Текст книги "Химера"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

17

Настоятель оказался на месте – что было весьма удачно.

– Знаете, Норман, у меня было предчувствие, что вы придете.

– Охотно верю. Ведь в прошлый раз вы сказали мне не все, правда?

– Вы не про все спросили, – с улыбкой ответил священник.

– Разумеется, – легко согласился Норман, – я не спросил, почему вы настолько серьезно восприняли рассказ брата Эжена.

– Это вопрос веры, сын мой.

– Нет, падре. Это вопрос подтверждения. Вы знали что-то об этой химере еще до случая с братом Эженом.

– А вы проницательны, – задумчиво констатировал отец Регин.

– Это моя работа, – спокойно ответил полковник.

– Ваша работа… – повторил священник, – скажите, эта женщина… Она существует в действительности? Я имею в виду, в обычной, материалистической действительности.

Норман молча извлек мобильник, пробежал пальцем по меню и повернул экранчик к настоятелю.

– Невероятно, – тихо сказал священник, – как вам удалось…

Норман улыбнулся.

– У нас свои методы. Может быть, теперь все-таки расскажете, что видели вы?

– Хорошо. Но я опять должен предупредить, что здесь мы соприкасаемся с невидимым миром. Мне придется рассказать некоторые вещи… Вы понимаете?

– Понимаю.

– Вы слышали о языческой богине Гекате-Тривии, владычице перекрестков?

– О Гекате? – переспросил Норман, – Да, я читал в мифах древней Греции. Эта богиня отвечала за колдовство.

Настоятель кивнул и продолжил:

– Наверное, вам также говорили, что Нотр-Дам стоит как раз на месте ее капища, и многие символы, скульптуры, и даже само название собора связаны с этой богиней. Ее имя нельзя было произносить без важных причин, и в разговоре ее называли просто «наша госпожа».

– А я читал у Дэна Брауна, что название связано с культом Исиды.

Отец Регин поморщился.

– Это же бульварное чтиво. При чем здесь Исида? Паризии не стали бы делать капище египетским богам. Они поклонялись богам Эгеиды, как их предки, пришедшие из павшей Трои. Тривия, которую здесь еще называют Бриджит, или Magna Mater, в чем-то похожа на Исиду. Есть теория, согласно которой все трехликие богини язычников происходят от культов Луны и доисторической Праматери, но это уже дебри этнографии.

– Не надо дебрей, – попросил Норманн.

– Разумеется, мы не будем в это углубляться. Нас интересует химера. Раз вы читали мифы древней Греции, то знаете о дикой охоте Артемиды, и о ее свите, о чудовищных собаках, готовых растерзать любого на ее пути.

– Да, но при чем тут Артемида?

– Артемида, т. е. медведица, одно из прозвищ Гекаты. Некоторые ученые связывают это прозвище с доисторическим тотемным культом медведя, – пояснил настоятель, – но мы говорим о ее свите из чудовищ. Эта свора, на самом деле, всего один многоликий демон. Химера, женщина-дракон, выращенная в недрах ада из звездной бабочки, вскормленная ядом вместо молока и закаленная вулканическим пламенем. Она может убивать огнем и холодом, когтями и зубами, ужасом и обманом, нежностью и красотой. Ее излюбленное обличие – львица с телом змеи, но порой она принимает облик сирены, обольстительницы. Тогда перед ее порочной красотой не может устоять ни один мужчина, если только он не пользуется заступничеством святых. Такова Химера, страшная спутница Тривии.

Настоятель замолчал и выразительно посмотрел на полковника.

– Вы так и не сказали, падре, зачем скульптуры этого жутковатого мифического существа воспроизведены на стенах собора Нотр Дам.

– Люди часто изображают то, что вселяет в них ужас. О загадках Нотр Дам написаны тома, но ни в одном из них не сказано главное: Трехликая так и не отказалась от своего капища, и ее спутница продолжает охранять это место.

– В каком смысле охранять?

– В прямом. Тут нельзя построить храм другого божества.

Полковник Олле недоуменно покрутил головой.

– Подождите, отец Регин. Собор Нотр Дам, на сколько я знаю, посвящен не Тривии, а…

– Это насколько вы знаете, – перебил настоятель.

– Ах, вот даже как…

– Да, так. В VII веке Хлотарь II Меровинг приказали построить тут базилику Сен-Стефан в честь Парижского эдикта. Пока ее строили, Меровингов не стало, а руины базилики были здесь до XII века. Сейчас они под фундаментом Нотр Дам.

– И больше не пробовали? – спросил Норман.

– Пробовали. В начале XIV века Филипп IV Капетинг, по прозвищу Красивый приказал изменить посвящение еще строящегося собора. С Капетингами очень быстро произошло то же самое, что с Меровингами.

– А я читал у Дрюона, что это из-за Тамплиеров.

– Одно другого не исключает, – туманно прокомментировал настоятель, – Был, впрочем, и третий раз. В конце XVII века Людовик XV приказал перестроить собор. Работы шли до середины XVIII века. Потом произошла революция, здесь все внутри было разрушено, собор отдан под винный склад, и только в середине XIX века его восстановили. Виолле-ле-Дюк нашел старые изображения химер, и показал, где они должны быть. Он же нашел место для размещения Зодиака и фигур лунного календаря.

– И с тех пор ничего такого не происходило?

Настоятель отрицательно качнул головой.

– Происходило. Но тихо. Звездная бабочка никуда не исчезла. Иногда, оставаясь здесь по ночам, я вижу ее под витражом-розеткой с Зодиаком. Это ее любимое место. Вы можете считать все это моими фантазиями, но вы сами ко мне пришли.

– Позвольте мне считать это вашим восприятием объективных событий, – сказал Норман.

– Как вам будет угодно.

– … А, коль скоро события объективные, – продолжал полковник, – мне хотелось бы знать ваше мнение о том, почему вдруг все стало происходить не тихо.

– Не знаю, насколько мое мнение будет вам полезно. Вы ведь агностик, значит, наверное, не верите не только в бога, но и в астрологию.

– Скажем так, я слабо в этом разбираюсь.

– Я объясню кратко. Астрологическую эру определяют двумя признаками: созвездием, на фоне которого оказывается солнце в день весеннего равноденствия (эра называется по этому созвездия) и набором созвездий, на фоне которых проходит солнце в течение года. Сейчас эра Рыб переходит в эру Водолея, а между Скорпионом и Стрельцом возникает тринадцатый зодиакальный знак: Змееносец. Это означает, что 12-месячный солнечный календарь начинает в чем-то уступать 13-месячному лунному, известному с языческих времен. В невидимом мире сила лунных существ растет. Это влияет на события в нашем, видимом мире. Апокалипсис связывает с этим наступление последних времен.

– В частности, появление той леди в темно-красном? – спросил Норман.

– И это тоже, – подтвердил отец Регин.

– А как насчет обычая бросать химере цветы?

– И это тоже, – повторил священник.

Полковник кивнул.

– Теперь мне более-менее понятно положение дел. Спасибо, падре.

– Вы хотите сказать, что намерены делать из моих слов какие-то профессиональные выводы? – удивился настоятель.

– Разумеется, – подтвердил Норманн, – я же в прошлый раз приводил вам пример со свидетелями, видевшими бессмертного горца Коннора Мак-Лауда.

18

Едва полковник покинул гостеприимного падре и собрался, было выпить кофе, как позвонил Конрад:

– Шеф, у нас два клиента…

… Клиентами оказались два хорошо одетых араба, один – лет 35, второй – помоложе. Если верить документам, которые вытащили из их карманов (предварительно уронив обоих гостей на пол немедленно при входе в номер), старшего звали Джамал Вакиф, а младшего – Абдалла Омар. Несмотря на некоторую помятость, вызванную жестким захватом, держались они уверенно, точнее даже нагло. Конрад терпеливо выслушал длинный поток ругательств вперемежку с требованиями снять наручники и пригласить адвоката, после чего предложил начать конструктивный разговор: добровольную выдачу имен, явок и контактных телефонов руководителей нелегальной организации. В ответ на это предложение, Джамал непристойно высказался о сексуальной ориентации Конрада, а Абдалла молча плюнул на пол. На это офицер флегматично сообщил, что вынужден перейти к неконструктивному разговору, и пояснил:

– Тот парень, который сейчас дежурит снаружи – курд, если вы заметили. Исламисты в Иране уничтожили его деревню, а семью сожгли заживо. Жена, трое детей. Ужасно, не правда ли? Его товарищи по несчастью, уроженцы той же деревни, сейчас там, внизу, у входа в отель. Можете посмотреть.

Конрад дал возможность обоим задержанным встать, подойти к окну и полюбоваться на массивный черный лендровер. В углу лобового стекла был хорошо виден стикер с желтым рисунком на красном фоне: круг, вписанная в него пятиконечная звезда и горящий факел в центре. Эмблема нелегальной Курдской Рабочей Партии (КРП), знакомая всем, кого это касается. Номер автомобиля был густо замазан грязью. По обе стороны от капота стояли два одинаково здоровенных смуглых парня, одетые в стиле «милитари», дополненном темными очками в пол-лица и красно-желтыми головными повязками.

– Сейчас я вас отпускаю за неосновательностью задержания, приношу извинения и выпроваживаю наружу, – продолжал Конрад, – А что с вами происходит дальше – не мое дело. Я – не местная полиция, и мне не надо будет копаться в тухлятине, которую через пару дней извлекут из какого-нибудь канализационного коллектора.

Минут пять Джамал и Абдалла пытались уговорить Конрада вызвать полицию, чтобы не допустить бесчинства курдских террористов, или хотя бы вернуть им сотовые телефоны, чтобы они могли сами ее вызвать. Офицер спокойно отвечал: двое случайно задержанных арабов не являются его начальством, и не могут ему приказывать. Что же касается телефонов, то они изъяты и будут возвращены владельцам после экспертизы, дня через два. Впрочем (заметил он) тогда уже вряд ли телефоны им понадобятся, поскольку туда (он показал под ноги) сотовая связь, насколько он знает, пока что не проведена.

Искренние клятвы задержанных, что они в жизни не были в Иране, никогда не имели дела с курдами, и не обижали их семей, были прерваны короткой репликой Конрада: «это не мое дело, это вы им расскажете», и выразительным жестом в сторону окна.

На шестой минуте разговор стал конструктивным, и примерно через полтора часа Конрад уже располагал аудиовидеозаписью показаний Джамала и Абдаллы, а также подробным бумажным протоколом с их подписями на каждой странице.

После разговора Конрада с Норманом, оба задержанных были отправлены в следственный изолятор, а спецназ «сюртэ» поднят по тревоге и брошен по дюжине адресов, указанных в протоколе. Итогом операции, завершившейся к вечеру, были два десятка задержанных и полтонны вещественных доказательств, включая автоматическое оружие, пачки крупных денежных купюр сомнительного происхождения, пакетики с кокаином, и прочая и прочая.

Приятели Салаха – мирные владельцы ресторанчика рядом с «Колонель Фабиан» – долго отскребали от лобового стекла стикер с террористической эмблемой. Хорошую наглядную агитацию делают товарищи из КРП: приклеивается насмерть, да и действует эффектно.

Что до Нормана, то он, получив полный рапорт оперативной группы, уселся в офисе смотреть видеозапись происшествия с Камалом Самиром.

Через два с половиной часа приехал Конрад.

– Мы шли за ним на дистанции 200 метров, – докладывал он, – такси повернуло на D-47, а когда мы повернули следом, то увидели, что машина повреждена и стоит поперек шоссе. Согласно инструкциям, мы объехали ее и остановились в 50 метрах впереди. Шеф, может, включить запись?

– Включай.

Конрад вставил в компьютер флэш-карту. На экране появилось изображение участка шоссе, разбитое такси, стоящее под углом 45 градусов к осевой, и темный круглый предмет, лежащий на асфальте чуть в стороне от остатков вылетевшего лобового стекла.

– Вот, видите, это – такси, в котором он ехал, а это его голова лежит.

– Вижу. Не понимаю только, с чем они столкнулись.

– Вон, с тем столбиком. Похоже, не вписались в поворот. От удара машину развернуло и отбросило. А голову, видимо, отрезало куском стекла или еще чем-нибудь.

– А что говорит водитель?

– Шок. Он несет какой-то бред. Врач говорит, раньше вечера его бесполезно опрашивать.

– Какой конкретно бред?

– Будто бы, прямо перед ними выскочила на дорогу огромная черная кошка, он пытался ее объехать, и влетел в столбик. И еще, он твердит, что это кошка снесла пассажиру голову. Запрыгнула на капот, махнула лапой, и нет головы. Люди в шоке часто несут такую чушь. У дальнобойщиков даже есть мифический черный пес, который прыгает в лобовое стекло, и устраивает аварию. А у таксистов, значит, мифическая черная кошка.

19

«Кажется, это называется травматический радикулит», – сказала себе Элис, когда при попытке нормально вылезти из машины, она почувствовала, что не может разогнуть поясницу. Не без труда, путем последовательных приближений приняв относительно-вертикальное положение (примерно как на картинках, иллюстрирующих эволюцию человека), она добралась до гостиной. Диззи и Макс, как обычно в это время, смотрели очередную серию похождений каких-то фэнтезийных монстров.

– Значит, так, дети, – объявила Элис, – я временно вышла из строя, так что, как говорят англичане, serve yourself. Диззи, ты остаешься за командира. Разогрей пиццу, ужинайте, и спать.

– А ты? – спросил Макс.

– А у меня спина. В общем, я пошла в душ и спать.

– Ма, может, поставить тебе компресс, или что-то в этом роде? – спросила Диззи.

Элис улыбнулась:

– Надеюсь, через пару часов компресс сам приедет и сам поставится. А перед этим надерет уши тем, кто не успеет лечь спать.

– Дядя Норман никогда так не делает, – заметил Макс, – потому что это непедагогично.

– Да ну вас, умников, – сказала Элис, – все, спокойной ночи.

Эффект от горячего душа позволил ей более-менее безболезненно лечь спать и заснуть в распрямленном состоянии, однако, через полчаса поясница опять напомнила о себе. Элис вздохнула, повернулась на бок и стала пытаться снова заснуть в позе эмбриона. Попытка была не слишком успешной, и возникла уже мысль пойти, принять пару таблеток (чего Элис страшно не любила), но тут пришла Флоранс. Свойство кошек каким-то образом лечить хозяев, укладываясь на больное место, было известно, как говорят, еще древним египтянам. Флоранс не была исключением. Элис почувствовала, как пушистый теплый бок кошки прижимается ровно к той части поясницы, которая доставляла больше всего беспокойства.

Через некоторое время, боль почти перестала чувствоваться, от нее остался только слабый фон. Элис впала в полудремотное состояние. В голове бессистемно прокручивались куски сегодняшней облавы в арабских кварталах. Заваленные хламом дворы, грязные лестницы, обшарпанные стены, топот, ругань, выбитые двери, какие-то небритые морды. Потом еще куча всяких бумаг: протоколы задержаний, акты изъятия типа: «полиэтиленовые пакеты, 138 штук, размер 5x5 сантиметров, наполнены белым порошком…», или «патроны для автоматического пистолета ТТ, 7,62 мм, производство Китай, в количестве…». Хорошо кошкам: они не участвуют во всех этих играх. Они теплые, пушистые… Флоранс каким-то образом умудрилась лечь так, что исходящее от нее тепло распространялось на всю спину, а сейчас, как будто услышав, что хозяйка думает о ней, громко заурчала. И это было не какое попало урчание, а требовательное: «почему бы вам не погладить меня и не почесать мне за ушком?». Элис перевернулась на другой бок и, протянув руку, провела ладонью по кошкиной спине – от ушей до хвоста, и одновременно удивилась «я и не замечала, что Флоранс такая большая, почти с меня ростом».

Кошка лениво потянулась и, изогнувшись всем телом, перевернулась на спину. Это на ее языке значило «а вас не затруднит погладить мое пузико?». Конечно, не затруднит! Элис положила ладонь на кошкин животик и начала гладить. Что-то в этом было странное… Да, вот: под ее ладонью была не пушистая шерсть, а гладкая упругая кожа. Хотя, с другой стороны, что тут странного: у красивой молодой женщины и должна быть такая кожа на животе. Есть женщины, которые, как кошки, будто созданы, чтобы их гладить. Находясь рядом с ними, так естественно провести ладонью по щеке, шее, груди… Здесь можно задержаться и провести ладонью вокруг соска… Потом живот, бедра… У этой незнакомки очень теплая кожа, почти горячая. Или она просто настолько возбуждена? «Нет, – поняла Элис, – это я возбуждена, и это кажется странным, потому что я никогда не чувствовала такого по отношению к женщинам».

У незнакомки оказались нежные, но необычайно сильные руки. Элис удивилась, с какой легкостью эти руки приподняли ее и мягко уложили на спину. Сейчас она видела лицо незнакомки над собой, совсем рядом. Так близко, что черты было невозможно разглядеть. Только глаза – огромные, ярко-синие, как небо, и зрачки, похожие на два черных солнца…

Время замедлилось. Тело незнакомки как будто висела в воздухе, и Элис всей кожей чувствовала исходящее от него тепло. Ожидание прикосновения стало физически ощутимой последовательностью мгновений, тем более коротких, чем меньше становилось расстояние между телами. Потом была оглушительно-яркая черная вспышка. Бархатная тьма, охватившая все пространство. И в этой тьме рассыпались сверкающие звезды…

20

К моменту, когда Норман доехал до дома, успело заметно похолодать. Метеорологи предупреждали о приходе арктического циклона, так что падение температуры и сгустившийся туман нельзя было считать большой неожиданностью. Полковнику приходилось водить автомобиль и в условиях гораздо худшей видимости (например, во время песчаной бури на Восточно-Африканском побережье), так что он без проблем припарковался перед домом, рядом с зеленым «Рено» Элис и вышел из машины. Окинул взглядом окна ее дома – они были темными. Все спят, и она тоже. Для таких случаев был маленький секретный ритуал, «как правильно будить Элис», но в начале неплохо бы выкурить сигарету, чтобы не дымить в доме… Стоп! Что-то не так. Норман заметил темный силуэт, скользнувший в тумане, на мгновение заслонив часть светового пятна от лампочки над входной дверью. Чем полковник не страдал, так это галлюцинациями. Силуэт принадлежал явно четвероногому существу, но был слишком велик для собаки. По размеру оно соответствовало шотландскому пони, но пони не имеют манеры двигаться мягко и бесшумно, как кошки. Будь это в Африке, Норман решил бы, что имеет дело с крупным леопардом, но в предместьях Парижа эти звери не водятся. Зато, судя по неким событиям, здесь водятся другие звери такого размера с кошачьими повадками. Пистолет «Sphinx-AT» появился у полковника в руке еще до того, как он додумал эту мысль. Это рефлекс – сначала достать оружие, передернуть затвор, снять с предохранителя, а уж потом решать, как этим оружием правильно воспользоваться в данной ситуации. Снова скользнувший в тумане силуэт – на этот раз, прорисовавшийся около живой изгороди. Мелькнул и исчез раньше, чем Норманн успел развернуться, не говоря уж о том, чтобы открыть прицельный огонь. «Чем бы эта тварь не была, она предпочитает нападать со спины, – подумал полковник, – И она двигается чертовски быстро, а значит…».

Он попятился назад, прижался спиной к автомобилю и присел на одно колено. Теперь, даже если она прыгнет на крышу и нападет сверху (как это иногда делают львы и леопарды) у него есть хорошие шансы успеть выстрелить… Вероятно, она действительно прыгнула на крышу, но совершенно беззвучно, и некоторое время стояла прямо над его головой. Норман увидел ее силуэт, только когда она снова прыгнула – ее размытый силуэт пронесся над его головой на фоне серого неба быстрее, чем он успел вскинуть оружие – и растворился в тумане буквально у него на глазах. Это было совершенно немыслимо. Зверь такого размера просто обязан был вызвать какой-то шум при подобном прыжке. Тем не менее… Полковник не успел додумать эту мысль, потому что размытый силуэт появился снова, на этот раз прямо впереди, приблизительно в 10 метрах… и раздалось достаточно громкое «мяу!».

– Черт! – сквозь зубы сказал полковник.

Из тумана появилась Флоранс, обиженно глядя на ствол пистолета, нацеленный чуть выше ее головы. Ее можно было понять: «Я – культурная, воспитанная кошка, гуляю на своей территории, в свое законное ночное время. И вдруг человек, которому я почти безоговорочно доверяю, направляет на меня штуку, приспособленную для истребления существ некультурных и невоспитанных. Ну что за несправедливый ужасный мир, я вас спрашиваю?»

Флоранс снова сказала «мяу!», повернулась к Норману задом и двинулась обратно в туман, помахивая задранным к небу хвостом. Ее силуэт, по мере удаления, как бы расплывался, и становился все больше. Еще немного, и он слился с туманом, после чего издалека донеслось еще одно, уже приглушенное «мяу!».

В окне на втором этаже вспыхнул свет и появилось слегка растерянное лицо Элис.

– Норман, что там происходит?

– Похоже, что ничего, – ответил он, пряча оружие в карман, – просто туман.

– Непохоже, – возразила она, – Я проснулась от звука, который ни с чем не спутаешь. Ты передернул затвор пистолета, верно?

– Было дело, – признал он, – Представляешь, я принял Флоранс за… Как тебе сказать…

– Так и скажи: за химеру.

– Как ты догадалась?

– Долго рассказывать. Давай-ка ты зайдешь в дом, я сварю кофе, и мы все это обсудим.