Текст книги "Афганские истории"

Автор книги: Алекс Сидоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Кем именно был этот полковник, да еще и Герой Советского Союза, мы – свидетели данного происшествия, особо и не разбирались (лениво, поймите правильно, молодо-зелено, в голове совсем другие проблемы крутились).

Честно говоря, на Чкаловской много Героев было, а настоящих полковников – еще больше. Он мог быть и со Звездного городка из ЦПК (центра подготовки космонавтов) и с «Института» из летчиков-испытателей, мог быть «перелетным» с Жуковского или с Владимировки, а мог быть и «залетным» после Афганистана, хотя в принципе, все это не столь важно.

Знаю, что имя этого достойного полковника было – Лев, а фамилию запамятовал. Когда-то помнил, а сейчас вот забыл, простите, старею, наверное, но бесплатное представление: «Лев и шавка» никогда не забуду!

Селедка по-норвежски под русской шубой.

– Саня, целлофановый пакет есть?

– ХЗ?! Сейчас посмотрю. А тебе на кой…?

– Дашь пакет, тогда скажу.

Покопавшись по ящикам стола, нашел мятый пакет далеко не первой свежести, который выдают в магазине в виде одноразовой упаковки. Но, не будем кривить душой, для русских любой пакет – многоразовый, не так ли?! Пошелестев уже пожелтевшим винилом, отдал пакет старшему лейтенанту Сереге Ёлкину – наземному технику с Ту – 134-го из 2-й эскадрильи.

– Нуууу?! Колись!

Серега старательно надул пакет, тщательно проверил его на герметичность. Удовлетворенный положительным результатом произведенных пневмоиспытаний старший лейтенант Ёлкин, осторожно выпустив воздух, аккуратно сложил целлофан и спрятал его в бездонном кармане зимней куртки.

– Саня, только тебе и только тсссс! Вернулся 996-й борт из Норвегии. Парни привезли настоящую норвежскую селедку. Бухнули все свои командировочные – всю валюту спустили и купили две огромные банки с селедкой. С настоящей фирменной норвежской селедкой, а не с нашей тощей иваси – только кости выноси. С долбанной перестройкой и ускорением, селедки нормальной в магазине не купишь – дефицит, твою мать. А тут настоящая, норвежская! Экипаж 996-го одну банку себе оставляет, а вторую решили открыть и разделить рыбку поштучно всем, кто успеет…

– А нафига тебе селедка?!

– Как?! Скоро же Новый год! Принесу домой жирненькую рыбешечку пряного посола, жена обрадуется и заварганит на праздничный стол «селедочку под шубой». Пальчики оближешь! Объеденье, особенно под «водовку»!

– У меня нет жены и «селедку под шубой» вряд ли кто сделает…

– Брось! «Шуба» для селедки совсем необязательна. Это же рыба из Норвегии! Не семга конечно, но тоже знатный продукт! А норвеги уж чего-чего, а толк в рыбе знают и готовят ее так, что язык проглотишь и пальчики оближешь. Точняк! Норвежцы – лучшие мореходы, непревзойденные рыбаки и прочее… Викинги одним словом. Короче, слушай сюда и запоминай. Почистить рыбу ты и сам сможешь, не велика проблема. Лучок репчатый купишь в «Овощном», почистишь от шелухи и нарежешь то-нень-ки-ми колечками. Красиво выложишь на дне узкого блюда разделанную селедочку, сверху щедро присыпешь колечками лука. Лучок не жалей, побольше нарежешь. Лука много не бывает, запомни! Сверху зальешь это чудо кулинарного искусства подсолнечным маслицем. Маслице, кстати, тоже не жалей. Полей от души, равномерно разбрызгивая по всему блюду, чтобы лучок хорошо пропитался и злость свою потерял – стал янтарно-золотистым. Картошку пожарить – это не глобальная проблема планетарного масштаба, справишься. В училище по ночам жарили, так ведь?!

– Ага, жарили, в наряде по столовой!

– Ну вот, все то же самое и в том же духе! Ну а потом, достанешь бутылочку «беленькой» из глубины морозильника. Да-да, именно из морозильника, а не из холодильника! Чтобы неторопливо тянулась водочка тоненькой и весьма густой струйкой из узкого горлышка, чистая как горный родник. Чтобы сама бутылочка была с толстым слоем инея, а еще лучше – с ледяной корочкой… Итак! Наливаешь себе рюмочку под самую рисочку и под бой Курантов накалываешь вилочкой кружочек лучка янтарного, маслицем подсолнечным щедро политого… Следом накалываешь кусочек селедочки ароматно-душистой пряного посола по-норвежски… и опять кружочек лучка. И макаешь все это великолепие многослойное в маслице подсолнечное, что на блюде лениво плещется, божественный вкус лука и рыбки в себе трепетно сохраняя…

Серега сделал короткую паузу и, закатив глаза, погрузился в творческий образ новогоднего разлива. Причмокивая губами и сладостно улыбаясь, он продолжил грезить наяву.

– Боооммм! Бооооммм – двенадцатый удар часов на Спасской башне! Новый 1989-й год стучится в двери! Встречайте, встречайте! А ты накатил рюмашечку с тягучей водочкой и сразу селедочку с вилочки прямо в рот, пока маслице с рыбки драгоценными каплями не стекло на рубашку или на скатерть… Ам! И кусочек черного хлебушка… Ам-мням-мням! Вкуснотища!

Ёлкин сделал непроизвольное глотательное движение. Его заостренный кадык резко дернувшись, метнулся высоко вверх под натянутой на шее коже, а затем нехотя вернулся в исходное положение.

– И сразу же без паузы вторую рюмашку ледяной водочки, пока вкус божественно-нежной рыбоньки на языке тающей и резкий вкус лу-чо-че-чка смягченного растительным маслицем, во рту твоем многократным эхом повторяется, черным хлебушком оттененный… Честно говоря, оливковое маслице лучше подошло бы, но где же его взять в стране победившего социализма…

Пока, упиваясь несуществующими яствами и смачно причмокивая, старлей Серега Ёлкин обстоятельно расписывал заманчивую процедуру встречи Нового года с применением такого замечательного продукта, как норвежская селедка, я чуть было не захлебнулся обильной слюной, которая буквально ведрами стекала из моего переполненного рта по стенкам пищевода прямо в изнемогающий желудок. При этом, катастрофически затапливая кишечник.

– Ёлкин, верни пакет!

– Фигу! Ты его мне добровольно отдал!

– Он мне самому нужен. Ты обманом выманил. Вертай пакет взад, маслопуп чумазый… (прозвище специалистов по СД – самолет-двигатель).

– Не отдам! За селедку, моя жена меня сегодня по-особенному полюбит…

– Если не отдашь, я тебя сейчас сам полюблю! Прямо здесь! И так… и сяк… и эдак …и еще по-особенному, только держись! Тебе так понравится, что потом за уши не оттянешь…

Шутливо поборовшись в комнате тех. домика и попрепиравшись больше для приличия, чем всерьез, мы вскоре пришли к единому знаменателю – главное успеть на борт 996-го к началу раздачи дефицитного продукта. А там возьмем две селедки, а потом уже как-нибудь разберемся, не проблема.

Прибежали на стоянку самолетов. Уф! Вовремя! Экипаж 996-го и толпа «тех, кто успел» кучковались в салоне лайнера вокруг стола, за которым восседал важный бортинженер – капитан Федя.

«Прихлебатели, им сочувствующие и просто халявщики» терпеливо ждали, трепетно отслеживая все вальяжные движения нашего благодетеля, который очень осторожно, словно хрустальное блюдо или китайскую вазу, держал в своих руках огромную блестящую банку, размером с противотанковую мину. Федя крутил банку с дефицитной рыбой и так и сяк и эдак, сосредоточенно разглядывая ее швы со всех сторон. Пауза явно затягивалась, народ начал проявлять первые признаки беспокойства.

– Не томи!

Федя внял «гласу народа» и вот банка торжественно уложена на стол. Бортач взял консервный нож, заботливо протянутый из «массовки» наземным техником 996-го, который влез с «последней» просьбой.

– Открывай осторожно, чтобы саму банку не повредить. Будем в нее краску наливать, когда валиком надо что-то покрасить, как раз влезет.

Снисходительно кивнув, бортинженер Федя под алчное свечение глаз всех присутствующих, мощным движением воткнул лезвие ножа в край крышки призывно блестящей банки.

ПССсссссссссссссссссс!!!!! Полностью открыть банку с селедкой капитан Федя так и не успел. Из отверстия в крышке, образованным узким ножом открывалки со страшным свистом вырвалось огромное облако ТАКОЙ вони (кубометр, не меньше), что вся толпа хаотично ломанулась к выходу из самолета просто наперегонки, расталкивая друг друга локтями и буквально «по головам». Паническая эвакуация личного состава за пределы салона 996-го была такой скоротечной, что были многократно перекрыты все нормативы спасения с терпящего бедствие самолета, не иначе.

Офицеры и прапорщики, с откровенно перекошенными физиономиями бледно-зеленого цвета, до посинения зажимая пальцами свои носы, разбегались от самолета с бортовым номером 996, как будто внутри его фюзеляжа тикал часовой механизм, подсоединенный к атомной бомбе.

Когда ребята оказались за пределами действия кошмарной вони от протухшей рыбы и немного провентилировали свои легкие, то стали осторожно возвращаться к покинутому самолету. Основная масса стремительных «бегунов» возвращалась с самых далеких окраин аэродрома. Отдышавшись и немного придя в себя, мы вернулись к «душегубке» под № 996 возле которой уже толпился экипаж этой «газовой камеры» с крыльями. …кое-кто из слабонервных, включая Серегу Ёлкина блевали за хвостом самолета, закопавшись по пояс в сугробе. Да уж, запах многократно протухшей рыбы, это НЕЧТО!!! Аж глаза повылазили!

Собравшись воедино члены «клуба любителей рыбы» с недоумением смотрели на самолет, из открытого люка которого сочилось ядовитое облако сногсшибательного зловония. Вытирая слезы удушья и брезгливо отплевываясь, штурман 996-го майор Петр Николаевич неожиданно выматерился, что было совсем нетипично для интеллигентного пожилого человека. Было отчетливо видно, что каждое слово дается седовласому штурману с колоссальным трудом, т. к. всегда предельно вежливый и образцово воспитанный майор еле-еле сдерживает рвотные позывы и кишечные спазмы.

– Бляха-муха, протухла вчистую?! Надо проклятую банку с борта выкинуть, а то весь салон провоняется, летать не сможем! Вот ведь суки норвежские, видят, что русские, тухлятину и впарили! Да еще и за наши же деньги! Всю валюту потратили, твою…дивизию! Ублюдки НАТОвские, то-то улыбались во весь хавальник когда банки нам упаковывали! Гут! Гут! Зеер гут! Капиталисты хреновы! Развели как кроликов вислоухих, суки! Наверное, специально решили бойцов Красной армии отравить. Ботулизм и все такое… Эту бы банку, да тому продавцу забить бы прямо в дупло, причем плашмя… Мде… Кто пойдет за проклятой селедкой, желающие есть? Свою долю рыбы отдаю… полностью!

Желающих не нашлось. Тогда сбегали в технический домик, принесли противогаз. Кинули жребий, выпало бортинженеру Феде. Ха-ха! Бортач скрипнул зубами и, напялив на морду лица резиновый гандон «с глазами», обреченно скрылся в дверном проеме фюзеляжа 996-го.

Банку с селедкой несчастный капитан вынес очень осторожно, как будто это была противотанковая мина во взведенном состоянии. Все парни шарахнулись в разные стороны. Оно и понятно! Во-первых – вонища от открытой банки была отвратно-противная, здравому уму просто непостижимая и никак непереносимая. Во-вторых – если хоть капля пряного рассола попадет на форму, пипец, ее можно брезгливо выбрасывать без малейшей надежды на благополучный исход многократной стирки. Не знаю что там за секретный рецепт фирменного норвежского рассола но, при его контакте с одежной, ткань катастрофически меняла свой состав буквально на молекулярном уровне и начинала самостоятельно источать такой запах, что проще было ходить по аэродрому голым. Или банально застрелиться.

Когда капитан Федя, максимально вытягивая свои руки, ушел за пределы видимости (за горизонт) и выбросил банку с проклятой селедкой по-норвежски, в группе «участников круглого стола» неожиданно возник резонный вопрос.

– А вторая банка?

– Твою мать… точно! И на хрена две брали?! Одной наелись выше крыши!

– Чтобы на всех хватило!

– Нуууу, спааа-сииии-бо, сами жрите!

– Ах вы скоты неблагодарные… мы самую дорогущую селедку купили, а они еще нос воротят…

– Будешь тут благодарным… Короче, хорош спорить, давайте откроем вторую банку и проверим. Только вскрываем на улице!!!

Открывал опять Федор, уже предусмотрительно не снимая противогаза. ПССссссссссссссссссс!!! Такая же дрянь! Члены клуба «любителей селедки по-норвежски» брезгливо зажав носы, дружно побежали на подветренную сторону как от банки, так и от самого Федора. …кое-кто опять поспешил за хвост самолета, снова блевать, уткнувшись лицом прямо в снег. Фууууу, бля! Запах, просто полный пипец! Ну, норвежцы, уроды вонючие, скунсы гадские…

– Банку куда?!

– Туда же – за горизонт!

Бессменный Федя опять унес банку за пределы видимости. Вернулся один и грустный. Обидно! Хотели порадовать ребят под Новый год, а получилась хрень какая-то. Досадно, а куда деваться?!

Зима на аэродроме прошла более-менее спокойно, селедка в банках замерзла в дальних сугробах и перестала вонять. Затем выпал приличный снег, все присыпало толстым слоем и жизнь вернулась на круги свои. А парни с 996-го еще неделю проветривали салон самолета и обильно разбрызгивали внутри фюзеляжа адский коктейль из смеси дешевого одеколона типа «Лаванда», «Тройной», «Шипр» и прочее. В магазине «Военторг» на ребят уже стали откровенно коситься и продавщицы и покупатели, т. к. экипаж 996-го закупался «по взрослому». В стране «сухой закон», а эти бравые ребята чуть ли не канистрами одеколон скупают… Но, честно говоря, внутри самолета все равно заметно попахивало!

Более того, в полку прижилась очередная шутка! Когда в какое-либо помещение заходил член экипажа с 996-го борта, все присутствующие начинали брезгливо морщить носы и старательно принюхиваться. Парень со «зловонного» самолета заметно тушевался, густо краснел, сам начинал шумно втягивать воздух носом, стараясь уловить причину всеобщего недовольства. Затем, не выдержав «морального» давления, «источник запаха» под благовидным предлогом и под общий хохот скоропостижно выбегал из помещения на свежий воздух где, отчаянно чертыхаясь, вытаскивал из кармана комбинезона «расходную» бутылочку одеколона и незаметно для окружающих, старался полить себя туалетной водой.

С приходом весны, проклятая селедка по-норвежски благополучно оттаяла и начала вонять с новой силой. Приличное удаление банок с протухшей рыбой «за линию горизонта», помогало слабо. Слабый ветерок подует с той стороны, 3,14здец, хоть вешайся. Даже птички перестали петь на аэродроме в районе стоянки нашего полка.

Делать нечего, под прессингом возмущенной общественности, вперемешку с откровенно-издевательскими шутками и невыносимыми подколками, капитан Федя из экипажа 996-го в очередной раз напялил «любимый» противогаз и после долгих поисков «за горизонтом», закопал мерзопакостную селедку глубоко под землю. Потом прошелся обильный весенний дождь, выросла густая травка и, вроде как, на аэродроме жить стало немного терпимей. Уф!!!

p. s. Спустя лет 10–15 после тех знаменательных событий по ТВ показали репортаж про Норвегию в контексте национальных особенностей гастрономических пристрастий ее жителей. Как оказалась, тухлая селедка – чуть ли не самое любимое национальное блюдо всех норвежцев, прикиньте?! И к тому же настолько дорогой деликатес, что потомки викингов могут позволить его лишь только по большим праздникам!

Более того, банку с протухшей селедкой надлежит вскрывать, предварительно погрузив ее под некоторую толщу воды, чтобы сногсшибательная вонь от разлагающейся рыбы частично впиталась в жидкость, и было не так противно! Опять же, «вскрытие банки под водой» помогает исключить норвежским гурманам незапланированные обмороки от «обалденного» запаха, приступы жестокой рвоты и т. д. и т. п. Такие дела! Вот вам и селедка по-норвежски! …да еще под «русской шубой».

Экзотическая кухня – редкая засада, особенно азиатская, можно так нарваться, но это уже другая история.

Вода и воздух, ум и разум

Ан-72, прозванный за свой оригинальный внешний вид «Чебурашкой» проходит грозовой фронт. Вернее сказать, не проходит, а протискивается сквозь сплошную стену воды. Самолет фактически не летит, а почти плывет.

Дождь льет как из ведра, молнии сверкают, бесполезно мельтешащие дворники хаотично молотят по лобовому стеклу, не справляясь с потоками взбесившейся воды. Самолет ощутимо трясет, экран локатора весь в ярких засветках – буря по курсу и вокруг борта. Через иллюминаторы, всполохи молний периодически освещают салон самолета, значительно перекрывая по яркости дежурное освещение, но Ан-72 настойчиво двигается по «коробочке» в сторону родимой ВПП (взлетно-посадочная полоса).

Экипаж, упрямо игнорируя все утробные завывания, всевозможные мыслимые и немыслимые кары на наши дурные головы и многообещающие угрозы со стороны КДП (командно-диспетчерский пункт), тупо рвется домой… к детям, к женам, к любимым. Бортовые холостяки – потенциальный генофонд экипажа и гордость ВВС, тоже рвутся на землю. Зачем?! Непонятно! Но рвутся отчаянно!

КДП изрыгает очередной поток строгих запретов вперемешку с отборным матом, но командир воздушного корабля только болезненно морщится, продолжая удерживать самолет на «домашнем» курсе.

– Авиация у нас, какая?! Всепогодная! То-то! Вот и давай посадку, мать вашу! В командировках загоняли как саврасок легавых, истосковались по семьям, спасу нет! Домой хотим, к «любимке» под одеяльце, чтобы тепло родного и желанного тела почувствовать! Душу озябшую по холодным гостиницам, да измотанную по чужим … хм… отогреть. «Вышка» (КДП), не будь сволочью, дай посадку, включи освещение ВПП!

В качестве «бронебойного» аргумента против ухода на запасной аэродром, где относительно чистое небо, сухая бетонка и более благоприятные условия посадки, применяем наглое вранье о почти «сухих» баках и давно горящей лампочке аварийного остатка топлива.

Это всплывет, конечно же, но уже потом, на земле, после расшифровки пленки СОК (средства объективного контроля) с показаниями параметров полета!

Если не прокатит, то командира корабля и штурмана беспощадно выдерут по самое «немогу», бортинженера однозначно подвесят за яйца и возможно даже – заставят пересдавать занудные зачеты на допуск к летной работе?! Но это будет потом, а сейчас все хотят домой… Домой! Только домой! И никаких вариантов!!!

КДП в крайний раз виртуозно выматерившись и многократно послав всех нас и каждого в отдельности на хуль, обреченно дает «добро» на посадку под личную ответственность командира экипажа! Асса!

Победно взревев движками на 4-м повороте «коробочки», Ан-72 выпуская механизацию крыла на требуемые углы для посадки и включив фары, пошел по глиссаде снижения. Пошел фактически в «никуда», почти в слепую, чисто по приборам – выводя «в крест» две тоненькие стрелочки «директорного управления», которые безропотно повиновались сигналам аппаратуры ближнего привода, установленной на аэродроме.

На последних сотнях метров, еще в воздухе неожиданно выясняется, что одновременно и благополучно умерли все приборы «воздушной» скорости… Хреново конечно, но нас уже ничем не остановишь, вон огоньки ВПП (взлетно-посадочной полосы) сквозь сплошные потоки воды еле просматриваются! Еще чуть-чуть и дома. Доооо-маааа!!! Ура!!!

С характерным шумом выпускаются шасси, идем на посадку. Никаких сомнений и вторых заходов…

Приблизительно ориентируясь по тяге двигателей и вариометру (прибору вертикальной скорости), командир, высунув от усердия язык, уверенно прижал Ан-72 к мокрой бетонке. Касание, надрывный рев реверса… Уф!!!

Прилетели, мягко сели, высылайте запчастя – под замену два мотора, фюзеляж и плоскостя! (шутка) Сели весьма прилично, почти идеально, учитывая мерзкую погоду, зарулили на стоянку.

– Давай-давай, глуши керосинку! ТЗ (топливозаправщик) ждать не будем, завтра заправим оперативный запас топлива. Все равно машина неисправна – указатели скорости не работают! Все не работают! Да, у обоих летчиков не фурычат! Пипец говорю, короче, все завтра! И приборы будем смотреть тоже завтра!

Ладно, хрен с ними – с приборами, пишем заявку «АОшникам» (специалистам по эксплуатации авиационного оборудования) в ЖПС (журнал подготовки самолета), прыгаем в дежурный автобус и деру отсюда. Все завтра и пиНДюля получать будем тоже завтра, а сейчас домой – «к мамкам, нянькам, куклам, тряпкам», как говаривал фельдмаршал М.Кутузов, выпроваживая «безусого корнета Шурку» с полей Отечественной войны. (фильм «Гусарская баллада»)

К тому же, «АОшники» – ребята толковые, они разберутся. Самое главное – это им не мешать, с дурными советами не подходить и под руку не лезть. Только хуже будет, уже проверено! Ибо в их руках находятся СОК – средства объективного контроля. А это, понимаешь, «допустимая» перегрузка при посадке в момент касания шасси бетонки…премия по итогам года… и т. д. и т. п. Опять же – показание топливомера?! Был аварийный остаток топлива?! Не был?! Только «АОшники» из группы СОК сказать могут, а они друг с другом крепко дружат! Мафия, бляха-муха! Ну их к лешему, короче. Лучше не ссориться!

Наши «АОшники» были ребята адекватные и понимающие, поэтому в эскадрильи всегда жили в полной гармонии и взаимном уважении!

Вообще-то на аэродроме ходила шутка, что «АОшники» – самые умные люди на бетонке, ибо всех тупых и бестолковых уже давно электрическим током поубивало! Кого – в сети закоротило, кому – аккумулятор на голову свалился! Поэтому, полностью полагаемся на их смекалку и понимание текущего момента. Не губите парни!

Итак, знатно оторвавшись за ночь, с ощущением «песка и битого стекла» под веками и с глазами «альбиносов», воспаленными от продолжительных любовных кутежей, сидим на «неисправном» борту, ждем техников из группы обслуживания АО (авиационное оборудование).

Приходят «АОшники». Причем, приходит сразу 4-ре штуки, все «зеленые» лейтенанты. Парней совсем недавно допустили к самостоятельному обслуживанию техники и поэтому они ходят кучей и стадом – не так страшно к самолету подходить, наверное?!

Свежеиспеченные лейтенанты, еще ЛТО (летно-техническое обмундирование) чистенькое – двое «пермяков», один «рижанин» и один «иркутянин», поднялись на борт, почитали ЖПС с замечаниями по работе техники, поспрошали у экипажа проявившиеся «симптомы болезни» Ан-72. Покрутили КПУ, посмотрели на «мертвые» приборы, задумались…

Затем, парни разделились на две группы. «Пермяки» сидят в кабине, щетину небритую на подбородке задумчиво почесывают, бормочут чего-то. По их «одухотворенным» лицам заметно, что данная ночка у этих ребят тоже была достаточно «насыщенная». Не иначе, безумно-страстную любоFF крутили, куда деваться?!

Для справедливости стоит заметить, что «пермяки» – техники из среднего училища, отучились всего три года, хапнули «на халяву» лейтенантские звездочки на погоны и вперед в войска. Своего рода армейское ПТУ закончили, чуть-чуть лучше ШМАСа – школы младших авиационных специалистов, а «рижанин» и «иркутянин» – дипломированные инженеры из высших училищ. Они пять лет по-честному интегралы разгибали. Ребята важные и степенные, рассудительные и задумчивые, сразу видно – парни серьезные. К тому же, всячески свое интеллектуальное превосходство над «пермскими середнячками» демонстрировать пытаются, но тем, похоже, все «похрену» – о бабцах, да о пиве все разговоры сводятся. Даже сейчас, сидят в кабине и ржут как лошади, обсуждают чего-то и явно не сломанные приборы. Детский сад, короче!

Расположившись в удобных креслах салона, «рижанин» и «иркутянин» открыли толстенные альбомы ТУ, сидят читают, изображают "мозговой штурм", анализируют так сказать сложившееся положение.

Тем временем двое «пермяков», не мудрствуя лукаво, быстренько вскрыли приборные доски в кабине экипажа, бортовые панели в салоне, полазили за шпангоутами и поматерившись для приличия, с целью наиболее адекватно выразить свои эмоции, выдают достаточно убедительный диагноз – влагоотстойники анероидно-мембранной системы полнёхоньки воды, аж через край выливается.

Влагоотстойники – это колбочки из прозрачного пластика, которые размещены в трубопроводах по пути от ПВД – приемника воздушного давления до приборов и потребителей забортного воздуха, ибо на самолете, приборная, воздушная, а так же истинная скорости исключительно по набегающему потоку воздуха измеряются, а вот путевая скорость уже радиоэлектронными методами считается.

Да-да, самолет – штукенция совсем непростая и во всех разновидностях скоростей, которые надо уметь экипажу в тему использовать, запутаться неискушенному читателю легче легкого.

Так вот, из-за того, что система воздушных трубопроводов водички наглоталась от души и захлебнулась основательно, то в трубках многочисленных и загнутых с хитринкой повсеместно образовались водяные пробки, которые следовало каким-то образом удалить! Но каким?!

Спецы опять крепко призадумались. «Рижанин» и «иркутянин», продолжая пальцы слюнявить и бумагой шелестеть, тем временем вычитали, что каждый влагоотстойник надобно аккуратно отстыковать, затем продуть систему трубопроводов специальной КПА-ПВД (контрольно-проверочной аппаратурой с наличием компрессора), обратно подстыковать и загерметизировать с применением силиката! Всего-то делов?!

Однако, учитывая, что влагоотстойников на АН-72 в районе 34 штук (дай Бог памяти) и расположены они «хрен его знает где», а силиката в карманах и на борту самолета почему-то не обнаружилось, то данная процедура гарантированно затягивается на целый день – от рассвета до заката с перерывом на обед.

«АОшники» заметно погрустнели. Оно и понятно – корячится раком за панелями в салоне и за приборными досками в тесноте кабины целый день, кому охота?! Тем более, солнце жарит от души, а земля, щедро пропитанная влагой после знатного ливня, который хлестал почти все предыдущие сутки, начала заметно «парить». Все сидят в самолете мокрые, как будто в бане побывали.

«Пермяки» многозначительно посмотрев друг на друга и бегло полистав схемы, быстренько отстыковывают все бортовые потребители воздуха от трубопроводов анероидно-мембранной системы и, подсоединив к ПВД-7 компрессор, избыточным давлением в районе одной атмосферы, успешно выдавливают «застрявший» воздух и водяные пробки.

В самолете стоит характерный свист, брызжет вода из расстыкованных трубочек с ослабленными хомутами разгерметизированной системы. Экипажу такие дела не очень то и нравятся, но выбора нет, надо помалкивать и мило улыбаться – сами водичку набирали! Никто как бы не заставлял в грозу на посадку идти…

Затем, отключив компрессор КПА-ПВД «АОшники» шустро присоединили все приборы, затянули уплотнительные хомуты и опять «надули» систему! Выждав контрольное время, «пермяки» проверили ее на герметичность и через 30-40-к минут после начала работы, победно закрыли приборные доски и установили салонные панели на свои места. Все!

Расписываясь в ЖПС об устранении неисправности, «пермячки» снисходительно посматривали на застывших в творческом ступоре коллег – «рижанина» и «иркутянина», которые раззявя рты продолжали «на автомате» перелистывать альбомы ТУ.

– Хорош умничать и дермантин на черепушке морщить, поехали в столовую, обедать пора!

После этого случая, по аэродрому поползли устойчивые слухи, что «средняя школа типа ПТУ-ВАТУ» оказалась на голову выше престижных ВУЗов по смекалке и сноровке. И для того, чтобы по быстренькому и без геморроя устранить неисправность, бортинженера самолетов по всем проблемным вопросам, связанным с АО, стали обращаться к техникам пермского разлива, игнорируя при этом инженеров иркутской и рижской школы.

«Рижанин» и «иркутянин» были откровенно уязвлены и, затаив обиду, всячески жаждали удобного момента вернуть себе попранный авторитет и уважение среди личного состава эскадрильи. И вскоре, такой случай им представился.

Почти через год после описанного случая, проходя грозовой фронт при аналогичных обстоятельствах, другой Ан-72 из нашей эскадрильи, набрал воды по самые уши и сел на аэродроме с «абсолютно» неработающими приборами скорости.

Устранять «стандартно-знакомую» неисправность пришли «иркутянин» и «рижанин». На вопрос бортинженера самолета: «А где пермяки?», инженера авторитетно заверили, что они полностью в курсе всех событий и все исправят «на раз» в лучшем виде, тем более что «пермяков» нет в наличии. Один, постоянно осознавая свою ущербность на фоне высокообразованных соратников по оружию и откровенно страдая от этого регулярными приступами комплекса неполноценности, поступает в академию – подался за высшим образованием, а другой – в длительной командировке на Харьковском авиазаводе, где принимает новые самолеты Ан-72 для нашей эскадрильи. Тоже, откровенно говоря, фигней страдает, когда тут работы по горло… Но, не волнуйтесь, товариСТЧ, вам крупно повезло, ибо не перевелись еще настоящие спецы-профессионалы на бетонке Чкаловской.

Так как вместе с самоуверенными «АОшниками» к самолету пришел еще и старый подполковник «Андреич» – зам. по ИАС (инженерно-авиационная служба), радеющий за высокий процент исправности техники, то бортинженер особого беспокойства не проявил. Раз говорят, значит, знают! «АОшники» – сила и авторитет, лучше не спорить, себе дороже!

Бортинженер Никита Данилов пожал плечами и гостеприимно распахнул люк, пропуская «спецов» на борт.

«АОшники» недолго поковырявшись в кабине, посетовали «Андреичу» на отсутствие КПА-ПВД с компрессором и для продувки системы, предложили седому подполковнику воспользоваться баллоном с азотом, который как раз очень удобно располагался на тележке в непосредственной близости у неисправного самолета.

Пока «Андреич» подслеповато щурился под ласковыми лучами солнышка, внимая в пол-уха лопотанию двух дипломированных специалистов, эти «деятели» через стандартный переходник шустро подстыковали баллон с азотом к ПВД-7 самолета Ан-72 и крикнули подполковнику, чтобы он повернул вентиль.

Ну, «Андреич» и повернул! Самолично и собственноручно! Через мгновение внутри Ан-72 раздался страшный хлопок, а следом отборный мат. Из распахнутого настежь люка быстрее пули выскочил перепуганный штурман, который в это время вводил в БЦВМ (бортовая цифровая вычислительная машина) координаты промежуточных точек маршрута на ближайший полет. В его волосах блестели мелкие осколки стекол приборов, которые фактически взорвались штурману прямо в лицо!

Итогом глубоко обдуманных действий двух «великих АОшников» была полностью уничтоженная анероидно-мембранная система несчастного Ан-72. Вся!!! Целиком! От кончика ПВД до самого «занюханного» потребителя, включая раздутые и разорванные трубопроводы!!!

При последующем «разборе полетов» на ковре у старшего инженера дивизии, спасая свои лейтенантские задницы от всплеска праведной потенции со стороны «несколько расстроенного» командования дивизии, «рижанин» и «иркутянин» наперебой лепетали, что это «хулиганы из ПВАТУ» научили их таким каверзам в нарушение всех правил эксплуатации анероидно-мембранных систем. А лично они типа не при чем!