Текст книги "Химера"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

11

Элис застряла в управлении на очень длительном и совершенно бестолковом «разборе полетов» вокруг бойни в Люксембургском саду, и полковнику Олле выпало забирать Диззи и Макса из школы. По случаю теплой погоды, дети, заскочив домой только переодеться, обосновались в «тире» – т. е., за домом полковника, где была оборудована позиция для тренировочной стрельбы. Правда, полковник теперь выдавал «личному составу» только пневматический «Walther Night Hawk» (на что Эллис, со скрипом, дала разрешение), но азарта это не снизило. В 8 вечера Норман остановил геноцид жестянок и пластиковых бутылок, вытащив на улицу термос с какао, котелок с кашеобразным супом собственного приготовления, три кружки и три ложки. В самый разгар военно-полевого ужина во двор въехал зеленый «Рено».

– Мы неправильно рассчитали время, – сообщил полковник, – Нас застукали. Сейчас мама всех арестует… Привет, Элис.

– Привет, Норман! Ага! Ты опять делал из моих детей экстремистов?… Диззи, перестань виснуть у меня на шее, ты уже большая… Макс, прекрати щекотаться.

– Между прочим, я организовал питание ровно в восемь, согласно твоим инструкциям.

– Диззи сама могла бы разогреть что-нибудь подходящее в микровейве. А твоя стряпня годится только для солдат в зоне боевых действий.

– Нормальная здоровая пища. Не то, что эта замороженная ерунда из супермаркета.

– Рассказывай больше… А где тарелки? Опять едите из одного котелка? Не стыдно? За уроки, конечно, никто и не думал приниматься? Ну, ясно. Стоит мне задержаться на работе, как дома все стоят на голове. А что вы такое пьете?…. Ага, это какао.

Элис отняла у полковника кружку и сделала порядочный глоток.

– А что, вкусно… – сказала она, – … Налей еще, если тебе не трудно, а я покажу, что у меня есть.

Порывшись в сумочке, Элис вытащила маленькую химеру и покрутила над головой.

– Где взяла? – спросил Норман.

– Подарок одного моего поклонника.

– Которого?

– Андрэ Нио. Это сувенир с той самой выставки. Правда, очаровательная?

– Да, милый котенок, – оценил он, – А хочешь посмотреть на его маму?

Не дожидаясь ответа, Норман зашел в дом и, через пару минут, вернулся с пластиковой папкой, которую протянул Элис.

– Жуть! – сказала она, листая распечатки рисунков, – Это откуда?

– От одного человека, как любит говорить Азиз Харидж. Хочешь знать больше?

– Еще бы!

– Тогда садись и ешь. У тебя такие голодные глаза, что все химеры сейчас разбегутся. А я тебе расскажу все по порядку.

– Договорились… Диззи, хватит уже лопать, а то станешь толстой, как гиппопотам. Отдай мне ложку… Так что ты там раскопал?

После короткой перепалки, дети были отправлены домой делать уроки (по крайней мере, Элис надеялась, что дома они займутся именно уроками, а не застрянут у телевизора), и Норман приступил к устному отчету.

– Я был у Хариджа, пообещал ему все прелести борьбы с терроризмом, и он разговорился. В результате я вышел на каирскую парфюмерную фирму «Нефер». Она заказала картинки с химерой для рекламы. Их представитель в Париже, некто Пикар, договорился с частным дизайнером, неким Лакомбом, тот уже нарисовал эскизы, как вдруг…

– Что?

– Химера приснилась Пикару и заявила, что отказывается участвовать в этом проекте.

– Шутишь?

– Ничуть.

– А рисунки тоже он нарисовал?

– Нет, это рисовал психоаналитик с его слов.

– И что было дальше? – спросила Элис, глотая очередную ложку супа, – Кстати, вкусно. Ты рецептом поделишься?

– Непременно, – пообещал Норман, и продолжил, – Египтяне решили, что Пикар продался Нио и морочит им голову. Они наехали сначала на Пикара, но он сразу заявил в полицию. Тогда они наняли парней Хариджа, чтобы попугать Нио. Теперь эти парни пугают соседей в морге, а Харидж ломает себе голову над тем, кто же мог их так распотрошить. Вот пока и вся история.

– А к Лакомбу ты не ездил?

– Не успел. Мне позвонили из отдела. Один дебил с ручной гранатой взял заложников в автобусе, в Руасси, рядом с аэропортом. Кричал, что всех убьет, если к нему не вернется его девушка. Потом два ложных сообщения о минировании – школа и метро, – и допрос урода, который бросил бутылку с огнесмесью в «Макдональдс». В общем, закрутился.

– Ясно. Я тоже не успела добраться до Лакомба. Как назло, вызвали к начальству.

– Откуда ты про него узнала?

– От Нио. Точнее, из буклета его экспозиции, там есть имена авторов.

– А Нио упоминал про Пикара?

Элис отрицательно покачала головой.

– Нет. Он упоминал про звонок с угрозами, но это, видимо, были египтяне. А по химере он имел дело только с Лакомбом.

– Египтяне… – задумчиво повторил Норман, – Что-то мне не нравится эта семейка Самир. Мои ребята заехали в офис филиала «Нефер» за информацией на Пикара, и попросили показать все материалы по расторгнутому контракту Лакомба. К счастью, эти файлы не удалили. Помимо прочего, там было двести сорок снимков одного фрагмента галереи второго этажа собора Нотр-Дам.

– Ну и что? Нотр-Дам ежедневно фотографируют тысячи людей.

– Двести сорок детальных фото одного участка стены здания с разных направлений и разных дистанций, – возразил Норман, – Никто не будет этим заниматься, если только…

– Не выдумывай, – перебила Элис, – Их интересовала химера и все.

– А если химера – просто прикрытие?

– А если вон тот воробей на заборе – агент исламского джихада?

– А если четыре араба в Люксембургском саду сами себя замочили?

– Ладно, даже если ты прав, и химера – прикрытие, хотя я в это ни минуты не верю, твои ребята уже всех спугнули своим приездом.

– Я не привык рассчитывать на то, что бомберов можно так просто взять на испуг.

– Ты неисправим, Норман. Ну, хочешь, я завтра с утра займусь Лакомбом?

– Наверное, хочу. Я – параноик, да?

– Ты просто забыл, что здесь – Франция, а не Сомали и не Бирма.

– Мадридский вокзал взорвали не в Сомали и не в Бирме.

– Ладно, я же уже сказала: начну утро с Лакомба.

– Вот и замечательно. А я покручусь вокруг Нотр-Дам. Так, на всякий случай.

12

Клеман Турние, начальник локальной полиции 4-го округа, был на редкость приятным дядькой, похожим скорее на булочника, чем на ажана. Возможно, такое впечатление возникло из-за целого блюда круассанов, которое он поставил перед гостем, в качестве «легкой закуски к кофе». Кофе был со сливками, вернее, сливки были с кофе, если иметь в виду пропорцию.

– У меня такая привычка, полковник, – пояснил он, – заедать плохие новости чем-нибудь вкусным. Как бы для баланса. Иначе оглянуться не успеешь, как превратишься в хмурого типа, от которого шарахаются прохожие, и которого не любят женщины.

– Да, хороший метод. А скажите, Клеман, вы не замечали в последний месяц чего-нибудь странного вокруг Нотр-Дам?

– А, и до вас дошла история с этой американкой?

– С американкой? – переспросил Норман.

– Да. Она, видите ли, решила показать сынишке Париж, вот и сняла номер в Нотр-Дам. Не знаю, чем она там занималась, но мальчишке стало скучно, он решил побаловаться, залез на подоконник, поскользнулся и выпал с 4 этажа.

Полковник Олле отхлебнул из своей чашки (ну как можно лить в кофе столько сливок!) и сочувственно произнес:

– Чертовски скверная история.

– Еще бы! Но этой американской дуре повезло. Внизу бежала девушка, спортсменка. Она просто поймала ребенка в воздухе. Упитанного пятилетнего мальчишку. Представляете?

– Не представляю, – честно признал Норман, – это что-то запредельное.

– Да, девушка здоровая, как дьявол, и такая же прыткая. Говорят, она из нашей сборной по легкой атлетике. Метает там что-то, молот, или диск, не знаю. Представьте: американская мамаша выбегает из отеля, а наша девушка сунула сынишку ей в руки, щелкнула дуру по носу, мол, больше так не зевай, и дальше побежала. Она же спортсменка, тренируется.

– А как ее зовут?

– Неизвестно. Когда приехала полиция, ее и след простыл. Мы, честно говоря, не очень-то искали. Если она такая застенчивая, то зачем? Вопросов у нас к ней никаких, так что…

– Да, на редкость скромная девушка. А ее приметы есть?

Турние сконфуженно почесал в затылке.

– Приметы… Приметы… – он подвинул поближе клавиатуру компьютера, набрал что-то (видимо, дату), пощелкал мышкой, и радостно сообщил, – Ага, есть! Вот!

«Со слов очевидцев: лет 25–30, рост несколько выше среднего, лицо круглое, черты лица твердые, глаза голубые, нос прямой, губы полные. Кожа смуглая, гладкая. Волосы черные, стрижка короткая, телосложение спортивное. Одета: спортивный костюм темно-красный, пестрая бело-черная головная повязка. Судя по характеру движений – профессиональная спортсменка…».

– А где написано, что она в сборной по легкой атлетике? – спросил Норман.

– Нигде, – Клеман пожал плечами, – Может, просто так подумали. Ну, знаете, это самое простое объяснение.

– Да, наверное. А откуда известно, что она поймала ребенка в воздухе?

– Так это же было посреди дня. Свидетелей целая толпа. Можете там щелкнуть мышкой, «показания очевидцев происшествия». Все видели: ребенок летит из окна, тут она раз, протянула вверх руки, и поймала его, как мячик. Говорят, даже не покачнулась. Вот это сила, я понимаю…

– Да, странная история, – подвел итог полковник, – Но вообще-то я имел в виду не отель Нотр-Дам, а сам собор.

– Ах, собор? Да нет, ничего такого. Разве что девчонки, которые бросают цветы. Хитрюги, придумали привязывать к цветку леску с грузилом и бросать с галереи ей на шею.

– Кому?

– Химере, – пояснил Клеман, – Той, похожей на пантеру. Вы, наверное, видели, она прямо под галереей второго этажа. Снимать потом эти цветы – еще тот альпинизм, доложу я вам.

– А зачем они это делают?

– Примета такая: если химера поймала цветок, в смысле, если он зацепился, то у девчонки будет все хорошо с этим делом.

– Вот как? Впервые слышу.

– Здешний настоятель говорит, что примета очень старая, еще языческая. А сейчас про нее вспомнили из-за Люси Оранж. Дело было года два назад. Эта Люси училась в колледже, и залетела от какого-то парня. Так вот, мальчишка родился прямо вылитый Просперо Затти.

– Затти? – переспросил Норман, – Это футболист?

Турние несколько раз утвердительно кивнул.

– Да, тот самый центр-форвард, которого называют вторым Пеле. Девчонка раззвонила на весь Париж, что это, мол, потому, что химера поймала ее цветок. С цветком все правда, ее даже оштрафовали за это. Люси, естественно, а не химеру. Но самое смешное, что об этом узнала тогдашняя жена Затти, устроила ему скандал, подала на развод. Тогда Затти решил посмотреть, из-за чего ему такое устроили, ну и приехал в гости к нашей Люси. Видит, девчонка ничего такая. Правда, жопа толстовата, грудь маловата, мордашка сковородкой и нос курносый, а в общем – симпатичная, и ребенок на него похож. Увидев такое дело, он взял, да и женился на ней. Прямо как в сказке.

– Может, эта Люси с ним и гуляла? – предположил Норман.

– Скорее всего, так и есть, но людям-то сказка больше нравится. Вот и бросают цветы.

– Это точно. А вы уверены, что никаких действительно серьезных вещей здесь не происходило?

Вопрос поставил Клемана в тупик. Он долго чесал в затылке, а затем попросил:

– Вы хотя бы намекните, какого рода вещи.

– Слышали про резню в Люксембургском саду?

– Ну, конечно. Желтая пресса уже пишет, что какая-то христианская секта с какой-то исламской сектой разбирались из-за религии. По-моему, ерунда. Скорее всего, просто сутенеры делянку не поделили.

– По нашим данным, резня каким-то образом связана с изображениями одной из химер Нотр-Дам, – пояснил полковник, – А это уже похоже на религиозный мотив.

Клеман снова почесал в затылке и пробурчал:

– Да… Религия это такое дело… Сам черт в ней ногу сломит… Знаете что, полковник, я вот подумал: Но может вам к настоятелю собора зайти? Так, мало ли что… Ну, раз это религия, то, может он что-то знает?

– Хорошая идея, – согласился Норман, – Зайду непременно.

13

Норман был человеком, далеким от какой-либо религии, так что в местах отправления культа бывал только в порядке экскурсий. Как устроена церковная администрация, он не представлял, а таблички, как в нормальном офисе, в Нотр-Дам предусмотрены не были. Пришлось поймать за рукав первого встречного человека в священническом одеянии.

– Извините, мсье. Я из полиции, отдел по борьбе с терроризмом. Мне необходимо увидеть настоятеля.

– Пойдемте, я провожу вас, – охотно согласился священник.

Пройдя по каменным катакомбам, навевавшим мысли о «готичной» фэнтези, они оказались в коридорчике вполне современного офисного вида, и провожатый постучал в одну из дверей.

– Войдите.

Настоятелю было где-то под 60, и он чем-то напоминал пожилого и опытного школьного учителя: этакое сбалансированное сочетание добродушия и строгости.

– Отец Регин, этот мсье из полиции, он хочет с вами поговорить.

– Норман Олле, отдел по борьбе с терроризмом, – представился Норман.

– Присаживайтесь, сын мой. Что у вас за дело?

– Если коротко, то дело связано с убийством 4 человек в Люксембургском саду и, как ни странно, с одной из химер. Вот этой, – Норман положил на стол фотографию галереи правого крыла собора, где одна химера была обведена красным кружком, – комиссар из отдела расследования убийств не исключает, что убийство носило культовый характер. Возможно, падре, вы, знаете о каких-нибудь культах или ритуалах, связанных с химерами, или конкретно с этой химерой.

Настоятель задумчиво пощелкал бусинками на четках, которые держал в правой руке.

– Даже не знаю, как вам ответить… Скажите, вы – верующий?

– Я – агностик. Это существенно?

– Полагаю, да. Некоторые вещи, которые я мог бы рассказать, вряд ли будут восприняты вами, если вы неверующий.

– Тем не менее, падре, мне по долгу службы часто приходится иметь дело с проявлениями религии, и до сих пор агностицизм никак мне в этом не мешал.

– Приходится иметь дело с проявлениями религии, – со вздохом повторил отец Регин, – с какими, сын мой? С бомбами исламистов? С хулиганством христианских радикалов? С побоищами между католиками и протестантами? С жестокими играми ньюэйджеров? Но это – не религия, а человеческая порочность. Религия – это осознание реалий невидимого мира, который нас окружает и к которому принадлежит каждая человеческая душа.

Норман вздохнул и грустно улыбнулся.

– Если для восприятия вашего сообщения необходимо считать, что невидимый мир существует, и души к нему принадлежат, для меня это не составит проблемы.

– Пусть будет так, – сказал отец Регин, – возможно, вы знаете, что в моменты сильного религиозного переживания, человек воспринимает мир особым образом. Наш брат Эжен иногда видит удивительные вещи, но я расскажу только о том, что может интересовать вас. Он рассказал мне, что однажды вечером, выйдя на галерею, заметил, что химера, та самая, исчезла. На ее месте была длинная глыба камня, похожая на нее.

– Похожая, но не та же самая? – уточнил полковник.

– Это не объяснить простым описанием, – ответил настоятель, – когда я расскажу дальше, будет понятно, что имел в виду брат Эжен. Он, по какому-то наитию, перешел на левый берег, повернул направо по бульвару Сен-Жермен и скоро вышел на Рю де Бабилон. Там он обратил внимание на маленькую арку, под которую вела дорожка из белых плит, окруженная зеленью. Он прошел по дорожке, и попал в маленькое открытое кафе. Там, за столиком, между двумя зверями, львом и драконом, сидела химера в образе женщины. Он сразу узнал ее, в ужасе, побежал, не разбирая дороги, и вел себя так тревожно, что его задержала полиция. К счастью, полисмен, выяснив, что брат Эжен – клирик в Нотр-Дам, догадался позвонить мне, и все уладилось.

Настоятель замолчал и внимательно посмотрел на своего собеседника.

– Значит, брат Эжен видел химеру, льва и дракона, – спокойно уточнил Норман.

– В этом кафе есть две садовые скульптуры, – пояснил отец Регин, – Лев, опирающийся на шар, это символ земных царей, и рогатый дракон – символ Зверя Апокалипсиса.

– В даосском символизме эта пара означает гармонию, – заметил полковник, – я много раз видел таких зверей в китайских ресторанчиках.

– Верно, – согласился настоятель, – но, помимо зверей, там была жена в багряной одежде, с золотой чашей в руке и тайными знаками, начертанными на лбу. И это на улице с именем «Вавилон». Знаете, сын мой, что об этом сказано в Писании?

Настоятель протянул руку, взял со столика библию, раскрыл, и медленно прочел:

«С нею блудодействовали цари земные, и вином ее блудодеяния упивались живущие на земле… Жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее. И на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным… Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны, и пойдет в погибель».

Отложив книгу, он добавил:

– Это Апокалипсис, глава 17.

– Странно, – сказал Норман, – если брат Эжен пользовался библией, то почему он опознал в той даме химеру, а не вавилонянку в красном? Ведь химера – это языческий персонаж, а не христианский.

– А вас не удивляет, что этот языческий персонаж многократно повторяется в экстерьере Нотр-Дам, христианского собора?

– Я где-то читал, что химеры Нотр-Дам связаны с христианским обычаем изображать злых демонов в виде античных богов… Или античных богов в виде злых демонов.

– Вы считаете демонов, выдумками? – спросил настоятель, – Вы совершенно не допускаете мысли, что они могут существовать в действительности?

Полковник Олле покачал головой.

– Нет. На мой взгляд, демоны это что-то вроде Микки Мауса. С одной стороны, хорошо известно, что Микки Маус придуман Уолтом Диснеем в 20-е годы прошлого века. Но с другой стороны, Микки Маус уже так знаменит, что он представляется более реальным, чем, например, святой Бернар, аббат Клерво, который действительно жил в XII веке.

– И вы не сочтете сумасшедшим человека, который верит в реальность Микки Мауса?

– Нет, конечно. Почему бы человеку не поверить в то существо, которое он тысячи раз видел на картинках? Если, со слов свидетелей, во главе банды стоит Коннор Мак-Лауд, значит надо искать человека, похожего на Кристофера Ламберта.

– Боюсь, что не знаю, о ком вы говорите, – сказал отец Регин.

– Мак-Лауд это герой культового фэнтези-фильма «Горец». Его играл Ламберт.

Настоятель скривился, как будто выпил что-то кислое.

– Культовое фэнтези. Какие нелепые суеверия бывают у современных людей.

– Возможно, – согласился Норман, – но моя работа защищать этих людей независимо от того, суеверны они или нет. Так что, я хотел бы поговорить с братом Эженом по поводу примет той женщины, которую он видел.

– Вы полагаете, сын мой, у вас хватило бы чувства такта?

– О чем вы, падре?

– Брат Эжен очень ранимая натура, он сразу почувствует, если вы будете разговаривать с ним как с… скажем так, не вполне вменяемым человеком. Вы ведь считаете такие видения признаком психического расстройства, я прав?

Норман вздохнул.

– Отец Регин, вчера мне пришлось полчаса разговаривать с человеком, который держал боевую гранату посреди автобуса с 28 заложниками. Если бы я дал ему понять, что считаю его сумасшедшим, заложники стали бы фаршем ровно через 7 секунд. Как по-вашему, я достаточно владею собой, чтобы говорить с братом Эженом, у которого ни гранаты, ни заложников?

– Хорошо, – согласился настоятель, – Тогда идем.

Снова была прогулка по катакомбам «готичной» фэнтези, после чего они оказались в каменном закутке, посреди которого неподвижно стоял на коленях болезненно-худощавый молодой человек.

Норман вопросительно посмотрел на настоятеля. Тот молча прижал палец к губам.

Ждать пришлось около четверти часа. Потом юноша обернулся, быстро поднялся на ноги и виновато произнес:

– Простите, отец Регин, я не видел вас… И вас, брат… Простите…

– Меня зовут Норман, – ровным голосом сказал полковник, – Вы подарили нам некоторое время на раздумья, брат Эжен, а это всегда полезно, вы согласны?

– Да, раздумья… Вы правы, брат Норман. Я вижу, вы умеете ценить это. Ваш день так насыщен делами, что не всегда остается время на то, чтобы побыть наедине с богом.

– Вы очень проницательны, брат Эжен. Такова моя служба. Кто-то должен ее исполнять.

– Вы солдат? – спросил клирик.

– В прошлом. Сейчас я полицейский.

– Значит, вы пришли спросить у меня что-то?

– Скорее попросить вашей помощи. Падре сказал, вы видели химеру в обличии женщины.

– Да, я видел ее.

– Вы могли бы описать внешность этой женщины словами?

– Описать словами? Я никогда не пробовал. Боюсь, что я не смогу.

– Человек способен на гораздо большее, чем кажется возможным. Ведь так, брат Эжен?

– Да, брат Норман. Но я даже не знаю с чего начать.

– Давайте попробуем начать вместе, – предложил полковник, – Сейчас вы закроете глаза и представите себя в кафе, а я буду спрашивать, что вы видите.

– Это очень необычно, но я согласен.

Брат Эжен закрыл глаза.

– Вы видите кафе, сколько там столиков? – спросил Норман.

– Три.

– За которым из них она сидит?

– Средний.

– Она сидит спиной или лицом к вам?

– Примерно в пол-оборота, правой стороной ко мне.

– На ней платье или брюки?

– Брюки. Темно-бардовые, спортивные. И куртка такая же. И еще у нее на лбу белая повязка с черными письменами.

– Что написано на повязке?

– Не знаю. Какой-то незнакомый мне алфавит, похожий на узоры.

– А какое у нее телосложение? Она худощавая или полная?

– Не то и не другое. Она не очень крупная, но сильная.

– На вид ей больше или меньше тридцати лет?

– Кажется, меньше. Она выглядит молодо.

– Волосы у нее темные или светлые?

– Очень темные, прямые. Она коротко подстрижена. И лицо у нее тоже темное, не как у африканцев, а как у сильно загорелых европейцев. А глаза голубые.