Текст книги "Путь Акогаре. Том 2 (СИ)"
Автор книги: Александр Адамович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Annotation
Мой удел – искать в памяти образы давно встреченных друзей, пейзажей прошлого. Но я всё равно не жалею, что встретил тех людей. Когда нам придётся расстаться, в моей памяти они всегда будут сиять, подобно закатным лучам.
Александр Адамович
Вступление
Глава 1
Глава 2
Сказания
Глава 3
Глава 4
Сказания
Глава 5
Глава 6
Сказания
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Александр Адамович
Путь Акогаре
Том 2
Вступление
«Сделка»
Помню, холодным осенним днём, я вызвал небывалое удивление у проповедников, прилетев к ним одной только головой.
В народе про жутких «Проповедников Смерти», отзывались крайне скверно, что, несомненно, было им на руку. Дурная слава начала распространяться полстолетия назад, когда главой там стал некий Хоккори, с позывным «Богомол». Ему нравилось сохранять вокруг клана жуткий ореол, ведь работа проповедников – убиение демонов, и чем хуже будет их слава, тем меньше добровольцев, или же крестьянских неучей, вызвутся в их ряды.
Метод, коим Хоккори отпугивал народ, странен, но действенен. Старик придумал учение «Дзию», где, как бы между словом, указывал на все негативные стороны бытия крестьян при Токугаве, и взывал к «свободе», которая, на деле, являлась катаной в брюхе.
Так вот, я пришёл не чтобы повидаться с тамошними умалишёнными, а, как ни странно, за помощью. Я отлично понимал, что отобрать моё тело у Шитсубо смогут только охотники на демонов, тренированные борцы. И не рядовые, а элитные! Здесь таких кличут кётаями, или же предвестниками Фуканазаши, ранг они получают за наибольший энтузиазм в истреблении скверны.
Хорошо бы, конечно, справиться самому и регенерировать тело, но, увы, это невозможно по техническим причинам: пришлось бы выпотрошить несколько окрестных деревень.
– К кому? – спросил исши, бронированный охранник. Больше силы – меньше ума. Габаритами они отличаются от остальных прослоек в клане, выполняя простейшие задачи: то защити, то убей, то добей.
– К Хоккори.
– Он не принимает.
– Скажи, что пришёл я.
– Ты? – насупился здоровяк.
– Рёко Ша.
– … – он окинул меня недоверчивым взглядом, что-то пробурчал, и удалился в глубь мрачного здания. Спустя пару минут просили внутрь. Нужно было видеть выражения лиц проповедников и их прихожан, когда там появилась, летающая в цепких вороньих лапах, голова.
Всегда хотелось взглянуть изнутри на то, чем же они занимаются. А тут все достаточно прозаично – кто тренируется, кто молится (Интересно: Кому?), кто занимается с оружием. Исши провёл меня к большому залу, там чаёвничали по всем заветам ваби, четверо – вышеназванный Хоккори и трое кётаев. Компания подняла взгляд, и, узнав во мне скитальца, младшие поклонились, когда же старший начал:
– Ты нарушил сразу четыре благородные истины пути чая: Ва, Кэи, Сэи и Дзяку. Сбил гармоничный настрой, не проявил почтительности, привёл животное, чем опорочил чистоту, в конце концов, лишил нас умиротворения за столом.
– Сам же разрешил, а теперь возмущается!
– Мог бы подождать, странник, – съязвила в ответ Йуруши, «Гадюка». Единственная женщина в коллективе.
– Ты как всегда прекрасна, Сэкик… Йуруши!
– С другой стороны, чего же нам не жаловать почтительного гостя? – возразил второй, бывший монах – Рэн, «Карп», – Не стоит забывать: перед нами стоит сам бренный скиталец!
– Летает. Он летает, – ухмыльнулся из-под соломенной шляпы третий – Норайо, «Журавль», – Что могло так помотать непобедимого, а?
Компания достаточно разношёрстная. Но если женщин, монахов и синоби я в своей жизни видел достаточно, то вот человека, сохраняющего дух в умирающем теле столько времени – не слишком. Хоккори не обычный старик – обычные не живут сотнями лет. Единственный, кто смог натренировать свою душу настолько, чтобы не отпускать её из уже гниющего тела.
– И чего ты хочешь? – продолжил Богомол.
– Ну, как видишь, у меня отобрали тело. Надо вернуть, – я приземлился прямо им на стол, когда как ворон уселся сверху.
– Хм, – он потёр пару волосков длиннющих усов, – Я согласен. В обмен на твоё Акогаре.
– Чего?
– Ты ведь всё слышал.
– Всё равно не сможешь его использовать. Контакт с моим Акогаре смертелен для человека.
– Это уже не твои заботы. Не я пришёл просить.
– Хорошо, чёрт с ним, пусть будет.
– А вы что скажете? – Хоккори обратился к остальным.
– Сперва стоит узнать кто его так, оценим врага – сможем оценить и опасность, – расчётливо изрёк Норайо, – Ты наконец ответишь? – кивнул в мою сторону.
– Шитсубо.
– М-м-м, – протянул Рэн, – Я туда не пойду.
– Я тоже нет! – резко выкрикнула Йуруши.
– А я… – Журавль обречённо окинул товарищей взглядом, – Пойду.
– Справишься, – заключил Богомол, – Остальные тоже справились бы, да только трусость сыграла, – стрельнул в подчинённых хищным взглядом.
– Ты же бывший синоби! Не раскисай! – похлопывал Нору по плечу Рэн.
– Хмпф, – Норайо достал кисеру, утрамбовал внутри специальный табак и прикурил трубку от горящей свечи, – Шитсубо так Шитсубо, – выдохнул облако дыма, – Ты ведь знаешь куда идти?
– Унмэй скоро вернётся… Погодите-ка, а почему вы раньше с ней не разбирались? Ваша ведь работа.
– Мы борцы, а не самоубийцы, – съязвила змея.
– Ха-ха-ха! Хорошая шутка, – подмигнул старшему, – «Человек, подчиняющий себе мертвецов», да?
– И об этом знаешь, – раздраженно процедил Богомол, – Заноза…
– Ну, как в народе говорят – судьба всеведущая! Интересно только – чего ты хочешь добиться в итоге… Хотя, никто мне не скажет, так?
– Верно, – отрезал Хоккори.
– Может, покажешь свои: «Чудеса контроля»? – после моего вопроса все кётаи со страхом взглянули на главаря, а от того прямо повеяло злобой. В острых скулах, глубоких морщинах, виднеющийся костях, он хранил нечто. Вот, стоило только упомянуть, а все уже обливаются холодным потом.
– Нет.
Гнусная пауза.
– Ну и ладно, – весело подытожил я, – Зачем мне тайны мальчишек?
– Пошли, голова, – синоби поднял меня со стола, – Соберу всю экипировку и в путь. Не будем терять времени.
– Может меня, всё-таки, ворон понесёт?
– Да что с того ворона, только волосы пообрывает, – перед выходом из зала Журавль уважительно поклонился присутствующим, – Не скучайте.
– Удачи, Норайо, – широко улыбнулся Рэн.
– Береги себя, – дополнила Йуруши.
– Держи душу в узде, – закончил Хоккори.
– Интересные у вас прощания…
Мы вышли в коридор, и, прогулявшись по зданию, подошли к его комнате, Норайо оставил мою голову на бочке рядом, и сказал:
– Подожди здесь, я соберу все нужное.
Будто я могу уйти, шутник, тьфу… Скука смертная. Смотрю по сторонам – никого, одни только голые стены.
– Тогда Тамаши тебе тоже едва голову не снёс, – рядом возникла «Сэкико».
– Едва. Ты-то чего хотела?
– Хмпф, – самодовольно хмыкнула девушка, – Когда же ещё я смогу посмотреть на самого странника в таком жалком виде.
– Это временные трудности, дорогуша. Новый, так сказать, опыт.
– Ага-ага. Оправдывайся сколько хочешь.
– Как себя чувствуешь, после всего?
– … – она задумалась, помрачнела, немного прояснилась, и выдала: – Нормально.
– Ханту нужно было убить, иначе никак.
– Но… он же хотел поговорить, вдруг… – понуро рассуждала Гадюка.
– Никаких: «Вдруг», – Йуруши. Ты сама знаешь, что я сделал так, как до́лжно было.
– Я понимаю, но… Мне трудно принять, что я сделала.
– Ты о семье?
– Да, сплошная дурость… – раздражённо прошипела предвестница, – Они не заслужили смерти, никто.
– Скидывай вину на меня, будет проще, – я ухмыльнулся, – Всё-таки я обрёк вас на эту участь, – не то чтобы я вдруг раскаялся, но и подбодрить её стоило – всё же проще.
– Я ненавижу отражение в зеркале. Ненавижу сына, в котором проявляются его черты. Кажется, даже воздух вокруг меня пропитан злобой. Как же жить после всего?
– Не знаю.
– М?
– Говорю же, не знаю. Но ты же ещё не вспорола себе брюхо, значит причина жить остаётся.
– От тебя я ожидала чего-то по-мудрее, – обречённо вздохнула Йуруши, – Вот кто-кто, а ты точно должен понимать, как жизнь устроена.
– Сквозь терни к звездам! Не так ли?
– Не в моём случае…
– … – она уставилась в пустоту, прислонившись к стене и насвистывая трагическую мелодию.
– Что у вас тут, разговор по душам? – к нам наконец вышел Норайо.
– Типо того, – отрезала девушка и, махнув волосами, удалилась вниз по лестнице.
– Странная она какая-то, – сетовал на коллегу Нора.
– На всё свои причины, друг.
– Не спорю, не спорю.
– Так мы идём? – спросил я.
– Да. Только куда?
– Точно… Сейчас, подождём Унмэя. Он, видать, заблудился.
– А что остаётся? – Журавль поднял меня и привязал к поясу, – Тебе комфортно? – спросил он, ехидно улыбаясь.
– Нормально. К чему тебе два меча, кстати? Ты ведь не самурай.
– Я не отношу себя к кастам. Как только синоби были ликвидированы, взял катану в руки. Да и Акогаре-но доу никто не отменял, владение этим клинком – базовый навык.
– А об истоках забыл, получается?
– Хмпф. Путь моих бывших собратьев навсегда останется моим путём, но что мне мешает его улучшать? Ведь для кётая нет кодекса, нам важно только количество демонов, умерших за сегодня.
– Другого оружия на тебе не видать, в любом случае.
– Ха-ха-ха! В этом и заключается истинное искусство синоби, странник! Вот, взгляни-ка, – он снял соломенную шляпу, – на первый взгляд обычный головной убор, да? Хоба! – По краям обнажались лезвия, – Её можно кидать, бить в рукопашной, главное – не поранится самому!
– Удивительно, – съязвил я.
– Ага, – самодовольно хмыкнул Нора, то ли не замечая, то ли игнорируя иронию, – Это только начало, голова.
– Но своему «Господину» вы всё равно служите.
– Хоккори-сенсей старше и мудрее нас, потому и слушаем.
– Ай-ай-ай! – вдруг закричал я.
– Что такое?
– Нос чешется!
– Нос? Ха-ха-ха! – Нора разлился раскатистым смехом.
– Что смеёшься, помоги!
– Что, почесать не можешь, да? – он взял мою голову и поводил рукой по щекам, – А я могу! Но не буду! Ха-ха-ха!
– Это пытка!
– А какое слово нужно сказать?
– Пожалуйста! – ещё пару секунд позлорадствовав, Норайо таки провёл пальцем по носу, – Фу-у-ух. Нельзя было так же, но сразу?
– Не-а… Нужно же злоупотребить положением.
* * *
– Эта птица так и будет сидеть у меня на плече? – прошептал Норайо, недоумённо разглядывая Унмэя – того, что носил меня в лапах.
– Хочешь, чтобы проклятие переключилось на тебя?
– Не знаю о чём ты, но если так нужно – пусть будет.
Ждать вестей от второго ворона среди людей – мне решительно не хочется. Смотреть на удивлённые лица прохожих потешно, в первое время – после забава надоедает.
– Пойдём-ка куда-то, в безлюдное место.
– Конкретнее? – переспросил Нора.
– Брось, неужели не знаешь мест поблизости?
– Хм, – он призадумался, – есть одно… Личное.
– Могила твоих друзей?
– Как ты? Тц… Да.
– Знаю-знаю! – игриво продолжил я, – Ну, давай, пойдём, тут ведь недалеко.
– Уже и интриги никакой нет…
– Да не расстраивайся! Подумаешь, знаю о ваших судьбах всё от корки до корки.
– У меня новые собратья есть, голова.
– Кётаи?
– Ага.
– Не думал, что вы считаете друг друга друзьями.
– Да, не считаем. Мы – семья.
– Всё насто-о-олько запущено.
– Добра от добра не ищут, – умничал Нора.
– Хорошо живущие люди никогда не придут к ребятам, сующим катану себе в брюхо, это да.
– Чего ты так докопался? Это – свобода, её для себя выбирает каждый. Приказать жить дальше ты не можешь, странник.
– Смерть не может улучшить жизнь, – пренебрежительно отмахнулся я.
– Мы позволяем всем умереть с честью.
– «Проповедники смерти». Помню, помню.
– Прижилось из народа, – он пожал плечами, – Хоккори-сенсей говорит, что так надо.
– Ну, если он говорит! – лукаво поддакнул я.
– Господин знает, как нам будет лучше.
– Солнце садится, – перевёл тему, – А нам ещё через лес идти.
– Боишься, голова?
– Не уверен в тебе. Вдруг снова украдут.
– Ха-ха-ха! Было приказано вернуть тело – остальное не важно.
– Смотри, чтобы было кому его возвращать…
* * *
– Слышишь? Кусты шелестят, – Нора указал в сторону зарослей.
– Мертвецы.
– Мгм, – протянул он, – Потерпи, сейчас будет трясти, – Норайо окинул взглядом опушку, – И ворона убери! – Раздраженно смахнул животное с плеча, – Ну, давайте, черти, – кётай со свистом вынул оба клинка и провёл лезвием вдоль своего рукава – тот засочился кровью. Приманка, значит, отбитые они – эти проповедники, – Я знаю, вы её любите, – с почти животным наслаждением пропел Журавль. Ну точно – смертнички с головой не дружат, – Придаёт бодрости, никогда не пробовал?
Ну и что за херню он вытворяет? Вокруг нас уже пятеро – есть ещё кусты, а этот идиот дразнится. Подохнет сейчас, а мне выбирайся потом…
– Мастер Цзисаи говорил, что два меча нужно использовать против множества врагов!
Цзисаи… Знакомое что-то.
А! Тот сопляк! «Непревзойдённый поднебесья». Ну как: «Непревзойдённый», – для своих лет-то очень неплох, но не то чтобы пришлось его как-то: «Превосходить».
– Длинный меч, Акогаре – дальние дистанции, – выпад по мертвецу. Строго в голову. Брызги крови запятнали мне серебристые волосы. Гадко. Тоже мне, великий мечник, – Меч-спутник – ближние, – вспорол брюхо подкравшемуся сбоку. Опять заляпал мне лицо! – Главное – взгляд! Надо держать глаз зорко! – Увернулся, спрятавшись за веткой, и мгновенно ответил из укрытия.
Сложно, конечно, что-то увидеть, когда болтаешься на поясе. Но этот парень вошёл во вкус и совсем не брезговал скакать по полю, кричать, и пачкать мне волосы.
И всё-таки, как бы я не издевался, дерётся он не совсем плохо. Чуть лучше.
– Когда же ты… – пытался хоть что-то сказать, но неожиданный кувырок прервал, – …Зако-о-ончишь!
– Скоро, голова, скоро! – ответил он на очередном тяжёлом выдохе. Ну вот, несколько минут потанцевали, и всё, выдыхаемся. Так эти с придурью и заканчивают. Если у них нет бессмертия, конечно. Я лукаво улыбнулся про себя. Один шибко хитрый мертвец вцепился зубами аккурат в руку с кровоточащей раной, да настолько сильно, что Норайо выронил длинный меч, – Сука! – Ответом, вакидзаси прошибло черепушку нападавшего. Следующий тут же напрыгнул сзади. Зацепив его коротким мечом, синоби перекинул противника через себя, меч-спутник полетел следом, – Думали это всё? – Рядом с моей головой возникла кусаригама, лишённый мечей, парень вынул крестьянское орудие и замахнулся молотом-утяжелителем, – Теперь хер подойдёте, твари!
А он мастер. При помощи фундо обычно только добивают врагов, чтобы управится с ним нужна необычная сила, а Нора размахивает молотом, как воздушным змеем. Первый, второй, третий. Головы разлетаются под весом утяжелителя.
– Даже пачкаться в ближнем бою не приходится! – он запутал ноги цепью кусари мертвецу и забросил его в толпу других, после, добил своё импровизированное оружие, звонко раздробив хребет.
Ещё с минуту, и вот, мы стоим посреди кучи разорванных тел.
– Добить не забудь.
Норайо кивнул, и занялся делом.
– Ловко ты придумал, хорошие клинки.
* * *
Его бывшие товарищи, одним словом – синоби, были похоронены рядом со склоном, это одно из самых романтичных мест, виданных мною. Спокойное озеро в красных, закатных лучах и золотая листва, опадающая на его гладь. Нескольким могилам посчастливилось любоваться этим видом до конца веков.
– А этот петь любил постоянно! – Норайо указывал на одно из надгробий, – Когда скучно было, или предаться ностальгии хотелось, мы начинали её…
– Споёшь?
– Боюсь, после моего сольного исполнения этот старый пёс вскочит из могилы и я получу подзатыльника.
– Прах не может вскочить, так что валяй.
– Я лучше так, – Журавль вынул сякухати, – На ней я что-то да могу.
Удивительный парень, и боец и на дуде игрец! Пальцы, что недавно держали в руках смерть, теперь скользят по музыке. Узнаю мотивы, «Соломенная Шляпа». Я не удержался и подхватил:
«Мама,
Где моя соломенная шляпа,
Где?
Ветер унёс её.
По дороге из Эдо в Осаку.
Словно осенний листок,
Летела, кружась, моя шляпа с обрыва на море.
Помнишь, мама,
Мы шли с тобою.
По узкой тропе между скал.
И твой подарок – шляпу из рисовой соломы.
Ветер с меня сорвал.
Ах, мама,
Как это могло случиться —
Шляпа моя полетела куда-то ввысь.
А я звал её и приманивал, как птицу.
И кричал ей вдогонку – вернись!
Никто не услышал,
Никто не ответил.
Всё чуда ждёшь,
А на чудо надежды мало.
Ведь это так трудно —
Удержать то, что уносит ветер.
Так трудно.
Вернуть то, что навек пропало.
Помнишь, мама,
Точно как бабочка,
Улетела моя шляпа.
На крутом берегу.
До сих пор во сне я за нею бегу.
И догнать никак не могу.
Ну что за потеря – шляпа,
Грош ей цена.
Но и теперь я не верю.
Что это – навсегда».
– Не ожидал услышать твоё пение, – удивлённо подытожил Нора, – И что песню эту знаешь – тоже не ждал.
– Не знал, что ты играть на инструменте умеешь! Неужто синоби так развлекались?
– Ну, а что мы, не люди? Только вот «нас» уже и нет совсем, – я, вероятно, задел больную тему. Ну и ладно, собственно, продолжаем в том же духе! – После истреблений Нобунаги с Хидэёси синоби стало мало. В конце концов, при Токугаве, мы вообще перестали быть нужными.
– Время идёт, друг, и вы не стойте!
– Я пробовал податься в самураи, но не сложилось… Бусидо невозможно нудное.
– Ладно. Ты упоминал мастера Цзисая, мы же об одном человеке говорим?
– Канэмаки Цзисаи, мой наставник, ну, по крайней мере, пытался им быть – ставил меня на путь меча.
– Не вышло?
– Я перенял его искусство владения катаной, после, не найдя себе пристанища – стал проповедником, а там и титул Кётая.
– Это всё я знаю.
– У меня особой цели нет, если ты, вдруг, пытаешься её найти в этом рассказе. Живу только потому что родился, – ухмыляясь, Норайо прикурил, – Я же после себя мало что оставить могу, только хорошую службу понести при жизни.
– И что, не хочется ничего изменить?
– Хмпф, сколько уже соломенных шляп у меня улетело. Только и наблюдал: как очередная уносится по крутому склону.
Много тысячелетий я прожил, и каждый раз занимательно видеть историю человека со стороны, а потом погружаться в его жизнь, и пытаться понять. Нора не первый и не последний, в отличии от большой части народа Японии, такие как Журавль не воспитываются традициями или кодексом. Нет ни добра, ни зла, ни цели – только путь. Дорога, стелется под ногами идущего. Если кого и не жалко подставить под моё проклятие, так точно подобных ему.
– О чём ты задумался, голова?
– Делаю выводы.
– Обо мне?
– О ком же ещё?
– И к чему пришёл?
– Да ни к чему особо… Кстати! Есть одна просьба.
– Ещё одна? – заинтересованно хмыкнул Журавль.
– Да.
– Ну, давай оценим, как говорится, предстоящий масштаб работ.
– Можешь заплести мне волосы?
– Чего-чего?
– Ну, возьми спадающие на глаза пряди и сделай две косички – закрепи их на затылке, – я попытался взглядом показать нужные участки головы, – Ну же! Я ведь голова!
– А потом что попросишь? Мужеложцем твоим стать? Не тут-то было! Я вас таких знаю.
– Никаких мужеложств! Было у меня как-то раз…
– Что? Ай, ладно…
– Но вопрос же только в причёске!
– Сделаешь сам, когда вернём тело.
– Ну, пожалуйста! Мне ничерта не видно с пояса, когда ты сражаешься.
– Если прямо «Пожалуйста», – нехотя протянул Нора, – Так уж и быть.
– Ура!
– Учти, такого я ещё не делал.
– Не боись, странник видит, что ты человек множества талантов!
– Может, к парикмахеру тебя поведём?
– Все деньги унеслись вместе с телом. Будто бы они у меня были! Ха-ха-ха! Да и какой парикмахер, в здравом уме, станет делать прическу голове?
– Твоя правда… – перебирая в руках волосы, вздыхал он.
– Подожди! У тебя ведь расчёска есть?
* * *
– Я уж думал, мы этого ворона не дождёмся… – ворчал спутник, прохаживаясь по заросшей тропинке, – Не напрасно идём? Птичка ведь показала, что Шитсубо там нету.
– Подождём.
– А информация не могла устареть?
– Вполне, почему нет?
– Паршиво.
– Н-да, в этот раз Унмэй задержался. Но мы хотя бы знаем куда идти!
– Наконец-то знаем!.. – поправил Норайо, – Вот! Точно! Скажи-ка мне, голова, схерали ты бессмертная?
– Видишь ли, если говорить простыми словами, чтобы я был счастлив – кто-то должен хапнуть горя, чтобы я жил – кому-то приходится умирать. Как ворону у тебя на плече, например.
– И так ты прожил свои тысячелетия? Выходит, бессмертие вовсе не дар…
– Ну, да. Я стараюсь с людьми подолгу не контактировать, дабы один и тот же сюжет не повторялся.
– О чём ты?…
– Ну, например: Тамаши Ханта, слышал о таком?
– Бр-р-р. Слышал, конечно. Сотрудничать с ним было крайне сложно…
– Подожди, проповедники сотрудничали с Хантой?
– Он сам к нам пришёл… Хотя, нет, я тебе ничего говорить не стану, это тайна, которую нельзя разглашать.
– Как?… Как вы скрыли от меня это?!
– Заслуга Хоккори-сенсея. Всё идёт по его плану.
Возможно, это связано с «Чудесами контроля»? Стоит, наверное, за ними последить…
– Ты-то как был связан с Хантой? – продолжил Нора.
– Ну вот, я в их истории был зачинщиком. Его, как раз таки, коснулось моё проклятие.
– … – осознание пришибло Норайо, – Йуруши, она ведь тоже?..
– Не последняя фигура в истории.
– Оу… Действительно… многое встаёт на свои места.
– Тамаши мёртв, в любом случае. Но раны, оставленные Гадюке, вряд-ли заживут.
– …
– Как-то так. Вернёмся к бессмертию, мой максимум – контролировать поток, выбирать у кого высасывать жизнь. Но закрыть его – невозможно.
– И кто тебя так?
– Кодоку.
– Жуткие истории ты рассказываешь, голова. Давай оставим тему.
– Это – арена, это – Сейкацу, мой милый друг!
– Ой, давай только без «мой», и без «милый», – вздохнул Норайо.
– Как пожелаешь, драгоценный друг.
– Слушая, что ты рассказываешь о себе, и «другом»-то твоим не хочется быть. Я тут выполняю приказ Хоккори-сенсея.
– Вряд-ли он тебе говорил заплести такие шикарные косы!
– Это я просто смиловался над ноющей головушкой, – пару минут мы провели в тишине, – Лучше скажи, чего стоит ожидать от Шитсубо?
– Вы разве с ней не сталкивались?
– Вовсе нет, только слышал.
– Сейчас состояние плачевное, ведь Тамаши лишил её головы, она быстра, но ориентируется только на слух, чувствует движения.
– Ханта… хорош.
– Не спорю, но, видать, охотник на Акогаре не знал, что поверженный им демон вскочит и начнёт искать свою голову.
– Он разве не обезглавил демона Акогарой? Почему, тогда, она осталась в живых?
– Он оторвал ей голову. Руками.
– Вопросов нет.
– Но факт остаётся фактом, тебе предстоит сразить опасного врага.
– Как ты тогда выбрался из передряги?
– Помогли… Чудом, в общем.
Сопровождаемый одиноким светом луны, наш дуэт двигался по ночной тропе. В дневное время тут катаются повозки и разъезжают торговцы, но сейчас – темнота, сверчки поют, а смутные образы мерцают меж деревьев. Когда мы подходили к перекрёстку, я обратил внимание на фигуру, стоящую в длинном плаще и соломенной шляпе. Кто в столь позднее время мог бы гулять по лесу?
– Ты тоже его видишь? – спросил Норайо.
– Ага.
– Есть догадки? – потянувшись к ножнам, прошептал кётай.
– Есть, но маловероятно…
– Странник! Наконец-то я дождался! – воодушевленно воскликнул стоящий, – Есть предложение, крайне, поверь, выгодное! – Хоть он и говорил человеческим языком, но ставить акценты не умел, одно слово – радостное, другое – печальное.
– Это – Кейяку, демон контрактов и перекрёстков.
– Говорящая тварь? Редко такое встретишь… – пробурчал Нора.
– От тебя мне ничего не надо, Кейяку!
– Как же это, Ша? – махнув руками в стороны, мертвец обнажил пустоту под плащом, откуда вмиг появилось мое тело, силой мысли держащееся в воздухе, – Я выменял его у красавицы Шитсубо! Хе-хе-хе! – Его смех был похож на кряхтение сухих веток.
– Хм…
– Всего-то надо было вернуть ей голову, проще простого! – хохотал Кейяку, – Теперь я готов предложить сделку и тебе.
– Херовая идея, – прокомментировал Журавль, – Может просто?…
– Убьём.
– Ха! Вот это по-нашему, – кётай, сняв шляпу, бросил её во врага, но тот поглотил головной убор взмахом своего плаща.
– Э-э-э!.. Куда!?
– Ранить меня не выйдет, придётся согласиться, – злорадствовал мертвец.
– Ну уж нет, подавись! – бросив тройку сюрикенов чётко в цель, Нора разочаровался ещё больше, ведь демон вновь поглотил их, – Тварь, – положив руку на цуку катаны, подытожил предвестник.
Никогда не видел Кейяку в бою. За Норой немного наблюдал, но, в принципе, этого достаточно, чтобы понять: он мастер. Даже интересно, кто выиграет.
– Показывай что умеешь, – вероятно, Журавль приготовился использовать иайдо – стиль, в котором важнейшей составляющей есть мгновенное поражение противника с изначально убранным в саи клинком. Преимущество этого стиля – молниеносность атаки, то, что её нельзя заблокировать.
Норайо подошёл почти вплотную. Рядом с демоном сверкнуло лезвие. От неожиданности я прищурил глаза.
Выглянув, понял, что Кейяку защитился моим телом, вдоль туловища сочилась очень глубокая рана, попади кётай по живому существу – оно умерло бы на месте.
– Остановись, Нора!
– Сука! Это ведь наша цель! – завопил мужчина.
– Я повторять не люблю, странник, – спокойно продолжил Кейяку, – Смотри, чтобы твой горе-помощник не изрубил товар, – играясь с телом, как с детской игрушкой, кокетничал мертвец.
– Пусть он скажет, – я попытался успокоить злющего Нору.
– Пусть, – выдохнув и спрятав катану в ножны, согласился спутник.
– Хе-хе-хе, так и знал, что остатки разума вас не покинули, – хитро потирая руки, мертвец спрятал тушку обратно под плащ.
– Ну и чего ты хочешь в обмен на моё тело?
– Твою тень.
– Тень? Зачем тебе моя тень?
– Таково условие сделки, странник.
Подвох я почувствовал но не увидел, поэтому и решил согласиться. Ну, вот что мне даёт тень? Только болтается сзади, ничего особенного, отличная цена за возвращение тела.
– Забирай.
– Чего? – недоумился Нора.
– Прелестно, воистину прелестно! Теперь, высунь его голову на расстояние вытянутой руки, парниша, – Журавль выполнил указание. Лапа демона удлинилась и потянулась к появившейся тени, оторвав сгусток, положила его к себе.
– Теперь тело!
– Да-да, я никогда не обманываю, – в голосе играло коварство, но тот не подвёл – спустя мгновение я ощутил каждый кончик своей плоти. Как бурлит в венах кровь, как легкие качают воздух, как дрожат пальцы, как приятно, в конце концов, стоять на ногах!
Ах, рана!
Нанесенное Норайо повреждение кровоточило, принося такую сладкую боль! Даже исцелять не хотелось.
– Поручение выполнено? – спросил кётай.
– Подожди, – полным расслабления голосом ответил я, и расправил руки к небу, – Тебя ждал особенно сильно, – ласково достал Акогару из-за пояса и провел пальцами по рукояти и расписанной цубе.
– Хе-хе-хе, – смеялся в сторонке Кейяку.
– Что тебе дала его тень? – Норайо с неприязнью обратился к мертвецу.
– Много чего, мальчишка, много чего.
– Мальчик, вылезай из кустов, а? – я обратился в темноту.
– Акогаре, странник. Как договаривались, – меж деревьев возник Богомол.
– Хоккори-сенсей!
– Вечерняя прогулка? – весело спросил я.
– Выполняй обещание.
– Почему вы явились лично? Почему не сказали мне? – продолжал недоумевать младший предвестник.
– Молчи, Норайо.
– Ха-ха! – рассмеялся, и, вынув Акогаре из саи, встал в боевую стойку.
– Оно не может принадлежать тебе! – возмутился Хоккори.
– Не может? – я свёл взгляд к мечу: – Слышал, ты не можешь?
– … – Верхушка предвестников неудомённо, даже возмущённо, молчала.
– Я могу отделять тень, вместе с частью души, – вмешался Кейяку, – По хорошему, после – невозможно управляться с Акогаре.
– Ну даёте! – играясь лучиками лунного света на лезвии, продолжал я, – Но если хочешь проверить себя – пожалуйста, отбери его силой.
– Норайо, меч, – приказал Богомол, младший сразу же всучил ему своё Акогаре. Хоккори сжал костлявыми пальцами эфес.
– Сделаем это, как подобает настоящим воинам, – стянув с торса кимоно, старший обнажил дряхлые кости, – Меня зовут Сенши Камакири Тайра-но Асон Хоккори, также известный под псевдонимом Предрассветный Богомол. Я – глава клана Сенши, древнейших борцов с демонами.
Так говорят самураи, когда хотят доказать, что достойны своего противника.
Забавно.
– У меня много титулов, – незатейливо улыбнувшись, ответил я, – И ты, как ни крути, мне не ровня.
Не думая, он зло полетел на меня, но увы – миг, и Богомол остался без лапки. Сначала дедуля свалился на колени, а после и вовсе поцеловал сухими губами землю. Я наклонился и сказал:
– Протяни ещё… Ну тысячи три, что-ли. Тогда, возможно, поговорим.
– Да как ты… Смеешь! – он ухватил меня за запястье и вонзил туда катану, – Твоя самодовольная рожа!..
Держит он, признаться честно, крепко. Странное чувство… Опасность!
– … – кётай окончательно свалился без сознания, а я, напоследок, почувствовал как по руке что-то разлилось.
Наши души… Они на мгновение соприкоснулись.
– Хоккори-сенсей! – Журавль подбежал к потерявшему сознание господину, – Вы живы? Держитесь!
– Живой он, живой, – стряхивая грязь с костюма, отвечал я, – обманули тебя.
– Так надо было, странник!
– Но так не получилось… Может, тебе пора задуматся, что на самом деле «надо было»?
– … – Нора упустил с рук старика на землю и задумался.
– Мой тебе совет: научись выбирать сторону.
– Я её выбрал.
– Ха-ха, как хочешь, мой драгоценный друг! Смотри, чтобы дорога привела туда, куда желает сердце, – в конце концов я понимал, что малыш-Нора мало решает в этой истории, Журавль скорее заложник ситуации. Но он славный паренёк. Взял бы его с собой, но проклятие, и сам он не горит особым желанием, – Приятно было побродить с тобой, косы вышли и вправду замечательными, – напоследок просто улыбнулся.
* * *
– На мгновение я и вправду поверил, что они тебя обыграли, Рёко! – парень напротив – мой сын. Наследник клана Рейкон, хранящих мудрость – Хюн Дже.
Наследники клана Рейкон – это отпрыски смертной женщины, на данный момент, кроме Хюна, их осталось двое: кузнец Йошихиро и прелестная Аматэра.
Троица выполняет крайне важные задачи, когда мне лень, либо я занят церемониями. Они также прокляты, бессмертны и одиноки: веяние Кодоку не обошло их стороной. Удалось выяснить, что проклятие начинает распространяться на них в разные периоды жизни, у того же Хюна, например, бессмертие проявилось к семнадцати годам, дальше стареть он не может. Души приемников напитываются ци, то бишь продлевают себе жизнь, от энергии здешней прекрасной природы, а так называемая «ментальная часть проклятия», словом – одиночество, выражается отвратительными взаимоотношениями в семье.
Кодоку даже тут меня обыграл.
Пусть их и трое, но они всё-равно одиноки и ненавистны друг-другу: из-за всё-того же проклятия – оно действует перекрёстно, и жизни в изоляции – так Веяние не зацепит других людей.
Выходит, я обрёк троих людей на вечные страдания…
Отличная цена за благо большинства!
О Рейконцах мало кто знает, но самое главное, что они отлично справляются со своими функциями и живут в изоляции не жалуясь, как минимум, мне.
