Текст книги "Аристократ на отдыхе. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Алекс Рудин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

25. Короли и королевы

Я откидываюсь в кресле, ожидая. Наблюдаю.

Когда она поворачивает свою голову в сторону, её черные волосы рассыпаются по лбу и закрывают глаза. Я вижу, как трепещут её ресницы, в то время как из её горла вырывается слабый стон.

Я забеспокоился, что дал ей слишком много снотворного, но потом понял, что она стала очень плохо спать ночью с тех пор, как встретила меня. Ей нужен был отдых. А мне нужно было время, чтобы сделать то, что я делаю.

– Эроу, – бормочет она, и мой член возбуждается.

Она зовет меня, уже зная, что я здесь. Мне не нравится, что она чувствует себя со мной в безопасности. Она не должна. Я встаю со стула и подхожу к её телу, прикованному наручниками к железным прутьям кровати.

– Просыпайся, малышка, – говорю я, наклоняясь к ней. Смахнув волосы с её глаз, я пользуюсь возможностью снова лизнуть её в щеку, пока она ещё немного не пришла в себя. – У меня есть сюрприз для моей прекрасной девочки.

Её глаза широко распахиваются, она приходит в себя, и ужас, который мне нужно было увидеть, возвращается. Она пытается сесть, но её запястья натягивают наручники на кровати. Она двигает ногой, ощущая веревку, которую я к ней привязал. Тут же её грудь вздымается, и она натягивает все ремни одновременно, извиваясь своим обнаженным маленьким телом к моему превеликому удовольствию.

– Помогите! – кричит она. – Кто-нибудь…

Я закрываю ей рот ладонью.

– Никто не собирается помогать тебе, Брайони. Никто, кроме меня, – говорю я, прижимаясь к её губам. Я зажимаю ей нос, наблюдая, как эти великолепные испуганные глаза фокусируются на моих под лыжной маской. Она пытается высвободить своё лицо из моей хватки, но я держу крепко, лишая её воздуха. – Почему ты никак этого не поймешь?

Я вижу, как она пытается согнуть колени, сомкнуть бедра, но ремни туго натягиваются, раздвигая её ноги. Она не может скрыть тот факт, что это её заводит, это отсутствие контроля. Её хорошенькая розовая киска выставлена на всеобщее обозрение. Чисто выбритая и гладкая, как будто она только и ждала, что кто-нибудь увидит её и обольется слюной.

Ее глаза наполняются слезами, и она пытается успокоиться, пока я задерживаю её дыхание, после она моргает один раз, как бы сообщая о своём понимании. Либо же она начинает чувствовать, что недостаток кислорода уводит её в туманное блаженство. Я убираю руку, снова давая ей воздух, и она быстро втягивает его, её круглая, пышная грудь поднимается.

– Теперь ты знаешь, что я чувствую каждый раз, когда остаюсь без тебя, – говорю я, нежно шлепая её по щеке с каждым словом. – Я не могу. Блять. Дышать.

Она сглатывает, её глаза мечутся туда-сюда между моими, от страха у неё дрожит нижняя губа.

– Ты накажешь меня сейчас? – спрашивает она сломленным, робким тоном. – За то, что я сделала?

Я выпрямляюсь над ней, приятно удивленный её вопросом, и беру клейкую ленту с прикроватной тумбочки.

Я протягиваю руку и провожу большим пальцем по её дрожащей нижней губе.

– Нет, куколка. Я не собираюсь наказывать тебя.

Её лицо слегка хмурится, а брови сходятся в замешательстве. Я наблюдаю, как она поворачивает голову, и её встревоженные глаза находят её запястье, которое почти побагровело от того, как сильно я его зафиксировал.

Ей нужно познать боль. Её жизнь была слишком легкой, и при других обстоятельствах она бы практически рухнула. Я не могу допустить этого. Я не допущу этого. Её сила исходит от меня, подталкивающего её за грань комфорта.

– Я собираюсь вознаградить тебя, – говорю я, снова поворачивая её лицо к себе. – За то, что ты была такой хорошей девочкой, размазав мою сперму по его губам, как я тебя и просил.

Она смаргивает подступающие слезы, и я опускаю её подбородок. Оттянув полоску клейкой ленты, я натягиваю маску выше на лицо, обнажая зубы, и прикусываю край, пока не отрывается приличного размера кусочек. Она дергается, пока я заклеиваю ей рот скотчем, заглушая очередной крик.

– Не могу допустить, чтобы ты кричала на протяжении всего шоу.

Я хватаю свой телефон с прикроватной тумбочки, поправляя маску на лице.

– А теперь, что касается твоего сюрприза.

Я нахожу видео и кладу свой телефон на подставку.

Она поворачивает голову к плечу так далеко, как только может, пытаясь смотреть. Я нажимаю кнопку Воспроизвести, затем возвращаюсь к скамье у её туалетного столика, откидываясь назад на локтях. Я выставляю ботинки перед собой, устраиваясь поудобнее, и смотрю шоу с приятным удовлетворением, взволнованный её реакцией.

Её глаза расширяются, когда она видит себя на крошечном экране. Она находится в совершенно ином положении, нежели сейчас. На животе, обнаженная, с раскинутыми по кровати конечностями. Я только что снял с неё платье после того, как она потеряла сознание от снотворного. Она повернута к камере с закрытыми глазами и приоткрытыми губами, мирно спящая, как красивая куколка, какой она и является. Я вхожу в камеру, становясь на колени на кровати между её ног позади неё. Раздвигаю её бедра шире, и выпуклость её круглой попки оказывается прямо под моими большими пальцами.

Я слышу, как из ее горла вырывается тихий вскрик, пока она продолжает наблюдать, и это заставляет меня улыбнуться. Я знаю, она беспокоится о том, что ей предстоит увидеть.

Мысль о том, что она вот-вот увидит, как её трахают в первый раз, заставляет меня жалеть, что я этого не сделал. Блять, я хотел засунуть свой член в эту узкую маленькую дырочку, но только когда она будет в сознании настолько, чтобы почувствовать боль. Мне нужно, чтобы она была ментально со мной, чтобы испытать это.

Натянув маску на нос на видео, я наклоняюсь над ней на четвереньках, проводя линию языком от её задницы до поясницы.

Её глаза прищуриваются, пока она смотрит на экран, прежде чем плотно закрыть их. Она тяжело дышит носом, и я вижу, как её колени снова пытаются сомкнуться. Желание продолжать смотреть берет верх, поэтому она снова открывает глаза, сосредотачиваясь на видео. Она наблюдает, как я продолжаю двигаться сверху её тела, слизывая каждое местечко, к которому прикоснулся этот кусок дерьма.

Наконец я очищаю её тело, мой язык скользит по всей её нежной белой коже, пока она лежит без сознания. Подойдя ближе к камере, я наклоняюсь к её лицу на краю кровати. Руки, рот, язык… и всё это на её некогда идеальном лице. Я облизываю её лицо с обеих сторон, прежде чем облизать приоткрытые губы. Я засовываю свой язык ей в рот, облизывая её болтающийся язык, пока тру себя через штаны.

Тихий стон вырывается из её горла, пока она смотрит на мобильный телефон.

– Нравится смотреть, как я прикасаюсь к тебе, милая? – спрашиваю я, и её глаза быстро встречаются с моими.

Она похожа на ребенка, которого застукали с рукой в банке из-под печенья. К сожалению, её волнение ощутимо и написано у неё на лице.

Я встаю со скамейки и возвращаюсь туда, где она сейчас привязана к кровати. Медленно провожу костяшками пальцев по её дрожащему бедру, пока не добираюсь до ее набухшей и скользкой киски. Её встревоженный взгляд не отрывается от моего, в то время как моя рука тянется выше. Наконец, я провожу средним пальцем по влажной коже и поднимаюсь вдоль её набухшего клитора.

Ее голова откидывается на матрас, а тело извивается подо мной. Она выдыхает воздух через нос, всхлипывая в ленту, затем снова поднимает голову, чтобы посмотреть на меня.

– Какое же мокрое месиво ты тут устроила, – говорю я, убирая палец.

Я провожу им по нижней губе, затем облизываю тыльную сторону пальца, снова пробуя этот сладкий нектар.

Её бедра двигаются при потере контакта, как будто она пытается найти его снова. Я быстро шлепаю ее прямо по киске, и она дергается, натягивая ремни, в то время как клейкая лента сдерживает её крики.

– Ты пропустишь самое интересное, ты, ненасытная шлюха, – я ухмыляюсь под своей маской.

Тяжело дыша, её соски теперь твёрдые, она снова поворачивает голову к мобильному телефону.

Брайони двигается на видео, её рука тянется над головой, пока не падает с края кровати.

Она зачарованно наблюдает, озабоченно наморщив лоб, крайне неуверенная в том, что я собираюсь сделать с ней дальше.

Её рука проскальзывает между матрасами, исчезая на секунду, пока я легко отвлекался, проводя языком вниз по её позвоночнику. Я не мог удержаться. Мне нужно было облизать каждую косточку позвоночника под её плотью, медленно скользя вниз по её сладкой на вкус коже. Прокусывая её плоть, имеющую цвет слоновой кости, и пробуя на вкус эту насыщенную металлическую кровь, это то, о чём я мечтаю, когда пересматриваю это видео. Я хочу купаться в ней, как она купалась во мне в ту ночь, когда мы дрались на кухне.

Её рука снова появляется из-под матраса, теперь в её ладони мой клинок. Притворяясь спящей, она внезапно запрокидывает руку назад, разрезая моё предплечье, рассекая кожу. Её глаза расширяются, наблюдая за этим, затем она переводит взгляд на мою руку, которая теперь перевязана.

Трудно точно разглядеть, что происходит дальше на видео, но я встаю на колени, ругаясь, пока она переворачивается подо мной. Она снова замахивается ножом, пытаясь ударить меня в живот, но я вовремя ловлю её запястье и выкручиваю его до тех пор, пока она не вскрикивает, роняя нож на пол с глухим стуком, отдающимся эхом.

Я достаю наручники из заднего кармана, быстро застёгиваю один вокруг её запястья, прежде чем поднять её руку вверх и обхватить другой вокруг железной перекладины её кровати.

Ее лицо в шоке от того, что она явно не помнит, как это произошло. Видео, наконец, обрывается, и ее нервные глаза находят мои.

– Ты плохая сучка, Брайони, даже когда накачана снотворным. Ты бы так не сказала? – насмехаюсь я. – Чертовски непредсказуемая.

Я встаю, делаю несколько шагов, чтобы снова опуститься на колени на краю кровати, в пространстве между её бедрами. Я очень возбуждён, готовый кончить на её обнаженную грудь просто потому, что могу. Положив руки по обе стороны от её головы, наклоняясь над её обнаженным телом, я высовываю язык и облизываю клейкую ленту, прежде чем сказать: – Мне это пиздец как нравится.

Она что-то бормочет, снова натягивая путы.

– Готова поговорить? – спрашиваю я, приподнимаясь над ней.

Она кивает головой, успокаивая своё тело. Я срываю ленту с её рта, и она вздрагивает, крепко зажмурив глаза.

– Ответь на вопрос, Брайони, – говорю я прямо, и в моем тоне появляется новая цель. – Выбор полностью за тобой.

Её ресницы распахиваются, взгляд встречается с моим, и она поднимает подбородок, чтобы свирепо посмотреть на меня. Я вижу огонь в её глазах. Решимость. Всё, что я взращивал. Материализовывал.

– Ты хочешь быть слабой маленькой шлюшкой Сэйнта или могущественной королевой Эроу?

Она сглатывает, глядя вниз на моё тело, удерживаемое над ней в позе, напоминающей отжимания. Её глаза поднимаются, чтобы снова встретиться с моими, в ее взгляде задумчивость. Она облизывает губы, успокаивая дыхание, прежде чем заговорить.

– Я никогда не хотела быть шлюхой, – шепчет она, опасно глядя на меня. За моей маской появляется ухмылка, и я испытываю желание прикусить губу. – Или чьей-то королевой, – продолжает она, понижая тон и вызывающе вздергивая подбородок.

Я слышу легкий щелчок, и мышцы моей спины напрягаются, когда мой позвоночник выпрямляется.

– Я сама король.

Она ухмыляется мне в лицо, когда её рука высвобождается, и я чувствую острую боль от лезвия, вонзающегося в мою шею.

26. Зови меня своим Богом

Он падает на бок и сползает с кровати, ругаясь и держась за шею.

Эроу – психопат. Безумный. Одержимый. И по какой-то странной причине я не могу не быть полностью заинтригованной его ядовитыми сторонами.

Наблюдение за тем, как он очищает меня от прикосновений Сэйнта на видео, свело меня с ума. Тепло между моих ног усилилось, когда я увидела, как он ласкает меня этим языком, заботясь обо мне своим отвратительно странным способом. Я была полностью очарована этим всем. Восхищена его порочными поступками. У меня ныло между бедер, и я гадала, собирался ли он трахнуть меня на видео, надеясь и молясь, чтобы он этого не сделал, чтобы у меня был шанс запомнить это ощущение. Я не хотела, чтобы у меня отняли эту возможность, и уже сама идея потрясла меня до глубины души.

Но я не дурочка, и он тоже.

Эроу дает мне все инструменты для принятия собственных решений. Я пришла к пониманию, что ему нравится сдерживать меня, делать слабой, но что действительно возбуждает его, так это моя способность сопротивляться. Он раскладывает инструменты, ожидая увидеть, достаточно ли я умна, чтобы играть в его игру, и доказательством этого было то, что он оставил лезвие скальпеля на расстоянии вытянутой руки за железными прутьями моей кровати.

Ожидал ли он, что я воткну его ему в шею? Вероятно, нет. Но вот мы здесь.

Я быстро поворачиваюсь, используя скальпель, чтобы вскрыть замок на другом наручнике.

Слышу, как он поднимается с пола, и раздается негромкий смех. Наручник со щелчком расстегивается, освобождая мое красное запястье, и я наклоняюсь вперед, отчаянно перерезая веревку, обмотанную вокруг моей лодыжки. Он наблюдает, стоя у края кровати, качая головой и прижимая руку к своей новой ране.

Я попала ему в мышцу шеи, не в жизненно важное место. Я не пытаюсь убить этого парня. Во всяком случае, сознательно.

Что странно, так это то, что я не помню, как схватила этот нож на видео. Я хранила его с тех пор, как он дал его мне, зная, что в какой-то момент он понадобится мне, чтобы спастись, не думая, что я способна сделать это, выходя из своего туманного состояния. Я удивляюсь себе и той борьбе, которую веду глубоко внутри своего существа.

Освободив ногу от веревки на одной лодыжке, я пытаюсь развязать другую, когда он хватает меня за оба запястья, швыряя обратно на кровать. Я роняю клинок, прежде чем ударить его коленом в бок свободной ногой. Он ворчит, но переносит весь свой вес на моё тело, прижимая меня бедрами.

Мы оба тяжело дышим, опасно глядя друг другу в глаза. Два диких животного. Одно прирожденное, другое наученное. Оба одичали в мирах, где они процветают, встретившись в центре новых джунглей. Голод натравливает их друг на друга до тех пор, пока это не превращается в намеренную кровавую бойню за доминирование.

Он снова качает головой, его взгляд опускается на мой рот, прежде чем снова заглянуть мне в глаза, и в этих расширенных зрачках читается облегчение.

– А вот и она.

То, как он это произносит, с гордым выражением на лице, заставляет меня чувствовать, что каждая кнопочка, на которую он нажимает, предназначена только для этой цели. Чтобы пробудить тьму во мне. Выжать все мои силы, позволяя им захлестнуть его собственным странным, мазохистским способом. Это не должно вызывать во мне такое приятного волнение, как сейчас, но идея о том, что Эроу подталкивает меня к тому, чтобы я была самой плохой версией самой себя, слишком привлекательна по совершенно неправильным причинам.

– Ты готова слушать? Готова почувствовать? – спрашивает он, медленно проводя руками вниз от моих запястий, пока они не достигают изгиба моего локтя.

Эти ладони мягко скользят по моей коже вдоль предплечья, пока не достигают шеи. Он медленно обхватывает обеими руками мою шею, размазывая свою кровь по моей коже.

– Ты заслуживаешь того, чтобы расцвести, Брайони. Ты заслуживаешь удовольствия и всех желаний, в которых тебе отказывали, маскируя их общественными стандартами, призванными сдерживать тебя.

– Кто ты такой? – слова срываются с моих губ, я не задумываюсь, нуждаясь в ответах, как в следующем вдохе. – Мне нужно знать.

Как он нашёл меня? Почему он желает этого для меня? Кто этот человек под маской? Ответы сейчас важны как никогда.

Его карие глаза, окруженные густыми черными ресницами, переводят взгляд с одного моего глаза на другой, и я наблюдаю, как изгибается его шея под татуировкой в виде розы, торчащей из-под маски.

– Знать человека – значит понимать его намерения. Я думаю, ты знаешь, какие они у меня, – я сглатываю, внимательно слушая. – Никто больше не может контролировать меня, особенно вымышленный Бог, созданный презренными людьми, призванный контролировать массы. Я не позволю тебе жить в этом мире обмана, когда ты была предназначена для гораздо большего.

Всё, что он говорит, имеет такой вес, словно конкретные люди, которых он подразумевает, поступили с ним самым худшим из возможных способов.

– Они лгут тебе, Брайони. Они не хотят тебя. Никогда не хотели, – тысячи вопросов проносятся у меня в голове при его словах. – Но не я. Я хочу тебя. Теперь ты моя, так же как и я твой.

– Но я даже не…

– Я убью всех, – перебивает он. – Любого, кто встанет на пути к тому, чтобы позволить тебе жить.

Слова доходят прямо до низа моего живота, и, даже не задумываясь, я поднимаю бедра ему навстречу, прижимаясь к нему этой чувствительной частью себя для столь необходимого трения.

Его потребность защищать меня, позволяя мне процветать, заставляет меня терять контроль над своим телом.

– Я знаю, малышка, – говорит он, вглядываясь в мои губы, в то время как его грубая, мозолистая рука обхватывает мою грудь. – Я позабочусь об этой боли, чтобы ты снова смогла ясно мыслить.

Он шлёпает меня по груди, заставляя почувствовать, как покалывание проникает прямо в мой центр, подобно молнии острого удовольствия, прежде чем удивить меня, грубо перевернув на живот. Одна нога всё ещё привязана к кровати, веревка обмотана вокруг моей лодыжки, он ставит меня на колени, придерживая за бедра, и соскальзывает с кровати позади меня.

Я закрываю глаза, затаив дыхание, чувствуя себя совершенно беззащитной с задранной в воздух задницей, обнаженной и открытой перед ним.

Пока он говорит, его руки медленно скользят вверх по задней поверхности моих бедер.

– Самая красивая киска, которую я когда-либо видел, – говорит он, его голос не заглушается маской, как это было раньше.

Слова, которые он использует, настолько вульгарны и ужасны. Он раздвигает пальцами мои половые губы, держа меня открытой для своего собственного удовольствия.

– Я сделаю тебе больно, – предупреждает он. – Я буду трахать эту тугую, розовую, невинную, маленькую киску до тех пор, пока она не набухнет и не покраснеет, а ты не потеряешь сознание от боли удовольствия.

Мои пальцы ног поджимаются сами по себе, и я ахаю, когда чувствую, как он плюет на меня. Я оглядываюсь на него через плечо, слишком ошеломленная, чтобы пошевелиться. Не думаю, что все это нормально. С другой стороны, я не знаю, что такое норма.

Всё, что я вижу, – это верх его черной маски на голове, прежде чем моё лицо прижимается к матрасу, когда его теплый, влажный язык начинает ласкать меня по всей длине.

– О, Боже, – стону я от ощущения, которое сводит меня с ума.

Я никогда не испытывала ничего подобного.

Мягкий, теплый, упругий язык касается самой интимной части меня. Его губы обхватывают мой клитор, когда он посасывает ту часть, которая болит больше всего. Я в огне, сгораю внутренне от напряжения, поглотившего меня, и такого сильного, что могу разорваться.

– Вот так, – бормочет он, снова проводя по мне языком, издавая губами самые сексуальные причмокивающие звуки. – Позови его. И увидишь, кто придёт первым, – он снова проводит языком, прежде чем пососать губами эту чувствительную, набухшую часть меня. – Он или я.

Его палец пробегает по всей длине моей киски, и я чувствую, насколько она влажная. Когда он проталкивает свой палец в меня, я двигаю бедра назад, сжимая обеими руками одеяло на кровати.

– Эроу, – стону я, чувствуя его палец и сжимая его.

Он медленно достает его, прежде чем я чувствую, как к нему присоединяется другой палец. На этот раз от меня не ускользает чувство легкого покалывания, когда он вращает пальцами, почти проверяя, насколько сильно он может меня растянуть.

– Это всё моё, – шепчет он, вытаскивая пальцы и проводя ими вверх по моей жаждущей дырочке, которая сжимается, когда он прикасается к ней. Действие кажется таким чуждым, странным и в корне своём неправильным, и я ничего не могу поделать, кроме как желать, чтобы он прикоснулся к чему-нибудь ещё. – Теперь я принадлежу тебе, – заявляет он, прежде чем я чувствую острую боль от укуса в плоть моей задницы. До того, как я успеваю среагировать, я чувствую, как его рука хватает меня за волосы на макушке. Оттягивая мою голову назад, пока я не оказываюсь лицом к потолку, он говорит: – Знай это, Брайони. Ты от меня никуда не денешься.

Я сглатываю, пытаясь дышать через нос, чтобы успокоиться и удержаться от крика. Я не контролирую себя, и не думаю, что хочу этого. Я хочу сбежать от него только для того, чтобы он снова погнался за мной.

Я снова чувствую его рот на себе, и громкий стон вырывается из моей груди через горло. Такое ощущение, словно я больше не контролирую своё тело. Он дирижер, управляющий хаосом, который является моим оркестром, музыка, которую он создает, становится все более насыщенной с каждым взмахом этого искусного языка.

У меня закатываются глаза, в животе всё так сильно сжимается, что меня, словно, может разорвать изнутри. Я чувствую взрыв, который неминуемо должен вырваться наружу; разрыв, гребень волны…

– Я не могу… это происходит… – выдыхаю я.

Его язык ласкает мою киску, прежде чем интенсивное щелкающее движение вибрирует во мне, а его пальцы заполняют меня в том месте, которое жаждет быть заполненным.

Когда я плотно закрываю глаза, меня охватывает сильнейшее чувство. Оно исходит из нижней части моего живота и распространяется по всему позвоночнику. Я задерживаю дыхание, пока оно проходит через меня, это эйфорическое, умопомрачительное ощущение, которое буквально парализует меня. Я кричу, охваченная им.

А потом, так же быстро, как оно нахлынуло на меня, я вся оцепенела.

Дыхание вырывается из моих легких, пока пальцы ног поджимаются сами по себе, а руки всё ещё сжимают одеяло передо мной.

Я чувствую, как кто-то снова тянет за мои волосы на макушке, вырывая меня из моего туманного блаженства.

– Соси, – требует он, наклоняясь надо мной и высовывая язык.

Я подчиняюсь, обхватывая губами его язык и пробуя себя на вкус. Он стонет, пока я кончаю, чувствуя вес его тяжелого члена, упирающегося в мой зад через его штаны.

Быстро, ни о чем больше не думая, он расстегивает свой ремень. Взяв его, он оборачивает кожу вокруг моих предплечий, плотно стягивая их за спиной. Я всё ещё не пришла в себя после своего первого оргазма, полученного от мужчины, которого я даже не знаю, когда чувствую, как его теплый, твердый член трется о мой чувствительный и набухший клитор сзади.

– Призови своего Бога сейчас, церковница, – хрипло говорит он, – потому что после того, как я обесчещу тебя так, как намереваюсь, тебе понадобится любое спасение, за которое ты сможешь уцепиться.