Текст книги "Легенды грустный плен. Сборник "

Автор книги: Александр Бушков

Соавторы: Сергей Сухинов,Александр Силецкий,Людмила Козинец,Виталий Забирко,Александр Марков,Елена Грушко,Таисия Пьянкова,Владимир Шитик,Евгений Дрозд,Юрий Магалиф
сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 41 страниц)

Глава девятнадцатая
Бабушка и мермехон

Игра незаметно передвинулась к воротам сада. Здесь было просторнее и светлее.

Худенькая девочка – ее звали Зоя – первая выбежала за «чижиком» на площадь.

– Осторожнее! – крикнул Последний Доктор и бросился догонять внучку.

Но раньше всех к «чижику» подбежал Типтик. Он нагнулся чтобы поднять его, и в этот момент закричали:

– Берегись! Мермехон летит!..

Черная тень с тихим свистом пронеслась над Типтиком. Он обернулся и увидел прямо над собой огромные сверкающие стальные крючья. Отвратительной вонью повеяло в воздухе – то ли горелой резиной, то ли керосиновым дымом. Что-то резко лязгнуло, щелкнуло. Голубая каскетка сорвалась с головы Типтика; летающая машина ловко подхватила ее и унесла куда-то высоко в небо.

– Ага! Что я говорил? – ликовал шарообразный мальчик.

– Бежим! – Последний Доктор схватил Зою и Типтика за руки и потащил их обоих в сад. – Спрячемся под деревьями, пока он снова не пролетел…

– Это от кого же вы собираетесь прятаться? – подбоченилась Бабушка. – От этой вонючей керосинки?

Она подпрыгнула, ухватилась за железную ветку булочного дерева и отломила ее:

– Ну-ка! Пусть еще раз спустится!..

– Мермехон! – закричали опять. – Спасайся, кто может!..

Камнем упала с неба черная крылатая машина. Не долетев двух метров до земли, она со змеиным шипением зависла в воздухе, растопырив кривые когти. Вот она подлетела к Типтику… Вот слегка накренилась, чтобы половчее ухватить его… И в ту же секунду…

Трах!.. Трах!.. И еще раз – трах-бабах!..

Это великолепная Бабушка изо всех сил лупила железной палкой по машине, ловко попадая по растопыренным когтям.

– Бей мермехонов! – весело кричала Бабушка, размахивая палкой. – Никакой пощады! Долой!

Летающая машина подобрала свои страшные когти. Внутри ее что-то звякнуло-брякнуло; из ее железного брюха закапала вонючая черная жидкость. С пронзительным воем машина кое-как поднялась в воздух и исчезла за крышами высоких домов.

– Вы храбрая женщина! – сказал Последний Доктор. – Разрешите поцеловать Вашу мужественную руку… – Он наклонился и губами прикоснулся к пальцам великолепной Бабушки; – А теперь мы должны бежать. Сейчас сюда прилетит целая эскадрилья мермехонов, и нам несдобровать.

– А почему они называются мермехоны? – спросил Типтик.

– Что значит слово «мермехон»?

– Это значит: Мерзавец Механический Особого Назначения, – объяснила девочка Зоя. – А сокращенно будет – «мермехон». Ах, какие это ужасные машины! Они сверху следят за всем, что движется по земле, а в воздухе уничтожают все живое. Понял?

– Да… Теперь понял… понял… – Типтик едва одерживал слезы. – Я все понял…

– Что с тобой? Что ты понял?

– Я понял, что случилось с моим… с моим… с нашим… – Типтик не смог продолжать; он не выдержал и заплакал.

– Что я вижу, внук?! – великолепная Бабушка кинула Типтику платок. – Вытри нос и убери слезы! Не бойся – наш Воронуша не так глуп, чтобы попасться в лапы этим Мерзавцам Механическим Особого Назначения. Прибавьте ходу, друзья! Энергичней размахивайте руками!

Глава двадцатая
Последний Доктор

Они быстро шли какими-то стеклянными переходами, поднимались и опускались по стеклянным лестницам, перебегали по стеклянным мостикам. И далеко ушли от того места, где их подстерегали злые механические хищники. Мало-помалу Типтик перестал плакать. Нет, он еще не совсем успокоился – все вспоминал своего Воронушу, его хриплый голосок, его забавные разговоры. Неужели больше никогда он не услышит этого?..

Но ведь слезами горю не поможешь.

К тому же Зоя сказала:

– А плакать в нашем городе воспрещается. Смотри, чтобы никто не увидел твоих мокрых щек.

– Да что же это за город такой! – рассердился Типтик. – Играть нельзя, бегать нельзя, даже плакать воспрещается. Что же у вас тут можно делать?

– Делать у нас ничего нельзя! – вздохнул Последний Доктор. – В этом-то вся беда…

– Смешно!

– Совсем даже не смешно, – сказала Зоя. – Ведь громко смеяться тоже нельзя. Можно тихонько улыбаться.

– А если я не хочу улыбаться! Если я хочу хохотать! Чепуха какая-то… Не нравится мне ваш город!

– Что ты! – воскликнул Последний Доктор. – Город у нас замечательный! Замечательный, как и все города теперь на земле. О таких городах давно мечтали люди. Ты только посмотри, мальчик… Как тебя зовут?

– Типтик.

– Чудесное имя для мальчишки!.. Ты только взгляни, Типтик, какие красивые у нас дома. Посмотри, какие умные машины работают вокруг: шьют одежду, очищают воздух, готовят пищу, убирают мусор… делают все, что прикажет им человек. Разве это плохо?

– Нет, неплохо. Хорошо… А кто приказывает?

– Не понимаю…

– Вы сказали, что машины делают все, что им прикажет человек. А какой человек им приказывает? Кто такой? Как его зовут?

– О! Этого человека зовут очень красиво. Его зовут Главный Хранитель!

– Знаю, знаю! – обрадовался Типтик. – Я видел памятник этому вашему главному…

– Тимоша, внук, – сказала Бабушка. – Памятники воздвигают только умершим людям. А Главный Хранитель, очевидно, живой человек. Значит, ты видел не памятник, а монумент в честь Хранителя.

– Пусть монумент. А я его видел. Дяденька в клетчатом пиджаке – красивый такой – стоит улыбается… а в руке держит какого-то мермехона.

– Правильно, – кивнул Последний Доктор. – Он управляет не только всем полезными машинами, но и всеми мермехонами. Он самый главный человек в нашем городе.

– А мермехоны – они тут зачем?

– Чтобы наблюдать за порядком и вылавливать бунтовщиков.

– Ха-ха! – засмеялась Бабушка. – У вас есть бунтовщики? Вот уж никогда бы не подумала. Вы все на вид такие тихие, покорные.

– Нет, не все такие… – Последний Доктор беспокойно взглянул на Зою и ничего больше не сказал.

– Вы побледнели… – Бабушка тревожно посмотрела на старика. – Вы нездоровы?

– Я здоров. Вполне здоров. Здесь все, знаете ли, здоровы. А я никому не нужен. Я – Последний Доктор. У нас тут никто больше не болеет ни свинкой, ни коклюшем, ни корью. Разумеется, это прекрасно, это великолепно. Но…

– Нет, ты нужен, дедушка! – перебила Зоя. – В городе все тебя уважают, советуются с тобой.

– И совсем не слушаются меня! – старик печально вздохнул. – В нашем городе люди стали быстро толстеть: всем приказано есть как можно больше. И у всех поэтому появились жирные подбородки, жирные животики, жирные щеки и даже жирные ноги. А лишний вес – беда для здоровья! Все наши толстяки, может быть, скоро-скоро умрут от ожирения сердца. Жирное сердце – это ужасно, это конец!

– Совершенно с вами согласна! – воскликнула великолепная Бабушка, слегка подтянув узкие синие брючки. – Но не будем медлить. Вперед, друзья!

Глава двадцать первая
Про картину

Хотя Типтик был человеком серьезным и, закончив второй класс, успешно перешел в третий; хотя он многое знал на белом свете – все равно, он слишком часто употреблял в разговорах четыре важных слова: «Почему?», «Как?», «Откуда?» и «Когда?»

– А как построили такой город? – спросил Типтик.

– Сначала строили медленно, а потом все быстрее и быстрее. Потому что людям помогали специальные строительные машины.

– А когда начали строить?

– Это трудно сказать… Видишь ли, сначала нужно было придумать такой необычный город. Придумал его один Знаменитый Художник и нарисовал его на большой Картине. Кажется, наш город построен в точности так, как этого хотел Художник… Поэтому можно считать, что начался этот город с того момента, когда была закончена большая Картина… Правда, по-моему, она не совсем закончена. Мне кажется, что Знаменитый Художник не успел ее раскрасить.

– Ага, – сказал Типтик. – Ваш город похож на рисунки в детском альбоме «Раскрась сам».

– Мы и хотели сами раскрасить наши дома, сады, одежду. Но Главный Хранитель запретил. И поэтому все здесь белое, серое и черное.

– Весьма любопытно… – сказала Бабушка и, помолчав, тоже спросила: – А скажите, уважаемый Последний Доктор, можно ли взглянуть на эту картину?

– Что вы, что вы! – замахал обеими руками старик. – Это совершенно невозможно! Картина находится у Главного Хранителя, только он смотрит на нее, а всем остальным это категорически запрещено. Запрещено под страхом смерти!

– Почему? – спросил Типтик.

– Сам удивляюсь, – сказал старик. – Главный Хранитель говорит, что мы слишком простые люди, чтобы глядеть на произведение искусства. Он говорит, что мы ничего не поймем… Он сам смотрит и потом рассказывает, что там нарисовано: какие дома, какие дворцы, какие магазины; как надо одеваться, как надо ходить, как надо есть…

– А как надо есть? – Типтик проглотил слюну. – Я сию минуту хочу узнать, как надо есть в вашем городе!

– Идем! – Зоя взяла Типтика за руку. – Это рядом. Иди, ешь.

Глава двадцать вторая
В белом зале

Они вошли в ослепительно белый зал.

Здесь так же, как и повсюду в городе, все было залито светом. Тихо звучала ласковая музыка, похожая на журчанье маленькой речки. И это было прекрасно.

Но для Типтика прекраснее всего здесь были не свет и не музыка, а вкусные запахи. С одной стороны неслись ароматы жареных котлет и наваристого бульона с петрушкой. С другой стороны пахло теплыми булками, шоколадом. Свежесть клубники словно проникала под язык… Типтик даже зажмурился от удовольствия… Стоял и размышлял: на какой запах кинуться в первую очередь?.. Приоткрыл один глаз – посмотрел вправо, приоткрыл другой посмотрел влево: куда ни глянешь – везде заманчиво!

Сначала ему показалось, что здесь – магазин: на длинных полках стояли банки с компотами, лежали головки сыра, желтели груды лимонов, бананов и ананасов; с потолка свисали круги копченых колбас; с розовых окороков стекали капельки прозрачного жира…

Нет, это был не магазин, а, пожалуй, столовая: на белых столах стояли белые тарелки с супом, а над ними клубился белый пар; в белых стаканах белело молоко; шипела яичница на белых сковородках…

Нет, наверное, это была не столовая и не магазин, а фабрика: по залу бегали машины, похожие на тех, что были в саду. Только здесь они сортировали продукты, варили, жарили, подносили еду к столам, убирали и мыли посуду…

– Садитесь за стол и ешьте, – сказала Зоя Типтику и Бабушке. – Ешьте что хотите и сколько хотите.

– Но у нас с собой нет денег, – сказала Бабушка.

– Что такое «деньги»? – Зоя посмотрела на своего дедушку. – Не понимаю, о чем говорят эти люди?

– Да, в нашем городе нету денег, обходимся без них, – сказал Последний Доктор и наклонился к самому уху Типтика: – Помни мой совет – не объедайся! Еда у нас вкусная: многие едят, забыв всякую меру, поэтому быстро толстеют. Толстеть вредно и опасно – запомни, мальчик!

Видать, Типтик сильно проголодался после всех сегодняшних переживаний – суп был съеден в один момент.

Но жареное мясо Типтик ел уже помедленнее. И совсем спокойно, аккуратно облизывая ложечку, проглотил порцию сливочного мороженого.

Бабушка съела крохотный пирожок и выпила малюсенькую чашечку чая с клубничным вареньем… Пожалуй, она съела бы еще что-нибудь, но это наверняка помешало бы ей бегать трусцой.

…В зал входили все новые люди. Серьезно, деловито, словно совершая самую важную в их жизни работу, они проглатывали по несколько тарелок супа, ели котлеты, манную кашу с вареньем, большими ложками черпали мед из фарфоровых кувшинов. Бабушка смотрела с возмущением: разве можно столько съесть за один раз?

А вот в зал ввалился шарообразный мальчик. Машины засуетились вокруг него, торопливо подсовывая тарелки одну за другой. Чемпион по «медленности» ел так жадно, что противно было смотреть.

– Все в порядке! – объявил Типтик, отходя от стола. – Спасибо… Живете вы тут неплохо. Только откуда берется вся эта бесплатная еда?

– Автоматы! Роботы! Электроника! – с гордостью объясню Последний Доктор. – Все делают наши умнейшие машины: пашут землю, пасут коров, мелют муку, пекут хлеб, ловят рыбу, сбивают масло… Рука человека ни к чему не притрагивается. Умные роботы сами делают новых еще более умных роботов. Все рассчитывают компьютеры.

– Здорово! Это мне нравится, – сказал Типтик. И только он хотел было обтереть рот рукавом своей курточки, как внезапно подкатилась специальная машинка и приложила к его губам чистую салфетку. Типтик улыбнулся во весь рот:

– А это уж совсем красота!

– Пррра-пррравильно! Красота! Карр! – раздалось откуда-то с самых верхних полок.

– Воронуша!.. Миленький! Чудная моя птичка!

«Птичка» почистила лапой клюв и заплясала по полке, распевая:

 
Карр-карр-карр!
Ох и вкусный здесь товар!
Не товар, а чудеса:
Пирроги и колбаса!
 

– Слезай сейчас же! – закричал Типтик. – Слезай, кому говорят!

– Воронуша! – строго приказала Бабушка. – Марш вниз!

Воронуша подумал-подумал, сунул клюв в банку с компотом, проглотил ягоду, опять подумал… И нехотя спрыгнул с полки прямо на плечо Типтику. Вот радость-то!

Радость?.. Вы посмотрели бы вблизи на «птичку»! Как он ужасно растолстел и отяжелел! Голова, шея, хвост – все было выпачкано вареньем, салом, сметаной, медом; перья слиплись, к ним пристали крошки печенья, кусочки яичной скорлупы… Да, видать, Воронуша даром времени здесь не терял!

– Не понимаю, из чего сделан этот летающий механизм? – спросила Зоя, осторожно дотрагиваясь до Воронуши.

– Никакой это не механизм, – обиделся Типтик. – Это самая настоящая живая птица…

– Высокого напряжения? – Зоя испуганно отдернула руку.

– Бедная моя внученька! – Последний Доктор обнял девочку. – Мы с тобой теперь не видим в нашем городе ничего живого, ничего естественного. Одни механизмы! А ведь это, если не ошибаюсь, настоящий, чистокровный ворон, называемый по латыни «корвус коракс»…

– Это не машина?! – Зоя даже подпрыгнула от удивления.

– Говорящий ворон! – Типтик с гордостью оглянулся вокруг. – Ни у кого нет такого. Его зовут Воронуша.

Их окружили люди; все громче и веселее толковали они о птицах – о воронах, синицах, воробьях, которых нигде теперь в городе не встретишь. Говорят, раньше их было сколько угодно, а вот теперь…

Воронуша дремал, полузакрыв глаза. Он не слышал, как к ногам Типтика подкатилась машина, не видел, как высунулся из нее длинный рычаг с крючком на конце… Вдруг крючок ухватил Воронушу за лапы и потащил в дальний угол зала – туда, где мыли посуду.

Воронуша отчаянно каркал, долбил клювом по рычагу – ничего не помогало: машина сунула Воронушу под теплый душ и держала его так до тех пор, пока с перьев не смылась вся грязь…

Типтик хохотал:

– Так тебе и надо – не будешь улетать от нас, не будешь обжираться! Так тебе и надо!

Хохотала великолепная Бабушка, хохотал Последний Доктор, хохотала Зоя, даже «подушечный» мальчик хмыкал, глядя, как Ворон, мокрый и взъерошенный, бился под струями воды.

– А что тут происходит, я спрашиваю? – затараторил кто-то у дверей. – Что происходит, спрашиваю я? Спрашиваю, что происходит?

– Карр! Карраул! – завопил Воронуша. – Ворр!..

Глава двадцать третья
Старый знакомый

В дверях стоял Дядя Ловушка.

Типтик сразу же узнал его: да-да, тот самый кривоногий человечек в клетчатом пиджачке, с повязкой на глазу!

Моющая машина отпустили Воронушу. Его сильно знобило, и он, распластав мокрые крылья, всем телом прижался к Типтику.

А шарообразный мальчик запел:

 
Картины Главный Хранитель!
Ты наш дорогой повелитель;
Как ты красив!
Как ты умен!
Как ты хорош!
Со всех сторон!
 

– Рраз-разбойник! Ворр! – орал Воронуша, лязгая клювом.

– Ай-яй-яй! Как не стыдно забывать старых приятелей, как не стыдно! – качал головой Дядя Ловушка, одним глазом глядя на Типтика. – Если бы не мои верные помощнички, если бы не любезные мои пташки-мермехончики, я бы, наверное, не сразу узнал о появлении в моем городе таких дорогих и важных гостей. Нет, не сразу бы… Вот, прошу принять!

И птицелов протянул Типтику голубую каскетку.

– Ворр! – снова каркнул Воронуша.

– Смеетесь? Хохочете? – Дядя Ловушка так ласково посмотрел на всех, что у Типтика по спине мороз прошел. – Вместо того, чтобы глотать, жевать и переваривать жирную пищу – вы тут хохочете, вы тут смеетесь?.. Ну-ка, Последний Доктор, скажи, немедленно скажи всем, что веселье вредно, что от громкого смеха человек худеет. Скажи, Последний Доктор, немедленно скажи!

Типтик и Зоя исподлобья смотрели на Последнего Доктора, ожидая, что он сейчас скажет.

Старик молчал, опустив седую голову.

– Глупости! Чепуха-чепухенция! – неожиданно воскликнула великолепная Бабушка. – Смеяться всегда полезно. А вот толстеть вредно. Я выписываю журнал «Здоровье» и там прочитала, что у толстяков сердце обрастает жиром, и они быстро…

– Молчать, молчать, молчать! – оборвал Дядя Ловушка. – Молчать! Спорить со мной запрещено! Надо всегда помнить, что нарисовано на картине. А там Знаменитый Художник изобразил, как по улицам стеклянного города – нашего города! – передвигаются сытые, толстые людишки. Все должны жить, как на Картине. Все, все, все!

– Но мы… мы никогда не видели эту Картину, – пробормотал Последний Доктор.

– Вам и не надо ее видеть. Тебе вредно смотреть на нее. Я сам видел эту Картину. Я сам! Я каждый день смотрю на нее. И знаю, что там гуляют толстенькие людишки. Кругленькие, как шарики. Симпатичные, как винтики-шпунтики. И никто там не смеется. И никто не бегает… Ах, значит, ты мне не веришь, Последний Доктор? Поберегись, лекарь: можешь попасть туда же, куда угодил твой неразумный сыночек!

– Что с моим папой? – быстро спросила Зоя. – Где он?

– Спокойненько, спокойненько! – прикрикнул Дядя Ловушка. – Волноваться, милая девочка, категорически запрещено. Запрещено волноваться! Запрещено задавать вопросы Главному Хранителю… За своего папочку не беспокойся: твой драгоценный папуля отдыхает возле моей избушки, кушает хлебушко, глядит на небушко… Хи-хи-хи!

Но никто не рассмеялся. Все испуганно глядели на Дядю Ловушку.

И только Воронуша громко крикнул:

– Врраки!

Дядя Ловушка, не обращая внимания на Ворона, цепко ухватил Зою за подбородок, подтянул ее лицо к своему кривому носу и проговорил тихо, но так, чтобы все слышали:

– Запомни, миленькая девочка, сама запомни и другим расскажи, чтобы все-все запомнили: я никому не позволю – нет, не позволю! – смотреть на картину. Вам на нее смотреть опасно! Картина заколдована. Заколдовал Знаменитый Художник картиночку…

– Прравильно! – неожиданно каркнул Ворон. – За-кол-до-ва-но! Чу-де-са!.. Урра!

Дядя Ловушка нахмурился и с большим интересом посмотрел на Воронушу. Он оттолкнул Зою, почесал у себя за ухом и забормотал тихонько, едва шевеля толстыми губами: «Я так и думал – он. Кажись, знает. Конечно, знает… Надо его в клеточку… Скажет, никуда не денется…» – а потом произнес громко и ласково, почти нараспев:

– Какая умная пташка! Какой красавчик!.. Хочешь, назначу тебя начальником всех мермехонов?

– Воронуша – красавец! – взмахнул крылом говорящий ворон. – Но не дурак! Дуррак, кто думает, что Воронуша дурак!

Придерживая на плече Воронушу, Типтик шагнул вперед:

– Не понимаю. По-моему, каждый может смотреть на Картину. Зачем ее прятать? Если Картина хорошая, красивая – пусть все смотрят… Но, может быть, этот ваш город совсем не такой, как на Картине?

– Что?!.. Что ты сказал? – Дядя Ловушка свирепо взглянул на Типтика.

– Зря вы сердитесь, Дядя Лов…

– Молчать! Ни слова больше! – и Дядя Ловушка своей широкой ладонью мгновенно зажал Типтику рот. – Молчать! Да-да, я – дядя! Хи-хи! Я твой дядя, а ты мой любимый племянник. Мы родственники! И сейчас полетим в мою маленькую избушку. Молчать! Ни слова!

Он с силой вытолкнул мальчика на улицу.

– Как! – закричала великолепная Бабушка. – Толкать ребенка?! Толкать человека, который держит беззащитную птицу?.. Ну, этого я так не оставлю!

– И не оставляйте! – злобно прохрипел Дядя Ловушка. – Сказано ведь: летим все вместе с мою избушку. Вам там будет весело, моя дорогая родственница!

Глава двадцать четвертая
Воронуша и мермехоны

На улице стоял автомобиль… нет, не автомобиль, а, пожалуй, самолет… нет, не самолет, а что-то похожее на вертолет – вот так-то правильнее будет назвать эту круглую бронированную кабинку с черным пропеллером над белой крышей.

Возле вертолета, как птицы-стервятники, приземлились мермехоны, оглядывая улицу круглыми глазами-фарами.

При виде мермехонов Воронуша дерзко закаркал, вырвался из рук Типтика, но тут же испугался этих огромных хищников и кинулся было обратно, к двери в обеденный зал…

Дядя Ловушка изловчился и ударил Воронушу. Ворон перекувырнулся, захлопал крыльями, да не смог быстро подняться в воздух – слишком отяжелел сегодня, слишком набил живот всяческой едой.

Мермехоны злобно, пронзительно зашипели, запрыгали вокруг Воронуши (они всегда вначале подпрыгивают, чтобы потом взлететь). Один из них вытянул когтистую лапу-рычаг и прижал Воронушу к земле.

– Хватайте его! – приказал Главный Хранитель.

– Не сметь трогать птицу! – крикнула Бабушка. – Не сметь!

Кое-как Воронуша выбрался из-под рычага и, пошатываясь, заковылял по тротуару.

– Беги, Воронуша! – умолял Типтик. – Спасайся, моя маленькая птичка!

Но мермехоны уже поднялись в воздух; их крылья свистели, как зимний ветер. Вот один из них растопырил когти, на лету схватил Воронушу и понес его все выше… выше… выше…

– Карр-караул!.. – донеслось до Типтика. – Прро-пропа-даю!.. Совсем пропал!.. Карро!..