Текст книги "Спасти СССР. Часть 5 (СИ)"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

20-22 января 1986 года

СССР, Москва

Два следующих дня – были посвящены тому, что Джо рассказывал то Лукьянову, то Громыко в основном о комиссионной работе Конгресса и Сената, о том, как на комиссии выносятся вопросы и как проходят слушания по ним. К его удивлению, советский Верховный совет, работая в комиссиях, не мог ни производить расследования, ни вызывать и заслушивать свидетелей, ни выносить наказания. В таком случае возникал вопрос, а для чего в действительности существует Верховный совет как орган народного представительства. Из того что он знал – депутаты собирают наказы избирателей и пытаются претворить их в жизнь. Но даже если эта работа реально проводится – исполнение «наказов» отдельных людей не может заменять представительство интересов территорий и групп и реальное, ежедневное влияние на принимаемые решения.

Он понимал что советская система в корне отличается от американской, и её никак нельзя назвать демократической и даже вряд ли – народной. Но он не верил в то, что существование этой системы поддерживается злой волей режима, как то считали республиканцы. В основе всего – невежество, неумение построить что-то иное, взаимное недоверие. Тяжёлая наследственность. Но если целенаправленно и добросовестно помогать – Советы могут стать более демократичными, тем более что они видимо сами задумываются о недостатках своей системы.

Утром – он приехал в Кремль, но никто не был на своих местах. Он пытался понять, что происходит – и наконец нашёл Лукьянова. Тот смог сказать, что ситуация в Афганистане резко обострилась, и больше ничего. Потом – вдруг в кабинет вошёл сам Громыко, он был одет уже по-дорожному, в верхнюю одежду.

– Джо!

…

– Секретарь Горбачёв сейчас вылетает в Ташкент, мы летим другим самолётом. Если хочешь встречу с Горбачёвым – полетели.

Джо вспомнил лицо Кренстона и подумал – а какого чёрта…

22 января 1986 года

СССР, Ташкент

Монтекки

Кто сызнова затеял этот спор?

Скажи, племянник, ты ведь был при этом?

Бенволио

Я вашу дворню с челядью врага

Уже застал в разгаре рукопашной.

Едва я стал их разнимать, как вдруг

Неистовый Тибальт вбежал со шпагой,

Хвастливо ей вертя над головой.

Он вызывал меня на бой, а ветер

Насмешливо свистел ему в ответ.

Пока чередовали мы удары,

Явился князь, увидел кавардак,

И стража растащила забияк.

Уильям Шекспир, Ромео и Джульетта

В ташкентском аэропорту – суета, часть рейсов отменены. Ждут рейсов из Джелалабада и Кабула, ждут спецрейс из Москвы. Волнуется товарищ Рафик Нишанов, бывший министр иностранных дел Узбекской СССР[15]15
  Хотите верьте хотите нет, а МИД был. Это в том числе и к тому как и когда начался процесс развала СССР. Кстати, этот МИД был не бесполезен, Шараф Рашидов вёл активную внешнеполитическую линию. Самое большое его достижение на международной арене – он сумел примирить Индию и Пакистан и прекратить третью войну между ними, причём этот мир держится и по сей день, четвёртая война не состоялась


[Закрыть], а ныне первый секретарь.

В депутатской комнате накрыт стол, но всем не до угощения. Все – на нервах…

Как то раз Энтони Идена, премьер-министра Великобритании спросили, что больше всего мешает в политике. События, мой мальчик, события – ответил он. Теперь я прекрасно понимаю, о чём идёт речь. Сегодня например должно было состояться совещание по текущему ходу модернизации инфраструктуры ЦБ РФ, созданию нового законодательства о банках и банковской деятельности и созданию суверенного резервного фонда. Вместо этого – я вынужден разбираться с восстанием армейского спецназа в Афганистане.

Восстание это – имеет двойное, а может и тройное дно. Я прекрасно знаю, что в реальности оно и произошло – но в девяностом, после вывода советских войск: Танаи решил разобраться с Наджибуллой.

Восстание было подавлено, как раз силами спецназа ХАД, но Танаи удалось захватить вертолёт и уйти в Пакистан, и вместе с ним под разными предлогами ушло немало его людей и так называемое «национальное примирение» накрылось медным тазом. Во многом – не прекращение снабжения горючим, а уход на ту сторону Таная, на тот момент министра обороны, вместе с самыми боеспособными афганскими силами – привёл к падению режима Наджибуллы в девяносто втором.

Танаи вернулся в Кабул вместе с сотрудниками пакистанских спецслужб и немало там покуролесил, расправляясь со старыми врагами, своими и партии. Вообще, тема отстранённого от власти Халька в событиях восьмидесятых и девяностых годов, в формировании движения Талибан и в вовлечении в афганский конфликт – не раскрыта.

Сейчас произошло то же самое, просто – раньше, под влиянием куда более активного процесса национального примирения и активизации третьей силы – тех из оппозиционных партий, которые решили вернуться в легальную афганскую политику. Кстати, скоро будет съезд «семёрки» в Пешаваре, на котором партии Хекматьяра и Халеса, выступающие за продолжение борьбы исключат из объединения и будет «Пешаварская пятёрка».

Я должен был понимать, что просто так афганский конфликт не закончить. Эта история с Хальком и Парчамом – её надо решать, и если её не решить – кровь будет литься и дальше.

Парламент и выборы – это работает, только если есть согласие по ключевым, фундаментальным вопросам. Если, например какие-то партии хотят демократию, а какие-то тиранию то очевидно, что каждые выборы могут стать последними. Если к делу примешивается племенная рознь, если каждые выборы будут сопровождаться изгнанием представителей противной стороны с «хлебных мест» и отъёмом имущества, расстановкой туда своих людей– то такие выборы тоже до добра не доведут. Здесь всё сильно осложнено личными амбициями и местью. Как минимум по разу Хальк и Парчам теряли власть. Им есть что терять….

На рейсе, помимо охраны, несколько армейских и КГБшных генералов. Это на случай, если придётся разворачивать в Ташкенте штаб экстренной эвакуации советских граждан из Афганистана. А его придётся разворачивать если не договоримся. Если конфликт затянется, моджахеды немедленно активизируются, есть шансы потерять Джелалабад и Кандагар.

Несколько месяцев назад был разработан альтернативный план. Войска Туркестанского военного округа – входят на север Афганистана, занимают Мазари-Шариф. Дальше по обстоятельствам – либо Мазари-Шариф провозглашается временной столицей Афганистана, либо собирается что-то вроде схода малых народов Афганистана – таджиков, узбеков, хазарейцев – и северный Афганистан отделяется от всего остального. Либо это становится убежищем для бегущих со всей остальной страны сторонников народной власти, постоянным или временным.

Я не выхожу в аэропорт, сижу в президентском самолёте, напротив – маршал Ахромеев. Маршал Соколов остался в Москве, в Генеральном штабе, генерал Родионов старший офицер на месте, он сидит в Баграме. Посол Табеев должен лететь сюда вместе с лидерами противоборствующих сторон – это гарантия того что самолёт не собьют.

– … и всё-таки, Михаил Сергеевич, удивляюсь я вашему оптимизму – говорит Ахромеев

– А вы считаете, горбатого могила исправит?

Ахромеев махнул рукой

– Они там не горбатые. И не двугорбые. Все как минимум по разу друг друга предали.

– Время идёт, Сергей Фёдорович. В девяносто четвёртом – истекает столетний договор по линии Дюранда. После чего конфликт между Афганистаном и Пакистаном вспыхнет с новой силой.

Ахромеев качает головой

– США будут поддерживать Пакистан до последнего

– Тем хуже для них. Если будет, то мы поставим вопрос в ООН. Если можно не возвращать племенные территории, то по правилу прецедента – можно будет не возвращать и Гонконг. Посмотрим, на чьей стороне США будут в этот раз. На стороне Великобритании или на стороне Китая. Другой будет вынужден идти к нам.

Заглядывает один из офицеров

– Товарищ главнокомандующий, самолёт товарища Громыко совершил посадку

– Ну, что Сергей Фёдорович. Идём?

На лётном поле полно самолётов, самолёт Громыко – он прилетел на Ту-154 ставят рядом с нашим Ил-62. Вслед за Громыко – по трапу сходит, озираясь по сторонам, молодой человек с резкими чертами лица в чёрном костюме. Расстёгивает куртку – здесь не Москва. Странно видеть Джо Байдена молодым. Мы то его совсем другим знали.

Молча здороваемся с Громыко, затем я протягиваю руку Байдену

– Добрый день. Добро пожаловать в Ташкент, спасибо что прилетели

Свой английский я уже не скрываю – по аппарату ходят слухи, что Горбачёв за месяц выучил язык так, что от англичанина не отличишь. Впрочем, про Горбачёва в то время много доброго говорили. Разница в том, что я намерен оправдать ожидания.

– Добрый день… товарищ секретарь.

– Можно просто – Михаил

– Э… Михаил.

– Сенатор, вы знаете о том, что происходит в этот момент в Кабуле?

– Да, товарищ Громыко коротко рассказал, но…

…

– Не представляю, чем я могу помочь в таком случае. Я не Госсекретарь и не Президент.

Пока…

– Мистер Байден, я предлагаю вам выступить свидетелем наших переговоров и наших добрых намерений в отношении всех сторон конфликта. Подчеркну ещё раз – всех сторон конфликта. Мы не намерены делить стороны афганского урегулирования на наши и не наши и мы подтверждаем наше одностороннее заявление о намерении радикально сократить группировку наших войск в Афганистане. Потому – прекращение вспыхнувшего в Кабуле насилия – в интересах Советского союза. Вы всего лишь засвидетельствуете нашу позицию. Вы можете это сделать?

Байден колеблется – но тут же решается

– Да… полагаю, что могу.

– В таком случае не будем здесь стоять. Вероятно, уже привезли плов…

Плов привезли на бычьих хвостах, такой готовят по торжественным случаям. Мы немного подкрепились, выпили чаю – тут сел самолёт с Табеевым и афганцами и я предложил сначала отведать плова, потом только садиться за стол. Это было встречено с одобрением, поскольку соответствовало пуштунским представлениям о гостеприимстве. Гостя полагается сначала накормить и только потом говорить о делах.

Депутатская комната аэропорта, все в сборе. В тесноте, но не в обиде. От моджахедов – шейх Гейлани, бывший дилер автомобилей Пежо в Кабуле и родственник королевской династии (через женитьбу) и Ахмад Шах Масуд. От «законной власти» – Мухаммед Наджиб и Шах Наваз Танаи, оба перевязанные, у Танаи ожог на лице. Смотрят друг на друга с ненавистью.

– Товарищи, предлагаю первым высказаться старшему по возрасту – предложил Нишанов

Гейлани поправил чалму

– Мне больно видеть – сказал он – как люди забывшие страх перед Аллахом и днём Суда грызут друг друга как звери. Я помню те времена, когда в Кабуле единственными сражениями были сражения воздушных змеев. Мы, те кого называют врагами народа – не сделали народу и половины того зла что сделали и делаете вы, коммунисты. Вы говорите о светлом будущем, а на деле не даёте Афганистану вырваться из страшного настоящего, где друг в любой момент может оказаться злейшим врагом.

– Мы не начинали войну, это сделали вы! – сказал Наджиб

– И верно – сказал Танаи

– А ты, товарищ Танаи пошёл на переворот, убил нашего лидера

– Это вы убили нашего лидера!

– Ложь!

– Ты подослал ко мне убийцу!

– Хватит! – крикнул я

Наступила тишина.

– Шейх Гейлани сказал – продолжил я на повышенных тонах – и я присоединяюсь к его словам, что вы говорите про светлое будущее, но делаете всё, чтобы оно не наступило. Ваши руки обагрены кровью ваших товарищей, и больше ни вы – я указал на Наджиба – ни вы – теперь на Танаи – не пользуетесь нашим политическим доверием. Вам нужен лишь предлог для того чтобы продолжить вашу вражду, в ваших мыслях нет афганского народа и тех страданий, которые он испытывает от ваших склок и распрей. Несколько тысяч человек погибло всего за два дня от вашей вражды, и вы готовы снова и снова убивать, даже здесь вы не осознали своих ошибок!

…

– Это не наше дело, не дело шурави, но сейчас я прекрасно вижу, что единой партии НДПА больше нет, и возможно никогда не было и надо это признать. По возвращении в Афганистан – имейте смелость и обсудите это на пленуме, как вы дальше сможете жить. Как вы дальше хотите жить. А сейчас я предлагаю дослушать уважаемого шейха, больше не перебивая его и начать, наконец, процесс примирения не на словах, а на деле…

Потребовалось два дня, совещания переместились в гостиницу Ташкент, но формула примирения, возможно была найдена.

НДПА собирается на пленум и решает, как ей дальше жить – но в любом случае идут на выборы двумя списками – двумя крыльями.

Доктор Наджиб и Шах Наваз Танаи отправляются, как минимум на пять лет в изгнание, послами в социалистические страны

По конституции Афганистан становится не президентско-парламентской, а парламентской республикой, в которой поста президента нет вообще, а главой государства считается премьер-министр. Премьер-министр опирается на парламентское большинство, но парламентское большинство может быть только коалиционным и в коалиции должно участвовать не менее трёх политических партий.

Губернаторы провинций не назначаются Кабулом, а выбираются на местных выборах. Таким образом, племена получают возможность выбирать своих лидеров, не слишком то зависящих от кабульской центральной власти.

До выборов – исполняющим обязанности президента становится премьер-министр Султан Али Кештманд. В отличие от остальных он просто хороший экономист, насколько возможно быть хорошим экономистом в Афганистане.

Было заметно, что и Танаи и Наджиб подавлены моим окриком и моими обвинениями, они видимо впервые поняли, что шурави им сопли больше утирать не будут, и что с последствиями того что они натворили, придётся разбираться самим. А вот оппозиционеры как раз воспрянули духом – они поняли что могут рассчитывать на большее.

Говорю же верность афганца нельзя купить, но можно взять напрокат.

Пользуясь случаем, переговорил и с послом.

Послом СССР в Афганистане был товарищ Фикрет Табеев, бывший первый секретарь Татарского обкома КПСС. Это был очень крупный партийный и хозяйственный организатор, под его руководством строился Камаз, Камская ГЭС, город Нижнекамск с его Нефтеоргсинтезом, предприятие Казаньоргсинтез. Фактически он построил два новых города – Набережные Челны и Нефтекамск, очень многое сделал для застройки и развития Казани. Назначение его послом состоялось ещё при Брежневе, просто по причине того что мусульманин и я считаю это назначение большой ошибкой. В Афганистане и в Татарии очень разный ислам, фактически два разных ислама, развивались они очень по-разному. Точно так же, несмотря на то что Татария тоже многонациональная республика – её нельзя сравнивать с многонациональным Афганистаном, в котором не нации, а племена, страна находится ещё на родо-племенном этапе развития. Его хозяйственный опыт – в Афганистане приложить не к чему, по крайней мере, пока, а здесь, в СССР он бы очень пригодился.

– Как обстоят дела в Кабуле? – спросил я Табеева как только выдалась минутка

– Сложно, Михаил Сергеевич – устало и без рисовки сказал он – хорошо, что ни та, ни другая сторона не охотились на советских. Кого могли – собрали в посольство, там у нас собственный источник даже есть. Кого-то обзвонили, сказали сидеть в микрорайоне…

– Источник это хорошо – сказал я – а вот скажите, товарищ Табеев, насколько наша помощь помогла Афганистану стать на путь индустриального развития? Там появился пролетариат?

Табеев начал что-то говорить, сыпать цифрами. А я подумал… самое простое для Афганистана это прекратить войну и начинать зарабатывать на своих природных ископаемых. Там нет нефти – хотя есть газ, но главное – там огромные запасы кокса, железной руды, прочих минералов и редкоземельных металлов. Если построить дорогу в Пакистан и Индию, это и то можно обогатиться.

А строить собственный металлургический завод? А нужен ли он? Или – только до поры, пока опять обиды старые вспыхнут…

– Вот что, товарищ Табеев – сказал я – видимо, всё же мы допустили ошибку, когда решили что какой-то народ может одним скачком перейти в социализм даже не из феодального, а из родо-племенного строя. Видимо, каждый народ должен повзрослеть сам, мы можем быть примером для них, но не можем повзрослеть за них. Подбирайте себе преемника и готовьтесь сдавать дела по Афганистану

Табеев если и обиделся, то никак этого не показал

– … лучших людей надо бросать туда, где наибольшие возможности. Туда где наибольшие проблемы – это ошибка. Вы ведь строитель, с опытом комплексного руководства крупным регионом. Верно?

– Строительного образования у меня нет, Михаил Сергеевич

– Однако строить научились, дела говорят сами за себя. В Москве работу вам подберём, строить много придётся. Очень много придётся строить…

Вообще, Табеев – тот человек, который в Афганистане можно сказать, пропадает. Брежнев допустил ошибку, послав такого специалиста с опытом строительства крупных хозяйственных комплексов в страну, где банальный ДСК – уже великое достижение.

Куда поставить Табеева – я пока ещё не придумал. Ельцин не справится и с жилищным и с промышленным строительством один – но и ставить туда Табеева… лучше замов сильных поставить. Планируется должность министра по делам ОЭЗ – особых экономических зон в ранге, как потом будут говорить вице-премьера. ОЭЗ – каждая такая зона должна в перспективе стать ещё одним Тольятти или Набережными челнами, и тут важно находить общий язык с иностранными инвесторами и научиться строить на их деньги. По условиям ОЭЗ, стройкой будут заниматься советские строители.

Но на перспективу – наверное, я попробую выдвинуть Табеева секретарём одной из республиканских компартий. Возможно, Казахстана. А возможно даже Украины если мои сегодняшние кадровые ставки потерпят поражение. Неизвестно сколько ещё протянет Щербицкий, и неизвестно как поведёт себя Добрик. Хотя поставить во главе Украины человека, столько лет возглавлявшего Львов – вызов само по себе[16]16
  Родом Добрик был с Днепропетровска, у Брежнева был комсоргом. Вообще странность политического поля Украины в том что «украинские» смыслы вырабатывает Львов, но пользуются ими, причём подчас очень цинично Харьков, Днепропетровск и Киев, не пуская львовские элиты к реальной власти


[Закрыть].

Но либо мы согнём национализм и научимся ставить тех, кого нужно, а не тех, кто правильной национальности. Или национализм уничтожит нас. Национальность Табеева как раз может в плюс сыграть: не москаль, татарин, значит никому не обидно.

Ладно, посмотрим…

Подписание соглашения по урегулированию – проводилось опять-таки в аэропорту. В зал вынесли стол, где-то нашли флаг Афганистана. Пришли афганские студенты, которые учились в ВУЗах Ташкента.

От СССР соглашение подписывали Громыко и Нишанов.

Когда церемония подписания завершилась – провели пресс-конференцию, вышли на лётное поле. Причём вышли хитро – сначала участники подписания, потом, как бы случайно – появился и я.

Кто-то крикнул: Горбачёв!

Рядом оказались репортёры, в основном советские.

– Михаил Сергеевич, как вы оцениваете прошедшие переговоры?

– Как важный шаг к миру и спокойствию в Афганистане. Реваншистам не удалось поколебать стремление афганского народа к миру.

Ещё год назад – по ТВ показывали, как советские солдаты помогали афганских декханам садить деревья. Вся эта ложь – она уже обошлась очень дорого и продолжает обходиться ещё дороже

– … сегодня стороны афганского урегулирования проявили политическую мудрость и сдержанность, заботу, прежде всего о простых афганцах, забыли свои обиды и сумели переступить через свои амбиции во имя блага страны и её народа. Уверен, что все участники урегулирования смогут и дальше находить общий язык и вести свой народ в будущее. Пользуясь случаем, хотелось бы выразить благодарность находящемуся здесь сенатору Джозефу Байдену за его понимание афганской проблематики и личный вклад в нормализацию ситуации в Кабуле. Уверен, что только усилиями всего международного сообщества мы сможем положить конец этому и другим конфликтам на земле. Надеюсь, что простые американцы, рабочие, фермеры и служащие, которых представляет здесь сенатор Байден, поддержат нас и наше стремление к миру…

Теперь камеры были нацелены на молодого сенатора, который к этому был совершенно не готов…

– Зачем ты носишься с этим сенатором – с досадой сказал Громыко, когда мы остались одни – зачем просил притащить его сюда. Он же ничего не значит, простой сенатор от демократов

– Ты удивишься, Андрей Андреевич, как он далеко может пойти.

– Вертопрах – не согласился Громыко

– Молодость лечится со временем – сказал я – мы ведь все когда-то были молодыми. К сожалению это лечится…

19 ноября 1985 года

СССР Казань

Что значит жизнь одного, когда дело касается счастья миллионов?

Тенгиз Абуладзе, Покаяние

Когда подростку становится двенадцать, тринадцать, четырнадцать лет, у него встаёт вопрос – как заработать. Появляются потребности… всё ведь денег стоит, начиная от стакана газировки и заканчивая выгулять девушку, да не по-нищенски. А у родителей постоянно просить деньги – как то стремно.

В Казани вопрос решается крайне жёстко – в каждой группировке каждую неделю каждый участник должен приносить рубль. Откуда ты его возьмёшь, никого не волнует. Укради у родителей, отними у сверстников или младших. Двадцать копеек стоит обед в школе. Отнял у пятерых – вот тебе и рубль.

С переводом в старшие возраста – сумма увеличивается. Из общака – тратятся на общие нужды группировки, на отмаз тех, кто влетел, на подогрев тех, кто искалеченный валяется в больничке. И порой – берут старшие, но это не везде так

Осень переросла в предзимье, время скверное. Игорь Эйдельман всё меньше ходил в зал, не участвовал в делах пятёрки. Зато он устроился – непонятно как – помощником рубщика мяса на колхозный рынок. В пятёрке узнали и сплюнули – пропал человек.

Рубщик мяса на рынке жил не на зарплату – кто пятьсот рублей в месяц с такого места не выгоняет, тот дурак.

Вечером – он ещё ходил разгружать вагоны…

Схема на мясе простая. Мяса не хватает, поэтому часть продаётся из-под полы, плюс – подпольные цеха. Плюс – через рынок прогоняют мясо многочисленные рестораны, которым мясо выделяют для меню централизованно, а они или совсем его не готовят, или готовят такое что… Парадокс советской экономики – только здесь рестораны планово убыточными бывают. А какими им ещё быть, если они то и дело закрыты?

Плюс «ростовский разруб» – это когда в одном куске получается мясо разных ценовых категорий, но продаётся оно понятно по верхней. Плюс испорченное мясо – но это уже у кого совести хватает. Отравится кто-то – посадят ведь, да ещё покупатели больше не придут к тому, кто дрянью торгует. На Колхозном, если таким торгуешь – тебе другие мясники морду набьют…

Плюс – на колхозке не только ведь мясом торгуют. Тут есть то, что нет и никогда не будет в городской торговой сети. Овощи – хоть какие с югов. Фрукты…

Игорь трудился у Зайдуллы, молчаливого типа с наколками на пальцах. Работа – помочь таскать, взвесить, присмотреть, чтобы не украли. Реализатором он пока не вставал – нельзя, несовершеннолетний. Плюс – вечером варят жирную мясную похлёбку для всех – хоть обожрись.

К нему постепенно привыкли и не удивлялись что еврей.

Как то раз Игорю – Зайдулла дал ему заказы разнести (была такая услуга для постоянных покупателей) и двадцатку вместо десятки. Он сел в трамвай, идущий через дамбу в новые районы, на одной из остановок ввалились несколько пацанов в характерной униформе группировщиков. Вальтовки[17]17
  Вальтовка, она же фернанделька – вязаная зимняя шапка из Чехословакии, бывает с козырьком и без. Группировщики носили обязательно с козырьком. Если надел шапку не имея права – могли голову пробить


[Закрыть] на всех, боты «прощай молодость» Понятно, что билеты никто не компостировал, взгляды всех – вдруг сошлись на Игоре

Тёплые! Теплоконтроль

– Какие люди…

Шпана моментально оказалась рядом, что удивительно – никто, в том числе мужчины – не осмеливались вмешаться

– Вам чего?

– Выйдем, побазарим?

– Нет.

Группировщики моментально окрысились

– Чо, борзый стал? Чо это у тебя в сумках?

– В сумках – не твоё. Хочешь – бери. Только потом не удивляйся, если на перо налетишь.

– Ты че, с…

– Стопэ!

Старший почувствовал неладное

– Ты чо, силу ощутил? За кого мотаешься?

…

– Я тебя спрашиваю.

– А спрашивать – право имеешь?

Старший – несмотря на свою наглость и отмороженность, блатные понятия не знал. Само употребление слова «спрашивать» было косяком, потому что спрашивать – имеет право не каждый. Умные люди, когда говорят с теми, кого не знают, говорят «интересуюсь». Во избежание. Само слово «спрашивать» удобный повод для предъявы, что сейчас, что потом. А кто привык вот так вот блатовать – при заезде в камеру мог такие проблемы с ходу огрести, что потом за весь срок не размотаешь.

– Интересуешься – подгребай завтра на Колхозный. Найдёшь Рудика или Старого. С ними и перетрёшь.

Группировщики не могли уйти просто так – но и старшак чуял, что дело там стрёмное. В конце концов, он ничего не нашёл лучшего как плюнуть на сумку

– Ещё увидимся. Пошли.

Зайдулла, услышав о проблемах, оскалился на все тридцать два. Больше половины зубов у него были заменены зэковскими железными коронками.

– Борзанули? Когда грозились прийти?

– Не грозились. Но может и придут.

– Придут – встретят.

На следующий день его окликнули

– Малой! – так его звали – заскочи в подсобку

Игорь, вытирая руки мешковиной – зашёл. Зайдулла сидел на старой колоде для рубки мяса и поигрывал ножом, а у дверей стояли ещё два здоровенных рубщика, и у одного из них был топор. Там было двое группировщиков, и вид у них был невесёлый

– Эти вчера в транспорте борзели?

Игорь кивнул

– Эти.

– Чо они делали? Товар отнять пытались?

– Нет, на сумку плюнули

– На сумку плюнули?

Зайдулла задумался

– Карманы выворачивайте.

…

– Чо, не слышите? Бегом! Кладите всё сюда

Группировщики вывернули карманы, нашлось тридцать рублей и ещё мелочью. Зайдулла забрал бумажки, мелочь оставил

– С незнакомыми людьми – назидательно сказал он – надо вести себя вежливо. К нему – он показал на Игоря – есть претензии?

Группировщики помотали головами

– Вы сказали. А ещё хвост поднимете – на собачий корм пустим. Всосали? Пошли вон отсюда. Бегом!

Слово «хвост» тоже было оскорблением – по понятиям хвост есть только у одного животного – петуха! Но этого мотальщики тоже не знали.