Текст книги "Кадеты (СИ)"

Автор книги: Александр Сафонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 7

Впервые за время нахождения в прошлом просыпаюсь сам. И к своему удивлению испытал облегчение, от того, что до сих пор нахожусь здесь. Это как, ожидаемое свидание так повлияло? Маринку Батееву, однокурсницу с которой у меня отношения, так ни разу не вспомнил.

Сквозь закрытую дверь слышно дразнящий запах жарящихся пирожков. Ильинична готовится на рынок. Нужно вставать, обсудить с ней один вопрос. А так не хочется выбираться из-под теплого одеяла! Артур горячий под боком, кровать то одна. Первую ночь валетом спали, чтобы и я не заразился, а эту уже под одним одеялом. Набравшись решимости, выныриваю в холод комнаты, натягиваю в спешке одежду. За окном еще сумрачно, начало седьмого. Часы одни есть в комнате Марфы, огромные настенные с кукушкой. Они меня и разбудили, слышно через две двери.

Зевая захожу на кухню.

– Доброе утро! Меня возьмете с собой на рынок?

– Для чевой-то тебе? Полушубок я сама сменяю, не боись не обману.

– Полушубок? А ну да, он мне без надобности. Нет, я не боюсь, мне присмотреться, чем торгуют, какие цены. Нужно чем-то заняться, зарабатывать на жизнь.

– Чем ты на рынке займешься? По карманам лазать не станешь, там своя шайка имеется. Крючник из тебя хлюпкий, не возьмут.

– Крючник? – не удержал язык, слишком уж необычное слово.

– Грузчиков так называют, они крюком поддерживают мешки, шобы спину не сорвать.

– Не Ильинична, мне работа нужна не такая. Пока не знаю что именно, вот и хочу походить, покумекать. И еще, колечко вот это сменять надобно, но только на советские деньги.

Вчера перебрал наше добро. Большинство украшений слишком приметные, чтобы сбывать в Ростове, разве что на лом переплавить. Нашлась только пара обручальных колец без камешков и гравировок. Такие могут быть в любой семье, Марфа легко выдаст за свое.

– Чай золото? – Марфа пристально осмотрела кольцо. – Во втором подъезде ювелир у нас живет, Яков Аронович, оценит, глядишь, и сам купит.

– Нет! Лучше у кого подальше, – возражаю я. Аронович запросто может быть в курсе, имелось ли у Марфы вообще кольцо. А если нас ищут, то ювелиров, менял и зубных мастеров в первую очередь предупредили – сообщать обо всем подозрительном.

С трудом убедил Марфу взять меня с собой. Пообещал, что буду продавать сам пирожки, пока она займется обменом. Я нарядился в пальто Артура, оно немного коротко, будем считать полупальто. Тоже продадим, чуть позже. Рынков в городе несколько, тот, что нам нужен недалеко, в районе вокзала. Тащу корзину с пирожками, и обратно придется с грузом. Марфа принялась перечислять, что закончилось: мука, керосин, масло, горох, соль. Сообразила, что можно бесплатно использовать тяговую силу, и чего сопротивлялась? Не иначе надуть хочет, боится, узнаю за сколько сплавит одежку и кольцо. Спасибо хоть расщедрилась на пару пирожков с горохом, все не пустой желудок. Артуру тоже оставили, я еще и записку написал ему. Намучился пером писать, да еще тулить куда попало ять и твердый знак. Вот он посмеется с моей грамотности, когда проснется.

Рынок не оправдал моих ожиданий. Маленький и народа мало. Может позже покупателей прибавится, а пока больше бродят с одеждой для обмена да всяким домашним добром. Самовары, посуда, стулья, книги, горшки с цветами. Некоторым предметам я не смог ни дать названия, ни догадаться о применении. Какие-то скребки, огромные щипцы и прочая хрень на которую никто и не смотрит. Единственное что меня заинтересовало, так это икона в руках у древней бабки. Оклад обычный, деревянный, но довольно качественный рисунок богородицы. Не удержался, спросил цену: просит пуд муки и бутыль масла. Тысяч на двести новыми получается. Никто столько не даст, булку хлеба максимум.

Торгующие продуктами располагаются на столах, под деревянными навесами. Выбор не особо велик, мяса практически нет, фруктов тоже. Молочное, сало, мука, соль, крупы. Царские деньги уже никто не берет, только советские или обмен. Ильинична установила цену на пирожки в пятьсот рублей. Полчаса простояли впустую, денег ни у кого нет, а на обмен предлагают только абсолютный хлам.

– Пойду, прогуляюсь, – сообщаю Марфе. – А то замерзать стал.

Гулять особо негде, обошел рынок по кругу, потом по диагонали. Менял нет совсем или шифруются. Заметил несколько подозрительных личностей скрывающих товар под одеждой или в телегах. Думаю оружие и самогон. Одна тетка рекламирует лекарства, подошел посмотреть. Кроме трав, куча флакончиков с подозрительным содержимым, участкового на нее нет! Понаблюдал: один и тот же флакон она предлагала и от дизентерии и от выпадения волос. Не купили, цена высокая. Хотя, в сущности, принцип действия схож – закрепление. Завершаю прогулку, поняв, что зря я так рано поднялся. Возвращаюсь к Марфе, она как раз совершила первую продажу, точнее обмен: три пирожка за бутылку керосина. Бутылка, правда, большая, около литра.

– Севодня плохо берут, будем сами доедать, – сетует Марфа.

– Ильинична, мне тут делать вижу нечего, давайте попробуйте кольцо продать, да пойду я домой, – предлагаю ей. – Только за деньги! Сколько думаете просить?

– Так хто ж знает, скоко предложат, умножу на три и будем торговаться, – удивила меня Марфа знанием таблицы умножения. Интересный способ определения цены.

– Лады, вам виднее, – соглашаюсь я. – Я тогда постою с пирожками пока.

Прихватив полушубок, Марфа отправляется искать покупателя. Я же начинаю тренировать голосовые связки.

– Кому пирожочки, горячие, аппетитные! Только сегодня! Купи два пирожка и получи третий в подарок!

– Не брешешь? – сверкнул фиксой крендель блатного вида. Видел, как он крутился возле одной из подозрительных телег. – Забожись, что третий бесплатно?

– Зуб даю! – делаю жест рукой у рта. – Один пирожок восемьсот рублей, возьмешь два за тысячу шестьсот – получаешь третий в подарок!

– А если четыре возьму?

– Шесть получишь! Торопись, пока не остыли!

– Давай я даю за шесть четыре с половиной, а ты мне девять!

– Давай пять и получишь десятый бонусом!

– Чем? – озадачился чувак.

– Э…, это такой суперприз. Только для тебя, как оптовому покупателю.

Поперло, минут за двадцать продал большую часть пирожков, осталось шесть штук всего. Без малого сорок тысяч наторговал, на три сотни больше нормы. Голос чуть не сорвал. А Марфы все нет. Простояв еще час, проявил самовольство – совершил обмен оставшихся пирожков на фунт сахара. Это пол килограмма примерно. Сахар подозрительный, темно-желтый, но сладкий – проверил. Оставив пустую корзину под присмотром соседки, торгующей сушеной рыбой, отправляюсь искать Марфу. Нахожу ее сторговавшую мой полушубок за полпуда муки. Обмен, как на мой взгляд, неплохой, учитывая состояние одежонки, но не радует что мне тащить придется столько груза.

– Я все продал, вот деньги – сообщаю Марфе.

– Все? Вот проныра! И взаправду, тебе на рынке вернее работать, станешь вот торговать, а я печь!

– Спасибо за предложение, но нет. Слишком мало получается. Сколько выходит прибыль с учетом расхода муки, масла, керосина?

– Дык считать надо, – призадумалась Марфа.

– Вот если посчитать окажется что и прибыли вовсе нет. А реализатору, то есть мне, еще платить придется. Мы что-то другое придумаем. Да, что с колечком?

– Взял Демьян, сапожник, за сто тышь совецкими. Больше у него не было, вот две щуки еще дал, уху сварим.

М-да, совсем дешево, если Марфа меня не накалывает. Больше ей не буду доверять реализацию.

– А откуда у сапожника рыба?

– А чем ему плотють? У каво чево имеется тем и расщитуются.

– Понятно. Тогда так, деньги давайте, а ухой я детей угощу, ну и нам останется, конечно.

Марфа немного зависла, оба пункта ей явно не понравились.

– А для чиго тебе деньги? У меня сохраннее, а что надобно я для вас дешевле сторгую, – выбрала более важный, денежный пункт.

– Ильинична, я сам торговаться умею, вон за пирожки на триста рублей больше выручил, и то, потому что спешил, а то бы дороже продал. С тебя еще за полушубок, полпуда муки это тысяч семьдесят получается?

Марфа совсем расстроилась, я великодушно пошел на уступки, сообщив, что за полушубок возьму продуктами. Нас с Артуром она по договору кормить обязана, а вот беспризорников мне дорого обойдется содержать. Нужно их задействовать как-то в добыче средств к существованию.

– Мне сладостей купить немного нужно, – сообщаю Марфе, выцарапав с трудом свои деньги.

– Дык сахар ты сменял, какие еще сладости? – не поняла Марфа моего расточительства.

– У меня свидание сегодня, с девушкой. А девушка – дочь военного коменданта города. Не могу я с пустыми руками появиться!

В глазах у Марфы появилась смесь уважения и опасения. Она еще не знает, кого в дом пустила! У меня нет никаких сдерживающих факторов, плюс опыт столетий. Даже застряв в прошлом, я не верю, что могу тут погибнуть. Если умру, то программа должна будет вернуть меня домой! Проверять, правда, не хочется, это как веришь в рай, но лучше гарантированно пожить на Земле.

– Леденцы видала, вон тама, – согласилась внутренне Марфа с моими аргументами.

– Леденцы? Хм, ну на рафаэло и сникерсы рассчитывать нечего, но не настолько же тут плохо? Шоколад достать можно?

Марфа посмотрела на меня как на умалишенного

– Ты ведаешь, скоко он стоит? На центральном рынке видала, за малюсенький кусочек просили пуд муки!

– Настолько плохо? Ладно, тогда домой, а потом сбегаю на центральный, погляжу, что и как.

Прежде чем идти домой, пришлось еще совершить пару кругов по рынку. Корзина ощутимо прибавила в весе, впрочем, у Марфы тоже заполнилась сумка. Одну щуку обменяли на подсолнечное масло, пять фунтов муки ушли за дрожжи, спички, мыло и лук. За деньги еще приобрели перловой крупы и гороха. Напоследок десять фунтов картофеля за двадцать тысяч рублей. Картофель плохой, треть как минимум гнилого, но выбор небольшой, а хороший обошелся бы уже в сто тысяч.

Пока дотащил все это, исподнее мокрое от пота. Пойду куплю два ведра воды и обмоемся с Артуром, иначе как идти на свидание таким вонючим? Не говоря уж о вшах, которых тут легко подцепить. И дров придется покупать, на примусе воду дорого греть, а так хоть в квартире теплее станет. Эх, скорее бы лето!

У подъезда дежурят Нюся и Тяпа. При виде меня радостно вскинулись, но опасливо косятся на Марфу. У меня родилась идея, как и сэкономить и ребят работой занять.

– Вот что бродяги, есть хотите?

Энергично кивают, как мол можно задавать такие тупые вопросы?

– Знаете где воды можно набрать? Не пить – для стирки и мытья?

– Знаем, в реке!

– В смысле в Дону? Но это далеко, мне ведь не пять литров нужно.

– А мы знаем, где тачку взять!

Некоторое время обдумываю, насколько этично загружать ребят такой работой. Ведь и обидеть могут по пути и забрать ведра и тачку. А ведра денег стоят, Марфа с меня три шкуры сдерет за них. Не проще ли купить?

– А сколько ведро воды стоит? – спрашиваю Марфу.

– Старыми пять тысяч просили, а новыми не ведаю.

Вчера водовоз появился в полдень, успеваю, думаю, на воду хватит.

– Вода отменяется, – сообщаю огорчившимся бродяжкам. – А дров раздобыть сможете?

– Да!!

– Тогда ждите тут.

Поднявшись в квартиру, отношу корзину в кухню, достаю вчерашний хлеб и отрезаю четверть. Марфа смотрит неодобрительно, но молчит, хлеб ведь я купил. Прихватил еще луковицу и спускаюсь вниз.

– Погрызите вот, потом за дровами. Но смотрите, если придут с претензиями, то я вас покрывать не буду. Ищите бесхозные доски, ящики.

Сильно сомневаюсь, что можно найти хоть щепку неучтенную. С другой стороны они везде лазят, могли и видеть незамеченное другими добро.

Отправив банду на добычу, возвращаюсь. Артур выглядит значительно лучше, настаивает на прогулке на рынок со мною.

– Нет, тебе другое задание. Бродяжки дров раздобудут, ты принимай и складывай, если нужно поколешь, топор я видел в кладовке. Я вернусь – будем мыться, потом постираться нужно. К полудню печь растопите, заодно и уху сварить можно, чтобы керосин не тратить.

– Сварри пельмешки! – проскрипел Гектор. Я вздрогнул от неожиданности.

– Жаль ты не петух, а то бы неплохие пельмени получились!

– Нет, мы его должны вернуть! – снова за свое Артур.

– Вот как почта заработает, отправим бандеролью, – обещаю я. – Все, я пошел, не скучай!

Извозчиков на улицах прибавилось, но на такси у меня нет средств. Приходится ускорить шаг, а то не доберусь обратно к обеду. Центральный рынок в том же месте, что и в мое время, часа полтора ходу.

– Эй, малец! – окликает меня, стоящий на углу дома, заросший мужик бомжацкого вида. – Подь сюды!

– Поди ты сам на юг, дядя! – ускоряю шаг. Мужик выражается вслед мне непечатными выражениями, некоторые слышу впервые, нужно запомнить.

Увидел еще одну открытую лавку «Скобяныя​ издѣлія». Город быстро оживает, думаю, через неделю коммерция полным ходом расцветет. Но сейчас меня интересуют кондитерские товары, а конкретно конфеты и шоколад. Сказал бы кто мне месяц назад, что буду через полгорода пешком топать в поисках шоколадки по цене айфона. Слышу сзади непонятный звук, оборачиваюсь. Мама дорогая! Трамвай! Несколько необычного вида, абсолютно без стекол, впереди и сзади открытые площадки, только с крышей. Набит людьми под завязку, некоторые висят в проемах окон. Открыв рот, провожаю взглядом, потом опомнившись, бегу следом (не я один кстати). Остановка недалеко, метров четыреста всего. Плевать сколько там стоит проезд, зато проедусь в таком трамвае, будет что вспоминать! Втиснуться на заднюю площадку удается с трудом, зато ни о какой оплате можно не беспокоиться. Кондуктор где-то впереди верещит, чтобы передавали за проезд, всего сто рублей с человека. Ага, найди таких идиотов! Хотя стоящий рядом мужчина передает пятьсот донских рублей. Сейчас еще и наберется наглости, потребует сдачу советскими. Трамвай тронулся, меня придавило колыхнувшейся толпой. Только сейчас сообразил, что трамвай идеальное место для карманников. А у меня с собой пятьдесят тысяч рублей и часы. Все во внутренних карманах, но тут такие спецы могут работать – трусы снимут и не заметишь. Справа пожилая женщина, впереди толстяк в шляпе, кто сзади не вижу. А ведь я легко могу забраться толстяку в карман! Такая давка, он и не почувствует. Преодолеваю искушение, вдруг попадусь, так и не удерешь, на месте придушат. На следующей остановке людей прибавляется, хотя казалось больше некуда. Начинаю жалеть, что не пошел пешком, есть вариант доехать со сломанными ребрами. Несмотря на давку, ведутся разговоры: о войне, ценах, продуктах, воде. Обладатель хриплого баритона рассказывает страшилку, что вчера красные расстреляли полсотни пленных офицеров. Думаю, врёт, боев за Ростов практически не было, а везти сюда пленённых в других местах, никто не станет, шлепнут на месте.

Доехали до рынка, теперь задача вылезть. К счастью большинство именно сюда и ехало, выбираюсь снова взмокший. Чертова погода: одетому жарко, раздетому холодно.

– Бабуль, почем пирожки?

– Тысяча сынок! Бери, горячие, скусные!

Я так и думал, что Марфа дешево продает. Тут конечно народу больше, но и конкуренция выше. И пирожки тебе и картошка с маслом и жаренная требуха. Даже водка на разлив. Сразу замечаю шастающих мальчишек и подростков постарше. Тут, как и в трамвае: нужно держать деньги в кулаке. Ух ты, моченые яблоки! Цену боюсь спрашивать, вдруг не выдержу, куплю. Или угостить Машу яблоками мочеными? Было бы оригинально, но не факт что они не могут себе такое позволить и сами.

– Купи котейку! – дернул меня за рукав верзила с фингалом под глазом. Из-за пазухи выглядывает рыжая головка маленького котенка.

– Нет денег! Купи вот лучше пальто у меня!

Верзила сразу утратил ко мне интерес, а я боялся, пристанет. Где же шоколад, а то столько соблазнов вокруг. Семечки жареные, холодец кусками, изюм, сушеные сливы, грибы соленые. В основном идет меновая торговля, денег на руках мало. А вон и меняла, к нему целая очередь выстроилась. Заинтересованный, подхожу ближе.

– Вчера донской рубль еще брал, а сегодня только царские рубли и то по грабительскому курсу, – шепчутся в очереди.

И чего возмущаются, сами бы отправились в Новороссийск со своими деньгами. Но курс действительно зашкаливает: один к ста! То есть за тысячу царских всего десять рублей советских. Я на свои сто тысяч могу столько бумаги наменять, что и дров не нужно. Отправляюсь бродить дальше. Вот целый ряд с живностью: куры, свиньи, утки, и собаки. За небольшого поросенка просят миллион рублей, и не царских, а советских. Вот это инфляция!

Устав искать, начинаю спрашивать. Третья опрошенная женщина подсказала, в каком направлении двигаться. Сначала попался на глаза кусковой шоколад, почему-то черного цвета. И просят триста рублей за золотник. Пришлось уточнять, а сколько собственно золотников в фунте. Моей неграмотности не удивились, обычное дело. Разъяснили: в одном фунте девяносто шесть золотников. Идиотская система, почему не сто? Вычисляю в уме, получается за фунт почти двадцать девять тысяч, то есть стограммовая шоколадка примерно семь тысяч. Не так уж дорого, как пугала Марфа. Пройдя дальше, обнаружил самый настоящий немецкий шоколад «Halloren» в плитках. И стоит это чудо десять тысяч. Понимая, что без него не уйду, пытаюсь торговаться. Но так как сильно привлекать к себе внимание не хочется, быстро сторговал за девятнадцать тысяч две плитки. Быстро рассчитываюсь, прячу сокровище в карман и исчезаю в толпе, пока никто не заинтересовался богатеньким Буратино. Больше ничего покупать не буду, хотя столько соблазнов! Уже у самого выхода приобрел за сто рублей шкалик бензина, в аптечном флаконе. Зажигалки оказались в основном не заправленные, а как их предлагать без демонстрации работоспособности? Как раз хватит во все понемногу залить.

Обратно трамвай не попался, всю дорогу на своих двоих. Добрался без приключений, как раз к полудню, как и хотел. Во дворе Артур рубит дрова, злой почему-то.

– Достали эти малявки, таскают и таскают доски! – пожаловался он.

– Так это замечательно! Сейчас я тебе помогу!

Марфа уже растопила печь, возле нее гора дров, и кладовка завалена колотыми досками. Только, сняв верхнюю одежду, собрался помогать Артуру носить дрова наверх, как услышал зычное: «Вода, кому вода!» Хватаю ведра, деньги и вниз. У бочки уже небольшая очередь, в основном с трехлитровыми бидончиками, с ведром только Коленька в сопровождении Анфисы. Выясняем стоимость – за литр требует сто рублей, но готов брать и продуктами. Ведро получается тысячу, подсчитываю потребность. Если ведро на человека, Марфа себе пусть сама покупает… Да на умывание оставить. Эх, прощаюсь с шестью тысячами. Как крупнооптового покупателя возница обслуживает меня вне очереди. Три ходки, в ходе которых заполняю большой чугун на плите и деревянную бадейку. Два последних ведра тоже устанавливаю на печь. Встреча с Машей в четыре, у меня не так много времени остается. А теперь самое сложное… Убедить Марфу в моей задумке. Подхожу к ней, не зная с чего начать.

– Уха наваристая, Ильинична?

– Какой навар с щуки, никчёмная рыба. Чевой мнешься, накормишь свою шантрапу, што я, не разумею. Придумал мороку на свою голову, прости господи!

– Да я не за это. Тут такое дело, Ильинична, понимаешь, они ведь почитай с осени не мылись, у них и чесотка может прицепиться и вошь. А я с ними вожусь, вдруг заражусь. Так вот…

– Не пущу! Коли делать неча, бань их во дворе! Опосля и жить оставишь у нас, с тебя станется! – категорично высказалась Марфа.

Как угадала, думал и об этом. Во дворе мыть не вариант, холодно. Начинаю уговаривать. Долго не сдавалась, пришлось пообещать целую неделю торговать вместо нее пирожками. Только после этого сменила гнев на милость и даже пообещала пройтись по соседям, поспрашивать детскую одежонку. После этого спускаюсь за последними дровами, как раз и объекты обсуждения нарисовались.

– Молодцы ребята, хорошо поработали! Топайте со мной, бабушка Марфа позволила в квартиру вас пустить.

Сразу не говорю о замыслах, кто знает, как отреагируют. Лишь войдя вовнутрь, заталкиваю их в ванную.

– Артур, тащи воду, будем отмывать этих замарашек. А вы раздевайтесь, помоетесь, потом обедать будем.

Детвора в шоке, лупает на меня квадратными глазами. Артур тихонько говорит на ухо.

– Нюся девочка, не забыл?

Бли-и-н! Вот я тормоз! И что делать? Уговорить Марфу помыть Нюсю? Боюсь, на это моих дипломатических способностей не хватит.

– Анюта, ты, наверное, стесняешься?

– А ты как думаешь? – сердито отвечает Нюся. – Пусть Тяпа и Шило опосля меня моются!

– То есть против моего присутствия ты не возражаешь? – опешил я.

– Тебе можно. Но возьмешь потом меня замуж!

– Договорились! – с облегчением соглашаюсь. – Как только восемнадцать тебе стукнет, сразу женюсь!

Мойка затянулась надолго. К счастью чесотки не обнаружилось, а вот вши были. Пришлось освоить заодно профессию парикмахера, укоротив всем волосы ножницами. Далее керосином уничтожение насекомых, или к какому там классу относится вошь. И напоследок оттирание мочалкой слоев грязи, до визга и слез. Марфа принесла целый ворох одежды, потрепанной, местами порванной, но всяко лучше той, что на них была. Главное что без вшей. И вот в результате наших усилий, на свет божий появились три, вполне симпатичные и притихшие ребёнка. Даже Марфа впечатлилась и позволила им сесть за стол на кухне. А я, посмотрев на часы, ужасаюсь, начало четвертого!

– Артур! Сольешь на меня, я опаздываю! Тебе потом Нюся поможет помыться, или меня дождешься.

Ванны как таковой нет, есть санузел, где стоит жестяное круглое корыто. Главное, что имеется канализация, хоть воду не выносить. Намыливаюсь довольно вонючим мылом, о шампуни можно только мечтать. Эх, нужно было одеколона купить! И зубной пасты. Хотя, кажется, сейчас пользуются зубным порошком.

– Воду не выливай, нам еще постирать нужно, – инструктирую Артура, пытаясь вытереться насухо. Волосы хоть и короткие, но не успеваю высушить, фена у Марфы нет. Есть щипцы для завивки, но мне завивать нечего. В спешке одеваюсь, сую в карман шоколадку, вторую разламываю на шесть частей. Оделяю всех, осоловевшая от тепла и горячей ухи детвора, уже не реагирует на очередные плюшки. Или просто не понимает, что это такое. Отвожу напоследок Артура в коридор.

– Вот как их сейчас выгнать на чердак? Уламывай Марфу оставить у нас, на полу постелем, матрац в шкафу я видел лишний. Если что, пообещай ей еще денег, или сразу дай монету.

– Сделаю! – уверенно обещает Артур. – Ты только долго не гуляй, я волноваться буду!

– Да иди ты! Мамочка нашлась!

Прибежал на место свидания впритык, на моих серебряных ровно четыре. Маши нет. Вот будет номер, если не придет, зря столько усилий. Пойду тогда к ней, знаю теперь, где живет. Потихоньку перемещаюсь в направлении подъезда, дворника сегодня не видно. Стукнула дверь, выпорхнула Маша в кожаной куртке и джинсовой юбке! Я точно в начале 20 века? Мой ошарашенный вид вызвал веселье у девушки.

– Ты словно привидение увидел!

– Ты такая фирменная! – выдавил я. При ближайшем рассмотрении юбка оказалась не из джинсы, а очень похожего материала, просто цвет индиго. А куртка крутая, теперь я боюсь с ней идти, в ближайшем же проходном дворе ее разденут, а меня изнасилуют! Или наоборот.

– Это считать комплиментом? Да, а что ты за представление устроил? Мама меня два часа допрашивала, как я с тобой познакомилась и кто ты такой. Потом папа то же самое. Тот военный, что его искал, воевал вместе с ним против Колчака, а сейчас его прислали заместителем к папе. Почему ты просто не сказал ему, где мы живем?

– Откуда мне было знать какие у него намерения? Пойдем лучше, куда ты хотела? Ах да, извини, цветов не было, вот…

Протягиваю шоколадку. Теперь мой черед наблюдать за изумлением девушки.

– Сто лет шоколад не ела! Ой, это же дорого! – опомнилась она. – И вообще, что это за подарки, с какой радости?

– А почему я не могу себе позволить угостить хорошую девушку?

– Тогда пополам!

Маша разворачивает обертку, ломает шоколад и протягивает мне половину. Пусть так, заворачиваю в платочек и прячу в карман.

– Почему не ешь?

– Детям отдам.

– Каким детям? У тебя младшие братья? Тогда и мою половину бери им!

Господи, как же с блондинками бывает трудно! А Маша натуральная блондинка с голубыми глазами. Терпеливо рассказываю о взятых под опеку бродяжках, о том, как сегодня устроили им банный день. Между тем движемся в произвольно выбранном направлении.

– Знаешь, я хочу помочь тебе с этими беспризорниками, – предлагает Маша, выслушав историю. – Моя мама шьет одежду, вот эту куртку даже сама сшила! Достанем ткани, сошьем им одежду.

– Хорошая мысль, – соглашаюсь я. – Мы с братом тоже не отказались бы от хорошей одежды, за деньги конечно.

– Договоримся! Кто-то мне обещал рассказать о своих приключениях, давай с самого начала!

Фантазировать мне не привыкать! А тем более имея в памяти множество фильмов и литературы. Переделываю приключения Реми из фильма «Без семьи» на современный лад. Как по мне получается неплохо. Однако Мария меня обламывает.

– Ты знаешь французский?

– Нет, с чего ты взяла?

– Я читала эту книгу, она только на французском. Ты лучше о себе расскажи!

– Так эта книга с меня написана! Всё так и было! Только вместо собачки у меня говорящий ворон, могу показать завтра! – выкручиваюсь, как могу.

– А играл ты на чем? Спой тогда, как вы публику развлекали? – пристала девчонка.

– На гитаре могу сыграть. А петь без музыки не стану, да и люди черт знает что подумают. Могу продекламировать.

Из вереска напиток

Забыт давным-давно.

А был он слаще меда,

Пьянее, чем вино.

В котлах его варили

И пили всей семьей

Малютки-медовары

В пещерах под землей.

Пришел король шотландский,

Безжалостный к врагам,

Погнал он бедных пиктов

К скалистым берегам.

Маршака она точно не читала, слушает с интересом. Помню наизусть еще со школы, выступал в школьной самодеятельности.

– Интересно! – одобрила Маша, прослушав до конца. – А кто автор?

– Откуда бедному, неграмотному бродяге знать?

– Ой, не смеши! – фыркнула Маша. – У тебя не меньше шести классов гимназии. Кстати папа очень заинтересовался Вяземским, о котором ты говорил. Ты с ним учился вместе?

– Нет, мы случайно познакомились, когда я в Польше бродяжничал.

– Опять ты! Была я в Польше, хочешь, чтобы проверила на знание местных особенностей?

– Не надо, – поднимаю вверх руки, – твоя взяла. Это было не в Польше, а в Ташкенте.

– Сейчас побью! – разозлилась Маша. – Кстати, что это за здание?

Спросила бы что-нибудь полегче! Я вообще не понимаю, куда мы забрели. Этого особняка, скорее всего, в мое время уже нет, откуда мне знать, что в нем сейчас находится.

– Пожалуй, нам лучше обратно пойти, тут довольно криминальный район, – предлагаю я.

Обратно выбирались дольше, начало уже темнеть, когда я смог разобраться с направлением. Неудобно было при Маше спрашивать дорогу у прохожих, да и не знаю я местных названий в это время. К дому подходим уже в полной темноте.

– Ой, мама ругать будет! Давай ты зайдешь на минутку, при тебе не станет, а потом остынет. Чаем угощу! – предлагает Маша.

– А кофе есть?

– Вот! Где это бродяга привык к кофе? – уличает очередной раз. Это не крестьянской дурочке лапшу на уши вешать.

– То есть нету? Тогда не пойду!

Возле подъезда останавливается шикарное черное авто. У меня дома (в будущем) коллекция моделей авто. Есть и точно такой «Studebaker-Garford» Я настолько загляделся на него, что не сразу обратил внимание на вышедшего из авто военного.

– Мария! Что это за поздние гуляния? – строго спрашивает высокий мужчина в шинели, на голове шапка-кубанка, украшенная красной полосой. Знаки различия на рукаве не разберу.

– Папа, это вот Ростик, познакомься! Ты же хотел на него посмотреть, – заторопилась Маша, переводя стрелки на меня.

Мужчина оглядел меня цепким взором, протянул руку. Крепко сжал мою ладонь, не отпускает.

– Из каких будешь, парень?

– Мы пскопские дяденька, – включаю дурочка. – Дык в деревне народился, потом, как мамка померла, в город ушел пропитание искать.

Маша хватается за голову, ее отец отпускает руку.

– Ну, ну, сказочник. Заходи в дом, расскажешь о жизни в псковской деревне.

– Нет, мне пора, – пячусь назад, – я лучше другой раз. Маша, я завтра зайду, в это же время? Хорошо?

Маша, неуверенно взглянув на отца, кивает. Разворачиваюсь и припускаю бегом, пока отпускают. Зря я с дочкой коменданта связался, закончу так же как Гринев – в каземате.