Текст книги "Путь Акогаре. Том 2 (СИ)"
Автор книги: Александр Адамович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
– Кое-какой. Парень Окуни будет приманкой, с его помощью выйдем на след демона.
– На след?
– Ну, замаскируем чудака под вашу дочь и дождёмся, пока демон не нападёт, а после – дело за мной.
– Он согласен на эту авантюру?
– Его товар – наша цена, – ухмыльнулся я.
Вошла женщина с чайным сервизом. Купец с надеждой провёл её взглядом. Увидев мужа хозяйка смутилась и обранила утварь – я залит кипятком.
– Извините! – женщина бросилась оттирать одежду.
– Принеси сменное кимоно господину, – вздохнул Акайо, – Извините, она немного не в себе, – проронил он.
– Я не держу зла.
– Была одна история…
– Мне не интере…
– Слышали историю о демоне печали?
– Слышал, – выдохнул я.
– Помните девушку, которую силой взял монах?
– Помню.
– Так вот…
– Госпожа – это она и есть?
– Да, – заключил купец.
– Тогда ваша невеста – дочь того монаха?
– … – Такахаси понуро отвёл взгляд, – Мгм.
– Сочувствую.
Теперь понятно, почему именно эта семья забила тревогу о демоне, да так, что о нём услышали у нас. Эгоистично, конечно, со стороны Акайо игнорировать проблему до свадьбы своей дочери, но и Сенши как-то не особо обращали внимание, пока их напрямую не попросил влиятельный купец.
– Вы понимаете наши опасения? – продолжил Акайо.
– Полностью.
Сначала мать семейства невольно породила демона, ненавидящего счастливых невест, а теперь эта тварь не даёт её же дочери выйти замуж – карма!
– Сколько всего успело произойти, пока я был на службе, – купец помрачнел, – Но надо было как-то жить дальше. Мы с ней свадьбу так и не сыграли – я струсил, узнав об опасности.
– Не позор ли, жить с такой женщиной?
– Она меня любит.
* * *
Выслушав рассказ, я ушёл переодеваться. После – позвал Окуни на совет к главе Такахаси и ввёл будущую приманку в курс дела, он с умным видом подытожил: «Все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья – несчастна по-своему», – и мы принялись обсуждать дальнейшие действия. В ходе беседы я подметил, что Акайо доверяет актёру, памятуя об истории с демоном похоти, также искренне радуясь, что Окуни согласен помочь. Всплыла деталь, что место, где на меня напал Канашими, находится недалеко от священного древа, ставшего гнездом для бабочек.
– Вы знали это и бездействовали? – искренне удивился я.
– Никакого подтверждения тому нет, господин, – отказал Акайо.
– … – Окуни одобрительно кивнул, соглашаясь с хозяином.
– Значит, нужен тот, кого не жалко послать на проверку.
– Грубо говоря…
– …Не надо так думать! – Такахаси прервал юношу, – Нужен опытный боец.
– Получается, можно обойтись без приманки.
– Но помощник, чур что, тоже лишним не будет, – намекая на Окуни, поддержал купец.
– Хм-м-м, – я затянулся трубкой, – Ладно. Собираемся.
Выходит, я мог сэкономить кучу времени, сразу уничтожив гнездо?… Сучьи дети!
Спокойно.
Семь вдохов – семь выдохов…
Фу-у-ух.
– Извините, господин… – виновато кивнул Акайо, заметив моё выражение лица, – Мы сами узнали только этим утром.
– Пошли уже…
– Да не расстраивайтесь, «Рьюма»-сан! – похлопав меня по плечу, протянул Окуни.
– Норайо. Меня зовут Норайо.
– Извините, Норайо-сан, – ухмыльнувшись, юнец вольготно сложил руки за голову, – Это я услышал о дереве, к слову.
– М?
– На рассвете местный пьяница выбежал из лесу, приговаривая: «Видел… я видел гнездо ледяных бабочек… под священным деревом…», – и начал биться головой о деревянный столб, пока не умер.
– А ты просто смотрел?
– Чего мне отговаривать человека от смерти? Пф-ф-ф! Не смешно, Норайо-сан.
– … – я недовольно фыркнул, почесывая густую щетину, – Если новость свежая, то не так обидно.
– Вы о чём?
– Об экономии времени.
– Понятненько…
– Ты, кстати, как того демона победил?
– Юкубо?
– Ага.
– Ну, через постель. Демон похоти заманивала путников провести с ней ночь, по истечению которой…
– Хм, а ты, получается, немного изменил её планы.
– Выходит, что так.
– Хорош, пацан, – пробурчал я.
Метод, как у настоящего охотника.
* * *
– Даже если мы знаем, что у Канашими есть гнездо, как вы собираетесь его ликвидировать?
– Хмпф, – улыбнулся, – Об этом не беспокойся.
– Ух, я уже и забыл, что вы у нас «Кётай с позывным Журавль», – сыронизировал Окуни и притих. Переменившись в лице, словно что-то вспомнив, он мрачно выдал: – Каково это… служить им?
– Кому?
– Захваченному клану Сенши.
– «Захваченному»? Ишь чего выдумал…
– Разве Сенши не захватили, хотите сказать? – парню зачесалось обсудить политику.
Что ж, парируй:
– Сенши спасли.
– Ну-ну, – пропел юноша, сложив руки у груди. Несколько секунд поразмыслив, ответил: – Нужно было помогать Нобунаге.
Ещё один… Сколько лет прошло, а проповедникам до сих пор поминают историю, когда к Сенши явился гонец от Оды Нобунаги с настойчивой просьбой поддержать его в борьбе за Японию, но бывший глава, как настоящий борец с демонами, ответил: «Люди нам не враги». На что первый разозлился и решил сравнять Сенши с землёй; если бы не вмешательство Хоккори-сенсея, великий клан мог остаться в веках. Как раз это «вмешательство» в народе называют: «Захват Власти Богомолом».
– Тогда мы бы жевали грязь, – резонно ответил я, – Ты не видел, на какие зверства был способен «Великий Объединитель Японии».
– Будто сейчас нет зверств… Новые порядки «Проповедников Смерти» мне, конечно, нравятся, – объяснил юноша, намекая на ритуалы, – Но они никак не вяжутся с охотой на демонов.
– Тебе, малой, придержать бы политическую позицию за зубами, чтобы их не лишится.
– Извините, Норайо-сан, но послушать историю с вашей стороны мне тоже интересно.
– Когда Сенши «захватили» у тебя молоко на губах ещё не высохло, а судишь так, будто лично видел.
– …
– Не надо думать, что до прихода нынешнего главы клан был героями. Меняются времена – меняется власть.
– Раньше мнение народа было однозначным…
– Тц… Меня не заботит «раньше», – прошипел едва слышно.
– …А теперь одни думают, что вы необходимое зло, другие уверены – Сенши утонул в сектантстве, а третьи…
– Не пудри мне мозги. Думаешь, я об этом не в курсе?
– Мне близки идеи Камакири, – вздохнул Окуни, – Но, кажется, никто не понимает, чего он хочет достичь в итоге.
Если парниша надеялся, что я сгоряча открою ему внутреннюю кухню проповедников – ошибался. Какой синоби выложит тайны в обыкновенном споре?… Ещё и какому-то сельскому чудаку! Не смеши, Окуни.
– … – он ворчливо отвернулся.
– Ха-ха! – я хлопнул его по плечу, – Стоило попытаться?
– Стоило, стоило.
– Всем свербит ткнуть нас лицом в очевидное. Не ты первый, не ты последний. Ещё вопросы?
– Нет.
– Вот и славно!
От его понурого вида у меня похорошело настроение.
Выигрывать споры – одно удовольствие!
Наверняка есть история, после которой Окуни разочаровался в силах проповедников… Ещё одно не моего ума дело!
– Старый клан Сенши не допустил бы их смертей, – пробурчал парниша, уйдя на пару шагов вперёд.
– М?
– Ничего, – отмахнувшись, парень сменил тему: – Пришли, кажется.
Перед нами открылась нехитрого вида поляна. На ней – «Священное» дерево! А с виду, как обычное… большое, конечно, листики чудные, но к «Священному» далековато. Дерево с таким названием должно, например, светиться, или шелестом ветвей музыкальные мотивы наигрывать…
– Что-то не так? – посмотрев на меня, спросил Окуни.
– Чем дерево «Священное»?
– Это – Юме. Посмотрите на плоды.
– А-а-а… Ага! Мгм-м-м, – неловкая пауза, – Кхем! Пока нас не заметили можно подорвать гнездо.
– Подорвать?
– Вот этим, – я вынул тройку сюрикенов, с привязанными к ним пороховыми зарядами, – Поджигаешь фитиль – «БАБАХ»!
– Тише…
– Хотя, не совсем. Они скорее не «БАБАХ», а «ПШ-ПШ-ПШ» – для воспламенения, одним словом.
– Попробуем.
– Ты уже имел дело с этими бабочками?
– Ни разу.
Вдруг – в ушах ритмично загрохотали барабаны.
БУМ! БУМ! БУМ!
Звук становился настойчивее.
Что за?…
БУМ! БУМ! БУМ!
– Ты тоже это слышишь?! – выпалил я, схватившись за голову.
– Что-что?! – отдалённый голос Окуни.
БУМ! БУМ! БУМ!
Слышит, значит.
Очередная иллюзия демона?
БУМ! БУМ! БУМ!
– Это они! – юноша бросился вперёд, – Они!.. Они! ОНИ!
Порыв ветра – на поляне появились призраки актёров Кабуки: в придурковатых костюмах, с ярким макияжем и с гротескными прическами.
БУМ! БУМ! БУМ!
Грохот прекратился, когда фигуры замерли перед деревом. Наконец-то! Их танец не спеша начался, да так, что каждый взмах веера и каждая произнесённая реплика протыкали уши иглой. Сука!
– Вер. ни. тесь… ко… м. не! – едва различимо вопил Окуни, обнимая призраков.
Фигуры невозмутимо продолжали представление.
– Полудурок! – я побежал к нему, оттягивая от иллюзии.
Из гнезда вылетел рой бабочек, от которого тотчас повеяло холодом – насекомые, порхая, оставляли по себе крупицы льда. Демон метелился, окружая нас, но я, кажется, перестал быть его целью. Время для атаки! Вынув сюрикены с огнивом, попытался поджечь фитиль… Ксо! Как нарочно, искра не выходит, трут не загорается…
– Я ждал вас! – крикнул умалишённый.
Пошла искра!
Три снаряда полетели в гнездо, дерево мигом подхватило огонь. Проблема – Окуни облепили насекомые. Он дёргался, противясь чарам демона, но бабочки вцепились намертво.
– А-А-АР-Р-РГХ!
– Пойдём отсюда! – я попытался отогнать Канашими.
Призрак, играющий величавого самурая, неестественно замер и выпучил на меня глаза. Плохо дело. Кожа фигуры сливалась со снегом, только бордовый раскрас выделял его кровавыми стрелами, проходящими по щекам, лбу и подбородку; чуть выше – причёска, формы неестественных завитков.
Самурай двинулся, сокращая расстояние.
Против одного противника – длинный меч.
Сверкнуло лезвие.
– Быстрее бы закончить, – шепнул я, приняв свободную стойку. Актёр выше на пару голов, в руках держит стальной веер. Скакнул – между нами шаг. Мой первый выпад он отвёл в сторону, второй – заблокировал, третий – контратаковал. Слышен свист. Уворачиваюсь. Взмах справа – ухожу влево. Удар слева – ушёл направо. Бью прямо – веером зажимает лезвие. Силён. Руки дрожат. Если продолжу – останусь без меча. Отступ.
Тяжко.
Восстановил дыхание, готов продолжать.
Простая уловка – колющий удар в носок. Он этого даже не заметил. Странно…
Самурай, размахивая веером, кинулся вперёд. Уворачиваюсь. Он открыт! Отсёк руку – конечность зависает в воздухе и приклеивается обратно. Сука… Привидение. Перекидываясь атаками, я, рано или поздно, устану и допущу огрех, а значит – лишусь жизни.
Единственная «реальная» часть призрака – оружие.
Пытаюсь ухватить его за кисть – проваливаюсь вперёд, теряю равновесие, падаю. Веер разит сверху. Перекатился. Лезвие идёт вдоль. Заблокировал.
Поднялся.
Хлопок – передо мной раскрылся зонт.
Ум похоронили, демоны?
Пытаюсь отвести взгляд, но ткань закрывает обзор. Скачу по сторонам – фигура сзади преследует. Мешающий призрак. Ишь чего выдумали… не хвата…
Сука!
Лезвие оставило порез на руке – отвлёкся. Защитная стойка. Хочет задеть ещё раз – парировал. Тебе, зараза, меня не пронять. Самурай ураганом проносился вокруг зонта, успевай только отводить.
Зажал зонтик подмышкой.
Движение корпусом – отбросил призрака, стоящего сзади. Их оружие – их слабость. Оно связывает мир живых и мир мёртвых. Самурай исчез. Оглядываюсь – стоит. Момент – жжение в спине.
Обошёл, сука!
Перекатился.
– Фух-фух-фу-у-ух…
Разглядел фигуру с зонтом – танцовщица, чудаковатостью не уступающая самураю: яркий костюм, бледная кожа, хитрый оскал. Играющий на сямисене актёр пересел поближе к месту сражения. Тоже помогать им будет?
Слышу свист справа. Готовлю меч. Рана засочилась слева. Свист сзади – оборачиваюсь. Боль в спине. Играющий подменивает звуки? Тск…
Перед глазами зонт.
Ни глазам ни ушам верить нельзя.
Истекаю кровью, у меня пара минут пока либо не потеряю сознание, либо не остановлю её. Натянутой тетивой самурай бросился сбоку – ушёл. Бьёт снизу – блок. Сечёт поперёк – увожу. Всё наоборот – всё уловка.
Мимолётные искры стали не дают мне упасть.
Глаза затягиваются туманом.
Фу-у-ух…
– Да… Я хочу… хочу этого…
Взглянул на Окуни – плачет.
Блять…
Призраки, ухмыльнувшись, застыли.
Из-за горящего гнезда начал рассыпаться рой. Зараза своё дело сделала. Парень упал без сознания, покрытый ледяными крошками; актёров унесло дуновением ветра.
Тишина.
Оборванной тканью затянул раны.
Подняв Окуни, побрёл к выходу из леса.
* * *
– Что случилось?… – проронил Акайо.
– Всё нормально, – ответил я, усевшись перед котелком с едой, – Чувствую себя растоптанным стадом лошадей…
За раздвинутыми во внутренний двор сёдзи легонько припадал снег, если в зиме и есть что-то хорошее, так это сидеть у тёплого огня в доме, наблюдая за снующей снаружи зимой. Написав письмо своим, я привязал пергамент к птице и отправил в резиденцию.
– А парень в порядке? – наблюдая за улетающий вороном, Такахаси продолжил расспрос.
– Понятия не имею, он вырубился после атаки демона, – мы взглянули на тело, лежащее в углу комнаты.
– Всё-таки не стоило его отправлять с вами…
– На месте Окуни мог быть я. Канашими, скорее всего, выбирает жертву восприимчивую к чарам, потом атакует, используя иллюзии и подобную дребедень.
– Надеюсь, с ним всё будет в порядке.
– Не забудьте о вознаграждении.
– Только бы выздоровел… – обеспокоенно проговорил Такахаси, присев рядом с телом, – А вы что хотите в награду? – обернулся ко мне.
– Господин придумает, как наградить меня.
С тазом наперевес в помещение вошла хозяйка, выглядящая растрёпанее прежнего. Выжав полотенце, она приложила тёплую ткань ко лбу юноши и, время от времени, вытирала ему вспотевшие щеки с шеей. Окуни явно плохо.
– Его сердце… Не бьётся, – пробормотала женщина.
– А ну отойди! – Акайо пихнул её в сторону и прислонился ухом к груди лежащего, – …И вправду, – выдал с опаской, – Тихо.
– … – я кинул в их сторону изучающий взгляд, – Мёртвые от жара не потеют.
– Послушайте сами.
– … – навострив слух, уловил едва слышимое дыхание, – Живой.
– Как вы?…
– Легко!
Переглянувшись, хозяева в четыре руки продолжили ухаживать за парнем – прелестное зрелище! Муж и жена заняты одним делом!
Ха-ха-ха!
Всё же, интересно – почему Окуни так ярко отреагировал на актёров Кабуки? Скорее всего, демон показал ему образы давно ушедших друзей – тех, кого не сумели спасти проповедники в своё время. Канашими показал именно «их».
* * *
Вошла Йуруши.
– День добрый, – предвестница поклонилась.
– Хвала Небесам, вы получили ворона.
– Я сначала не поверила, что великий синоби Норайо просит о помощи. «Без ног оставили, видать», – подумалось сразу.
– К твоему сожалению, Йуруши-тян…
– Лошади ждут, подымайся.
– То, что у меня есть ноги, ещё не означает, что я могу подняться самостоятельно!
– И сидел бы тихо, – проворчала девушка, взяв меня под руки.
– Может, сходим на горячие источники?
– Я не прочь, только вот…
– Дава-а-ай, Норай-й-йо-кун! – из ниоткуда выпрыгнул Рэн.
– …Он увязался за мной, – с раздражением закончила Гадюка.
– А ты чего здесь забыл? – спросил я.
– Как же! Сам Журавль просит о помощи! Тут небось земля разверзлась и самые страшные создания мира мёртвых полезли наружу!
– К твоему сожалению…
Засыпав меня благодарностями, Акайо выпроводил нас за порог, убедив, что Окуни в надёжных руках. Мы с Йуруши сели на одну лошадь, Рэн – на другую, и вскоре два следа оставили фамильный дом семьи Такахаси, вместе с историей Куматори-яма, позади.
И хвала Небесам…
Задание выполнено.
– Вы не передумали ехать на источники? – спросил Рэн.
– … – Йуруши смерила его взглядом и выдала: – Передумали.
– Вовсе нет! – держась за девушку, воскликнул я.
– Слушайтесь старших, дамочка! – монах, лучисто улыбаясь, подмигнул мне.
– Тц, – недовольно фыркнув, она ударила скакуна поводьями.
– Гонка? – с азартом уточнил Карп, – А я не прочь!
Гадюка объявила заезд не проронив ни слова, и всерьёз намеревалась утереть блаженному нос. Я спрятался от резких порывов ветра за спиной Йуруши, но её волосы подло застилали мне весь обзор.
– Вы о больном не забыли!? – выругался я, когда соревнование начало выходить за рамки разумного.
– Где финиш? – игнорируя восклицания, спросил Рэн.
– У источников.
– Тогда встретимся на месте, дорогуша! – свернув на лесную тропинку, монах игриво пошевелил пальцами, прощаясь.
– Скотина… – Йуруши, резко притормозив, влетела в чащу.
Эти двое демонам так настырно не противостоят, как друг другу. Позабыв о безопасности, Гадюка галопом проскакивала через острые ветки, что едва не выкаливали ей глаза, перепрыгивала сухие стволы, маневрировала между деревьев, кажется, ещё немного и мы…
– А-а-а-ай! – загрохотал лес.
– Попался, – триумфально заключила Йуруши, узнав голос монаха. Не спеша подъехав к источнику звука, мы увидели Рэна, упавшего с лошади – он вылетел из седла, ударившись лбом о старый дуб, – Сам теперь рогатый, как демонюга, – прокомментировала девушка.
– Наш заезд не окончен! – Карп вскочил на ноги, и рванул глубже в чащу, но, пробежав полсотни метров, свалился снова – ушиб головы забрал у кётая слишком много сил.
– Неплохо… – пробурчал я, – Крепыш!
– Ещё какой.
* * *
– Интересно… «Вещи сразу в двух мирах», – значит, – подытожила мой рассказ Йуруши, перебинтовывая «рогатую» голову монаха.
– Призраков я ранить не мог, но их оружия были вполне материальными!
Нашу троицу окружали толстые слои снега, а над источником высился горячий пар. Воистину – чудеса природы. После тяжелого задания такой отдых – пик блаженства: сняв с себя пропитанную кровью одежду, можно, расслабившись, залечить раны. Я посмотрел на девушку, которая игриво, с долей триумфа, ухаживала за «побеждённым» Рэном, а затем спросил:
– Приятно, что вы оба пришли за мной, но не заняты ли кётаи другими заданиями?
– Отнюдь, – фыркнула Гадюка, – Кроме твоего «случая с невестами» ничего особенного не происходило.
– Случай, конечно, исключительный…
– Не каждый же раз мертвецов рубить, правильно?
– Верно, верно. Но дивно ещё, что наши так долго игнорировали проблему горы Куматори.
– Пф. Ничего дивного.
– Почему?
– Если ты не знал, Такахаси воевал за так называемые тодзама кланы, неблагонадёждные другими словами.
– Ха-ха! Мужику бы научиться чувствовать, куда ветер дует.
– Новорождённый телёнок даже тигра не боится, – выдала Йуруши.
– Ты когда научилась поговоркам?
– Матушка постоянно ими разговаривала. «Китайские мудрости» между прочим…
– И что эта про корову значит?
– Про телёнка… – украдкой поправила девушка, – …То, что Акайо был слишком молод для правильного выбора.
– Нам с тобой это не помешало, – ухмыльнулся я, – Мне так точно!
– В любом случае, никто не стал бы помогать «неблагонадежнному самураю» на первых порах после поражения его генерала. Нужно было время.
– А сейчас что переклинило?
– Милость господина.
– Какой святой человек, слушай… Ха-ха-ха!
– Ты в этом сомневался? – с иронией спросила Йуруши.
– Ничуть, – ответил с каменным лицом, – Хоккори-доно дружелюбен с союзниками и страшен с врагами!
Очнулся Рэн.
– Что за грохот? – потирая ушиб, спросил он.
– Прославляем господина.
– … – монах молча поднялся на ноги, воздев одну руку к Небесам, а другую опустив к земле, – На Небесах и на земле один я свят.
– Не спорим…
– Тц, – Йуруши, как обычно, выражала негодование.
– Ты против? – угрожающе наклонившись к девушке, спросил Карп.
– И что если против?
– Путь на Небеса… – Рэн провёл взглядом облака, – …Закрыт.
– Пф-ф-ф! Словно нас там кто-то ждёт.
Словно мы туда спешим…
Глава 7
Борцы
– Я видел детские года и юношество Урагири. Выходит, что все его воспоминания поделились между нами тремя, достаточно удобно, не пришлось просматривать всё сразу, – подытожил Хоккори, смачивая губы горячим чаем, – Что меч показал вам? – обратился ко мне с Тэгами.
– Знакомство с матерью Кена Кё и то, как они начали жить вместе, – без утайки, рассказал я, – Но ничего интересного, что касалось бы его смерти или столкновения с Тамаши.
– А я… – погрузился в томные раздумья Чино, – Как раз таки видел папину погибель и то, как Ханта отобрал его Акогаре.
– Теперь мы знаем где искать нужную нам катану?
Тэгами был сам не свой.
После известия о смерти отца и путешествия по воспоминаниям писателю становилось только хуже. Такую реакцию можно понять, всё-таки потеря близкого человека – тяжёлый удар. Но сейчас лучше сконцентрироваться на Кене и его поисках. Я никогда не поверю, что ненависть и скрытая обида Кё просто так исчезнут после свершения мести – это бесконечный круговорот, который остановится либо после смирения отшельника, либо после его кончины.
– Знаем, – отрешённо излагал Тэгами, – будь ваша милость… Я пойду туда.
– Не пойдёшь, – прервал парня предвестник, – Посмотри на себя. Ты позоришь клан.
– Вы правы, Хоккори-сенсей… – ни на йоту не впечатленный откровениями кётая, Чино, спокойно откланявшись, покинул зал.
Может, надо было с ним помягче?
Мы остались с Хоккори наедине.
Немного страшновато. После резких замечаний в сторону ушедшего юноши помещение наполнила жуткая тишина, прерываемая только глубокими глотками чая. В подобной обстановке мне страшно даже пошевелиться или поймать на себе взгляд старика…
На мгновение показалось, что я увидел, как внутри тела предвестника стекает выпитый чай.
– Ты думаешь о том, почему я не был с Тэгами мягок, – начал старший, – Хм, – он скроил уголки губ в жутковатой ухмылке, – зазевавшихся зрителей театра оповещают звонким звуком перед началом выступления, а в конце тех, кто успел задремать, будят тем же сигналом. Как думаешь, Согия, стоит ли пробудить человека от сна громким лаем?
– … – я не знал что и ответить на речь Хоккори, – Думаю… Стоит, вы правы. Тэгами уже засиделся в своём отчаянии.
– Тогда не бросай в меня таких хищных взглядов, когда я позволяю себе быть грубым с мальчишкой, – иронизируя, подытожил Богомол, после, неожиданно перевёл тему: – Мало у нас тут хороших девчонок.
– Вы это к чему?
– Просто так, исключительно мужское замечание.
– Ну, Йуруши вполне неплоха, – удивляясь своей искренности, выдал я, – Изъян лишь в том, что у неё уже есть ребенок.
– С языка снял! – воскликнул Хоккори, – И с головой у неё беды…
– Вот это уже точно серьезная проблема… Хотя, все мы по своему безумны, – меня будто подменили, язык сам по себе поддерживает беседу.
– Ну, Согия, в паре нужен баланс! Дабы один здоровый, а второй того самого, – кётай покрутил пальцем у виска, – Эх… Давненько же у меня не было женщины.
– Не позволяет положение?
– Ну… Другое, не суть.
– Не переживайте, – невольно улыбнулся я, поддерживая Хоккори, – Вот Рэн, например, сам в монахи ушёл.
– Хе-хе, он всегда говорит, что женщина – зло, посланец ада, который обманывает мужчину.
– Будь Будда женщиной, всё было бы наоборот? – поинтересовался я.
– Вот и я тоже самое у него спросил, – предвестник изучающе окинул меня взглядом, – Но получил только то, что Будда никогда не мог стать бы демоном!
– Ха-ха-ха!
– Бессмыслица, – пробурчал под нос старший, – но помогает успокоится, ведь, по его словам, мы все идём: «Путём избавления от страданий».
– Под страданиями подразумевается женщина? – сыронизировал я.
– Как часть всех земных искушений! – дополнил проповедник и так же дружелюбно улыбнулся.
Удивительно.
Сам факт нашего с Хоккори разговора в таком ключе попросту не укладывается в голове… Человек, которого я так сильно боялся пару минут назад, теперь добродушно улыбается, опустошая кружку с горячим чаем.
– Ты не хочешь отдохнуть после всего? – любезно с его стороны интересоваться моими делами.
– По правде говоря, да, – ответил я, ожидая разрешения на уход.
– Тогда можешь идти, хорошей ночи, – подняв тару с чаем будто в мою честь, Хоккори указал в сторону выхода.
На том и сошлись.
* * *
Дело подозрительно стояло на месте.
Прошло уже две недели от нашего «разведывательного» задания, а тут, в стенах резиденции проповедников, ничего не меняется. Будто бы лёгкие тучи кружатся в ожидании большого урагана, который несомненно должен явиться и прервать спокойствие.
Все это время меня гоняли тренировками.
Система тут жестокая. Выйти из додзё нельзя пока твои силы полностью не иссякнут, «концом возможностей» считается момент, когда стоять на ногах ты уже не можешь даже через силу, попросту падая без сознания. Вместо обычных деревянных мечей у проповедников приняты особые палки, больше похожие на дубины, которые представляют собой кожаный рукав, набитый бамбуковой щепой. Приспособление могло с легкостью оторвать ухо или превратить нос в перезрелый гранат. Рэн, мой покровитель, был ласковым только за стенами тренировочного зала, а в нём представлял собой строжайшего учителя, иногда складывалось впечатление, что он не хвалил меня специально, будто за каждую похвалу ему отбивают по одной из коленных чашечек. Но я отлично понимал – каждый взмах меча приближает меня к спасению Кена, ради него я готов на эти самоистязания. Невольно вспоминаются слова Йуруши: «Если не сможешь – значит не достоин».
Тэгами нарочно не отправляют за Кеном, гоняя по пустяковым заданиям и изматывая тренировками. У парня и особая практика есть – медитации. Для Чино эту процедуру сделали обязательной. Хоккори, видимо, посчитал, что ему сейчас нужно дисциплинировать свой дух не наравне с телом, но даже больше. Вымотанный Чино контактов избегает, но, думаю, наступит момент и он наконец отыщет гармонию в себе и избавится от страданий.
Даже меня, наконец-то, определили на задание. Произошло всё, конечно, очень сумбурно, тогда уже больше суток отсутствовал Рэн, только это начало меня напрягать, как в покои ворвалась Йуруши, в своём стиле, без стука, за то с резкими криками:
– Беглец, где твой покровитель?
– На задании, Йуруши-сан.
– Тебя не беспокоит такое долгое его отсутствие?
– Рэн-сана нет немного больше суток.
– Для уровня Рэна это – непозволительно долго. Ты идёшь со мной на его поиски, – скомандовала Гадюка, – Коль одежда на тебе – ты уже готов, поднимайся!
Такую волевую женщину лучше слушаться беспрекословно. Мне было страшновато расспросить о том, что за задание поручили Карпу, но любопытство взяло верх:
– На каком задании сейчас Рэн-сан?
– Имеем дело то ли с разумным демоном, то ли с каким-то одержимым. В весёлом квартале Эдо утверждают, что завелась некая «дама», убивающая своих клиентов после провёденной ночи.
– Почему именно Рэн-сана туда направили?
– Ну… Нора сказал: «С весёлого квартала я возвращаюсь, как минимум, с тремя детьми», – поэтому Хоккори-сенсей выбрал Карпа.
– Я никогда не был в весёлом квартале..
– По тебе видно сразу, беглец! Ха-ха-ха!
– …
– Ой, ну не дуйся же ты! – она ударила меня локтём по корпусу, – Поскачем, к слову, на лошади. Там сейчас одна кобылка осталась, но, надеюсь, ты из седла не выпадешь.
– Мы поскачем вместе?
– Нет времени как госпожа и слуга тащиться!
– Ясно.
– В любом случае, за сегодня мы только полпути успеем проехать, там уж на постоялом дворе остановимся. Усёк?
– Да, Йуруши-сан, усёк.
– Слышала, что ты своё Акогаре вернул. Как оно?
– Я не чувствую его «своим». Для меня это кусок железа.
– На мертвецах его опробовать не удалось?
– Пока нет.
– Надеюсь, тебе повёзет на задании с ними повстречаться! Хи-хи-хи!
* * *
Здешних лошадей я знаю как родных, ведь, неудивительно, среди многочисленных заданий был и уход за скакунами. С каждым из них я проводил уйму времени, выгуливая, ровняя гриву, подкармливая, в общем, делая всё возможное, чтобы сделать их жизнь комфортной. Не сказал бы, что это мне не нравилось, как минимум, получше уборки снега…
Выйдя к конюшням я застыл на месте. Не от ужаса или чего-то подобного – меня изумила умиротворенность. Как не спеша и небольно падал снег с высоты.
– Чего ты, беглец, конюшен никогда не видел?
– Просто… Всё так… Красиво.
– «Зима» называется, приятно вас познакомить, – ставя седло на законное место, Йуруши не медля запрыгнула на лошадь, – Сам подняться сможешь?
– Да, – мгновение и мы оказались в пути.
– Не будешь держаться, слетишь с лошади, – ехидно начала Гадюка, заметив мои свободно опущенные руки, – Крепче меня тут опоры нет… Хи-хи-хи!
– Как скажете, Йуруши-сан, – я обхватил её тонкую талию.
– Так-то лучше, давай, галопом!
Мы неслись сквозь засыпанные снегом кроны деревьев, будто не касаясь земли. Ветер задувал в лицо, развевая мне волосы, мимо успевали мелькать лишь образы белых пейзажей. Это – настоящая зимняя сказка. Не успев осмотреться, оказались на скалистом холме, откуда открывался панорамный вид на крепость Сенши и реку, что угрём огибает её. Йуруши притормозила.
– Как тебе пейзажик?
– Я чувствую… лес, словно рыболовная сеть для забот, зима словно мисоги для души.
– Во закрутил, конечно… Я каждую зиму последние несколько лет вижу его, как по мне – ничего особенного тут нет.
– Нужно просто открыть сердце…
– Возможно… – она, смущаясь, увела скакуна в сторону, – Как тебе… У нас?
– Почти месяц назад Норайо-сану я ответил: «Терпимо», – сейчас я отвечу так же.
– Нора постоянно отчитывает меня за «беглеца».
И поделом.
– А вы что?
– Хочу спросить тебя, мне прекратить?
– Мне было бы очень приятно, – тут уже заставили краснеть меня.
– Я не рассчитывала, что остальные тоже, ну… подхватят.
– Всё в прошлом, Йуруши-сан.
– Это хорошо… Что ты не держишь зла.
Занимательно, как грозная Гадюка начала таять, как только мы покинули крепость проповедников. Вот оно как – за язвительным видом скрывается ранимое сердце, банальнее некуда… Говорят, что даже самым отпетым мерзавцем можно проникнутся, узнав его поближе, хоть Йуруши далеко не «самая отпетая мерзавка», но понять девушку до сегодня всё равно было сложно… Я обнял её покрепче и остаток дороги мы провели в тишине. Только остановившись рядом с постоялым двором на обочине, она проронила:
– Привяжи лошадь.
И ушла снимать комнату.
– Чудная у тебя хозяйка, не правда ли? – шептал я скакуну, проверяя насколько надёжно держит узел, – И в этом достаточно хороша, – единственным ответом кобылы был только понимающий взгляд и подёргивание ушами от падающих на них снежинок, – Спокойной тебе ночи… – погладив её по гриве, я удалился, сопровождаемый скрипом снега под ногами.
– Пощадите! – взвыл мужской голос из постоялого двора. Через мгновение оттуда вылетело два тела – головами в сугроб.
– Чтобы не возвращались, – потирая руки, властно подытожила Йуруши и, заметив мой удивленный взгляд, добавила: – Они заслужили, чего ты так смотришь?
– Ничего, Йуруши-сан.
Говорить о раздельных комнатах в нашей ситуации было бы глупо, ведь местная харчевня не может похвастаться двумя обставленными покоями. Владелец только весело предложил нам вместо одеял согрется «друг другом», а на просьбу дать подушки пошутил о мягкости женской груди. Хвала Небесам хотя бы две миски горячего риса он сготовить смог, на том и сошлись – без удобств, но с двойной порцией ужина.
– Ичиро… Он постоянно говорит о тебе, видать, ты ему страх как понравился, – глядя на лампу, сказала Йуруши.
