Текст книги "Афганские истории"

Автор книги: Алекс Сидоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

– Товарищ прапорщик, а по-моему, я Вас знаю?! Только, …мммм…где…

– Так точно, товарищ подполковник, в гаражах могли пересекаться… соседи, так сказать…

– Ну да, ну да…

– Разрешите продолжить несение дежурства?!

– Продолжайте, продолжайте…

Еще некоторое время, тупо потоптавшись на месте, откровенно расстроенный подполковник Собакин взгромоздился в машину с таким обиженным видом, как будто у него украли конфетку. Клюющий носом солдатик-водила встрепенулся и резко дал по газам.

Еще не дождавшись отбытия «начальника» восвояси, я бессовестно заржал как полковая лошадь, а Макс, надвинув козырек фуражки на самые глаза, победно и озорно улыбнулся.

Любовь

Рев реактивных движков, надрывно визжащих на взлетном режиме (именно визжащих! у АН-72 двигатели очень противно скулят и подвывают, как раздолбанная пилорама или пара недорезанных поросят, неприятно продирая глубоко по нервам) наконец-то затихли вдали.

Белоснежный самолет с синей полосой вдоль всего фюзеляжа легко оторвался от бетонки и с весьма приличным набором высоты уверенно попёр в небесную синеву.

Ну все, теперь парни пойдут по замкнутому маршруту, а потом встанут на монотонный «конвейер» и понеслась «взлет-посадка», до «посинения», до «опупения», почти до рвоты у молодого пополнения летчиков. А куда деваться?! Упражнение никто не отменял, зеленых пацанов надо ставить на крыло.

Зато нам замечательно! Сегодня выпала откровенная халява – сиди себе в резерве на земле в перманентном дежурном режиме и плюй на бетонку. Хочешь – загорай, хочешь – спи. Но, от самолета далеко не отходи… Нельзя!

Но, просто сидеть – скучно. Особенно, когда светит солнышко, которое по мере подъема над линией горизонта, постепенно набирает «мощность» и пригревает все сильнее и настойчивей. В кинга, кости и нарды играть уже не хочется, хочется купаться. Причем, хочется просто отчаянно.

Эх, а рядом – буквально на расстоянии вытянутой руки, через березовую рощицу, расположены три красивейших лесных озера – Медвежьи озера.

Одно – огромное с лодочной станцией и местом всеобщего отдыха, отдаленно напоминающим пляж. Среднее – чуть подальше и самое маленькое, почти у границы нашего аэродрома. Это озерцо самое теплое, и называется «торфяное». Вода в нем всегда на несколько градусов теплее, чем в первых двух и поэтому на его берегах постоянно собирается много местного населения, особенно – девчонок из близлежащего Нового городка.

Осознавая, что у нас есть «почти законные» пару часов с хвостиком, мы решаем метнуться на ближнее озерцо с благой целью быстренько искупаться и возможно даже поиграть в волейбольчик на импровизированном пляже с местными девчонками, всегда загорелыми и в откровенных купальниках. А почему бы и нет?! Чего тут сбегать, когда все рядышком?! А изнемогать от пекла на бетонной сковородке, когда даже к самолету прикасаться противно и небезопасно из-за угрозы обжечься, тоже – не есть правильно. Согласитесь?!

«Охранять» борт остался «старый» майор – штурман, который был определен добровольно-принудительно, методом жребия. На него легла непростая задача надежно обеспечивать наше «хлипкое» алиби. Типа, все ребята здесь, но только вот, сию секунду, отошли в технический домик за какой-то хренью. Буквально вот-вот, Вы – уважаемый, наверное, с ними банально разминулись…

А тем временем, и стар и млад, из экипажа и наземной службы, дружненько ломанулись в лес. Аки партизаны, уверенно, но скрытно пробираясь к заветной цели по идеально протоптанной тропе, выходящей по кратчайшему расстоянию на уютное озеро.

Навстречу попались ребята из соседнего полка, которые уже вдоволь накупались после ночных полетов и неспеша возвращались на аэродром, чтобы на абсолютно законных основаниях, демонстративно убыть домой на заслуженный отдых.

Через пять минут наша банда уже была на озере. Торфяное зеро под названием Черное, как всегда, не обмануло нас в своих ожиданиях. Чуть коричневатая вода, по цвету похожая на слабую чайную заварку была приветливо тепла. А на берегу, тут и там, кучковались многочисленные компашки симпатичных девчонок. Выбор есть и это радовало!

Быстро сбросив комбезы ЛТО (летно-техническое обмундирование) и не теряя времени, ребята окунулись в воды дружелюбного озера, в котором уже плескалась стайка загорелых девчонок, украдкой бросающих в нашу сторону весьма заинтересованные взгляды.

Прекрасно освежившись и попутно зацепившись языком с девчатами, мы, выбравшись на берег, разделились на две группы. «Солидное старичье» осталось обсыхать, усевшись прямо на свои комбезы, загорая на солнышке, а «зеленая молодежь» плавно, но уверенно переселилась на разноцветные покрывала женской фракции пляжа и углубилась в высокоинтеллектуальную игру в карты типа подкидного дурака.

Все развивалось очень даже успешно и стремительно, но назойливый рев автомобильного мотора такого транспортного средства, как УАЗ «армейский абныкавенный, тип командирский», заставил нас отвлечься от увлекательного и перспективного занятия по продуктивному охмурению смешливых и аппетитно-загорелых девушек.

По натуральному бездорожью «off road» лесной просеки по-козлиному шустро прыгал до боли знакомый УАЗик начальника штаба нашего полка, который уверенно и неумолимо приближался к озеру.

Пипец! Атас! Туши свет! Спасайся, кто может?! Хаотично метаться по пляжу и скоропостижно топиться в озере, было поздно, нас банально застукали!

Из УАЗика выскочил крайне раздраженный начальник штаба – целый подполковник Степаныч.

– Ага! Вот вы где голубчики?! Ах вы, бля**ская трехомудия…

Затем, мельком посмотрев на симпатичных и полуобнаженных девчонок в откровенных купальниках, выгодно подчеркивающих из упругие прелести, подполковник задорно стрельнул глазами и, сменив тон на более приемлемый, ласково продолжил, сверкая образцовой улыбкой «а-ля-голливуд».

– Ребятки, вежливо попрощались с обворожительными дамами, и быстро запрыгнули в машину, Родина-мать зовет! Подштанники не забудьте! Ком цумир, швайне!

Спасибо тебе «Степаныч», любим, ценим, уважаем! Наша честь была относительно спасена.

Девочки поняли, что мы – очень важные фигуры и без нас, Родина находится в страшной опасности. Поэтому сцена расставания была очень теплая, с традиционными жаркими объятиями, страстными поцелуями, обещаниями часто писать (с нашей стороны) и горькими обильными слезами, обещаниями хранить вечную верность и воспитать наших детей достойными людьми в случае чего (со стороны девчонок естественно). Попрощавшись, мы расстались навсегда.

Полдела сделано, лицо сохранили, но «разборки» с начальником штаба предстояли еще те, к бабке не ходи. Ну, хоть не при свидетелях женского пола и то ладно.

«Молодежь» быстро прыгала в машину, посылая откровенно огорченным дамам обильные прощально-воздушные поцелуи. «Старики» степенно натянули штаны и куртки ЛТО, застегивая ширинки уже в УАЗике. Степаныч сел на переднее сиденье, тоже с нескрываемо-прощальной тоской неразделенной любви жалостливо улыбнулся повсеместно рыдающим девчонкам, игриво стрельнув глазами, и глубоко вздохнув, сурово приказал водителю.

– Трогай!

УАЗ обиженно взревел и, неумолимо вытрясая наши позвоночники в жопу, а остатки души – вон из тушки, резво запрыгал по болотным кочкам в сторону аэродрома. Отъехав на «безопасное» расстояние за пределы слышимости благовоспитанных дам, Степаныч, наконец, перешел к воспитательным процедурам.

– Так! Что за херня?! Бросили самолет и съе**лись на озеро! Совсем охулели?! Ладно, эти сексуально невоздержанные потенциальные маньяки (начштаба кинул презрительно-завистливый взгляд в сторону «молодежи»), но Вы – семейные люди, а все туда же, к девочкам. (начштаба набросился с упреками на фракцию «старослужащих») Силантьев, твою то мать, убеленный сединой старший прапорщик, бегает в самовольную отлучку наравне с этими желторотыми писюневичами. Вас – мудозвонов, там сейчас полковник из Генерального штаба дожидается. Вся дивизия на ушах стоит. А эти рас3,14здяи, самолет свой, можно сказать, дом родной бросили и в бега… Ну, ничего, ЕДВ (единовременное денежное вознаграждение – что-то вроде 13-й и 14-й получки) всех лишу на хрен по итогам года, вот тогда и задумаетесь, как технику бросать… А в дивизии полный пиндец и шухер – приехал грозный полковник из Москвы, из самого Генерального штаба и прямиком в комдиву. А тот давай в полк названивать и требует ваш экипаж разыскать и срочно к нему на ковер представить…

– Мы не бросили. Там штурман остался…

– Ах, штурман?! С этим 3,14здоболом у меня отдельный разговор будет! Почти битый час, мозги мне сушил различными сказками, что вы всем стадом поссать отошли, буквально на пару секунд. Недалеко – за хвост самолета… Вот …, ну ладно, я ему тоже устрою, уролог недоделанный, лекцию мне читал о проблемах при мочеиспускании, приводящих к продолжительным временным затяжкам при опорожнении мочевого пузыря… Нашел «благодарные уши» понимаешь?! Будет теперь, у меня, в перерывах между полетами «вечным дежурным» по штабу… Хорошо, хоть, мудаков из 3-го полка увидел, из леса выходили и вякнули, что вы в сторону «торфянки» прочапали…

Ага! Вот кто нас слил?! Ну ладно, держитесь парни, при случае, должок обязательно вернем, даже с процентами.

Пока начштаба Степаныч выливал на наши бессовестные головы свой праведный гнев, мы с недоумением посматривали друг на друга. Интересно, а кто из нашей бестолковой братии понадобился «полковнику из САМОГО Генштаба». Наконец, Серега – техник по СД (самолет-двигатель), придав своему лицу максимально возможно тупой вид, наивно спросил.

– Степаныч! А кого конкретно, ищет этот, …ах, какой… важный полковник?! Да еще из самого Генштаба?! С какого рожна мы вообще кому-то понадобились?! Вот меня, например, может искать только моя любимая теща, да и то, с единственной целью – чтобы перевести в разряд евнухов. Сань, ты кому-нибудь в Генштабе нужен?! Вспоминай, может ненароком на ногу, кому наступил или на ботинок нечаянно плюнул?!

– Я вообще не знаю, где этот ваш Генштаб расположен! Ну, уж точно это «палево с грандиозным шухером» не из-за меня! До, если бы у меня были такие знакомые, разве я служил бы с этой сраной «дыре» и с таким «дерьмом», как Вы, мои ненаглядные!

Сразу получив дружеским кулаком в бочину, я благоразумно замолчал. Ребята не были предрасположены к подобным шуткам. Все парни, перебирая в голове возможные контакты и своих знакомых, недоуменно пожимали плечами, не понимая, чем мы заслужили такую неожиданную радость в виде повышенного внимания из Москвы.

– А может, кто подвиг, какой совершил?! Ну там, не знаю, бабушку какую, через дорогу перевел?! А это оказалась дорогая мама какого-нибудь полного генерала из числа первых замов министра МО по чему-либо очень важному?! И «ентот» крутой полковник сейчас погоны с очередным званием или пару орденов для неизвестного героя привез, а?! Или может, кто из нас, маршальскую дочку ненароком соблазнил, чисто по ошибке и по не знанию! Не корысти ради, а по чистой любви, так сказать и сейчас именно его, ретивые штабные гонцы по всей стране ищут, чтобы направление в академию вручить?! Колись, мужики! Чистосердечное признание – кратчайший путь в ЗАГС…

Начштабу надоело слушать наши интеллектуальные изыски, а также скрип и скрежет мозгов, проржавевших от полной ненадобности и он, искоса посмотрев на бортового механика старшего прапорщика Силантьева, тихо пробурчал.

– Силантьева домогаются! Суровый полковник из Москвы прикатил на черной «Волге». Я лично не видел, но перепуганный дежурный по штабу по телефону сказал, что комдив там, перед ним на цырлах бегает, несмотря, что генерал. Чай, кофе, коньяк?! И знай, только на дежурного орет и подгоняет: «Где Силантьев?! Подать его сюда немедленно!» А нет Силантьева! В бега подался Силантьев! Дезертир! Самолет бросил и за сосунками на пляж усвистел, за голыми сиськами подглядывать. Ну ничего, комдив вам сейчас жопы лично развальцует. Молите Бога, чтобы только лишением ЕДВ обошлось или выговорешником?! Это же надо, «на карандаш» полковнику из Москвы попасть?! Прославили дивизию на весь Генштаб, олухи! Теперь регулярными комиссиями из Москвы затрахают!

В процессе данной «обвинительной речи», мы изумленно уставились на молчащего всю дорогу прапорщика. Бортмех был очень классный старикан, немногословный и поразительно добрый. Он относился к молодежи, как к своим детям, при этом абсолютно безропотно выполняя любые указания старших по званию, но младших по возрасту «начальников».

Интересно, откуда у обычного неприметного прапора такие крутые связи?! И молчал ведь столько лет, ни разу не пикнул?! А хотя, какой смысл, сейчас все равно шкурку спустят. Эх, попадалово…

Подъезжая к штабу дивизии, мы увидели на плацу нашего генерала, который молодцевато подтягивал живот и держал спинку ровно, а рядом стоял(а) полковник(ца) в юбке – миловидная стройная женщина, немногим за сорок. Обалдеть?! Приехали!

УАЗ позорно взвизгнув «затертыми в хлам» тормозными колодками, остановился перед крыльцом штаба. Начальник штаба первым выпрыгнув из машины и бросился докладывать генералу, что его «монаршее» распоряжение по розыску и доставке «беглецов» выполнено.

Пока генерал принимал доклад, полковник(ца) с приятной улыбкой подошла к прапорщику Силантьеву, а мы тем временем, вытянулись по стойке «смирно», подтягивая отвалившиеся до колен челюсти.

– Олег, я в командировку вечером улетаю, в Хабаровск, а утром дверь в квартире захлопнула. Ключи дома остались, дай, пожалуйста, твой комплект. Комиссия вашим «чкаловским» бортом полетит, так что я успею тебе ключи обратно передать или у дежурного оставлю…

Пока шла эта приятная семейная беседа, генерала вызвал к телефону дежурный офицер, а мы отошли в курилку, чтобы не мешать «внутрисемейным разборкам» и попытаться спокойно переварить неожиданный расклад событий, но до нас долетали обрывки разговора.

– Ты зачем меня и ребят подводишь?! Сейчас нас выдерут по самое «немогу»… Парней ЕДВ лишат…

– Я бы тебя не тревожила, но Мишка опять институт прогуливает, засранец, нет его на лекциях. Я сначала к нему в МАИ смоталась. Как полная дура по своей бывшей кафедре летала сраным веником. Оказывается, преподы уже и забыли, как наш сын выглядит. Представляешь?! А нам говорит, что все в порядке. Сессия на носу, а у него хвостов не счесть. Олег, ты разберись с ним вечером! Направь охламона на путь истинный, только не слишком строго, без рук, ладно?!

– Ах, говнюк, наверно опять любовь закрутил?! Ну, я ему пипиську то в узел быстро завяжу… Ладно, понял… Настя, выручай нас, сходи к комдиву, пусть парням амнистию объявит… почему из-за твоей бабской безалаберности с ключами, ребят ЕДВ лишат?! Ключи ведь ты забыла… Сколько раз тебе говорил… Все равно бесполезно… как об стенку горохом… бабы, бабы…

– Ну ладно, Олег… прости милый, не сердись…

Воровато посмотрев в нашу сторону, семейная парочка прапорщика и полковника украдкой поцеловалась и полковник(ца), получив ключи от квартиры, цокая каблуками скрылась в здании штаба, а наш бортмеханик с извиняющимся видом приблизился к обалдевшей группе «залетчиков», которая стояла в курилке и тянула сигарету за сигаретой.

– Ребята, есть надежда, что Настя сейчас уладит вопрос с ЕДВ и выговорешниками. Не обижайтесь на меня … и на нее?! Ну, чего с бабы взять, поймите правильно?! Ключи и те, не может в сумку бросить…

– Олег Николаевич, да хрен с ним с ЕДВ. Колись давай по быстренькому, партизан ты наш, а каким это образом, у тебя ТАКАЯ жена взялась?!

– Каким?! Каким?! Всегда была. Мы еще в школе вместе учились. Я в армии «срочку» отслужил, она меня дождалась честь почести, поженились, детки пошли. Семью надо было кормить, я прапорщиком устроился, зарплата приличная, хватало на жизнь. Настя в МАИ доучивалась, потом аттестовалась в армии и карьера пошла помаленьку. Не дура же набитая, умница всегда по жизни, институт с отличием окончила… А ключи, так и не научилась в сумку класть… Эх, бабы, бабы…

В это время из штаба вышла полковник Силантьева и перед тем как сесть в черную «Волгу» вскинула вверх руку, со сжатым кулачком и оттопыренным большим пальцем. Ура! Амнистия!

Взревев мотором, машина рванула с места, унося в Москву неожиданного полковника из Генштаба, а мы продолжили пытать нашего «тихушника».

– А сам чего не выучился?! Офицером бы стал?! А то, тут тобой командуют все, кому не лень?!

– Ну, поздно учиться… чего людей смешить?! Пока служил, то, да се, позабывал почти все… Да, ладно, не всем же офицерами быть, должен же кто-то и прапором служить?! Тем более, знаете, какая отдушина – приходишь домой после трудного дня, устал как собака, тебя старлей сраный тут отодрал выше крыши, а ты лег дома на диванчик, а вокруг тебя целый полковник на «бреющем» полете носится и ублажает по полной программе… Да еще и приятный, во всех отношениях… Эх, лепота!

– Мда, неплохо, действительно мечта! Фактически, песня! Слушай Николаич, а чего ты на бетонке жопу свою морозишь?! С такой женой, давно бы уже в штаб какой-никакой перевелся, по лакированным паркетам, да по коврам ходил бы?! Нашла бы жена-полковница, любимому мужу непыльную работенку, а?!

– Нашла бы… да мне не особо и хочется. Я, ребята, авиацию очень люблю и от самолетов никуда не подамся. Прикипел, что ли…

И неожиданно замолчав, седой прапорщик Силантьев – самый старый член экипажа, поднял к чистому небу свои выцветшие от возраста голубые глаза. И как мне показалось, в них блеснула робкая слезинка. А может, всего лишь отразился лучик солнца?! Не уверен. Будем считать, что показалось…

Ящик Пандоры

Летаем дневные полеты. Летаем двумя бортами. Резервному самолету Ан-72 неожиданно подвалило срочное задание и весьма «непыльная» работенка – смотаться за границу! Одна нога здесь, другая там! Одуревший от восторга и неожиданного счастья экипаж «914-го» борта скоропостижно умчался в Венгрию с «архиважным» грузом периодической печати для личного состава Советских войск, дислоцированных в странах Варшавского договора.

Нельзя наших парней оставлять без долгожданных вестей с Родины! Никак нельзя! Письма от родных и близким с попутной «оказией» полетят, а свеженькую газетку – "курьерским литерным" отправят. Тем более что в данном издании газеты «Красная звезда» опубликованы подробные результаты, эпохальные решения и суперважные постановления очередного «внеочередного» пленума коммунистической партии. Следовательно, его (пленум, в смысле) надо было срочно досконально изучить и подробно законспектировать всем военнослужащим, независимо от удаленности до границ заботливой Родины. Мде… повезло ребятам, слов нет – хоть какая-никакая, а заграница! А мы мотаем бесконечные круги над родным аэродромом, керосин переводим и моторесурс списываем.

Проводив ребят из резерва в заграничные дали откровенно завистливым взглядом, периодически поддерживаем связь со второй машиной. Такие же бедолаги, как и мы, куда деваться?!

Взлет, проход по «коробочке», заход на посадку, руление по бетонке. Взлет, проход по «коробочке», заход на посадку, руление по бетонке. Взлет, проход по «коробочке», заход на посадку… и так без конца и края. Романтика, одним словом.

Пока крутились как «белка в колесе", сожгли почти все топливо и закрыли первую часть плановой таблицы. Сейчас наша очередь идти на посадку для короткого «перекура» и дозаправки. Неожиданно в эфире звучит спокойный голос командира «дружественного» экипажа «929-го» борта.

– «Вышка», я борт 929, прошу аварийную посадку! Остановка левого двигателя! Повторный запуск не получается! Будем садиться на одном… Пожара на борту не выявлено, все системы работают стабильно, обстановка нормальная.

Опаньки! У парней нештатная ситуация! Остановка двигателя в воздухе – всегда неприятный сюрприз, поверьте на слово. Шутки шутками, а это уже ни много, ни мало, а «предпосылка к летному происшествию»! В таких случаях, весьма неприятный холодок где-то в районе «под ложечкой» ненавязчиво пробегает, спина и ладошки предательски мокнут, а также «очко» противно пульсирует, почему-то?! Хотя, внешне, все спокойно и очень пристойно, даже тембр голоса не меняется! Все спокойны как удавы, а спинка мокрая и «очко» жим-жим?! Непонятно, но факт! Такие дела. Загадка!

Короче, как-то неуютно становится, несмотря на то, что Ан-72 – очень надежная машина, которая прилично висит в воздухе даже на одном движке и уверенно держит высоту, позволяя спокойно дотянуть «куда надо». Но, два двигателя всегда лучше, чем один! Это даже и не обсуждается! Да и полный рот земли набирать, как-то не хочется… (только между нами, ладно?!) Земля почему-то плохо переваривается, изжога потом долго мучает и все такое… Поэтому ребятам с «929-го» нужно пожелать удачи и мягкой посадки!

– Ребята, уступите очередь?! (это уже «929-й» к нам обращается) Буду должен! (еще шутить умудряются, молодцы парни, не киснут)

Естественно уступим, что за вопрос?! КДП немедленно отреагировала на тревожное сообщение о непростой ситуации в небе над аэродромом и сразу же «запустила» нас на второй круг, освобождая ВПП (взлетно-посадочную полосу) аварийному борту.

Проходя над ВПП аэродрома на небольшой высоте, отчетливо видим, как на земле засуетились аварийные команды, ожили и активизировались пожарные машины, «буханка-санитарка» и прочие. Тоже видать получили соответствующую команду от «Вышки», всемерно озабоченной благополучным исходом мерзопакостной ситуации.

Неспеша прошли «коробочку», давая «929-му» возможность благополучно «прижать хвост», опять зашли на глиссаду снижения и благополучно сели. Зарулили на стоянку, встали рядом с «929-м», вышли размяться.

По-деловому и без суеты подкатил ТЗ-12 (топливозаправщик), солдатик в чумазой робе неопределенного цвета, степенными и размеренными движениями давно отработанными до автоматизма, начал достаточно шустро подавать толстенный шланг для заправки керосином.

Пока наш бортинженер с бортмехом Данилой заправляют «Аннушку» необходимым запасом топлива, остальные члены экипажа, имея в активе с десяток минут, подошли к «аварийщикам».

Бортинженер «929-го» капитан Григорий Кулешов вместе с другими членами экипажа волочил по стоянке эскадрильи Ан-72-х огромную 4-метровую стремянку оранжевого цвета. Не теряя времени, парни подвели ее к левому двигателю своего самолета и полезли наверх поднимать капоты. Со стороны технических домиков подтянулась приличная группа наземных специалистов. Вскоре неисправный самолет напоминал разворошенный муравейник.

Т.к. в ВВС очень доброжелательные и теплые взаимоотношения, то любое общение между ребятами зачастую воспринимается, как гарантированная возможность позубоскалить и поупражняться в незатейливом остроумии. А почему бы и нет?!

Все обошлось хорошо, парни благополучно приземлились, все живы и здоровы, почему бы беззлобно не потравить ближнего, чтобы незаметно расслабить его напряженные нервы?! Отвлечь от пережитого стресса, мягко переключая внимание на другой раздражитель и тем самым спасти ребят от гарантированной депрессии?!

– Что, Гриша, опять поломал машину?! Ничего тебе доверить нельзя! Это же самолет как-никак, а не бульдозер, прости господи! Он же ласки требует, как женщина… Это же «Аннушка»! Анюта! Аня! Анечка! Антонина, Антоша, Антошечка, Атношка, пойдем копать картошку, Антон, Антонов на крайний случай! С ним надо мягко и вежливо, с любовью и лаской, с цветами и смазкой, а не пинком и кувалдой! А ты все «Чебурашка», «Лягушатник», "Пучеглазое чудовище", да «Аэродинамическое у*бище», вот он и обиделся! Кстати Гриня, ты когда в последний раз давление в шинах проверял и фары протирал?!

– Да, пошли вы…

– Фигово, когда руки из задницы растут, правда?!

– Кто-нибудь?! Держите меня крепко, а то я за себя не отвечаю! А ну, летите, …соколики в небо! …пока вас не послали в жопу! Миша, ну-ка дай мне гаечный ключ потяжелее! Ага, вот этот, разводной! Сейчас в «городки» на выбивание мерзопротивных фигур поиграем…

– Ну вот, Гриша, опять?! Говорили же тебе?! Не бери всякую гадость в рот, дурного в голову и тяжелого в руку… Фу, какой ты невежливый! ПрАтивный, одним словом!

– Парни! УУуууу!!! Отстаньте, за ради Бога?! Вам сказать и вы поймете?! Или вас послать и вы пойдете?!

Обменявшись еще парой подобных реплик и соответствующего содержания дружескими шутками, расходимся по своим бортам. Нам еще предстоит монотонно мотать круги в течение полутора-двух часов, а ребятам с «929-го» задирать капоты неожиданно отказавшего двигателя и, взгромоздившись на высоченные стремянки, «вычислять» неисправность. Удачи вам, парни.

Наша «Аннушка» уже почти заправлена, мощные насосы ТЗ подают крайнюю тонну топлива. Молоденький штурман, приданный в экипаж на дневные полеты, встал «отлить отстой» у стойки шасси самолета и сразу же получил символический подзатыльник от старого бортинженера.

– Ссать можно только за хвостом самолета, птенчик! Приметы никто не отменял, твою дивизию… Сколько уже говорено?! Пора бы и запомнить, как считаешь?! Весь полет зассышь, неуч! И чему только в училище учат?! Эх, молодежь…

В ВВС ребята очень суеверны и скрупулезно соблюдают всевозможные приметы, условности и различные поверья. Кроме шуток.

Штурман – лейтенант в новеньком ЛТО (летно-техническое обмундирование), не застегнув ширинку и удерживая двумя руками свое мужское достоинство, побежал за хвост самолета.

Бортмеханик прапорщик Данила, отстыковывая рукав ТЗ от заправочной горловины, снисходительно улыбнулся.

– Ничего, привыкнет! Парнишка толковый, старательный. Все мы такими были – ушастыми и суетливыми…

Отлетали плановые полеты без происшествий, приземлились, зарулили на стоянку. Заглушили двигатели, заправили самолет оперативным запасом топлива, провели послеполетную подготовку. Штурман и командир экипажа уехали в штаб полка на дежурном автобусе.

Штурман поехал сдавать карты, а командир – на подведение итогов учебно-тренировочных полетов. Остальные члены нашего экипажа остались чехлить самолет и заодно решили зайти к соседям на «929-й», поспрошать «чего, да как?!» Тем более что капоты на левом двигателе Ан-72 были уже закрыты, стремянка откачена. Значит, разобрались и отремонтировали. А с чем разобрались?! И чего отремонтировали?!

По гостеприимно опущенной рампе поднимаемся на борт «929-го». В самом деле, интересно же из-за чего двигатели в полете капризничать начинают и в отказ вываливаются. Все под Богом ходим, а опыт никогда лишним не бывает, не так ли?! Сегодня ребята с «929-го», а завтра можем и мы…

В уютном салоне Ан-72 сидит многочисленная толпа в ЛТО (члены экипажа и специалисты из наземного состава: инженеры и техники). Все ребята с одухотворенными умными лицами сгруппировались возле коробки зажигания двигателя, которая лежит на столе в первом салоне.

Коробка зажигания – это навесное оборудование двигателя в виде металлического блока серого цвета со сторонами 30х30 сантиметров и толщиной сантиметров восемь. По периметру лицевой панели завернуто в пределах 40-ка винтов с широкими шляпками и мелкой резьбой. В середине чернеет отчетливая надпись «Не вскрывать!» и треугольник с восклицательным знаком посередине.

Ну, если «Не вскрывать?!», то для любого среднестатистического русского человека, данный строгий запрет – это однозначное руководство к незамедлительному действию. Причем, к самому активному. Мощная отвертка с удобной ручкой уже была наготове и лежала на столе рядом с коробкой.

От процедуры мгновенного и безжалостного вскрытия останавливало только то, что все агрегаты и блоки, применяемые на самолете, имеют индивидуальные номера и почти всегда отсылаются на восстановительный ремонт в адрес завода-изготовителя. Почти все, но не все.

Чуть поодаль от толпы, находящейся «на низком старте» и готовой «вот-вот» наброситься на злосчастный блок, в одном из кресел салона сидел инженер эскадрильи по СД (самолет-двигатель) капитан Серега Пронин с толстенным ТУ в руках и медленно его перелистывал.

Как только Сергей прочитал сакраментальную фразу, что данная коробка зажигания на завод-изготовитель не сдается, по причине ее полной неремонтопригодности, народ сразу взялся за отвертки и многообещающе злорадно ухмыльнулся.

Капитан Пронин попытался задать вопрос, помнит ли кто-нибудь из присутствующих в салоне «929-го», что именно мог бы обозначать «треугольник с восклицательным знаком посередине», но его уже никто не слушал. Работа по «вскрытию» закипела! Первый винт открутил бортинженер Григорий Кулешов, собственноручно! Хозяин! Имеет право!

Как известно: «Любопытство – двигатель прогресса!» и поэтому всем ребятам очень хотелось выяснить истинную причину внезапной остановки двигателя Ан-72. Тем более, каждый из нас был воспитан на детском киножурнале «Хочу все знать!», главным девизом которого являлась фраза: «Мы не привыкли отступать!»

Серега Пронин, кстати, большой умничка и дотошный специалист, продолжал листать толстенный журнал ТУ, пытаясь найти конструктивное описание внутреннего устройства данного агрегата, чтобы теоретически – без вскрытия утолить голод любопытства: «чего же там все-таки сломалось»?!

Пока, общепризнанный «теоретик» углубился в изучение технической документации, человек десять (экипаж «929-го» и наземный персонал, участвовавший в устранении неисправности), склонился над проклятой коробкой, ожидая своей очереди активно поковыряться в ее внутренностях.

Бортинженер Гриша, вооружившись мощной отверткой, поминутно чертыхаясь и многоэтажно проклиная «тупых конструкторов», которые навертели кучу «ненужных шурупов», упрямо откручивал бесконечные винты с широкими шляпками и мелкой резьбой (электроотверток на бетонке никогда не было, поймите правильно).

Григорий старательно открутил один ряд винтов, а Серега тем временем, найдя нужную страницу ТУ, во всеуслышание зачитал.

– Описание конструкции коробки зажигания смотрите в формуляре агрегата. Тьфу, блин! Где формуляры?!

– В техническом домике естественно! Да хрен с ними, откроем коробку и все увидим!

Но, Серега – дотошный малый. Он встал из удобного кресла и не поленился прогуляться в технический домик. Идти достаточно далеко, но дело принципа! А принцип – это …принцип, етить его…

Бортинженер тем временем выдохся в борьбе с огромным количеством винтов, однозначно перегрелся, заметно вспотел и его сменили, давая перевести дыхание. Совместно открутили еще пару десятков винтов. Устали все! Мощной отверткой поработал каждый из присутствующих на борту «929-го».

Пока мудохались с проклятой коробкой, вернулся капитан Пронин с формуляром и опять уселся в кресло. Нам оставалось открутить еще пару винтов.