Текст книги "Моя вопреки (СИ)"

Автор книги: Алекса Адлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

На миг у меня даже мелькает мысль, что наш странный сеанс общения со жрецом закончился, и я уже вернулась в императорские апартаменты. Просто почему-то не помню этого.

Но потом я вижу кровать. И пару на ней. Дыхание вырывается из груди испуганным всхлипом. Нет! Нет, этого не может быть! Я… не хочу смотреть… Но уже не могу не видеть.

Ритмичные движения, тихие женские стоны. Огромное мужское тело… стальные напряжённые мышцы… плавные толчки мускулистых бёдер. Смуглая, бронзовая кожа, длинная огненная коса, вьющаяся по широкой спине… И белокожая девушка в коленно-локтевой позе под мужчиной. С русыми волосами и вполне заметным животиком, где-то на пятом месяце беременности с виду. Мужская рука на тонкой шее. Сэтору и я.

Задыхаясь, шарахаюсь от этого видения, мгновенно вываливаясь обратно в реальность. Пелена стыда и ужаса застилает глаза багровым туманом. К горлу подкатывает удушающий ком. Хватая ртом воздух, я вскакиваю с дайрата и едва не падаю, наступив на юбку собственного платья. Но меня внезапно подхватывает за локоть мужская рука, удерживая на ногах. Помогая удержать равновесие.

− Нет! Не трогай меня! Не смей! – вырываюсь, отпрыгивая. Зрение всё ещё расфокусированное, но надвигающегося на меня Сэтору я вижу совершенно отчётливо.

− Осторожно, Лина. Ты себе навредишь, − заявляет этот… этот… Боже, что я только что увидела!? Как такое может быть!?

− Этого не будет! Никогда! Слышишь?! – шиплю ему в лицо. – Я ни за что тебе не дамся!

И словно всего этого мало, дверь в кабинет внезапно с грохотом распахивается, едва не разлетаясь в щепки, и на пороге появляются мои сэ-аран.

Глава 8

Тьма наполняет помещение в мгновение ока, пронизанная вспышками молний. Меня окружает плотным покровом, оттесняя от Сэтору, поднимая в воздух, унося прямо в руки А-атону. Вскрикнув, я цепляюсь за плечи своего светлого сэ-аран, прижимаясь к нему в поисках защиты и опоры.

И прежде чем успеваю сделать ещё один вдох, ядовитые щупальца тьмы атакуют жреца, практически мгновенно сковывая его и вздёргивая в воздух.

Но он даже не пытается сопротивляться. Лишь поднимает руки в примирительном жесте.

И смотрит на моих разъярённых мужей прямо и открыто. Ещё и голову высокомерно задирает, сжимая упрямо губы.

− Объяснись, жрец! – рычит Са-оир. – Так ты оправдываешь оказанное тебе доверие?

− Моя вина только в том, что я позволил себе придержать вашу супругу за локоть, чтобы она не упала. Или стоило остаться в стороне и позволить беременной наследниками императрице навредить себе от испуга? Так вы награждаете того, кто сберёг ваше общее сокровище?

− И кто виноват в её испуге? – холодно интересуется А-атон, прижимая меня к себе. – Лина ведь на тебя кричала, Сэтору.

Прямо на моих глазах удавка, свитая из тёмной энергии, стягивается на шее жреца, повинуясь взбешённому Са-оиру. Но красноволосый по-прежнему даже не пытается противостоять. Хотя я уверена в том, что ему хватило бы сил дать достойный отпор моим мужьям.

Тогда почему он ничего не делает? Что задумал?

Ужас, сковавший моё нутро после увиденного, теперь полностью уступает место замешательству и растерянности. Да, видение меня испугало, да, я в полном шоке от увиденного, да, это немыслимо… Но, если быть честной с самой собой, я ведь сама выбрала, что увидеть, сама стремилась узнать, каков вариант будущего для Сэтору самый желаемый. Полезла, куда не просят.

И потом… он действительно не дал мне упасть.

Словно в ответ на мои мысли взгляд багровых глаз устремляется теперь на меня. Будто спрашивает, позволю ли я убить из-за своих страхов? Из-за несбывшегося и, возможно, даже самого маловероятного варианта будущего… Из-за его желания меня получить.

Не могу. Желание не значит действие.

− Ри-одо Сэтору не виноват. Я испугалась видения и не контролировала свои движения. Совсем. Он удержал меня на ногах, − поспешно уверяю мужей, хватаясь за руку А-атона.

− Видения? Это ты её заставил? – Са-оир продолжает буравить тяжёлым взглядом жреца.

− А как мне ещё было оценить её потенциал? – язвительно скалится Сэтору.

− Что ты увидела, Лина? – опускает взгляд на моё лицо А-атон.

Теперь внимание всех мужчин сосредотачивается на мне. Нервы звенят от выжидания моих сэ-аран и ироничного интереса жреца… Он понимает, что если Повелители узнают о моём видении сейчас, то ему не жить. Но в багрово-чёрных глазах нет ни капли страха.

Зато страшно мне.

Комок тошноты в горле давит всё отчётливей. Я не могу… не могу это произнести… признаться… описать… не так… не сейчас. Мне плохо от одной только мысли о подобной вероятности.

Это так стыдно и гадко, будто я уже изменила. Но я не изменяла. Без вины виновата.

А ещё… Я просто не могу обречь красноволосого на смерть только за то, что он жаждет будущего, в котором мог бы обладать мной. Если быть справедливой, я не видела ничего, что говорило бы о его злом умысле против меня или моих мужей. Ничего кроме той… ужасной сцены.

Слишком мало информации. Нужно всё взвесить и обдумать.

− Я побоялась смотреть… что-то о вас, или о себе… без разрешения, − выдавливаю из себя. Голос дрожит и срывается на первых словах. Но я собираюсь с силами и дальше говорю уже спокойней. − И решила посмотреть будущее ри-одо Сэтору. У меня получилось. Он ссорился с ри-одо Норихнаром. Оба были в ярости. Ри-одо Сэтору говорил о том, что вычистит гниль из Дома Просвещённых, что они все забыли своё предназначение, что должны служить Абсолюту. А ри-одо Норихнар заявил, что настоящие мотивы Гласа Абсолюта в другом. Что он всегда хотел… И на этом видение оборвалось. Так резко и неожиданно. Просто осыпалось серым пеплом. Я не знала, что кто-то может влиять на то, что я вижу. И видеть то же, что и я.

На этом выразительно умолкаю, позволяя мужчинам разбираться дальше самим. Я существо эмоциональное и во многом им непонятное.

Сэтору прищуривается, буравя меня тяжёлым взглядом. И мне чудится в пламени его глаз мрачное торжество. Наверняка чёрт красноволосый решил, что я за свою шкуру испугалась, потому и промолчала. Возможно, даже строит планы, как теперь это можно против меня использовать. Каждый ведь думает о других в меру своей испорченности.

Не буду лукавить, за себя я действительно боюсь. Навлечь гнев Повелителей мне очень страшно − я не думаю, что они всё простят мне только из-за моего статуса сэ-авин. Но это самое меньшее, что меня волнует. Своих сэ-аран я не предам, даже если правда заставит их меня возненавидеть. Иначе предам что-то в самой себе.

И сейчас… я чувствую, что второе видение нельзя озвучивать. Что-то внутри, какое-то мощное и вполне осязаемое чутьё, не позволяет открыть рот и договорить. Лучше потом. Позже. Наедине. Когда все успокоятся… и кое-кто, нужный империи, в результате моих откровений не погибнет от горячей руки Са-оира. Он нужен… его жизнь важна. Я просто это знаю.

− Что же такое тайное ты всегда хотел, Сэтору, раз даже не позволил Лине это услышать? – вкрадчиво тянет А-атон.

− У всех есть свои секреты, Повелители, − усмехается жрец. – Этот никак не влияет на наши договорённости и мою преданность нашему союзу.

Мне так и хочется спросить, а какие влияют. Но я сегодня уже наломала дров, поддавшись своему любопытству.

− И насколько сильно ты можешь влиять на видения Лины? – задаёт Са-оир вопрос, крайне волнующий и меня саму.

И всё-таки отзывает свою тьму, отпуская горло красноволосого. Тот, приземлившись на ноги, как дикий кот, выпрямляется и небрежно отряхивается, поправляя одежду.

− Моё влияние ограничивается лишь тем, что я могу направлять её видения и обрывать их, если они, например… слишком травматичны для провидицы. Либо если раскрывают ей мои личные секреты, как сегодня. Вносить какие-либо изменения в видения Ока мне не по силам, − это жрец явно говорит для меня. Недвусмысленно давая понять, что видела я не просто проекцию его желаний. – И я теперь абсолютно точно уверен, что ваша сэ-авин действительно имеет достаточный потенциал, чтобы стать Оком Абсолюта. Когда мы можем приступить к обучению?

Он реально думает, что останется моим наставником? Ах да, он теперь уверен, что я ничего не скажу мужьям. Придётся жрецу разочароваться.

− Не спеши, Сэтору. Сначала мы обсудим всё между собой. Потом определимся с твоими ограничениями во время этих занятий. Не сообщать нам о том, что ты сможешь видеть то же, что и Лина, было с твоей стороны весьма некрасивым жестом.

− Вы своим приглашением застали меня врасплох, Повелители, − пожимает тот плечами. – Приношу свои извинения. Рассказывать вам абсолютно все секреты Просвещённых я тоже не имею права. Но, думаю, со столь преданной и предусмотрительной сэ-авин все Ваши секреты останутся в сохранности.

Только для меня эти слова звучат издевкой?

− Тогда на этом мы с тобой на сегодня прощаемся. Когда примем решение − сообщим, − подводит итог А-атон и, развернувшись, вместе со мной на руках покидает кабинет.

Через его плечо я вижу, как Са-оир, смерив жреца напоследок недобрым взглядом, выходит за нами. А Сэтору ещё долго задумчиво смотрит нам вслед.

На обратном пути в наши покои мой тёмный сэ-аран отдаёт приказ − возникшему словно из ниоткуда Тэ-атсуру − проследить, чтобы ри-одо Сэтору отбыл из дворца как можно быстрее. А потом, бросив на брата выразительный взгляд, и сам сворачивает к дворцовому крылу, отведённому под взлётные площадки и прочие военные цели. Так что в императорские апартаменты А-атон провожает, а точнее, относит меня единолично.

− Переодевайся и готовься к нашему отлёту, − ставит он меня на ноги, как только мы оказываемся в нашей общей гостевой. – Чотжар уже получил все необходимые указания, так что вызови его, он даст тебе все рекомендации.

− А вы… уходите, мой Повелитель? – в порыве я хватаюсь за его руку.

− Мне нужно помочь брату подготовить всё к нашему отбытию и решить ещё кое-какие дела, − сообщает А-атон, удивлённо посмотрев на наши сцепленные руки. – В чём дело? Почему ты так взволнованна? Всё ещё из-за Сэтору?

Судорожно вздохнув, смотрю на него огромными глазами, не зная, что сказать. Не зная, как теперь поступить.

Там, в панорамном кабинете, мною двигало какое-то странное чутьё, желание поступить правильно… а сейчас… я внезапно понимаю, как это может выглядеть в глазах моих сэ-аран. В глазах А-атона, которому я клялась в верности, в глазах Са-оира, готового рвать на куски любого, кто ко мне прикоснётся…

Они могут мне не поверить. Могут подумать, что я предала. И тогда… что тогда?

Ужас ситуации, открывшейся с новой стороны, настолько вышибает почву из-под моих ног, что я буквально начинаю оседать на пол. Опускаюсь на колени, чувствуя, как давит в груди, и жжёт глаза вскипевшими слезами.

− Простите меня, мой господин, − молю, прижимаясь лбом к руке А-атона. – Пожалуйста, простите.

− За что ты просишь прощения, Лина? – заметно похолодевшим тоном уточняет муж.

− Я видела два видения, − шепчу, чувствуя, как всё обмирает внутри. – Я… я видела… и не смогла рассказать… не там… не при жреце.

− Расскажи сейчас, − голос А-атона теперь и вовсе лишён каких бы то ни было чувств. Но хотя бы руку он у меня не отнимает.

− Меня задело, что ри-одо Сэтору не позволил мне дослушать разговор с ри-одо Норихнаром. Он вообще меня задевает сильно. Безумно раздражает и пугает своим вниманием ко мне. А тут ещё и видениями моими начал управлять. И каюсь, я захотела щёлкнуть его по носу, посмотреть самый желаемый для него вариант будущего. И неожиданно увидела нашу с вами спальню. А на кровати… на кровати… − меня буквально передёргивает от ужаса и неприятия. А сдерживаемые до этого момента слёзы пускаются бежать по щекам беспрерывным потоком. – Там была я… и он… Голые… Он брал меня сзади, держал за шею… а у меня живот месяцев на пять… Я так испугалась увиденного, что меня буквально выбросило из этого видения. Я чуть не упала. Тогда ри-одо Сэтору и схватил меня за локоть, чтобы удержать на ногах. У меня перед глазами всё плыло. Я закричала, чтобы он отпустил, что этого никогда не будет. Тогда вы и ворвались в кабинет.

− В этом видении он брал тебя силой? Ты сопротивлялась? – режет по живому тот, кого я люблю.

Мне так бы хотелось сказать, что да. Но это будет заведомая ложь. То что видела, не было похожим на насилие. По крайней мере, на физическое.

− Не знаю. Не буду обманывать, − судорожно втягиваю воздух.

− Почему сразу не сказала? – ледяным тоном интересуется муж, а меня буквально озноб берёт, так ощутима сейчас его жуткая сила, изморозью щиплющая кожу. – Правду говори!

− Я не могу объяснить толком, − всхлипываю, закрывая глаза. Что есть силы восстанавливаю в памяти всё, что ощущала там в кабинете. − Что-то во мне твердило, что нельзя этого делать. Что вы убьёте его без разбирательств, а это недопустимо.

− Так хочешь этого совместного с ним будущего? Забыла уже, что умрёшь, если умрём мы? – цедит А-атон.

И своими жестокими словами словно по лицу меня бьёт. Так больно, что дышать невмоготу. Глаза сами собой закрываются, а плечи поникают, словно на них бетонные плиты возложили.

Ну вот… а чего ты ждала, Лина? Знала же, что далеко не всё тебе простят. Знала, что они никому не доверяют. Лишь друг другу.

− Мне казалось, что моя преданность уже не вызывает у вас сомнений. Глупо, с моей стороны, забыть, что вы никому не верите, кроме Повелителя Са-оира, − опустив руки, сипло произношу я. Отворачиваюсь, садясь на пол. – Мною много чего двигало. Каюсь, там был и страх вызвать ваш гнев. И жгучий стыд, паника от того, что увидела, отторжение самой мысли о такой вероятности. Но больше всего меня тревожило идущее изнутри отчётливое осознание, что жизнь жреца очень важна и необходима, чтобы были живы вы. Будто что-то нашёптывало мне, подсказывало, какими последствиями обернутся мои неосторожные слова. Сейчас это звучит бредом, наверное. А там… я просто знала, что он нужен, чтобы выжили вы с братом. Не сейчас, потом, в будущем. И для меня это самое главное. Не потому, что не выживу без вас, а потому что я не перенесу, если с вами что-то случится. Не хочу вас терять.

В комнате повисает гнетущая тишина. В груди больно. Не такого я ждала от этого дня. А всё проклятый Сэтору. Как же я его ненавижу!

− Почему, Лина? – разрушает воцарившееся молчание А-атон.

− Что почему, мой господин?

− Почему ты так сильно не хочешь нас терять?

Ну вот. Я знала, что когда-то мне зададут подобный вопрос. Но отвечать на него сейчас… не хочу. Не хочу говорить о своих чувствах тогда, когда это может быть воспринято всего лишь, как аргумент моей невиновности. Я и без этих признаний невиновна.

− Это… очевидно. Вы очень дороги мне, − пожимаю плечами.

− Ты недоговариваешь. Посмотри на меня, Лина, − приказывает, но в голосе больше нет звенящей льдом стали.

− Простите, но я слишком плохо выгляжу. Глаза отекли. Позвольте сначала хотя бы умыться, − возражаю, пытаясь подняться на ноги.

Но меня за плечи поднимает сам А-атон. И, ухватив за подбородок, заставляет посмотреть на себя. Вот только смотреть у меня нет моральных сил. После его слов… понимаю, что сама виновата, сама допустила такую ситуацию, не признавшись сразу, но всё равно больно. Сжав дрожащие губы, я опускаю ресницы, смотря куда угодно, но только не в чёрные глаза, внимательно изучающие меня.

− Я верю не только брату, Лина, − мужские губы внезапно касаются моего лба. – Тебе с некоторых пор тоже. Поэтому… не предавай.

Последние слова звучат с явной угрозой, но всё это нивелируется его признанием. В устах циничного и расчётливого аналитика А-атона оно звучит не хуже чем признание в любви. И моё ноющее сердце оживает в груди, воспряв и забыв про чувство обиды.

− Что мне делать, если я снова почувствую что-то подобное? Такое внутреннее убеждение? Игнорировать? Может, это мне кто-то со стороны навеял? – спрашиваю тихо, наслаждаясь его объятиями и затопившим мою душу облегчением.

Первый раз я была настолько близка к тому, чтобы навлечь на себя реальную ярость своих мужчин. И оттого, что один меня всё-таки понял и простил, даже дышать легче становится. Вот только… остаётся ещё Са-оир.

− Нет. Не игнорируй. Говори мне. Это, скорее всего, часть твоего провидческого дара. Я ещё разузнаю подробней.

Киваю понимающе. Но через миг снова забываю, как дышать, услышав:

− Са-оиру пока ничего не рассказывай о втором видении, − и, глядя в мои потрясённые округлившиеся глаза, А-атон добавляет. – Мне нужно обдумать это всё и проанализировать все возможные варианты развития событий, с учётом твоих новых видений. Я сам ему скажу, когда посчитаю нужным.

Глава 9

Мне казалось, что случившееся будет мучить и тревожить меня весь остаток дня, испортив такой прекрасный подарок от моих мужей. Но разговор с А-атоном – то, что он понял меня, не осудил за видение и простил за молчание – снял груз непомерной тяжести с души. По крайней мере, его большую часть.

А когда мой светлый сэ-аран заявил, что сам расскажет брату обо всём, я, признаться, и вовсе ощутила самую настоящую радость, что с меня сняли и эту ответственность. Понимаю, что это слабость с моей стороны, понимаю, что это мне всё равно аукнется, что Са-оир всё равно будет страшно зол, когда узнает… Но благодаря А-атону я больше не чувствую себя виноватой. А значит, и силы посмотреть в глаза своему тёмному сэ-аран я тоже найду.

Что касается самого видения, тут я снова предпочла временно притвориться страусом. Хотя бы на сегодня.

Этого не было. И не факт, что будет.

Теперь над этой проблемой думает тот, кто гораздо умнее меня и имеет больше опыта и возможностей, чтобы избежать подобного исхода. А я ничем не помогу, если буду изводить себя. Только малышам своим могу навредить.

Поэтому сейчас позволяю себе не думать об этом, не накручивать себя. Я просто наслаждаюсь тем, чего мне так не хватало в последние недели – обществом моих мужей.

Из дворца мы улетели на небольшом шаттле, управляемом лично Са-оиром. Тогда как мы с А-атоном заняли места позади него. Притом меня усадили так, чтобы я могла всё видеть через большие бортовые окна.

О небо, как же это было прекрасно. Уютная кабинка, мои любимые рядом. Их ответы на мои вопросы. Моя рука в руке А-атона. Потрясающие пейзажи за бортом, когда фантастически прекрасные города сменяются не менее фантастическими природными ландшафтами, от которых дух захватывает. И тихое, хрупкое счастье, буйным цветом распустившееся внутри.

Экскурсию мне устроили на той части планеты, что полностью принадлежит Правящему дому. Безопасность, как всегда, превыше всего. Но мне красот хватило с лихвой. Что не удивительно после того, как я месяц практически не покидала императорский дворец.

Мы пролетали над серебристо-лиловыми рощами, бескрайними степями, покрытыми нефритовым морем трав, волнами перекатывающихся под нами. Над цветущими холмами. Над реками и озёрами, порой такими огромными, что казались морями.

За пару часов беспрерывных восторгов я начала чувствовать себя воздушным шариком, наполненным чистой радостью. И эти ощущения полностью вытеснили пережитое утром. К обеду уже даже щёки начали болеть от постоянных улыбок.

В какой-то момент, когда мы пролетали над огромной, испещрённой трещинами равниной, я поняла, что наш шаттл идёт на снижение. Тогда как впереди, прямо по курсу, острыми клыками вырастают белоснежные горы. Если мне память не изменяет, это должны быть Исафри. Самый древний горный массив на Тэрстани, хоть по виду и не скажешь. Я привыкла считать, что чем горы старше, тем они более пологие, а тут острые, как шипы, пики, мерцающие в свете стоящей в зените Кюар.

Что примечательно, Исафри, кажется, находятся буквально на границе с территорией Дома Просвещённых. Даже странно, что меня сюда привезли.

Зачарованная новым потрясающе прекрасным видом, я даже не замечаю, как мы оказываемся совсем рядом и теперь Са-оир лавирует между скал, явно направляясь в гигантское ущелье, поражающее воображение своими масштабами.

Его стены, нависающие с обеих сторон, заставляют почувствовать себя маленькой букашкой, песчинкой, несущейся между каменных створок, готовых вот-вот сомкнуться.

А потом я неожиданно различаю впереди странное… сооружение. Издали оно похоже на белые, слегка волнистые страницы открывающейся книги. Только книги огромной, для титана, не меньше. Потому что эти страницы вратами стоят по обе стороны ущелья, всё больше возвышаясь над нами.

− О небо, что это? – выдыхаю я, во все глаза таращась на очередное чудо местной… архитектуры, как я понимаю.

− Маран-дэш. Когда-то здесь был храм Абсолюта. Первый на Тэрстани. Сейчас он практически заброшен, − объясняет мне А-атон.

− Почему? – удивлённо смотрю на него.

− История умалчивает. Где-то около десяти тысяч лет назад случилось что-то, из-за чего вход в сердце храма сокрылся и от Правящих, и от Просвещённых. Все носители информации за тот период или уничтожены, или исчезли. И с тех пор никто так и не смог его открыть. Существует даже легенда, что Абсолют явится во плоти своим детям тогда, когда появится способный проникнуть в сердце Маран-дэш.

Десять тысяч лет назад… то, какими временными категориями мыслят высшие ашары, до сих пор не укладывается у меня в голове. Но я понемногу привыкаю. Как и к той мысли, что я сама рядом со своими сэ-аран смогу прожить не одну сотню лет.

− Нам с братом с детства нравилось тут бывать. Это место обладает особой силой. И нам хотелось показать его тебе, − не оглядываясь, произносит уже Са-оир.

И направляет шаттл прямо между белых створок ворот.

За ними ущелье расширяется, образуя круглое плато. Перед нашими глазами тупиком вырастает громада белых скал и неправильной формы тёмная арка пещеры, образованной в них. И именно в неё мы и влетаем. А через минуту наш шаттл, сделав круг, садится на ровную площадку, спрятанную под каменными сводами.

Неужели мне что-то позволят увидеть не с высоты полёта, а вблизи? Позволят своими ногами погулять по храму, возможно более древнему, чем мой родной мир, прикоснуться к его стенам… О небо! И всё-таки этот день прекрасен!

Едва не повизгивая от восторга, я позволяю А-атону отстегнуть мои ремни. И, ухватившись за мужскую руку, вскакиваю с кресла.

Са-оир тоже поднимается, совершив предварительно кучу каких-то манипуляций с панелью управления. Оба довольно и капельку снисходительно улыбаются, видя мой бурный энтузиазм и щенячий восторг. И пока один за руку ведёт меня на выход, второй открывает багажный отсек и достаёт оттуда что-то весьма напоминающее громадный рюкзак, который тут же закидывает на плечо.

Так у нас ещё и продолжительная прогулка намечается? Вон и мне разрешили вместо платья штаны с туникой и удобные лёгкие сапожки.

Кажется, таки да. Возможно, мои мужья-трудоголики даже романтический пикник на троих задумали.

Я их сейчас расцелую.

Спустившись по трапу, мы ступаем на поверхность каменной площадки. Камень этот похож по фактуре на кремень, а по цвету − на белый мрамор. Как и своды над нами. Кое-где в них есть овальные отверстия, через которые пробиваются солнечные лучи, играя на стенах пещеры яркими золотыми бликами. Очень красиво. Воздушно. Полупрозрачно.

Я так и застываю, запрокинув голову и кружась на месте, чтобы всё это рассмотреть.

− Не устала? − притягивает меня к себе А-атон.

Са-оир, спустившийся следом, как раз заканчивает вводить какие-то команды на торобраслете и после того, как трапп поднимается, а вокруг шаттла образуется защитное поле, подходит к нам.

– Нет, что вы? Я же сидела всё это время. Теперь наоборот, только рада ноги размять, – улыбаюсь своим мужьям.

– Ну раз так, пойдём разминать, – тянет меня мой светлый сэ-аран к темнеющему в сотне метров от нас проходу.

И мы втроём отправляемся исследовать самый древний храм на Тэрстани. Точнее, я исследовать, а они – мне всё показывать.

Я уже была до этого в двух храмах Абсолюта и каждый раз поражалась монументальности и масштабам этих строений. В каждом из них возникало стойкое впечатление, что строились здания храмов с расчётом на визит титана, не меньше. Здесь это ощущение не просто присутствует – оно возведено в абсолют. В Маран-дэш отчётливо ощущается, что это мы пришли в гости к богу, настолько всё огромное. И хозяин вполне может нас не пустить дальше порога, а то и вовсе наказать за то, что нагло нарушили его покой.

За проходом, между двумя гигантскими плитами, открывается анфилада каменных залов. Строгие вертикальные линии уходящих ввысь белых плит, красноватый свет, льющийся откуда-то с потолка, и абсолютная тишина, поглощающая даже звуки наших шагов.

Мне даже жутковато немного становится. Спасает только присутствие моих сэ-аран, спокойно шагающих по обе стороны от меня.

Повелители правы, тут воздух буквально напитан силой. Мощной, сырой, концентрированной и густой настолько, что её, кажется, можно ножом резать.

− А для чего вы сюда прилетали в детстве? – спрашиваю шёпотом, чтобы хоть как-то разбавить это давящее ощущение. – Вдвоём? Или по отдельности?

− Бывало, что и вдвоём, − за двоих отвечает Са-оир. – А бывало, что и поодиночке. Нас с младенчества воспитывали, как будущих императоров, как тех, кто примет силу Абсолюта. Да и собственные силы проснулись в довольно раннем возрасте, и мы нуждались в строгом обучении, чтобы обуздать то, что внутри. А это достаточно серьёзное испытание для растущего организма ашара. Иногда мы были настолько истощены после уроков, что еле доползали до своих комнат и кроватей. Потом, когда стали старше, отец показал нам Маран-дэш и разрешил наведываться сюда самостоятельно. Тут мы могли не только восстанавливаться, но и ненадолго находить внутреннее равновесие.

− Нуждались в строгом обучении? – недоумённо переспрашиваю, слабо представляя, как малые дети могут нуждаться в таком. Нет, когда постарше, тогда понятно, но с младенчества?

− Да, − хмурится Са-оир.

Теперь хмурюсь и я. Пытаюсь представить, каково это, с ранних лет обладать такой мощью, как мои сэ-аран. Это же… опасно. Для самого ребёнка. Для окружающих. И это страшно, на самом деле.

− А наши дети, они будут так же сильны? Они тоже будут нуждаться в таком строгом и жёстком обучении? – спрашиваю тихо.

− Да, они будут так же сильны, − кивает А-атон. − Возможно, даже сильнее. Но судя по тому, как считываются их биополя, наши с братом сыновья уже сейчас способны объединять свои силы и пребывать во взаимном энергетическом равновесии. Вполне вероятно, что это происходит благодаря тебе, но уже то, что они развиваются в этом состоянии, многое значит для дальнейшей их жизни и сделает их менее склонными к срывам.

− То есть… существует вероятность, что им не понадобится общая на двоих сэ-авин? – поднимаю я вопросительный взгляд сначала на одного мужа, потом на другого.

− Это маловероятно. Во время ритуала призыва силы в Тан-Гереиш, удержать равновесие с разделённой в круге сэ-авин им всё-таки будет гораздо проще. Поэтому, скорее всего, понадобится, − усмехается Са-оир. – И мы с братом уж постараемся, чтобы нашим сыновьям найти свою объединяющую было гораздо проще, чем нам. Возможно, сразу подготовим для них тщательно подобранную земляночку, − и он бросает на меня многозначительный веселящийся взгляд. – Или брат научит, где искать, и как выбирать.

− Научу. Наши сыновья наверняка по достоинству оценят то, какую мать я для них выбрал, − с серьёзным видом кивает А-атон.

А я только и могу, что рот разевать и поражённо на них таращиться. Они что серьёзно уже сейчас планируют, как будут учить сыновей, где взять землянку сэ-авин?

А ведь с них станется.

Наученные своим непростым опытом, эти двое перестраховщиков наверняка сделают всё, чтобы сыновья не столкнулись с теми же проблемами.

Наши сыновья.

Стоит только подумать о них, и мои ладони сами собой тянутся к животу, чтобы ласково накрыть то место, где растут две горячо любимые мною искорки. С каждым днём мне всё сильнее кажется, что я реально ощущаю своих малышей, ощущаю их тепло, их любовь. Это папы у нас все такие сдержанные и суровые, а мои крошки на эмоции для своей мамы никогда не скупятся.

Интересно, какими они будут? Наверняка похожими на своих отцов. Но может, и от меня хоть что-то возьмут. Волна тепла и обожания буквально затапливает сердце, заставляя блаженно улыбаться. И теперь даже воздух Маран-дэш не кажется больше тяжёлым и гнетущим. В косых лучах света, падающих на белый каменный пол мне всё отчётливей мерещатся быстро мельтешащие детские ножки. И вскоре я явственно вижу двух мальчишек лет десяти с виду, бегущих впереди нас. Беловолосого и тёмненького. Статных, таких невероятно красивых. И неожиданно… красноволосую маленькую девочку, которую они оба держат за руки. Её волосы, словно язычки пламени, развеваются позади.

Это… это что? Опять видение?

Я даже замираю на миг, ошарашенно всматриваясь в тающие образы. И буквально заставляю себя сделать следующий шаг.

Потом, после прогулки, расскажу А-атону. И пока он мне сам не скажет, что это действительно видение, а не просто игра моего воспалённого воображения, или ещё что-то, я не буду накручивать себя по этому поводу.