Текст книги "Паутина"

Автор книги: Александр Чубарьян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 27. Плохое настроение

Сингапур, Юго-Восточная Азия.

Офисное здание «Империал-плаза», 52-й этаж, осень 2007 года

– Здравствуйте, сэр. Проходите, пожалуйста, вас ждут.

Невысокий малаец в белом костюме открыл двойные двери из орехового дерева, впуская в кабинет седовласого мужчину лет сорока пяти. Последний был здесь частым и весьма уважаемым гостем, поскольку уверенно прошел путь от лифта до кабинета, ни на секунду не сбавляя шага.

Хозяин кабинета и всего 55-этажного небоскреба, до этого момента сидящий в кресле за столом, вскочил и устремился к двери, встречая своего гостя, словно самого близкого родственника.

Впрочем, гость не был ни родственником, ни даже другом хозяина кабинета. Всего лишь деловым партнером, но, наверное, самым важным. Или – самым могущественным.

– Господин Эйзентрегер.

– Господин Мао.

Оба свободно говорили на английском, хотя ни для одного из них этот язык не был родным.

– Какой неожиданный и очень приятный для меня визит. Выпьете что-нибудь?

– Нет.

– Кажется, вы чем-то расстроены, господин Эйзентрегер?

Лотар Эйзентрегер не был расстроен. Он был в бешенстве.

Только что его помощник Макс вернулся со встречи с представителями «Армады», где должен был выяснить, что произошло на метеорологической станции. Представители подтвердили версию, которую услышал Эйзентрегер: наемники вышли из-под контроля «Армады», расторгнув с ней контракт. Ведутся их поиски, но «Армада» не может себе позволить бросить все и заниматься поисками беглецов. Есть проблемы в Пакистане, нужны люди в Тора-Бора, недавно несколько отрядов отправились в Сомали, а ресурсы «Армады» не безграничны.

– Советник просил передать, что помнит о всех соглашениях, заключенных «Армадой» с Четвертым рейхом, и обязуется соблюдать их впредь, – сказал представитель. – Также советник просил напомнить, что «Армада» оказала немало услуг лично господину Эйзентрегеру и многим его друзьям. «Армада» надеется, что это недоразумение в Гренландии не нарушит устоявшихся связей организации с Четвертым рейхом.

Макс слово в слово передал это чересчур официальное послание Эйзентрегеру.

Эйзентрегеру очень хотелось пойти на конфликт с «Армадой» – этими заносчивыми дельцами, всего лишь поставлявшими наемников. Но…

Во-первых, «Армада» была самым большим поставщиком наемников для нужд корпораций, принадлежащих Четвертому рейху. Корпораций, которыми руководил не только Эйзентрегер, но и другие люди. Все, они, безусловно, служили Четвертому рейху и его интересам. Своим посланием советник ясно дал понять, что различает интересы Четвертого рейха и Лотара Эйзентрегера.

Во-вторых, проект с хакерами, который он затеял, был куда менее важным, чем интересы Четвертого рейха. А интересы требовали сосредоточить все ресурсы в другом месте.

Хакеры испугались, узнав, что люди Лотара убрали нескольких человек из тех, кто отказался сотрудничать с ними. Что ж, тем лучше. Проект давно следовало закрыть. После того как из-за него наемниками Синдиката была уничтожена румынская база, некоторые коллеги Эйзентрегера стали намекать на то, что проект бесперспективный. Дело, конечно, было не в деньгах, а в ресурсах.

Хакеров найдут. Не «Армада», так другие. Убийц у рейха достаточно, и возмездие рано или поздно настигнет всех предателей.

А с «Армадой» сейчас не время ссориться. Тем более что нет никаких доказательств того, что наемники решили выполнить заказ с разрешения своего руководства.

– У меня все в порядке. Знаете, господин Мао… я передумал и, пожалуй, составлю вам компанию.

Хозяин кабинета в этот момент стоял у барного столика и наливал в бокал виски стоимостью почти в три тысячи долларов за бутылку. Когда гость указал на столик, он несколько суетливо схватил второй бокал, и это не осталось незамеченным для Эйзентрегера.

Мао нервничает. Это не в первый раз. Можно сказать, это постоянное состояние китайца во время редких встреч его и Эйзентрегера. Человек, чье состояние оценивается в несколько миллиардов, известный своими связями с китайскими триадами, чьи интересы защищала каждая третья банда в Гонконге и Сингапуре, волнуется из-за внезапного визита своего партнера, словно нашкодивший ученик.

Господин Мао был для Лотара Эйзентрегера тем же, кем до недавнего времени Север. Один решал вопросы по России и бывшим республикам СССР, второй – в Восточной и Юго-Восточной Азии. И в отличие от своего русского коллеги, господин Мао не только сотрудничал с Эйзентрегером гораздо дольше, но и ни разу не давал повода усомниться в своей надежности. Он был чист как стеклышко, верен своим обязательствам и все же всякий раз при появлении Эйзентрегера волновался, хотя и старался этого не показывать.

Еще одно отличие господина Мао от убитого наемниками русского агента-предателя состояло в легальности. Китаец был полностью, стопроцентно легальным миллиардером, сколотившим свое состояние на недвижимости и не только. Впрочем, в Сингапуре, где в прошлом веке коррупцию почти полностью искоренили, по-другому и быть не могло. Поэтому господин Мао со своими легальными миллиардами был куда полезнее, чем жадный и глупый русский, разменявший свою жизнь на эфемерные бонусы от «Синдиката Д».

Виски у него всегда превосходный. Эйзентрегер сделал глоток, прищурился, чуть поднял бокал, показывая, что пьет за хозяина кабинета. Господин Мао ответил тем же, направляясь к своему месту за столом.

Пора было переходить к делу.

– Что насчет Фархада? – спросил Эйзентрегер. – Его слова правдивы?

В апреле этого года в поле зрения Эйзентрегера попало упоминание о некоей террористической организации под названием Братство Небесного Огня. Об этой группировке не было ничего известно, во всяком случае в тех источниках, откуда черпал информацию Эйзентрегер, и все же удалось найти одного человека, связанного с этой организацией. Его звали Фархад, и в апреле ему, а точнее, его клону, спешно выращенному в лабораториях Четвертого рейха, пришлось погибнуть в автокатастрофе.

Фархада по просьбе Эйзентрегера захватили доверенные люди Мао. Его очень долго допрашивали, не только прокачивая сыворотками правды, но и применяя некоторые средневековые методы воздействия. Фархад заговорил. Рассказал он немного, но достаточно для того, чтобы Эйзентрегер сразу же обозначил для своего азиатского партнера приоритеты – найти, проверить, доложить.

– Да, мы сейчас проверяем все его показания, но, несомненно, Братство Небесного Огня действительно существует, – ответил Мао, усаживаясь в свое кресло.

Он наконец успокоился и расслабился, поняв, что визит Эйзентрегера не внесет смуты в его планы.

– Похоже, это что-то вроде Черного интернационала. Свободные художники террора, только действуют с б?льшим размахом, чем их предшественники.

– Кажется, вы упоминали, что Братство причастно к девять один один? – напомнил Эйзентрегер.

– Да, и не только к девять один один. По словам Фархада, тогда, в Нью-Йорке две тысячи первого, Братство выполняло заказ некоей группы американских нефтепромышленников из Техаса. К мажордому Братство никакого отношения не имеет.

Мажордомом еще на позапрошлой их встрече Эйзентрегер назвал Бен Ладена. Так и сказал с презрением: «Мажордом «Аль-Каиды», не решающий никаких вопросов». Господин Мао запомнил эту фразу, что, несомненно, польстило Эйзентрегеру.

– Надо найти контакты с этим Братством, – сказал Эйзентрегер, делая еще глоток виски и чувствуя, как его вкус действует успокаивающе. – Как можно быстрее.

– У нас есть кое-какие ниточки, с помощью которых мы распутываем клубок Братства, – витиевато произнес Мао. – Сегодня вечером я получу досье на человека, который является представителем этой организации. Фактически это единственный контакт Братства.

– Кто он? – спросил Эйзентрегер. – Из ЦРУ?

– О нет, он также находится на нелегальном положении, – сказал Мао. – Пока все, что мне известно, – он мой соотечественник, и его зовут Чен.

– Чем быстрее вы найдете этого своего соотечественника, тем лучше. Когда это случится – я хотел бы лично с ним встретиться.

– Конечно, господин Эйзентрегер. – Поколебавшись, Мао спросил: – Могу я задать вам вопрос? Почему Братство вызывает у вас такой интерес?

– Если хотя бы половина из того, что я о них слышал, правда, то они профессионалы самого высшего уровня. Такие люди всегда нужны Четвертому рейху, – ответил Эйзентрегер.

Мао слабо улыбнулся, чуть заметно приподняв уголки губ. Эйзентрегер заметил эту скептическую улыбку, но говорить ничего не стал. Конечно же, азиат не поверил этому ответу, прекрасно понимая, что если Эйзентрегер кого-то ищет, то не просто так, с прицелом на перспективу. Мао догадывался, что у Эйзентрегера уже есть план, как использовать Братство в своих интересах, – а Лотар в свою очередь понимал, что Мао догадывался.

Тем не менее штурмбанфюрер не собирался раньше времени посвящать в свои планы даже такого преданного сторонника, как Мао. Рано. Тем более что и сам Эйзентрегер еще не знал до конца, каким образом ему понадобится Братство Небесного Огня. Предполагал, планировал – но точно не знал. Поэтому он сменил тему разговора, спросив неожиданно:

– Господин Мао, что вы думаете об «Армаде»?

– Организация, торгующая специалистами разного профиля. – Мао пожал плечами. – Я никогда не пользовался их услугами. Привык решать вопросы напрямую, без посредников.

Мао замолчал, ожидая продолжения темы.

Эйзентрегер поднялся, подошел к панорамному окну. Вид отсюда был восхитительный. Перед штурмбанфюрером простирался ночной Сингапур, блистал огнями и великолепием. Один из самых богатых и красивых городов мира.

Даже не верится, что еще несколько десятков лет назад этот город был опутан паутиной преступности и коррупции. Всего-то и требовалось, чтобы к власти пришел не очередной жулик и вор, а человек, искренне переживавший за свою страну. Ли Куан Ю за тридцать лет превратил Сингапур из помойной ямы в поистине райское место, крупнейший мировой экономический центр. Многим современным правителям, живущим одним днем, стоило бы поучиться у этого человека, навсегда вписавшего свое имя в историю как талантливого политика и мудрого руководителя. Эйзентрегеру оставалось только пожалеть, что с этим человеком они, по сути, находятся по разные стороны баррикад. Новому порядку, который должен прийти вместе с Четвертым рейхом, очень бы пригодились такие люди.

Молчание затянулось, и Мао украдкой посмотрел на часы. Эйзентрегер заметил это движение в отражении стекла. Что ж, Мао также занятой человек, и каждая минута его времени стоит очень дорого. Тем не менее торопить своего гостя китаец не решался, поэтому просто молча пил виски и ждал, когда Эйзентрегер продолжит.

– В Сингапуре сейчас находится один из резидентов «Армады» по Юго-Восточной Азии, – сказал наконец Эйзентрегер, возвращаясь от окна обратно к столу. – По моим сведениям, он пробудет здесь около недели, он сейчас занимается вербовкой наемников для отправки в Пакистан и для этого встречается с некоторыми руководителями триад. Я дам вам его координаты. Вы можете через ваших знакомых в «Ай-Эс-Ди» устроить так, чтобы его арестовали?

– Арестовали резидента «Армады»? Но… – Мао выглядел изумленным. – Насколько я знаю, они ваши союзники… или уже нет?

– Союзники, – подтвердил Эйзентрегер. – Эта просьба моя личная, и я хотел бы, чтобы о ней никто не узнал. Я прошу вас о дружеской услуге. Мы ведь друзья?

– Разумеется, господин Эйзентрегер.

– Хорошо. Макс вышлет вам всю необходимую информацию. Сделайте так, чтобы арест был довольно громким. Пригласите прессу, будет неплохо, если на «Армаду» повесят несколько ярлыков, вроде терроризма… Вы понимаете?

– Да, конечно.

– Спасибо. Еще раз подчеркиваю, господин Мао: эта просьба личная. Никаких хвостов, никаких упоминаний, просто служба безопасности Сингапура выполняет свою работу.

Мао кивнул, он все прекрасно понял.

Кто сказал, что профессионалам чужды какие-либо эмоции? Любой профессионал должен испытывать удовлетворение от того, что делает.

Маленькая месть «Армаде» за предательство, несмотря на то что она еще не свершилась, уже доставила Эйзентрегеру удовольствие. Сколько они там получили от хакеров? Миллион? Два? Что ж, арест одного из их резидентов и небольшой скандал, с этим связанный, принесут «Армаде» убытков на порядок больше. Конечно же, эта неприятность для организации не будет смертельной, но щелчок по носу они получат весьма ощутимый.

Эйзентрегер поставил бокал на стол. Встреча была окончена.

Глава 28. Паутина

Форте-дей-Марми, Италия, октябрь 2007 года

Ник быстро привык к лисе и к ее «специфическим» особенностям.

Все было очень просто на самом деле. Если кто-то пытался кого-то обмануть, Ник видел у обманщика темное пятно на ауре. Чем больше ложь, чем она хитрее и изощреннее, тем больше было пятно.

Если же обмануть пытались самого Ника, то он понимал не только то, что его пытаются обмануть, но и как пытаются это сделать. Интрига разворачивала свою изнанку перед сознанием Ника и становилась похожей на выпотрошенную рыбу. Понимание приходило без визуальных эффектов. Просто в тот момент, когда Ник видел очередное пятно рядом с лжецом, разум вдруг осознавал, что попытка обмана касается именно его, а в следующую секунду понимал, как именно его пытаются обмануть.

Это было сродни озарению. Когда бьешься над математической задачкой, не понимая, как ее решать, потом вдруг на секунду закрываешь глаза, а когда открываешь – решение уже есть, и осталось его только записать.

Поначалу эта ловля людей на лжи забавляла.

Всякий раз, когда Хохол рассказывал очередную байку, его аура была усеяна мелкими темными пятнышками, словно шкура леопарда. В магазинах и ресторанах ауры продавцов и официантов были похожи на далматинцев. На улицах прохожие походили на кляксы Роршаха.

Они общались друг с другом, лгали друг другу, а Ник получал удовольствие, наблюдая за ними. Ему нравилось подмечать детали поведения, которые неосознанно проявлялись у людей, когда они лгут. Это как в покере, когда опытные игроки вычисляют элементы блефа противника: кто-то чешет нос, кто-то смотрит по сторонам или, наоборот, в одну точку. Но на такие вычисления обычно уходит довольно много времени, Ник же сразу видел обман. Кто-то чесал нос, кто-то отводил взгляд в сторону, кто-то поправлял очки.

– Костян, скажи…

– Меня зовут Карлито.

– Извини, Карлито. Многим людям ты встречи с папой устраивал?

– Слушай, Ник, ты встретился с серым кардиналом, а это гораздо круче, чем встреча…

– Карлито, прямой вопрос. Сколько человек с твоей помощью получили аудиенцию у папы римского?

Костян-Карлито, когда врал по мелочам, чуть прикусывал нижнюю губу. Когда ложь, по его мнению, была важной, он начинал жестикулировать и вообще много двигаться. Видимо, на подсознательном уровне ему казалось, что такие движения отвлекают внимание того, кого он пытался обмануть.

– Много, я даже не считал. И не только с папой. – Карлито начал ходить по квартире, размахивая руками. – Брат жены моего двоюродного брата встречался через меня с одним из замов Берлуса, а однажды сюда Вова приезжал, так я…

– Я запутался уже после первого брата. А знаешь почему, Костян? Потому что ты мне врешь. Начиная с первого брата.

Да, было забавно.

До тех пор, пока Ник не понял, что нет ни одного человека, у которого была бы чистая аура. Врали все.

– Хохол, так сколько тебе Синка должна была заплатить за то, чтобы ты меня убил?

– Я же тебе говорил, пятьдесят тысяч…

– А ты много вообще человек убил? – интересовался Ник.

– Ну… в девяностые пришлось пострелять… – уклончиво отвечал Хохол.

Большинство волновалось, некоторые держали себя в руках. Хохол начинал сразу бурчать что-то неразборчиво, менять тему разговора.

В большинстве случаев, стоило только слегка глубже копнуть, даже лиса не требовалась, чтобы понять, что он врет. Причем иногда – не получая от этого какой-либо экономической выгоды, а просто ради того, чтобы соврать. По привычке, что ли?

Периодически в беседах с Хохлом, кроме темных пятен ауры, появлялись новые ощущения. Словно тонкая липкая нить опускалась на кожу. Неприятное ощущение. Хотелось отряхнуться, но даже если Ник это делал, ощущение не проходило.

– А что, если я скажу тебе, что Синка не заказывала тебе убить меня? Что, если ты вообще не убивал никогда людей?

– Вот йопт! – искренне нервничал Хохол. – Это ты с помощью этой штуки узнаешь? Вот этой серебряной собаки?

– Это лиса, Хохол.

– У тебя, кстати, глаза такие же, как у нее… В смысле, не у собаки, а у Синки. Слушай, тут на днях турнир будет по холдему, не хочешь принять участие?

– Я не играю в карты.

– А играть и не надо. Надо поучаствовать и забрать приз за первое место. Кстати, а как эта штука работает?

– Никак, если ты попытаешься ее украсть у меня. Такие предметы работают только в одном случае – если предыдущие владельцы сами передают их, по доброй воле.

– А ты не сможешь…

– Я не отдам тебе лису по доброй воле.

– Нет, ну просто на один день, я бы в турнире поучаствовал…

Хохол начинал бормотать что-то неразборчивое и пытаться менять тему разговора. Лиса распознавала такие попытки как очередную ложь и не давала Нику запутаться в хитросплетениях разговора.

– Хохол! Так что тебе Синка насчет меня сказала?

Выбора у Хохла особо не было. Либо говорить правду, либо молчать.

– Сказала, что ты сладкий лох и если тебя напугать, то можно снять тысяч пятьдесят.

– И все?

– Сказала, что тебя потом еще можно подоить по мелочи. Но я тебя сейчас не дою… то есть ты мне платишь, но это же за мою работу, я ведь обеспечиваю тебе безопасность и все такое…

Итак, она не хотела убивать Ника, она всего лишь попросила Хохла напугать его и забрать все деньги. И она считала его лохом.

Неизвестно, что хуже.

Очень быстро Ник понял, что имел в виду Кирсан, когда предупреждал, что владение этим предметом – задача непростая. Видеть каждый день, ежечасно и ежеминутно нагромождения вранья, которым люди окружали себя и своих близких, не очень-то приятно.

А потом Ник впервые увидел – или почувствовал – Паутину.

Все началось в небольшом ресторанчике неподалеку от дома Карлито. Ник заходил туда иногда пообедать. Морские деликатесы, меню на русском языке, вменяемые цены на вино, и обслуга не превращалась в сплошные темные пятна во время рекомендаций каких-то блюд.

Столики в этом ресторанчике стояли плотно, а русских посетителей здесь было достаточно много, и сначала Ник не обратил внимания на двух соотечественников, сидящих рядом.

Заказал пасту с морепродуктами. В ожидании читал подборку слухов, сделанную пару часов назад. Слухи касались анонимной группировки, которая занималась модификациями «Стакса». Последняя цель группировки, атака на «Дженерал моторс», на двое суток вывела из строя завод компании в Детройте и немного опустила стоимость их акций. Большинство не сомневалось в том, что группировка работает на спецслужбы, предположительно израильские.

При чтении выборки этих обсуждений ему иногда становилось смешно, а иногда он злился. Хотелось взять и написать хотя бы на каком-нибудь форуме, что никакому Моссаду, равно как и другим аналогичным организациям, анонимусы не подчиняются. Они не состоят на службе у корпораций, а просто выполняют свою работу, и то, что у них нет никакой идеологии, не делает их проститутками.

Но, конечно же, Ник не стал ничего писать. Во-первых, вряд ли кто-нибудь на форумах поверит в то, что написавший принадлежит к группировке анонимусов. Придется доказывать, а этого делать не стоит из соображений безопасности. А во-вторых, раньше Нику было плевать на слухи. Пусть себе сочиняют разные байки про членов группировки. Ник и сам не все про них знает. Германия, Штаты, Украина…

Всеми контактами занимается Исин, она шифрует исходящие и дешифровывает входящие, она проверяет сотни левых почтовых ящиков, а также – не проверял ли их кто-то еще. Все, что оставалось делать Нику, – это сидеть в итальянском городке, есть пасту с морепродуктами и наслаждаться жизнью, невольно подслушивая разговор двух соотечественников.

– А сколько она хочет? – спросил один из них, толстый армянин лет пятидесяти, растекшийся по стулу куском студня.

– Половину, – ответил второй, худощавый додик с унылым лицом.

– Что? Половину? Охренеть! Да она просто долбанутая стерва! У нее что, совсем крыша от кокаина поехала?

– Я то же самое ему сказал, когда узнал.

– В общем, я все понял. – Армянин поднял правую руку, будто собирался клясться на Библии. – Компромата на нее выше крыши, если семья даст отмашку, я ее уничтожу.

– Только чтобы семья не оказалась замешана в этом.

– Слушай. Ты забыл, с кем ты имеешь дело? Рунет – это я. Мнение Рунета – это мое мнение. Твой босс – мой друг, поэтому Рунет за него любую тэпэ порвет.

– Сколько?

– Пятьдесят, десять авансом.

– Хорошо, я передам.

Собеседник армянина встал из-за стола и вышел. Армянин снова поднял руку, на этот раз щелкнув пальцами, и попросил у официанта кофе и счет.

Ник узнал армянина. Владелец нескольких известных новостных порталов, преимущественно желтого оттенка. Скандалы, интриги, расследования – в общем, обычная платная заказуха и черный пиар. Постоянный, можно сказать, оптовый клиент инфотрейдеров.

Анонимусам неплохо было бы улучшить свой имидж.

План созрел быстро.

Повесив на ухо джабру, Ник негромко велел Исин найти контакты этого сетевого пиарщика и связаться с ним от имени анонимусов.

– Если не поверит, скажи ему, что в течение суток «Стаксом» будут атакованы две фармацевтические фабрики в Китае, – прошептал Ник в джабру. – И скажи, что у нас есть к нему предложение.

– Нецелесообразно выдавать ему верную информацию о предстоящих акциях, – предупредила Исин.

– Тут я решаю, что целесообразно, а что нет, – прошипел Ник.

– Хочешь, чтобы я сформировала текстовый файл или звуковой?

– Текстовый. Хотя нет! Знаешь что? Найди номер его сотового и отправь ему SMS. Прямо сейчас.

– Сообщение сформировано. Зачитать?

– Нет, пофигу. Отправляй быстрее, пока он не ушел.

Тинь-тинь. Мобильник тренькнул эсэмэской, и армянин уткнулся в табло, вчитываясь в строки. Он только что получил сообщение о том, что международная группировка хакеров, известных как анонимусы, предлагает сотрудничество.

Официант принес Нику пасту. В меню это блюдо было одним из самых дорогих, почти тридцать евро. Выглядела паста гораздо дешевле и пахла не океаном, а какими-то водорослями. Впрочем, аппетит ушел вместе с официантом.

Ковыряясь вилкой в тарелке, Ник искоса наблюдал за тем, как армянин, перечитав SMS, стал набирать ответ. Конечно же, сейчас он уверен, что это какой-то розыгрыш.

Тинь-тинь. Еще одна SMS – на этот раз информация о двух китайских фабриках, на которых сегодня или завтра накроется оборудование стоимостью в несколько сот тысяч долларов. Не бог весть какая потеря для китайских олигархов, которым принадлежат фабрики, зато кроме неплохого гонорара акция послужит хорошим доказательством правдивости эсэмэски.

Теперь армянин явно заинтересовался. Засуетился, набрал номер, стал кому-то что-то тихо и очень быстро говорить. Ник подвинулся было чуть поближе, чтобы расслышать разговор, но в этот момент армянин бросил несколько мелких купюр на стол, поднялся и быстрым шагом пошел к выходу из ресторана.

– Попытка отследить номер телефона, – вполне ожидаемо ответила Исин.

– У них ничего не получится?

– Нет, номер уже заблокирован.

– Вот и пре…

В этот момент, глядя в спину уходящего армянина, Ник почувствовал впервые, что такое Паутина.

Что-то коснулось его лица, он автоматически махнул рукой, но ощущение не прошло, а лишь усилилось. По всему телу пробежали мурашки, потом появилось чувство, словно кожа вспотела от жары и покрылась пылью.

Ник поежился, потер ладони. Армянин уже покинул ресторан и, говоря на ходу, прошел мимо окна, за которым стоял столик Ника. Аура его едва-едва была видна, окутанная странным коконом.

Жертва, обмотанная нитями паутины.

Под ложечкой засосало. Страх, ничем не объяснимый…

Нет, объяснимый.

Действительность вдруг растворилась и превратилась в Паутину.

Десятки, сотни нитей, идущих от одного человека к другому. Тронь одну – и задрожит паутина, подавая сигнал хищнику, сидящему в засаде.

Паук где-то здесь. Соткал паутину и ждет жертву.

Стало страшно. Захотелось уйти подальше, Ник поднял руку и попросил счет.

Ждал, сидя как изваяние, боясь пошевелиться.

Официант принес счет. Обычный чек, клочок бумажки, лежащий на фарфоровом блюдце. На нем мраморная плашка, похожая на фишку казино, с эмблемой ресторана. А сверху кокон из сотен нитей, которые расползаются вокруг чека и расходятся в разные стороны, к разным людям: к официанту, к девушке у входа, к карабинеру, проходящему за окном, к проезжающей по дороге машине…

Сидя на месте и не шевелясь, Ник мысленно протянул руку и дотронулся до паутины.

Словно жало воткнулось в грудь, и ядовитое зелье проникло в кровь.

Вот почему ему отдали лисицу.

Потому что любое взаимодействие с пауком словно выворачивает наизнанку.

Ник взял чек.

Сумма, указанная в нем, не соответствовала той, что в меню. Вместо двадцати шести евро там стояло число сорок девять.

Паутина дрожала. Жуткое чувство.

Надо было звать администратора или официанта и уточнять у них, почему сумма завышена почти вдвое. Официант стоял у стойки, а администратор отдавал какие-то инструкции бармену.

Не было никаких темных пятен. Были коконы, от которых расходились нити в разные стороны, к другим коконам. Десятки, сотни сгустков из паутины.

Вытащив бумажник, Ник бросил на блюдце пятидесятиевровую бумажку и вышел из ресторана, сдерживая тошноту.

А вечером в тот же день его ждало новое сообщение, точнее, сразу четыре, от остальных анонимусов.

Все они касались новой темы, появившейся недавно в сети. Защита против вирусов серии «Стакс». «Касперский», а за ним «Доктор Веб», «Лозинский» и другие компании, производящие антивирусы, бодро рапортовали о том, что решение защиты железа найдено. Обновление стоило всего лишь сорок девять долларов и давало гарантию, что компоненты «Стакса» будут обнаружены раньше, чем вирус начнет действовать.

И снова вокруг Ника появились нити, обматывая его и сплетая новые коконы.