Текст книги "Моя вопреки (СИ)"

Автор книги: Алекса Адлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 30

− Что мне теперь делать с этой правдой, Чотжар? – шепчу потерянно, смотря в одну точку на потолке.

Одо Ми-ичан уже приходил, и даже ушёл, огорошив меня на прощание настоятельной рекомендацией отдохнуть несколько дней. Я уже, наверное, больше часа лежу. Но уснуть никак не получается, несмотря на всю усталость, сковавшую тело.

− А тебе с этой правдой что-то обязательно нужно делать? – получаю ответ полностью в духе моего хвостатого хранителя.

Он устроился в одном из кресел в дальнем углу, откуда может наблюдать и за мной, и за всей комнатой.

Держать в секрете и от Чотжара услышанное сегодня я даже не пыталась. Это было бы равно тому, чтобы пытаться вообще не думать. Невозможно. Этот змей уже слишком хорошо меня знает. И, возможно, он поможет мне разобраться в себе?

− Но как же… ри-одо совершил преступление. Это покушение на убийство, на чужую жизнь, которую он не имел права отнимать, − произношу, и сама понимаю, как наивно это, должно быть, звучит для на-агара. Он сам вон чуть меня не убил, потому что ему показалось слишком странным то, как на меня реагирует А-атон и его собственные инстинкты.

− Мало найдётся высокородных ашаров, да и на-агаров тоже, за плечами которых нет ни одной смерти, − подтверждает мои мысли хранитель. – Ты судишь предвзято. Подумай, если бы кто-то из твоих сэ-аран сделал то же, чтобы защитить тебя, как бы ты отнеслась? Только будь искренней с собой. Признайся себе, стала бы так же относиться к подобной ситуации?

Признаю, не стала бы. Но…

− Но он не мой сэ-аран, − возражаю из чистого упрямства.

− Это делает его более виноватым в твоих глазах? – с издевкой вскидывает брови Чотжар.

− Нет, но… Прекрати это! Я знаю, к чему ты клонишь! Но не могу я принять такой поступок от Сэтору. Не могу смириться с тем, чем всё это обернулось.

− Не можешь принять его поступок, или то, что свершил он его ради тебя и частично из-за тебя? – как всегда попадает в цель мой личный глас здравого смысла и здорового цинизма. – Не можешь принять правду, или ощущение, что ты теперь обязана что-то с этой правдой делать, что-то решать, как-то отвечать на неё? Чувствуешь, что ты из-за этого поступка в долгу перед Сэтору? Так ты и до этого была перед ним в долгу. Почему принимать его помощь для тебя более приемлемо, чем знать, что он способен убивать ради тебя?

Я не знаю, что ему ответить на это… точнее, я не готова дать искренний ответ, а лгать не хочу.

Но змею ответ и не требуется.

− Он сам принял это решение, Лина. И, насколько я понял, не собирался тебе говорить о нём, если бы ты не спросила прямо. Дело было закрыто, эта информация бы никак не всплыла. И ты ничем не обязана ему за эту правду. Насчёт твоей мнимой вины тоже прекращай страдать глупостями. Он был прав, когда сказал, что ты не можешь знать, как бы всё обернулось, случись всё по-другому. Око, которое будет казнить себя из-за каждого неслучившегося варианта событий, очень скоро станет свихнувшемся Оком. Пора тебе учиться отпускать прошлое. Оно прошло, стало опытом и информацией для анализа. Нужно думать о том, как выстроить правильное будущее с учётом этой информации. Только и всего.

− Тебя послушать, так всё очень просто, − вздыхаю я, переворачиваюсь на бок, чтобы лучше его видеть.

− Лина, ты сама себе делаешь плохо. Сама себя судишь и казнишь с этими твоими земными рамками и понятиями. Прекращай уже. И спи, − выразительно смотрит он на меня. − Иначе присплю сам. И не пущу завтра никуда.

− Как это не пустишь? – я даже поднимаюсь с подушки, возмущённая таким заявлением. – У меня переговоры с дагрийцами…

− Легко. Сообщу всем, что наша беременная императрица переутомилась, и ей нужен отдых. Для её же здоровья и здоровья наследников. И будешь отдыхать. А с дагрийцами твои советники разберутся.

− Ты деспот хвостатый, знаешь это?!

− Знаю. А представь, что будет, если я скажу ри-одо Сэтору, что тебе нельзя больше перетруждаться и что лекарь рекомендовал тебе отдохнуть несколько дней?

Представляю. Мой советник меня тогда закроет тут безвылазно. И прекратит помогать с восстановлением связи между мной и супругами. Сэтору ясно дал понять, как сильно печётся о моей жизни и моём здоровье. Я-то думала, он о наследниках империи думает в первую очередь, а теперь вот сомневаюсь.

− Ты не посмеешь, − угрожающе сужаю глаза, смотря на на-агара.

− Если не хочешь проверить, сейчас же закрывай глаза, прекращай себя накручивать и засыпай, − гнёт свою линию Чотжар.

И как с ним бороться? Особенно, если он прав.

− Хорошо, твоя взяла, − сдаюсь и опускаюсь обратно на подушку. Повозившись, устраиваюсь удобнее. Закрываю глаза, как он велел. − Если бы это ещё было так просто.

− А ты уж постарайся, − саркастично хмыкает мой хранитель. – Не цепляйся за свои мысли, пусть они себе плывут дальше.

Угу. Пусть плывут. Дальше. Если бы…

Однако стоит расслабиться, и я понимаю, что разговор с Чотжаром помог мне значительно больше, чем я рассчитывала. И теперь правда больше не ощущается неподъёмным грузом на моём сердце. Не давит до слёз на глазах. Не мешает дышать.

Я по-прежнему не знаю, как к этому относиться. Но уже не чувствую себя так, будто мне приставили дуло к виску с требованием срочно ответить чем-то на такой немыслимый поступок, сделанный ради меня. Скорее всего, наши отношения с Сэтору снова сильно изменятся после сегодняшнего дня, но об этом действительно можно подумать уже завтра.

Усталость, накопленная за долгий тяжёлый день, постепенно берёт своё. Тело всё больше тяжелеет, а мысли становятся вялыми и бессвязными. Тогда как образы, мелькающие перед мысленным взором, наоборот, захватывают всё сознание, сменяя собой восприятие реальности. Становятся снами. Вот бы вещими… Вот бы увидеть любимых… Хотя бы сегодня… Хотя бы на минутку… Я так соскучилась.

Но вместо этого я внезапно оказываюсь снова перед той самой белой стеной. И она снова зовёт меня, манит так сильно, что устоять нет никакой возможности. И Сэтору рядом тоже нет, чтобы остановил меня.

Шаг за шагом я приближаюсь к этой непроницаемой преграде из энергии чудовищной мощи, и света. Всё внутри меня вибрирует, входя в резонанс с её вибрацией. Сердце выпрыгивает из груди от смеси страха, благоговения, дикого восторга… и несмелого предвкушения.

Я так близко, что её свет ослепляет, выжигает все тени вокруг. И вскоре остаётся только он один. Белый, обжигающий холодом свет.

Где-то там, за стеной, мои сэ-аран. Если бы я только могла пройти. Или увидеть их через неё.

Это желание во мне настолько сильно, что я забываю об осторожности. И протягиваю руку вперёд.

Это ведь всё равно сон. Разве нет? Во сне я не могу навредить детям.

Но мне нужно увидеть! Жизненно необходимо!

Вибрация в теле становится всё сильнее. И теперь даже моё сердце пульсирует в такт, кровь вибрирует в венах, воздух в лёгких. Кажется, будто теперь каждая моя клеточка входит в резонанс с энергией этой грани. Свет жидким золотом охватывает мою ладонь, предплечье, плечо, всю меня, затапливает сознание, белый шум поглощает разум… и вдруг всё рассеивается.

Перед глазами всё ещё пляшут разноцветные пятна, всё размыто и нечётко… но я начинаю видеть быстро мелькающие тёмные силуэты. А вслед за зрением постепенно возвращается и слух. Но мне тут же хочется заткнуть уши обратно.

Вокруг стоит невыносимая какофония звуков. Гортанные крики, рёв каких-то животных, гул, оглушительный шипящий стрёкот, и совершенно неожиданно… лязг оружия. Будто я попала на поле жестокой кровавой битвы, где рубятся на мечах, как в средние века. Предположение кажется диким, но проморгавшись, я понимаю, что совершенно права. Вокруг меня действительно рубятся. И действительно на мечах. А ещё с применением множества другого холодного оружия, которое я не знаю, как назвать. Не люди, не ашары, ни одна из известных мне рас.

Часть сражающихся похожа на каких-то жутких кентавров-многоножек, где верхняя половина туловища гуманоидная – с торсом, двумя парами верхних конечностей, головой, крупными, резкими чертами свирепых лиц и с двумя парами глаз у каждого, а нижняя – действительно, как огромная многоножка.

И эти монстры воюют с существами, похожими на земных мифологических фей. Даже крылья у большинства имеются. Только не выглядят они нежными и хрупкими воздушными созданиями. Скорее роем разъярённых огромных насекомых, ростом с невысокого человека, красивых, но смертельно опасных.

Противники налетают друг друга со свирепостью смерчей. Рубятся насмерть. Кругом текут реки крови, лежат груды тел, отрубленные конечности.

Что я делаю посреди всего этого? Почему вижу именно это? Кто все эти существа?

А вокруг стоит зной. Ноги утопают в красном песке, на небе сияют в зените целых два солнца.

И кажется, что моё ментальное тело сейчас вывернет наизнанку от ужаса происходящего.

Спасает только то, что я осознаю нематериальность всего этого кошмара. Может, это где-то и происходит на самом деле, но меня там нет. Только мой разум.

А ещё приходит понимание, что раз я здесь, значит должна увидеть что-то важное, что-то значимое. А может, не что-то, а кого-то? Я ведь хотела узнать, что с моими мужьями. Может, они здесь?

Словно в ответ на эти мысли моя ниточка натягивается, становясь осязаемей. И тянет меня куда-то. Всё сильнее и настойчивее. Туда, в гущу боя.

Забыв о своём ужасе и отвращении, бросаюсь на этот зов. Оскальзываюсь на мокром песке, спотыкаясь и едва уворачиваясь от дерущихся монстров. Пока не вспоминаю, что это вообще-то моё видение, и я могу им управлять, раз уж вижу. Сосредоточившись, вмиг переношусь туда, куда зовёт меня сердце. И оно почти перестаёт биться, когда я наконец вижу их.

На огромных ящерах, служащих им, судя по всему, боевыми скакунами, мои Повелители тоже участвуют в битве. Явно на стороне «фей», потому что сотканные из тьмы клинки Са-оира в фарш крошат кентавров-сороконожек, а волны обжигающего света А-атона, выжигают этих монстров дотла. Слаженно и беспощадно, братья сеют смерть в рядах своих врагов, не оставляя живых на своём пути. И сороконожки бегут от них с пронзительным стрекотом, тогда как «феи» всё больше воодушевляются и свирепеют, преследуя своих противников.

Как же, такая сила на их стороне.

Мои мужья живы. И даже обзавелись новой армией там, куда их забросило. Только зачем им это? Неужели они не ищут путь домой?

Застыв на маленьком пригорке в стороне от битвы, я со щемящим сердцем всматриваюсь в дорогие моему сердцу лица, пусть отсюда их и тяжело рассмотреть. Братья почти не изменились. Только привычные мне ашарские одежды сменили на другие, похожие на те, что я вижу на крылатых бойцах.

И даже здесь Повелители навевают жуть и восхищают своей мощью. Даже здесь они похожи на богов, что пришли на помощь смертным.

Мне так хочется оказаться рядом, почувствовать их, коснуться, обнять. Так хочется снова быть с ними.

Шмыгнув носом, вытираю ладонями набежавшие слёзы.

Я должна найти способ их вернуть.

Если смогла увидеть наконец своих сэ-аран, смогу увидеть и это.

Уже могу. Сейчас. Иначе зачем мне дан мой дар? Зачем я здесь?

Сосредоточившись, всю свою волю кидаю на то, чтобы получить желаемое.

Давай же, Лина! Око ты, или бесполезная пустышка? Соберись!

И подёрнутая красными бликами картина батальной сцены меркнет. Голова взрывается пульсирующей болью. Но я всё равно тянусь к той точке времени и пространства, где есть ответ на мой вопрос.

В этот раз я оказываюсь в каком-то просторном помещении, стены которого будто сплетены из множества веток. Всё здесь живое, дышащее. Вокруг меня, вдоль стен на разноцветных подушках, сидят те самые «феи», которых я видела в первом видении. Одни лишь мужчины. Но во главе я вижу своих сэ-аран. Расслабленные, огромные по сравнению с тонкокостными и низкорослыми аборигенами, они снисходительно слушают быструю речь какого-то пышно-наряженного старика и даже что-то ему отвечают на том же языке. А тот оглядывается на выход позади меня и взмахивает рукой двум то ли слугам, то ли рабам, стоящим у занавески из разноцветных бус.

Те выбегают, но через несколько секунд бусы с шорохом раздвигаются снова, пропуская четырёх полуобнажённых девушек. Восхитительно прекрасных. Изящных и воздушных. И те, виляя попами, едва прикрытыми почти прозрачной тканью, устремляются к моим мужьям.

Видя, как перед моими любимыми падают на колени эти нимфы, подметая пол длинными тёмными волосами, как, извиваясь, подползают к их ногам, принимаясь ластиться, словно гулящие кошки, я чувствую как поднимается внутри желчь и ярость, дикая безумная ревность.

Я их жду. Я храню им верность. Я жилы рву, чтобы справляться и с обязанностями императрицы, и с поиском спасения для своих супругов.

А им спасение и не требуется. Им и так хорошо.

Кипя от злости, подбегаю к этим крылатым гадинам, покушающимся на чужое. И хоть понимаю, что не могу ничего сделать, хватаюсь за крылья той, что уже почти забралась на колени к Са-оиру. Точнее пытаюсь это сделать, но мои пальцы хватают лишь пустоту.

Ар-р-р, поубивала бы!

Но в этот момент мой тёмный сэ-аран недовольно отмахивается, что-то грозно рыкнув, и девушки, липнущие к нему, испуганно взмахнув крыльями, отползают на несколько шагов, припав к земле. К моему огромному облегчению. А-атон тоже прогоняет своих «фей» и с суровым видом обращается к старику. Кажется, требует что-то. Тот мнётся и заикается, явно не желая выполнять это требование. Но чёрное пламя на ладони Са-оира быстро заставляет его поменять точку зрения. И пожилой «фей» машет слугам у выхода снова.

Если сейчас войдут новые местные соблазнительницы, я точно не выдержу.

− Я ощущаю что-то странное, брат, − тихо произносит мой светлый сэ-аран на ашарском, пока все ждут чего-то. – Словно чей-то взгляд. И тянущее чувство в энергетическом сплетении.

− Я тоже. И меня это настораживает, − хмурится Са-оир. – Как бы наши гостеприимные хозяева чего-то не учудили. Слишком уж явно они желают уговорить нас остаться.

− Не думаю, что это они. Это больше похоже… на то, как я раньше ощущал связь с Линой. Хотя могу и ошибаться, моё восприятие энергий в этом мире стало слишком притупленным.

О небо! Да! Да, это наша связь! Это я!

Сходя с ума от радости, бросаюсь к своему светлому мужу. Заглядываю в его осунувшееся лицо, пытаясь погладить мужественные черты. Но ничего не получается. Он меня не видит и не чувствует.

Иду к не менее исхудавщему Са-оиру, обнимаю его со спины, уже едва не плача от переполняющих меня чувств. Как же мне их не хватает.

− Знаешь, я об этом не подумал, − произносит он задумчиво. − Но сейчас понимаю, что ты прав. Я действительно снова стал ощущать связь с Линой. Очень слабо, но довольно отчётливо. Тогда, может, ощущение взгляда означает, что она сейчас наблюдает за нами?

Да! Да! Я тут! Скажите, что вернётесь ко мне!

− Может быть, − задумчиво кивает А-атон, обводит внимательным взглядом всё помещение, всматриваясь в каждую тень, заставляя нервничать сидящих кругом крылатых мужчин.

Да, наблюдаю. Дайте знать, что мне делать? Как вам помочь?

Но сказать что-либо ещё он не успевает, потому что возвращаются те, на кого несколько минут махал руками старик. И на этот раз они тащат что-то в большом высоком сосуде, похожем на светящийся стеклянный бутон, при виде которого мои мужья тут же хищно подбираются.

А дальше я наблюдаю, как старик подходит, нажимает на лепестки бутона, и они раскрываются, являя взглядам присутствующих большой неоново-голубой кристалл.

− Да, это оно. Я чувствую, − торжествующе оскаливается Са-оир, поднимаясь на ноги и жадно всматриваясь в эту штуку.

− Теперь осталось только найти ворота, от которых отвалился этот осколок, и починить их, − не менее удовлетворённо кивает А-атон. – Жаль, что нам так и не удалось открыть дверь в Маран-Дэш. Думаю, он стал бы для нас отличным маяком. Но будем работать с тем, что есть. Возможно, связь с Линой станет для нас путеводной.

Глава 31

Наверное, именно слова А-атона я должна была услышать. Потому что стоит им прозвучать, и открывшаяся мне картинка начинает неумолимо таять, а меня будто за позвоночник что-то дёргает назад, вытаскивая из видения о чужом мире.

Ощущая себя беспомощной тряпичной куклой, я пытаюсь перехватить контроль над происходящим, но ничего не получается. Меня мотает и швыряет, протаскивая сквозь пласты времени и пространства.

Этот мир словно выбрасывает меня прочь, как чужеродную сущность, прогоняет вон, не щадя и не жалея.

И вскоре я уже кричу в голос, ощущая себя так, будто с меня кожу живьём сдирает. Как метеорит, который мчится сквозь чуждую для него атмосферу, так и я сгораю живьём, пока не окунаюсь одним махом в слепящий свет, развоплощаясь на мириады частиц, и собираясь обратно, когда меня выбрасывает в такой уже привычный сизый сумрак.

Стена.

Я проникла сквозь неё. Пускай только разумом. Своим взглядом. Но проникла.

Боль.

Досада на себя и одновременно радость победы. По щекам текут горячие слёзы, а губы кривятся в счастливой улыбке.

Пусть будет боль. Главное, я смогла. Теперь надо выбраться. Надо проснуться.

Всем сознанием я теперь тянусь уже к своей реальности. Там где императорский дворец и я, одна в супружеской постели.

Где-то рядом слышатся встревоженные голоса. Злой рык Сэтору. Не менее злое шипение Чотжара.

Меня, кажется, трясут. Что-то выговаривают. В районе солнечного сплетения настоящий пожар, болит так, будто кто-то раскалённое клеймо туда приложил, и этот жар разбегается по всему телу, странным образом подпитывая и исцеляя.

Но разлепить глаза я всё равно не могу. Слишком устала. Истощена ментально полностью.

Но есть кое-что, о чём я обязана спросить.

− Дети? – выталкиваю из себя звуки, которые едва удаётся слепить в нужное слово.

Знаю, что не должна была им повредить, моё тело находилось в безопасности, но всё же…

− В порядке твои дети, дурочка венценосная, − гаркает Сэтору. – Я тебе что сказал?! Ты куда одна полезла?!

− Не нарочно… Во сне… − шепчу тихо. – Сквозь стену… прошла… видела Их.

− Ж-ш-шивы? – тут же вклинивается в наш разговор Чотжар.

− Да… ищут… путь.

− Ещё бы они не искали, − ворчит жрец таким тоном, словно ему все мешают заниматься каким-то важным делом. − Можешь быть свободен, на-агар. Я присмотрю за ней остаток ночи.

Что? От неожиданности данного заявления я даже немного прихожу в себя, слегка разлепив пудовые веки. И сквозь туман в глазах различаю склонившегося надо мной растрёпанного Сэтору и необычные огненные блики, кружащие вокруг меня. Он в свободном халате… странно… неужели так прилетел… или не улетал даже… Облизнув пересохшие губы, вдыхаю воздуха побольше, пытаясь что-то сказать. Но меня опережает Чотжар.

− Ей не понравитс-с-ся это, − сообщает он спокойно. Даже не думая уходить.

− Ничего. Переживёт. И нечего сейчас изображать из себя стража её добродетели, Чотжар. Я множество раз имел возможность сломить её сопротивление и взять своё. Когда ты со всей сворой её телохранителей оставлял нас наедине. Но не взял же, несмотря на то, что твой хозяин явно приказал вам всем не мешать мне. Я хочу эту женщину, а не её бесчувственное тело. Так что выйди вон. Отвлекаешь.

В комнате повисает напряжённое молчание, в котором особенно отчётливо слышно моё тяжёлое дыхание и удаляющийся шорох змеиного хвоста.

− А ты спи, − обращается на меня взгляд багряно-чёрных глаз. – Завтра поговорим.

И он прижимает к моему лбу ладонь, обдавая убаюкивающим теплом. Ведёт рукой вниз, закрывая обратно припухшие веки. И только теперь, сквозь неумолимо надвигающуюся пелену сонливости, я понимаю − то раскалённое тепло, которое ощущается мною в районе солнечного сплетения, это его ладонь на моей обнажённой коже.

Но бороться со жрецом у меня попросту нет сил. Да и желания. Знаю, что он сейчас опять меня спасает. Моё сознание окончательно меркнет, погружаясь в беспробудный сон. Без сновидений и путешествий в другие миры.

А просыпаюсь я уже оттого, что в окна спальни льются яркие лучи стоящего почти в зените Кюар. Протерев сонные глаза, я, наверное, с пару минут непонимающе смотрю на развевающиеся длинные занавески и слепяще голубое небо, виднеющееся за ними. Эта картинка сильно не вписывается в мой привычный распорядок.

Если местное солнце в зените… значит, сейчас уже полдень?

Я проспала?

У меня делегация, переговоры, доклад Аракеша, а я тут валяюсь в кровати?

− Чотжар? − зову в тихой панике, резко садясь. Голова тяжёлая и немного кружится. – Жина, Неоко, вы почему меня не разбудили?

− Потому ч-ш-што тебе нужно было выспаться и вос-с-становиться, − слышу голос приближающегося хранителя. И он появляется в проёме входной арки.

− Но я должна быть в столице! На переговорах!..

− С-с-сегодня вместо тебя переговоры будет вес-с-сти ри-одо С-с-сэтору, − получаю невозмутимый ответ.

Угу. Вот синяя обрадуется.

− Мы же договорились, Чотжар. Я уснула, как ты и хотел. Слово своё нарушаешь? – вскипаю уже по-настоящему.

Как так можно вообще?! Я что для него, бестолковый ребёнок?

− Реш-ш-ение принял не я, − ровным тоном уведомляет меня на-агар.

− А кто? – злость сменяется недоумением.

− Ри-одо С-с-сэтору, пос-с-ле твоей ночной выходки, − награждают меня неодобряющим взглядом.

− Какой выходки? – в полном замешательстве округляю я глаза.

Что такого я успела вытворить ночью?

− Не помнишь? – не меньше моего удивляется Чотжар.

Что я должна помнить? Что случилось вообще?

Растерянно оглядевшись, внезапно замечаю, что соседняя подушка тоже примята, будто рядом со мной кто-то спал. А потом меня внезапно настигает воспоминание о горячих ладонях на моём теле и злом Сэтору, выговаривающем мне за видения… Видения! Точно! Мне было видение!

Мигом выбросив из головы все мысли о жреце, я с почти сумасшедшей жадностью сосредотачиваюсь на своём сне, тщательно восстанавливая его в памяти.

Словно калейдоскоп болезненно-ярких картинок, в голове проносится всё то, что я увидела. Сражения «сороконожек» с «феями», мои сэ-аран на боевых ящерах. Потом − они же в каком-то шатре из растений, в окружении тех самых «фей». Вспоминаю я и свору крылатых соблазнительниц, снова чувствуя, как вскипает всё внутри от ревности. Но самое главное − закрыв глаза, я снова вижу ослепительно-голубой кристалл и слышу слова А-атона о том, что им нужно открыть ворота и маяком мог бы служить древний храм Абсолюта.

− Чотжар, нам очень сильно нужно в Маран-Дэш, − шепчу я, с лихорадочной решимостью смотря на своего хранителя.

− Зачем? – на его лице откровенное непонимание и недоумение.

− Я видела в своём сне Повелителей. Они ищут путь домой. Движутся к каким-то воротам. Но им нужен маяк на который они бы смогли ориентироваться. Наша связь, возможно, слишком слабая для этого. Они её ощутили только тогда, когда я в своём ментальном воплощении оказалась рядом с ними. Но повелитель А-атон сказал, что таким маяком мог бы служить Маран-Дэш, если бы они смогли его открыть раньше.

Слушая меня, на-агар задумчиво раскачивается на своём хвосте. Я вижу, как его обрадовали новости про моих супругов. Как бы Чотжар не скрывал, Повелители и для него очень важны. Им он по-настоящему предан.

− Хорошо, это я понял. А тебе-то туда зачем? – интересуется мрачно.

− Возможно, я смогу понять, как это сделать. Возможно, увижу, − вот тут я и сама не могу толком объяснить. Просто чувствую, что мне туда действительно нужно.

А ещё вспоминается тот момент, когда я была там с супругами. Меня так тянуло к той плите. Возможно, не просто так.

− Ты уже ночью ушла в видения так глубоко, что жрец тебя едва откачал, − хмурится хранитель. – Плевался ядом, что ты мозги себе чуть не прожарила. Если угробишь себя, дети тоже не выживут. Об этом ты подумала? И Повелителям будет нанесён непоправимый вред разрывом вашей связи, возможно, смертельный.

− Так ночью это другое было. Я за грань миров заглянула. А потом меня оттуда выбросило. А Маран-Дэш в нашем мире. Я даже напрягаться не буду, обещаю, − говорю абсолютно убеждённо. Ну не идиотка же я, нарочно лезть на рожон. − Возможно, видение само придёт, со мной там так уже было. Можем одо Ми-ичана с собой взять, чтоб тебе спокойней было. Если ничего не увижу сегодня, слетаем потом ещё раз. И ещё… сколько понадобится. Ну пожалуйста, раз уж сегодня меня освободили от государственных дел, давай посетим Маран-Дэш. Меня безумно туда тянет.

На-агар всё больше хмурится, сверля меня задумчивым, мрачным взглядом. И ведь хочет согласиться, я чувствую.

− Чотжар, миленький, ты только подумай, осталась такая малость, и они смогут вернуться домой. Возьми столько охраны, сколько посчитаешь нужным. Я буду во всём тебя слушаться, ни на шаг не отойду. Это же земли Правящего дома, храм Абсолюта, там безопасно.

− Хороша малость, − хмыкает змей. – Открыть сердце Маран-Дэш никому не удаётся уже более десяти тысяч лет.

Но в его интонациях слышно, что он согласен выполнить мою просьбу.

− Может, его просто никогда ранее не пыталось открыть ни одно Око Абсолюта, − широко улыбаюсь я, преисполненная радостным энтузиазмом.