Текст книги "Спасти СССР. Часть 5 (СИ)"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

20 января 1986 года

Баграм ДРА

Неуклюжая, длиннокрылая птица, управляемая с пульта дистанционного управления ткнулась в бетонную полосу Баграма, покатилась по ней, теряя скорость, двигатель в хвосте остановился. К ней на УАЗике тотчас покатили техники особого авиаотряда – изъять кассеты с плёнкой и отбуксировать технику в ангар.

Генерал-лейтенант (и сорока нет!) Валерий Востротин наблюдал за этим из тени ангара. Он был голым по пояс, но в бронежилете, самодельном – в чехле сделаны карманы для автоматных магазинов и гранат. Беспилотный самолёт – сделал рейс над Кабулом и привёз снимки происходящего, сейчас их должны были отпечатать в полевой лаборатории и расшифровать. Их было всего две штуки, этих беспилотных самолётов – но сейчас все удивлялись, как раньше без них. Раньше для выполнения этой работы использовали разведывательные Ан-26, но у моджахедов были Стингеры, достававшие их на высотах – и полёты запретили. Беспилотный самолёт если и собьют – жертв не будет, только аппаратуры лишишься. Но его ещё надо увидеть, он же маленький, Стингер на него не наводится. Востребованность была такая, что эти птички летали с утра до ночи, делая фотоснимки разных провинций. По ним потом обновляли карту. Птичка самая простая – чехословацкий движок, простой планер и блок управления. Взлёт и посадка – в ручном режиме, дальше она летит по заложенной в неё программе и делает снимки. Если сильный ветер – её, конечно, снесёт, но потом надо просто повторить полёт. Но обычно – снимки приходили полезные и качественные. И хоть ты куда её посылай, хоть над лагерем Джавара…

А ведь никто не поверит, что додумался до этого Генеральный секретарь!

То, что в Кабуле не всё ладно, было понятно уже давно. Добиться примирения Парчама и Халька никак не удавалось. Вопрос был не в идеологии, вопрос был во власти – но власть на два в такой стране не делится. Слабый Кармаль определённо уходил, Волуси Джирга должна была избрать нового президента (пост этот вводился заново). Претендовали сильные претенденты, реальные – Танаи и Наджибулла. Возможно это было политической ошибкой – допускать их баллотирование, не попытаться найти слабую и компромиссную фигуру. Вот и получилось то, что получилось.

Востротин симпатизировал скорее Танаи, он был знаком лично. Тот выделился ещё в семьдесят девятом, когда с одним автоматом пошёл усмирять бунтующую часть. Все знали, что из афганских сорбозов доверять можно только десантникам и коммандос – красным беретам. И вот…

Посмотрев на часы – Монтана – генерал направился в штаб, прикинув, что первые снимки уже дешифровали.

Несколькими часами ранее

Бабрака Кармаля постоянно охраняла Альфа – точнее группа А, спецназ КГБ СССР. Кармаль вполне обоснованно не доверял своим. Всего – в Кабуле постоянно дежурило не менее двенадцати человек, они делились на три четвёрки, и одна из них постоянно была с Кармалем.

Сегодня – дежурила группа майора Барчука. Сам Барчук, опытный, не раз бывавший в Афганистане офицер, не раз подавал рапорты, в которых говорилось о том, что дворец Арк находящийся в центре города не менее, а более опасен, чем Тадж-Бек, его охрану качественно организовать невозможно, он в самом центре мегаполиса. Барчук предлагал либо восстановить Тадж-бек либо вовсе вынести правительственные здания куда-то на окраину. Рапорту хода не дали, зато ему прилетел выговор…

Сейчас он, находясь на своём посту, видел, как во двор заруливает Мерседес доктора Наджиба. Ни сам Кармаль ни Наджиб не пользовались советскими машинами, ЗИЛов им не дали. Бабрак Кармаль ездил на Мерседесе-420, у них был почти новый Шевроле, неизвестно откуда взявшийся. Мерседес мог себе позволить и директор ХАД, белая высотка которого красовалась на центром Кабула…

Доктор Наджиб – взбежал по ступенькам, на которых в своё время едва не убили Амина[6]6
  Это одна из тайн афганской революции. По Амину открыл огонь адъютант Тараки, причём когда сам Тараки сидел с советским послом в кабинете, и вроде как туда был приглашён и Амин – для разговора о конфликтах, терзающих партию. Сложно представить чтобы Тараки, литератор считавший Амина чуть ли не сыном отдал приказ убить его, ещё и в присутствии советского посла


[Закрыть]. Прошёл в кабинет, в отличие от большинства входящих он не подвергался обыску.

Кармаль встал навстречу.

– Здравствуй, рафик…

Они пожали друг другу руки, сели за столик в углу

– Как продвигается работа по созыву Джирги?

– Всё хорошо. Мы подготовили план ликвидации враждебных нам депутатов, по негативно настроенным племенам наносятся бомбовые удары. Работает агентура…

– А если они всё же доберутся?

– В счётной комиссии больше половины – наши люди[7]7
  Есть такой «мемуар» Э. Абдуллаева, он был советником в Кабуле, и свидетелем Волуси Джирги. Он рассказал много интересного про выборы, и про то что Наджибуллу там прокатили и всю ночь рисовали бюллетени, чтобы его избрать (реально он набрал 30 % голосов даже при подобранном лояльном парламенте)


[Закрыть].

Именно в эти самые мгновения – патруль остановил странную колонну грузовиков и БРДМ и разбираясь с ним коммандос Танаи потеряли время…

Наджиб был у Кармаля менее часа, потом вышел, легко, несмотря на свои габариты сбежал к машине. Охранник заглянул в кабинет – убедиться что всё в порядке. Потом подошёл к старшему смены…

– Всё на сегодня?

– Похоже. Ночуем во дворце, поздно ехать.

– Как думаешь, о чём говорили?

– Нам не по чину думать.

– Может, после выборов нас ушлют? Задрало всё.

– Не надейся.

– Чёрт. В баньку бы. Жара, кондей как назло сломался

– Завтра в посольстве сходим…

Это были последние «мирные» слова – на улице громыхнуло… это взорвался заминированный коммандос танк, охранявший дворец. Ночь взорвалась грохотом.

По правилам – охраняемое лицо должны были немедленно увезти из дворца, для чего были целых два тайных выхода. Охранники ворвались в кабинет Кармаля, он выронил стакан – поправлялся на ночь

– Быстрее!

Прикрывая его «бронепапками» – они потащили его по коридору, за спиной всё сильнее разгоралась стрельба.

– Надо сообщить… посольство

– Потом!

У каждого выхода – заранее была поставлена Волга – универсал. Там было всё необходимое. Заправлена под завязку, проверялась каждый месяц. Они запихнули Кармаля в машину… но не учли того что в охране дворца участвовали военные

Ключ был в замке зажигания

Взревел двигатель – и тут их высветили фонари.

– Вот он – Кармаль!

Заработали автоматы…

Потом, когда стрельба прекратилась – к расстрелянной машине подошёл офицер, нашёл Кармаля и хотя тот был мёртв – выстрелил ему в голову, произнеся имя брата, который был расстрелян за близость к Амину.

Затем он точно так же добил и русских офицеров.

Колесо афганской генотьбы совершило очередной поворот…

Стрельбу около Арка – Наджиб услышал, когда только отъехали. Он быстро всё понял – не сработало, противник уцелел и делает свой ход.

Ну, что ж

– Стой!

Конвой – Мерседес и за ним УАЗ с бойцами – остановился

– Найди машину – приказал Наджиб адъютанту

Ночью в Кабуле не так просто найти машину – но тут как на грех проезжала Волга-такси, светя фарами. Адъютант взял автомат, вышел на дорогу и заорал – Дреш! Его приняли за патруль защитника революции и остановились. Под дулом автомата – адьютант выкинул из машины пассажира и водителя, хорошо никого при этом не пристрелив.

Наджиб быстро пересел за руль такси – только он знал куда ехать, знал расположение тайных штаб-квартир и укрытий службы в Кабуле. Своему водителю он сказал

– Езжай до главного здания. Потом оставь машину и иди, отдыхай. И вы езжайте, охрана мне не нужна.

Говоря это, он знал что, скорее всего, отправляет людей на смерть.

Адъютант сел назад. Погасив фары, Волга рванулась вперёд, растворившись в кромешной кабульской ночной тьме…

20 января 1986 года

Баграм – Кабул ДРА

– Ё-моё…

Первыми дешифровали снимки центра города. Они показывали, что дворец Арк серьёзно пострадал, он был частично затянут дымом, были видны «коробочки» на улице – горелая техника.

– Один, два, три… – начал считать кто-то

Арк был несчастливым. Его первый раз взяли штурмом в семьдесят восьмом, расстреляв Дауда и его семью – СССР не имел к этому никакого отношения. Именно на ступенях Арка – едва не застрелили Амина, и говорят, именно в Арке по приказу Амина – задушили Тараки. Сам Амин – переехал в дворец Тадж-Бек на горе, охраняемый зенитным дивизионом. Но это его не спасло – дворец так и стоял полуразрушенным после штурма, его не восстановили. И вот…

– Что скажете? – спросил один из офицеров

– А что тут сказать – ответил Востротин – дворец, похоже, взят. Что перехваты говорят?

– Точной информации нет, из посольства ничего толком сообщить не могут, но их не обстреливают. Совграждане кто может, стягиваются к посольству или микрорайону[8]8
  Район хрушевок


[Закрыть].

– Хорошо, что на советских охоту не открыли…

Сами эти слова – рванули в переполненном кабинете как неслышный взрыв гранаты. Что в них было такого? А просто впервые за долгое время было сказано, что по-прежнему есть мы – и есть они. Нет никакого «социализма».

И за враньё – уже больше пятнадцати тысяч вернулись домой в гробах.

Молчание прервал крик

– Товарищ Востротин! Генерал Танай вышел на связь.

На узле связи было полно народа, Востотин жестом показал, чтобы лишние отваливали. Взял гарнитуру радиостанции

– Салам, Шах

– Салам, рафик.

Они оба хорошо знали друг друга. Может, лучше чем того хотели бы.

– Как дела, Шах?

– Не так хорошо, как хотелось бы. Я был вынужден.

– Что ты был вынужден?

– Доктор Наджиб договорился с Кармалем. Они послали ко мне убийц. Они преступники.

– А ты, Шах? Ты теперь кто?

– Я не враг Советского союза и не хочу им быть. Приезжай, поговорим. Надо восстановить историческую справедливость.

– Приехать – куда?

– Я нахожусь в военном министерстве, там есть посадочная площадка…

Оперативное совещание устроили в большой, штабной палатке, в жару. Генерал Родионов присутствовал, серый от усталости он пил чай и постоянно вытирал лицо платком. Востротин пил гранатовый сок – ему вчера привезли в подарок гранаты – и думал о том, как всё это уже подзадолбало…

– Итак, товарищи, по данным авиаразведки, подтвердилось, что дворец Арк серьёзно повреждён, возможно захвачен. Связи с ним нет. Где находится товарищ Кармаль и политбюро Афганистана неизвестно. В Кабуле идут перестрелки, прежде всего в правительственном квартале.

– Какую позицию занимают другие воинские части? Где их советники?

Дальше пошёл список из воинских частей и их политической позиции. Радовало, что танкисты находились на стороне законной власти, то же и зенитчики. Востротин заметил неприятную особенность – чем меньше часть реально воюет, тем больше шансов, что она будет на стороне законной власти. На сторону Таная перешли в основном пехотные части и что неприятнее всего – десантники. То есть реально боевые, проверенные в боях части в основном за Таная.

Не хочется даже думать, что дальше. В Афганистане ведь вопрос решается иначе: тут никого не расстреляешь, мятежная часть тупо переходит на сторону реакции, моджахедов и становится бандой и с ней потом придётся воевать. А немало сил и средств положено на их подготовку. В провинциях есть милиционные части, которые не раз то на одну, то на другую сторону перебегали. Это здесь нормальным считается.

Тяжёлый разговор прервал адъютант

– Товарищ командующий, Москва, срочно…

Родионов встал и вышел из палатки. Оставшиеся старались не смотреть друг на друга.

Спецназ, который был выделен в самостоятельный род войск – в Афганистане испытывал новый, разработанный для новых кораблей морской пехоты вертолёт КА-29. Транспортно-десантный, нечто среднее между Ми-18 и Ми-24, но – нюансы, нюансы. Схема с двумя несущими винтами и без хвостового – очень устойчива в горах, где нередки сильные неожиданные порывы ветра. Если на Ми-8 один люк для посадки – высадка, то здесь – два. Отсутствие хвостового винта резко повышает живучесть – моджахеды старались бить именно по хвосту, зная что это уязвимое место вертолётов традиционной компоновки. Наконец, вместо курсового пулемёта у этой машины – в носу тридцатимиллиметровая пушка с тремястами снарядами. И до четырёх блоков НУРС по бокам…

Правда, вместимость КА-29 меньше в полтора раза. Но больше чем грузовая кабина Ми-24, для спецназа более чем достаточно…

Только находясь над Кабулом – Востротин понял, насколько всё серьёзно.

В центре – продолжается бой за здание ХАД, на Майванде горящие танки – кто их сюда засунул. К дворцу они не рискнули соваться, да и времени не было. По ним пару раз выстрелили, но не из Стингера – у правительственных войск не было Стингеров, Иглы им тоже не передавали, изымали из БК бронетранспортёров. Над центром – они свернули в сторону Министерства обороны, знаменитого в узких кругах дворца с садом и двумя голубыми куполами…

Сели – там была посадочная площадка. Несколько БТР и УАЗов, до зубов вооружённые люди в бордовых беретах – это коммандос. Среди них – и Шах Наваз Танаи, самый храбрый из афганцев…

Востротин, который тоже не знал, что такое страх, без колебаний покинул вертолёт.

Танаи был ранен, но несильно, держался на ногах. Первым инстинктивным желанием у обоих было обняться – не раз под смертью ходили, но…

Не время и не место…

Не время и не место…

– Как жив, Шах?

Вместо ответа Шах показал на перевязанную голову

– Видишь?

…

– Это не в бою.

– Ты уверен?

Вместо ответа Танаи достал из кармана странный пистолет

– Узнаёшь?

Востротин знал, что это за оружие. Пистолет Гроза, два спецпатрона, конструкция восходит ещё к довоенному револьверу Гуревича, он первым придумал патрон с отсечкой пороховых газов в гильзе. Изобретение гениальное – разделить пулю на две части, одна из них толкает первую, а сама застревает в гильзе, запирая пороховые газы – пуля разгоняется как раз за счёт этого самого толчка.

Пистолет редкий, спецпатроны к нему совершенно секретные, после стрельб их положено уничтожать подрывом, они опасны сами по себе. Поэтому – пистолетов таких мало, спецназ использует их редко. Боевая ценность почти нулевая, за боеприпасами глаз да глаз. Куда лучше ПБ, он питается самыми обыкновенными макаровскими патронами, которых – как грязи.

– Можно?

Танаи поколебавшись, отдал. Востротин разрядил пистолет – оба патрона в патроннике

– Откуда он у тебя?

– Человек, который хотел меня убить пришёл с таким.

– С ним можно поговорить?

Танаи поколебался

– Взять живым его не удалось.

Востротин посмотрел номер, запомнил

– И что ты хочешь?

– Чтобы ты рассказал всё своим

– Рассказал что? Ты поднял мятеж. Это и так знают.

– Я защищался. Наждиб и Кармаль хотели меня убить

– Откуда ты знаешь?

Танаи усмехнулся в усы – у него были офицерские короткие усы как у советских

– Здесь нельзя ничего скрыть. Убийца был из племени Наджиба

– И что?

– Он знал, что живым ему не уйти. Пожертвовал собой.

– Почему ты не пришёл к нам?

– Потому что не поверили бы. Ты же не веришь.

– И что ты хочешь от меня?

– Отдай это оружие кому нужно. Пусть проверят чьё оно.

Востротин подумал – не так плохо, но всё же. В армии всё на строгом учёте, но есть не только армия. Есть ещё КГБ. А там правды не дознаешься.

Будучи назначенным на высокую должность – Востротин получил доступ к куда более обширной информации, но самое главное – он немало времени проводил с штабными офицерами Экрана. Это неправда, что из окопа война лучше видна – из окопа виден только маленький кусочек картины, в то время как из штаба видна картина целиком. Как командующий силами спецназа, Востротин погрузился в неафишируемую часть войны… договорённости с полевыми командирами, договорные населённые пункты и целые уезды, местная аристократия, которая не свалила в Пакистан, разборки внутри НДПА. Он видел, и хорошо отдавал себе отчёт в том, что в договорных уездах такие же бандиты, просто им деньги не пришли из Пакистана или не договорились по цене – вот и решили договориться с Кабулом, за керосин и муку которую они на рынке торганут, за право творить беззаконие, но тайком. Он был в курсе того, как обеспечивается нужный кворум на Волуси Джирге, и был на грани того чтобы психануть и написать рапорт на имя министра обороны. И везде, практически везде и во всём было КГБ. Что они делали – было непонятно, но везде, в каждой щели – они были.

Покушение на Танаи действительно хорошо вписывалось в грязную линию, которую вели ещё с семьдесят девятого. То что Амин не предатель – открыто говорили аж в штабе Сороковой армии. Но его убило КГБ, начав войну. Сейчас – КГБ не может не ставить на доктора Наджиба, своего выкормыша из ХАД. Но он в отличие от Танаи не герой войны, это не он в одиночку захватывал аэродром в Герате во время бунта. Что надо сделать? Что напрашивается?

Востротин вдруг вспомнил – у него есть выход непосредственно на Генерального секретаря. Он может найти возможность и рассказать правду не где-нибудь, а в Кремле. Правда тогда он станет врагом для всех, начиная от Родионова и заканчивая маршалом Соколовым. Армия построена на субординации, никто не потерпит такого…

– Ладно, друг. Я разберусь…

И это были последние слова – потом по ним открыли огонь из зенитной установки и Шмелей…

Это был спецназ ХАД. Особые части, готовящиеся инструкторами с КУОС Выстрел. Люди, подготовка которых ничем не уступала 22САС и родезийским Скаутам. Им единственным в Афганистане передали Шмели, больше никому. Они подошли к Кабулу только к этому времени и решили атаковать сразу Министерство обороны. Надо сказать Востротину сильно повезло – советник спецназа, офицер Вымпела, приказал не вести огонь по советским вертолётам, даже рискуя что эти вертолёты смешают его и его отряд с землёй, как взлетят.

Востротин сразу понял, кто их атакует – и минуты боя не прошло. С ним было восемь человек личной охраны, все из спецназа, с Танаем было человек двадцать и ещё люди в министерстве. Но с той стороны были профессионалы и у них было тяжёлое вооружение – Шмели, безоткатные орудия и ЗУ-23, установленные на Зил-130. Министерство горело, по ним вели огонь, не из тяжёлого правда, спецназовцы и коммандос Танаи отстреливались – но у них были потери и одного залпа хватит…

– В вертолёт! – крикнул он – уходим!

Они переглянулись с Танаи

– Уходи с нами!

– Я не могу, брат!

– Уходи! Я высажу тебя!

Это уже было преступлением. Поколебавшись, Танаи полез в вертолёт, с ним уцелевшие его бойцы. Перегруженный КА-29 с трудом, но поднялся, тут же доклад

– Вижу цели, могу атаковать.

Тридцатимиллиметровка и по два блока НУРС на каждом. Этого хватит, чтобы кого угодно с землёй смешать. Но с той стороны – тоже свои. КУОС, Вымпел…

С..а.

– Отставить! Курс на аэропорт.

Для справки

Шах Наваз Танаи

Михаил Слинкин, специалист по истории Афганистана: «Как признавали его близкие друзья и сослуживцы, в нём удивительно совмещались политическая неграмотность и выдающийся военный талант, решительность и авантюризм, храбрость военного человека и вероломство в будничной жизни, чувство товарищества и гипертрофированное высокомерие, властолюбие и бонапартистские наклонности. Злые начала в его характере и поведении значительно преобладали. Среди армейской когорты убеждённых халькистов он, безусловно, был одной из наиболее одиозных фигур».

Генерал Махмут Гареев, глава советской оперативной группы при президенте Наджипе в 1989-90 годах: «Вообще, надо отдать ему должное: Танай был энергичным, способным офицером, настоящим военным профессионалом. Он обладал сильной волей, большой работоспособностью и среди афганский офицеров выделялся организаторскими качествами. Я с ним впервые познакомился в начале 80-х годов, когда он был командиром 1-ого армейского корпуса, оборонявшего Кабул совместно с советскими войсками. В отличие от многих афганских командиров, он постоянно бывал в подчинённых ему частях, активно вникал в их устройство и боевую подготовку. ‹…› Слабой стороной Таная была его политическая ограниченность, что позволяло некоторым более опытным политиканам втягивать его в различного рода сомнительные политические интриги. Иногда он конфликтовал с президентом, его окружением, с министрами других силовых структур по мелочам и вообще имел очень неуживчивый характер. ‹…› Он небольшого роста, но физически крепкий и выносливый человек, обладавший и хорошей практической сообразительностью. Но должность министра обороны неизбежно связана и с участием в решении военно-политических вопросов. А его амбиции далеко не соответствовали уровню его политического развития и мышления. Гибкости и зрелости в политических вопросах ему явно недоставало».

…

В августе 1989 года в Кабуле была раскрыта подпольная диверсионно-террористическая организация и вскоре следствию предстал заговор с целью свержения правящей власти, в которой оказались замешаны армейские офицеры. К концу года были арестованы 127 человек, включая несколько генералов афганской армии, что вызвало противную реакцию у Таная, который в один из дней, покидая кабинет президента, с возмущением сказал: «Это – заговор против меня лично и против халькистов». Он укрылся в Министерстве обороны и под угрозой поднять армию потребовал освободить арестованных генералов и в конце концов Наджибулла освободил четверых генералов.

…

Утром он с группой офицеров и сильной охраной прибыл на аэродром Баграм, располагавшейся в 50 км к северу от Кабула. На его стороне выступили 4 и 15-я танковая бригады, а также поддержали 52-й полк связи и 40-я дивизия. Генерал лично отдал приказ о нанесении бомбовоштурмовых ударов по Кабулу. Ожесточённые бои правительственных войск с мятежниками развернулись в районе Министерства обороны и вокруг авиабазы Баграм, в результаты которых правительственным войскам удалось подавить сопротивление путчистов. В 12 часов 25 минут 7 марта Танай вместе с другими взбунтовавшимися генералами и семьями вылетел с аэродрома Баграм и приземлился в Пакистане, где он встретился с начальником сухопутных войск Пакистана генералом Аслам Бегом и шефом пакистанской разведки Шамсур Рахманом Каллу, причём во встрече участвовал один из лидеров вооружённой оппозиции Гульбеддин Хекматияр.

…

Российский специалист по истории Афганистана Владимир Пластун в своей работе «Наджибулла. Афганистан в тисках геополитики» так характеризует деятельность Таная на стороне талибов после занятия ими Кабула: «В Кабул были стянуты многочисленные кадровые офицеры пакистанских спецслужб, а также, группа перешедших на сторону Движения Талибан бывших халькистов во главе с уже упоминавшимся Ш. Н. Танаем, которая занималась выявлением, задержанием и казнями активных участников подавления попытки переворота, а также, видных сторонников Наджибуллы, остававшихся в столице»