонятного, не хочу вникать, все равно это все изменится. Эрику вот можно оставить, но ничего мне не помешает с ней познакомиться и позже.

Хлопнула дверь, выскакиваю в коридор. Отец, заметно изменившийся. На виске появилась седина и морщин больше. Нелегко ему пришлось, я точно знаю, что он никогда не изменял маме, она у него первая и единственная любовь.

– Уже приехал? Как успехи, узнал что хотел? – отец слегка прижал меня к себе, обнимая.

– Да, много нового узнал. Па, есть ряд вопросов, нужно поговорить.

– Кофе хоть сделаешь? Меня на работу сегодня вызвали, отчет о последней партии исправлять пришлось.

– Да, сейчас принесу!

Кофемашина на кухне тоже из нового. Зато быстро, через пять минут несу в спальню, где отец переодевается, кофе.

– Вот, готово! Можно вопросы?

– Что ты сегодня такой нетерпеливый, не узнаю тебя? Ладно, давай свои вопросы.

С чего же начать? Важно еще сформулировать правильно, чтобы не вызвать удивления незнанием.

– Почему меня назвали Романом?

– У тебя амнезия что, еще не прошла? Вон, на стене, причина твоего имени. Мы делали ремонт в квартире твоей бабушки, рабочие меняли окна и нашли под старым подоконником тайник. В нем вот эта икона. А так как именно в этот день мама узнала о своей беременности, то сочла, что это знак свыше. Так что это твой святой, Роман Кесарийский.

– А это оригинал? Ты проверял? – еще немного и я порву этого Романа, как Тузик грелку!

– Да, несомненно оригинал, ей не меньше двухсот лет. Евгений Дмитриевич тоже смотрел, подтвердил. – Евгения Дмитриевича я помню: друг отца, хороший специалист по антиквариату.

– А что тогда хранится в соборе в Новочеркасске? Там такая же икона, которую подарил храму мой прапрадед.

– Серьезно? – удивляется отец. – Ты ее видел? С чего ты взял, что она такая же? Икон Романа Кесарийского много, в соборе может находиться тоже старый экземпляр работы другого иконописца. Или даже того же самого, он вполне мог написать и три иконы для разных церквей.

– А, ну да, – чуть остыл я. – О таком варианте я и не подумал. Но какое совпадение! Слушай, а квартира бабушки, кто в ней жил до нее? Тот дом вообще когда построен?

– Это не ко мне вопрос, – пожал плечами отец. – Все, что имеет возраст менее тысячи лет, меня не интересует. Спроси у своей соседки, ей на вид лет триста. У тебя все вопросы?

– Нет, еще один. Как погибла мама?

– Что, и это не помнишь? – нахмурился отец. – Может это и к лучшему, я бы тоже хотел забыть.

– Пожалуй ты прав, – подумав, соглашаюсь я. – Не нужно рассказывать.

Ни к чему мне это знать, все равно я верну ее. Или пусть и меня тогда не будет.

– Последний! – вспомнил я еще одну неувязку. – Кто мне сказал о Татьяне Михайловне, к которой я ездил?

Отец и своих родственников не всех знает, а уж по маминой линии…

– Кажется, она была на похоронах, – неуверенно произнес отец, потом опомнился. – Как ты мог забыть то, что узнал позавчера? Ты же к ее дочке ходил адрес узнавать! Так ты забудешь, как тебя зовут и где живешь! Пожалуй, рано тебя выписали.

– Да помню я, что ходил к дочке! – пытаюсь выкрутиться, лишь бы он не спросил, где дочка живет. – А вот кто мне сказал, что ее мать в Луганске и что она знала прадеда, тут провал.

– Ну тут извини, ничем не могу помочь. Останешься у меня ночевать?

– Нет, – чуть поколебавшись, отказываюсь. – Мне нужно еще кое с кем встретиться.

– С мулаткой своей? – понимающе улыбнулся отец. Выходит, о ней он в курсе, а что она ездила со мной не знает.

– Ага! Кстати, а как ты отнесешься к внукам с такой кожей?

– Что, уже? Да ради бога, пусть хоть негры будут, я любых любить стану!

Можно Эрике сказать, что согласие отца получено. Блин, о чем это я, возможно, я с ней и не смогу познакомится в следующее возвращение.

Следующий разговор у меня был с соседкой по бабушкиной квартире. Та оказалась довольно глуховата и я сорвал горло, пока хоть чего-то добился. Дом построен после войны, и в нем жила и моя прабабушка, дочь Вяземского. Жил ли сам Вяземский установить не удалось, соседка поселилась уже после его смерти. Старше нее никого не осталось, так что эта ниточка оборвана. Разве что в архивах порыться, но нет времени, да и смысла особо тоже.